Эдвард смутился, но снова отвесил поклон:
– Сир, я, как всегда, вам повинуюсь.
– В таком случае мы и вправду рады вас видеть.
Король хлопнул Эдварда по плечу и сделал знак придворному, выступившему вперед с бумагой в руках.
– Милорд Уэверби, мы пришли не с пустыми руками, наш свадебный подарок должен вознаградить вас за верную службу в прошлом, настоящем и будущем.
Придворный откашлялся, прочищая горло, и заглянул в бумагу.
– Мы рады даровать леди Анне Гаскойн и ее первенцу наследственные права на наши земли в колонии Виргинияи прочая и прочая.
Король поднял голову от бумаги и лукаво улыбнулся Анне:
– Такие земли, как мы уже сказали, расположены вдоль плодородной реки. Джеймс и наши советники уверяют нас, что они как нельзя более подходят для разведения табака.
Анна снова сделала реверанс, гадая, что имел в виду король.
Уэверби отвесил поклон. Наконец-то! Но когда смысл речи короля дошел до него, Эдвард напрягся.
– Ваше величество, вы, конечно, шутите. Ваш дар означает, что никакая его часть не может быть продана, а отдать эти земли леди Анне лично, независимо от ее брака.
Эдварда била дрожь от подобного оскорбления, с его языка едва не сорвалась брань в адрес короля, но он вовремя взял себя в руки.
Король постучал пальцем по документу:
– Вижу, милорд, наша щедрость вам не по вкусу. Неужто вы оспариваете наше божественное право делать подарки по собственному усмотрению?
Уэверби снова поклонился не слишком низко, но без намерения проявить неучтивость.
– Я ни в коей мере не оспариваю ваши права, ваше величество. Дело в том, что со времен старой королевы Елизаветы никто не слышал о возможности ограничить права нового владельца.
– В таком случае вы слышите об этом сегодня вечером, милорд. Неужто нам придется сожалеть об этом?
На этот раз Эдвард отвесил более низкий поклон.
– У вашего величества не будет причины сожалеть о вашей изобретательной щедрости.
Барбара Каслмейн кашлянула в кулачок. Король рассмеялся. Эдвард сделал над собой усилие и улыбнулся, хотя до него теперь дошло, до какой степени он стал мишенью королевской шутки.
Король Карл кивнул, переводя взгляд с сияющей Анны на Эдварда и обратно.
– Ах, Уэверби, мы искренне верим, что у нас не будет причины раскаяться и усомниться в столь верном подданном.
Король сделал знак рукой, и другой придворный выступил вперед с портфелем для депеш.
– Мы доверяем вам отвезти эти зашифрованные сообщения нашему брату Йорку на военный корабль «Король Карл» в Лоустофт. Как вы знаете, несколько дней назад он разбил голландцев в великом сражении, но едва не погиб в бою. В этих письмах в дополнение к целому ряду серьезных вопросов мы приказываем ему вернуться к безопасности наших берегов.
– Просто Господне чудо, что герцог Йоркский уцелел и ничуть не пострадал, – заметила леди Каслмейн. – Все, кто был с ним в этом сражении, убиты. А поскольку он наследник…
Анна с любопытством наблюдала за любовницей короля. Никто, кроме Барбары Каслмейн, не осмелился бы напомнить королю из династии Стюартов о том, что его королева, крошечная португальская инфанта, все еще бесплодна. Или что ее собственные дети имеют сходство с королем, что давало ей основания надеяться на легитимизацию их положения или на то, что король окажет им предпочтение.
– Да-да, моя дорогая графиня, – нетерпеливо отвечал король, – но нам не следует задерживать лорда Уэверби. Чем скорее он отбудет, тем скорее вернется к своей молодой жене.
Эдвард не раз слышал такие диалоги без особого интереса, но сейчас он усвоил, что король всеми средствами хочет отдалить его брачную ночь, и пытался найти выход. Он принял от придворного портфель для депеш.
– Ваше величество, я отбуду на рассвете.
– Наша яхта «Причуда» пришвартована на реке возле дворца Уайтхолл и готова принять вас и доставить на быстроходный корабль на Медуэй, а оттуда к местонахождению флота. Вы должны отбыть немедленно, чтобы не пропустить прилива. До вашего возвращения ваша супруга будет хранить ваши земли в неприкосновенности.
Он передал Анне тяжелый пергаментный свиток, с которого свисала красная печать на шнурке.
– А чтобы она не скучала, мы принимаем ее в свой круг при дворе и будем оказывать ей свое королевское покровительство.
Епископ вздрогнул, потом заговорил, и голос его был хоть и тонким, но полным решимости:
– Ваше величество, я готов предоставить моей племяннице кров на то время, пока не вернется ее супруг.
Король нахмурился.
– Нет, епископ, мы не будем медлить с отъездом за город. Чума свирепеет с каждым днем, а вам следует вернуться к своей пастве. Такова наша воля.
От столь резкой отповеди короля епископ, побледнел и не проронил больше ни слова.
Эдвард ерзал, держа в руках портфель и пытаясь найти выход. Он намеревался унизить Анну этой ночью и принудить к повиновению, что доставило бы ему огромное удовольствие. Охватившее его чувство горькой утраты едва не задушило его под холодными каменными сводами собора Святого Павла и даже пересилило разочарование, вызванное странным подарком короля. Но Эдвард молчал, сознавая самые отдаленные последствия своих поступков, а все они означали бы неподчинение королевской воле, что приравнивалось к измене и привело бы к быстрому препровождению его в Тауэр к окровавленному уже эшафоту.
Он отвесил королю поклон. На сей раз низкий, как подобало, приложив руку к сердцу. По крайней мере его обвел вокруг пальца король, при этом хорошо заплатив ему за проигрыш. Пусть королю достанется ее пузырек с овечьей кровью. Эта ледяная дева заморозит член его величества.
Эдвард вздохнул, изображая убитого горем мужа.
– Ваше величество разрешит мне сорвать прощальный поцелуй с уст невесты?
Король рассмеялся:
– Разумеется, милорд.
Когда Эдвард наклонился к Анне, чтобы осуществить свое право мужа, она не смогла удержаться от того, чтобы не метнуть в него взгляд, полный торжества. Анна не ожидала столь скорого избавления от него, и то, что теперь она попадала в руки короля, не уменьшило ее радости видеть Эдварда униженным и проигравшим.
Она собрала все силы, чтобы вынести его поцелуй, и, когда этот момент наступил, удивилась. Губы Эдварда требовали от нее чего-то, чего она не могла дать. Чего? Привязанности жены? Девичьего страха за мужа, отправляющегося на войну? Но его призыв остался без ответа и не вызвал отклика ни в ее сердце, ни на устах. Они были сомкнуты и закрыты для восторгов супружеской любви раз и навсегда, потому что мужчина, навлекший на нее все это, не мог рассчитывать на ее любовь. И потому ее губы не разомкнулись, хотя Эдвард и старался пробудить в ней чувство.
Анна не удивилась, когда этот поцелуй вышел за положенные рамки и стал похож на вызов: он будто нападал, а она защищалась. Какое-то внутреннее женское чувство подсказывало ей, что такой человек, как Эдвард, никогда не согласится признать себя нежеланным и отвергнутым.
Король наблюдал за ними с интересом и уже хотел вмешаться, но Барбара Каслмейн удержала его за руку.
– Ваша репутация, сир, – пробормотала она.
Потрясенный, Эдвард прервал поцелуй, но наклонился к уху Анны:
– Вы за все заплатите, моя дорогая жена, – прошептал он.
Взяв Анну за руку, он подвел ее к королю:
– Ваше величество, я препоручаю мою любовь вашим нежным заботам.
Карл II положил руку Анны на свою и, не произнеся больше ни слова, повел по проходу молодую жену без мужа, а епископ Илийский поспешил за ними, подхватив подол своих одежд.
Эдвард смотрел, как они удаляются, потом отвесил поклон графине Каслмейн.
– Похоже, мы с вами оба остались по ту сторону алтаря, – произнес он с иронией.
Графиня Каслмейн холодно улыбнулась:
– Отправляйтесь и выполняйте свою миссию, милорд, а я буду выполнять свою.
Графиня последовала за королем, а за ней потянулись придворные.
Эдвард смотрел ей вслед. Эта женщина наверняка не в восторге от того, что у нее появилась молодая соперница. Не исключено, что графиня может прийти ему на помощь. Улыбаясь, Эдвард поспешил выйти из собора через боковую дверь.
В древнем южном портике король распрощался с епископом.
– Милорд епископ, нам не терпится услышать о приключениях леди Анны в лесном лагере разбойников.
Епископ сжал в руках распятие.
– Моя племянница известна своим благочестием, ваше величество. Ее набожность охранила ее от этого вора и разбойника Джона Гилберта.
Анна с трудом заставила себя улыбнуться:
– Скорее, милый дядюшка, это мой итальянский кинжал, который я много раз демонстрировала ему.
Восхищенный король рассмеялся и обнял Анну. В этот момент Барбара Каслмейн вышла из собора.
Увидев ее, Анна с обожанием заглянула в лицо королю, Анна обещала отдать себя королю и была намерена выполнить обещание, но если у нее и оставалась слабая надежда, то она была готова ухватиться за нее, как за соломинку, тем более что этой соломинкой была главная королевская фаворитка.
Высокородная Анна, графиня Уэверби, с помпой ехала в карете, сидя напротив короля и его любовницы, во дворец Уайтхолл. Король казался довольным и мурлыкал какую-то песенку, отстукивая ритм красным каблуком и исподтишка поглядывая на Анну, но не выпуская пухлой ручки леди Каслмейн.
Не осмеливаясь болтать о пустяках, Анна сделала вид, что задремала, сжимая в руке молитвенник, будто старалась отпугнуть дьявола. Она была уверена, что это возможно, но еще больше была уверена в том, что вряд ли это отпугнет самого любвеобильного короля Англии со времен Гарри Тюдора.
Они прибыли во дворец, сопровождаемые конными гвардейцами, и Анна увидела «Причуду», стоявшую на Темзе. Анна сделала несколько шагов вперед, помахала рукой, и по щеке ее скатилась слезинка.
Король, занятый тем, что приветствовал нескольких завитых и надушенных спаниелей, увидел эту слезинку и раздраженно заметил:
– Следует ли это понимать так, леди Анна, что вы примирились с браком, от которого прежде бежали?
Тут из глаз Анны хлынули настоящие слезы, пока она провожала взглядом волнующиеся паруса яхты. Она плакала не по мужу, а по другому, тоже отплывавшему, но на другом корабле.
Графиня Каслмейн выступила вперед и положила руку на плечо Анны:
– Сир, разве сейчас время задавать вопросы бедной девочке? Она лишилась своей брачной ночи в силу долга, а всего две недели назад потеряла отца, погибшего от руки негодяев. Ее похитили преступники, и ей пришлось убегать от них, преодолев огромное расстояние, почти через все королевство, в объятия дяди, и при этом она проявила великое мужество. Мне кажется, она просто обессилела.
Леди Каслмейн улыбнулась своей ослепительной улыбкой.
– Ваше величество, сегодня я забираю ее к себе в спальню и стану утешать, пока ее апартаменты не будут готовы.
На такую передышку Анна не надеялась, однако радости своей не выдала, оставаясь спокойной. Леди Каслмейн делала все, чтобы обезопасить свое положение, и таким образом обеспечила Анне отсрочку.
Король выглядел раздраженны м.
– Вы всегда так внимательны, к особам вашего пола, леди Барбара, – огрызнулся он. – Ладно, будь по-вашему. Вы всегда делаете что хотите.
Но вдруг лицо его просветлело.
– Мы распорядимся, чтобы апартаменты для графини Уэверби приготовили к завтрашней ночи.
Леди Каслмейн кашлянула.
– Только вы, сир, можете быть столь внимательным.
– Моя горничная, – сказала Анна, ожидавшая такого поворота событий, – моя горничная, ваше величество. Мне хотелось бы, чтобы она была при мне. Ее имя Кейт. Она в Уэверби-Хаусе.
– Но у нас много слуг, можете выбрать любую.
– Вы очень добры, ваше величество, но это особенная девушка. Она квакерша, очень тихая, и послужит мне утешением в эти печальные часы моего одиночества.
– Квакерша во дворце?
Король рассмеялся, схватил извивавшегося щенка и игриво подул ему в ухо.
– Это смутит всех – и католиков, и протестантов, и особенно осложнит наши непростые отношения с пуританами.
Он рассмеялся еще громче и веселее.
Анна знала, что у короля есть все основания не любить пуритан, и ему приятно вызвать их недовольство. Пуритане обезглавили его отца и изгнали из страны его самого без единого пенни на милость иностранных королей, за счет которых он и жил до тридцати лет.
– Да ради Бога, пусть ваша квакерская горничная будет при вас, – сказал король и, бросив на нее последний пронизывающий взгляд, ушел в сопровождении своих шумных собак, придворных и телохранителей.
Анна испустила вздох облегчения и почувствовала руку Барбары Каслмейн на плече.
– Пойдемте, – сказала она и повела Анну в роскошные апартаменты мимо детской, приготовленной для нового младенца, в спальню с огромной кроватью под пологом, едва ли уступавшей размерами барже доктора Уиндема.
Следуя примеру графини Каслмейн, Анна сняла платье и бросила его на пол, чтобы оно никогда больше не напоминало ей о ее замужестве.
Предвосхищая вопросы и не желая хранить настороженное молчание, Анна заговорила первая:
– Миледи Барбара, я понимаю, сколь высокую честь оказывает мне его величество, но не хотела бы стать его любовницей.
Леди Каслмейн не поверила Анне.
– Я собственными глазами, видела, как вы кокетничали с королем. Неужели это было притворством? В таком случае вы глупы и потому еще более опасны, поскольку дурочку трудно понять.
Поскольку терять Анне было нечего, она решила пойти ва-банк и рассказать графине все, в том числе и о флаконе с овечьей кровью. Закончив свой рассказ, Анна сказала:
– Как видите, леди Барбара, – голос ее дрогнул, – я вынуждена выполнить свою часть сделки ради спасения моего разбойника и потому не могу быть вашей соперницей. Как только король устанет от меня, я вернусь к Эдварду и надеюсь провести остаток своих дней в деревне, ожидая возможности отомстить, а также закончить свою жизнь.
Графиня Каслмейн зябко передернула плечами.
– Кто-то гуляет по моей могиле. Эта история способна вызвать призраки или даже самого дьявола.
Графиня скептически оглядела Анну:
– Вы либо великая актриса, способная затмить Нелл Гвин, или ваш Джентльмен Джонни – самый замечательный из мужчин, если способен заставить вас пойти ради него на такие жертвы. Расскажите мне о нем побольше. Этот дьявол Уэверби заслуживает виселицы, если посмел оскопить такого мужчину.
Анна кивнула, и слезы брызнули на ее сложенные руки.
– Ладно. Вы мне еще расскажете о вашей любви подробнее, – сказала Барбара Каслмейн. – Сейчас мы обе устали. Младенец становится все тяжелее, как бывает с мальчиками.
Барбара улыбнулась при мысли о том, что носит мальчика и, возможно, наследника английского трона.
– Давайте спать. Поговорим завтра утром.
Анна заснула почти тотчас же. Она не стала противиться Морфею, потому что знала, что только во сне встретится с Джоном Гилбертом, и все счастливые моменты, проведенные с ним, будут без конца повторяться.
В полудреме Барбара Каслмейн с интересом смотрела на спящую соперницу. Она не знала, стоит ли верить рассказу Анны и какая его часть правдива, но поверила, что Анна не желает короля, как она опасалась. Конечно, это дитя не знает, что женщина может постепенно полюбить мужчину, особенно столь щедрого и внимательного в постели, как Карл.
Если у графини Каслмейн и была надежда стать герцогиней Кливленд, что было ее давним и заветным желанием, она понимала, что следует действовать быстро, иначе король увлечется этой красивой молоденькой девушкой. Особенно если поймет, что ей не нужны титулы. В этом случае он непременно захочет одарить ее ими. Как опасна может быть новая любовница для старой!
Но что делать с этой девушкой и как действовать? Сто лет назад метресса могла спокойно опустить капельку яда в чашку соперницы, но наступили новые времена, требовавшие более дипломатического подхода. А это было чертовски сложно.
Барбара Каслмейн устроилась поудобнее на своей стороне кровати и уже почти уснула, когда услышала, как тайная дверь в другом конце спальни открывается. Глаза ее были почти закрыты, и она не приветствовала появление короля, но испытывала любопытство. Что он станет делать?
Его величество не вошел в комнату, а лишь посмотрел на обеих женщин. Одна из них носила его ребенка и пленяла зрелой красотой. Вторая, чистая и нетронутая, если верить этому дураку епископу, казалась прелестной с копной восхитительных огненно-рыжих волос, разметавшихся на подушке. Под шелковым покрывалом обрисовывалось ее изящное маленькое тело.
Карл, возбужденный, со вздохом почесал ноющий пах.
«Интересно, – подумал он, открывая потайную дверь, – бодрствует ли еще королева?»
Глава 18
Новая метресса короля
Джон Гилберт шагнул к поручням, чтобы облегчиться, и точно нацелил струю по ветру.
Он грустно улыбнулся при воспоминании о том, с чем чуть было не расстался. Его спасло кольцо с изумрудом и естественное нежелание мужчины лишать себе подобного его лучшего украшения, хотя ему пришлось претерпеть побои и он вопил изо всех сил, чтобы лорд Уэверби испытал удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33