– Мистер Баннистер мне об этом поведал. Но на своей земле я подобного не хочу.
Силас вновь почесал себе темя.
– Очень жаль, что вы против канала, мисс Мартиндейл. Мы с Джоном поклялись построить канал, и обратного пути для нас уже нет.
Онор вздернула подбородок.
– Я, мистер Чорли, тоже поклялась противостоять лорду Портинскейлу.
– Мисс, но это неразумно. Вы же делаете плохо не только ему.
Девушка приподнялась в седле.
– Ну, это мне решать, что хорошо, а что плохо. Прощайте.
Онор сделала знак находившимся в отдалении Бартоломью и лакею следовать за ней, затем развернула свою лошадь и вместе с Шарлотт поскакала по дороге.
Силас поднял парик и вытер выступивший на лысине пот. «На месте Джона я бы не сомневался, кому из этих дам отдать предпочтение, – глядя вслед девушкам, подумал он. – Блондинка, может быть, и не такая хорошая наездница, как брюнетка, но с ней гораздо легче общаться».
По дороге домой Онор не проронила ни слова. Несмотря на то, что она довольно резко ответила Силасу, девушка понимала, что в чем-то он прав. «Что хорошего в борьбе против строительства канала? – спрашивала она себя. – Как подчеркнул Джон, выгода от него будет не только для лорда Портинскейла. Интересно, а возражала бы я против канала, если бы угольными шахтами владел не лорд, а кто-то другой? Может, тому виной мое упрямство? Или чисто женский эгоизм? Я же вижу, какими глазами Джон смотрит на Шарлотт. Да и она, судя по всему, им увлечена».
Как только они въехали в ворота усадьбы, Онор повернулась к подруге.
– Шарлотт, как ты считаешь, я действительно иногда поступаю неразумно? – спросила она.
Та удивленно посмотрела на нее, покраснела и отвела глаза.
– Я хочу знать. Ну, пожалуйста. Если скажешь «да», то я на тебя нисколько не обижусь.
Шарлотт резко вскинула брови. Их взгляды встретились.
– Да, дорогая, иногда это с тобой бывает.
Онор нахмурилась, и они долго молчали.
– Например, в случае с каналом? – наконец спросила она.
– Да. Наверное, тебе следовало бы отбросить предрассудки и перестать быть такой… такой упрямой. – Девушка коснулась рукой юбки Онор. – Дорогая, прости меня. Но ты же сама просила сказать, что я об этом думаю.
Онор стала чернее тучи.
– Я так и предполагала, – задумчиво произнесла она. – Видимо, упрямство передалось мне от бабушки. – Девушка крепко сжала руку Шарлотт. – Спасибо тебе, дорогая. Ты помогла мне разобраться в себе.
«Надо отбросить все личное и еще раз обдумать предложение мистера Баннистера, – подумала Онор. – Как жаль, что я прошлый раз так его и не выслушала. Возможно, нужно было бы согласиться с его предложением, которое сулит выгоду не только ненавистному мне лорду Портинскейлу. Как долго пробудет мистер Баннистер в Лондоне? Интересно, прочитал ли он мое письмо? Если прочитал, то простил ли меня? Может быть, мне послать ему еще одно послание, сообщить, что я готова пересмотреть свое решение?
А вдруг, прочитав его, он решит, что его угрозы напугали меня? Нет, лучше я подожду и посмотрю, что он предпримет. Если наша встреча состоится, то я предстану перед ним уже не мегерой, а такой же милой, как Шарлотт. Возможно, тогда он вспомнит ту ночь в саду леди Марреньер и забудет все, что произошло потом».
Онор сильно удивилась, увидев перед своим домом дюжину лошадей под седлом. Две фермерские лошади, навьюченные мешками, несколько пони и черная кобыла, принадлежащая приходскому священнику, были привязаны к коновязи. Слышались громкие мужские голоса и заливистый смех.
Девушка подъехала к конюшне и послала Бартоломью узнать, зачем к ней пожаловали гости. Тот убежал и через несколько минут вернулся с горящими от возбуждения глазами.
– Мисс, приехала целая делегация во главе с пастором, – сообщил он, – Они хотят просить вас о помощи. Пастор ждет вас в библиотеке.
Бартоломью поднялся на цыпочки. Глаза его от радости сияли.
– Мисс, они все за вас! – воскликнул он. – Теперь вы в своей борьбе не одиноки.
Онор поспешила в дом.
Она вошла в библиотеку и увидела пастора, занятого рассматриванием расставленных на полках книг.
Это был пожилой человек, чья жизнь на протяжении многих лет зависела от семейства Мартиндейл. Более того, он состоял с ним в дальнем родстве.
Увидев девушку, пастор протянул к ней руки. Болезненную слабость его ладоней девушка чувствовала даже через свои перчатки.
– Онор, дорогая, прости, что заранее не сообщил о своем визите. Но страсти жителей настолько накалились, что я решил направить их в нужное русло. Все возмущены строительством канала.
– Кто эти люди, кузен Николас? – растерявшись, спросила Онор. – Чем они недовольны?
– Не могу вспомнить, что они мне говорили, – приложив руку ко лбу, медленно произнес он. – Знаешь, дорогая, с годами я стал плохо слышать. Да и с памятью у меня не все в порядке. Прошу, выслушай их сама. Они тебе все объяснят.
– А что они хотят от меня? – удивленно спросила девушка. – Чем я могу им помочь? – И тут она увидела, как у пастора вытянулось лицо. – Ну, хорошо, хорошо. Я выслушаю их.
Онор взяла пастора под руку и, подстроившись под его неверный шаг, вместе с ним вышла во двор. Как только они появились на пороге, голоса сразу же стихли. Мужчины, собравшиеся перед домом, замолчали и сняли шляпы.
– Кто из вас будет говорить? – спросила Онор. – Я готова вас выслушать.
В толпе она узнала двух мельников, хозяина гостиницы, расположенной в миле от Бафа, и нескольких мелких землевладельцев, всегда сидевших на воскресной мессе позади нее. Остальные были ей незнакомы.
Онор поднялась на ступеньки сарая, в котором хранилось сено. Мужчины переминались с ноги на ногу и молча разглядывали ее. Один мельник повернулся к своему соседу и тихо произнес:
– Эта девица – настоящая Мартиндейл. Все члены их семьи были борцами. Так что мы правильно поступили, что пришли к ней.
И тут все собравшиеся одновременно заговорили. Онор смогла ухватить всего лишь несколько фраз: «Они заберут у нас лучшие земли», «…у нас не станет воды для мельниц», «Мы лишимся работы».
Девушка подняла руку, требуя тишины.
– Умоляю вас говорить по очереди. Пусть один говорит, а остальные молчат.
Мужчины вмиг успокоились. Каждый излагал свои жалобы, тщательно подбирая слова, опуская грубые выражения. Получалось, что в результате строительства канала все они в той или иной степени несли убытки. Владельцы вьючных лошадей, возчики и носильщики предсказывали, что в недалеком будущем товары и грузы будут перевозиться по каналу. Того же опасались и владельцы платных дорог. Мельники говорили о том, что из-за забора речной воды, которую направят в канал, их мельницы работать не смогут, а землевладельцы жаловались на то, что самые плодородные земли, располагавшиеся вдоль берега реки, будут безвозвратно утрачены.
Онор терпеливо слушала их, не перебивая. Перед ней стояли те, кто был бессилен перед лордом Портинскейлом и торговцами, для которых канал был во благо, те, кто по завершении его строительства лишался последних средств к существованию.
Когда все замолкли, слово взял пастор и изложил последнюю жалобу.
– Работы по строительству канала ведутся и в священный день отдохновения, – сказал он. – Рабочие богохульствуют, затевают драки, пристают к нашим женщинам и охотятся в частных владениях. Своими действиями они наводят ужас на всю округу. Как мне сказали, они убили одного добропорядочного человека.
Онор вглядывалась в лица собравшихся. Широкоплечие мужчины с суровыми обветренными лицами с надеждой смотрели на нее и ждали, что она скажет. Почтенные отцы семейств и совсем мальчишки застыли в молчании.
– Почему вы обратились ко мне? – спросила девушка.
Мельник, первым изложивший свои жалобы, выступил вперед.
– Мисс, вы самая богатая землевладелица в округе, – сказал он. – Мы слышали, что вы против строительства этого канала. Вы, наверное, меня знаете, мисс. Моя семья живет по соседству с вами вот уже много лет. Ваш отец утонул, когда спасал моего племянника. Не в обиду вам будет сказано, все Мартиндейлы отличались упрямством. Но все они были борцами за правое дело, не важно где, на поле битвы или в парламенте. Конечно, мы предпочли бы, чтобы во главе нашей оппозиции встал мужчина, но если хотите нам помочь, то мы сделаем все, что вы скажете.
Мельник повернулся лицом к своим сподвижникам:
– Вы согласны со мной?
Над толпой пронесся гул, похожий на раскаты грома. Этот звук настолько испугал Онор, что она схватилась обеими руками за перила.
– А что я должна сделать? – оправившись от испуга, спросила девушка.
– Это решать вам, мисс, – ответил все тот же, мельник. – Вы много знаете. Не то, что мы. – Он оскалил в улыбке зубы. – И потом, в вас есть сила духа Мартиндейлов. Говорят, что вы славно отчитали инженера и выгнали его.
– Да, я против планов мистера Баннистера, – растерянно произнесла Онор. – Но я уверена, что он не хочет причинить вам зла. Тем, кто пострадает в результате строительства канала, обязательно будет выплачена компенсация.
– Тогда расскажите о ней поподробнее! – крикнул один из возчиков.
Онор сказала, чтобы собравшиеся обратились к ее управляющему, который поможет составить им письменные претензии. После того как бумаги будут подписаны, она проконсультируется со своим адвокатом и землевладельцами, тоже недовольными строительством канала.
– Так это значит, что драться мы за свои интересы не будем? – недовольно прокричал возчик. – Что-то не помню случаи, когда что-нибудь решали бумаги.
Фермер, стоявший рядом с ним посоветовал ему попридержать свой язык. Пастор, старавшийся перекричать толпу, умолял не проливать кровь.
Онор вновь подняла руку. На этот раз в и ее голосе прозвучали властные нотки.
– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, делайте, что я сказала. Если нет, то вы свободны. И…
– Нет, мисс, – прервал ее мельник. – У всех жены и дети. Того, что мы сейчас зарабатываем, хватает лишь на еду и одежду. У нас на борьбу со строителями нет ни времени, ни средств. Только вы и можете нам помочь. И дело здесь не только в том, что у вас есть власть. Судя по тому, что вы приютили бедных детей, у вас еще и доброе сердце.
Его слова тронули Онор.
– Хорошо, – тихо произнесла она. – Я сделаю все, что в моих силах. Предлагаю вам выбрать старшего. Через два дня я сообщу ему, как лучше всего поступить.
Толпа одобрительно загудела. Девушка так расчувствовалась, что с трудом смогла сдержать неожиданно подступившие к глазам слезы. Приподняв подол длинного платья для верховой езды, она спустилась по ступенькам и, гордо подняв голову, направилась к дому.
Онор делала ночной обход, чтобы самой убедиться, что с ее детьми все в порядке. Она поднялась по ступенькам на сеновал, где они спали на набитых соломой матрацах. Поскольку ночь стояла теплая, накрыты они были всего лишь тонкими пледами. Лунный свет, проникающий сквозь узкие оконца хозяйственной постройки, давал возможность разглядеть спящих детей, поэтому зажигать лампу Онор не стала.
Она медленно шла вдоль ряда уютно посапывающих детей, нежно гладила по головкам тех, кто крепко спал, и тихо говорила с теми, кого еще не сморил сон. Дойдя до Сусанны, девушка опустилась на колени, осторожно взяла ребенка и, завернув ее в плед, прижала к груди. Вот в чем заключается настоящее счастье, подумала она.
До приезда Джона Баннистера, воскресившего в ее памяти их встречу двухлетней давности, Онор чувствовала себя счастливой и мысли о возможном замужестве гнала от себя. Своего будущего супруга она должна была сначала полюбить. Кроме того, она не была свободна, как Шарлотт. Ее положение в обществе и богатство накладывали на нее определенные обязательства. «Таких сильных женщин, как ты, я еще не встречала», – сказала ей Шарлотт. Ну что ж, такой она и должна быть. Но только не для своего собственного благополучия, а для тех, кто слабее ее. Так что ее вражда с Джоном Баннистером должна продолжаться, хочет она того или нет.
Онор нежно поцеловала девочку в щечку и уложила обратно на матрац. И тут она поймала на себе пристальный взгляд Бартоломью. Мальчик, как оказалось, не спал.
– Мисс, у вас проблемы? – прошептал он. – Я могу вам чем-то помочь?
Девушка улыбнулась и положила руку ему на плечо.
– Нет, Барти, все в порядке. Спасибо, дорогой, – ответила она. – Свои проблемы я должна решать сама.
Глава 5
Джон Баннистер возвращался в Стентон – Лидерд. В его кармане лежало письмо, которое он получил от Онор. В столицу он, возмущенный до глубины души несправедливостью леди Мартиндейл, придумавшей бог знает, что о нем и Шарлотт, уезжал вне себя от ярости. Из-за потерянной трутницы, найденной каким-то мальчишкой, старуха обвинила его в поджоге. Черт знает что! Более того, мисс Мартиндейл встала на сторону своей бабки, даже не пожелав выслушать его объяснения. Позже Джон даже не мог вспомнить, что он наговорил женщинам в гневе. Да, он не сдержался, но и обвинение, выдвинутое ими, было чудовищным. Ему не хотелось открытой вражды с Мартиндейлами, он не терял надежды на взаимопонимание. Время, проведенное в городе, обиды в нем не убавило. Там его гоняли по кабинетам, мурыжили мелкие чиновники, текст составленного им документа забраковал юрист. Даже близкий друг лорда Портинскейла, член парламента, и тот, заверив Джона, что ему удастся сдвинуть дело с мертвой точки, прозрачно намекнул на взятку.
Уставший от бесконечных обращений к чиновникам, Баннистер уехал из Лондона в препаршивом настроении. Однако на руках Джон имел то, что должно было помочь ему преодолеть сопротивление Онор Мартиндейл. Теперь он покажет двум твердолобым женщинам, чего он стоит.
Когда он развернул письмо, присланное ему мисс Мартиндейл, то прочитал его трижды, и с каждым разом удивление его росло. Ему хотелось унизить Онор, а в письме она просила простить ее. Если бы не было так поздно, а ему самому не надо было бы помыться с дороги и сменить белье, то он сразу же отправился бы в Стентон – Лидерд и извинился за резкие слова, брошенные им Онор.
Во дворе конюшни Джон привязал коня и смахнул с сапог пыль. Он поднял глаза и был сразу же награжден – в окне спальни появилась белокурая головка и тут же исчезла. Несомненно, то была Шарлотт. На лице Баннистера появилась радостная улыбка – теперь он, несомненно, встретится с ней.
Молодой красивый лакей провел его в библиотеку и попросил подождать: мисс Мартиндейл очень занята и примет его, как только освободится. Лакей предложил ему прогуляться по саду. Возможно, мисс Таунли сможет уделить ему несколько минут, добавил слуга.
Джон тотчас поспешил в сад. Среди кустов цветущих роз мелькнуло желтое платье. Он догадался, что эту встречу подстроила сама Шарлотт.
Девушка сидела на поваленном дереве, а перед ней на скамеечках две маленькие девочки. Шел урок вышивания. По команде Шарлотт дети поднялись со своих мест, и присели в реверансе. Внимание Джона привлекла кудрявая девчушка, которой, как он сумел заметить, особенно благоволила Онор.
Шарлотт подвинулась, чтобы Джон смог сесть с ней рядом. «Надеюсь, леди Мартиндейл не прячется под кустом», – подумал он.
– Как ваши ладони, мисс Таунли? – спросил он. – Зажили?
Улыбнувшись, девушка кивнула, отложила пяльцы и протянула ему руки ладонями вверх.
– Конечно, было неприятно, но Онор промыла мне ссадины и обработала какой-то мазью, – ответила Шарлотт. – Видите, теперь они у меня зажили.
Джон взял ее руки в свои. Они у нее были очень изящные и нежные, почти как у ребенка, и у него возникло желание стать ее защитником.
– Мистер Баннистер, я очень сожалею, что леди Мартиндейл…
– Умоляю вас, забудьте все, что она мне наговорила, – прервал он девушку. – Меня беспокоит ее отношение к вам.
– Не надо, мистер Баннистер. Я уже к ней привыкла. Хотя должна признаться, что иногда боюсь ее. Вот послушайте.
Из-за высокой живой изгороди до них донесся резкий, словно удар хлыста, голос леди Мартиндейл. Старуха давала девочкам очередной урок этикета.
Джон вопросительно посмотрел на Шарлотт. Та прыснула от смеха.
– Она учит девочек не сутулиться, ходить плавно с прямой спиной и правильно делать реверанс.
– Для чего? – удивленно спросил он.
– Чтобы они со временем могли стать служанками или горничными в богатых домах. Леди Мартиндейл не может, чтобы кого-нибудь не мучить. В особенности молодых. Поскольку Онор не обеспечила ее правнуками…
– Но ее время еще не прошло, – заметил Джон. Шарлотт высвободила свои руки, взяла моток и попыталась продеть нитку в ушко иголки.
– Теперь я уж и не знаю, выйдет ли она замуж, – ответила девушка. – Ведь сейчас Онор все свое свободное время отдает этим детям.
– А вы? Вас ждет такая же судьба?
– О нет. Мне очень повезло. У меня нет денег, Онор попросила меня ей помочь. Я заняла место гувернантки, но она относится ко мне как к подруге.
Какая же она наивная, подумал Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14