- спросил Денис.
- Конечно, но домой уносить не разрешено.
- Я понял.
Он пошел к себе в номер, пытаясь вспомнить депутата Афонина, таким, каким он его видел четыре года назад в Белом доме. Ни черты лица, ни даже фигура память не восстанавливала. Чудилось что-то легко и умело говорящее, звенел в ушах хорошо поставленный баритон, вспоминался отличный темно-синий костюм, аккуратные усы и не более того.
Денис вставил в замок дверей ключ и заметил клочок бумаги, торчащий над дверной ручкой. Кто-то оставил записку и Денис выдернул её, открыл дверь и вошел в номер.
Он развернул бумажку и обнаружил запись, сделанную торопливыми буквами - автор пытался писать стандартными квадратными буквами, маскируя свой почерк.
"ПОЛУЧИЛ ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ГАДЕНЫШ? ТАК ЧТО - НЕ РЫПАЙСЯ. А ТО И ТЕБЕ БУДЕТ ХУДО! ЖИВИ НА ЗАРПЛАТУ, ИЛИ ВОРУЙ, ОСТАЛЬНОЕ НЕ ДЛЯ ТЕБЯ"
Подписи, конечно не было, а смысл записки был бы в чем-то ясен очередное предупреждение прекратить охоту за призом в сто тысяч долларов, так скорее всего следовало понимать, однако категорически непонятно, что за первое предупреждение Денис уже получил? То, что Аду избили? Вовсе глупость...
Додумать Денис не успел. В дверь стукнули, открыли и Фарид ступил в номер - растерянный и какой-то даже пришибленный. Едва улыбнулся и проговорил, заикаясь.
- Целый час тебя ищу... Ты сядь, Денис.
- Что еще?
- Ден, очень плохие вести... Очень. Ты сядь.
- Не тяни, зараза! Что случилось?
- Ден, твой отец... Владлен Тимофеевич... Умер.
На минуту из тела Дениса изчезли все чувства и мозг - ощущалась лишь бездонная пустота. Потом он обернулся и бессмысленно принялся шарить глазами по номеру. Наткнулся взглядом на свою застланную постель и вдруг принялся пинать матрас и подушки ногами. Каждый удар он сопровождал резким выдохом, как выкриком. Покрывало, одеяло, потом подушки слетали с кровати и падали на пол.
- Хватит, Ден, хватит. Не круши мебель, толку от этого мало.
Фарид охватил его сзади руками, толкнул в кресло и Денис разом обессилел.
- Как это произошло?
- Отец утром пошел двор поливать... А Владлен Тимофеевич лежит на лестнице. И сумочка тут же... Он, наверное, в магазин пошел. Ну, отец его на руки, к нам занес, на диван положил.. Но он уже мертвый был, только мы "скорую "вызвали а сейчас его уже увезли. У него сердце остановилось, Ден. Сердечная недостаточность, сказали. Вроде так.
- Может быть. Едем. - Денис встал, потом приостановился и потянулся к телефону.
- Я скажу Президенту, что...
- Не надо, Ден, я уже сказал только что. Тебе не надо приходить на работу, сколько потребуется.
- Да. Хорошо, едем.
- Что это, Ден?
Денис не понял вопроса, посмотрел на Фарида, а тот вытаращил глаза на развороченную постель.
Денис оглянулся - на металлической сетке постели, открывшейся после его буйства - лежал вороненый пистолет с рукояткой, аккуратно замотанной синей изоляционной лентой.
- Что это? - следом за Фаридом повторил Денис.
Фарид наклонился над оружием.
- Это пистолет "ТТ".
Денис отодвинул друга в сторону, взял оружие в руки, привычно извлек обойму - она была укомплектована всеми патронами.
- Во время мне подарили игрушку. - пробурчал Денис.
- Выкини его к чертовой матери! Это же тот, который сперли у Горина, ты что не понимаешь? Тебя подставить хотели!
- Ты уже об этом знаешь?
- Весь отель знает! Пойдем и выбросишь дуру в Москва-реку!
- А ты тот автомат выбросил?
- Он - чистый! А из этого может половину Москвы перестреляли! И я свой автомат так заховал, что...
- Откуда ты знаешь, что автомат "чистый"? Может и из него сто человек поубивали, пока он до тебя дошел. Ладно, о чем мы говорим. Поехали в больницу.
- В морг, Ден. - негромко поправил Фарид. - В морг пятьдесят первой больницы.
- Да, конечно.
Денис снял с вешалки свою спортивную сумку, уложил в неё пистолет и они вышли из номера.
ПОЛУЧИЛ ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ГАДЕНЫШ? - неизвестно кем задаваемый вопрос стучал в голове Дениса. Так что, следовало понимать, что теперь это первое предупреждение было определено конкретно, и ломать голову над его смыслом не приходилось.
- Сколько было точно лет Владлену Тимофеевичу, Ден? - услышал Денис голос Фарида, поднял голову, обнаружил, что его синяя "шкода" катится уже в районе Филевского парка, почти никогда не балующийся табаком (отец запрещал) Фарид - курит за рулем, а день все такой же солнечный и ясный.
- Жития ему было семьдесят три года. - ответил Денис.
- Ну, все же пожил...Более или менее.
- Пожил бы еще. Если б не помогли умереть.
Фарид ответил не сразу.
- Нет, Ден. Я тоже сначала об этом подумал. Аду избили, а теперь Владлен Тимофеевич. Нет. На теле ни царапины, одежда аккуратненькая.. Он на лестнице калачиком свернулся и тихо так, наверное, отошел. Нет. Его не убивали.
- Да много ли надо , чтоб убить старика? - ожесточенно ответил Денис. - Да ещё с больным сердцем?! Его достаточно испугать, за грудки потрясти, чтоб из него дух вылетел! И почему он на лестнице оказался, когда у нас лифт работает? А по лестнице ему и не подняться!
- Отец тебе расскажет, как его нашел. И врач тебе сейчас все объяснит.
Через полчаса немолодой врач в коридоре больницы сказал с нормальной, непреувеличенной мерой сочувствия в голосе.
- Картина достаточно типичная, Денис. Но мы обязаны провести вскрытие - Не надо...
- Мы обязаны. Человек погиб не в своей кровати после хронической болезни, ты уж извини.
- Если у вас будет другой диагноз...
- Конечно, тебе сообщат.
В отдельном одноэтажном здании морга, коренастый и угловатый старик санитар попросил Дениса и Фарида немного подождать, а потом выкатил в фойе каталку, покрытую простыней, быстро глянул в лица парней и откинул простыню в изголовье.
Отец лежал голый, худой, костлявые руки сложены на спине, рот открыт - вставную челюсть у него не вынимали. Глаза не были закрыты полностью, даже левый. Между ресниц поблескивало что - то темное и мутное. Но почему - то он казался Денису непривычно совершенно седым, белым как снег, хотя будучи живым оставался при серо-стальных волосах. Тех, что ещё были.
- Закрой ему глаза, сын. - негромко сказал санитар. - Это твой долг.
Денис попытался закрыть отцу глаза и, кажется, это не очень получилось.
Санитар накинул на тело простынь, Фарид финтом фокусника сунул ему в карман халата деньги.
Перед моргом зеленела тенистая роща - старые, высокие деревья, трава под ними и несколько неторопливых фигур гуляющих здесь, - в стороне от страшного здания.
- Посидим, покурим? - спросил Фарид.
- Давай.
Они прошли в глубину парка, нашли скамью, Денис достал сигареты, протянул их Фариду, а взамен получил плоскую фляжку водки.
- Хлебни, Ден.
Он так и сделал, и спросил.
- Как хоронить-то, Фарид? С чего начинать? И денег, черт возьми нет, придется занимать.
- Ничего тебе не придется. Фирма оплачивает все расходы по похоронам Владлена Тимофеевича.
- Какая фирма?
- Наша фирма. Так сказал Тарасов. И дал мне уже кое-какие деньги. Все хлопоты я сам проверну, не дергайся. Это сейчас просто, Ден.
глава 7
Квартира сразу опустела, хотя отец в ней и без того занимал в ней очень мало места. До вечера Денис покопался в отцовских бумагах, никаких указующих записей, завещания не нашел, да и нечего было завещать, кроме семейных реликвий, которые на рынке ничего не стоили. В записной книжке отца - почти все имена с номерами телефонов были вычеркнуты: многие друзья его уже ушли в иной мир. Денис выбрал тех, кого знал или слышал о них от отца и до поздна сидел у телефона в коридоре, сообщал грустное известие и дату похорон - в субботу, в десять.
В двух местах не поняли о чем идет речь, в одном попросту сообщили , что Николай Петрович и сам уже умер.
К полуночи пришли Фарид с Борисом и Борька сказал с порога.
- Денис, все слова ничего не значат. Все, что я чувствую, считай уже сказано. Англичане в таких случаях отделываются одной фразой : "ай эм сори" Означает, что "весьма сожалею." И говорят они её всегда - наступил тебе на ногу, плюнул даме в лицо, или сочувствуют смерти твоей бабушки: "ай эм сори". Чихать на англичан. Владлен Тимофеевич был славный старик, прожил жизнь с напором, с идеей, мир его праху Через час, когда принялись на кухне за вторую бутылку, Борис спросил осторожно.
- Денис, если хочешь, то моя церковь отпоет твоего батюшку по торжественному чину. Тебе это, практически, ни во что не обойдется.
- Не надо, - ответил Денис. - Никакого завещания он не оставил, отпевания не заказывал, да и вообще убежденным коммунистам ритуала не положено.
- Не скажи. У нас в церкви только коммунисты в последнее время косяками и идут. В мае работали по полковнику КГБ. На груди звезда Героя Советского Союза. на крышке гроба провославный крест. Представляешь, сколько они душ христианских загубил? А перед смертью - испужался, надеется в Рай попасть и отмолить себе Царствие Божие и вечное.
- Все-таки, Борька, ты подонок. - сокрушенно сказал Фарид. - Ты хоть на грамм веришь сам-то в Бога, если в церкви халтуришь?
- Как тебе сказать, - с тихой улыбкой ответил Борис. - Бог-то может быть он там где-то и есть. В качестве высшей силы. Но жизни в загробном мире, вечного блаженства в Раю, я бы лично не хотел.
- А это ещё почему?
- Так видишь ли, ты туда попадешь в компании со своими современниками, иначе ж не получается? И околачиваться там с ними - вечно! Представляешь, вечно тусоваться с такими душами, как Гитлер, Сталин, Берия, бандит Володька из тридцать третьего дома, да ещё Наполеон и тот же полковник КГБ - мне не охота. Ну , к дьяволу. Лучше в небытие. Из тьмы вышел, во тьму уйду. А ты, Фарид, будешь в раю своего Аллаха развлекаться с гуриями и подглядывать в щелочку, как грешники горят в Аду. Так, кажется, Коран трактует загробный мир правоверных.
- Мою душу пополам разорвут, - мрачно заметил Фарид. - Часть к вам, часть к мусульманам.
- Попросись лучше в Ад, мы с Денисом тебя там на какой-нибудь раскаленной сковородке встретим... Отставим тему, ни к месту... Денис, ты мне не подаришь мемуары Владлена Тимофеевича на память о нем?
- Зачем тебе?
- Так... Все-таки, какая нинаесть, а точка зрения очевидца на события истории...Он там про конец войны любопытно пишет... Принципиально говоря, всякий разумный человек желает оставить свое понимания мира и времени, в котором жил. Один для этого строит Храм Василия Блаженного, другой изобретает велосипед, третий выигрывает Аустерлиц и проигрывает Ватерлоо... Гитлер уничтожил восемь миллионом евреев, а партайгеноссе товарищ Сталин тоже не отстал - пятьдесят миллионов россиян смел с лица земли. Чингиз-хан...
- Не вали всех до одной кучи, - сердито прервал Фарид. - Сравнил! Это разные вещи, кто колесо изобрел, кто людей убивал Борька ехидно засмеялся.
- В том-то и дело, Фарид, что каждый из людоедов считал, что глубоко прав в своих поступках! Что действовал если не на благо всего человечества, то на благо нации! Я же говорю про людей идейных. И Владлен Тимофеевич был человеком Идеи... У него свой взгляд на происходящее, мы можем выслушать, но не судить... Мне это чисто теоретически интересно, Денис.
- Возьми, если надо.
- Но ты не...
- Возьми. - твердо повторил Денис. - Отец убит, а то, что он писал только ему и надо было.
Фарид наклонился над столом.
- Ден, перестань. Владлен Тимофеевич умер своей смертью.
- Да? А почему он лежал посреди лестницы, а сумка с хлебом наверху, на площадке? Почему он вообще на лестницу пошел?
- Ден, лифт мог не работать. А Владлен Тимофеевич поднялся на площадку, почувствовал себя плохо, выронил сумку, падая - попятился, а потом сел и умер. Отец же его ещё теплого застал! И никого вокруг не было!
- И белый, седой он в морге лежал. - пьяно и упрямо возразил Денис. Он серый был, как матерый волк. А говорят, что люди от страха и переживания могут вмиг побелеть.
- Это сказки, Денис. - заметил Борис. - Это литературные сказки. За несколько дней поседеть, за неделю - ещё куда ни шло. Но за несколько секунд - нонсенс.
- Ладно, можете верить в то, что вам приятней. И безопасней, а я предупреждение получил, что отец первый, я - следующий.
- Это ещё что за новость? - спросил Борис.
Денис поднялся, прошел в свою комнату, нашел в джинсах записку, которую вытащил из дверей своего номера в отеле и вернулся с ней на кухню Можете почитать. Бандит уже знал, что отец умер. Он его уже убил. И оставил мне это сообщение.
Борис передал записку Фариду и сказал.
- Ну, по пьяному моменту ты не торопись делать заключения такого рода. Это может быть так, а может и нет. Я бы предположил другую версию, как я её вижу.
- Какую? - глухо спросил Денис.
- Насколько Фарид рассказал мне состав событий, он прибежал на фирму, начал разыскивать тебя и, мы нашего молчуна Фарида знаем, всему свету по секрету поведал между делом о твоей трагедии Все в отеле уже знали, что твой отец умер. А тебя в номере не было. И неизвестная персона, вложила тебе эту записку, чтобы ЕСТЕСТВЕННУЮ смерть Владлена Тимофеича разыграть в свою пользу, для твоего устрашения. Вот так.
Фарид тяжело охнул.
- Ну, опять ты, кривоумный трепач так все закручиваешь, что в припадке белой горячки не померещится! Я, конечно, разволновался, у человека отец умер, я его найти не могу... Некоторым сказал, в чем дело...Ты думаешь, это приятное дело, такие вещи другу сообщать?
- Я бы перепоручил это дело другому. - спокойно ответил Борис. - Но вопрос в другом, и вопрос серьезный. Если Денис расценивает эту записку как предупреждение, то ему следует принимать решение: продолжаем мы охоту за несметными сокровищами из казны Московской мэрии, или закрываем... Денис, ты мотор всего дела, тебе и решать.
- Продолжаем, - тяжело сказал Денис. - Теперь тем более продолжаем.
- Хорошо, - просто согласился Борис. - Что делать лично мне?
- Тебе? - Денис сосредоточился, стараясь справится с опьянением. Тебе вот что... Ты помнишь по нашим боевым временам депутата Афонина?
- Туманно. Нечто усатое, болтливое, крикливое и, как показали события - лживое. Он и теперь заседает в Думе.
- Да... Он в друзьях Горина. И Тарасова. Пощупай его за вымя.
- В системе свободной охоты или дашь указания?
- Сам разберешься Доберись до него, попроси помощи, скажи, что ищешь работу, что тебя за те дела у Белого дома преследуют до сих пор, а он тебе должен помочь, потому что тоже выступал, а сам процветает. Разъясни его, но будь острожной.
- Денис, - улыбка у Бориса получилась нехорошей. - Уж я найду, что ему сказать.
Фарид одобрительно засмеялся.
- Это дело нашей гадюке самый раз по плечу, не обижайся, Боб.
Борис взглянул на друга кротко и сказал.
- Я уже привык пропускать твои глупости между ушей. А с учетом их количества, я тебя не слышу неделями, друг мой.
- Пришибу я тебя когда-нибудь. Честно говорю - доведешь, и пришибу.
- Только учти - ты всегда начинаешь первым.
Все, понял Денис, тризну по отцу сыграли, память его уходит в забвение. Живым - жить и отмеривать свои страдания по умершим в дозах, которые покойники заслужили. Перебор столь же лицемерен, как и равнодушие. Смерти боятся все - смерть ближнего и твоя смерть, это лишь вопрос времени и очередности, которую выстраивает Судьба. Сегодня - не ты. И радуйся этому, оплакивая покойного.
... Хоронили Владлена Тимофеевича в субботу, через три дня. От фирмы прислали венок, провожающих было немного, уместились в один автобус фирмы "Ритуал" - вместе с гробом.
Во втором зале Хованского крематория без долгих слов прощания свершили положенный ритуал при помощи специально к этому действу приставленной женщины, которая все знала и подсказывала, когда близкие усопшего ошибались в деталях - после чего закрытый гроб покатился на роликах по черной дорожке в арку и за ним закрылся черный занавес. Денису на миг показалось, что гроб с телом отца словно ракета разогнался по взлетной полосе и теперь оторвется от земли взмоет в космос.
Когда садились в автобус - из короткой и толстой трубы крематория густо валил черный дым.
Стариков, собравшихся на поминки, Денис не узнавал, они больше кушали, чем пили да и то, - какое там "кушали"! - клевали, точнее сказать.
Крепко выпил только отец Фарида Булат Аббасович Хомятов, но молчал все грустное застолье, лишь перед уходом домой положил свою тяжелую лапу на плечо Дениса и сказал.
- В Раю душа твоего отца, моего друга. Ты нам всегда как сын.
С самого начала похорон и до поминок Денис с нарастающим раздражением пытался определить - чего ему не хватает, в чем дискомфорт происходящего. Принимая во внимание, что голова его трещала от трехдневного пьянства, разобраться сразу в своих ощущениях он не мог. И лишь когда последний старик вечером покинул квартиру, Денис спросил.
- Фарид! Черт меня побери! А где Борька?!
- Не знаю.
- Как не знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28