Женщине, которая умчалась от него без оглядки и разбилась насмерть на шоссе № 80 во время грозы.
Врачи спасли ребенка и оставили Мэтта одного с тремя дочками: новорожденным младенцем, крохой, едва научившейся ходить, и четырехлетней малышкой. Он был раздавлен горем – залогом бессонных ночей. Он в любом случае не смог бы уснуть из-за Макки, просыпавшейся через каждые четыре часа и требовавшей бутылочку с молоком.
Нет, ему нельзя иметь дело с этой городской женщиной, нельзя даже представлять себе, какова ее кожа на ощупь.
В следующий раз он будет практичнее в выборе, ведь девочкам нужна мать, а он нуждается… да… нуждается в женском участии.
Он не занимался сексом с тех пор, как зачал Маккензи. Он не ходил в бордели и вообще не делал в городе ничего такого, что могло бы стать предметом обсуждения и вызвать сплетни. Он не хочет, чтобы о нем судачили вокруг.
Что ж, ему нужна женщина. Но не надо было нанимать такую красавицу. Он становится рассеянным. Думает, о чем не надо.
Пожалуй, не помешает принять вновь холодный душ.
Проклятье, Рут права. Сейчас самое время для вторичной женитьбы. В округе несколько миловидных женщин. Подходящих женщин, которые знают, как жить с фермером, и знают, что новый трактор куда важнее нового фургона или поездки на Гавайи.
Мэтт повернулся и осмотрел своих четырех пассажирок, задержав пристальный взгляд на Эмме. Она смеялась вместе с его дочерьми. От этой леди трудно оторвать глаза, но фермерская жена из нее не выйдет.
* * *
Приближалось время ужина. Эмма стянула волосы за спиною в короткий конский хвостик и встала поближе к дверному проему, через который в гостиную поступал прохладный воздух. Несколько минут спустя ей предстояло уединиться на кухне и включить эту ужасную, пышущую жаром газовую плиту. Даже хуже – не просто включить, а что-нибудь на ней приготовить.
– Эмма!
Она обернулась и увидела Марту.
– Да?
– Что ты делаешь?
Она отошла от двери, где было так здорово стоять на прохладе, и подошла к Марте.
– Думаю об ужине.
– Мы могли бы съесть желе из концентрата, – сказала Марта. – Тетя Стефани делает много разных видов желе.
– А где живет тетя Стефани?
Хорошо бы по соседству, тогда у нее будет возможность воспользоваться ее рецептами и советами.
– Она живет в Омахе.
– Ого. – Далековато идти за поддержкой. – А как ты делаешь желе из концентрата?
– С водой, вот и все.
– Хорошо. – Поди догадайся, в коммерческих программах по телевизору приготовление желе из концентрата выглядело очень просто.
– Пойдем посмотрим, есть ли у нас желе. Оно в маленьких пакетиках, верно?
– Да. – Марта последовала за ней на кухню.
– Где Мел и Макки?
– Играют наверху.
Наверняка танцуют. После поездки на тракторе они выпили лимонада и решили надеть балетные туфельки и поупражняться в танце. Марта свои туфельки так и не снимала.
– Мне нравятся черные леггинсы, но в них не жарко?
Ребенок покачал головой.
– Я похожа на танцовщицу. Они всегда носят длинные футболки и леггинсы. В любую жару, им все равно. Я видела в книге.
– Неудивительно, что из меня не вышла хорошая балерина.
Эмма взглянула на часы. Ужин должен быть готов в шесть, то есть через час, а она не имеет представления, что приготовить на десерт. И не имеет представления, что готовить каждый вечер в течение двух ближайших недель.
– Ты умеешь танцевать, как балерина?
– Самую малость.
Каждая воспитанница академии мисс Китон брала уроки балета.
– Ух ты.
– Мы потанцуем позже, – пообещала она, надеясь вспомнить азы балетного танца. Балет, во всяком случае, куда веселее, чем стряпня на кухне. – А теперь нам нужно приготовить желе.
– Мне больше всего нравится апельсиновое.
Эмма провела ее на кухню.
– Что ж, давай надеяться, что у нас есть апельсиновое.
Они отыскали два пакетика с желе и, следуя инструкции, налили апельсиновую жидкость в суповые чаши и заморозили их. Все это время Марта без умолку щебетала о своих школьных делах, об отношениях между ее сверстниками-второклассниками, о том, что у учительницы скоро появится ребенок. Эмма прервала ее лишь однажды, спросив, что они обычно едят на ужин по воскресеньям.
– То, что остается от обеда, – сказала девочка.
Единственное, что осталось от обеда, шлепнулось на платье Рут, поэтому разогреть оставшиеся кусочки мяса не представляется возможным.
– Я думаю, что у нас ничего не осталось.
Марта уперла руки в бока:
– Ты не знаешь, как чего-нибудь приготовить?
– Конечно, знаю.
Она знала, как приготовить три варианта романтического ужина на двоих. Она умела делать яичницу-болтунью и сэндвичи с сыром, но ей гораздо лучше удавалось задумывать угощения, чем готовить их. Повару в доме Грейсонов жилось неплохо: миссис Латур получала хорошее жалованье с медицинской страховкой, имела свободный доступ к продовольственным запасам и месяц отдыха во Франции каждый год. Кухня была в ее полном ведении, и никто не вторгался туда против ее желания. Она вряд ли обрадовалась бы, если б ей предложили помощь в приготовлении желе из концентрата.
– Твой отец любит пасту?
Вопрос озадачил ребенка.
– Пасту, – повторила Эмили. – Так итальянцы называют изделия из пресного теста. Спагетти, лапшу, макароны.
Марта кивнула:
– Да, конечно. Охлажденные спагетти.
Слава Богу, в буфете имелись две пачки спагетти, а все необходимые приправы она видела в ящичках холодильника. На этот раз она не осрамится перед Мэттом Томсоном. Она намерена заслужить свое жалованье, потому что, когда с этой – первой в ее жизни – работой будет покончено, она уедет на месяц в Европу. Это следовало бы сделать сразу, хотя она смутно представляет, как бы жила в Париже без своих кредитных карточек.
Она подумала о своем странном договоре с фермером. Нет, пока она его не оставит. Да, Мэтт Томсон нуждается в ней. Нуждается в ее помощи. И наконец, она желает набраться опыта семейной жизни, а это, возможно, ее единственный шанс за долгое время узнать изнутри, что такое семья.
Она полагала раньше, что станет хорошей матерью. Хотела иметь детей, хотя Кен никогда не пылал особым желанием приумножить семью. Им руководили карьерные амбиции. Она знала, чего он ожидал от нее – играть роль хозяйки его дома, быть его достоянием и имуществом.
А теперь она ни то и ни другое. Теперь она Эмма Грей, которая не имеет даже возможности переодеться в вечернее платье для ужина.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Что это?
– Паста «Примавера», – возвестила Эмма, ставя тарелку перед Мэттом. – Одно из фирменных моих блюд.
В действительности это было одно-единственное ее фирменное блюдо, но она не собиралась ему об этом рассказывать. Ему необязательно знать, что она всегда жила в доме, где имелся свой собственный повар.
– Вижу. – Он ткнул в содержимое тарелки вилкой. – А где мясо?
– Это овощное блюдо. – Поверх спагетти она накрошила в изобилии кубики капусты-брокколи и моркови для супа-жульен. – Марта помогала мне его готовить.
– Вот как, – сказал он, кинув изучающий взгляд на свою старшую дочь. – В чем же была твоя помощь?
– Я мыла овощи, – ответила та. – А еще нашла спагетти и накрыла на стол. Эмма обнесла всех девочек тарелками с едой. – Надеюсь, вам понравится.
– Еще мы приготовили сюрприз на десерт, – прошептала Марта, наклонившись вперед. – Ни за что не догадаешься какой.
– Даже пытаться не стану, – сказал отец.
– Вкуснее было бы со свеженатертым пармезаном, но все, что я смогла найти, – вот эту баночку. – Эмма посыпала сыр из банки на спагетти девочкам и вручила банку Мэтту, прежде чем сесть. – Леди, положите салфетки к себе на колени, пожалуйста. Девочки покорно сделали так, как она велела. Мэтт сначала скользнул взглядом по Мелиссе и Маккензи, а потом всмотрелся в них пристальнее:
– Что такое на вас надето?
– Балетные купальники.
– Им очень хотелось обновить свои новые балетные туфельки… – вступилась Эмма. Он взглянул на нее хмуро:
– На них надеты мои нижние рубашки.
– Они сказали, что ты не будешь возражать.
Он кашлянул:
– В следующий раз, девочки, обязательно спросите разрешения.
Они невозмутимо кивнули головками. Некоторое время все четыре отпрыска семейства Томсон созерцали в тишине спагетти под овощами.
– Вам не нравится?
У Эммы обмерло сердце. Она рассчитывала, что работодатель будет в восторге.
– Не в этом дело. – Мэтт наткнул кубик брокколи на вилку и стал наматывать на нее спагетти. – Просто я никогда не пробовал такого раньше. – Он улыбнулся ей, чтобы, как она надеялась, успокоить. Он нечасто улыбался, поэтому его улыбки была добрым знаком. – Это хорошо выглядит. По-настоящему красочно.
– Мы оставили место для Рут. – Разумеется, оно пустовало. – Думаю, я отпугнула ее надолго.
– Она обычно не появляется здесь вечерами, – заверил ее Мэтт. – Ей нравится смотреть новости и болтать с Дэном Рафером.
– Она смотрит «Колесо Фортуны», – пискнула Мелисса. – Мы все смотрим. Вэнна – милашка.
– Нельзя смотреть телевизор допоздна, когда завтра в школу, – сказал отец девочек и обратил взор на Эмму. – Завтра мы собираемся на городской праздник. Будем рады взять вас с собой, если хотите. Там многолюдно, но всегда найдется местечко еще для одного. Доходы идут в общую копилку.
Она едва не забыла о затянувшихся выходных и праздничном понедельнике. В понедельник она с молодым мужем должна была уехать в Париж в трехдневное свадебное путешествие. Растянуть путешествие – отнять время у предвыборной кампании, сократить его – вызвать у Кена озабоченность политикой и своей карьерой. Так объяснял ее отец.
– Спасибо за приглашение, но, думаю, я останусь здесь.
– Вам следует взять выходной, – настаивал он. – Сегодня вы проработали весь день.
– Город далеко отсюда?
– До Блиндона около пятнадцати минут езды на север. Он маленький, но там есть всего понемногу: бакалея, доктор, продуктовые лавки, универмаг. В Блиндоне девочки ходят в школу.
– А кафе! – напомнила ему Марта. – С самыми лучшими в мире взбитыми сливками с шоколадом.
Эмма подняла брови в комическом ужасе:
– Лучше, чем в «Бабушкином угощении» в Линкольне?
– Она права. Вам следует поесть с нами, а я заодно покажу вам, где детский сад Макки. Если вы составите список бакалейных товаров, мы можем их купить попутно в городе.
– Бакалейных товаров?
Теперь Эмма понимала, что зашла слишком далеко. Следующей услугой, которую он от нее потребует, будет замена шин на его фургоне.
– Вы заглядывали в кладовую узнать, что вам нужно?
Ей нужен повар. Ей нужна служанка. И ей нужна пара таблеток аспирина.
– Хм, нет пока. Я сделаю это сегодня вечером.
Сразу перед тем, как попросить Паулу о помощи.
– Мы тронемся в час, – сказал Мэтт, будто планы на завтра уже утрясены. Он опустил глаза на свою тарелку и вздохнул. – Было бы, конечно, здорово, если бы сюда добавить немного мяса.
– Ты представляешь, что здесь происходит?
Эмма вытянула телефонный шнур и подтащила к стене кухонный стул.
– Нет, Паула, совершенно не представляю. Я была очень занята, и ты никогда не поверишь…
– Прочти газету! – крикнула ее подруга. – Твое имя попало в бульварную печать, а твой отец заперся в доме и избегает делать заявления перед прессой, только твердит, что ты больна и что он молит Бога о твоем скорейшем выздоровлении. Сестры Кена быстренько умотали к озеру на все выходные, поэтому для газетчиков они вне досягаемости. Никто не знает, где Кен, однако Фред думает, что он и кое-кто из его друзей ищут компрометирующие материалы. Или говорят, будто ищут.
– Наверное, слишком мало надежды, что все это само собою уляжется.
– Очень мало, дорогая, – вздохнула Паула. – Где же ты пропадаешь? Но где бы ты ни была, надеюсь, у тебя есть возможность там оставаться.
– Как тяжело я больна?
– Очень больна. Душевно и физически. Твой отец намекает на нервный срыв, но, разумеется, в таких выражениях, чтобы в любом случае никто не подумал, будто ты тронулась умом. Из душевно неуравновешенных невест получаются ужасные сенаторские жены.
– Если бы ты сейчас могла меня видеть, ты бы усомнилась в моем здравом рассудке, – прошептала Эмма.
Она была босиком, в выцветшем синем халате, который нашла в чулане. В доме было тихо: дети лежали в своих кроватках, а Мэтт все еще работал под открытым небом, хотя уже сгущались сумерки. – Я не могу больше говорить, но я хотела…
– Эмили, скажи мне, где ты. Я не удивлюсь, если твой отец нанял частных сыщиков, чтобы разыскать тебя. Не может же он без конца твердить о твоей болезни. Ты в безопасности?
– Вполне.
– Могу я передать ему, что ты звонила?
– Нет, думаю, лучше не надо. Я передала ему, что позвоню через несколько дней, и выполню обещание.
– Знай, он проследит, откуда звонок, – предупредила Паула. – Его взбесило твое бегство. Он был очень холоден и вежлив со мной после всего. Когда священник объявлял, что свадьба отложена, можно было подумать, будто он объявляет о начале войны. Пресса приведена в боевую готовность.
– Он заблокировал мои кредитные карточки.
– Чтобы заставить вернуться домой? Это разумно.
– Нет, он угрожал отречься от меня, если я не выйду замуж за Кена, и я полагаю, он сдержит слово.
– Не может быть. Даже Джордж Грейсон не в состоянии пойти на такое. Он смягчится через несколько дней. – Голос Паулы вдруг изменился: – Завтрак в понедельник? Где?.. Нет, дорогой, не там. В прошлый раз я ела у Марио, там было так шумно, что я сама себя не слышала.
– Фред дома?
– О да, совершенно точно. Одну минуту, дорогая. – Она слышала, как Паула говорит со своим мужем, потом она вновь взяла трубку. – Он ушел в душ, поэтому у нас уйма времени поговорить без помех. Если у тебя нет кредитных карточек, тогда где же ты?
– Я нашла работу.
Тишина.
– Работу? – эхом отозвалась ее подруга. – Ты?
– Да. Настоящую работу.
– Хорошо, – объявила Паула. – Самое время начать жить независимо от Джорджа Грейсона. Что у тебя за работа и как ты нашла ее так быстро?
– Я делала покупки в магазине, – объяснила Эмма, не желая рассказывать Пауле о том, что она готовит и сидит с детьми на ферме. – А одно привело к другому.
– Ты всегда была замечательным покупателем.
– Вот и пригодилось, – сказала она, вспоминая растерянное выражение на лице Мэтта, когда он стоял посреди отдела одежды для девочек. – Мне нравится быть самой собою, Паула.
– Тебе прислать денег?
Она задумалась. Паула пришлет ей столько, сколько она попросит, но вряд ли правильно с ее стороны просить. У нее есть крыша над головой, место, где спать, достаточно еды. Если она сама ее приготовит, усмехнулась она.
– Нет, я в порядке. Здесь у меня есть все, что нужно.
– Хотелось бы верить.
– Поверь, у меня в самом деле все хорошо.
Паула опять вздохнула:
– Ты не заслужила такой участи, Эмма. Кен поступил дурно.
– Да. – Эмма совсем не хотела затрагивать эту тему. – Он не был бы счастлив, женившись на мне.
– Еще как был бы, – фыркнула Паула. – Он тогда выглядел бы как принц. – Она вздохнула. – Ты дашь мне знать, если тебе что-то потребуется?
– Обещаю. Я дам тебе номер моего телефона, просто на тот случай, если с моим отцом будет совсем худо и мне придется вернуться домой. – Она продиктовала цифры. – Никому не давай этот номер.
– Чей это код – 402?
– Небраски.
– Небраски, – повторила Паула ослабшим голосом. – Как тебя туда занесло?
Эмма окинула взглядом кухню, которую она только что целый час вычищала.
– Счастливым ветром, наверно.
Не стоило приводить Эмму с собой. Само ее присутствие привносило сумятицу. Мэтт вел свое семейство и свою гостью сквозь толпу, собравшуюся на ежегодный блиндонский праздник, и надеялся, что никто не обратит внимания на красивую женщину, которая держит за руки двух его младших дочерей так, будто она член его семьи.
– Зря ты это затеял, – ворчала Рут, опираясь на трость. – Не дело, что эта женщина здесь. Что подумают люди?
– Что я нанял помощницу.
Он намеренно сохранял вежливость. Люди подумают, что он пережил смерть жены и ввел в дом женщину, чтобы спать с ней. Городские кумушки притворятся, будто шокированы, а городские мужчины будут ломать головы над тем, как ему удался такой подвиг. И те и другие станут просто изнывать от любопытства, что же происходит в спальных апартаментах на ферме «Три грека».
– У тебя в голове сумбур, мой мальчик. Приводишь в дом незнакомку, которая не умеет готовить фасоль и вообще ничего путного. Мелисса сказала мне, что этим утром на завтрак вы ели апельсиновое желе из концентрата.
– Предполагалось подать его вчера на ужин как десерт, но тогда оно еще не застыло.
Слишком большое разочарование для его новой домработницы. В прошлый вечер он чуть было не вспылил, когда она и Марта пытались попотчевать их водою с привкусом апельсина.
Рут сверкнула глазами на двух подростков, вставших на ее пути. Мальчики тут же уступили ей дорогу, таращась на трость, которую Рут сжимала в руках, словно меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Врачи спасли ребенка и оставили Мэтта одного с тремя дочками: новорожденным младенцем, крохой, едва научившейся ходить, и четырехлетней малышкой. Он был раздавлен горем – залогом бессонных ночей. Он в любом случае не смог бы уснуть из-за Макки, просыпавшейся через каждые четыре часа и требовавшей бутылочку с молоком.
Нет, ему нельзя иметь дело с этой городской женщиной, нельзя даже представлять себе, какова ее кожа на ощупь.
В следующий раз он будет практичнее в выборе, ведь девочкам нужна мать, а он нуждается… да… нуждается в женском участии.
Он не занимался сексом с тех пор, как зачал Маккензи. Он не ходил в бордели и вообще не делал в городе ничего такого, что могло бы стать предметом обсуждения и вызвать сплетни. Он не хочет, чтобы о нем судачили вокруг.
Что ж, ему нужна женщина. Но не надо было нанимать такую красавицу. Он становится рассеянным. Думает, о чем не надо.
Пожалуй, не помешает принять вновь холодный душ.
Проклятье, Рут права. Сейчас самое время для вторичной женитьбы. В округе несколько миловидных женщин. Подходящих женщин, которые знают, как жить с фермером, и знают, что новый трактор куда важнее нового фургона или поездки на Гавайи.
Мэтт повернулся и осмотрел своих четырех пассажирок, задержав пристальный взгляд на Эмме. Она смеялась вместе с его дочерьми. От этой леди трудно оторвать глаза, но фермерская жена из нее не выйдет.
* * *
Приближалось время ужина. Эмма стянула волосы за спиною в короткий конский хвостик и встала поближе к дверному проему, через который в гостиную поступал прохладный воздух. Несколько минут спустя ей предстояло уединиться на кухне и включить эту ужасную, пышущую жаром газовую плиту. Даже хуже – не просто включить, а что-нибудь на ней приготовить.
– Эмма!
Она обернулась и увидела Марту.
– Да?
– Что ты делаешь?
Она отошла от двери, где было так здорово стоять на прохладе, и подошла к Марте.
– Думаю об ужине.
– Мы могли бы съесть желе из концентрата, – сказала Марта. – Тетя Стефани делает много разных видов желе.
– А где живет тетя Стефани?
Хорошо бы по соседству, тогда у нее будет возможность воспользоваться ее рецептами и советами.
– Она живет в Омахе.
– Ого. – Далековато идти за поддержкой. – А как ты делаешь желе из концентрата?
– С водой, вот и все.
– Хорошо. – Поди догадайся, в коммерческих программах по телевизору приготовление желе из концентрата выглядело очень просто.
– Пойдем посмотрим, есть ли у нас желе. Оно в маленьких пакетиках, верно?
– Да. – Марта последовала за ней на кухню.
– Где Мел и Макки?
– Играют наверху.
Наверняка танцуют. После поездки на тракторе они выпили лимонада и решили надеть балетные туфельки и поупражняться в танце. Марта свои туфельки так и не снимала.
– Мне нравятся черные леггинсы, но в них не жарко?
Ребенок покачал головой.
– Я похожа на танцовщицу. Они всегда носят длинные футболки и леггинсы. В любую жару, им все равно. Я видела в книге.
– Неудивительно, что из меня не вышла хорошая балерина.
Эмма взглянула на часы. Ужин должен быть готов в шесть, то есть через час, а она не имеет представления, что приготовить на десерт. И не имеет представления, что готовить каждый вечер в течение двух ближайших недель.
– Ты умеешь танцевать, как балерина?
– Самую малость.
Каждая воспитанница академии мисс Китон брала уроки балета.
– Ух ты.
– Мы потанцуем позже, – пообещала она, надеясь вспомнить азы балетного танца. Балет, во всяком случае, куда веселее, чем стряпня на кухне. – А теперь нам нужно приготовить желе.
– Мне больше всего нравится апельсиновое.
Эмма провела ее на кухню.
– Что ж, давай надеяться, что у нас есть апельсиновое.
Они отыскали два пакетика с желе и, следуя инструкции, налили апельсиновую жидкость в суповые чаши и заморозили их. Все это время Марта без умолку щебетала о своих школьных делах, об отношениях между ее сверстниками-второклассниками, о том, что у учительницы скоро появится ребенок. Эмма прервала ее лишь однажды, спросив, что они обычно едят на ужин по воскресеньям.
– То, что остается от обеда, – сказала девочка.
Единственное, что осталось от обеда, шлепнулось на платье Рут, поэтому разогреть оставшиеся кусочки мяса не представляется возможным.
– Я думаю, что у нас ничего не осталось.
Марта уперла руки в бока:
– Ты не знаешь, как чего-нибудь приготовить?
– Конечно, знаю.
Она знала, как приготовить три варианта романтического ужина на двоих. Она умела делать яичницу-болтунью и сэндвичи с сыром, но ей гораздо лучше удавалось задумывать угощения, чем готовить их. Повару в доме Грейсонов жилось неплохо: миссис Латур получала хорошее жалованье с медицинской страховкой, имела свободный доступ к продовольственным запасам и месяц отдыха во Франции каждый год. Кухня была в ее полном ведении, и никто не вторгался туда против ее желания. Она вряд ли обрадовалась бы, если б ей предложили помощь в приготовлении желе из концентрата.
– Твой отец любит пасту?
Вопрос озадачил ребенка.
– Пасту, – повторила Эмили. – Так итальянцы называют изделия из пресного теста. Спагетти, лапшу, макароны.
Марта кивнула:
– Да, конечно. Охлажденные спагетти.
Слава Богу, в буфете имелись две пачки спагетти, а все необходимые приправы она видела в ящичках холодильника. На этот раз она не осрамится перед Мэттом Томсоном. Она намерена заслужить свое жалованье, потому что, когда с этой – первой в ее жизни – работой будет покончено, она уедет на месяц в Европу. Это следовало бы сделать сразу, хотя она смутно представляет, как бы жила в Париже без своих кредитных карточек.
Она подумала о своем странном договоре с фермером. Нет, пока она его не оставит. Да, Мэтт Томсон нуждается в ней. Нуждается в ее помощи. И наконец, она желает набраться опыта семейной жизни, а это, возможно, ее единственный шанс за долгое время узнать изнутри, что такое семья.
Она полагала раньше, что станет хорошей матерью. Хотела иметь детей, хотя Кен никогда не пылал особым желанием приумножить семью. Им руководили карьерные амбиции. Она знала, чего он ожидал от нее – играть роль хозяйки его дома, быть его достоянием и имуществом.
А теперь она ни то и ни другое. Теперь она Эмма Грей, которая не имеет даже возможности переодеться в вечернее платье для ужина.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Что это?
– Паста «Примавера», – возвестила Эмма, ставя тарелку перед Мэттом. – Одно из фирменных моих блюд.
В действительности это было одно-единственное ее фирменное блюдо, но она не собиралась ему об этом рассказывать. Ему необязательно знать, что она всегда жила в доме, где имелся свой собственный повар.
– Вижу. – Он ткнул в содержимое тарелки вилкой. – А где мясо?
– Это овощное блюдо. – Поверх спагетти она накрошила в изобилии кубики капусты-брокколи и моркови для супа-жульен. – Марта помогала мне его готовить.
– Вот как, – сказал он, кинув изучающий взгляд на свою старшую дочь. – В чем же была твоя помощь?
– Я мыла овощи, – ответила та. – А еще нашла спагетти и накрыла на стол. Эмма обнесла всех девочек тарелками с едой. – Надеюсь, вам понравится.
– Еще мы приготовили сюрприз на десерт, – прошептала Марта, наклонившись вперед. – Ни за что не догадаешься какой.
– Даже пытаться не стану, – сказал отец.
– Вкуснее было бы со свеженатертым пармезаном, но все, что я смогла найти, – вот эту баночку. – Эмма посыпала сыр из банки на спагетти девочкам и вручила банку Мэтту, прежде чем сесть. – Леди, положите салфетки к себе на колени, пожалуйста. Девочки покорно сделали так, как она велела. Мэтт сначала скользнул взглядом по Мелиссе и Маккензи, а потом всмотрелся в них пристальнее:
– Что такое на вас надето?
– Балетные купальники.
– Им очень хотелось обновить свои новые балетные туфельки… – вступилась Эмма. Он взглянул на нее хмуро:
– На них надеты мои нижние рубашки.
– Они сказали, что ты не будешь возражать.
Он кашлянул:
– В следующий раз, девочки, обязательно спросите разрешения.
Они невозмутимо кивнули головками. Некоторое время все четыре отпрыска семейства Томсон созерцали в тишине спагетти под овощами.
– Вам не нравится?
У Эммы обмерло сердце. Она рассчитывала, что работодатель будет в восторге.
– Не в этом дело. – Мэтт наткнул кубик брокколи на вилку и стал наматывать на нее спагетти. – Просто я никогда не пробовал такого раньше. – Он улыбнулся ей, чтобы, как она надеялась, успокоить. Он нечасто улыбался, поэтому его улыбки была добрым знаком. – Это хорошо выглядит. По-настоящему красочно.
– Мы оставили место для Рут. – Разумеется, оно пустовало. – Думаю, я отпугнула ее надолго.
– Она обычно не появляется здесь вечерами, – заверил ее Мэтт. – Ей нравится смотреть новости и болтать с Дэном Рафером.
– Она смотрит «Колесо Фортуны», – пискнула Мелисса. – Мы все смотрим. Вэнна – милашка.
– Нельзя смотреть телевизор допоздна, когда завтра в школу, – сказал отец девочек и обратил взор на Эмму. – Завтра мы собираемся на городской праздник. Будем рады взять вас с собой, если хотите. Там многолюдно, но всегда найдется местечко еще для одного. Доходы идут в общую копилку.
Она едва не забыла о затянувшихся выходных и праздничном понедельнике. В понедельник она с молодым мужем должна была уехать в Париж в трехдневное свадебное путешествие. Растянуть путешествие – отнять время у предвыборной кампании, сократить его – вызвать у Кена озабоченность политикой и своей карьерой. Так объяснял ее отец.
– Спасибо за приглашение, но, думаю, я останусь здесь.
– Вам следует взять выходной, – настаивал он. – Сегодня вы проработали весь день.
– Город далеко отсюда?
– До Блиндона около пятнадцати минут езды на север. Он маленький, но там есть всего понемногу: бакалея, доктор, продуктовые лавки, универмаг. В Блиндоне девочки ходят в школу.
– А кафе! – напомнила ему Марта. – С самыми лучшими в мире взбитыми сливками с шоколадом.
Эмма подняла брови в комическом ужасе:
– Лучше, чем в «Бабушкином угощении» в Линкольне?
– Она права. Вам следует поесть с нами, а я заодно покажу вам, где детский сад Макки. Если вы составите список бакалейных товаров, мы можем их купить попутно в городе.
– Бакалейных товаров?
Теперь Эмма понимала, что зашла слишком далеко. Следующей услугой, которую он от нее потребует, будет замена шин на его фургоне.
– Вы заглядывали в кладовую узнать, что вам нужно?
Ей нужен повар. Ей нужна служанка. И ей нужна пара таблеток аспирина.
– Хм, нет пока. Я сделаю это сегодня вечером.
Сразу перед тем, как попросить Паулу о помощи.
– Мы тронемся в час, – сказал Мэтт, будто планы на завтра уже утрясены. Он опустил глаза на свою тарелку и вздохнул. – Было бы, конечно, здорово, если бы сюда добавить немного мяса.
– Ты представляешь, что здесь происходит?
Эмма вытянула телефонный шнур и подтащила к стене кухонный стул.
– Нет, Паула, совершенно не представляю. Я была очень занята, и ты никогда не поверишь…
– Прочти газету! – крикнула ее подруга. – Твое имя попало в бульварную печать, а твой отец заперся в доме и избегает делать заявления перед прессой, только твердит, что ты больна и что он молит Бога о твоем скорейшем выздоровлении. Сестры Кена быстренько умотали к озеру на все выходные, поэтому для газетчиков они вне досягаемости. Никто не знает, где Кен, однако Фред думает, что он и кое-кто из его друзей ищут компрометирующие материалы. Или говорят, будто ищут.
– Наверное, слишком мало надежды, что все это само собою уляжется.
– Очень мало, дорогая, – вздохнула Паула. – Где же ты пропадаешь? Но где бы ты ни была, надеюсь, у тебя есть возможность там оставаться.
– Как тяжело я больна?
– Очень больна. Душевно и физически. Твой отец намекает на нервный срыв, но, разумеется, в таких выражениях, чтобы в любом случае никто не подумал, будто ты тронулась умом. Из душевно неуравновешенных невест получаются ужасные сенаторские жены.
– Если бы ты сейчас могла меня видеть, ты бы усомнилась в моем здравом рассудке, – прошептала Эмма.
Она была босиком, в выцветшем синем халате, который нашла в чулане. В доме было тихо: дети лежали в своих кроватках, а Мэтт все еще работал под открытым небом, хотя уже сгущались сумерки. – Я не могу больше говорить, но я хотела…
– Эмили, скажи мне, где ты. Я не удивлюсь, если твой отец нанял частных сыщиков, чтобы разыскать тебя. Не может же он без конца твердить о твоей болезни. Ты в безопасности?
– Вполне.
– Могу я передать ему, что ты звонила?
– Нет, думаю, лучше не надо. Я передала ему, что позвоню через несколько дней, и выполню обещание.
– Знай, он проследит, откуда звонок, – предупредила Паула. – Его взбесило твое бегство. Он был очень холоден и вежлив со мной после всего. Когда священник объявлял, что свадьба отложена, можно было подумать, будто он объявляет о начале войны. Пресса приведена в боевую готовность.
– Он заблокировал мои кредитные карточки.
– Чтобы заставить вернуться домой? Это разумно.
– Нет, он угрожал отречься от меня, если я не выйду замуж за Кена, и я полагаю, он сдержит слово.
– Не может быть. Даже Джордж Грейсон не в состоянии пойти на такое. Он смягчится через несколько дней. – Голос Паулы вдруг изменился: – Завтрак в понедельник? Где?.. Нет, дорогой, не там. В прошлый раз я ела у Марио, там было так шумно, что я сама себя не слышала.
– Фред дома?
– О да, совершенно точно. Одну минуту, дорогая. – Она слышала, как Паула говорит со своим мужем, потом она вновь взяла трубку. – Он ушел в душ, поэтому у нас уйма времени поговорить без помех. Если у тебя нет кредитных карточек, тогда где же ты?
– Я нашла работу.
Тишина.
– Работу? – эхом отозвалась ее подруга. – Ты?
– Да. Настоящую работу.
– Хорошо, – объявила Паула. – Самое время начать жить независимо от Джорджа Грейсона. Что у тебя за работа и как ты нашла ее так быстро?
– Я делала покупки в магазине, – объяснила Эмма, не желая рассказывать Пауле о том, что она готовит и сидит с детьми на ферме. – А одно привело к другому.
– Ты всегда была замечательным покупателем.
– Вот и пригодилось, – сказала она, вспоминая растерянное выражение на лице Мэтта, когда он стоял посреди отдела одежды для девочек. – Мне нравится быть самой собою, Паула.
– Тебе прислать денег?
Она задумалась. Паула пришлет ей столько, сколько она попросит, но вряд ли правильно с ее стороны просить. У нее есть крыша над головой, место, где спать, достаточно еды. Если она сама ее приготовит, усмехнулась она.
– Нет, я в порядке. Здесь у меня есть все, что нужно.
– Хотелось бы верить.
– Поверь, у меня в самом деле все хорошо.
Паула опять вздохнула:
– Ты не заслужила такой участи, Эмма. Кен поступил дурно.
– Да. – Эмма совсем не хотела затрагивать эту тему. – Он не был бы счастлив, женившись на мне.
– Еще как был бы, – фыркнула Паула. – Он тогда выглядел бы как принц. – Она вздохнула. – Ты дашь мне знать, если тебе что-то потребуется?
– Обещаю. Я дам тебе номер моего телефона, просто на тот случай, если с моим отцом будет совсем худо и мне придется вернуться домой. – Она продиктовала цифры. – Никому не давай этот номер.
– Чей это код – 402?
– Небраски.
– Небраски, – повторила Паула ослабшим голосом. – Как тебя туда занесло?
Эмма окинула взглядом кухню, которую она только что целый час вычищала.
– Счастливым ветром, наверно.
Не стоило приводить Эмму с собой. Само ее присутствие привносило сумятицу. Мэтт вел свое семейство и свою гостью сквозь толпу, собравшуюся на ежегодный блиндонский праздник, и надеялся, что никто не обратит внимания на красивую женщину, которая держит за руки двух его младших дочерей так, будто она член его семьи.
– Зря ты это затеял, – ворчала Рут, опираясь на трость. – Не дело, что эта женщина здесь. Что подумают люди?
– Что я нанял помощницу.
Он намеренно сохранял вежливость. Люди подумают, что он пережил смерть жены и ввел в дом женщину, чтобы спать с ней. Городские кумушки притворятся, будто шокированы, а городские мужчины будут ломать головы над тем, как ему удался такой подвиг. И те и другие станут просто изнывать от любопытства, что же происходит в спальных апартаментах на ферме «Три грека».
– У тебя в голове сумбур, мой мальчик. Приводишь в дом незнакомку, которая не умеет готовить фасоль и вообще ничего путного. Мелисса сказала мне, что этим утром на завтрак вы ели апельсиновое желе из концентрата.
– Предполагалось подать его вчера на ужин как десерт, но тогда оно еще не застыло.
Слишком большое разочарование для его новой домработницы. В прошлый вечер он чуть было не вспылил, когда она и Марта пытались попотчевать их водою с привкусом апельсина.
Рут сверкнула глазами на двух подростков, вставших на ее пути. Мальчики тут же уступили ей дорогу, таращась на трость, которую Рут сжимала в руках, словно меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15