Он уже и так натворил много бед, но эта станет последней.
И Мод, и Греймалкин суетились по дому, выполняя поручения, пока Тримейн и Джереми обсуждали то, что произошло.
– Мы не можем позволить Лансфорду уйти. – Суровое лицо Тримейна все еще было запачкано сажей.
В поле, близ Уолтема, они с братом потушили пожар.
– На этот раз мерзавец зашел слишком далеко. Изображать из себя Фалькона! – Тримейн с такой силой ударил кулаком по каминной полке, что Джереми вздрогнул. – И посмел напасть на беззащитную женщину! Постой! – Разорванное платье Фелиции и красные пятна на ее плечах…
Теперь он понял все. Шеффилд медленно повернулся и невидящим взглядом уставился на сводного брата, перебирая в уме факты и события, которые давно могли бы привести его к разгадке тайны, если бы он придал им значение раньше.
– А ведь связная Лансфорда – не Изабелла.
– Трей, что ты говоришь? Как ты мог подумать такое о моей кузине?
– Это длинная история, брат, и не очень приятная. Но теперь все сходится, и леди Фенмор придется ответить на несколько вопросов. Я вернусь через час. Присматривай за Изабеллой и проследи, чтобы у нее было все, что нужно.
– Куда ты идешь?
Не ответив, Тримейн выскочил за дверь и оседлал Мордрида.
– Боже мой, вы что, не знаете, который час? – Ньютон Фенмор стоял в дверях своего дома, которые минуту назад его сосед едва не снес. – Я порядочный человек, Шеффилд, и мне не нравится, что вы врываетесь в мой дом ночью и будите мою семью.
– Фенмор, меня совершенно не интересует, что вам нравится, а что нет. Где ваша сестра?
– Там же, где находится большинство порядочных людей, – в своей кровати.
– Немедленно разбудите ее и приведите сюда. И скажите ей, чтобы не занималась пустяками и не пыталась навести красоту. Если она не спустится через пять минут, я сам поднимусь к ней.
Страх Ньютона пересилил его негодование.
– Я приведу ее, но напоминаю вам, Шеффилд, что если вы хоть пальцем дотронетесь до моей сестры, я вызову констебля.
– Я не тот, кто причинит вред внешности Фелиции, – холодно произнес Тримейн. – Но я знаю его имя. Приведите ее…
Подпрыгнув, словно заяц, Ньютон стремительно сорвался с места. В ворсистом ночном халате, чепчике и тапочках он действительно был похож на большого зайца. Если бы Тримейн не был в таком воинственном настроении, то смеялся бы до коликов над нелепым представлением, которое устроил «розовый человечек».
Фелиция появилась через пять минут, с заспанными глазами и заплетенными в косу волосами. Однако губы она все же накрасила.
– Итак, что все это значит, Тримейн? – леди Фенмор специально выбрала тактику нападения.
По дороге сюда брат высказал ей свое предположение, что визит Шеффилда, наверняка, связан с Лансфордом.
– Не напускайте на себя такую важность при мне, Фелиция. Я знаю о ваших отношениях с Лансфордом. Вот только не понимаю, почему я не заподозрил этого раньше. Вы птицы одного полета. Вы хищники.
– Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать оскорбления, – заявила Фелиция, распахнув пеньюар на своей полной груди таким образом, чтобы Тримейн получил о ней исчерпывающее представление.
– Тогда выслушайте их сидя, – Тримейн слегка толкнул Фелицию, и она плюхнулась на диван.
Затем, не обращая внимания на робкие протесты Ньютона, процедил сквозь зубы:
– И не выставляйте напоказ свое тело, не поможет.
Фелиция все еще бушевала, стараясь таким образом скрыть страх, который внушал ей этот человек.
– Если ваша дорогая американская гостья нарассказывала вам историй обо мне, то я тоже могу ответить ложью на ложь.
– Изабелла не рассказала мне ничего такого, чего бы я сам не знал, по крайней мере, теперь. Той ночью у реки на вас напал не разбойник. Это был лорд Лансфорд, развлекавшийся со своей любовницей после того, как вы вместе придумали ловушку для Фалькона и его друзей.
– Боже, Тримейн, это же нелепо!
– Именно вы привели Лансфорда в лабиринт на одно из ваших дьявольских любовных свиданий! Вы дали ему карту, а он, воспользовавшись этим, сегодня ночью заманил туда Изабеллу.
Сначала глаза Фелиции округлились, а потом сузились от злости.
– Ублюдок! – закричала она, швырнув на стол подушку и разбив вазу. – Значит, он лгал мне, когда говорил, что не находит ее привлекательной, как и всех остальных женщин. Я убью его!
– Для этого, дорогая, вам придется встать в очередь. И имейте в виду: он обманул вас не только в этом. Он ведь говорил вам, что деньги, которые он заплатил за вашего брата, всего лишь подарок вам? Кузен вашего возлюбленного в Мейдстоне рассказывал, как Лансфорд держит в руках многих людей, которые слишком глупы, чтобы понять, что их просто используют. Это относится к вам и вашему брату.
Звук, похожий на кваканье, донесся из другого конца комнаты. Тримейн обернулся и увидел Ньютона Фенмора, лицо которого приняло опасный лиловый оттенок.
– Он лжет, Фелиция! – проверещал он. – Лансфорд никогда не бросит преданных ему людей.
Тримейн посмотрел на Фелицию и тихо спросил:
– Ваш брат прав, Фелиция? Лансфорд не может предать людей, которые выполняют для него всю грязную работу?
Леди Фенмор смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
– Ничего бы не произошло, если бы не приехала ваша зеленоглазая американская шлюха и не стала мутить здесь воду. У меня был бы лондонский дом и великолепные туалеты и драгоценности… – Она замолчала, ненависть на лице сменилась лукавым выражением. – Ну что ж, вы обнаружили во мне небольшой недостаток, причина которого – обыкновенная скука. Но вы же не думаете, в самом деле, что я стану следить за вашими жалкими деревенскими нытиками, даже если и нахожу это забавным.
– Леди Фенмор, я начинаю думать, что вы и ваш брат способны на все. Но то, что я сейчас скажу, вы оба должны хорошенько запомнить. Итак, если хоть один из вас с этого момента причинит вред моей семье, включая Изабеллу, или людям в нашем графстве, которые пытаются вернуть Англии утраченные ценности, я позабочусь о том, чтобы вас отдали «на воспитание» самым отвратительным подонкам, которым глубоко наплевать на ваши лондонские «связи».
– Что за угрозы, Шеффилд? – взвизгнул Ньютон, отскочив от Тримейна, когда тот направился к дверям. – На вашем месте я не стал бы угрожать.
– А я не задерживался бы здесь слишком долго, будь я на вашем месте, – ответил Тримейн, останавливаясь и схватив «розового человечка» за отвороты халата.
Тримейн Шеффилд вышел из дома Фенморов, оставив за дверью, словно за закрывшимися воротами ада, двух разоблаченных грешников.
Глава 17
На следующее утро в Шеффилд Холл пришло известие о том, что Фенморы отбыли в неизвестном направлении.
– Скатертью дорога, – сказал Тримейн, услышав эту новость от Джереми.
В это утро, когда Эннабел проснулась, ее ждал поднос с завтраком, который принес Тримейн.
Джереми налил себе чаю и, поедая сдобные булочки, размышлял вслух:
– Без сомнения, они вернулись в Лондон к своим друзьям. Трей, Изабелла рассказала мне невероятные вещи. Ты действительно подозревал, что она приехала сюда шпионить за нами?
– Да, именно так, – ответила Эннабел, но взгляд, который она бросила на Тримейна, был не слишком суровым.
Как можно быть жестокой с мужчиной, который всего несколько часов назад держал ее в объятиях и неустанно повторял, как она дорога ему.
Тримейн виновато сказал:
– Мы до сих пор не знаем, кто ты на самом деле, хотя меня радует то, что ты не имеешь никакого отношения ни к лорду Лансфорду, ни к его шайке.
– Что ты имеешь в виду под «кто ты на самом деле»? Она Изабелла, моя кузина. Пожалуйста, Трей, не будь смешным, перестань вести себя, как ребенок.
Эннабел и Тримейн обменялись долгим взглядом.
– Настоящая Изабелла утонула, – сказал Тримейн. – Ты действительно не знала об этом?
– Нет, – прошептала девушка.
В ее сознании вновь воскрес образ моря и те странные ощущения, которые она не могла объяснить.
«Капитан бросил ее за борт, когда она отказалась подчиниться ему!»
– Я действительно не знала.
Тримейн повторил историю, которую рассказал ему молодой моряк. Эннабел внимательно слушала, мучительные воспоминания исказили ее лицо, но она не могла поделиться ими с Тримейном и Джереми.
Изумление Джереми было безгранично.
– Тогда кто ты?
– Я… не знаю, – заикаясь, ответила Эннабел. – Я помню только, что оказалась в твоей башне. Вы приняли меня за Изабеллу, и я подумала, что так оно и есть.
Джереми обнял Эннабел.
– Бедняжка, видимо, ты стала жертвой страшной трагедии и услышала от кого-то о девушке, утонувшей в море. Для меня ты Изабелла и всегда будешь ею! Я не мог бы любить настоящую Изабеллу сильнее, чем люблю тебя, кузина.
Эннабел заплакала.
– И я люблю тебя, Джереми. Ради всего святого, если бы я знала, как оказалась здесь и почему, клянусь, я обязательно рассказала бы тебе об этом!
И действительно, если бы Эннабел была уверена в том, что они поверят в ее историю, в эту минуту она все им рассказала бы.
– А как мы поступим с мерзавцем Лансфордом? Нельзя простить ему то, что он сделал. – Ярость вновь охватила Джереми, когда он увидел синяки на шее Эннабел.
– Джереми, мы не можем рисковать. Мне кажется, что он подстроил все специально: Лансфорд намеренно оскорбил Изабеллу и сейчас ждет нашей безрассудной мести. Как только мы начнем действовать, он тут же схватит нас, – Тримейн покачал головой. – Мы не станем помогать ему и засовывать голову в петлю. Но я обещаю: он никогда не дотронется до Изабеллы. Когда-нибудь он заплатит за все, такой день настанет.
– Спасибо, – тихо сказала Эннабел. – Ты назвал меня Изабеллой…
– Но ведь ты и есть Изабелла, – спокойно ответил Тримейн. – Ты появилась здесь и донесла до нас ее сражающийся дух. Ты помнишь строку из «Гамлета»: «Есть в мире тьма, Гораций, кой-чего, что вашей философии не снилось!»
Эннабел застыла, услышав слова, которые произносил совершенно другой голос, в другое время.
– А что вы будете делать теперь? – спросила девушка. – Ограбление, нападение на меня – это говорит о том, что ваши враги осмелели. В любой момент Лансфорд и его шайка могут убить вас и выставить себя героями.
– Это всегда может случиться, Изабелла. Но мы патриоты и, в первую очередь, должны исполнить свой долг перед Англией.
Эннабел с восхищением смотрела на этих красивых мужчин, чьи смелость и бесстрашие были непоколебимы.
– Я знаю об этом. А теперь, когда вы поняли, что я на вашей стороне, независимо от того, кто я на самом деле, пожалуйста, разрешите помогать вам.
– Ты помогла нам, хотя не догадываешься об этом. Пора идти. Необходимо много сделать, прежде чем этот трус Фенмор начнет причинять нам беспокойство. – Тримейн наклонился и поцеловал Эннабел в щеку. – Береги себя, моя дорогая. У ворот и вдоль реки я выставил своих людей и приказал убивать всех, кто попытается пробраться в замок. – Сказанные шепотом слова предназначались только ей:
– Не забудь о своем обещании.
Когда Шеффилд ушел, девушка внезапно поняла, что это прощание. С засевшим в груди страхом она обратилась к Джереми:
– Он говорил так, словно больше не вернется!
– Он не вернется, Изабелла. Ты больше никогда не увидишь Тримейна Шеффилда, – мрачно сказал Джереми.
Эннабел с ужасом посмотрела на него.
А потом всем ее существом овладела мысль, которая утешала и вселяла спокойствие и уверенность. «Твоя любовь вечна. Вы всегда будете любить друг друга».
Джереми возвратился в башню, где работал над выпуском самой уничтожающей и бичующей газеты, которую когда-либо делал. Ощущение близкого конца преследовало его, словно тень. Поднявшись в свой кабинет, он открыл тайник и достал ящик с бумагами, которые вскоре должны стать последним номером «Лигал Уотч». Юноша долго держал в руках единственную рукопись, оставшуюся из его стихотворений.
– Это все, что у меня осталось, Изабелла, но оно принадлежит тебе, – сказал он вслух.
Джереми нашел пакет и вложил в него свое стихотворение. Для большей безопасности он спрятал тонкий конверт в трещину, которая проходила вдоль тайника, где он хранил свои бумаги.
– Дорогая кузина, может быть, я не напишу больше ни одного стихотворения, но у тебя, по крайней мере, останется это, и когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
Джереми работал, пока не погасла свеча, а затем осторожно положил ящик с изобличающими бумагами в тайник.
На следующий день он попрощался со своей кузиной, но заверил ее, что будет отсутствовать не больше двух дней.
– Человек, который печатал нашу газету, испугался, продал свою типографию и уехал в Ирландию. Нужно найти новый станок, а это нелегко. Люди верят в то, что мы делаем, но большинство не хочет ставить на карту свою жизнь.
– Ты берешь бумаги с собой? – спросила Эннабел.
По словам Тримейна, Джереми могли обвинить в государственной измене.
– Вспомни, как нас ограбили и забрали твои стихотворения, ведь бандиты были уверены, что заполучили твои политические бумаги.
Джереми поцеловал кузину.
– Не волнуйся, дорогая. Я оставил их в надежном месте, о котором знает только Греймалкин. Никакая пытка не заставит старую няню раскрыть мой секрет.
Эннабел улыбнулась.
– Конечно, ты прав. Но мне тоже можно доверять, Джереми. Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, я могла бы позаботиться о вашей нелегальной газете. Скажи, где она спрятана, и я унесу эту тайну с собой в могилу, как и Греймалкин.
Джереми ласково дотронулся до подбородка девушки.
– Дорогая кузина, дело не в том, что я не доверяю тебе. В отличие от Трея, я всегда тебе верил. Но тайны такого рода могут представлять для тебя серьезную опасность. У нас есть враги, которые ищут повода, чтобы навсегда избавиться от нас. Мы не хотим, чтобы и ты попалась в их лапы. – Джереми улыбнулся. – Ведь это не твое сражение, правда? Помнишь, как американцы однажды победили англичан? Но на этот раз война наша – моя, Трея и других отважных людей.
Эннабел чувствовала себя совершенно одинокой, когда, опершись на балконные перила, смотрела вслед удаляющемуся Джереми.
– Храни тебя Бог, – прошептала девушка.
Почувствовав, как что-то пушистое коснулось ее ноги, Эннабел наклонилась и взяла на руки кошку.
– Ты похожа на Фалькона, милое создание, – произнесла девушка, прижав мордочку кошки к своей щеке и слушая ее громкое мурлыканье. – Ты появляешься и исчезаешь, как тень, но всегда приходишь тогда, когда мне так одиноко.
Эннабел пошла на кухню и сказала Тодду и Мод, чтобы они не готовили обед несколько дней. Она прекрасно обойдется холодным мясом, сыром и хлебом.
Без тех, кого она любила, ей не хотелось думать о еде.
Когда девушка вернулась в замок, Шеффилд Холл показался ей заброшенным и пустынным.
Но это продолжалось недолго. Через три часа после отъезда Джереми Эннабел услышала выстрелы и громкие голоса мужчин, доносившиеся со стороны ворот, затем стук лошадиных копыт. Выйдя на балкон, девушка увидела Тодда и двух мужчин. Один из них поднял голову и заметил ее.
– Оставайтесь на месте, мисс, и мы не причиним вам вреда. Скажите вашему человеку, чтобы он не пытался достать пистолет, иначе мы будем вынуждены пристрелить его, как того, у ворот. И пусть он позовет человека с реки, пока мы не позаботились и о нем тоже.
– Ничего не предпринимай, Тодд, пока я не выясню, кто эти люди и что они делают здесь! – крикнула Эннабел. – Вы ранили одного из наших людей. Пожалуйста, разрешите Тодду позаботиться о нем, – сдержанно произнесла девушка, обращаясь к предводителю.
Человек улыбнулся, обнажая ряд почерневших зубов.
– Мэм, теперь о вашем стороже будет заботиться святой Петр или другой привратник, в зависимости от того, каким он был человеком.
– Он мертв? – спросила Эннабел с замирающим сердцем.
Она понимала, что ей грозит серьезная опасность, а рядом нет никого, кто мог бы защитить ее.
Мужчина сплюнул.
– Без каких-либо признаков жизни. И так будет со всяким, кто помешает мне выполнять свой долг.
– Кто вы такой и почему вторглись в частные владения лорда Шеффилда?
– Я констебль, мэм, а это мои помощники. Я был бы счастлив лично поговорить с лордом Шеффилдом и объяснить ему, почему мы здесь, если вы будете так любезны найти его. – Отвратительная ухмылка вновь появилась на его лице. – На основании того, что я слышал об этом почтенном человеке и о вас от мадам Лотты, смею предположить, что лорд Шеффилд находится не дальше вашей спальни.
Эннабел вспыхнула от негодования.
– Лорда Шеффилда здесь нет. Неужели вы сомневаетесь в том, что, если бы он был здесь, то немедленно не вышвырнул бы вас.
– Возможно, это больше не его собственность, мэм. И уж точно, она перестанет быть таковой после обыска, который нам приказано провести здесь.
– По какому праву вы врываетесь в частные владения и устраиваете обыск?
– Если вы спуститесь, я покажу вам документы, дающие это право. Документы, подписанные главой исполнительной власти нашего графства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
И Мод, и Греймалкин суетились по дому, выполняя поручения, пока Тримейн и Джереми обсуждали то, что произошло.
– Мы не можем позволить Лансфорду уйти. – Суровое лицо Тримейна все еще было запачкано сажей.
В поле, близ Уолтема, они с братом потушили пожар.
– На этот раз мерзавец зашел слишком далеко. Изображать из себя Фалькона! – Тримейн с такой силой ударил кулаком по каминной полке, что Джереми вздрогнул. – И посмел напасть на беззащитную женщину! Постой! – Разорванное платье Фелиции и красные пятна на ее плечах…
Теперь он понял все. Шеффилд медленно повернулся и невидящим взглядом уставился на сводного брата, перебирая в уме факты и события, которые давно могли бы привести его к разгадке тайны, если бы он придал им значение раньше.
– А ведь связная Лансфорда – не Изабелла.
– Трей, что ты говоришь? Как ты мог подумать такое о моей кузине?
– Это длинная история, брат, и не очень приятная. Но теперь все сходится, и леди Фенмор придется ответить на несколько вопросов. Я вернусь через час. Присматривай за Изабеллой и проследи, чтобы у нее было все, что нужно.
– Куда ты идешь?
Не ответив, Тримейн выскочил за дверь и оседлал Мордрида.
– Боже мой, вы что, не знаете, который час? – Ньютон Фенмор стоял в дверях своего дома, которые минуту назад его сосед едва не снес. – Я порядочный человек, Шеффилд, и мне не нравится, что вы врываетесь в мой дом ночью и будите мою семью.
– Фенмор, меня совершенно не интересует, что вам нравится, а что нет. Где ваша сестра?
– Там же, где находится большинство порядочных людей, – в своей кровати.
– Немедленно разбудите ее и приведите сюда. И скажите ей, чтобы не занималась пустяками и не пыталась навести красоту. Если она не спустится через пять минут, я сам поднимусь к ней.
Страх Ньютона пересилил его негодование.
– Я приведу ее, но напоминаю вам, Шеффилд, что если вы хоть пальцем дотронетесь до моей сестры, я вызову констебля.
– Я не тот, кто причинит вред внешности Фелиции, – холодно произнес Тримейн. – Но я знаю его имя. Приведите ее…
Подпрыгнув, словно заяц, Ньютон стремительно сорвался с места. В ворсистом ночном халате, чепчике и тапочках он действительно был похож на большого зайца. Если бы Тримейн не был в таком воинственном настроении, то смеялся бы до коликов над нелепым представлением, которое устроил «розовый человечек».
Фелиция появилась через пять минут, с заспанными глазами и заплетенными в косу волосами. Однако губы она все же накрасила.
– Итак, что все это значит, Тримейн? – леди Фенмор специально выбрала тактику нападения.
По дороге сюда брат высказал ей свое предположение, что визит Шеффилда, наверняка, связан с Лансфордом.
– Не напускайте на себя такую важность при мне, Фелиция. Я знаю о ваших отношениях с Лансфордом. Вот только не понимаю, почему я не заподозрил этого раньше. Вы птицы одного полета. Вы хищники.
– Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать оскорбления, – заявила Фелиция, распахнув пеньюар на своей полной груди таким образом, чтобы Тримейн получил о ней исчерпывающее представление.
– Тогда выслушайте их сидя, – Тримейн слегка толкнул Фелицию, и она плюхнулась на диван.
Затем, не обращая внимания на робкие протесты Ньютона, процедил сквозь зубы:
– И не выставляйте напоказ свое тело, не поможет.
Фелиция все еще бушевала, стараясь таким образом скрыть страх, который внушал ей этот человек.
– Если ваша дорогая американская гостья нарассказывала вам историй обо мне, то я тоже могу ответить ложью на ложь.
– Изабелла не рассказала мне ничего такого, чего бы я сам не знал, по крайней мере, теперь. Той ночью у реки на вас напал не разбойник. Это был лорд Лансфорд, развлекавшийся со своей любовницей после того, как вы вместе придумали ловушку для Фалькона и его друзей.
– Боже, Тримейн, это же нелепо!
– Именно вы привели Лансфорда в лабиринт на одно из ваших дьявольских любовных свиданий! Вы дали ему карту, а он, воспользовавшись этим, сегодня ночью заманил туда Изабеллу.
Сначала глаза Фелиции округлились, а потом сузились от злости.
– Ублюдок! – закричала она, швырнув на стол подушку и разбив вазу. – Значит, он лгал мне, когда говорил, что не находит ее привлекательной, как и всех остальных женщин. Я убью его!
– Для этого, дорогая, вам придется встать в очередь. И имейте в виду: он обманул вас не только в этом. Он ведь говорил вам, что деньги, которые он заплатил за вашего брата, всего лишь подарок вам? Кузен вашего возлюбленного в Мейдстоне рассказывал, как Лансфорд держит в руках многих людей, которые слишком глупы, чтобы понять, что их просто используют. Это относится к вам и вашему брату.
Звук, похожий на кваканье, донесся из другого конца комнаты. Тримейн обернулся и увидел Ньютона Фенмора, лицо которого приняло опасный лиловый оттенок.
– Он лжет, Фелиция! – проверещал он. – Лансфорд никогда не бросит преданных ему людей.
Тримейн посмотрел на Фелицию и тихо спросил:
– Ваш брат прав, Фелиция? Лансфорд не может предать людей, которые выполняют для него всю грязную работу?
Леди Фенмор смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
– Ничего бы не произошло, если бы не приехала ваша зеленоглазая американская шлюха и не стала мутить здесь воду. У меня был бы лондонский дом и великолепные туалеты и драгоценности… – Она замолчала, ненависть на лице сменилась лукавым выражением. – Ну что ж, вы обнаружили во мне небольшой недостаток, причина которого – обыкновенная скука. Но вы же не думаете, в самом деле, что я стану следить за вашими жалкими деревенскими нытиками, даже если и нахожу это забавным.
– Леди Фенмор, я начинаю думать, что вы и ваш брат способны на все. Но то, что я сейчас скажу, вы оба должны хорошенько запомнить. Итак, если хоть один из вас с этого момента причинит вред моей семье, включая Изабеллу, или людям в нашем графстве, которые пытаются вернуть Англии утраченные ценности, я позабочусь о том, чтобы вас отдали «на воспитание» самым отвратительным подонкам, которым глубоко наплевать на ваши лондонские «связи».
– Что за угрозы, Шеффилд? – взвизгнул Ньютон, отскочив от Тримейна, когда тот направился к дверям. – На вашем месте я не стал бы угрожать.
– А я не задерживался бы здесь слишком долго, будь я на вашем месте, – ответил Тримейн, останавливаясь и схватив «розового человечка» за отвороты халата.
Тримейн Шеффилд вышел из дома Фенморов, оставив за дверью, словно за закрывшимися воротами ада, двух разоблаченных грешников.
Глава 17
На следующее утро в Шеффилд Холл пришло известие о том, что Фенморы отбыли в неизвестном направлении.
– Скатертью дорога, – сказал Тримейн, услышав эту новость от Джереми.
В это утро, когда Эннабел проснулась, ее ждал поднос с завтраком, который принес Тримейн.
Джереми налил себе чаю и, поедая сдобные булочки, размышлял вслух:
– Без сомнения, они вернулись в Лондон к своим друзьям. Трей, Изабелла рассказала мне невероятные вещи. Ты действительно подозревал, что она приехала сюда шпионить за нами?
– Да, именно так, – ответила Эннабел, но взгляд, который она бросила на Тримейна, был не слишком суровым.
Как можно быть жестокой с мужчиной, который всего несколько часов назад держал ее в объятиях и неустанно повторял, как она дорога ему.
Тримейн виновато сказал:
– Мы до сих пор не знаем, кто ты на самом деле, хотя меня радует то, что ты не имеешь никакого отношения ни к лорду Лансфорду, ни к его шайке.
– Что ты имеешь в виду под «кто ты на самом деле»? Она Изабелла, моя кузина. Пожалуйста, Трей, не будь смешным, перестань вести себя, как ребенок.
Эннабел и Тримейн обменялись долгим взглядом.
– Настоящая Изабелла утонула, – сказал Тримейн. – Ты действительно не знала об этом?
– Нет, – прошептала девушка.
В ее сознании вновь воскрес образ моря и те странные ощущения, которые она не могла объяснить.
«Капитан бросил ее за борт, когда она отказалась подчиниться ему!»
– Я действительно не знала.
Тримейн повторил историю, которую рассказал ему молодой моряк. Эннабел внимательно слушала, мучительные воспоминания исказили ее лицо, но она не могла поделиться ими с Тримейном и Джереми.
Изумление Джереми было безгранично.
– Тогда кто ты?
– Я… не знаю, – заикаясь, ответила Эннабел. – Я помню только, что оказалась в твоей башне. Вы приняли меня за Изабеллу, и я подумала, что так оно и есть.
Джереми обнял Эннабел.
– Бедняжка, видимо, ты стала жертвой страшной трагедии и услышала от кого-то о девушке, утонувшей в море. Для меня ты Изабелла и всегда будешь ею! Я не мог бы любить настоящую Изабеллу сильнее, чем люблю тебя, кузина.
Эннабел заплакала.
– И я люблю тебя, Джереми. Ради всего святого, если бы я знала, как оказалась здесь и почему, клянусь, я обязательно рассказала бы тебе об этом!
И действительно, если бы Эннабел была уверена в том, что они поверят в ее историю, в эту минуту она все им рассказала бы.
– А как мы поступим с мерзавцем Лансфордом? Нельзя простить ему то, что он сделал. – Ярость вновь охватила Джереми, когда он увидел синяки на шее Эннабел.
– Джереми, мы не можем рисковать. Мне кажется, что он подстроил все специально: Лансфорд намеренно оскорбил Изабеллу и сейчас ждет нашей безрассудной мести. Как только мы начнем действовать, он тут же схватит нас, – Тримейн покачал головой. – Мы не станем помогать ему и засовывать голову в петлю. Но я обещаю: он никогда не дотронется до Изабеллы. Когда-нибудь он заплатит за все, такой день настанет.
– Спасибо, – тихо сказала Эннабел. – Ты назвал меня Изабеллой…
– Но ведь ты и есть Изабелла, – спокойно ответил Тримейн. – Ты появилась здесь и донесла до нас ее сражающийся дух. Ты помнишь строку из «Гамлета»: «Есть в мире тьма, Гораций, кой-чего, что вашей философии не снилось!»
Эннабел застыла, услышав слова, которые произносил совершенно другой голос, в другое время.
– А что вы будете делать теперь? – спросила девушка. – Ограбление, нападение на меня – это говорит о том, что ваши враги осмелели. В любой момент Лансфорд и его шайка могут убить вас и выставить себя героями.
– Это всегда может случиться, Изабелла. Но мы патриоты и, в первую очередь, должны исполнить свой долг перед Англией.
Эннабел с восхищением смотрела на этих красивых мужчин, чьи смелость и бесстрашие были непоколебимы.
– Я знаю об этом. А теперь, когда вы поняли, что я на вашей стороне, независимо от того, кто я на самом деле, пожалуйста, разрешите помогать вам.
– Ты помогла нам, хотя не догадываешься об этом. Пора идти. Необходимо много сделать, прежде чем этот трус Фенмор начнет причинять нам беспокойство. – Тримейн наклонился и поцеловал Эннабел в щеку. – Береги себя, моя дорогая. У ворот и вдоль реки я выставил своих людей и приказал убивать всех, кто попытается пробраться в замок. – Сказанные шепотом слова предназначались только ей:
– Не забудь о своем обещании.
Когда Шеффилд ушел, девушка внезапно поняла, что это прощание. С засевшим в груди страхом она обратилась к Джереми:
– Он говорил так, словно больше не вернется!
– Он не вернется, Изабелла. Ты больше никогда не увидишь Тримейна Шеффилда, – мрачно сказал Джереми.
Эннабел с ужасом посмотрела на него.
А потом всем ее существом овладела мысль, которая утешала и вселяла спокойствие и уверенность. «Твоя любовь вечна. Вы всегда будете любить друг друга».
Джереми возвратился в башню, где работал над выпуском самой уничтожающей и бичующей газеты, которую когда-либо делал. Ощущение близкого конца преследовало его, словно тень. Поднявшись в свой кабинет, он открыл тайник и достал ящик с бумагами, которые вскоре должны стать последним номером «Лигал Уотч». Юноша долго держал в руках единственную рукопись, оставшуюся из его стихотворений.
– Это все, что у меня осталось, Изабелла, но оно принадлежит тебе, – сказал он вслух.
Джереми нашел пакет и вложил в него свое стихотворение. Для большей безопасности он спрятал тонкий конверт в трещину, которая проходила вдоль тайника, где он хранил свои бумаги.
– Дорогая кузина, может быть, я не напишу больше ни одного стихотворения, но у тебя, по крайней мере, останется это, и когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
Джереми работал, пока не погасла свеча, а затем осторожно положил ящик с изобличающими бумагами в тайник.
На следующий день он попрощался со своей кузиной, но заверил ее, что будет отсутствовать не больше двух дней.
– Человек, который печатал нашу газету, испугался, продал свою типографию и уехал в Ирландию. Нужно найти новый станок, а это нелегко. Люди верят в то, что мы делаем, но большинство не хочет ставить на карту свою жизнь.
– Ты берешь бумаги с собой? – спросила Эннабел.
По словам Тримейна, Джереми могли обвинить в государственной измене.
– Вспомни, как нас ограбили и забрали твои стихотворения, ведь бандиты были уверены, что заполучили твои политические бумаги.
Джереми поцеловал кузину.
– Не волнуйся, дорогая. Я оставил их в надежном месте, о котором знает только Греймалкин. Никакая пытка не заставит старую няню раскрыть мой секрет.
Эннабел улыбнулась.
– Конечно, ты прав. Но мне тоже можно доверять, Джереми. Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, я могла бы позаботиться о вашей нелегальной газете. Скажи, где она спрятана, и я унесу эту тайну с собой в могилу, как и Греймалкин.
Джереми ласково дотронулся до подбородка девушки.
– Дорогая кузина, дело не в том, что я не доверяю тебе. В отличие от Трея, я всегда тебе верил. Но тайны такого рода могут представлять для тебя серьезную опасность. У нас есть враги, которые ищут повода, чтобы навсегда избавиться от нас. Мы не хотим, чтобы и ты попалась в их лапы. – Джереми улыбнулся. – Ведь это не твое сражение, правда? Помнишь, как американцы однажды победили англичан? Но на этот раз война наша – моя, Трея и других отважных людей.
Эннабел чувствовала себя совершенно одинокой, когда, опершись на балконные перила, смотрела вслед удаляющемуся Джереми.
– Храни тебя Бог, – прошептала девушка.
Почувствовав, как что-то пушистое коснулось ее ноги, Эннабел наклонилась и взяла на руки кошку.
– Ты похожа на Фалькона, милое создание, – произнесла девушка, прижав мордочку кошки к своей щеке и слушая ее громкое мурлыканье. – Ты появляешься и исчезаешь, как тень, но всегда приходишь тогда, когда мне так одиноко.
Эннабел пошла на кухню и сказала Тодду и Мод, чтобы они не готовили обед несколько дней. Она прекрасно обойдется холодным мясом, сыром и хлебом.
Без тех, кого она любила, ей не хотелось думать о еде.
Когда девушка вернулась в замок, Шеффилд Холл показался ей заброшенным и пустынным.
Но это продолжалось недолго. Через три часа после отъезда Джереми Эннабел услышала выстрелы и громкие голоса мужчин, доносившиеся со стороны ворот, затем стук лошадиных копыт. Выйдя на балкон, девушка увидела Тодда и двух мужчин. Один из них поднял голову и заметил ее.
– Оставайтесь на месте, мисс, и мы не причиним вам вреда. Скажите вашему человеку, чтобы он не пытался достать пистолет, иначе мы будем вынуждены пристрелить его, как того, у ворот. И пусть он позовет человека с реки, пока мы не позаботились и о нем тоже.
– Ничего не предпринимай, Тодд, пока я не выясню, кто эти люди и что они делают здесь! – крикнула Эннабел. – Вы ранили одного из наших людей. Пожалуйста, разрешите Тодду позаботиться о нем, – сдержанно произнесла девушка, обращаясь к предводителю.
Человек улыбнулся, обнажая ряд почерневших зубов.
– Мэм, теперь о вашем стороже будет заботиться святой Петр или другой привратник, в зависимости от того, каким он был человеком.
– Он мертв? – спросила Эннабел с замирающим сердцем.
Она понимала, что ей грозит серьезная опасность, а рядом нет никого, кто мог бы защитить ее.
Мужчина сплюнул.
– Без каких-либо признаков жизни. И так будет со всяким, кто помешает мне выполнять свой долг.
– Кто вы такой и почему вторглись в частные владения лорда Шеффилда?
– Я констебль, мэм, а это мои помощники. Я был бы счастлив лично поговорить с лордом Шеффилдом и объяснить ему, почему мы здесь, если вы будете так любезны найти его. – Отвратительная ухмылка вновь появилась на его лице. – На основании того, что я слышал об этом почтенном человеке и о вас от мадам Лотты, смею предположить, что лорд Шеффилд находится не дальше вашей спальни.
Эннабел вспыхнула от негодования.
– Лорда Шеффилда здесь нет. Неужели вы сомневаетесь в том, что, если бы он был здесь, то немедленно не вышвырнул бы вас.
– Возможно, это больше не его собственность, мэм. И уж точно, она перестанет быть таковой после обыска, который нам приказано провести здесь.
– По какому праву вы врываетесь в частные владения и устраиваете обыск?
– Если вы спуститесь, я покажу вам документы, дающие это право. Документы, подписанные главой исполнительной власти нашего графства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30