А еще Анна-Софи втайне надеялась завтра получить какую-нибудь из фамильных драгоценностей Нолинджеров – «что-нибудь старинное», что она могла бы надеть на свадебную церемонию по американскому обычаю. Но, припоминая, как скромно одеваются Терри и Сесиль, она убеждала себя, что надеяться не на что: папаша Нолинджер вряд ли знает толк в украшениях. * * * Клара в малиновом атласном платье, подходящем наряде для осужденной преступницы и распутницы, почти все время пробыла за кулисами, руководя в кухне последними приготовлениями к ужину. Ей было не до гостей. Клару ошеломила непреклонность судьи, которая наверняка знала, что, несмотря на все обвинения, подсудимая непричастна к краже панелей. Строгие слова и суровый приговор повергли Клару в состояние шока, несмотря на то что она приготовилась к такому исходу дела.Брэдли Данн объяснил, что всему виной какие-то непредвиденные обстоятельства, не имеющие никакого отношения к самой Кларе, и новая независимость французских судей, которые категорически отказываются подчиняться исполнительным властям. Видимо, министр юстиции вызвал судью и объяснил, что, если Крей останется недоволен приговором, это сведет на нет все старания правительства расширить сферу совместного франко-американского производства фильмов. Кроме того, министр был близким другом американского посла, суд вызвал нежелательный резонанс в американском сообществе, тем более что пострадала невиновная, а этот резонанс мог иметь неприятные экономические последствия – ведь известно, что в периоды международной напряженности размеры иностранных инвестиций значительно сокращаются, и так далее. Но все эти объяснения вызвали у судьи раздражение, и в отместку она только ужесточила приговор.Данн показал Кларе заголовок в газете: «Уступят ли судьи министерству в деле Клары Крей?»В аналитической статье, опубликованной в «Интернэшнл геральд трибюн», это событие называли явным свидетельством независимости французских судей, которые в прошлом были вынуждены неизменно исходить из интересов государства. Но теперь их позиции укрепились настолько, что они смогли отстоять свою независимость и потому не согласились на предложение прокурора оправдать Клару.– Если бы они оправдали вас, вышло бы, что они по-прежнему вынуждены подчиняться правительству, – разъяснил Кларе Брэдли Данн.Серж, увлекшийся приготовлениями к ужину, даже не посочувствовал Кларе, когда она вернулась домой, только кивнул издали, а потом избегал ее, словно она уже сидела в камере. Но Клару волновало не только предстоящее тюремное заключение. К ужину ждали Персанов, давних друзей Эстеллы и Анны-Софи, и Кларе предстояло встретиться с Антуаном на людях впервые после того, как они расстались. Этот ужин станет для них испытанием, покажет, смогут ли они сдержаться. За себя Клара не ручалась, но ее согревала надежда, что она почувствует любовь Антуана даже в толпе гостей. Даже такая встреча с ним станет для нее маленьким праздником, освежит в памяти интимные подробности. Она решила выйти к гостям, когда появятся Персаны, а до тех пор пользовалась любым предлогом, чтобы скрыться за старомодной, обитой сукном дверью кухни.Там ее и застал звонок матери из больницы адвентистов.– Я просто объяснила им, что мне нужно позвонить. Можно подумать, никто не звонит отсюда в Париж, во Францию! Им пришлось просить разрешения у администратора.– В понедельник я позвоню им и все улажу.– Я не хочу торчать здесь до понедельника, Клара, я не больна. Говорят, электричество включат в конце этой недели, я хочу домой.– Не знаю, мама. Серж считает… и полиция… А где Кристал?– Она… не знаю, но она чем-то расстроена, ей хочется домой. Я разрешила ей привести Тамми к нам.– Но ведь это твой дом, мама… – Клара вздохнула. Почему в жизни все так запутано? – Когда увидишься с Кристал, попроси ее позвонить мне, ладно?
Тиму не терпелось сообщить Крею, что «Апокалипсис Дриада» уже таинственным образом возвращен законному владельцу, – ему хотелось увидеть, как изменится лицо Крея при этом известии. Но отвести Крея в сторонку ему не удалось. Он был всецело поглощен появлением у своего дома мэра Бриака и еще троих охотников, одетых в бриджи и твидовые куртки и с дробовиками за спиной. Мэр нес связку фазанов и кролика, которых церемонно вручил Крею, стоящему на пороге и встречающему гостей. Тим изумился, не понимая, кто пригласил сюда мэра. Или это еще один французский обычай, какая-нибудь разновидность права первой ночи?Словно прочитав его мысли, мэр произнес:– По местному обычаю полагается благодарить хозяина владений, в которых охотишься. – Он сардонически усмехнулся, не снимая кепки, и протянул дичь Крею. Тот жестом велел слуге принять окровавленный подарок.– Входите, – сказал он Бриаку, отвечая любезностью на провокацию. Если он и растерялся, то лишь в первую минуту. Он кивнул охотникам, прислонившим дробовики к стене. – Отнесите птиц на кухню, – попросил он слугу, – я не хочу, чтобы моя жена увидела их. – И он улыбнулся мэру. Теперь растерялся мэр, сбитый с толку заговорщицким тоном Крея. – Кажется, фазанов готовят не сразу? Если я не ошибаюсь, им полагается прежде повисеть вниз головой?– Несколько дней, – подтвердил Бриак.– Зато я могу предложить вам другие блюда, – продолжал Крей. – Мы решили перед ужином выпить шампанского. Настоятельно прошу присоединиться к нам.– Как вам известно, мы, французы, свято чтим множество традиций, и… Простите за вторжение, вижу, у вас гости, – сказал мэр Бриак, щурясь от яркого света, окидывая взглядом гостей, вдыхая аромат смолы. Оценив обстановку, он окончательно загордился своим решением навестить Крея. – А еще я был бы рад поблагодарить прелестную мадам Крей. Мы прекрасно провели день. Наверное, это даже к лучшему, что весь сезон охоты здесь никто не стрелял.Крей взял дробовик мэра и сам внес его в дом, словно намереваясь поставить в безопасное место. Остальными ружьями занялся слуга. * * * – Эта женщина требует десять тысяч долларов, – внезапно сказал отец, толкнув Тима локтем.– Какая женщина?– Мать твоей невесты. Моя доля в расходах на свадьбу. Впервые слышу о таком.– Папа, мы с Анной-Софи все берем на себя. – Тим знал, что у отца, уже вышедшего в отставку и вынужденного обеспечивать двух жен, нет лишних денег, и пожалел, что Эстелла завела с ним такой разговор.– Говорят, французы удавятся за бакс – точнее, за франк, – ухмыльнулся его отец.– Нет, что ты!Цифра потрясла Тима. Десять тысяч долларов, или шестьдесят тысяч франков, и это только половина суммы – скорее всего Эстелла предложила разделить затраты пополам. Тим понятия не имел, что свадьба обошлась в двадцать тысяч долларов. Анна-Софи уверяла, что торжество будет скромным и совсем недорогим. Но может быть, для свадьбы эта сумма и вправду невелика? О Господи!– А я думал, все оплачивает семья невесты. Так мне говорили, когда я устраивал свадьбу твоей сестры, – я точно помню.– Точно не знаю. Но кажется, во Франции расходы делят пополам.Его отец нахмурился.– Лучше бы мне самому доверили устроить свадьбу.
Собрались уже почти все гости. В числе приглашенных были Антуан и Труди де Персан, мадам де Персан, брат Анны-Софи, целая орава кузин и подруг Анны-Софи, Джерри Хоуарт и Грейвс Мюллер с женами, Дик Трент.– А где Клара? – громко спросил Крей. – У меня есть сюрприз.Кто-то отправился искать Клару. Выдержав паузу, Крей ввел в салон мальчика, за которым шел шофер. Ларс, сын Крея и Клары, оказался чистеньким одиннадцатилетним пареньком в коротких штанишках английского школьника. Он удивленно и испуганно уставился на толпу гостей. Вошедшая в салон Клара ахнула и бросилась к нему. Крей уже обнимал сына за плечи. Гости обступили их, тронутые искренней радостью Клары. Тим заметил, что Клара разговаривает с мальчиком – видимо, глухим – на языке жестов, а Крей – как со всеми остальными. Он опять обнял сына, подбросил его в воздух, поставил на пол и повернулся к мэру. Сияющая Клара принялась представлять Ларса гостям.– Bonjour, monsieur, – сказал мальчуган Тиму. Он был полноватым, похожим на Крея, но унаследовал от матери цвет глаз, волос и улыбку. Ларс говорил глухо и монотонно, как человек, который никогда не слышал людскую речь.
Сердце Клары переполнилось благодарностью. Как мило было со стороны Сержа позаботиться о том, чтобы перед тюрьмой она успела повидаться с Ларсом! Все-таки Серж – добрый человек. Несмотря на нелюдимость и странности, он любит ее. Как она виновата перед ним!Застав Клару на кухне, сеньора Альварес вдруг шепотом призналась:– Я ничего не сказала вашему мужу, сеньора.На миг оторопев от такой прямоты, Клара только пробормотала:– Отлично. – Подумав, она решила разузнать, о чем расспрашивал Серж. О том, чем она занималась в его отсутствие?– Да, сеньора. Но я сказала, что у вас никто не бывал. Он спрашивал, не приходил ли невысокий или рослый мужчина, лысый или седой. А я ответила, что однажды на минутку заходил какой-то сеньор в шляпе.– Спасибо вам, сеньора Альварес. Напрасно он расспрашивал об этом вас.Клара растерялась. Зачем Серж расспрашивал о ней? Ведь ее занятия всегда были ему безразличны. * * * Крей снова заговорил с мэром.Официанты в черных пиджаках принесли шампанское на серебряных подносах. Запахи расплавленного сыра и колбасок почти перебили рождественский аромат хвои и свечей. Тим застыл возле Крея, который беспечно болтал с гостями, но то и дело поглядывал на Клару, удивительно красивую в малиновом платье, сияющую счастьем, ведь Ларса она надеялась увидеть только через неделю. Тим рассеянно отвечал на поздравления и пикантные замечания женатых гостей.– Ну как, ты еще держишься, Тим? Тебе полегчает, когда кончится вся эта суета, – пообещал отец, снова подходя к нему. Судя по оживленному голосу, он не ограничился одним бокалом шампанского.– А может, это все-таки ошибка? – отозвался Тим с большей убежденностью, чем хотел выразить, но именно это он сейчас и чувствовал.Отец отнесся к его словам с серьезностью, порожденной опытом.– Что-нибудь не так?– Наверное, нервы.– Не забывай, что разорвать помолвку гораздо проще, чем развестись. Уж я-то знаю. Это твой последний шанс.– Спасибо.– Главное – довериться своему чутью, – продолжал отец. – Знать, что интуиция тебя не подведет.Тим задумался, у кого отец перенял бредни в стиле «нью-эйдж».
Струнное трио заиграло на галерее над большой столовой, как только гости вошли туда. Тим догнал Анну-Софи и успел шепнуть ей:– Манускрипт вернули его владельцу.– Знаю. – Она кокетливо улыбнулась. – Это я послала его с американской почтой. Да, я.Тиму понадобилась секунда, чтобы понять смысл ее слов.– Но где ты его нашла?.. А, тебе его отдал Габриель! Или Делия?– Я поискала его на складе и в конце концов нашла.Тим был ошеломлен. Анна-Софи не показывала ему манускрипт, не упомянула о нем ни словом – но чем вызвано такое недоверие, скрытность и осторожность? Ему было бы просто любопытно увидеть эту вещь.– Как ты могла?– Если бы ты узнал про манускрипт, тебе пришлось бы сообщить о нем своему другу из Амстердама. И тогда несчастный Габриель остался бы в тюрьме до конца своих дней, а он ничего не крал и никого не убивал. Он искал манускрипт, но не нашел его.– Ты все расскажешь Сису. Ты объяснишь ему…– Можешь объясняться сам. А я не стану.– Ты послала вещь стоимостью полмиллиона долларов обычной почтой?– Французской почтой я бы ее не послала, но я уверена, что американская безупречна. Ты только вспомни, как ловко американцы спускают бомбы в дымоходы!Неужели Анна-Софи издевалась над ним? Тим ничего не понимал. Ему было нечем объяснить свое оцепенение и удивление – казалось, что он говорит с абсолютно незнакомым ему человеком. Глава 58ПРАВИЛА ИГРЫ Стол украшали зелень и золотые колокольчики, символы и брака, и Рождества, перевязанные лентами с надписями «Анна-Софи и Тим»; возле каждого прибора лежали именные карточки. На одном конце стола должен был сесть Крей с Сесиль и Эстеллой, на другом – Клара с бабушкой, Тимом, Анной-Софи и глухим дядей. Старшую мадам де Персан усадили рядом с ее давней подругой Эстеллой. Клара умела рассаживать гостей так, чтобы никто из них не остался недовольным.Держа дробовик под мышкой, Крей сам повел мэра к длинному столу – точнее, к нескольким столам под общей скатертью, накрытым на сорок персон. Из предосторожности Крей умело переломил ствол дробовика так, чтобы дуло смотрело в пол. Тим считал, что было бы лучше отдать оружие мэру, но Крей прислонил его к столу возле своего места и принялся перекладывать карточки с именами гостей так, чтобы освободить место для мэра и его трех спутников, а слуге велел принести еще три стула. В результате мэр втиснулся между Креем и Эстеллой.Ужин, во время которого гости то и дело предлагали тосты за новобрачных, за завтрашний день и за хозяев дома, был простым и сытным: бульон, жареная баранина с картофелем и горящий пудинг – последний внесли на серебряных подносах под звуки фанфар, для чего пришлось погасить свет. Потом несколько подруг Анны-Софи разыграли скетч и пообещали еще один завтра, после свадьбы. Хорошенькие француженки надели передники и запели песню об Анне-Софи, которую сочинили сами. Из нее Тиму запомнился припев: «Ma main йtait bien jouйe; nous sommes mariйs, nous sommes mariйs». Я умело разыграла свою партию, мы женаты (фр.).
Дику Тренту вскружила голову мадемуазель Лотремон по прозвищу Киска. Когда певицы рассаживались по местам, она игриво подмигнула ему.Бежать, бежать, в отчаянии думал Тим, не в силах отделаться от мысли об «Апокалипсисе Дриада» и о предательстве Анны-Софи.– Я хочу предложить вашему вниманию кое-что, – заявил Крей.Тим успокоился, заметив, что дробовик переместился под стол. Крей встал и подошел к проектору, который Тим еще раньше заметил в глубине столовой. На противоположной белой стене столовой замелькали черные кляксы и полосы, потом появилась женщина, торопливо идущая через зал. Крей остановил пленку и перемотал ее. Разговоры смолкли, гости повернули стулья, чтобы лучше видеть.– Это восстановленная копия великого шедевра. Звук восстановить не удалось, – громко объявил Крей. – Но надеюсь, он не так уж плох.Тим сразу узнал сцену, будто взятую из теленовостей: мужчины в куртках, твидовых кепках и другой деревенской одежде быстро шагали по заросшему кустарником полю, кричали и смеялись, нагибались, ныряя под ветки, шевелили траву палками и бросали в заросли камни. Многие из гостей тоже узнали фильм.Это была картина Жана Ренуара «Правила игры». В этой сцене загонщики, местные жители, вспугивают дичь и гонят ее перед собой навстречу охотникам-аристократам. Гости Крея закивали с довольными улыбками – всем нравился этот фильм, он и вправду был шедевром.Тим припомнил, что персонажи этого фильма устраивали вечеринку в загородном доме. Наверное, Серж усмотрел в этом сходство с нынешним ужином. Но его намерения оставались неясными. К чему он стремился? Выразить свое отношение к охоте или просто развлечь гостей? Со свадьбой фильм был никак не связан. Странный выбор для предсвадебного ужина. Тим то и дело поглядывал на мэра и его друзей, на лицах которых застыл вежливый интерес. Крей куда-то исчез.От загонщиков удирали кролики, птицы вспархивали у них из-под ног и взмывали из густых зарослей в небо. Шипение почти заглушало звуки. Когда был снят этот фильм? Кажется, в тридцатые годы. Тим не интересовался историей кино, но предполагал, что фильм вышел до Второй мировой войны, задолго до его рождения, когда музыка в звуковых фильмах ничем не отличалась от фоновой музыки в немых.Куропатки и зайцы спасались бегством, повинуясь панике или животному инстинкту. Оператор взял в кадр одну из крольчих, передвигающуюся неуверенными прыжками, и перепуганную белку. На другом конце поля стояли гости маркиза, красивые женщины в костюмах с большими плечами и изящных шляпках, мужчины в охотничьих костюмах, все с дробовиками. Они смеялись и переговаривались, ожидая, когда добычу подгонят поближе, и обсуждали личную драму каких-то двух персонажей – Тим не мог вспомнить, каких именно. Казалось, они болтают, чтобы скоротать время; из-за шума слова стали почти неразличимыми.Тим хорошо помнил следующую яркую, шокирующую сцену, когда птицы разлетаются во все стороны, а загнанная крольчиха скачет прямиком на охотников. Улыбающиеся, богатые, воспитанные люди с показным равнодушием вскинули ружья, гораздо более интересуясь беседой, чем стрельбой, и пристрелили крольчиху, а потом продолжили стрелять по движущимся мишеням. Все эти люди были превосходными стрелками. Но Тим не мог спокойно смотреть на вздрагивающие в агонии тельца кроликов, трепет крыльев умирающих птиц, а эта сцена повторялась вновь и вновь, после каждого выстрела, животные одно за другим падали на листву. Один из зверьков, который еще недавно смотрел прямо в камеру, теперь был мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Тиму не терпелось сообщить Крею, что «Апокалипсис Дриада» уже таинственным образом возвращен законному владельцу, – ему хотелось увидеть, как изменится лицо Крея при этом известии. Но отвести Крея в сторонку ему не удалось. Он был всецело поглощен появлением у своего дома мэра Бриака и еще троих охотников, одетых в бриджи и твидовые куртки и с дробовиками за спиной. Мэр нес связку фазанов и кролика, которых церемонно вручил Крею, стоящему на пороге и встречающему гостей. Тим изумился, не понимая, кто пригласил сюда мэра. Или это еще один французский обычай, какая-нибудь разновидность права первой ночи?Словно прочитав его мысли, мэр произнес:– По местному обычаю полагается благодарить хозяина владений, в которых охотишься. – Он сардонически усмехнулся, не снимая кепки, и протянул дичь Крею. Тот жестом велел слуге принять окровавленный подарок.– Входите, – сказал он Бриаку, отвечая любезностью на провокацию. Если он и растерялся, то лишь в первую минуту. Он кивнул охотникам, прислонившим дробовики к стене. – Отнесите птиц на кухню, – попросил он слугу, – я не хочу, чтобы моя жена увидела их. – И он улыбнулся мэру. Теперь растерялся мэр, сбитый с толку заговорщицким тоном Крея. – Кажется, фазанов готовят не сразу? Если я не ошибаюсь, им полагается прежде повисеть вниз головой?– Несколько дней, – подтвердил Бриак.– Зато я могу предложить вам другие блюда, – продолжал Крей. – Мы решили перед ужином выпить шампанского. Настоятельно прошу присоединиться к нам.– Как вам известно, мы, французы, свято чтим множество традиций, и… Простите за вторжение, вижу, у вас гости, – сказал мэр Бриак, щурясь от яркого света, окидывая взглядом гостей, вдыхая аромат смолы. Оценив обстановку, он окончательно загордился своим решением навестить Крея. – А еще я был бы рад поблагодарить прелестную мадам Крей. Мы прекрасно провели день. Наверное, это даже к лучшему, что весь сезон охоты здесь никто не стрелял.Крей взял дробовик мэра и сам внес его в дом, словно намереваясь поставить в безопасное место. Остальными ружьями занялся слуга. * * * – Эта женщина требует десять тысяч долларов, – внезапно сказал отец, толкнув Тима локтем.– Какая женщина?– Мать твоей невесты. Моя доля в расходах на свадьбу. Впервые слышу о таком.– Папа, мы с Анной-Софи все берем на себя. – Тим знал, что у отца, уже вышедшего в отставку и вынужденного обеспечивать двух жен, нет лишних денег, и пожалел, что Эстелла завела с ним такой разговор.– Говорят, французы удавятся за бакс – точнее, за франк, – ухмыльнулся его отец.– Нет, что ты!Цифра потрясла Тима. Десять тысяч долларов, или шестьдесят тысяч франков, и это только половина суммы – скорее всего Эстелла предложила разделить затраты пополам. Тим понятия не имел, что свадьба обошлась в двадцать тысяч долларов. Анна-Софи уверяла, что торжество будет скромным и совсем недорогим. Но может быть, для свадьбы эта сумма и вправду невелика? О Господи!– А я думал, все оплачивает семья невесты. Так мне говорили, когда я устраивал свадьбу твоей сестры, – я точно помню.– Точно не знаю. Но кажется, во Франции расходы делят пополам.Его отец нахмурился.– Лучше бы мне самому доверили устроить свадьбу.
Собрались уже почти все гости. В числе приглашенных были Антуан и Труди де Персан, мадам де Персан, брат Анны-Софи, целая орава кузин и подруг Анны-Софи, Джерри Хоуарт и Грейвс Мюллер с женами, Дик Трент.– А где Клара? – громко спросил Крей. – У меня есть сюрприз.Кто-то отправился искать Клару. Выдержав паузу, Крей ввел в салон мальчика, за которым шел шофер. Ларс, сын Крея и Клары, оказался чистеньким одиннадцатилетним пареньком в коротких штанишках английского школьника. Он удивленно и испуганно уставился на толпу гостей. Вошедшая в салон Клара ахнула и бросилась к нему. Крей уже обнимал сына за плечи. Гости обступили их, тронутые искренней радостью Клары. Тим заметил, что Клара разговаривает с мальчиком – видимо, глухим – на языке жестов, а Крей – как со всеми остальными. Он опять обнял сына, подбросил его в воздух, поставил на пол и повернулся к мэру. Сияющая Клара принялась представлять Ларса гостям.– Bonjour, monsieur, – сказал мальчуган Тиму. Он был полноватым, похожим на Крея, но унаследовал от матери цвет глаз, волос и улыбку. Ларс говорил глухо и монотонно, как человек, который никогда не слышал людскую речь.
Сердце Клары переполнилось благодарностью. Как мило было со стороны Сержа позаботиться о том, чтобы перед тюрьмой она успела повидаться с Ларсом! Все-таки Серж – добрый человек. Несмотря на нелюдимость и странности, он любит ее. Как она виновата перед ним!Застав Клару на кухне, сеньора Альварес вдруг шепотом призналась:– Я ничего не сказала вашему мужу, сеньора.На миг оторопев от такой прямоты, Клара только пробормотала:– Отлично. – Подумав, она решила разузнать, о чем расспрашивал Серж. О том, чем она занималась в его отсутствие?– Да, сеньора. Но я сказала, что у вас никто не бывал. Он спрашивал, не приходил ли невысокий или рослый мужчина, лысый или седой. А я ответила, что однажды на минутку заходил какой-то сеньор в шляпе.– Спасибо вам, сеньора Альварес. Напрасно он расспрашивал об этом вас.Клара растерялась. Зачем Серж расспрашивал о ней? Ведь ее занятия всегда были ему безразличны. * * * Крей снова заговорил с мэром.Официанты в черных пиджаках принесли шампанское на серебряных подносах. Запахи расплавленного сыра и колбасок почти перебили рождественский аромат хвои и свечей. Тим застыл возле Крея, который беспечно болтал с гостями, но то и дело поглядывал на Клару, удивительно красивую в малиновом платье, сияющую счастьем, ведь Ларса она надеялась увидеть только через неделю. Тим рассеянно отвечал на поздравления и пикантные замечания женатых гостей.– Ну как, ты еще держишься, Тим? Тебе полегчает, когда кончится вся эта суета, – пообещал отец, снова подходя к нему. Судя по оживленному голосу, он не ограничился одним бокалом шампанского.– А может, это все-таки ошибка? – отозвался Тим с большей убежденностью, чем хотел выразить, но именно это он сейчас и чувствовал.Отец отнесся к его словам с серьезностью, порожденной опытом.– Что-нибудь не так?– Наверное, нервы.– Не забывай, что разорвать помолвку гораздо проще, чем развестись. Уж я-то знаю. Это твой последний шанс.– Спасибо.– Главное – довериться своему чутью, – продолжал отец. – Знать, что интуиция тебя не подведет.Тим задумался, у кого отец перенял бредни в стиле «нью-эйдж».
Струнное трио заиграло на галерее над большой столовой, как только гости вошли туда. Тим догнал Анну-Софи и успел шепнуть ей:– Манускрипт вернули его владельцу.– Знаю. – Она кокетливо улыбнулась. – Это я послала его с американской почтой. Да, я.Тиму понадобилась секунда, чтобы понять смысл ее слов.– Но где ты его нашла?.. А, тебе его отдал Габриель! Или Делия?– Я поискала его на складе и в конце концов нашла.Тим был ошеломлен. Анна-Софи не показывала ему манускрипт, не упомянула о нем ни словом – но чем вызвано такое недоверие, скрытность и осторожность? Ему было бы просто любопытно увидеть эту вещь.– Как ты могла?– Если бы ты узнал про манускрипт, тебе пришлось бы сообщить о нем своему другу из Амстердама. И тогда несчастный Габриель остался бы в тюрьме до конца своих дней, а он ничего не крал и никого не убивал. Он искал манускрипт, но не нашел его.– Ты все расскажешь Сису. Ты объяснишь ему…– Можешь объясняться сам. А я не стану.– Ты послала вещь стоимостью полмиллиона долларов обычной почтой?– Французской почтой я бы ее не послала, но я уверена, что американская безупречна. Ты только вспомни, как ловко американцы спускают бомбы в дымоходы!Неужели Анна-Софи издевалась над ним? Тим ничего не понимал. Ему было нечем объяснить свое оцепенение и удивление – казалось, что он говорит с абсолютно незнакомым ему человеком. Глава 58ПРАВИЛА ИГРЫ Стол украшали зелень и золотые колокольчики, символы и брака, и Рождества, перевязанные лентами с надписями «Анна-Софи и Тим»; возле каждого прибора лежали именные карточки. На одном конце стола должен был сесть Крей с Сесиль и Эстеллой, на другом – Клара с бабушкой, Тимом, Анной-Софи и глухим дядей. Старшую мадам де Персан усадили рядом с ее давней подругой Эстеллой. Клара умела рассаживать гостей так, чтобы никто из них не остался недовольным.Держа дробовик под мышкой, Крей сам повел мэра к длинному столу – точнее, к нескольким столам под общей скатертью, накрытым на сорок персон. Из предосторожности Крей умело переломил ствол дробовика так, чтобы дуло смотрело в пол. Тим считал, что было бы лучше отдать оружие мэру, но Крей прислонил его к столу возле своего места и принялся перекладывать карточки с именами гостей так, чтобы освободить место для мэра и его трех спутников, а слуге велел принести еще три стула. В результате мэр втиснулся между Креем и Эстеллой.Ужин, во время которого гости то и дело предлагали тосты за новобрачных, за завтрашний день и за хозяев дома, был простым и сытным: бульон, жареная баранина с картофелем и горящий пудинг – последний внесли на серебряных подносах под звуки фанфар, для чего пришлось погасить свет. Потом несколько подруг Анны-Софи разыграли скетч и пообещали еще один завтра, после свадьбы. Хорошенькие француженки надели передники и запели песню об Анне-Софи, которую сочинили сами. Из нее Тиму запомнился припев: «Ma main йtait bien jouйe; nous sommes mariйs, nous sommes mariйs». Я умело разыграла свою партию, мы женаты (фр.).
Дику Тренту вскружила голову мадемуазель Лотремон по прозвищу Киска. Когда певицы рассаживались по местам, она игриво подмигнула ему.Бежать, бежать, в отчаянии думал Тим, не в силах отделаться от мысли об «Апокалипсисе Дриада» и о предательстве Анны-Софи.– Я хочу предложить вашему вниманию кое-что, – заявил Крей.Тим успокоился, заметив, что дробовик переместился под стол. Крей встал и подошел к проектору, который Тим еще раньше заметил в глубине столовой. На противоположной белой стене столовой замелькали черные кляксы и полосы, потом появилась женщина, торопливо идущая через зал. Крей остановил пленку и перемотал ее. Разговоры смолкли, гости повернули стулья, чтобы лучше видеть.– Это восстановленная копия великого шедевра. Звук восстановить не удалось, – громко объявил Крей. – Но надеюсь, он не так уж плох.Тим сразу узнал сцену, будто взятую из теленовостей: мужчины в куртках, твидовых кепках и другой деревенской одежде быстро шагали по заросшему кустарником полю, кричали и смеялись, нагибались, ныряя под ветки, шевелили траву палками и бросали в заросли камни. Многие из гостей тоже узнали фильм.Это была картина Жана Ренуара «Правила игры». В этой сцене загонщики, местные жители, вспугивают дичь и гонят ее перед собой навстречу охотникам-аристократам. Гости Крея закивали с довольными улыбками – всем нравился этот фильм, он и вправду был шедевром.Тим припомнил, что персонажи этого фильма устраивали вечеринку в загородном доме. Наверное, Серж усмотрел в этом сходство с нынешним ужином. Но его намерения оставались неясными. К чему он стремился? Выразить свое отношение к охоте или просто развлечь гостей? Со свадьбой фильм был никак не связан. Странный выбор для предсвадебного ужина. Тим то и дело поглядывал на мэра и его друзей, на лицах которых застыл вежливый интерес. Крей куда-то исчез.От загонщиков удирали кролики, птицы вспархивали у них из-под ног и взмывали из густых зарослей в небо. Шипение почти заглушало звуки. Когда был снят этот фильм? Кажется, в тридцатые годы. Тим не интересовался историей кино, но предполагал, что фильм вышел до Второй мировой войны, задолго до его рождения, когда музыка в звуковых фильмах ничем не отличалась от фоновой музыки в немых.Куропатки и зайцы спасались бегством, повинуясь панике или животному инстинкту. Оператор взял в кадр одну из крольчих, передвигающуюся неуверенными прыжками, и перепуганную белку. На другом конце поля стояли гости маркиза, красивые женщины в костюмах с большими плечами и изящных шляпках, мужчины в охотничьих костюмах, все с дробовиками. Они смеялись и переговаривались, ожидая, когда добычу подгонят поближе, и обсуждали личную драму каких-то двух персонажей – Тим не мог вспомнить, каких именно. Казалось, они болтают, чтобы скоротать время; из-за шума слова стали почти неразличимыми.Тим хорошо помнил следующую яркую, шокирующую сцену, когда птицы разлетаются во все стороны, а загнанная крольчиха скачет прямиком на охотников. Улыбающиеся, богатые, воспитанные люди с показным равнодушием вскинули ружья, гораздо более интересуясь беседой, чем стрельбой, и пристрелили крольчиху, а потом продолжили стрелять по движущимся мишеням. Все эти люди были превосходными стрелками. Но Тим не мог спокойно смотреть на вздрагивающие в агонии тельца кроликов, трепет крыльев умирающих птиц, а эта сцена повторялась вновь и вновь, после каждого выстрела, животные одно за другим падали на листву. Один из зверьков, который еще недавно смотрел прямо в камеру, теперь был мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37