Королева с трудом сдерживалась. Она вытащила из-под широкого золотого сетчатого пояса льняной платок и промокнула кончик носа.
Король поспешил ретироваться, чтобы избежать ее возмущения.
– Моя дорогая, надеюсь, что вы хорошо проведете время.
2
За королем гуськом последовали четверо мужчин. Кер шел последним. Все старались держаться достойно, покидая комнату, хотя каждый понимал, что поддерживает открытый фарс. Обычно король выбирал именно эту четверку. Видимо, ему было так удобнее. Все молча проследовали за ширмы и отправились к главной лестнице. Четверо сопровождавших не стали подниматься наверх, в покои короля, а пошли по длинному коридору, который вел к другой лестнице.
За ними со стуком закрылась железная дверь. Винтовая лестница была довольно узкой, и спутникам короля опять пришлось следовать друг за другом. Лестница была сконструирована таким образом, что разные уровни ступенек не позволяли видеть, кто в данный момент поднимается или спускается. Кер часто размышлял о том, что эта лестница как бы олицетворяла сам королевский двор, где царили хитрость, тайны, подозрительность и осторожность.
Гийом Гуффье шел впереди Кера. Он обернулся и, улыбаясь, подмигнул. У Гуффье был такой орлиный нос, что уголки губ вдруг коснулись ноздрей.
– Какая удобная лестница для… некоторых прогулок, – шепнул Гуффье.
Они спустились до конца лестницы и проследовали по выложенному плитами коридору, в конце которого стоял караульный. Когда он заметил короля и его спутников, то сразу исчез. Он охранял тяжелую дубовую дверь, на которой были вырезаны ветви дерева. Король остановился и поклонился своим сопровождающим.
Перед ним открылась дверь, и все увидели хорошо освещенную комнату, высокий аналой, красные панели из гобеленов.
Король вошел внутрь, за ним быстро закрылась дверь. Всем было понятно, что это сделано специально.
Но до того как дверь затворилась, они услышали приятный женский голос, который насмешливо воскликнул:
– О, мой король, вы опять надели эту короткую куртку!
– Милая Агнес никогда не восхищалась ногами короля, – заявил Гуффье.
Государственные министры отправились в небольшую комнатку, расположенную в другой стороне коридора. Там для них уже были приготовлены четыре кресла. На столе стоял кувшин с красным вином и лежал треугольник сыра с зелеными прожилками. В камине пылал огонь.
– Сколько времени мы уже играем эту незавидную роль притворщиков? – спросил Дюнуа, когда все расселись.
– Слишком долго, – ответил Гуффье. Он подавил зевок и искоса взглянул на Кера. – Наверное, это всем уже надоело?
– Все прекрасно понимали, в чем тут дело, с самого начала, – проворчал старый солдат. – Всей Франции известно, что король днем обязательно навещает мадам Агнес, и слишком многим известно, каким образом он пытается замаскировать свои действия. Люди над ним за это посмеиваются.
– Они не забывают смеяться и над нами. Я в этом абсолютно уверен. – Гуффье опять взглянул на Кера. – Одному из нас следует убедить короля, что он не достигнет своей цели, занимаясь подобным притворством. У меня для этого разговора не хватает уменья высказать свое мнение. Может, это сделаешь ты, Жак Кер?
– Этот обман не зависит от желания короля, – коротко сказал Кер. – Сама леди Агнес настаивает на мерах предосторожности. Вам всем и-жестао, эта дама – истинно верующая, она не желает открытого признания…
– Адюльтера, – закончил фразу Гуффье, когда Кер заколебался, стоит ли произносить вслух это слово. Он отрезал себе кусок сыра и с жадностью стал его есть. – Нам четверым следует научиться играть в карты. Боюсь, господа, что мне станут неприятны ваши лица, если нам и в дальнейшем придется проводить столько времени вместе, ничего не делая.
– Мне давно не нравилась ваша физиономия, – резко заявил Дюнуа. – Еще до того, как мы все начали участвовать в этом постыдном фарсе.
Гуффье с неприязнью взглянул на него:
– Конечно, только военные могут себе позволить выражать свое мнение так открыто. Но со временем вы поймете, мой доблестный ублюдок, что не всегда стоит высказывать все свои мысли вслух.
Солдат взглянул на Гуффье, затем перевел взгляд на Шабанна, раскинувшегося в кресле.
– Здесь нас двое против двоих, поэтому с каждым разом для нас становится все труднее спокойно выдерживать эту обстановку. Кер и я желаем скорейшего продолжения войны. Вы выступаете за продолжение политики снижения активности. Бесполезно кому-либо пытаться убедить противоположную сторону в правоте своей точки зрения. Мне жаль, но приходится признать, что вас невозможно переубедить занять более патриотичную точку зрения. Нам легче сидеть молча и с неприязнью глазеть друг на друга. Но следует признать, что эту проблему вскоре все равно придется решать и откровенно высказываться.
– Если вы желаете откровенности, – воскликнул Гуффье, – я могу сказать вам, ублюдок из Орлеана, что считаю вас не кем иным, как только живым воплощением вашего меча! Ваши мнения не имеют веса, потому что они продиктованы эгоизмом и желанием продемонстрировать в действии ваше лидерство. Что касается Кера, я уже говорил в открытую много раз: нам следует только горевать, когда простые по происхождению люди получают высокие государственные посты. Если бы я мог проявить свою волю, Жак Лисица был бы лишен всех привилегий и его бы отправили туда, откуда он появился, – пусть продавал бы меха женам богатых горожан.
Жак Кер крепко сжал ручки кресла. Ему хотелось ухватить за горло насмешливо улыбавшегося министра, но выдержка, как всегда, одержала верх над безумным порывом гнева.
Кер никогда не обманывался в том, насколько его уважают при дворе. Хотя королевским декретом ему было пожаловано дворянство, аристократы никогда не признавали его. Этого не скучится и в будущем. Ему придется смириться с оскорблениями – это плата за слишком быстрое восхождение.
Казалось, что он не обращает внимания на оскорбления, но душа его содрогалась от каждой новой обиды. Так было с самого начала. Он пытался относиться к этому по-философски, пытался внушить себе, что его мучители были слишком узколобыми, что не следует обращать внимания на их слова и действия. Но постоянные нападки и унижения становилось выносить все труднее и труднее. Он терпел слишком долго, и, видимо, когда-нибудь наступит конец.
Кер не желал окончательно распрощаться со своей гордостью. Он помолчал некоторое время, затем обратился к Дюнуа:
– Как вам известно, я никогда не желал прославиться при дворе. Я служу королю по его приказу и предложению. Когда мои услуги ему станут не нужны, я с радостью займусь собственными делами. А пока я не буду для него хорошим слугой, если стану ссориться с его окружением, и даже пусть я его и презираю!
Дюнуа согласно кивнул:
– Кер, я надеюсь, вы нам докажете, что у вас сильная воля и крепкий желудок.
– Боюсь, что меня уже начинает тошнить, – ответил Кер. В комнате воцарилась тишина. Королевские спутники, казалось, были заняты разливанием вина и мирными беседами.
Дюнуа не сводил глаз с окна, было ясно, что его осаждали неприятные мысли. Возможно, этот вояка вспоминал о том времени, когда они с Жанной д'Арк гнали оккупантов от Орлеана.
Жак Кер стал расхаживать взад и вперед, сложив руки на груди. Он вспоминал слова старого солдата.
«Неужели все вокруг уверены, что я без конца могу глотать оскорбления?»
Он задавал себе этот вопрос снова и снова.
«Может, будет лучше, если я стану давать им отпор с помощью их собственного оружия?»
– Что касается наших разговоров, – внезапно заговорил Гуффье, – я могу кое-что сказать.
– Ха! Говорите! – воскликнул Дюнуа, оживившись.
Целый час они вели ожесточенный спор. Оба перечисляли особые причины, с помощью которых партия мира подтверждала свое желание продлить договор с английскими оккупантами. Кер не принимал участия в обсуждении. У него в голове царил хаос.
Он уже собирался объявить, что из-за неотложных дел должен покинуть их компанию, даже не дождавшись королевского позволения, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Через секунду перед ними появился король.
– Господа, я вижу, что вы опять вцепились друг другу в глотки. Неужели ваши споры будут продолжаться до бесконечности? Должен вам признаться, что они мне страшно надоели. – Через мгновение он добавил более спокойно: – Мне пришлось задержаться. Должен сказать, что мне не хотелось вас здесь задерживать. Боюсь, у нас уже не осталось времени, чтобы обсудить наши дела. Я предлагаю перенести наш разговор на завтра. У нас еще есть время для прогулки по саду перед ужином.
3
Кер был назначен инспектором королевского кошелька. У него была небольшая комната в башне, окнами выходившая на улицу Бовэ. Это было довольно неудобное место вдалеке от остальных служб. Наверное, поэтому у чиновников, которые нередко посещали Кера, было недовольное выражение лица. Да и бухгалтерские книги не содержали ничего приятного для них. Кер работал буквально не поднимая головы после того, как вернулся от короля. В течение двух с лишним часов он проверял продовольственные списки и по очереди давал указания гофмейстерам, слугам, писцам, лицам, ответственным за выдачу милостыни беднякам, и даже поварам. Это была не только утомительная и изматывающая, но и очень неприятная работа, потому что многие подчиненные, даже простые слуги, считали возможным смотреть на королевского казначея свысока. Они брали пример с господ, презиравших этого «выскочку простолюдина».
Когда Кер покончил со всеми делами, уже совсем стемнело. Драпировка на стенах и шторы слегка колыхались от ночного ветерка и сквозняков. «Королевский ужин наверняка уже закончился», – подумал он. Впрочем, это его мало волновало. Жак Кер, в отличие от большинства людей, был равнодушен к изысканной пище. Так даже лучше. Во время последнего осмотра королевский доктор посоветовал Керу следить за весом.
Кер принялся составлять деловые письма. Он делал это легко: перо быстро бежало по бумаге, королевский казначей не испытывал затруднений в выборе нужных слов. Каждое послание Кер аккуратно запечатывал и проставлял печать с изображением сердца, под которой красовался девиз: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного!»
Потом Кер начал раздеваться, не позвав на помощь Никола.
«С меня хватит его ворчания целый день!» – подумал Кер.
Движения у него были замедленными – он очень устал. Казалось, снимая одежду, он снимает с себя все заботы дня.
Кер только собрался лечь в постель, как раздался стук в дверь. Он прикрылся одеялом и крикнул:
– Войдите!
Видимо, это была единственная незапертая дверь во всем Лувре, в нее вошел придворный чиновник.
– Господин Кер, вас желают видеть.
– Меня хочет видеть король? Чиновник поколебался, а потом ответил:
– Да, милорд Кер.
Кер быстро выпрыгнул из постели. Казалось, ему было приятно снова натянуть одежду, снова принять на себя свои обязанности и стать важным придворным, каким он был днем. Кер закончил туалет через три минуты.
Когда они вышли из комнаты, Кер понял, почему колебался чиновник. Они шли не к апартаментам короля, а отправились на нижний этаж через коридор, где уже дежурили ночные караульные. Эти люди шагали взад и вперед, топали ногами, чтобы окончательно не замерзнуть. Жак Кер слышал, как перегораживали на ночь цепями улицы, ведущие к дворцу.
Кер и его спутник прошли в дальнюю часть дворца и оказались в закрытом коридоре, который кончался тремя запертыми дверями. Провожатый открыл одну из них. Они поднялись по лестнице и вошли в какое-то помещение.
Глазам стало больно – Кер оказался в освещенной десятками свечей комнате. В очаге весело потрескивали поленья. В вазах и горшках стояли охапки паслена, ветки ели и туи.
В комнате было очень приятно, Кер понял, что она принадлежит женщине, обладающей хорошим вкусом. На стенах висели нарядные драпировки, украшенные богатой вышивкой. Кер догадался, куда его привели.
«Мы шли сюда обходными путями и могли прийти гораздо раньше, – подумал он. – А король идет еще более осторожно и пытается запутать следы. Когда он сюда наконец является, во всем дворце начинают болтать досужие языки, потому что всем известно, куда же шел король!»
Его размышления прервала дама, которой принадлежали апартаменты. Она остановилась в дверях, кивнула и улыбнулась гостю. Они взглянули друг другу в глаза и сразу друг друга поняли.
– Вы хотите поговорить со мной именно сегодня, госпожа Агнес?
– Да, дружище, вы правы.
Трудно передать словами очарование милейшей Агнес. Дело было даже не в ее прекрасных золотых волосах, яркой синеве красивых глаз и утонченности черт. Прелесть состояла в ее характере. Она была умной и храброй женщиной, милой, живой и решительной. Казалось, что Жак Кер понимал ее лучше других. Он был покорен. Так было всегда, когда им приходилось встречаться. Но он сразу отметил, что под глазами у леди Агнес залегли глубокие фиолетовые тени, и чувствовалось, что она устала и очень слаба.
«Время так несправедливо, – подумал Кер, – оно влияет даже на красоту такой женщины».
Агнес была одета в синее бархатное платье. Ее плечи прикрывала кружевная кремовая накидка. Будучи настоящей красавицей, она не подчинялась моде, предписывавшей женщинам в то время постоянно ходить в головных уборах. Она ничем не прикрывала волосы и поднимала их высоко. С ее руки на тонкой цепочке свисал молитвенник в золотом чехле.
Кер подумал, что наряд этой женщины тщательно продуман и прекрасно скроен. Лиф плотно облегал красивую грудь, и вырез-мысик как бы прорывался рядом золотых пуговиц. Юбка была разрезана сбоку почти до колен, и через этот разрез можно было видеть белую пену кружев нижней юбки. Это было единственным штрихом, отражавшим моду того времени, стремление к изысканности.
– Я решила, что вам лучше прийти ко мне первым, – сказала Агнес. – Нам следует поговорить до прихода короля.
Кер еще не пришел в себя – он находился под впечатлением того, что увидел на лице Агнес признаки болезни. Кер нахмурился.
– Мне кажется, что вы устали.
– Вы правы, – кивнула Агнес. Похоже, она не хотела ему лгать. – Мой добрый Жак, дело не только в этом. Я давно уже себя плохо чувствую. У меня ухудшилось здоровье, и я неважно выгляжу.
– Госпожа Агнес, вы никогда не были более прелестной!
– Не стоит мне льстить. Я смотрю на себя каждый день в зеркало. У меня впали щеки и под глазами темные тени. Сегодня утром я нашла у себя три седых волоса. Я их вырвала с такой яростью, как истинно верующий должен отгонять от себя греховные мысли.
– Вы прекрасны и даже можете оказать мне большую честь. К нам поступил новый шелк с Востока, прекрасной расцветки, он продублирован другим материалом, и при каждом шаге этот материал шуршит. Если бы вы согласились носить платье, сшитое из этого материала, все дамы пожелали бы последовать вашему примеру…
Агнес Сорель с удовольствием заглотила приманку.
– Юбка шуршит при каждом шаге? Это очень пикантно и женственно. Я бы с удовольствием носила наряды из этого материала. Между прочим, мы с вами ввели в обиход множество разных вещей, не так ли? Мне кажется, что об этом никто не догадывается!
– Если Агнес Сорель что-то надевает сегодня, завтра того же желают все женщины Франции! – подтвердил Кер.
Леди Агнес начала говорить быстро и негромко:
– Дорогой друг, мне приятно слышать, когда вы говорите о моей красоте. Может, Бог смилуется и я не доживу до того дня, когда стану старой и на меня перестанут обращать внимание мужчины. Или… – она улыбнулась, – я не смогу вводить моду на новые наряды. Мне кажется, что со мной так не будет, потому что я должна вам сказать, что… Дела у меня весьма плохи. Я постоянно страдаю от слабости. Мне трудно вставать рано утром. У меня нет желания прогуляться, поехать верхом или потанцевать. Я всегда вела активный образ жизни, и теперь я уверена, что… мне осталось жить не так долго.
Она придвинулась к Керу ближе и заговорила шепотом:
– Жак Кер, я должна рассказать вам секрет. Вам вскоре придется кое-что сделать. Я завоевала внимание короля с помощью матери королевы. Вам в это трудно поверить, не так ли? Но это действительно было так. Я вам говорю правду. Иоланда, обладавшая щедрым сердцем, многое понимала и сама выбрала соперницу собственной дочери.
– Я вам, конечно, верю, – сказал Кер, – и понимаю, что у матери королевы были для этого собственные причины.
– Старая дама была очень мудрой, – продолжала шептать Агнес Сорель. – Она понимала слабости короля и знала, что у него всегда будет любовница. Она предпочла выбрать любовницу сама и знать, что она постарается принести королеве Марии меньше огорчений и поможет, чтобы его величество не слушал ненужные советы. Она выбрала меня.
– Ее выбор действительно оказался очень мудрым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55