А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Пожилой мужчина с приятными манерами наблюдал за тем, как Францина фотографировала Джерри и Эмму, а после – за тем, как они направились к конюшням.
– Я тоже так считаю, но это вполне понятно, поскольку я их бабушка.
– Я прихожу сюда пару раз в неделю и часто вижу этих детей. Они хорошо смотрятся в седле.
– Они взволнованы предстоящим шоу, которое состоится через месяц. Хотят надеть сегодня новые костюмы, вельветовые шапочки, новые ботинки и прочее. Для объездки, сказали они, как будто я знаю, что это такое.
– Объездка – это парад, когда проезжают по кругу. Прекрасное зрелище! Моя жена собирается тоже присутствовать на этом шоу. Она и сейчас на репетиции. А я здесь, потому что у меня перелом ноги.
Только теперь Францина заметила костыль, прислоненный к скамейке.
– Ах, как печально! – посочувствовала она.
– Сломать ногу для человека все-таки не так страшно, как для лошади. Это такие хрупкие создания, хотя вам так не кажется, когда вы стоите рядом с огромным жеребцом.
– Вы правы, – ответила Францина и, решив, что незнакомец слишком разговорчив, взялась за книгу.
– Вы слышали о Диамонде?
– О Диамонде?
– Да, о знаменитом Диамонде. Вернее, некогда знаменитом, потому что он умер, бедняжка. Попал ногой в лунку для гольфа и сломал ногу. Его пришлось усыпить. Вчера это всех потрясло. Хорошо, что инцидент произошел не на этой территории.
– Простите, вы имеете в виду лошадь Арни… доктора Риттера?
– Да. Доктор Риттер всегда был отличным знатоком лошадей. Много лет назад мы ездили с ним вместе в Техасе. Это было прекрасно! Я видел его здесь вчера – он ничуть не изменился с тех пор!
– Меня очень огорчила эта печальная история. Однако Арни не обмолвился о ней ни словом.
– Полагаю, он был слишком расстроен вчера, чтобы говорить об этом. Ну, поскольку вы собираетесь читать книгу, я просмотрю газету. Хочу узнать, что происходит в мире.
День тянулся не очень медленно. Францину беспокоила поездка Гиацинты с Арни. Хотя есть ли основания для беспокойства? Ради детей Гиацинта наверняка примет разумное решение.
Спустя некоторое время Францина поднялась и направилась к полю, где тренировались младшие ребята. И действительно, они были там: Эмма с роскошными косами и сверкающими из-под вельветовой шапочки глазами, Джерри с горделивой осанкой. «Они очень повзрослели», – подумала Францина.
Она любила всех своих внуков, но дети Гиацинты занимали особое место в ее сердце. Францине всегда казалось, что они чувствуют себя заброшенными. Они трепетно относились к прошлому. Джерри, например, до сих пор помнил номер телефона в их прежнем доме. Минувшим летом в ее доме дети вспоминали, где собирали землянику с Джимом, хотя эта поляна теперь заросла дикой травой.
Да, то, что собирается сделать сейчас Гиацинта, совершенно правильно. Ей нужен покой и защита. И как только она выдержала такое непосильное бремя – и чувство вины за смерть пожарника, и потерю Уилла, и, конечно, неестественную ситуацию с детьми.
Но сейчас они будут с матерью. Арни позаботится об этом. До чего же подло обошелся с ней Джеральд! Только теперь Францина поняла, почему Гиацинта так долго скрывала от нее все. Дочь была в ужасе и в панике. Но Арни все знает и будет добр к ней. Гиацинта обретет с ним покой и чувство безопасности.
Гул самолета раздражал Гиацинту. Францина за все это время не проронила ни слова. Она уже определенно обо всем высказалась. Сейчас мать смотрела в иллюминатор.
Внезапно она повернулась к Гиацинте.
– Ты взрослая, и это твоя жизнь. Не хочу тебя пилить, но уверена, что ты совершаешь ошибку. Ты не слушала меня, когда речь шла о Джеральде, и теперь ты снова не веришь мне. Не знаю, как убедить тебя.
– А я не знаю, как заставить тебя понять, что я чувствую.
– Мне жаль всех. Тебя, детей и Арни. Для него выдалась кошмарная неделя – лошадь, потом ты.
– Лошадь? Какая лошадь?
– Его гордость. Диамонд. Его рысак.
– А что случилось?
– Диамонд сломал ногу, и его пришлось усыпить. Об этом мне рассказал вчера один мужчина. Арни тоже надломлен и подавлен.
– Но он ни слова не сказал мне об этом! Откуда это известно какому-то мужчине?
– Он видел вчера Арни. Они знают друг друга со времен Техаса.
– Мне очень жаль. Я позвоню ему вечером.
– Выразишь ему сочувствие по поводу лошади, а как насчет остального? – не выдержала Францина.
– Это не телефонный разговор. Арни прилетит в Нью-Йорк через месяц-другой, и тогда я ему все скажу как можно деликатнее. Я всегда относилась к нему с огромным уважением и останусь его другом, но не могу… Ах, ты сама все знаешь!
– Да-да, знаю.
Мать была раздражена упрямством дочери. «Как неверно я судила о матери в молодости, – размышляла Гиацинта. – Францина оказалась во многом права. Тяжело разочаровывать ее снова. И тем не мене ничего не поделаешь».
Остаток путешествия они молчали. Когда ехали из аэропорта в такси, Францина попросила высадить ее у Центрального вокзала. Они наскоро поцеловались и расстались.
Телефон зазвонил, едва Гиацинта вошла в квартиру. Взяв трубку, она услышала знакомый бодрый голос.
– Это Арни. Просто хотел удостовериться, что вы долетели благополучно.
– Да, у нас все отлично. Это была славная неделя. Но Францина сообщила мне печальную новость о Диамонде. Почему ты ничего не сказал?
– Не хотел портить настроение.
– Как жаль! Диамонд был твоей гордостью и радо-стью.
– Да, это был первоклассный жеребец. Все произошло в Кентукки. Я рад, что меня там не было и я этого не видел. Произошел разрыв кишки.
– Вот как! А Францина говорила, что Диамонд сломал ногу.
– Кто же это ей сказал?
– Какой-то мужчина поблизости от конюшни. Он знал тебя еще со времен Техаса.
– А как его зовут?
– Не знаю.
– Не понимаю, кто это. Ну ладно, хватит об этом. Что было, то было. Сейчас меня занимает другое. Детям остается до окончания семестра всего несколько недель. Чего мы ждем? Что, если нам упаковать чемоданы и отправиться в путешествие? Детям это придется по душе. Увидеть мир – да это гораздо больше расширяет кругозор, чем несколько недель занятий в школе! Я вышлю тебе брошюры и путеводители завтра же, экспресс-почтой. Только выбери место. Любое, какое пожелаешь.
Сердце у Гиацинты упало.
– Ты слишком спешишь. Потерпи немного.
– Зачем? Приняв решение, я должен действовать. Такова уж моя натура.
Гиацинта вздохнула.
– Я так устала от полета, у меня слипаются глаза.
– Ну что ж, ложись. Я хотел бы сейчас оказаться рядом с тобой.
Эти слова разозлили Гиацинту. Мысль о том, что ей придется проводить каждую ночь в одной постели с Арни, испугала ее. До сих пор она не задумывалась об этом.
Она не могла ни открыть глаза, ни заснуть. Что-то беспокоило и мучило ее.
Арни был сегодня совсем другим. Прежде он не проявлял ни поспешности, ни настойчивости, напротив, вел себя всегда покладисто. Конечно, обдумав свое предложение, Арни понял, что в его жизни произойдут изменения. Однако Гиацинта еще не сообщила ему о своем отказе, поэтому Арни так спешил.
На следующий день, возвращаясь с работы, Гиацинта увидела его в вестибюле. Это не слишком удивило ее.
Поцеловав Гиацинту в щеку, Арни объяснил:
– Я не мог заснуть после нашего вечернего разговора. Мы ни о чем не договорились. Ты уходишь от ответа. Не так ли?
– Давай поднимемся наверх и проясним ситуацию.
Они сели в кресла возле окна. Между ними стоял роскошный цветок Арни в красивой фарфоровой вазе.
– Красиво, правда? – Арни указал на цветок. – Я кое-что узнал о хорошем вкусе, наблюдая за тобой, Гиа. Когда-то я считал, что все дорогое великолепно. Но сейчас знаю, что это не так. Это старинная ваза. Я не говорил тебе?
– Нет, но я догадываюсь, что это так.
Гиацинте стало жаль Арни: он не забыл напомнить ей, что подарок стоил дорого. Кроме того, он выглядел плохо.
Арни перехватил ее взгляд, улыбнулся, вынул из кармана несколько буклетов и протянул их Гиацинте.
– Взгляни на это. Вот Франция, вот Тоскана – это недалеко от Флоренции. Там полным-полно музеев и есть много другого, интересного для тебя.
Гиацинта стала листать буклеты с изображением роскошных вилл, садов, статуй, балюстрад, и сердце ее упало при мысли о предстоящем разговоре.
– Взгляни и на то, что я отметил красным. Здесь сдается меблированное жилье, которое можно купить и въехать в него хоть завтра. Поблизости первоклассная школа верховой езды.
– Но эти… виллы… стоят целое состояние.
– Вздор, Гиа! Не думай о деньгах, ладно? Я ведь знаю, что делаю.
– Понимаю, Арни, но я никогда не давала на это согласия. Ничего не обещала. Ты считаешь, что все решено, строя эти планы. Я говорила тебе, что у Эммы и Джерри занятия.
Свет угас в его глазах.
– Да, остается несколько недель занятий, я это знаю. Но я говорю о годах, Гиа!
– Я останусь твоим другом, Арни. До конца жизни ты будешь для меня самым дорогим другом.
Он поднялся и ударил по столу кулаком с такой силой, что стопка журналов свалилась на пол.
– Проклятие! Я не в игрушки играю! Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Ты пообещала четыре дня назад во Флориде…
– Я ничего не обещала, Арни!
– Когда я привел тебя в отель и там поцеловал, ты тем самым пообещала!
– Да, ты поцеловал меня. Что я должна была сделать? Оттолкнуть тебя?
– Есть женщины, которые водят мужчину за нос, а затем показывают ему кукиш. Ты хочешь, чтобы я сказал, как это называется?
– Нет. Я никогда не водила тебя за нос, Арни. Я была в смятении в тот день. Ты не дал мне времени на размышления. Я всегда относилась к тебе с большой симпатией. Вероятно, мне следовало более определенно дать понять тебе, что симпатия и любовь – разные вещи. Я искренне сожалею, если мне это не удалось. Прости меня, но я никогда ничего не обещала.
– Какая же ты сука! После всего, что я сделал для тебя! – Арни обвел рукой комнату. – Ты знаешь мои чувства к тебе! Знает это и твоя мать. И такова твоя благодарность?
– Я благодарила тебя тысячу раз, Арни.
– Неужели я так гадок, что за меня нельзя выйти замуж?
– Вовсе нет! Но брак – это нечто другое.
– Нечто другое? Да, конечно. Я понимаю. Я не тот напыщенный парень, который говорил о высоких материях во время турне по Франции, не так ли? Я тебе не подхожу, да? А ты, черт возьми, кто такая?
– Не кричи на меня, Арни. Мне это не нравится.
– О Боже, Боже! Ты не просто кричала, ты делала вещи и похуже, когда выходила из себя! Сметала на пол компьютеры, устраивала пожары – но это в порядке вещей, не так ли? Конечно, ты сейчас достигла успеха, наслаждаешься славой. Но пусть это не кружит тебе голову! Ты вряд ли можешь быть полностью независимой, не забывай об этом!
Гиацинта была потрясена.
– Это мой дом. Я выплатила все, что ты вложил в него, и теперь прошу тебя покинуть его. Уходи, Арни. – Она распахнула дверь. – А когда у тебя изменится настроение, милости прошу снова.
В этот момент остановился лифт, из которого вышли три человека и устремили взгляды на Арни и Гиацинту. Воспользовавшись их появлением, она захлопнула дверь, оставив Арни в холле. Затем заперлась и прислушалась, пытаясь определить, войдет ли он в лифт или станет стучать в дверь.
Когда все затихло, Гиацинта рухнула в кресло и попыталась успокоиться. Ее страхи необоснованны. Бояться предательства Арни не следует. Как бы Арни ни был зол на нее, он никогда не причинит вреда Эмме и Джерри. В этом Гиацинта не сомневалась.
Арни – умный человек и знал не хуже ее, что в течение всех этих лет она никогда не водила его за нос. Почему же он так разволновался? Почему решил столь поспешно уехать? Может, столкнулся с какой-то серьезной неприятностью?
Гиацинта направилась спать, напряженно размышляя о случившемся. Какое-то странное происшествие с лошадью. Арни сказал о непроходимости кишечника. Но по словам Францины, Диамонд сломал ногу и его пришлось усыпить.
Гиацинта взбила подушку, повернулась на другой бок и попыталась заснуть.
Увы, это ей не удалось. Арни утверждает одно, а тот мужчина – другое. Почему такое расхождение? Кто-то из них либо ошибался, либо лгал. Но почему?
Эта лошадь так много значила для Арни, однако он рассказывал о сахарном тростнике и даже словом не обмолвился о смерти Диамонда. Потом сказал, что не знает мужчину, разговаривавшего с Франциной. Однако Арни наверняка с ним недавно встречался, иначе почему бы тот сказал, что Арни не изменился со времен Техаса?
Утром Гиацинта ощутила настоятельную потребность допытаться об этом у Францины. Она позвонила матери.
– Тот, кто сказал о том, что Диамонд сломал ногу, не показался тебе странным?
– Странным? Нет. Он и его жена, которую я встретила чуть позже, – обычные солидные, респектабельные люди. А почему ты спрашиваешь?
– Да просто поинтересовалась… Он точно сказал, что лошадь Арни сломала ногу?
– Да.
– Может, этот мужчина что-то скрывал?
– А что ему скрывать? О чем вообще речь?
Гиацинта извинилась, повесила трубку и попыталась решить этот ребус.
Чем дольше Гиацинта размышляла об этом, тем больше убеждалась в том, что здесь что-то не так.
На третий день это чувство у Гиацинты укрепилось. Вернувшись домой около полуночи, после долгого трудового дня и обеда с Линой, она обнаружила пять сообщений на своем автоответчике. Все они были от Арни.
«Я страшно сожалею, Гиа. Я наговорил такого, чего на самом деле не думаю. Поверь, я лучше, чем проявил себя».
«Иногда, совершая сделку, наталкиваешься на крутого человека, который хочет опрокинуть телегу и вывалить яблоки на землю…»
«Я сильно измотался и излил злость на тебя. Господи, я ведь хочу тебе только добра, поэтому не могла бы ты меня…»
«Позвони мне в любое время…»
Гиацинту страшили извинения, долгие объяснения, разговоры о бегстве в Европу. Ее ответ остался бы таким же. Но с другой стороны, она помнила о своих многочисленных звонках Арни, когда беспокоилась об Эмме и Джерри. Да и он постоянно звонил, чтобы успокоить ее. Гиацинта подошла к телефону.
– Гиа, прошу тебя пересмотреть твое решение. Уезжай со мной. Не могу сейчас вдаваться в детали, поэтому просто поверь мне. Я никогда не подводил ни тебя, ни детей.
– Нет, Арни, не подводил.
– Тогда выслушай меня. Я готов снова прилететь к тебе утром, чтобы все прояснить. Телефон для этого не годится. Ты никогда не пожалеешь ни о чем. – Голос его задрожал. – Ладно, Гиа? Ты можешь заниматься своей работой, оставаться модельером там, где живешь, если тебя это беспокоит. Я буду у тебя завтра!
– Арни, я не могу! – крикнула она. – Я собираюсь в Техас, где пройдут две выставки. И не знаю, сколько времени там проведу. – Гиацинту охватил страх, причину которого она не знала, но почему-то решила подготовиться к дурным событиям.
– О Боже! – простонал Арни. – Но ты хоть примерно знаешь, когда вернешься?
– Примерно через неделю. Я сразу же позвоню тебе.
Так и было. Гиацинта пробыла пять дней в Техасе, где столь безмятежно начиналась ее взрослая жизнь, и неотступно думала об Арни. Вернувшись домой, она два дня боролась с собой. Сегодня вечером придется звонить ему. «Стисни зубы – и выполняй обещания, Гиацинта».
Если бы она не увидела Уилла Миллера, выходящего из ресторана с двумя другими мужчинами, возможно, все сложилось бы совершенно иначе. Гиацинта увидела Уилла, когда он удалялся, но тотчас узнала его.
Гиацинта собиралась съездить по делам, прежде чем вернуться на работу, но неожиданная встреча с Уиллом, которого она не видела с августа, заставила ее сразу направиться в офис Либретти. Расположившись за письменным столом, Гиацинта сидела перед раскрытым альбомом с карандашом в руке. Она была растеряна, и ее мысли метались от Арни к Уиллу.
Около двух часов Гиацинта поднялась, посмотрелась в большое зеркало в туалете, внимательно оценив прямое темно-синее платье, маленький кружевной шарф и жемчужные серьги. Ничуть не желая никого очаровывать, она хотела лишь выглядеть достойно. Смысла в том, что затеяла Гиацинта, не было никакого. Но она все же решила попытаться.
Гиацинта стояла перед ним и улыбалась – наверное, потому, что была крайне смущена.
– Я пришла вовсе не затем, чтобы просить прощения, – спокойно проговорила она. – Я не прошу тебя вернуться, поскольку это бесполезно. Я пришла потому, что мне нужен совет. К несчастью, у меня нет никого, кто мог бы дать мне его.
– Даже твой друг Арни?
– Да. Пожалуйста, выслушай меня. Возможно, я совершила непростительную глупость, придя сюда.
– Садись, – предложил Уилл. – Что у тебя за проблема? Если медицинская, то я не доктор. Если юридическая, то я не адвокат.
– Не знаю, какого она рода. Возможно, отчасти проблема юридическая.
– Адвокат помог бы тебе.
– Я не могу идти к адвокату. Не хочу упоминать имя невинного человека.
– Какая чрезмерная щепетильность! Это нелепо.
– Не думаю. Тем более если человек был долгое время близким, верным другом.
– Близкий, верный друг… Это, случайно, не Арни? – презрительно осведомился Уилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31