Увидев прекрасную женщину, есть все шансы влюбиться с первого взгляда. Ведь, по сути, между внешним видом и душой или умом тоже можно выявить связь. По стилю одежды, осанке, прическе.
Конечно, появилось много салонов красоты и личных стилистов, которые помогут обмануть мужчину при помощи всех самых современных теорий и средств. Но разве об этом думаешь, когда встречаешь девушку, взглянув на которую, чувствуешь дрожь в коленках и беспорядок в мыслях. Согласен, внешность часто обманчива. Это мешает. Бывает, что человек вызывает положительные эмоции, начинаешь с ним общаться, разочаровываешься, расстаешься. Но это еще полбеды. Иногда человек в первую же секунду не нравится при встрече, ты игнорируешь его и, лишь спустя годы, понимаешь, что зря не присмотрелся к нему повнимательнее. А то и вовсе не понимаешь этого. Вдруг мы так не замечаем свое счастье?
Вчерашняя незнакомка определенно мне понравилась, и от этого стало чуточку грустно. Приехала одна, вечером, поздним вечером, дискотека… Продолжать думать в том направлении мне не хотелось. Все дорожки вели к выводам, которые обрадовать меня не могли. Я спешно оделся и вышел на улицу.
Всего за одну ночь город преобразился. Весна, которая еще вчера раздражала меня, сегодня ласково встретила сухим асфальтом и повеселевшими прохожими. Удивительно, как легко меняется мое настроение. Мои знакомые иногда подозревали меня в неискренности, особенно школьные товарищи. Дело в том, что в одиннадцатом классе, перед поступлением в вузы, мы проходили обширное тестирование. В одном из тестов были вопросы-ловушки, проверяющие правдивость ответов. То есть одни и те же вопросы, с немного измененной формулировкой, встречались на всем протяжении теста. Я каждый раз отвечал по-разному. При этом всегда внимательно слушал вопрос, обдумывал ответ на него и писал то, что думал в тот момент. Например, вначале меня спросили: «Вы часто смеетесь, когда для этого нет особых причин?». Я начал вспоминать все случаи в своей жизни, когда я смеялся, и оказывалось, что особых-то причин для смеха тогда и не было. Поэтому я ответил «ДА». Через некоторое время меня спросили «Когда вам не смешно, вы не скрываете этого натянутым смешком?» Поразмышляв, я согласился и с этим. Потом, когда психолог зачитывал результаты (не называя фамилии, все было анонимно), он посвятил несколько минут моей карточке. Весь класс смеялся, я молчал и затем сказал:
– А может быть, человек имел в виду…
Договорить мне не дали, хохотали и повторяли фразу «человек имел в виду».
Сейчас я любил весну всем сердцем, вдыхал ее полной грудью, иногда останавливался на месте и любовался ею, чувствовал, как она шепчет мне на ухо веселые сказки. Богдан глазам своим не поверил, когда увидел мое улыбающееся лицо и подпрыгивающую походку.
– Привет. Ты уверен, что тебе плохо? Что-то я смотрю на тебя… Слушай. Может, лучше пивка купим, посидим где-нибудь, поговорим?
– Неее… Хотя… Давай вначале зайдем внутрь, там и решим, мне как раз продуктов надо на неделю прикупить.
Богдан потянулся было за корзинкой, но я отстранил его и выкатил тележку. Мы были в супермаркете, а это священное место…
Мне никогда не преподавали маркетинг, и я знаю о нем лишь общие сведения, впрочем, как и о большинстве других событий истории и явлений современного общества. В общих чертах я представляю механизмы, которые заставляют человека покупать то, что он бы никогда не купил, если бы не увидел на полке и покрутил в руках. Я знаю, что все издержки на рекламу уже включены в цену продукции, что бесплатная дегустация превосходно окупается и что, приобретая «два товара по цене одного», все равно платишь за два товара. Я знаю об этом, и мне это нравится. Нравится и все.
Мне приятно сознавать, что я правильно клюю на все наживки, и что мышление специалистов по продвижению товаров и услуг нашло именно те ходы, которые наиболее сильно действует на мое желание купить что-либо. Усилия дизайнеров не пропали даром. Они придумали новые щетинки на зубной щетке – отлично, мне всю жизнь этого не хватало. Они сделали бутылки с плоским дном – гениально, иначе они падали бы набок и содержимое вытекало бы из них, я благодарен им за то, что они предусмотрели эту мелочь. Батарейки для фотоаппарата в комплекте – не важно, что они прослужат лишь пару недель, зато при покупке новых я смогу продемонстрировать продавцу, какие именно элементы питания мне нужны.
В супермаркете я неизменно ищу ценники желтого цвета, бесполезные товары, к которым скотчем приклеены еще более бесполезные бесплатные подарки, пробую новый йогурт, который не нужно оплачивать на кассе, завязываю непринужденные беседы с девушками, интересующимися, курю ли я. Не курю, но разве это был не повод познакомиться?
По содержанию корзины с товарами можно судить о человеке, который волочит ее к кассе. Впрочем, за мной надо следить до самого момента оплаты – очень часто я пересчитываю деньги и некоторые товары возвращаю на полки с неизменным сожалением, потому что в следующий раз их может уже и не быть, – не один я подвержен этой странной болезни. Но, наверное, лишь я с осознанной радостью замечал в себе ее симптомы. И даже рекламируемые товары покупал с особым удовольствием, хотя знал, что цена на них гораздо выше, чем на «незасвеченные» аналоги. И дело даже не в том, что я хотел разделить тот образ успешности, состоятельности или неотразимости, который пропагандировали герои рекламных роликов, намекая, что все это возможно, если я куплю дезодорант, водку или мобильный телефон. Просто с недавних пор я стал получать удовольствие от рекламы. Она часто лжет, но делает это не так нахально, как новости или прогноз погоды. Это практически новый вид искусства, причем, элитного, – компании-производители тратят миллионы долларов на съемки и размещение этих коротких по продолжительности клипов. А когда я переплачиваю за такой товар, тем самым, стимулируя создание новых роликов, то становлюсь фактически меценатом, спонсирующим современную культуру.
Вечером мне хотелось сократить словарь до трех букв, прошло чуть больше десяти часов, а я уже думаю о том, что слов могло быть и больше. Тогда у меня создалась бы иллюзия выбора не только производителей товаров, но и их наименований. Пусть бы пельмени со свининой назывались свиненями, с бараниной – бараненями, а с говядиной – говня… впрочем, это уже не аппетитно звучало бы.
А еще меня нередко посещали мысли основать какое-нибудь всемирное движение по поклонению самым раскрученным товарным маркам. Делать это сознательно и последовательно. Конечной целью будет попытка вызвать у всех остальных отвращение перед нашими «кумирами». Я даже название придумал – брендфетишизм. Поставить товар над религией и культурой. Скупать тоннами ассортимент фастфудов и бесплатно раздавать в общественных местах. Идея, балансирующая между утопией и абсурдом – наверное, меня это больше всего в ней и привлекало. Главное – совершать эти абсурдные поступки с серьезным выражением лица и нисколько не сомневаться в их необходимости. Дело оставалось за малым – собрать необходимый бюджет для проведения подобных акций.
А пока за решетку корзины отправлялось все больше разнообразных пакетов и емкостей. Сетка с вымытым картофелем, куриное филе в вакуумной упаковке, минеральная вода, пара пакетов сока, хлеб (целая, не порезанная буханка), коробка с овсяными хлопьями, кетчуп, гроздь бананов, три банки пива с пакетиком бесплатных чипсов, десяток яиц в картонке. Богдан еще ничего не взял с полки. Я не выдержал и спросил:
– Ты что, только за своим опохмеляющим кумысом приперся?
Он фыркнул, немного помолчал и затем быстро проговорил:
– Ну да. Больше ничего сегодня не… Слушай, у меня к тебе разговор. Выйдем на улицу, тогда спрошу кое-что.
Я кивнул и добавил к своему продуктовому набору еще две баночки зеленых оливок – без косточек и фаршированными сыром. О чем он, интересно, хочет меня спросить? И почему это нельзя сделать в магазине? Я перебирал в уме возможные варианты, но ничего реалистичного не придумал. Если его вопрос настолько важен, что его нельзя задать в магазине, то когда он пришел ему в голову? Ведь утром я первый позвонил, а до этого мы виделись довольно давно – в минувшие выходные. Что же это за вопрос?
Мы, наконец, вышли к молочным рядам. Богдан показал мне разрекламированный им прокисший йогурт. Я взял бутылочку, встряхнул ее, прочел, что было написано на упаковке.
– Слушай, Бодя, он же газированный.
– Да. Это как раз и дает эффект. Там какой-то процесс начинает происходить, абсорб… асбо… Ну, ты же активированный уголь, когда пьешь перед тем, как…
– Че то мне не очень хочется в себя это вливать. Возьму-ка я просто кефир. Привычнее.
– Как хочешь. Наше дело предложить. А я куплю бутылочку. Он все равно месяц срок годности, если даже сегодня не выпью, то мне…
– Бери, бери. Хоть какой-то почин. Сейчас на пути в кассу еще полмагазина скупишь.
– Денег нет на полмагазина. Да и вообще…
Обычно словоохотливый без меры, он вдруг замолчал, а я стал догадываться, что за вопрос он мне хотел задать. В долг, наверное, деньги попросить. Просил он редко, немного и никогда не возвращал. Но я никогда не отказывал. Препарат был дорогой. Мама его то выкарабкивалась, то вновь теряла силы. А многому хорошему во мне я был обязан ее урокам истории. Она была школьным учителем, но прекрасно понимала, что истории невозможно обучить. Это не математика и не физкультура. Она преподавала историю, позволяя нам самим делать выводы, предлагала анализировать и никогда не утверждала единственную точку зрения, единственный взгляд на события. Я, кажется, даже чуточку покраснел, когда увидел, что в тележке, кроме всего, о чем уже упомянул, лежал пакет сушеного инжира, абсолютно не нужный мне набор для приготовления суши и литровая бутылка водки (литровая выходит выгоднее, чем две поллитровки, и гораздо выгоднее, чем четыре чекушки).
Теперь мы двигались вдоль касс, выбирая очередь покороче. Кроме длины, учитывалось количество выложенных на резиновой ленте продуктов и их наличие в корзинах. Нашли оптимальный вариант. Человек пять, но двое были с десятком одинаковых бутылок пива, женщина с мюсли и биойогуртом, а мужчина, за которым мы встали, держал в руке коробку овсяного печенья, пакет молока и булку. Проходя мимо лотков со всякой мелочью, Богдан оживился. Шоколадка, освежающие дыхание леденцы, нить для чистки зубов и упаковка презервативов.
– Джентльменский набор? – я выбрал жвачку с самым большим содержанием ментола и положил сверху на пачку «Геркулеса». Подумал о том, что мог бы кинуть упаковку подушечек на сетку с картофелем, она бы провалилась сквозь ячейки и… – Я тебе не рассказывал, как ко мне прошлой зимой три одесситки приезжали?
Богдан покачал головой:
– Нет. Светка, что ли, с подругами?
– Да. Проездом, на двое суток. Тогда мороз был минус тридцать, наверное. А у меня грипп, температура под тридцать девять.
– Так что и оргии не было с одесситочками? Слышь, ты бы мне позвонил, я всегда бы смог найти время… – Богдан перебил меня своей любимой темой.
– Я еле на ногах стоял, какие оргии… Их на вокзале встретил, а по пути домой решили в магазин зайти. Камера хранения переполнена была, так они зашли, не снимая рюкзаков.
– Хе-хе. Проблемы сразу прилипли? У меня примерно такая же ситуация была около года наза… Ну, давай, рассказывай дальше.
– Да уж. Проблемы прилипли. Они начали свои одесские приколы мочить. Бродили между рядами, продукты с полки на полку перекладывали. Взяли в одном месте пятилитровую бутыль с подсолнечным маслом, ходили с ней, ходили, оставили среди пива и так далее. А к кассе пришли только с двумя бутылками сока и сыром каким-то – там одна без ума от сыра.
Мы уже подошли к ленте транспортера, на которую я начал выкладывать товары и продолжил рассказ.
– Расплатились, уже выходим на улицу, к нам два охранника. И началось. «Снимайте рюкзаки, выворачивайте карманы». Они вначале пытались отшутиться, мол, «Вы нам не верите? Мы ничего не брали». Те два дауна вызывают администратора. Одна девчонка на юридическом учится, стала права качать. Такой базар начался. А я стою, у меня жар, чуть ли уже не глюки перед глазами. У Светки из кармашка рюкзака дезодорант торчал, такой же, как у них на полке. У другой – шоколадка и банка сгущенки. Ну и, понятное дело, прокладки, салфетки, фигня всякая. А я поверх голов смотрю на кассу, там сигареты выставлены и над ними реклама. Не помню, какая марка, но слоган «Смещая грани реальности». У меня тут грани реальности перед глазами и сместились. Состояние близкое к обмороку. В конце концов, отмазались. Я начал давить на администратора, что у них нет свободных ячеек в камере хранения, если мы брали что-то с полок, надо доказать. Грузил его, грузил. Сам еле на ногах стою. Точно градусов 39 температура была. Они уже извиняться начали, а я продолжаю грузить, пусть, мол, посмотрят, что зафиксировали камеры наблюдения – ничего мы в рюкзаки не бросали. Раз уж наблюдаете за всеми, то хотя бы смотрите, что снимаете.
Мужчина перед нами передал кассирше свои покупки и ждал, пока она проведет по каждой считывателем штрих-кодов. Я закончил:
– А мы потом на улицу вышли, я чуть со смеху не помер, говорю: «Девчонки, прикиньте, если бы они действительно посмотрели, что там снято… Как вы по торговому залу пятилитровую флягу масла таскали. Вас бы донага раздели, чтобы понять, куда вы ее умудрились спрятать».
Богдан посмотрел наверх, ткнул пальцем в потолок:
– Слышь, смотри, они и сейчас нас снимают, всегда кто-то следит за тобой! Во как.
Покупатель перед нами уже расплатился и в руках держал все свои покупки, вдруг резко обернулся…
Пакет молока медленно падал на пол. Мне показалось, что он летел почти полминуты. Коснувшись поверхности, он начал сминаться, один из швов треснул, и белый поток с брызгами вырвался на свободу. В луже лежала коробка с печеньем, рядом упала булка. Молочное озеро коснулось её одним берегом. Пакет опустел и сплющился. Первое, о чем я подумал, – надо поднять булку. Наклонился и вдруг понял, кто стоит в шаге от меня. Совпадение? Второй раз за два дня я встречаю этого человека. Взял булку в руки, увидел, что ноги стоящего исчезли, выпрямился – мужчина уже выбегал из магазина. Тут у меня едва не приключилась истерика. Спасло лишь то, что девушка за кассовым аппаратом невозмутимо спросила:
– Пакет надо?
Я посмотрел на Богдана:
– Бодик, я в шоке.
Он пожал плечами и, на секунду подняв взгляд наверх, сказал:
– Представь, в каком они шоке. Смотрят на монитор, там мужик расплатился, уронил все и убежал. Слышь, точно подумают, что псих…
– Ты тоже это видел? А то я уже начинаю подозревать, что сам я… с ума сошел, – у меня не было сил даже улыбнуться.
Мы вышли на улицу. Богдан забежал в салон связи пополнить счет, а я, как столб, стоял возле парковки. Видимо, мое лицо на фоне весеннего воскресного дня было белее снега, потому что ко мне подошла женщина, проследила за направлением моего взгляда и мягким голосом спросила:
– Вы машину свою найти не можете?
Я хмыкнул в ответ и положил на землю два тяжелых пакета. Она сделала несколько шагов от меня, затем обернулась и посоветовала:
– Вы брелоком от сигнализации пикните, какая машина отзовется – та и ваша. Я раньше тоже мучилась, пока не подсказали, – она села в автомобиль и уехала.
На меня навалилась странная тяжесть. Как будто на каждом плече сидит по атланту, и каждый из них держит свое небо. Меня окружают психи! Ужас. Мое лицо наводит панику на солидного мужчину, которого я никогда не видел. Жизнь и так нелегкая штука, а тут еще… В этот момент я вспомнил о легкости. Дело в том, что предыдущим вечером я немного покривил душой в разговоре с Димой. Сделал вид, что у меня прямо за столом появилась идея написать книгу о Бы. На самом деле я… мы с Ней уже начинали писать о Бы. Вот только почти ничего не успели, она исчезла. Один из появившихся на свет текстов был о легкости.
13. Бы и легкость
Бы легки! Бы очень легки!!! Легкость можно было бы назвать даже нашем стилем, если бы Бы имели какое-то представление о стиле. Легкость для нас так естественна, что Бы перестаем ее замечать, а жаль… Но и жалость эту Бы не успеваем испытывать и не потому даже, что торопимся. Просто нам легко…
Бы все делаем легко! Бы легко учимся и легко забываем о том, чему научились… Бы легко совершаем одну и ту же ошибку, даже в сотый раз подряд…
Бы легко разбиваемся в кровь о реальность и радуемся тому, какая она красная! (кровь или реальность?) Беспечные дети!!!..
И этих детей нельзя сравнить друг с другом. Если двух Бы поставить на весы, весы не шелохнутся – так Бы легки.
Бы легко совершаем поступки, не задумываясь об их содержании и последствиях… Бы легко смеемся, но не над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Конечно, появилось много салонов красоты и личных стилистов, которые помогут обмануть мужчину при помощи всех самых современных теорий и средств. Но разве об этом думаешь, когда встречаешь девушку, взглянув на которую, чувствуешь дрожь в коленках и беспорядок в мыслях. Согласен, внешность часто обманчива. Это мешает. Бывает, что человек вызывает положительные эмоции, начинаешь с ним общаться, разочаровываешься, расстаешься. Но это еще полбеды. Иногда человек в первую же секунду не нравится при встрече, ты игнорируешь его и, лишь спустя годы, понимаешь, что зря не присмотрелся к нему повнимательнее. А то и вовсе не понимаешь этого. Вдруг мы так не замечаем свое счастье?
Вчерашняя незнакомка определенно мне понравилась, и от этого стало чуточку грустно. Приехала одна, вечером, поздним вечером, дискотека… Продолжать думать в том направлении мне не хотелось. Все дорожки вели к выводам, которые обрадовать меня не могли. Я спешно оделся и вышел на улицу.
Всего за одну ночь город преобразился. Весна, которая еще вчера раздражала меня, сегодня ласково встретила сухим асфальтом и повеселевшими прохожими. Удивительно, как легко меняется мое настроение. Мои знакомые иногда подозревали меня в неискренности, особенно школьные товарищи. Дело в том, что в одиннадцатом классе, перед поступлением в вузы, мы проходили обширное тестирование. В одном из тестов были вопросы-ловушки, проверяющие правдивость ответов. То есть одни и те же вопросы, с немного измененной формулировкой, встречались на всем протяжении теста. Я каждый раз отвечал по-разному. При этом всегда внимательно слушал вопрос, обдумывал ответ на него и писал то, что думал в тот момент. Например, вначале меня спросили: «Вы часто смеетесь, когда для этого нет особых причин?». Я начал вспоминать все случаи в своей жизни, когда я смеялся, и оказывалось, что особых-то причин для смеха тогда и не было. Поэтому я ответил «ДА». Через некоторое время меня спросили «Когда вам не смешно, вы не скрываете этого натянутым смешком?» Поразмышляв, я согласился и с этим. Потом, когда психолог зачитывал результаты (не называя фамилии, все было анонимно), он посвятил несколько минут моей карточке. Весь класс смеялся, я молчал и затем сказал:
– А может быть, человек имел в виду…
Договорить мне не дали, хохотали и повторяли фразу «человек имел в виду».
Сейчас я любил весну всем сердцем, вдыхал ее полной грудью, иногда останавливался на месте и любовался ею, чувствовал, как она шепчет мне на ухо веселые сказки. Богдан глазам своим не поверил, когда увидел мое улыбающееся лицо и подпрыгивающую походку.
– Привет. Ты уверен, что тебе плохо? Что-то я смотрю на тебя… Слушай. Может, лучше пивка купим, посидим где-нибудь, поговорим?
– Неее… Хотя… Давай вначале зайдем внутрь, там и решим, мне как раз продуктов надо на неделю прикупить.
Богдан потянулся было за корзинкой, но я отстранил его и выкатил тележку. Мы были в супермаркете, а это священное место…
Мне никогда не преподавали маркетинг, и я знаю о нем лишь общие сведения, впрочем, как и о большинстве других событий истории и явлений современного общества. В общих чертах я представляю механизмы, которые заставляют человека покупать то, что он бы никогда не купил, если бы не увидел на полке и покрутил в руках. Я знаю, что все издержки на рекламу уже включены в цену продукции, что бесплатная дегустация превосходно окупается и что, приобретая «два товара по цене одного», все равно платишь за два товара. Я знаю об этом, и мне это нравится. Нравится и все.
Мне приятно сознавать, что я правильно клюю на все наживки, и что мышление специалистов по продвижению товаров и услуг нашло именно те ходы, которые наиболее сильно действует на мое желание купить что-либо. Усилия дизайнеров не пропали даром. Они придумали новые щетинки на зубной щетке – отлично, мне всю жизнь этого не хватало. Они сделали бутылки с плоским дном – гениально, иначе они падали бы набок и содержимое вытекало бы из них, я благодарен им за то, что они предусмотрели эту мелочь. Батарейки для фотоаппарата в комплекте – не важно, что они прослужат лишь пару недель, зато при покупке новых я смогу продемонстрировать продавцу, какие именно элементы питания мне нужны.
В супермаркете я неизменно ищу ценники желтого цвета, бесполезные товары, к которым скотчем приклеены еще более бесполезные бесплатные подарки, пробую новый йогурт, который не нужно оплачивать на кассе, завязываю непринужденные беседы с девушками, интересующимися, курю ли я. Не курю, но разве это был не повод познакомиться?
По содержанию корзины с товарами можно судить о человеке, который волочит ее к кассе. Впрочем, за мной надо следить до самого момента оплаты – очень часто я пересчитываю деньги и некоторые товары возвращаю на полки с неизменным сожалением, потому что в следующий раз их может уже и не быть, – не один я подвержен этой странной болезни. Но, наверное, лишь я с осознанной радостью замечал в себе ее симптомы. И даже рекламируемые товары покупал с особым удовольствием, хотя знал, что цена на них гораздо выше, чем на «незасвеченные» аналоги. И дело даже не в том, что я хотел разделить тот образ успешности, состоятельности или неотразимости, который пропагандировали герои рекламных роликов, намекая, что все это возможно, если я куплю дезодорант, водку или мобильный телефон. Просто с недавних пор я стал получать удовольствие от рекламы. Она часто лжет, но делает это не так нахально, как новости или прогноз погоды. Это практически новый вид искусства, причем, элитного, – компании-производители тратят миллионы долларов на съемки и размещение этих коротких по продолжительности клипов. А когда я переплачиваю за такой товар, тем самым, стимулируя создание новых роликов, то становлюсь фактически меценатом, спонсирующим современную культуру.
Вечером мне хотелось сократить словарь до трех букв, прошло чуть больше десяти часов, а я уже думаю о том, что слов могло быть и больше. Тогда у меня создалась бы иллюзия выбора не только производителей товаров, но и их наименований. Пусть бы пельмени со свининой назывались свиненями, с бараниной – бараненями, а с говядиной – говня… впрочем, это уже не аппетитно звучало бы.
А еще меня нередко посещали мысли основать какое-нибудь всемирное движение по поклонению самым раскрученным товарным маркам. Делать это сознательно и последовательно. Конечной целью будет попытка вызвать у всех остальных отвращение перед нашими «кумирами». Я даже название придумал – брендфетишизм. Поставить товар над религией и культурой. Скупать тоннами ассортимент фастфудов и бесплатно раздавать в общественных местах. Идея, балансирующая между утопией и абсурдом – наверное, меня это больше всего в ней и привлекало. Главное – совершать эти абсурдные поступки с серьезным выражением лица и нисколько не сомневаться в их необходимости. Дело оставалось за малым – собрать необходимый бюджет для проведения подобных акций.
А пока за решетку корзины отправлялось все больше разнообразных пакетов и емкостей. Сетка с вымытым картофелем, куриное филе в вакуумной упаковке, минеральная вода, пара пакетов сока, хлеб (целая, не порезанная буханка), коробка с овсяными хлопьями, кетчуп, гроздь бананов, три банки пива с пакетиком бесплатных чипсов, десяток яиц в картонке. Богдан еще ничего не взял с полки. Я не выдержал и спросил:
– Ты что, только за своим опохмеляющим кумысом приперся?
Он фыркнул, немного помолчал и затем быстро проговорил:
– Ну да. Больше ничего сегодня не… Слушай, у меня к тебе разговор. Выйдем на улицу, тогда спрошу кое-что.
Я кивнул и добавил к своему продуктовому набору еще две баночки зеленых оливок – без косточек и фаршированными сыром. О чем он, интересно, хочет меня спросить? И почему это нельзя сделать в магазине? Я перебирал в уме возможные варианты, но ничего реалистичного не придумал. Если его вопрос настолько важен, что его нельзя задать в магазине, то когда он пришел ему в голову? Ведь утром я первый позвонил, а до этого мы виделись довольно давно – в минувшие выходные. Что же это за вопрос?
Мы, наконец, вышли к молочным рядам. Богдан показал мне разрекламированный им прокисший йогурт. Я взял бутылочку, встряхнул ее, прочел, что было написано на упаковке.
– Слушай, Бодя, он же газированный.
– Да. Это как раз и дает эффект. Там какой-то процесс начинает происходить, абсорб… асбо… Ну, ты же активированный уголь, когда пьешь перед тем, как…
– Че то мне не очень хочется в себя это вливать. Возьму-ка я просто кефир. Привычнее.
– Как хочешь. Наше дело предложить. А я куплю бутылочку. Он все равно месяц срок годности, если даже сегодня не выпью, то мне…
– Бери, бери. Хоть какой-то почин. Сейчас на пути в кассу еще полмагазина скупишь.
– Денег нет на полмагазина. Да и вообще…
Обычно словоохотливый без меры, он вдруг замолчал, а я стал догадываться, что за вопрос он мне хотел задать. В долг, наверное, деньги попросить. Просил он редко, немного и никогда не возвращал. Но я никогда не отказывал. Препарат был дорогой. Мама его то выкарабкивалась, то вновь теряла силы. А многому хорошему во мне я был обязан ее урокам истории. Она была школьным учителем, но прекрасно понимала, что истории невозможно обучить. Это не математика и не физкультура. Она преподавала историю, позволяя нам самим делать выводы, предлагала анализировать и никогда не утверждала единственную точку зрения, единственный взгляд на события. Я, кажется, даже чуточку покраснел, когда увидел, что в тележке, кроме всего, о чем уже упомянул, лежал пакет сушеного инжира, абсолютно не нужный мне набор для приготовления суши и литровая бутылка водки (литровая выходит выгоднее, чем две поллитровки, и гораздо выгоднее, чем четыре чекушки).
Теперь мы двигались вдоль касс, выбирая очередь покороче. Кроме длины, учитывалось количество выложенных на резиновой ленте продуктов и их наличие в корзинах. Нашли оптимальный вариант. Человек пять, но двое были с десятком одинаковых бутылок пива, женщина с мюсли и биойогуртом, а мужчина, за которым мы встали, держал в руке коробку овсяного печенья, пакет молока и булку. Проходя мимо лотков со всякой мелочью, Богдан оживился. Шоколадка, освежающие дыхание леденцы, нить для чистки зубов и упаковка презервативов.
– Джентльменский набор? – я выбрал жвачку с самым большим содержанием ментола и положил сверху на пачку «Геркулеса». Подумал о том, что мог бы кинуть упаковку подушечек на сетку с картофелем, она бы провалилась сквозь ячейки и… – Я тебе не рассказывал, как ко мне прошлой зимой три одесситки приезжали?
Богдан покачал головой:
– Нет. Светка, что ли, с подругами?
– Да. Проездом, на двое суток. Тогда мороз был минус тридцать, наверное. А у меня грипп, температура под тридцать девять.
– Так что и оргии не было с одесситочками? Слышь, ты бы мне позвонил, я всегда бы смог найти время… – Богдан перебил меня своей любимой темой.
– Я еле на ногах стоял, какие оргии… Их на вокзале встретил, а по пути домой решили в магазин зайти. Камера хранения переполнена была, так они зашли, не снимая рюкзаков.
– Хе-хе. Проблемы сразу прилипли? У меня примерно такая же ситуация была около года наза… Ну, давай, рассказывай дальше.
– Да уж. Проблемы прилипли. Они начали свои одесские приколы мочить. Бродили между рядами, продукты с полки на полку перекладывали. Взяли в одном месте пятилитровую бутыль с подсолнечным маслом, ходили с ней, ходили, оставили среди пива и так далее. А к кассе пришли только с двумя бутылками сока и сыром каким-то – там одна без ума от сыра.
Мы уже подошли к ленте транспортера, на которую я начал выкладывать товары и продолжил рассказ.
– Расплатились, уже выходим на улицу, к нам два охранника. И началось. «Снимайте рюкзаки, выворачивайте карманы». Они вначале пытались отшутиться, мол, «Вы нам не верите? Мы ничего не брали». Те два дауна вызывают администратора. Одна девчонка на юридическом учится, стала права качать. Такой базар начался. А я стою, у меня жар, чуть ли уже не глюки перед глазами. У Светки из кармашка рюкзака дезодорант торчал, такой же, как у них на полке. У другой – шоколадка и банка сгущенки. Ну и, понятное дело, прокладки, салфетки, фигня всякая. А я поверх голов смотрю на кассу, там сигареты выставлены и над ними реклама. Не помню, какая марка, но слоган «Смещая грани реальности». У меня тут грани реальности перед глазами и сместились. Состояние близкое к обмороку. В конце концов, отмазались. Я начал давить на администратора, что у них нет свободных ячеек в камере хранения, если мы брали что-то с полок, надо доказать. Грузил его, грузил. Сам еле на ногах стою. Точно градусов 39 температура была. Они уже извиняться начали, а я продолжаю грузить, пусть, мол, посмотрят, что зафиксировали камеры наблюдения – ничего мы в рюкзаки не бросали. Раз уж наблюдаете за всеми, то хотя бы смотрите, что снимаете.
Мужчина перед нами передал кассирше свои покупки и ждал, пока она проведет по каждой считывателем штрих-кодов. Я закончил:
– А мы потом на улицу вышли, я чуть со смеху не помер, говорю: «Девчонки, прикиньте, если бы они действительно посмотрели, что там снято… Как вы по торговому залу пятилитровую флягу масла таскали. Вас бы донага раздели, чтобы понять, куда вы ее умудрились спрятать».
Богдан посмотрел наверх, ткнул пальцем в потолок:
– Слышь, смотри, они и сейчас нас снимают, всегда кто-то следит за тобой! Во как.
Покупатель перед нами уже расплатился и в руках держал все свои покупки, вдруг резко обернулся…
Пакет молока медленно падал на пол. Мне показалось, что он летел почти полминуты. Коснувшись поверхности, он начал сминаться, один из швов треснул, и белый поток с брызгами вырвался на свободу. В луже лежала коробка с печеньем, рядом упала булка. Молочное озеро коснулось её одним берегом. Пакет опустел и сплющился. Первое, о чем я подумал, – надо поднять булку. Наклонился и вдруг понял, кто стоит в шаге от меня. Совпадение? Второй раз за два дня я встречаю этого человека. Взял булку в руки, увидел, что ноги стоящего исчезли, выпрямился – мужчина уже выбегал из магазина. Тут у меня едва не приключилась истерика. Спасло лишь то, что девушка за кассовым аппаратом невозмутимо спросила:
– Пакет надо?
Я посмотрел на Богдана:
– Бодик, я в шоке.
Он пожал плечами и, на секунду подняв взгляд наверх, сказал:
– Представь, в каком они шоке. Смотрят на монитор, там мужик расплатился, уронил все и убежал. Слышь, точно подумают, что псих…
– Ты тоже это видел? А то я уже начинаю подозревать, что сам я… с ума сошел, – у меня не было сил даже улыбнуться.
Мы вышли на улицу. Богдан забежал в салон связи пополнить счет, а я, как столб, стоял возле парковки. Видимо, мое лицо на фоне весеннего воскресного дня было белее снега, потому что ко мне подошла женщина, проследила за направлением моего взгляда и мягким голосом спросила:
– Вы машину свою найти не можете?
Я хмыкнул в ответ и положил на землю два тяжелых пакета. Она сделала несколько шагов от меня, затем обернулась и посоветовала:
– Вы брелоком от сигнализации пикните, какая машина отзовется – та и ваша. Я раньше тоже мучилась, пока не подсказали, – она села в автомобиль и уехала.
На меня навалилась странная тяжесть. Как будто на каждом плече сидит по атланту, и каждый из них держит свое небо. Меня окружают психи! Ужас. Мое лицо наводит панику на солидного мужчину, которого я никогда не видел. Жизнь и так нелегкая штука, а тут еще… В этот момент я вспомнил о легкости. Дело в том, что предыдущим вечером я немного покривил душой в разговоре с Димой. Сделал вид, что у меня прямо за столом появилась идея написать книгу о Бы. На самом деле я… мы с Ней уже начинали писать о Бы. Вот только почти ничего не успели, она исчезла. Один из появившихся на свет текстов был о легкости.
13. Бы и легкость
Бы легки! Бы очень легки!!! Легкость можно было бы назвать даже нашем стилем, если бы Бы имели какое-то представление о стиле. Легкость для нас так естественна, что Бы перестаем ее замечать, а жаль… Но и жалость эту Бы не успеваем испытывать и не потому даже, что торопимся. Просто нам легко…
Бы все делаем легко! Бы легко учимся и легко забываем о том, чему научились… Бы легко совершаем одну и ту же ошибку, даже в сотый раз подряд…
Бы легко разбиваемся в кровь о реальность и радуемся тому, какая она красная! (кровь или реальность?) Беспечные дети!!!..
И этих детей нельзя сравнить друг с другом. Если двух Бы поставить на весы, весы не шелохнутся – так Бы легки.
Бы легко совершаем поступки, не задумываясь об их содержании и последствиях… Бы легко смеемся, но не над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29