, потому загрустили. Сева приказал подать телефон и стал куда-то звонить. Когда на другом конце сняли трубку, он представился: "Это я.".
Дальнейший разговор тоже отличался лаконичностью и сводился к тому, что неизвестному собеседнику дали наш адрес и попросили приехать немедленно.
"Врач скоро будет" - объявил он и отключился.
Действительно, вскоре на пороге квартиры возник толстенький румяный человечек с огромным кожаным портфелем и коротко спросил:
"Где он?".
Похоже, среди Севиных знакомых многословность не приветствовалась.
Лариска указала на гостиную и доктор направился туда.
"А вы, девушки, посидите в кухне. Нужны будете-позову" бросил он с порога и скрылся в комнате.
Минут через сорок толстячок снова возник в прихожей и протянул Лариске листок бумаги:
"Здесь все рекомендации. Лекарства на первое время-на столе. Через пару дней ему станет легче."
Лариска заискивающе заглянула ему в глаза:
"Доктор, сколько мы Вам должны?"
"Нисколько, это я ему должен. Возникнут осложнения-звоните." сухо сказал он и исчез за дверью.
Сева спокойно спал на диване, а мы устроились на кухне.
"Что дальше, подружка?" - спросила Лариска, разливая чай по чашкам.
"Спроси что-нибудь полегче. Мы так расчитывали на Севиного дружка...Что теперь делать - ума не приложу."
"Нужно ещё раз наведаться в "Партнер".
"И что?"
"И то, что при правильном подходе всегда найдется человек, который расскажет местные сплетни."
"И этот правильный подход, как я догадываюсь, знаешь ты"
"Правильно догадываешься. Ты посидишь с Севой, а я быстренько сгоняю в "Партнер".
Мне очень не хотелось отпускать Лариску одну, но она уже загорелась своей идеей, а я по собственному опыту знала: характер у неё бабкин, если что западет в голову, бороться бесполезно, поэтому, я не стала зря тратить силы и отговаривать её, а принялась давать советы и наставления. Когда я в сотый раз попросила её зря не рисковать, Лариска сладко зевнула и предложила пойти поспать: как-никак сутки на ногах. Я вздохнула и поплелась за ней в комнату.
Поспать нам не удалось. Действия укола, который сделал доктор, хватило лишь на несколько часов, потом оно кончилось и у Севы поднялась температура. Лариска дала ему лекарство, оставленное немногословным доктором, я поила чаем с лимоном, что ещё предпринять мы не знали и потому бестолково толклись возле больного, то вытирая пот со лба, то поправляя сбившуюся подушку. Наконец, лекарство подействовало, температура спала и больной заснул, мы с Лариской примостились тут же в креслах и тоже задремали.
Глава 21
Утром я проснулась первая и только оттого, что солнце светило мне прямо в глаза. С трудом выбравшись из глубокого кресла, я попыталась размять затекшие мышцы, но руки и ноги повиновались плохо и отзываясь тупой болью на каждое движение. От неудобного лежания в кресле все тело затекло, голова ныла и вообще, я чувствовала себя разбитой и несчастной.
Кое - как разобравшись с собственными конечностями, я первым делом посмотрела в сторону дивана. Сева крепко спал, широко разметавшись по постели. Одна рука свесилась вниз и касалась пола. Другую он, даже во сне, бережно прижимал к себе. Но, в общем, выглядел он очень даже неплохо. Я успокоилась, перевела взгляд на Лариску и сердце сжалось от жалости. Свернувшись калачиком, пристроив голову на валик кресла, она сладко спала. В моей ночной рубашке, которая была на несколько размеров больше, чем требовалось, подружка казалась особенно хрупкой. Густая грива волос сбилась на бок и открыла тонкую, почти детскую, шею с остро выпирающими позвонками. Сейчас, когда она не гримасничала, не балагурила и не хохотала, Лариска казалась очень юной и беззащитной. Я тяжело вздохнула и поплелась в ванную.
Скинув с себя сорочку, я стала под душ и включила горячую воду. Головные боли мучают меня часто, поэтому имеется несколько способов борьбы с нею. Один из них заключается в том, что горячая вода непрерывно льется на затылок в течение получаса. Такая процедура ликвидирует недомогание лучше любого лекарства.
Постояв под душем достаточно долго и дождавшись, когда боль, наконец, утихла, я переключила ручку на "холод" и принялась поливать себя ледяной водой с головы до ног. Тело моментально покрылось мелкими мурашками, внутри все съежилось и мне страшно захотелось опрометью выскочить из ванной. Но я пересилила себя и вскоре почувствовала, как кровь побежала быстрее, прилила к коже и появилось ощущение бодрости.
Я и сама собиралась уже выходить, когда в дверь ванной яростно забарабанила Лариска:
- Ты там случаем не померла? Мыслимое ли дело, часами в ванной мокнуть? Это вредно для здоровья! - орала она.
Я тихонько хмыкнула, ступила из ванной на махровый коврик и принялась неспешно обтираться полотенцем.
- Ирка, отзовись! Я с тобой разговариваю! - бушевала за дверью подруга.
Я аккуратно повесила мокрое полотенце на змеевик сушки и принялась старательно наносить на лицо увлажняющий крем. Все это время Лариска разорялась под дверью, громко требуя освободить помещение и дать возможность другим товарищам тоже привести себя в порядок. Наконец, я посчитала, что закончила свой утренний туалет, натянула шорты и футболку и торжественно выплыла из дверей.
"Убью!" - выдохнула Лариска. - "Убью и суд меня оправдает! Это садизм, так долго занимать ванную, особенно, если у тебя совмещенный санузел."
"Вот, теперь ты на своей шкуре попробовала, что значит часами томиться под дверью ванной комнаты." - удовлетворенно сказала я и пошла на кухню.
Подружка вихрем влетела в ванную и с треском захлопнула за собой дверь. К тому времени, когда она чистая и благоухающая моими любимыми духами "Соня Ракель" вошла в кухню, я уже успела приготовить завтрак и даже приборы расставила на столе. Теперь же я сидела у окна и читала старый журнал, который случайно обнаружила на подоконнике. Лариска ещё не отошла, жаждала поскандалить и потому с порога яростно набросилась на меня:
"Ты можешь мне объяснить, зачем вы с этим придурком, которого ты несколько лет называла своим мужем, убрали стенку между ванной и туалетом? Все нормальные люди бьются за то, что б в их квартирах были раздельные удобства. А вы, два идиота, их взяли и совместили! Объясни мне - зачем?!"
Я отложила в сторону журнал и с интересом наблюдала, как Лариска мечется по кухне.
"Объясни мне, если сможешь, конечно!" - разорялась она.
"Объясняю!" - с готовностью согласилась я. - "Квартира у нас хорошая, но планировка была не очень удачная. Двери туалета и ванной комнаты выходили в коридор, который, заметь, никуда не вел. Этакий коридорный аппендицит! Но при этом, он примыкал к спальне. Убрав перегородку между ванной и туалетом, мы вынесли дверь в прихожую, стенку спальни разобрали и таким образом прибавили к ней лишних восемь метров. Я понятно объясняю? Если что непонятно, я ещё раз объясню!" - любезно сказала я.
"Что тут непонятного!" - пробубнила Лариска. - "А то, я сама при твоем ремонте не присутствовала!"
Но она ещё окончательно не успокоилась и потому продолжала цепляться:
"Мне другое непонятно!"
Я вопросительно подняла брови, изображая крайнее внимание.
"Мне непонятно, чем вы с мужем думали, когда эти проклятые метры присоединяли. Ведь ясно было, что совмещенный санузел-это страшно неудобная вещь!"
Я кивнула головой и с готовностью пояснила:
"Видишь ли, Лара... Мой муж так редко бывал дома, что фактически туалетом и ванной пользовалась я одна и никаких конфликтов, как ты и сама понимаешь, не возникало. Я ведь тогда не думала, что ты будешь месяцами жить у меня и изводить требованиями освободить туалет."
Тут Лариска не выдержала, расхохоталась, я присоединилась к ней и пять минут мы пялились друг на друга и заливались дурацким смехом. Наконец, Лариска успокоилась и сказала:
"Что-то мы с тобой развеселились подруга! Как бы плакать не пришлось! Пойду - ка посмотрю, что там Сева делает."
Вернулась она очень встревоженная:
"Ирка, у него температура. Горит весь и вроде даже бредит!"
Я вскочила и бросилась в комнату. Сева лежал спокойно, по подушке не метался, глаза его, правда, были закрыты, ну, так это потому, что он спал. А бред, если у кого и был, так только у Лариски, что я и попыталась ей объяснить. Мои слова впечатления на неё не произвели, она их просто не расслышала и в ответ на все увещевания, жалобно простонала:
"Ирка, что делать будем?"
"Врачу звонить будем!" - решительно сказала я, имея в виду, что врач нужен скорее самой Лариске, чем Севе, но она поняла мои слова буквально, унеслась в спальню и через мгновение вернулась с листком на котором был записан телефон доктора.
"Ирка, только ты сама позвони! Я очень волнуюсь" - попросила Лариска и искательно заглянула мне в глаза.
Тут уж деваться было некуда, пришлось подойти к телефону и набрать номер. Трубку на том конце сняла женщина и в ответ на мою просьбу позвать доктора, сказала, что того сейчас нет, он объезжает своих пациентов. Лариска, которая стояла рядом со мной и чутко прислушивалась к разговору, моментально пала духом и трагическим шепотом воскликнула:
"Что же нам делать? Севе плохо!"
Женщина на том конце провода, видимо расслышала Ларкины слова и голосом человека, который привык общаться с больными и их нервными родственниками, поспешила успокоить:
"Не волнуйтесь! Он периодически звонит сюда и я передам ему вашу просьбу. Доктор обязательно приедет."
Я положила трубку и повернулась к Лариске:
"Доктор скоро будет."
Лариска потеряно кивнула, присела на корточки около дивана и стала осторожно обтирать лоб Севы. Я расстроенно вздохнула, так как вдруг осознала, что у меня в доме имеется не один больной, а целых два, причем у второго очень плохо с головой.
Доктор приехал через час и незамедлительно занялся Севой, а нас с подружкой отправил томиться на кухню. Что касается меня, то я сидела спокойно, Лариска же металась из угла в угол и тихонько причитала:
"Ну, что он там так долго? Неужели, все так плохо!"
Наконец, доктор вышел в коридор, притворил за собой дверь в комнату и сказал:
- Ничего страшного! Обычная реакция организма на травму! Давайте ему вот эти таблетки и побольше питья. Не волуйтесь так! Ничего страшного не происходит!
Последние слова относились к Лариске, которая ни жива, ни мертва стояла перед ним и нервно теребила край блузки.
Я проводила доктора и на обратном пути заглянула в комнату. Сева спокойно спал, а подружка сидела рядом и неотрывно смотрела ему в лицо. Я решила, что этого занятия ей хватит надолго и отправилась на кухню, где и засела за перевод.
К вечеру Сева проснулся, был очень слаб, есть не захотел, но чай выпил охотно. Поговорив немного с Лариской, он снова заснул и проспал всю ночь. В результате, нам с Лариской тоже удалось поспать и на следующее утро мы обе встали в прекрасном настроении.
Глава 22
Напоив Севу чаем и убедившись, что температура у него небольшая, Лариска с легким сердцем начала готовиться к походу в "Партнер". Ничего не подозревающий Сева спокойно наблюдал за её снованием по комнате, пока ему в голову не пришла мысль поинтересоваться, куда это собирается любимая. Та не стала запираться и сразу во всем созналась, Сева побледнел, собрался с силами и попытался заорать. Он даже сжал в кулак здоровую руку, намереваясь грохнуть им для большей убедительности, но потом видно решил, что стучать по мягкой обивке дивана дело пустое и кулак разжал.
Если отбросить в сторону высказывания типа "вы с ума сошли", "самонадеянные идиотки", "я вам категорически запрещаю", то суть его высказывания сводилась к следующему: "сидите дома не высовывая носа, пока я не поправлюсь, эти люди очень опасны, они не останавливаются перед убийством и если они засекут вас, последствия будут печальны, а я не хочу носить цветы на ваши могилы."
Когда он выдохся и бессильно откинулся на подушку, Лариска присела около него на корточки и заглянула ему в глаза с выражением обиженной честности. Меня-то она не обманула, я с детства знала: такое выражение на подружкином лице появляется перед очередной проделкой и, чем отчаянней проделка, тем честнее выражение. Но Сева знал Лариску мало и потому купился. Она ангельским голоском пообещала внутрь здания не соваться, а просто понаблюдать издали на случай чего непредвиденного. Вспышка гнева забрала у Сева много сил и он вяло махнул рукой, Лариска истолковала этот жест, как знак согласия, и упорхнула.
Я вымыла посуду, дала Севе лекарство и уселась перед телевизором. По программе "Культура" шел документальный фильм о замках Франции. Хорошо поставленным голосом диктор рассказывал историю замка, подаренного Диане де Пуатье её венценосным возлюбленным. Я так увлеклась историческими интригами, что совсем забыла о собственных неприятностях.
Лариска вернулась в два. Она вихрем ворвалась в комнату и с размаху плюхнулась в кресло.
"Вот и я, а вы волновались!" - торжественно возвестила она.
"Рассказывай!" - дружно потребовали мы.
"Вам коротко или в деталях?" - хитро прищурилась Лариска.
"Выкладывай, не томи" - простонал Сева.
"В деталях" - уточнила я.
"Ну, покрутилась я около дома, ничего интересного. Там можно было весь день торчать, а толку?. Люди приходят и уходят, так я ж никого не знаю. Ну, я помаду стерла, волосы в хвостики над ушами собрала да и вошла. Там внутри все очень солидно: кожаная мебель в холле, охранник у дверей. Ну, охранник-это сильно сказано, так, дядечка пенсионного возраста, похоже из военных в отставке. Я физиономию жалобную скроила и к нему: "Мне бы Владимира Свиридова, не скажете как его найти?"
На работе о преждевременной кончине твоего знакомого, Сева, похоже уже известно, потому, что охранник насторожился. Я подпустила слезу в голосе и зачастила:
"Он мне очень нужен, я его уже несколько дней ищу, а он прячется. Вы не подумайте чего плохого, просто мы с ним встречались... Все хорошо было, а потом...В общем, я подумала, что найду его на работе." "Тут я немножко всплакнула" смущенно заметила Лариска, а Сева изумленно покрутил головой. Лариска продолжала:
"Не знаю, что там вахтер подумал, но сочувствием проникся, прочь не прогнал и даже по отечески пожурил. Мол, раньше думать надо было с кем хороводишься, а теперь поздно плакать - нет его."
"А когда будет?" - не отставала я.
"Не могу сказать, ничего не знаю."
"А может Вы меня к хозяину пропустите? Он то наверняка знает, где его сотрудник находится."
Идея дядечке не приглянулась и он сурово прикрикнул:
"Счас, губы раскатала. Хозяин здесь и не бывает, за год пару раз появлялся. Здесь всем заправляет директор-господин Володарский."
"Так пропустите меня к директору."
"Делать ему нечего, как с чужими невестами разбираться. Он не только тебя выгонит, что б не докучала, но и меня с работы вышибет, за то, что посторонних пускаю."
"Что это он строгий такой?"
"Всегда крут был, а последнее время, как непрятности начались, вообще волком смотрит."
"Какие неприятности?"
"А вот это, девонька не твоего ума дело. Ты лучше о своих не-приятностях думай, чем чужими голову забивать. И, вообще, шла бы ты отсюда, не ровен час увидит кто из начальства, что я с тобой болтаю, получу нагоняй."
Он, наверное, испугался, что лишнего наболтал незнакомой девчонке, потому крепко взял меня за локоток да и вывел на крыльцо. Мне ничего не оставалось, как уйти. Я мороженого купила, через дорогу перешла и в скверике на скамейке устроилась. Ну, ты там, Сева, был, знаешь.
Гляжу, на другой стороне улицы к тротуару припарковывается белый "ягуар". Я точно знаю, что таких машин в нашем городе только две: у мэра и у нашего дедули. Кто там внутри сидит, издали было не разглядеть, но я с ходу решила, что это мэр свои владения с инспекцией объезжает. Потому как дедули сегодня в городе по моим сведениям быть не должно. У него вечером торжество, а в такие дни он с утра на кухне неотлучно толкется: следит, как обед готовиться. Ты ж, Ирка, знаешь, какой он дотошный! Да, кстати, не забыла, что мы сегодня к нему на дачу приглашены? В общем, я шею вытянула и приготовилась вживую лицезреть отца города. Но тут вместо мэра из автомобиля выходит дед собственной персоной. Я, как ты понимаешь, на неприятности нарываться не стала и подходить к нему воздержалась. Думаю, пересижу, пока он не уедет, благо меня с той стороны улицы среди кустов не разглядеть. Сижу, ем мороженое и жду, что дальше будет. А тут вдруг из машины Вадик выгружается! Вот, думаю, какой у нас городишко маленький. Все друг друга знают! Стали они на тротуаре и давай о чем - то оживленно разговаривать. Вернее, говорил один дед, а Вадик вроде как грустил. Стоял, голову потупив и покорно так слушал. Генрих Иванович его пожурил, пожурил, потом сел в машину и отбыл, а Вадик улицу перешел и по дорожке в мою сторону двинулся. Увидел меня и опешил, потом, правда, взял себя в руки, разулыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Дальнейший разговор тоже отличался лаконичностью и сводился к тому, что неизвестному собеседнику дали наш адрес и попросили приехать немедленно.
"Врач скоро будет" - объявил он и отключился.
Действительно, вскоре на пороге квартиры возник толстенький румяный человечек с огромным кожаным портфелем и коротко спросил:
"Где он?".
Похоже, среди Севиных знакомых многословность не приветствовалась.
Лариска указала на гостиную и доктор направился туда.
"А вы, девушки, посидите в кухне. Нужны будете-позову" бросил он с порога и скрылся в комнате.
Минут через сорок толстячок снова возник в прихожей и протянул Лариске листок бумаги:
"Здесь все рекомендации. Лекарства на первое время-на столе. Через пару дней ему станет легче."
Лариска заискивающе заглянула ему в глаза:
"Доктор, сколько мы Вам должны?"
"Нисколько, это я ему должен. Возникнут осложнения-звоните." сухо сказал он и исчез за дверью.
Сева спокойно спал на диване, а мы устроились на кухне.
"Что дальше, подружка?" - спросила Лариска, разливая чай по чашкам.
"Спроси что-нибудь полегче. Мы так расчитывали на Севиного дружка...Что теперь делать - ума не приложу."
"Нужно ещё раз наведаться в "Партнер".
"И что?"
"И то, что при правильном подходе всегда найдется человек, который расскажет местные сплетни."
"И этот правильный подход, как я догадываюсь, знаешь ты"
"Правильно догадываешься. Ты посидишь с Севой, а я быстренько сгоняю в "Партнер".
Мне очень не хотелось отпускать Лариску одну, но она уже загорелась своей идеей, а я по собственному опыту знала: характер у неё бабкин, если что западет в голову, бороться бесполезно, поэтому, я не стала зря тратить силы и отговаривать её, а принялась давать советы и наставления. Когда я в сотый раз попросила её зря не рисковать, Лариска сладко зевнула и предложила пойти поспать: как-никак сутки на ногах. Я вздохнула и поплелась за ней в комнату.
Поспать нам не удалось. Действия укола, который сделал доктор, хватило лишь на несколько часов, потом оно кончилось и у Севы поднялась температура. Лариска дала ему лекарство, оставленное немногословным доктором, я поила чаем с лимоном, что ещё предпринять мы не знали и потому бестолково толклись возле больного, то вытирая пот со лба, то поправляя сбившуюся подушку. Наконец, лекарство подействовало, температура спала и больной заснул, мы с Лариской примостились тут же в креслах и тоже задремали.
Глава 21
Утром я проснулась первая и только оттого, что солнце светило мне прямо в глаза. С трудом выбравшись из глубокого кресла, я попыталась размять затекшие мышцы, но руки и ноги повиновались плохо и отзываясь тупой болью на каждое движение. От неудобного лежания в кресле все тело затекло, голова ныла и вообще, я чувствовала себя разбитой и несчастной.
Кое - как разобравшись с собственными конечностями, я первым делом посмотрела в сторону дивана. Сева крепко спал, широко разметавшись по постели. Одна рука свесилась вниз и касалась пола. Другую он, даже во сне, бережно прижимал к себе. Но, в общем, выглядел он очень даже неплохо. Я успокоилась, перевела взгляд на Лариску и сердце сжалось от жалости. Свернувшись калачиком, пристроив голову на валик кресла, она сладко спала. В моей ночной рубашке, которая была на несколько размеров больше, чем требовалось, подружка казалась особенно хрупкой. Густая грива волос сбилась на бок и открыла тонкую, почти детскую, шею с остро выпирающими позвонками. Сейчас, когда она не гримасничала, не балагурила и не хохотала, Лариска казалась очень юной и беззащитной. Я тяжело вздохнула и поплелась в ванную.
Скинув с себя сорочку, я стала под душ и включила горячую воду. Головные боли мучают меня часто, поэтому имеется несколько способов борьбы с нею. Один из них заключается в том, что горячая вода непрерывно льется на затылок в течение получаса. Такая процедура ликвидирует недомогание лучше любого лекарства.
Постояв под душем достаточно долго и дождавшись, когда боль, наконец, утихла, я переключила ручку на "холод" и принялась поливать себя ледяной водой с головы до ног. Тело моментально покрылось мелкими мурашками, внутри все съежилось и мне страшно захотелось опрометью выскочить из ванной. Но я пересилила себя и вскоре почувствовала, как кровь побежала быстрее, прилила к коже и появилось ощущение бодрости.
Я и сама собиралась уже выходить, когда в дверь ванной яростно забарабанила Лариска:
- Ты там случаем не померла? Мыслимое ли дело, часами в ванной мокнуть? Это вредно для здоровья! - орала она.
Я тихонько хмыкнула, ступила из ванной на махровый коврик и принялась неспешно обтираться полотенцем.
- Ирка, отзовись! Я с тобой разговариваю! - бушевала за дверью подруга.
Я аккуратно повесила мокрое полотенце на змеевик сушки и принялась старательно наносить на лицо увлажняющий крем. Все это время Лариска разорялась под дверью, громко требуя освободить помещение и дать возможность другим товарищам тоже привести себя в порядок. Наконец, я посчитала, что закончила свой утренний туалет, натянула шорты и футболку и торжественно выплыла из дверей.
"Убью!" - выдохнула Лариска. - "Убью и суд меня оправдает! Это садизм, так долго занимать ванную, особенно, если у тебя совмещенный санузел."
"Вот, теперь ты на своей шкуре попробовала, что значит часами томиться под дверью ванной комнаты." - удовлетворенно сказала я и пошла на кухню.
Подружка вихрем влетела в ванную и с треском захлопнула за собой дверь. К тому времени, когда она чистая и благоухающая моими любимыми духами "Соня Ракель" вошла в кухню, я уже успела приготовить завтрак и даже приборы расставила на столе. Теперь же я сидела у окна и читала старый журнал, который случайно обнаружила на подоконнике. Лариска ещё не отошла, жаждала поскандалить и потому с порога яростно набросилась на меня:
"Ты можешь мне объяснить, зачем вы с этим придурком, которого ты несколько лет называла своим мужем, убрали стенку между ванной и туалетом? Все нормальные люди бьются за то, что б в их квартирах были раздельные удобства. А вы, два идиота, их взяли и совместили! Объясни мне - зачем?!"
Я отложила в сторону журнал и с интересом наблюдала, как Лариска мечется по кухне.
"Объясни мне, если сможешь, конечно!" - разорялась она.
"Объясняю!" - с готовностью согласилась я. - "Квартира у нас хорошая, но планировка была не очень удачная. Двери туалета и ванной комнаты выходили в коридор, который, заметь, никуда не вел. Этакий коридорный аппендицит! Но при этом, он примыкал к спальне. Убрав перегородку между ванной и туалетом, мы вынесли дверь в прихожую, стенку спальни разобрали и таким образом прибавили к ней лишних восемь метров. Я понятно объясняю? Если что непонятно, я ещё раз объясню!" - любезно сказала я.
"Что тут непонятного!" - пробубнила Лариска. - "А то, я сама при твоем ремонте не присутствовала!"
Но она ещё окончательно не успокоилась и потому продолжала цепляться:
"Мне другое непонятно!"
Я вопросительно подняла брови, изображая крайнее внимание.
"Мне непонятно, чем вы с мужем думали, когда эти проклятые метры присоединяли. Ведь ясно было, что совмещенный санузел-это страшно неудобная вещь!"
Я кивнула головой и с готовностью пояснила:
"Видишь ли, Лара... Мой муж так редко бывал дома, что фактически туалетом и ванной пользовалась я одна и никаких конфликтов, как ты и сама понимаешь, не возникало. Я ведь тогда не думала, что ты будешь месяцами жить у меня и изводить требованиями освободить туалет."
Тут Лариска не выдержала, расхохоталась, я присоединилась к ней и пять минут мы пялились друг на друга и заливались дурацким смехом. Наконец, Лариска успокоилась и сказала:
"Что-то мы с тобой развеселились подруга! Как бы плакать не пришлось! Пойду - ка посмотрю, что там Сева делает."
Вернулась она очень встревоженная:
"Ирка, у него температура. Горит весь и вроде даже бредит!"
Я вскочила и бросилась в комнату. Сева лежал спокойно, по подушке не метался, глаза его, правда, были закрыты, ну, так это потому, что он спал. А бред, если у кого и был, так только у Лариски, что я и попыталась ей объяснить. Мои слова впечатления на неё не произвели, она их просто не расслышала и в ответ на все увещевания, жалобно простонала:
"Ирка, что делать будем?"
"Врачу звонить будем!" - решительно сказала я, имея в виду, что врач нужен скорее самой Лариске, чем Севе, но она поняла мои слова буквально, унеслась в спальню и через мгновение вернулась с листком на котором был записан телефон доктора.
"Ирка, только ты сама позвони! Я очень волнуюсь" - попросила Лариска и искательно заглянула мне в глаза.
Тут уж деваться было некуда, пришлось подойти к телефону и набрать номер. Трубку на том конце сняла женщина и в ответ на мою просьбу позвать доктора, сказала, что того сейчас нет, он объезжает своих пациентов. Лариска, которая стояла рядом со мной и чутко прислушивалась к разговору, моментально пала духом и трагическим шепотом воскликнула:
"Что же нам делать? Севе плохо!"
Женщина на том конце провода, видимо расслышала Ларкины слова и голосом человека, который привык общаться с больными и их нервными родственниками, поспешила успокоить:
"Не волнуйтесь! Он периодически звонит сюда и я передам ему вашу просьбу. Доктор обязательно приедет."
Я положила трубку и повернулась к Лариске:
"Доктор скоро будет."
Лариска потеряно кивнула, присела на корточки около дивана и стала осторожно обтирать лоб Севы. Я расстроенно вздохнула, так как вдруг осознала, что у меня в доме имеется не один больной, а целых два, причем у второго очень плохо с головой.
Доктор приехал через час и незамедлительно занялся Севой, а нас с подружкой отправил томиться на кухню. Что касается меня, то я сидела спокойно, Лариска же металась из угла в угол и тихонько причитала:
"Ну, что он там так долго? Неужели, все так плохо!"
Наконец, доктор вышел в коридор, притворил за собой дверь в комнату и сказал:
- Ничего страшного! Обычная реакция организма на травму! Давайте ему вот эти таблетки и побольше питья. Не волуйтесь так! Ничего страшного не происходит!
Последние слова относились к Лариске, которая ни жива, ни мертва стояла перед ним и нервно теребила край блузки.
Я проводила доктора и на обратном пути заглянула в комнату. Сева спокойно спал, а подружка сидела рядом и неотрывно смотрела ему в лицо. Я решила, что этого занятия ей хватит надолго и отправилась на кухню, где и засела за перевод.
К вечеру Сева проснулся, был очень слаб, есть не захотел, но чай выпил охотно. Поговорив немного с Лариской, он снова заснул и проспал всю ночь. В результате, нам с Лариской тоже удалось поспать и на следующее утро мы обе встали в прекрасном настроении.
Глава 22
Напоив Севу чаем и убедившись, что температура у него небольшая, Лариска с легким сердцем начала готовиться к походу в "Партнер". Ничего не подозревающий Сева спокойно наблюдал за её снованием по комнате, пока ему в голову не пришла мысль поинтересоваться, куда это собирается любимая. Та не стала запираться и сразу во всем созналась, Сева побледнел, собрался с силами и попытался заорать. Он даже сжал в кулак здоровую руку, намереваясь грохнуть им для большей убедительности, но потом видно решил, что стучать по мягкой обивке дивана дело пустое и кулак разжал.
Если отбросить в сторону высказывания типа "вы с ума сошли", "самонадеянные идиотки", "я вам категорически запрещаю", то суть его высказывания сводилась к следующему: "сидите дома не высовывая носа, пока я не поправлюсь, эти люди очень опасны, они не останавливаются перед убийством и если они засекут вас, последствия будут печальны, а я не хочу носить цветы на ваши могилы."
Когда он выдохся и бессильно откинулся на подушку, Лариска присела около него на корточки и заглянула ему в глаза с выражением обиженной честности. Меня-то она не обманула, я с детства знала: такое выражение на подружкином лице появляется перед очередной проделкой и, чем отчаянней проделка, тем честнее выражение. Но Сева знал Лариску мало и потому купился. Она ангельским голоском пообещала внутрь здания не соваться, а просто понаблюдать издали на случай чего непредвиденного. Вспышка гнева забрала у Сева много сил и он вяло махнул рукой, Лариска истолковала этот жест, как знак согласия, и упорхнула.
Я вымыла посуду, дала Севе лекарство и уселась перед телевизором. По программе "Культура" шел документальный фильм о замках Франции. Хорошо поставленным голосом диктор рассказывал историю замка, подаренного Диане де Пуатье её венценосным возлюбленным. Я так увлеклась историческими интригами, что совсем забыла о собственных неприятностях.
Лариска вернулась в два. Она вихрем ворвалась в комнату и с размаху плюхнулась в кресло.
"Вот и я, а вы волновались!" - торжественно возвестила она.
"Рассказывай!" - дружно потребовали мы.
"Вам коротко или в деталях?" - хитро прищурилась Лариска.
"Выкладывай, не томи" - простонал Сева.
"В деталях" - уточнила я.
"Ну, покрутилась я около дома, ничего интересного. Там можно было весь день торчать, а толку?. Люди приходят и уходят, так я ж никого не знаю. Ну, я помаду стерла, волосы в хвостики над ушами собрала да и вошла. Там внутри все очень солидно: кожаная мебель в холле, охранник у дверей. Ну, охранник-это сильно сказано, так, дядечка пенсионного возраста, похоже из военных в отставке. Я физиономию жалобную скроила и к нему: "Мне бы Владимира Свиридова, не скажете как его найти?"
На работе о преждевременной кончине твоего знакомого, Сева, похоже уже известно, потому, что охранник насторожился. Я подпустила слезу в голосе и зачастила:
"Он мне очень нужен, я его уже несколько дней ищу, а он прячется. Вы не подумайте чего плохого, просто мы с ним встречались... Все хорошо было, а потом...В общем, я подумала, что найду его на работе." "Тут я немножко всплакнула" смущенно заметила Лариска, а Сева изумленно покрутил головой. Лариска продолжала:
"Не знаю, что там вахтер подумал, но сочувствием проникся, прочь не прогнал и даже по отечески пожурил. Мол, раньше думать надо было с кем хороводишься, а теперь поздно плакать - нет его."
"А когда будет?" - не отставала я.
"Не могу сказать, ничего не знаю."
"А может Вы меня к хозяину пропустите? Он то наверняка знает, где его сотрудник находится."
Идея дядечке не приглянулась и он сурово прикрикнул:
"Счас, губы раскатала. Хозяин здесь и не бывает, за год пару раз появлялся. Здесь всем заправляет директор-господин Володарский."
"Так пропустите меня к директору."
"Делать ему нечего, как с чужими невестами разбираться. Он не только тебя выгонит, что б не докучала, но и меня с работы вышибет, за то, что посторонних пускаю."
"Что это он строгий такой?"
"Всегда крут был, а последнее время, как непрятности начались, вообще волком смотрит."
"Какие неприятности?"
"А вот это, девонька не твоего ума дело. Ты лучше о своих не-приятностях думай, чем чужими голову забивать. И, вообще, шла бы ты отсюда, не ровен час увидит кто из начальства, что я с тобой болтаю, получу нагоняй."
Он, наверное, испугался, что лишнего наболтал незнакомой девчонке, потому крепко взял меня за локоток да и вывел на крыльцо. Мне ничего не оставалось, как уйти. Я мороженого купила, через дорогу перешла и в скверике на скамейке устроилась. Ну, ты там, Сева, был, знаешь.
Гляжу, на другой стороне улицы к тротуару припарковывается белый "ягуар". Я точно знаю, что таких машин в нашем городе только две: у мэра и у нашего дедули. Кто там внутри сидит, издали было не разглядеть, но я с ходу решила, что это мэр свои владения с инспекцией объезжает. Потому как дедули сегодня в городе по моим сведениям быть не должно. У него вечером торжество, а в такие дни он с утра на кухне неотлучно толкется: следит, как обед готовиться. Ты ж, Ирка, знаешь, какой он дотошный! Да, кстати, не забыла, что мы сегодня к нему на дачу приглашены? В общем, я шею вытянула и приготовилась вживую лицезреть отца города. Но тут вместо мэра из автомобиля выходит дед собственной персоной. Я, как ты понимаешь, на неприятности нарываться не стала и подходить к нему воздержалась. Думаю, пересижу, пока он не уедет, благо меня с той стороны улицы среди кустов не разглядеть. Сижу, ем мороженое и жду, что дальше будет. А тут вдруг из машины Вадик выгружается! Вот, думаю, какой у нас городишко маленький. Все друг друга знают! Стали они на тротуаре и давай о чем - то оживленно разговаривать. Вернее, говорил один дед, а Вадик вроде как грустил. Стоял, голову потупив и покорно так слушал. Генрих Иванович его пожурил, пожурил, потом сел в машину и отбыл, а Вадик улицу перешел и по дорожке в мою сторону двинулся. Увидел меня и опешил, потом, правда, взял себя в руки, разулыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26