– Уж поверьте мне, я знаю, что говорю.
– А вот это, миледи, коварный удар ниже пояса.
Френсис невольно улыбнулась.
– Прошу прощения, в следующий раз буду метить выше.
Маркус вздохнул.
– Дело в том, что Винни убеждена: она все сама знает…
– Это вообще свойственно молодежи. Наверное, помните, каким вы были в молодости?
– Слишком хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы мои дети повторяли мои ошибки.
Френсис засмеялась.
– Ну, ваши ошибки – это ваши ошибки, сэр, а молодые люди будут совершать свои собственные и учиться на них, как учились мы.
– Вряд ли я соглашусь с вами, миледи. Лавинии дай только волю. Требует, например, чтобы я пустил ее на костюмированный бал к леди Уиллоуби. Это вы ее надоумили?
– Нет, не я. Бал-маскарад не самое подходящее место для шестнадцатилетней девушки. Сомневаюсь, чтобы леди Уиллоуби пригласила ее.
– Нет, но она пригласила меня, а Винни хочет, чтобы я выпросил у нее еще одно приглашение. Естественно, я этого не сделаю.
Смутное чувство охватило Френсис, она сама не могла понять, приятно ей или неприятно, что Маркус будет на маскараде.
– Вы правы, милорд, леди Лавиния прежде должна выйти в свет, а уж потом ходить по балам. Представляю, как она расстроится. – Она немного помолчала. – Знаете, у меня есть идея. Не устроить ли мне ужин, соберутся несколько друзей, молодых и не очень, послушаем музыку, потанцуем контрданс. Вы разрешите леди Лавинии прийти ко мне? Это станет для нее небольшим утешением.
– Очень великодушно с вашей стороны, миледи.
– Нисколько. Я очень полюбила Лавинию.
– Я это заметил, – сухо сказал он. – Думаю, это взаимно.
– А вы не против?
– Ни в коем случае, наоборот, мне это приятно. – Улыбка, тронувшая его губы, достигла глаз, они вспыхнули, осветив лицо. Когда он вот так смотрел на Френсис, сердце у нее переворачивалось, и приходилось напоминать себе, что ему верить нельзя.
– Ну, тогда я этим займусь. Может, вы не станете возражать, если Лавиния поможет мне – если захочет, конечно?
– Нет, не стану.
Молодая пара тем временем уехала далеко вперед, и они поспешили их нагнать. Через несколько минут у ворот они расстались.
Чувства Френсис были подобны приливу и отливу; когда он был рядом, в душе вспыхивали то радость, то боль. Значит, уж так ей суждено: любить его до самой смерти. Только об этом никто никогда не узнает.
Лавиния приняла известие об ужине с восторгом и стала проводить больше времени в Коррингам-хаусе, помогая Френсис в ее хлопотах. Маркус не возражал, но и не вмешивался.
Утром, когда Френсис с Лавинией писали приглашения, принесли письмо от миссис Томас. Та сообщала, что в приюте проблема, требующая присутствия миссис Рэндал. Френсис отложила перо и приказала запрячь коляску.
– Завтра закончим, – сказала она Лавинии. – По дороге я завезу вас домой.
– Можно я тоже поеду в приют? – попросила Лавиния, когда они выехали со двора. – Мне хочется посмотреть на детей.
– Я не уверена, что это понравится вашему отцу, Лавиния.
– А что в этом такого? Он же сам дает деньги на приют, так почему бы мне туда не поехать? Ну, пожалуйста!
Френсис не пришлось ничего решать: когда они подъехали к Стенмор-хаусу, оказалось, что герцога нет дома, а мисс Хастингс ушла в библиотеку. Оставлять Лавинию было не на кого, и они отправились дальше.
– Хочу сказать, что в приюте меня знают как миссис Рэндал, – сообщила Френсис. – Они думают, что я компаньонка графини. Пожалуйста, никому не говорите.
– Даже папе?
– Не думаю, чтобы ему это было интересно.
Коляска остановилась у приюта. Выскочивший из дверей мальчишка придержал коней, и Френсис с Лавинией вошли внутрь, где их встретила миссис Томас.
– Хорошо, что вы приехали, – заговорила она. – У нас тут кража произошла, и я подозреваю одного из мальчиков. Он, конечно, отпирается…
– Я поговорю с ним. Лавиния, подождите меня здесь.
В маленькой комнатушке, которая служила офисом, Френсис ждал мальчик лет семи с растрепанными светлыми волосами. Лицо его выражало вызов.
– Что он украл? – спросила Френсис, оборачиваясь к миссис Томас.
– Сыр, мэм. Фунт, не меньше. И буханку хлеба.
Френсис присела на корточки рядом с малышом.
– Ты был голоден? Мальчик потряс головой.
– Нет, не я, это ма…
– Твоя мама? Значит, ты не сирота? Мальчик молчал. После недолгих уговоров он все же рассказал. Его мать, вдова, отправила его в приют, наказав выдать себя за сироту, потому что здесь он будет сыт и одет. Но сама, скучая по сыну, бродила вокруг приюта в надежде его увидеть. А сегодня, увидев, попросила принести ей поесть.
Миссис Томас была против того, чтобы простить мальчишку, – нельзя потакать воровству. Френсис же решила послать за его матерью и предложить ей место уборщицы. Пока она уговаривала миссис Томас, пока разыскивали женщину, прошло значительное время.
Когда Френсис наконец освободилась, она нашла Лавинию на улице, та сидела, прислонившись к стене приюта, и рисовала детей. Увидев Френсис, она вскочила.
– Все в порядке, миледи?
– Да, поехали домой.
Френсис нисколько не удивилась, когда перед дверями Стенмор-хауса их встретил разгневанный Маркус.
– Войдите, миледи, – сурово проговорил он, – я жду объяснений.
Глава восьмая
– Итак, миледи, – начал он, когда они вошли в гостиную, – рассказывайте, где вы были и почему так задержали мою дочь.
– Почему же не рассказать, – произнесла Френсис холодно. – Только не кричите.
– Я не кричу, – сказал он, понижая тон. – Однако на вашем месте я бы представил хоть какие-то оправдания. Ведь я доверил вам дочь…
– И с ней ничего плохого не случилось.
– Этого я еще не знаю. – Последний час Маркус был как на иголках, и, когда он увидел их обеих в целости и сохранности, его тревога вылилась в приступ бешенства. – Что я почувствовал, как вы думаете, когда в назначенное время приехал к вам, а оказалось, что ни вас, ни дочери нет? Срочно уехали – так мне сказали. Что могло быть такого срочного, что помешало вам сначала завезти мою дочь домой? Потом ехали бы куда угодно.
– Я так и сделала, но вас не было дома, – ответила Френсис, всеми силами стараясь сохранять хладнокровие. – И миссис Хастингс тоже отсутствовала. В доме были только слуги-мужчины. Поэтому мне пришлось взять леди Лавинию с собой.
– И куда же? – Тут Маркус обратил внимание на ее простецкое серое платье и вспомнил, что Фэнни была как раз в нем, когда он спасал ее на Ковент-Гарден. Неужели ей вздумалось познакомить Лавинию с изнанкой Лондона?
– Мы с графиней ездили в приют, – вмешалась Лавиния. – Было очень интересно, я и представления не имела…
– Тебе и не надо иметь, – сердито оборвал Маркус, – это неподходящее место для тебя.
– Почему? Если оно подходит для графини Коррингам, то что плохого может там случиться со мной? Я сделала несколько набросков наподобие тех, что в мастерской у графини. Знаешь, там был один мальчик, который мне жутко кого-то напоминает, только не могу вспомнить кого.
– Не мели ерунды, Лавиния! Ты там никого не можешь знать. Иди к себе в комнату, я поговорю с леди Коррингам, а потом решу, как быть с тобой.
Девушка послушно направилась к двери, на прощание присев перед графиней в реверансе.
– Леди Лавиния не виновата, – ровным тоном произнесла Френсис, – вы слишком резки с ней.
– Я имею право разговаривать с собственной дочерью, как пожелаю, мадам. – Маркус понимал, что Фэнни права, и от этого ему захотелось схватить ее за плечи и трясти, трясти. А потом обнять и поцеловать. – Одно мне ясно – вы не можете служить ей примером благонравного поведения. Вы слишком долго были самостоятельной, и я жалею о том, что доверил ее вам.
– О чем вы говорите? Сиротский приют, конечно, не лучшее место в городе, но там чисто и дети ведут себя пристойно. – Френсис запнулась. Маркус, казалось, совсем ее не слушал, он перелистывал альбом Лавинии. – Но я искренне сожалею, что мы задержались так поздно. Просто там возникла проблема с одним ребенком…
– С этим? – Он протянул альбом.
На рисунке, очень неплохом, был изображен малыш лет трех, взъерошенный, очень бедно одетый, с четко очерченными бровями и яркими глазами. На лице играла широкая проказливая улыбка.
– Нет, не с этим, тот постарше. А этого я вроде бы никогда прежде не видела, но…
– Что “но”?
– Он мне кого-то напоминает.
– Он из вашего приюта?
– По-моему, нет. Разве что недавно поступил… Хотя это маловероятно, приют переполнен.
– Тогда каким же образом Лавиния его нарисовала?
– Ну, у ворот крутились какие-то дети… – Френсис помедлила, ожидая очередного взрыва возмущения, но Маркус задумчиво разглядывал рисунок. – Это важно?
– Нет, нет, – поспешно ответил Маркус. Этот малыш похож на него, хотя он совсем маленький… Он дал себе слово перевернуть все вверх дном и отыскать своего сына. И он сделает это.
– Тогда извините, мне надо идти, у меня назначена встреча. – Френсис набрала полную грудь воздуха. – Мне очень жаль, что я вызвала ваше недовольство, ваша светлость. Вы, без сомнения, найдете кого-нибудь другого для занятий с вашей дочерью. Она слишком талантлива для меня, ей нужен кто-то более знающий.
– Ерунда! Я сам решаю, кто должен обучать мою дочь. Все остается по-прежнему, но только я не желаю, чтобы Лавиния куда-то с вами ездила без меня. – Что, если муж миссис Пул находился где-то поблизости и узнал Лавинию? Он же может попробовать отыграться на ней.
– Ну, знаешь, Маркус Стенмор, с меня хватит! – наконец не выдержала Френсис. – Может, ты и герцог, но я в жизни не встречала такого самоуверенного и напыщенного типа, как ты! Неужели ты никогда не совершаешь ошибок? Не делаешь ничего такого, о чем потом жалеешь?
– Частенько, – произнес он тихо.
– И никогда не извиняешься?
– Почему же… Ты думаешь, я должен попросить у тебя прощения?
– Нет, но когда перед тобой извиняются, надо по крайней мере принять извинения. Я же сказала, что сожалею, или, может, мне надо в ноги тебе упасть?
Маркус внезапно рассмеялся.
– Нет, вот этого не надо. Я принимаю ваши извинения, миледи, и, со своей стороны, тоже прошу у вас прощения. – Помедлив, он добавил: – Вы как-то говорили о перемирии. Пусть у нас будет перемирие.
– Хорошо.
– Тогда я завтра привезу Лавинию. Френсис повернулась и увидела над камином картину. Женщина в роскошном платье, очевидно, мать герцога, сидела в кресле, держа на коленях малыша лет трех, наверное, Маркуса. У Френсис екнуло сердце – он как две капли воды был похож на мальчика, которого нарисовала Лавиния, только, конечно, был чистенький и прекрасно одет.
Это ничего не значит, говорила Френсис сама себе по дороге домой. Вполне возможно, что Лавиния просто бессознательно скопировала малыша с картины, которую видит постоянно. Но вот Маркус был явно потрясен. А что, если Лавиния, сама того не зная, нарисовала его внебрачного ребенка?
Но что делал этот малыш среди трущоб, в лохмотьях? Маркус, каков бы он ни был, наверняка обеспечил бы свою бывшую любовницу и ее дитя. Может, женщина сама его бросила?
К той минуте, когда коляска остановилась у дома, Френсис уже не сомневалась – она сама постарается побольше разузнать о мальчике.
Наутро Френсис появилась на Монмаут-стрит, когда дети завтракали. Засучив рукава, она стала разносить овсянку и хлеб с маслом, внимательно вглядываясь в каждое детское лицо. Но мальчика, которого рисовала Лавиния, среди них не было.
– Все дети здесь? – поинтересовалась она у миссис Томас. – Никто не заболел, не остался в постели?
– Все здесь, мэм.
Выходило, что загадочный малыш не из приюта. Может, он живет неподалеку? И где его мать?
– Странное дело, – заговорила миссис Томас, – но вчера вечером какой-то мужчина задал мне тот же вопрос. Не джентльмен, но по лицу видно, что знавал лучшие дни. Он показал мне листок, на котором был нарисован маленький мальчик, и спросил, не видела ли я его. Я сказала, что нет, не видела. Мне это как-то не понравилось. С ним еще был здоровый малый, он стоял, не раскрывая рта. Ох, не к добру это.
Это был, конечно, герцог. Значит, он все-таки разыскивает своего внебрачного сына.
– Миссис Томас, если вдруг увидите этого мальчика, узнайте, где он живет, и пошлите за мной, хорошо?
Вернувшись домой, Френсис быстро переоделась и причесалась. Вскоре объявили о приходе герцога с Лавинией.
Френсис присела в реверансе.
– Ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам, – ответствовал тот, склоняя голову. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо. А вы?
– Как огурчик – так говорит ваш внук.
Френсис улыбнулась. Дурное настроение, владевшее им вчера, вроде испарилось, он был вежлив и улыбчив, но выглядел бледным и усталым. Френсис стало его жалко.
– Прошу, присаживайтесь.
Лавиния села и, наверное вспомнив наставления отца, выпрямила спину и сложила руки на коленях. Френсис чуть не прыснула, вызвала лакея и приказала принести чай, потом повернулась к Маркусу.
– Итак, милорд, – начала она, решив сразу взять быка за рога, – что вы надумали?
– Надумал? Насчет чего?
– Насчет занятий леди Лавинии.
– Они будут продолжаться. Я же сказал это еще вчера.
– И я вольна действовать по своему разумению?
– В тех пределах, о которых я говорил вчера. А почему вы спрашиваете?
– Лучше сразу расставить все точки над “i”, вы не считаете?
– Конечно.
– А ужин?
– Кого приглашать в свой дом, вам решать, графиня.
– И вы позволите Лавинии присутствовать?
– Я же сказал.
– Ладно, тогда мы сегодня допишем приглашения. – Френсис с улыбкой посмотрела на Маркуса. – В вашем присутствии нет необходимости, обещаю, мы никуда не пойдем, разве что в сад.
– Я вернусь через два часа, – произнес он, вставая.
Когда Маркус исчез за дверью, Френсис вздохнула с облегчением.
– Ой, он такой смешной, когда старается быть вежливым, – заметила Лавиния.
– Он очень сердился?
– Да нет. А на вас он вообще не умеет сердиться.
– Господи, да он вчера метал громы и молнии.
– Это ничего не значит, он скоро отошел и утром был в безоблачном настроении.
– Приятно слышать. Ну ладно, давайте начнем, а то не успеем до его возвращения.
На следующий день, приехав на Монмаут-стрит, Френсис застала миссис Томас в ужасном волнении: та бегала по дому, складывала и таскала туда-сюда вещи, бросала их на полдороге, давала указания детям и тут же отменяла их… Это было так не похоже на нее, всегда такую уравновешенную, что Френсис сразу поняла – случилось что-то необычное.
– Ох, миссис Рэндал, – воскликнула миссис Томас, увидев Френсис. – Такие новости, такие прекрасные новости! У нас объявился загадочный доброжелатель. Он купил для нас новый дом. Такой большой, что мы сможем принять еще детей. Как вы думаете?
– Господи, да это же замечательно, – сказала Френсис, подумав про себя, что большой дом потребует больших расходов, а значит, ей придется работать еще больше. – А где этот дом?
– Тут недалеко. Там надо кое-что подремонтировать, но мы привлечем детей постарше, да и некоторые леди вроде вас тоже не откажутся поработать.
– Можете на меня рассчитывать, миссис Томас, в свободную минуту я в вашем распоряжении.
На ужине Лавинии впервые предстояло появиться в светском обществе, и Френсис, по просьбе Маркуса, помогла ей выбрать наряд. В скромном белом платье, отделанном мелкими жемчужинами, сдержанная и серьезная, Лавиния казалась старше своего возраста.
– Я горжусь вами, – шепнула ей Френсис, когда она вошла в холл под руку с отцом.
– Благодарю. – Лавиния присела в глубоком реверансе.
Окинув взглядом щегольски одетого Маркуса, Френсис почему-то представила его в потрепанных штанах и вытертой кожаной куртке. Интересно, каким его знала миссис Пул? Было ли ей известно, кто он на самом деле?
– Добро пожаловать, ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам. – Маркус снял шляпу и отвесил низкий поклон, не сводя с Френсис восхищенного взгляда. Господи, как же она хороша! И как он умудрился ее потерять!
Они прошли в гостиную. Поскольку приглашенных было не очень много, Френсис решила не открывать бальный зал, а ограничиться гостиной, предварительно убрав ковер, чтобы молодежь могла потанцевать.
Здесь были: Перси, как всегда причудливо одетый, майор Гринэвей, имевший мужественный вид в военной форме, Джеймс в черном вечернем костюме, который портили, по мнению Френсис, слишком яркий пояс и громадный галстук, Аугуста в светло-зеленом и Ричард в пепельно-сером. А еще там были мистер и миссис Баттерворт, лорд и леди Уиллоуби с Фелисити, лорд и леди Грэм с Констанс и дюжина других молодых женщин и тщательно отобранных молодых джентльменов.
– Миленькая крошка, – сказал Перси, кивнув на Лавинию, когда наконец оказался рядом с Френсис.
– Да, миленькая, – подтвердила та.
– Капризная небось?
– Ничуть, мы с ней прекрасно ладим.
– Ты с молодежью легко находишь общий язык. Лоскоу небось доволен.
– Чем?
– Ну, иначе она могла бы ему помешать в поисках кандидатуры на роль жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– А вот это, миледи, коварный удар ниже пояса.
Френсис невольно улыбнулась.
– Прошу прощения, в следующий раз буду метить выше.
Маркус вздохнул.
– Дело в том, что Винни убеждена: она все сама знает…
– Это вообще свойственно молодежи. Наверное, помните, каким вы были в молодости?
– Слишком хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы мои дети повторяли мои ошибки.
Френсис засмеялась.
– Ну, ваши ошибки – это ваши ошибки, сэр, а молодые люди будут совершать свои собственные и учиться на них, как учились мы.
– Вряд ли я соглашусь с вами, миледи. Лавинии дай только волю. Требует, например, чтобы я пустил ее на костюмированный бал к леди Уиллоуби. Это вы ее надоумили?
– Нет, не я. Бал-маскарад не самое подходящее место для шестнадцатилетней девушки. Сомневаюсь, чтобы леди Уиллоуби пригласила ее.
– Нет, но она пригласила меня, а Винни хочет, чтобы я выпросил у нее еще одно приглашение. Естественно, я этого не сделаю.
Смутное чувство охватило Френсис, она сама не могла понять, приятно ей или неприятно, что Маркус будет на маскараде.
– Вы правы, милорд, леди Лавиния прежде должна выйти в свет, а уж потом ходить по балам. Представляю, как она расстроится. – Она немного помолчала. – Знаете, у меня есть идея. Не устроить ли мне ужин, соберутся несколько друзей, молодых и не очень, послушаем музыку, потанцуем контрданс. Вы разрешите леди Лавинии прийти ко мне? Это станет для нее небольшим утешением.
– Очень великодушно с вашей стороны, миледи.
– Нисколько. Я очень полюбила Лавинию.
– Я это заметил, – сухо сказал он. – Думаю, это взаимно.
– А вы не против?
– Ни в коем случае, наоборот, мне это приятно. – Улыбка, тронувшая его губы, достигла глаз, они вспыхнули, осветив лицо. Когда он вот так смотрел на Френсис, сердце у нее переворачивалось, и приходилось напоминать себе, что ему верить нельзя.
– Ну, тогда я этим займусь. Может, вы не станете возражать, если Лавиния поможет мне – если захочет, конечно?
– Нет, не стану.
Молодая пара тем временем уехала далеко вперед, и они поспешили их нагнать. Через несколько минут у ворот они расстались.
Чувства Френсис были подобны приливу и отливу; когда он был рядом, в душе вспыхивали то радость, то боль. Значит, уж так ей суждено: любить его до самой смерти. Только об этом никто никогда не узнает.
Лавиния приняла известие об ужине с восторгом и стала проводить больше времени в Коррингам-хаусе, помогая Френсис в ее хлопотах. Маркус не возражал, но и не вмешивался.
Утром, когда Френсис с Лавинией писали приглашения, принесли письмо от миссис Томас. Та сообщала, что в приюте проблема, требующая присутствия миссис Рэндал. Френсис отложила перо и приказала запрячь коляску.
– Завтра закончим, – сказала она Лавинии. – По дороге я завезу вас домой.
– Можно я тоже поеду в приют? – попросила Лавиния, когда они выехали со двора. – Мне хочется посмотреть на детей.
– Я не уверена, что это понравится вашему отцу, Лавиния.
– А что в этом такого? Он же сам дает деньги на приют, так почему бы мне туда не поехать? Ну, пожалуйста!
Френсис не пришлось ничего решать: когда они подъехали к Стенмор-хаусу, оказалось, что герцога нет дома, а мисс Хастингс ушла в библиотеку. Оставлять Лавинию было не на кого, и они отправились дальше.
– Хочу сказать, что в приюте меня знают как миссис Рэндал, – сообщила Френсис. – Они думают, что я компаньонка графини. Пожалуйста, никому не говорите.
– Даже папе?
– Не думаю, чтобы ему это было интересно.
Коляска остановилась у приюта. Выскочивший из дверей мальчишка придержал коней, и Френсис с Лавинией вошли внутрь, где их встретила миссис Томас.
– Хорошо, что вы приехали, – заговорила она. – У нас тут кража произошла, и я подозреваю одного из мальчиков. Он, конечно, отпирается…
– Я поговорю с ним. Лавиния, подождите меня здесь.
В маленькой комнатушке, которая служила офисом, Френсис ждал мальчик лет семи с растрепанными светлыми волосами. Лицо его выражало вызов.
– Что он украл? – спросила Френсис, оборачиваясь к миссис Томас.
– Сыр, мэм. Фунт, не меньше. И буханку хлеба.
Френсис присела на корточки рядом с малышом.
– Ты был голоден? Мальчик потряс головой.
– Нет, не я, это ма…
– Твоя мама? Значит, ты не сирота? Мальчик молчал. После недолгих уговоров он все же рассказал. Его мать, вдова, отправила его в приют, наказав выдать себя за сироту, потому что здесь он будет сыт и одет. Но сама, скучая по сыну, бродила вокруг приюта в надежде его увидеть. А сегодня, увидев, попросила принести ей поесть.
Миссис Томас была против того, чтобы простить мальчишку, – нельзя потакать воровству. Френсис же решила послать за его матерью и предложить ей место уборщицы. Пока она уговаривала миссис Томас, пока разыскивали женщину, прошло значительное время.
Когда Френсис наконец освободилась, она нашла Лавинию на улице, та сидела, прислонившись к стене приюта, и рисовала детей. Увидев Френсис, она вскочила.
– Все в порядке, миледи?
– Да, поехали домой.
Френсис нисколько не удивилась, когда перед дверями Стенмор-хауса их встретил разгневанный Маркус.
– Войдите, миледи, – сурово проговорил он, – я жду объяснений.
Глава восьмая
– Итак, миледи, – начал он, когда они вошли в гостиную, – рассказывайте, где вы были и почему так задержали мою дочь.
– Почему же не рассказать, – произнесла Френсис холодно. – Только не кричите.
– Я не кричу, – сказал он, понижая тон. – Однако на вашем месте я бы представил хоть какие-то оправдания. Ведь я доверил вам дочь…
– И с ней ничего плохого не случилось.
– Этого я еще не знаю. – Последний час Маркус был как на иголках, и, когда он увидел их обеих в целости и сохранности, его тревога вылилась в приступ бешенства. – Что я почувствовал, как вы думаете, когда в назначенное время приехал к вам, а оказалось, что ни вас, ни дочери нет? Срочно уехали – так мне сказали. Что могло быть такого срочного, что помешало вам сначала завезти мою дочь домой? Потом ехали бы куда угодно.
– Я так и сделала, но вас не было дома, – ответила Френсис, всеми силами стараясь сохранять хладнокровие. – И миссис Хастингс тоже отсутствовала. В доме были только слуги-мужчины. Поэтому мне пришлось взять леди Лавинию с собой.
– И куда же? – Тут Маркус обратил внимание на ее простецкое серое платье и вспомнил, что Фэнни была как раз в нем, когда он спасал ее на Ковент-Гарден. Неужели ей вздумалось познакомить Лавинию с изнанкой Лондона?
– Мы с графиней ездили в приют, – вмешалась Лавиния. – Было очень интересно, я и представления не имела…
– Тебе и не надо иметь, – сердито оборвал Маркус, – это неподходящее место для тебя.
– Почему? Если оно подходит для графини Коррингам, то что плохого может там случиться со мной? Я сделала несколько набросков наподобие тех, что в мастерской у графини. Знаешь, там был один мальчик, который мне жутко кого-то напоминает, только не могу вспомнить кого.
– Не мели ерунды, Лавиния! Ты там никого не можешь знать. Иди к себе в комнату, я поговорю с леди Коррингам, а потом решу, как быть с тобой.
Девушка послушно направилась к двери, на прощание присев перед графиней в реверансе.
– Леди Лавиния не виновата, – ровным тоном произнесла Френсис, – вы слишком резки с ней.
– Я имею право разговаривать с собственной дочерью, как пожелаю, мадам. – Маркус понимал, что Фэнни права, и от этого ему захотелось схватить ее за плечи и трясти, трясти. А потом обнять и поцеловать. – Одно мне ясно – вы не можете служить ей примером благонравного поведения. Вы слишком долго были самостоятельной, и я жалею о том, что доверил ее вам.
– О чем вы говорите? Сиротский приют, конечно, не лучшее место в городе, но там чисто и дети ведут себя пристойно. – Френсис запнулась. Маркус, казалось, совсем ее не слушал, он перелистывал альбом Лавинии. – Но я искренне сожалею, что мы задержались так поздно. Просто там возникла проблема с одним ребенком…
– С этим? – Он протянул альбом.
На рисунке, очень неплохом, был изображен малыш лет трех, взъерошенный, очень бедно одетый, с четко очерченными бровями и яркими глазами. На лице играла широкая проказливая улыбка.
– Нет, не с этим, тот постарше. А этого я вроде бы никогда прежде не видела, но…
– Что “но”?
– Он мне кого-то напоминает.
– Он из вашего приюта?
– По-моему, нет. Разве что недавно поступил… Хотя это маловероятно, приют переполнен.
– Тогда каким же образом Лавиния его нарисовала?
– Ну, у ворот крутились какие-то дети… – Френсис помедлила, ожидая очередного взрыва возмущения, но Маркус задумчиво разглядывал рисунок. – Это важно?
– Нет, нет, – поспешно ответил Маркус. Этот малыш похож на него, хотя он совсем маленький… Он дал себе слово перевернуть все вверх дном и отыскать своего сына. И он сделает это.
– Тогда извините, мне надо идти, у меня назначена встреча. – Френсис набрала полную грудь воздуха. – Мне очень жаль, что я вызвала ваше недовольство, ваша светлость. Вы, без сомнения, найдете кого-нибудь другого для занятий с вашей дочерью. Она слишком талантлива для меня, ей нужен кто-то более знающий.
– Ерунда! Я сам решаю, кто должен обучать мою дочь. Все остается по-прежнему, но только я не желаю, чтобы Лавиния куда-то с вами ездила без меня. – Что, если муж миссис Пул находился где-то поблизости и узнал Лавинию? Он же может попробовать отыграться на ней.
– Ну, знаешь, Маркус Стенмор, с меня хватит! – наконец не выдержала Френсис. – Может, ты и герцог, но я в жизни не встречала такого самоуверенного и напыщенного типа, как ты! Неужели ты никогда не совершаешь ошибок? Не делаешь ничего такого, о чем потом жалеешь?
– Частенько, – произнес он тихо.
– И никогда не извиняешься?
– Почему же… Ты думаешь, я должен попросить у тебя прощения?
– Нет, но когда перед тобой извиняются, надо по крайней мере принять извинения. Я же сказала, что сожалею, или, может, мне надо в ноги тебе упасть?
Маркус внезапно рассмеялся.
– Нет, вот этого не надо. Я принимаю ваши извинения, миледи, и, со своей стороны, тоже прошу у вас прощения. – Помедлив, он добавил: – Вы как-то говорили о перемирии. Пусть у нас будет перемирие.
– Хорошо.
– Тогда я завтра привезу Лавинию. Френсис повернулась и увидела над камином картину. Женщина в роскошном платье, очевидно, мать герцога, сидела в кресле, держа на коленях малыша лет трех, наверное, Маркуса. У Френсис екнуло сердце – он как две капли воды был похож на мальчика, которого нарисовала Лавиния, только, конечно, был чистенький и прекрасно одет.
Это ничего не значит, говорила Френсис сама себе по дороге домой. Вполне возможно, что Лавиния просто бессознательно скопировала малыша с картины, которую видит постоянно. Но вот Маркус был явно потрясен. А что, если Лавиния, сама того не зная, нарисовала его внебрачного ребенка?
Но что делал этот малыш среди трущоб, в лохмотьях? Маркус, каков бы он ни был, наверняка обеспечил бы свою бывшую любовницу и ее дитя. Может, женщина сама его бросила?
К той минуте, когда коляска остановилась у дома, Френсис уже не сомневалась – она сама постарается побольше разузнать о мальчике.
Наутро Френсис появилась на Монмаут-стрит, когда дети завтракали. Засучив рукава, она стала разносить овсянку и хлеб с маслом, внимательно вглядываясь в каждое детское лицо. Но мальчика, которого рисовала Лавиния, среди них не было.
– Все дети здесь? – поинтересовалась она у миссис Томас. – Никто не заболел, не остался в постели?
– Все здесь, мэм.
Выходило, что загадочный малыш не из приюта. Может, он живет неподалеку? И где его мать?
– Странное дело, – заговорила миссис Томас, – но вчера вечером какой-то мужчина задал мне тот же вопрос. Не джентльмен, но по лицу видно, что знавал лучшие дни. Он показал мне листок, на котором был нарисован маленький мальчик, и спросил, не видела ли я его. Я сказала, что нет, не видела. Мне это как-то не понравилось. С ним еще был здоровый малый, он стоял, не раскрывая рта. Ох, не к добру это.
Это был, конечно, герцог. Значит, он все-таки разыскивает своего внебрачного сына.
– Миссис Томас, если вдруг увидите этого мальчика, узнайте, где он живет, и пошлите за мной, хорошо?
Вернувшись домой, Френсис быстро переоделась и причесалась. Вскоре объявили о приходе герцога с Лавинией.
Френсис присела в реверансе.
– Ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам, – ответствовал тот, склоняя голову. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо. А вы?
– Как огурчик – так говорит ваш внук.
Френсис улыбнулась. Дурное настроение, владевшее им вчера, вроде испарилось, он был вежлив и улыбчив, но выглядел бледным и усталым. Френсис стало его жалко.
– Прошу, присаживайтесь.
Лавиния села и, наверное вспомнив наставления отца, выпрямила спину и сложила руки на коленях. Френсис чуть не прыснула, вызвала лакея и приказала принести чай, потом повернулась к Маркусу.
– Итак, милорд, – начала она, решив сразу взять быка за рога, – что вы надумали?
– Надумал? Насчет чего?
– Насчет занятий леди Лавинии.
– Они будут продолжаться. Я же сказал это еще вчера.
– И я вольна действовать по своему разумению?
– В тех пределах, о которых я говорил вчера. А почему вы спрашиваете?
– Лучше сразу расставить все точки над “i”, вы не считаете?
– Конечно.
– А ужин?
– Кого приглашать в свой дом, вам решать, графиня.
– И вы позволите Лавинии присутствовать?
– Я же сказал.
– Ладно, тогда мы сегодня допишем приглашения. – Френсис с улыбкой посмотрела на Маркуса. – В вашем присутствии нет необходимости, обещаю, мы никуда не пойдем, разве что в сад.
– Я вернусь через два часа, – произнес он, вставая.
Когда Маркус исчез за дверью, Френсис вздохнула с облегчением.
– Ой, он такой смешной, когда старается быть вежливым, – заметила Лавиния.
– Он очень сердился?
– Да нет. А на вас он вообще не умеет сердиться.
– Господи, да он вчера метал громы и молнии.
– Это ничего не значит, он скоро отошел и утром был в безоблачном настроении.
– Приятно слышать. Ну ладно, давайте начнем, а то не успеем до его возвращения.
На следующий день, приехав на Монмаут-стрит, Френсис застала миссис Томас в ужасном волнении: та бегала по дому, складывала и таскала туда-сюда вещи, бросала их на полдороге, давала указания детям и тут же отменяла их… Это было так не похоже на нее, всегда такую уравновешенную, что Френсис сразу поняла – случилось что-то необычное.
– Ох, миссис Рэндал, – воскликнула миссис Томас, увидев Френсис. – Такие новости, такие прекрасные новости! У нас объявился загадочный доброжелатель. Он купил для нас новый дом. Такой большой, что мы сможем принять еще детей. Как вы думаете?
– Господи, да это же замечательно, – сказала Френсис, подумав про себя, что большой дом потребует больших расходов, а значит, ей придется работать еще больше. – А где этот дом?
– Тут недалеко. Там надо кое-что подремонтировать, но мы привлечем детей постарше, да и некоторые леди вроде вас тоже не откажутся поработать.
– Можете на меня рассчитывать, миссис Томас, в свободную минуту я в вашем распоряжении.
На ужине Лавинии впервые предстояло появиться в светском обществе, и Френсис, по просьбе Маркуса, помогла ей выбрать наряд. В скромном белом платье, отделанном мелкими жемчужинами, сдержанная и серьезная, Лавиния казалась старше своего возраста.
– Я горжусь вами, – шепнула ей Френсис, когда она вошла в холл под руку с отцом.
– Благодарю. – Лавиния присела в глубоком реверансе.
Окинув взглядом щегольски одетого Маркуса, Френсис почему-то представила его в потрепанных штанах и вытертой кожаной куртке. Интересно, каким его знала миссис Пул? Было ли ей известно, кто он на самом деле?
– Добро пожаловать, ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам. – Маркус снял шляпу и отвесил низкий поклон, не сводя с Френсис восхищенного взгляда. Господи, как же она хороша! И как он умудрился ее потерять!
Они прошли в гостиную. Поскольку приглашенных было не очень много, Френсис решила не открывать бальный зал, а ограничиться гостиной, предварительно убрав ковер, чтобы молодежь могла потанцевать.
Здесь были: Перси, как всегда причудливо одетый, майор Гринэвей, имевший мужественный вид в военной форме, Джеймс в черном вечернем костюме, который портили, по мнению Френсис, слишком яркий пояс и громадный галстук, Аугуста в светло-зеленом и Ричард в пепельно-сером. А еще там были мистер и миссис Баттерворт, лорд и леди Уиллоуби с Фелисити, лорд и леди Грэм с Констанс и дюжина других молодых женщин и тщательно отобранных молодых джентльменов.
– Миленькая крошка, – сказал Перси, кивнув на Лавинию, когда наконец оказался рядом с Френсис.
– Да, миленькая, – подтвердила та.
– Капризная небось?
– Ничуть, мы с ней прекрасно ладим.
– Ты с молодежью легко находишь общий язык. Лоскоу небось доволен.
– Чем?
– Ну, иначе она могла бы ему помешать в поисках кандидатуры на роль жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19