А ее бальное платье стоит пару сотен долларов.
Из высшего света она или нет, но глаза у нее на мокром месте. Может быть, просто потому, что ей придется провести этот воскресный вечер в ресторанчике «Бабушкино угощение». Мэтт очень надеялся, что она не заплачет во время ужина. Он убеждал себя ни во что не вмешиваться.
– Вам станет лучше после того, как вы поедите.
Она не взглянула на него, но слегка покраснела.
Марта подвинула к себе меню:
– Хотите гамбургер и картофель фри?
– Звучит аппетитно.
Макки тихонько толкнула ее локтем и зашептала:
– Не забудь про взбитые сливки с шоколадом.
– Спасибо, что напомнила. Именно поэтому я и пришла. Ради взбитых сливок с шоколадом.
Она умела обращаться с детьми. Знала, как с ними разговаривать. Знала, как покупать им вещи. Мэтту подумалось: неужели это судьба?
– Ну, народ, делаем заказ?
Мэтт вновь посмотрел на Эмму. Ему нравилось думать, будто он прекрасно разбирается в людях. В этом деле он совершил не так уж много ошибок, хотя в остальном ошибался без счета. Зато он знал людей, и ему нравилось думать, что знал. Но эту женщину он не понимал.
– Мне, пожалуйста, гамбургер со специями, – сказала Эмма и посмотрела на девочек. – Все будут взбитые сливки с шоколадом? В ответ хором прозвучало «да».
– Пять порций взбитых сливок с шоколадом и один гамбургер со специями, – сказала официантка. – А девочкам?
Ответил Мэтт:
– Еще три гамбургера со специями, детские порции, и жареного цыпленка. С легкой подливкой и картофельным пюре.
– Заказ принят. Желаете, чтобы сливки вам подали прямо сейчас или вместе с обедом?
– Все равно. – Если девочки после сливок раздумают есть гамбургеры, он заберет их с собой. Официантка улыбнулась и собрала меню.
– У вас очень милая семья.
Ответная улыбка Мэтта была холодна:
– Спасибо.
– Я принесу вам сливки через минуту.
Марта наклонилась вперед и пристально посмотрела на гостью:
– Вы плакали?
– Нет-нет, – возразила Эмма.
– Но у вас такой вид…
– Марта! – воскликнул Мэтт. – Пожалуйста, не приставай к Эмме с вопросами.
– Я просто спросила…
– Марта! – Он придал голосу строгость, а лицу – суровое выражение.
Его дочь округлила глаза и плотно сжала губы. Мэтт почувствовал, что ему следует переменить тему и завязать нейтральный разговор в ожидании обеда.
– Это… мм… Эмма, вы живете в Линкольне?
– Нет, – Она отпила воды из стакана. – Сказать по совести, я еще не решила.
Это означало, что она либо хочет устроиться на работу в этих местах, либо поступает в местный университет. Она сказала, что ей двадцать шесть лет, возраст вполне подходящий.
– Вы уже видели университетский городок?
– Нет, зато я видела, как народ валом валил на футбольный стадион. Интересно, какая команда выиграла?
Мэтт усмехнулся:
– Вы не из здешних мест, иначе бы знали, что Небраска всегда побеждает.
– Вперед, «Биг Ред»! – крикнула Мелисса, и некий молодой человек по соседству с ними обернулся на ее голос и победно вскинул вверх руку с растопыренными в форме буквы «V» пальцами.
– Я люблю туфельки, – сказала Макки, уткнувшись головой в плечо Эммы. И та обняла малышку за плечи, прижала к себе.
– Вы ищете работу?
Во рту у него пересохло. Могло ли ее появление в городе иметь столь простое объяснение, или он был круглым дураком, когда подумал о том, о чем подумал? В ее зеленых глазах вспыхнуло удивление.
– Работу? – повторила она так, будто никогда прежде не слышала этого слова. О'кей, он круглый дурак.
– Тогда вы, должно быть, студентка.
– Нет. Я еще не знаю, чем заняться. – Она растерянно ему улыбнулась. – Как видите, я на распутье.
– Нам нужно в туалет, – Мелисса сорвалась е места, а вслед за ней и Марта.
– Опять?
– Папа, – простонала Марта. – Вовсе не обязательно считать.
– Извини. – Он вновь повернулся лицом к Эмме, женщине на распутье, которая наверняка нуждается в работе.
Официантка принесла поднос, полный стаканов со сливками, и «женщина на распутье» взялась расставить их на столе, снабжая каждый стакан соломинкой и салфеткой. Официантка пообещала принести остальное через минуту.
– Спасибо, – поблагодарил ее Мэтт и снова обратился к Эмме Грей:
– Что за распутье?
– Это неинтересно, – сказала она, очищая свою соломинку от налипшей бумаги.
– Нет, интересно. Очень.
Скажи мне, что ты няня. Скажи мне, что ты воспитатель в детском саду. Скажи мне, что ты любишь лошадей и устала от городской жизни.
– Да, вы правы, – сказала она, окуная соломинку во взбитые сливки. – Я собираюсь искать работу.
Мэтт сделал глубокий вдох. Итак, она не мать семейства.
– Вы умеете готовить?
– Немного.
– А ездить на лошади?
Она вздрогнула:
– С малых лет.
Он не колебался ни минуты. Он не мог упустить шанс. Родственницы обещали помочь, но им трудно будет сдержать обещание. Рут раньше помогала, но теперь у нее артрит. Стефания забрала было девочек к себе в Омаху, однако он не смог вынести разлуки с ними. Он сказал обеим женщинам, что наймет помощницу по дому. Все ополчатся против него, если он не привезет из города хоть одну соискательницу.
– Хотите работать на моей ферме?
– Простите?
– Вы хотите работать на моей ферме?
Ее улыбка погасла.
– Работать кем?
– Я приехал в город, чтобы купить трактор и нанять работника. Мне нужна домохозяйка. Няня, если вам так больше нравится.
– Вы обращались в агентство по найму?
Пришлось выложить всю правду:
– Довольно стожно найти того, кто готов жить вдали от города. Часть лета девочки провели с моей сестрой в Омахе, но теперь они вернулись домой. Непросто в течение трех лет в одиночку и ферму содержать, и детей растить.
Она пристально смотрела на него своими зелеными глазами и, поколебавшись, спросила:
– А миссис Томсон?
– Она умерла. Мне помогала с детьми моя тетка, Рут, но у нее хронический артрит, и теперь ухаживать за девочками для нее слишком тяжело.
– Примите мои соболезнования.
Он понял, что это касалось не хвори тетушки Рут.
– Да, вот такие дела.
Девочки вернулись в сопровождении официантки, которая несла поднос с их обедом.
– Не сердитесь на мои слова, – сказал он Эмме. – Было просто безумием предлагать вам все это.
Она промолчала и начала будить Макки, чтобы та проснулась и съела свой гамбургер. Мэтт стал деловито-оживлен: предлагал каждому кетчуп и горчицу, следил за тем, чтобы стаканы со взбитыми сливками не оказались слишком близко к краю стола и не опрокинулись кому-нибудь на колени. Он видел краем глаза, как Эмма раздала девочкам салфетки, и рассеянно слушал девичий щебет о том, кому нравятся помидоры, а кому нет.
Что ж, он сделал попытку, но она не ответила – ни согласием, ни отказом. Если б было чуть больше времени, может, удалось бы уговорить ее. Теперь же это безнадежно.
Марта сочла своим долгом сводить сестер в туалет, покуда папа расплачивается за еду. Ее обязанностью как старшей сестры было держать Макки за руку, чтобы та по дороге не потерялась. И еще она считала себя обязанной проследить, чтобы Мел и Макки вымыли руки после туалета.
Но сейчас, ожидая в зловонной уборной, пока сестры закончат свои дела, она мечтала об одном – быть среди них самой младшей и чтобы кто-то другой ждал ее.
– Давайте, – сказала она, – поторапливайтесь!
– Сейчас! – крикнула Макки. – Я запуталась в штанинах.
– Я уже все, – сказала Мелисса, открывая дверь.
– Вымой руки.
– Знаю. – Она протопала к раковине. – Не приказывай.
– Я старшая, – парировала Марта, хотя не испытывала от этого никакой радости. – Макки, скорее. Вся семья должна быть в сборе.
Мел вытерла мокрые руки о юбку и посмотрела на сестру с любопытством:
– Как это?
– Эмма должна поехать домой с нами.
– Я уже, – сказала Макки, распахнув дверь, и проследовала к умывальнику. Она весело оглядела вертушку с жидким мылом, подставила крохотные пальчики под струю розовой жидкости.
– О'кей, – сказала Мелисса.
– Скажи это папе.
– Что? – Макки приподняла руки, а Марта пустила воду и проверила, не слишком ли она горяча.
– Ополосни, – велела она младшей сестренке. – И поторапливайся.
– Я уже, – заладила маленькая копуша, играя с водой. – Мне нравится Эмма.
– Мне тоже, – заметила Мелисса. – Я думаю, она принцесса. Она купила нам розовые туфельки.
– Она не заставляла меня есть помидоры, – добавила Марта.
Их последняя нянька была с причудами. Предыдущая заставляла их есть булочки с мясом и, вместо того чтобы читать им сказки, болтала с их отцом. Тетушка Рут слишком уставала от игр, а тетушка Стеф не хотела, чтобы они жили на ферме, кроме того, у нее была аллергия на собак.
– Скажи папе, – повторила Мелисса. – Скажи папе: мы хотим, чтобы Эмма поехала домой с нами.
Марта всучила Макки бумажное полотенце, прежде чем та успела вытереть мокрые руки о тенниску.
– Эмма может сказать «нет».
– «Нет»? – переспросила Мел.
– «Нет»? – повторила за ней Макки.
– Да, – сказала Марта.
– Она плакала. Я думаю, у нее был плохой день.
– О-о… – У Макки затряслась нижняя губа.
– Не смей плакать, – велела ей Марта. – Побереги слезы на потом. Ты повиснешь на Эмме и не дашь ей уйти. Так, как ты сделала в магазине, помнишь? Малышка кивнула.
Мелисса выглядела озабоченной:
– А как насчет папы?
– Не волнуйся за папу, – сказала Марта, придав голосу побольше бодрости, чтобы успокоить Мелиссу. – О нем позабочусь я.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Почему вы предлагаете мне работу? Вы же ничего обо мне не знаете, – сказала Эмили.
Она аккуратно сложила салфетку, опустила ее на стол и лишь после этого подняла глаза на мужчину, который сидел рядом. С тех пор как три девочки убежали в туалет, в ресторанчике «Бабушкино угощение» стало во много раз тише, и Эмили удалось наконец задать тот вопрос, который не давал ей покоя во время еды. Казалось, он ждал этого вопроса.
– Вы уже прошли первое испытание.
– Какое?
– В магазине. – Мэтт Томсон слегка улыбнулся, что сделало его привлекательное лицо значительно моложе.
– Я подумала над вашими словами во время обеда, – начала Эмили, – и я…
– Вы способны размышлять во время обеда? Ну вот и еще одно испытание пройдено.
– Было весело. Шумно, конечно, я к такому не привыкла, – сказала она, вспоминая скучные официальные обеды с друзьями своего отца. – Но очень весело.
– Похоже, у вас нет детей?
– Нет.
Он посмотрел на ее руки, и Эмили обрадовалась, что давно спрятала в сумочку обручальное кольцо.
– И вы не замужем.
– Нет. Боже упаси. Послушайте, мистер Томсон. Я здесь… э… в отпуске. – Он удивленно поднял брови. Очевидно, городок Линкольн в Небраске чудно принять за курорт. – И пока не решила, чем заняться потом.
Фермер поднес к губам чашку и отпил немного кофе.
– Продолжайте.
– Собственно… – замялась Эмили.
Что же ей делать? Она могла бы позвонить Пауле и попросить перевести на ее имя деньги, но нельзя же занимать у подруги без конца. Снять деньги со счета в своем банке у нее нет возможности до вторника, поскольку из-за праздников и выходных банк работать не будет. А еще она может позвонить отцу и вернуться домой.
– Я заинтересована в вашем предложении, но не знаю, сколько времени смогу здесь пробыть.
– Время исчисляется в месяцах?
– В днях.
– В днях? – повторил он разочарованно. – Это меня мало устраивает.
– Вы даже не знаете, подхожу ли я вам. Пусть это будет испытательный срок.
Что она делает? Эмили с трудом подавила панику.
– Продолжайте.
– Нет, теперь вы расскажите мне, что за работу предлагаете.
В конце концов, именно он поднял вопрос о работе. Ему и продолжать разговор. Эмили подперла подбородок рукой и ждала объяснений, однако Мэтт Томсон вскочил со стула и стал поднимать с пола вещи. Он был человек действия.
– Мне нужен кто-то вроде матери, – сказал он прямо. – Вы забираете их из школы, отводите Макки в детский сад, печете кексы к чаю, готовите еду, стираете одежду и смотрите мыльные оперы или «Мелроуз-Плейс» – что угодно. Я ни во что не вмешиваюсь, пока девочки здоровы и счастливы.
Он назвал размер жалованья, медицинской страховки, сказал, что по воскресным дням она свободна и что может пользоваться его фургоном.
– Вы будете членом нашей семьи, – добавил он и бросил обеспокоенный взгляд в сторону туалета. – Это не слишком тяжелая работа. А то, сколько вы здесь пробудете, полагаю, не имеет значения. Вы могли бы на худой конец отработать пару месяцев, пока я не найду по рекламному объявлению кого-то еще.
Не слишком ли обременительна будет такая работа? Однако она получит независимость. У нее будет где жить, пока она не разберется со своими проблемами. Пока не сможет вернуться домой.
– Две недели испытательного срока, – настояла она, понимая, что больше не выдержит. – Полагаю, договор заключен. Как по-вашему?
Эмили передвинула свои коробки и сумки и поднялась из-за стола.
– Эмма! – крикнула Мелисса, ведя за собой се стер. – Куда вы?
Макки разразилась громкими рыданиями и обхватила ноги Эмили. Марта попятилась назад, призывая глазами отца сделать хоть что-нибудь, дабы прекратить это безумие.
– Макки, пожалуйста, – сказала Эмили, видя, как люди вокруг оборачиваются на них. – Не надо плакать. Честное слово, не надо.
Девочка посмотрела на папу, чтобы понять, как себя вести.
– Ты едешь с нами или нет?
– Еду, – ответила Эмили.
Руки у нее были заняты, а малышка все крепче сжимала ее колени. Она опустила на пол сумку с покупками и дорожный чемодан, а потом погладила ребенка по голове.
– Макки, дай мне пройти.
– Нет!
Марта постучала сестренку по плечу:
– Прекрати, Макки. Она едет с нами.
– Правда? – последовал приглушенный вопрос.
Эмили не знала, что делать.
– Поеду, если ты перестанешь плакать и поможешь мне нести вещи.
К ее облегчению, малышка тотчас же освободила ее колени и приподняла чемоданчик. Она послала Эмили сияющий взгляд, будто никаких слез не было и в помине.
– О'кей, – сказала Макки, окинув старших сестер взглядом победителя.
Эмили подумала: а не разыграла ли малышка эту истерику? И не поэтому ли Мэтт Томсон не вмешивался? Она подхватила сумку с покупками и повернулась лицом к рослому фермеру.
– Ну вот и все, – сказала она.
Маленькие пальчики Макки, словно змейки, вползли в ее ладонь и замерли там.
– Тогда в путь, – заключил мужчина, и четыре представительницы прекрасного пола вышли за ним из ресторана.
Они свернули за угол и вскоре оказались на автомобильной стоянке. Эмили снова заколебалась, увидев, что мистер Томсон остановился возле фургона с большим брезентовым кузовом. Он уложил вещи, распахнул дверцы и усадил девочек в кузов, после чего повернулся к Эмили.
– Вы сядете спереди, – сказал он.
Это был ее последний шанс развернуться и уйти, последняя возможность возвратиться домой. Но Эмили расправила плечи и шагнула навстречу высокому мужчине, который держал для нее дверцу фургона. Путь к возвращению был отрезан, во всяком случае сейчас. Да, она станет домработницей. На далекой ферме, где никто не сможет ее найти. Эмили влезла в фургон и улыбнулась девочкам, занявшим задние сиденья. Они очаровательные дети, а их отец кажется доброжелательным. А вот какова будет работа?
В конце концов, она не собирается провести в Небраске остаток своих дней.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал фермер, выведя фургон на городские улицы. – Путь до дома не близок.
– Сколько? – сочла своим долгом спросить она, хотя теперь это был далеко не самый важный вопрос.
Лучше забраться подальше – вот что она хотела сказать, но не посмела. Это прозвучало бы не слишком-то уместно.
– Пять часов, возможно, чуть больше.
– По этому шоссе через всю Небраску?
– Не совсем, – слегка улыбнулся он и надавил на педаль газа. – Зато вы скоро почувствуете, что это за дорога.
– Что ж, я не против, – сказала она, глядя за окно. Особо смотреть было не на что – поля уходили за горизонт. Небо начало темнеть, день клонился к вечеру. Эмили откинулась на спинку сиденья и с облегчением вздохнула.
* * *
– У меня теперь есть черные леггинсы, как у Джениифер, – промурлыкала Марта, прильнув к подушке.
– А теперь спи, – велел Мэтт дочке, укутав ее плечи розовым покрывалом. – Уже поздно.
– Который час?
– Очень поздно, – прошептал он, погасив ночник над кроватью.
Веки Марты смежились, а когда он повернулся к Мелиссе, то увидел, что его средняя дочь уснула с дурацкими балетными туфельками в руках. Он не понимает девочек, зато теперь с ними есть та, которая их понимает. Мэтт вновь внимательно посмотрел на Макки. Он отнес ее спящую наверх и, не будя, уложил в кровать. Она наверняка заплачет, проснувшись утром в одежде.
Эмма ждала внизу на кухне. Она устало сидела за кухонным столом, ее сумки лежали возле стула, будто она ожидала автобуса, чтобы ехать куда-то дальше. Она была красива и несчастна, и Мэтт молил небеса, чтобы она осталась здесь подольше, и тогда Стефани не придется забирать девочек к себе в Омаху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Из высшего света она или нет, но глаза у нее на мокром месте. Может быть, просто потому, что ей придется провести этот воскресный вечер в ресторанчике «Бабушкино угощение». Мэтт очень надеялся, что она не заплачет во время ужина. Он убеждал себя ни во что не вмешиваться.
– Вам станет лучше после того, как вы поедите.
Она не взглянула на него, но слегка покраснела.
Марта подвинула к себе меню:
– Хотите гамбургер и картофель фри?
– Звучит аппетитно.
Макки тихонько толкнула ее локтем и зашептала:
– Не забудь про взбитые сливки с шоколадом.
– Спасибо, что напомнила. Именно поэтому я и пришла. Ради взбитых сливок с шоколадом.
Она умела обращаться с детьми. Знала, как с ними разговаривать. Знала, как покупать им вещи. Мэтту подумалось: неужели это судьба?
– Ну, народ, делаем заказ?
Мэтт вновь посмотрел на Эмму. Ему нравилось думать, будто он прекрасно разбирается в людях. В этом деле он совершил не так уж много ошибок, хотя в остальном ошибался без счета. Зато он знал людей, и ему нравилось думать, что знал. Но эту женщину он не понимал.
– Мне, пожалуйста, гамбургер со специями, – сказала Эмма и посмотрела на девочек. – Все будут взбитые сливки с шоколадом? В ответ хором прозвучало «да».
– Пять порций взбитых сливок с шоколадом и один гамбургер со специями, – сказала официантка. – А девочкам?
Ответил Мэтт:
– Еще три гамбургера со специями, детские порции, и жареного цыпленка. С легкой подливкой и картофельным пюре.
– Заказ принят. Желаете, чтобы сливки вам подали прямо сейчас или вместе с обедом?
– Все равно. – Если девочки после сливок раздумают есть гамбургеры, он заберет их с собой. Официантка улыбнулась и собрала меню.
– У вас очень милая семья.
Ответная улыбка Мэтта была холодна:
– Спасибо.
– Я принесу вам сливки через минуту.
Марта наклонилась вперед и пристально посмотрела на гостью:
– Вы плакали?
– Нет-нет, – возразила Эмма.
– Но у вас такой вид…
– Марта! – воскликнул Мэтт. – Пожалуйста, не приставай к Эмме с вопросами.
– Я просто спросила…
– Марта! – Он придал голосу строгость, а лицу – суровое выражение.
Его дочь округлила глаза и плотно сжала губы. Мэтт почувствовал, что ему следует переменить тему и завязать нейтральный разговор в ожидании обеда.
– Это… мм… Эмма, вы живете в Линкольне?
– Нет, – Она отпила воды из стакана. – Сказать по совести, я еще не решила.
Это означало, что она либо хочет устроиться на работу в этих местах, либо поступает в местный университет. Она сказала, что ей двадцать шесть лет, возраст вполне подходящий.
– Вы уже видели университетский городок?
– Нет, зато я видела, как народ валом валил на футбольный стадион. Интересно, какая команда выиграла?
Мэтт усмехнулся:
– Вы не из здешних мест, иначе бы знали, что Небраска всегда побеждает.
– Вперед, «Биг Ред»! – крикнула Мелисса, и некий молодой человек по соседству с ними обернулся на ее голос и победно вскинул вверх руку с растопыренными в форме буквы «V» пальцами.
– Я люблю туфельки, – сказала Макки, уткнувшись головой в плечо Эммы. И та обняла малышку за плечи, прижала к себе.
– Вы ищете работу?
Во рту у него пересохло. Могло ли ее появление в городе иметь столь простое объяснение, или он был круглым дураком, когда подумал о том, о чем подумал? В ее зеленых глазах вспыхнуло удивление.
– Работу? – повторила она так, будто никогда прежде не слышала этого слова. О'кей, он круглый дурак.
– Тогда вы, должно быть, студентка.
– Нет. Я еще не знаю, чем заняться. – Она растерянно ему улыбнулась. – Как видите, я на распутье.
– Нам нужно в туалет, – Мелисса сорвалась е места, а вслед за ней и Марта.
– Опять?
– Папа, – простонала Марта. – Вовсе не обязательно считать.
– Извини. – Он вновь повернулся лицом к Эмме, женщине на распутье, которая наверняка нуждается в работе.
Официантка принесла поднос, полный стаканов со сливками, и «женщина на распутье» взялась расставить их на столе, снабжая каждый стакан соломинкой и салфеткой. Официантка пообещала принести остальное через минуту.
– Спасибо, – поблагодарил ее Мэтт и снова обратился к Эмме Грей:
– Что за распутье?
– Это неинтересно, – сказала она, очищая свою соломинку от налипшей бумаги.
– Нет, интересно. Очень.
Скажи мне, что ты няня. Скажи мне, что ты воспитатель в детском саду. Скажи мне, что ты любишь лошадей и устала от городской жизни.
– Да, вы правы, – сказала она, окуная соломинку во взбитые сливки. – Я собираюсь искать работу.
Мэтт сделал глубокий вдох. Итак, она не мать семейства.
– Вы умеете готовить?
– Немного.
– А ездить на лошади?
Она вздрогнула:
– С малых лет.
Он не колебался ни минуты. Он не мог упустить шанс. Родственницы обещали помочь, но им трудно будет сдержать обещание. Рут раньше помогала, но теперь у нее артрит. Стефания забрала было девочек к себе в Омаху, однако он не смог вынести разлуки с ними. Он сказал обеим женщинам, что наймет помощницу по дому. Все ополчатся против него, если он не привезет из города хоть одну соискательницу.
– Хотите работать на моей ферме?
– Простите?
– Вы хотите работать на моей ферме?
Ее улыбка погасла.
– Работать кем?
– Я приехал в город, чтобы купить трактор и нанять работника. Мне нужна домохозяйка. Няня, если вам так больше нравится.
– Вы обращались в агентство по найму?
Пришлось выложить всю правду:
– Довольно стожно найти того, кто готов жить вдали от города. Часть лета девочки провели с моей сестрой в Омахе, но теперь они вернулись домой. Непросто в течение трех лет в одиночку и ферму содержать, и детей растить.
Она пристально смотрела на него своими зелеными глазами и, поколебавшись, спросила:
– А миссис Томсон?
– Она умерла. Мне помогала с детьми моя тетка, Рут, но у нее хронический артрит, и теперь ухаживать за девочками для нее слишком тяжело.
– Примите мои соболезнования.
Он понял, что это касалось не хвори тетушки Рут.
– Да, вот такие дела.
Девочки вернулись в сопровождении официантки, которая несла поднос с их обедом.
– Не сердитесь на мои слова, – сказал он Эмме. – Было просто безумием предлагать вам все это.
Она промолчала и начала будить Макки, чтобы та проснулась и съела свой гамбургер. Мэтт стал деловито-оживлен: предлагал каждому кетчуп и горчицу, следил за тем, чтобы стаканы со взбитыми сливками не оказались слишком близко к краю стола и не опрокинулись кому-нибудь на колени. Он видел краем глаза, как Эмма раздала девочкам салфетки, и рассеянно слушал девичий щебет о том, кому нравятся помидоры, а кому нет.
Что ж, он сделал попытку, но она не ответила – ни согласием, ни отказом. Если б было чуть больше времени, может, удалось бы уговорить ее. Теперь же это безнадежно.
Марта сочла своим долгом сводить сестер в туалет, покуда папа расплачивается за еду. Ее обязанностью как старшей сестры было держать Макки за руку, чтобы та по дороге не потерялась. И еще она считала себя обязанной проследить, чтобы Мел и Макки вымыли руки после туалета.
Но сейчас, ожидая в зловонной уборной, пока сестры закончат свои дела, она мечтала об одном – быть среди них самой младшей и чтобы кто-то другой ждал ее.
– Давайте, – сказала она, – поторапливайтесь!
– Сейчас! – крикнула Макки. – Я запуталась в штанинах.
– Я уже все, – сказала Мелисса, открывая дверь.
– Вымой руки.
– Знаю. – Она протопала к раковине. – Не приказывай.
– Я старшая, – парировала Марта, хотя не испытывала от этого никакой радости. – Макки, скорее. Вся семья должна быть в сборе.
Мел вытерла мокрые руки о юбку и посмотрела на сестру с любопытством:
– Как это?
– Эмма должна поехать домой с нами.
– Я уже, – сказала Макки, распахнув дверь, и проследовала к умывальнику. Она весело оглядела вертушку с жидким мылом, подставила крохотные пальчики под струю розовой жидкости.
– О'кей, – сказала Мелисса.
– Скажи это папе.
– Что? – Макки приподняла руки, а Марта пустила воду и проверила, не слишком ли она горяча.
– Ополосни, – велела она младшей сестренке. – И поторапливайся.
– Я уже, – заладила маленькая копуша, играя с водой. – Мне нравится Эмма.
– Мне тоже, – заметила Мелисса. – Я думаю, она принцесса. Она купила нам розовые туфельки.
– Она не заставляла меня есть помидоры, – добавила Марта.
Их последняя нянька была с причудами. Предыдущая заставляла их есть булочки с мясом и, вместо того чтобы читать им сказки, болтала с их отцом. Тетушка Рут слишком уставала от игр, а тетушка Стеф не хотела, чтобы они жили на ферме, кроме того, у нее была аллергия на собак.
– Скажи папе, – повторила Мелисса. – Скажи папе: мы хотим, чтобы Эмма поехала домой с нами.
Марта всучила Макки бумажное полотенце, прежде чем та успела вытереть мокрые руки о тенниску.
– Эмма может сказать «нет».
– «Нет»? – переспросила Мел.
– «Нет»? – повторила за ней Макки.
– Да, – сказала Марта.
– Она плакала. Я думаю, у нее был плохой день.
– О-о… – У Макки затряслась нижняя губа.
– Не смей плакать, – велела ей Марта. – Побереги слезы на потом. Ты повиснешь на Эмме и не дашь ей уйти. Так, как ты сделала в магазине, помнишь? Малышка кивнула.
Мелисса выглядела озабоченной:
– А как насчет папы?
– Не волнуйся за папу, – сказала Марта, придав голосу побольше бодрости, чтобы успокоить Мелиссу. – О нем позабочусь я.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Почему вы предлагаете мне работу? Вы же ничего обо мне не знаете, – сказала Эмили.
Она аккуратно сложила салфетку, опустила ее на стол и лишь после этого подняла глаза на мужчину, который сидел рядом. С тех пор как три девочки убежали в туалет, в ресторанчике «Бабушкино угощение» стало во много раз тише, и Эмили удалось наконец задать тот вопрос, который не давал ей покоя во время еды. Казалось, он ждал этого вопроса.
– Вы уже прошли первое испытание.
– Какое?
– В магазине. – Мэтт Томсон слегка улыбнулся, что сделало его привлекательное лицо значительно моложе.
– Я подумала над вашими словами во время обеда, – начала Эмили, – и я…
– Вы способны размышлять во время обеда? Ну вот и еще одно испытание пройдено.
– Было весело. Шумно, конечно, я к такому не привыкла, – сказала она, вспоминая скучные официальные обеды с друзьями своего отца. – Но очень весело.
– Похоже, у вас нет детей?
– Нет.
Он посмотрел на ее руки, и Эмили обрадовалась, что давно спрятала в сумочку обручальное кольцо.
– И вы не замужем.
– Нет. Боже упаси. Послушайте, мистер Томсон. Я здесь… э… в отпуске. – Он удивленно поднял брови. Очевидно, городок Линкольн в Небраске чудно принять за курорт. – И пока не решила, чем заняться потом.
Фермер поднес к губам чашку и отпил немного кофе.
– Продолжайте.
– Собственно… – замялась Эмили.
Что же ей делать? Она могла бы позвонить Пауле и попросить перевести на ее имя деньги, но нельзя же занимать у подруги без конца. Снять деньги со счета в своем банке у нее нет возможности до вторника, поскольку из-за праздников и выходных банк работать не будет. А еще она может позвонить отцу и вернуться домой.
– Я заинтересована в вашем предложении, но не знаю, сколько времени смогу здесь пробыть.
– Время исчисляется в месяцах?
– В днях.
– В днях? – повторил он разочарованно. – Это меня мало устраивает.
– Вы даже не знаете, подхожу ли я вам. Пусть это будет испытательный срок.
Что она делает? Эмили с трудом подавила панику.
– Продолжайте.
– Нет, теперь вы расскажите мне, что за работу предлагаете.
В конце концов, именно он поднял вопрос о работе. Ему и продолжать разговор. Эмили подперла подбородок рукой и ждала объяснений, однако Мэтт Томсон вскочил со стула и стал поднимать с пола вещи. Он был человек действия.
– Мне нужен кто-то вроде матери, – сказал он прямо. – Вы забираете их из школы, отводите Макки в детский сад, печете кексы к чаю, готовите еду, стираете одежду и смотрите мыльные оперы или «Мелроуз-Плейс» – что угодно. Я ни во что не вмешиваюсь, пока девочки здоровы и счастливы.
Он назвал размер жалованья, медицинской страховки, сказал, что по воскресным дням она свободна и что может пользоваться его фургоном.
– Вы будете членом нашей семьи, – добавил он и бросил обеспокоенный взгляд в сторону туалета. – Это не слишком тяжелая работа. А то, сколько вы здесь пробудете, полагаю, не имеет значения. Вы могли бы на худой конец отработать пару месяцев, пока я не найду по рекламному объявлению кого-то еще.
Не слишком ли обременительна будет такая работа? Однако она получит независимость. У нее будет где жить, пока она не разберется со своими проблемами. Пока не сможет вернуться домой.
– Две недели испытательного срока, – настояла она, понимая, что больше не выдержит. – Полагаю, договор заключен. Как по-вашему?
Эмили передвинула свои коробки и сумки и поднялась из-за стола.
– Эмма! – крикнула Мелисса, ведя за собой се стер. – Куда вы?
Макки разразилась громкими рыданиями и обхватила ноги Эмили. Марта попятилась назад, призывая глазами отца сделать хоть что-нибудь, дабы прекратить это безумие.
– Макки, пожалуйста, – сказала Эмили, видя, как люди вокруг оборачиваются на них. – Не надо плакать. Честное слово, не надо.
Девочка посмотрела на папу, чтобы понять, как себя вести.
– Ты едешь с нами или нет?
– Еду, – ответила Эмили.
Руки у нее были заняты, а малышка все крепче сжимала ее колени. Она опустила на пол сумку с покупками и дорожный чемодан, а потом погладила ребенка по голове.
– Макки, дай мне пройти.
– Нет!
Марта постучала сестренку по плечу:
– Прекрати, Макки. Она едет с нами.
– Правда? – последовал приглушенный вопрос.
Эмили не знала, что делать.
– Поеду, если ты перестанешь плакать и поможешь мне нести вещи.
К ее облегчению, малышка тотчас же освободила ее колени и приподняла чемоданчик. Она послала Эмили сияющий взгляд, будто никаких слез не было и в помине.
– О'кей, – сказала Макки, окинув старших сестер взглядом победителя.
Эмили подумала: а не разыграла ли малышка эту истерику? И не поэтому ли Мэтт Томсон не вмешивался? Она подхватила сумку с покупками и повернулась лицом к рослому фермеру.
– Ну вот и все, – сказала она.
Маленькие пальчики Макки, словно змейки, вползли в ее ладонь и замерли там.
– Тогда в путь, – заключил мужчина, и четыре представительницы прекрасного пола вышли за ним из ресторана.
Они свернули за угол и вскоре оказались на автомобильной стоянке. Эмили снова заколебалась, увидев, что мистер Томсон остановился возле фургона с большим брезентовым кузовом. Он уложил вещи, распахнул дверцы и усадил девочек в кузов, после чего повернулся к Эмили.
– Вы сядете спереди, – сказал он.
Это был ее последний шанс развернуться и уйти, последняя возможность возвратиться домой. Но Эмили расправила плечи и шагнула навстречу высокому мужчине, который держал для нее дверцу фургона. Путь к возвращению был отрезан, во всяком случае сейчас. Да, она станет домработницей. На далекой ферме, где никто не сможет ее найти. Эмили влезла в фургон и улыбнулась девочкам, занявшим задние сиденья. Они очаровательные дети, а их отец кажется доброжелательным. А вот какова будет работа?
В конце концов, она не собирается провести в Небраске остаток своих дней.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал фермер, выведя фургон на городские улицы. – Путь до дома не близок.
– Сколько? – сочла своим долгом спросить она, хотя теперь это был далеко не самый важный вопрос.
Лучше забраться подальше – вот что она хотела сказать, но не посмела. Это прозвучало бы не слишком-то уместно.
– Пять часов, возможно, чуть больше.
– По этому шоссе через всю Небраску?
– Не совсем, – слегка улыбнулся он и надавил на педаль газа. – Зато вы скоро почувствуете, что это за дорога.
– Что ж, я не против, – сказала она, глядя за окно. Особо смотреть было не на что – поля уходили за горизонт. Небо начало темнеть, день клонился к вечеру. Эмили откинулась на спинку сиденья и с облегчением вздохнула.
* * *
– У меня теперь есть черные леггинсы, как у Джениифер, – промурлыкала Марта, прильнув к подушке.
– А теперь спи, – велел Мэтт дочке, укутав ее плечи розовым покрывалом. – Уже поздно.
– Который час?
– Очень поздно, – прошептал он, погасив ночник над кроватью.
Веки Марты смежились, а когда он повернулся к Мелиссе, то увидел, что его средняя дочь уснула с дурацкими балетными туфельками в руках. Он не понимает девочек, зато теперь с ними есть та, которая их понимает. Мэтт вновь внимательно посмотрел на Макки. Он отнес ее спящую наверх и, не будя, уложил в кровать. Она наверняка заплачет, проснувшись утром в одежде.
Эмма ждала внизу на кухне. Она устало сидела за кухонным столом, ее сумки лежали возле стула, будто она ожидала автобуса, чтобы ехать куда-то дальше. Она была красива и несчастна, и Мэтт молил небеса, чтобы она осталась здесь подольше, и тогда Стефани не придется забирать девочек к себе в Омаху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15