Мэт посмотрел, какой номер тот набирал. Действительно, 24-10-01. С того конца провода донеслось: «Алло».
– Тетя Хельга уехала навсегда, – сказал убийца и положил трубку.
Мэт удовлетворенно вздохнул. Он выиграл время. Факт обращения человека, приговорившего Хельгу, возможно Хромого, к наемному убийце доказывал, что на своих людей он рассчитывать не мог. Получив условный сигнал, он успокоится. Теперь надо было решать судьбу убийцы.
Фрэнк повернул голову, и на секунду его взгляд задержался на портрете Хельги, подаренном Герберту.
Эта секунда едва не стала для него роковой.
– Берегись! – крикнула Хельга.
Он инстинктивно пригнулся, шагнул влево и обернулся. Встав к убийце спиной, он на пару секунд выпустил его из-под наблюдения, а тот воспользовался этим. Мэт услышал свист и скорее догадался, чем увидел, что мимо пролетел выкидной нож, вонзившийся в фотографию Хельги на стене. Если бы он не отшатнулся, то получил бы нож прямо в горло. В то же мгновение убийца, нагнув голову, бросился на него.
Мэт выстрелил. Из-за глушителя хлопки выстрелов были едва слышны. Убийца рухнул к ногам Мэта. Две пули вошли точно над глазами и разнесли всю затылочную часть головы. Светлый ковер залило кровью.
Хельга опустилась на колени перед креслом. Ее безостановочно рвало.
Фрэнк нагнулся над трупом и все понял.
Он обшарил карманы, но не обыскал его полностью. А у парня был выкидной нож, прикрепленный к рукаву у запястья. Сейчас рукав задрался и Мэт увидел кусок клейкой ленты, державшей нож. Воспользовавшись невниманием Мэта, убийца решил одним махом исправить положение: убрать Мэта и задушить Хельгу, что оправдало бы его телефонный звонок нанимателю.
Мэт почувствовал необходимость проветриться, вымыть руки и лицо, но сделать это он предпочел на кухне. Он потащил за собой Хельгу. Она совершенно размякла.
Теперь она точно заговорит!
Но перед этим ее нужно немного привести в чувство.
Он тихонько вытолкнул ее из квартиры, где незнакомец, с головой, расколотой точно скорлупа ореха, будет оставаться в компании лежащего в ванной Герберта Мюллера еще несколько дней, пока полиция не обнаружит убийства.
Поддерживая Хельгу, Мэт вывел ее на площадку и вызвал лифт.
Они вышли на улицу.
Улица была залита солнцем, как Харуэл накануне.
Фрэнки Мэттьюс подумал, что следовало бы осмотреть черный «опель» убийцы, стоявший в сотне метров от дома. Но сначала надо было заняться Хельгой.
Она была не в себе. Не отнимала руки от горла, ее макияж совершенно исчез, взгляд был мутным, две светлые пряди жалко свисали на лоб.
Он быстро привел ее в бистро, находившееся на той же улице, и заставил выпить три полных рюмки коньяку.
Мало-помалу ее взгляд стал более осмысленным.
– Теперь мы поговорим серьезно, – сказал Мэт, – в спокойном месте.
– Где? – спросила она. – Кто вы такой?
– Меня зовут Фрэнки. Я желаю вам только добра. Я хочу отвезти вас туда, где вы будете в полной безопасности.
ГЛАВА 10
– Меня никто не спрашивал? – осведомился Фрэнки Мэттьюс у портье отеля «Альстер», назвав свое имя.
Вместе с Хельгой он вошел в холл, в котором утром в субботу в последний раз разговаривал с Фрэдом. Его самолет в Лондон улетал после обеда, он решил отдохнуть несколько часов и снял себе номер, заплатив, на всякий случай, за четыре дня вперед.
– Вам дважды звонили, – ответил узнавший его портье.
– Кто?
– Некий господин Фрэд. Интересовался, нет ли от вас известий.
– Если он опять позвонит, скажите, что я вернулся. Да, у меня к вам просьба. Вы можете узнать, где установлен телефон с этим номером?
Он протянул портье листок бумаги с записанным на нем номером: 24-10-01.
– Я сделаю, – ответил портье, – но это займет некоторое время.
Пока они разговаривали, Хельга сидела в стороне, оставаясь безучастной к происходящему. Она пребывала в полной прострации. Выпитый коньяк спас ее от нервного приступа, но последние события так подействовали на молодую женщину, что она не могла вернуть контроль над собой.
– Когда выясните, сообщите мне в номер, – сказал Фрэнк портье.
Взяв Хельгу под руку, он подошел к лифту, и они поднялись на второй этаж.
Хельга упала в кресло, а Фрэнки Мэттьюс сел напротив. Он спешил и не собирался давать ей время опомниться. Она, несомненно, много знала. Вот и надо ковать железо, пока горячо.
– Послушайте, – обратился он к ней. – Буду с вами откровенен. Я знаю, кто вы такая и чем вы занимаетесь. Могу вам сказать, что за такую деятельность вас могут засадить за решетку до конца ваших дней, если вы спасетесь от нового покушения. Чтобы избавить вас от труда задавать бессмысленные вопросы, я скажу, что меня зовут Фрэнки Мэттьюс. Я работаю на спецслужбу.
– Спецслужбу?
– Вижу, что вы понимаете, о чем идет речь. Мы занимаемся вопросами обеспечения государственной безопасности. Похищение с атомной станции в Харуэле радиоактивных отходов, затем передача их с грузовика вашего мужа на вертолет, с вертолета – на корабль, привозящий их сюда, в Гамбург, является преступлением против государственной безопасности. Мне также известно, что вы приехали получить свою долю за операцию, осуществленную на прошлой неделе. Вы прогорели, Хельга, влипли по уши. Вы будете говорить?
– Зачем, если вам все известно?
– Не все. И я надеюсь, что узнаю остальное с вашей помощью. Я хочу узнать имя того, кто руководит всем делом.
– Оно мне неизвестно, уверяю вас. Герберт дал мне как-то понять, что над ним есть еще кто-то, но он не говорил кто. Я всего лишь ничтожный винтик в машине.
– Подумайте хорошенько, Хельга. Мои слова о наказании, грозящем вам и всем остальным, замешанным в деле, не были пустой угрозой. А другая сторона будет еще более безжалостной! Они не сажают в тюрьмы, они убивают. Вы уже могли в этом убедиться. Так или иначе, но ваша жизнь на волоске, Хельга. У вас остался ничтожный шанс выйти чистой. Шанс этот могу вам предоставить только я. Готов вам помочь, если вы перейдете на мою сторону.
– Но я ничего не знаю.
– Нет, знаете, и нечто весьма важное. Герберт Мюллер был убит, через него я мог бы выйти на того, кто руководит делом. Он хладнокровно ликвидировал своего помощника, чтобы тот не заговорил. Вы поддерживали связь с убитым, и вас тоже хотели убрать. Если бы я появился на пятнадцать секунд позже, вы были бы мертвы. Тот, кто нанял убийцу, имел вескую причину желать вашей смерти – он не хотел, чтобы вы выдали его. Что же такое вам известно, что делает вас опасной для него, Хельга?
– Повторяю вам, я ничего не знаю.
Она немного оправилась от пережитого, однако руку от горла не отнимала.
– Я не хочу садиться в тюрьму или умирать, – сказала она. – Если бы я хоть что-то знала, я бы, ни минуты не сомневаясь, все рассказала бы вам. Единственный человек, ради которого я согласилась участвовать в деле, был Герберт Мюллер. Остальные мне безразличны.
– Вполне возможно. Однако вы что-то знаете. Иначе вас бы оставили в покое, как вашего мужа, как остальных перевозчиков. Но эта важная деталь, возможно, просто не всплывает у вас в памяти. Хельга, давайте начнем с начала. Так как вы вошли в дело?
– Я была танцовщицей... ну, в общем, стриптизеркой, когда познакомилась с Гербертом.
– Где?
– Здесь, в Германии. Я – немка. Мои родители до сих пор живут в Гамбурге, но я рано ушла из дому. С Гербертом я познакомилась в кабаре на швейцарской границе. Мы полюбили друг друга. Однажды он сказал, что мы могли бы быстро разбогатеть, если бы я согласилась сделать кое-что. Потом мы бы поженились и начали нормальную жизнь. Я сказала «да». Я всегда говорила Герберту «да».
– И чем оказалось это «кое-что»?
– Он не сразу мне объяснил. Но я все равно согласилась. Он отправил меня в Англию. Я исполняла стриптиз в ночных кабаре в Лондоне. Там он показал мне одного клиента, приходившего довольно регулярно. Я познакомилась с ним.
– Джошуа Парнел?
– Да. Он втюрился в меня, я тоже разыгрывала большую любовь, пока он на мне не женился.
– А что Герберт?
– Герберт сам хотел этого. Он сказал, что это только на год или два, что мы за это время сорвем крупный куш, он увезет меня в Германию и мы забудем о моем липовом браке, что чем скорее я уговорю своего мужа, тем быстрее все закончится.
– Вы должны были уговорить его предоставить свой грузовик для подмены контейнеров?
– Да. Именно в тот момент Герберт мне объяснил суть дела.
– И он не сказал, кто руководит бизнесом?
– Нет, это правда. Джошуа согласился, как только узнал, сколько сможет на этом заработать. За деньги он сделает все, что угодно.
– Он встречался с Гербертом, чтобы уточнить свои обязанности?
– Нет. Он никогда не видел Герберта. Я была посредницей между ними.
– Как долго вы действуете?
– Два года. Каждые два месяца повторялась одна и та же операция. Под предлогом встречи с родителями я ездила в Гамбург, встречалась с Гербертом, и мы... Потом он давал мне деньги и новые инструкции, если в них была необходимость.
– Вы никогда не встречались ни с кем, кроме Герберта?
– Нет, никогда.
– Я не вижу логики в ваших рассуждениях. Вы говорите, что вошли в дело ради денег, чтобы начать совместную жизнь с Гербертом, но получаемые от него деньги, две тысячи фунтов, вы отдавали мужу, Парнелу. Как же так?
– Это его доля. У меня была своя. Герберт держал мои деньги у себя. Мы вместе, я и Герберт, получали в три раза больше.
– А регулярные поездки в Германию не смущали вашего мужа?
– Пока я привозила ему деньги... Он понимал, что это плата за его работу, а от кого – это ему было все равно... Кроме того, он не знал о существовании Герберта. Он вообще не ревнив. Как только мы наладили дело, я перестала играть в любовь. Он имел много девок и был доволен своей жизнью.
– А ваши родители?
– Что «мои родители»?
– Вы действительно встречались с ними, когда приезжали в Гамбург?
– Они меня не интересуют. Я даже не знаю их адреса. Раньше они жили на Лагерштрассе, но теперь дома там снесли и я не знаю, куда они переехали.
– Вы сказали – Лагерштрассе. Случайно, не в доме тридцать четыре?
– Да. А почему?..
– Просто так. Кстати, Хельга, скажите мне вашу девичью фамилию.
– Хеббель. Хельга Хеббель.
Совпадение поразило Фрэнки. Когда Фрэд разыскивал владельца «Рамзеса», он узнал имя и адрес: Андреас Хеббель, Лагерштрассе, 34. В действительности дома 34 на Лагерштрассе больше не было, и Хеббель там не жил. И вдруг оказывается, что это адрес и фамилия родителей Хельги. Значит, хозяин «Рамзеса» – шеф? Используя яхту, зарегистрированную на имя отца Хельги, он, вполне вероятно, мог знать и дочь Хеббеля? И она тоже могла его знать, хотя и не подозревала об этом. Очевидно, что тот хотел убить женщину, стараясь обезопасить себя. Вопросы, вопросы... Мэт решил продолжить допрос.
Ему помешал телефон.
Звонил портье.
– Телефон с номером 24-10-01 установлен в обычной кабине на улице.
Известие не стало для Мэта сенсацией. Когда убийца сказал ему, что должен звонить ровно по часам, Фрэнки предположил нечто вроде этого. Классический прием. Засекают не слишком часто используемую телефонную кабину, заходят в нее в нужное время, дожидаются звонка и исчезают. Никаких следов.
– Где находится кабина? – спросил он. – В Гамбурге?
– Нет, в Швармштадте.
– Что это такое?
– Городок между Гамбургом и Ганновером, ближе к Ганноверу. Приблизительно тысяч пять-шесть жителей.
– Благодарю вас.
– Звонил господин Фрэд. Я ему сказал, что вы вернулись.
– Вы правильно поступили. Он положил трубку.
Фрэнк возобновил допрос. Она с трудом шла на сотрудничество, но и не сопротивлялась. Потеряв единственного человека, которого любила, Хельга была убеждена в том, что с ним покончили члены его же организации. Она понимала, что, если она не хочет иметь неприятности, ей придется встать на сторону Фрэнки. Но как бы она ни старалась отвечать на его вопросы, имя шефа было ей неизвестно и назвать его она не могла.
В номер вошел Фрэд.
– Когда мне сказали, что ты вернулся, я решил, что лучше прийти самому, чем звонить, – сказал он.
Потом он узнал Хельгу.
– Так не бывает! – воскликнул он. – Та самая девушка, которую мы видели на фотографиях у Мюллера?
– Да, – подтвердил Мэт. – Это Хельга – та самая и для нее предназначался конверт с двумя тысячами фунтов, она же – жена Джошуа Парнела и подруга Герберта Мюллера.
Он рассказал Фрэду о своем поспешном возвращении из Англии, о дальнейших событиях, особо подчеркнув участие в них профессионального убийцы, доказывающее невозможность для шефа прибегать к помощи своих людей и в то же время демонстрирующее его невероятно быструю и жестокую реакцию.
– А ты? – спросил он, закончив свой рассказ. Он в открытую говорил при Хельге.
Из этого Фрэд заключил, что Фрэнк считает молодую женщину в деле своей.
– Я не много успел, но все-таки продвинулся. Фотографию сделали в университете двенадцать лет назад.
– В каком университете?
– Гамбургском. Узнать имена всех, кто на ней изображен, трудно, потому что они, хотя и состояли в одном обществе, но учились на разных курсах и разных факультетах. Однако я установил имя типа, стоявшего слева от Герберта Мюллера. Он немного постарше пилота. Его зовут Конрад фон Кернел.
– На каком факультете он учился?
– Представь себе, на физическом. Мне удалось посмотреть его личное дело. Он – блестящий физик.
– Мюллер тоже был физиком?
– Нет. Он изучал социально-экономические науки.
– И что стало с Конрадом фон Кернелом?
– У меня не было времени установить это. Судя по университетскому досье, он уже во время учебы получал довольно заманчивые предложения. Я выяснил имена тех, кто предлагал ему работу. Проверить надо всех, но одно название мне кое-что говорит: завод Кнейппа в Эрфурте.
– Он тебе известен?
– Немного. В этой чертовой лавочке интересуются теми же проблемами, что и мы. Там изготавливают физические приборы, но есть и исследовательский отдел. Чтобы выиграть время, я туда позвонил.
– Как это?!
– Нет, ты меня не понял. У меня там есть свой человек.
– Извини, мне следовало бы об этом догадаться.
– Он пообещал разузнать и позвонить мне. О! А если он...
Фрэд снял трубку и, позвонив портье, назвал свое имя.
– Я ожидаю звонка, – сказал он. – Если меня будут спрашивать, переведите разговор на номер господина Мэттьюса. Спасибо.
– Скажите, – робко заговорила Хельга, повернувшись к Мэттьюсу.
– Что?
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, но услышала одно имя. Я изо всех сил хочу вам помочь...
– Какое имя?
– Конрад фон Кернел.
– Вы с ним знакомы?
– Ну... я не совсем уверена... Имя Конрад мне известно, а вот фамилия... может быть, он и не фон Кернел.
Мэт и Фрэд внимательно слушали ее.
– Когда вы с ним познакомились? – спросил Фрэнк.
– Я не была с ним знакома по-настоящему. Просто знаю его имя и видела его пару раз, когда работала в Германии.
– В кабаре?
– Да, в «Блауен Бок», в Карсау. У меня была подруга, тоже стриптизерка. Я тогда уже познакомилась с Гербертом. Эту девушку звали Бригитта Кристин, но выступала она под псевдонимом Леди Бритта. У нее тоже был друг. Он изредка приходил посмотреть на нее. Выглядел богачом. Звали его точно Конрад, а фамилия... Может, фон Кернел, может, нет... Но мне кажется, что-то похожее я слышала тогда...
– Он знал Герберта?
– Да! Конечно. Я видела, как они пили за одним столом. Да, да, они были знакомы, я теперь вспомнила. Герберт мне как-то сказал, что Конрад пристроил Бригитту.
– Что значит «пристроил»?
– Хозяева собирались продать заведение. Это случилось, когда я уже жила в Англии. Однажды во время одного из моих приездов в Гамбург Герберт и рассказал мне, что Конрад дал Бригитте денег, чтобы она купила «Блауен Бок». Теперь она – хозяйка кабаре.
– Вы говорите, – вступил в разговор Фрэд, – что видели Конрада фон Кернела раз или два?
– Да, когда он пил вместе с Гербертом и, кажется, еще один раз.
– Могли бы вы описать его?
– Нет.
– У него не было никаких особых примет, черт, бросавшихся в глаза?
– Нет, не помню... Постойте! Кажется... Я не уверена, что это был он... я могу ошибиться.
– И все-таки?
– Мне кажется, что он ходил с тростью.
– Он хромал?
– Не помню, но мне кажется, у него была трость. Фрэд и Мэт переглянулись. Стоило попробовать разработать эту линию. Если Хромой и был шефом, то становилось ясно, какую опасность представляла для него Хельга. Опасность, возможно, была невелика, но он уже доказал свою осторожность. Они попытались освежить воспоминания Хельги, но у них ничего не вышло.
После полудня зазвонил телефон. Это был агент Фрэда.
Да, Конрад фон Кернел работал физиком на заводе Кнейппа в Эрфурте. Блестящий специалист, занимался проблемами ядерной физики. По характеру – легкомысленный. Завсегдатай эротических кабаре, где спускал свое жалованье и наследство. Четыре года назад неожиданно уволился с завода, и больше о нем никто ничего не слышал.
Никто не запрашивал сведений о нем, так что, очевидно, он не пытался впоследствии устроиться в крупную фирму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Тетя Хельга уехала навсегда, – сказал убийца и положил трубку.
Мэт удовлетворенно вздохнул. Он выиграл время. Факт обращения человека, приговорившего Хельгу, возможно Хромого, к наемному убийце доказывал, что на своих людей он рассчитывать не мог. Получив условный сигнал, он успокоится. Теперь надо было решать судьбу убийцы.
Фрэнк повернул голову, и на секунду его взгляд задержался на портрете Хельги, подаренном Герберту.
Эта секунда едва не стала для него роковой.
– Берегись! – крикнула Хельга.
Он инстинктивно пригнулся, шагнул влево и обернулся. Встав к убийце спиной, он на пару секунд выпустил его из-под наблюдения, а тот воспользовался этим. Мэт услышал свист и скорее догадался, чем увидел, что мимо пролетел выкидной нож, вонзившийся в фотографию Хельги на стене. Если бы он не отшатнулся, то получил бы нож прямо в горло. В то же мгновение убийца, нагнув голову, бросился на него.
Мэт выстрелил. Из-за глушителя хлопки выстрелов были едва слышны. Убийца рухнул к ногам Мэта. Две пули вошли точно над глазами и разнесли всю затылочную часть головы. Светлый ковер залило кровью.
Хельга опустилась на колени перед креслом. Ее безостановочно рвало.
Фрэнк нагнулся над трупом и все понял.
Он обшарил карманы, но не обыскал его полностью. А у парня был выкидной нож, прикрепленный к рукаву у запястья. Сейчас рукав задрался и Мэт увидел кусок клейкой ленты, державшей нож. Воспользовавшись невниманием Мэта, убийца решил одним махом исправить положение: убрать Мэта и задушить Хельгу, что оправдало бы его телефонный звонок нанимателю.
Мэт почувствовал необходимость проветриться, вымыть руки и лицо, но сделать это он предпочел на кухне. Он потащил за собой Хельгу. Она совершенно размякла.
Теперь она точно заговорит!
Но перед этим ее нужно немного привести в чувство.
Он тихонько вытолкнул ее из квартиры, где незнакомец, с головой, расколотой точно скорлупа ореха, будет оставаться в компании лежащего в ванной Герберта Мюллера еще несколько дней, пока полиция не обнаружит убийства.
Поддерживая Хельгу, Мэт вывел ее на площадку и вызвал лифт.
Они вышли на улицу.
Улица была залита солнцем, как Харуэл накануне.
Фрэнки Мэттьюс подумал, что следовало бы осмотреть черный «опель» убийцы, стоявший в сотне метров от дома. Но сначала надо было заняться Хельгой.
Она была не в себе. Не отнимала руки от горла, ее макияж совершенно исчез, взгляд был мутным, две светлые пряди жалко свисали на лоб.
Он быстро привел ее в бистро, находившееся на той же улице, и заставил выпить три полных рюмки коньяку.
Мало-помалу ее взгляд стал более осмысленным.
– Теперь мы поговорим серьезно, – сказал Мэт, – в спокойном месте.
– Где? – спросила она. – Кто вы такой?
– Меня зовут Фрэнки. Я желаю вам только добра. Я хочу отвезти вас туда, где вы будете в полной безопасности.
ГЛАВА 10
– Меня никто не спрашивал? – осведомился Фрэнки Мэттьюс у портье отеля «Альстер», назвав свое имя.
Вместе с Хельгой он вошел в холл, в котором утром в субботу в последний раз разговаривал с Фрэдом. Его самолет в Лондон улетал после обеда, он решил отдохнуть несколько часов и снял себе номер, заплатив, на всякий случай, за четыре дня вперед.
– Вам дважды звонили, – ответил узнавший его портье.
– Кто?
– Некий господин Фрэд. Интересовался, нет ли от вас известий.
– Если он опять позвонит, скажите, что я вернулся. Да, у меня к вам просьба. Вы можете узнать, где установлен телефон с этим номером?
Он протянул портье листок бумаги с записанным на нем номером: 24-10-01.
– Я сделаю, – ответил портье, – но это займет некоторое время.
Пока они разговаривали, Хельга сидела в стороне, оставаясь безучастной к происходящему. Она пребывала в полной прострации. Выпитый коньяк спас ее от нервного приступа, но последние события так подействовали на молодую женщину, что она не могла вернуть контроль над собой.
– Когда выясните, сообщите мне в номер, – сказал Фрэнк портье.
Взяв Хельгу под руку, он подошел к лифту, и они поднялись на второй этаж.
Хельга упала в кресло, а Фрэнки Мэттьюс сел напротив. Он спешил и не собирался давать ей время опомниться. Она, несомненно, много знала. Вот и надо ковать железо, пока горячо.
– Послушайте, – обратился он к ней. – Буду с вами откровенен. Я знаю, кто вы такая и чем вы занимаетесь. Могу вам сказать, что за такую деятельность вас могут засадить за решетку до конца ваших дней, если вы спасетесь от нового покушения. Чтобы избавить вас от труда задавать бессмысленные вопросы, я скажу, что меня зовут Фрэнки Мэттьюс. Я работаю на спецслужбу.
– Спецслужбу?
– Вижу, что вы понимаете, о чем идет речь. Мы занимаемся вопросами обеспечения государственной безопасности. Похищение с атомной станции в Харуэле радиоактивных отходов, затем передача их с грузовика вашего мужа на вертолет, с вертолета – на корабль, привозящий их сюда, в Гамбург, является преступлением против государственной безопасности. Мне также известно, что вы приехали получить свою долю за операцию, осуществленную на прошлой неделе. Вы прогорели, Хельга, влипли по уши. Вы будете говорить?
– Зачем, если вам все известно?
– Не все. И я надеюсь, что узнаю остальное с вашей помощью. Я хочу узнать имя того, кто руководит всем делом.
– Оно мне неизвестно, уверяю вас. Герберт дал мне как-то понять, что над ним есть еще кто-то, но он не говорил кто. Я всего лишь ничтожный винтик в машине.
– Подумайте хорошенько, Хельга. Мои слова о наказании, грозящем вам и всем остальным, замешанным в деле, не были пустой угрозой. А другая сторона будет еще более безжалостной! Они не сажают в тюрьмы, они убивают. Вы уже могли в этом убедиться. Так или иначе, но ваша жизнь на волоске, Хельга. У вас остался ничтожный шанс выйти чистой. Шанс этот могу вам предоставить только я. Готов вам помочь, если вы перейдете на мою сторону.
– Но я ничего не знаю.
– Нет, знаете, и нечто весьма важное. Герберт Мюллер был убит, через него я мог бы выйти на того, кто руководит делом. Он хладнокровно ликвидировал своего помощника, чтобы тот не заговорил. Вы поддерживали связь с убитым, и вас тоже хотели убрать. Если бы я появился на пятнадцать секунд позже, вы были бы мертвы. Тот, кто нанял убийцу, имел вескую причину желать вашей смерти – он не хотел, чтобы вы выдали его. Что же такое вам известно, что делает вас опасной для него, Хельга?
– Повторяю вам, я ничего не знаю.
Она немного оправилась от пережитого, однако руку от горла не отнимала.
– Я не хочу садиться в тюрьму или умирать, – сказала она. – Если бы я хоть что-то знала, я бы, ни минуты не сомневаясь, все рассказала бы вам. Единственный человек, ради которого я согласилась участвовать в деле, был Герберт Мюллер. Остальные мне безразличны.
– Вполне возможно. Однако вы что-то знаете. Иначе вас бы оставили в покое, как вашего мужа, как остальных перевозчиков. Но эта важная деталь, возможно, просто не всплывает у вас в памяти. Хельга, давайте начнем с начала. Так как вы вошли в дело?
– Я была танцовщицей... ну, в общем, стриптизеркой, когда познакомилась с Гербертом.
– Где?
– Здесь, в Германии. Я – немка. Мои родители до сих пор живут в Гамбурге, но я рано ушла из дому. С Гербертом я познакомилась в кабаре на швейцарской границе. Мы полюбили друг друга. Однажды он сказал, что мы могли бы быстро разбогатеть, если бы я согласилась сделать кое-что. Потом мы бы поженились и начали нормальную жизнь. Я сказала «да». Я всегда говорила Герберту «да».
– И чем оказалось это «кое-что»?
– Он не сразу мне объяснил. Но я все равно согласилась. Он отправил меня в Англию. Я исполняла стриптиз в ночных кабаре в Лондоне. Там он показал мне одного клиента, приходившего довольно регулярно. Я познакомилась с ним.
– Джошуа Парнел?
– Да. Он втюрился в меня, я тоже разыгрывала большую любовь, пока он на мне не женился.
– А что Герберт?
– Герберт сам хотел этого. Он сказал, что это только на год или два, что мы за это время сорвем крупный куш, он увезет меня в Германию и мы забудем о моем липовом браке, что чем скорее я уговорю своего мужа, тем быстрее все закончится.
– Вы должны были уговорить его предоставить свой грузовик для подмены контейнеров?
– Да. Именно в тот момент Герберт мне объяснил суть дела.
– И он не сказал, кто руководит бизнесом?
– Нет, это правда. Джошуа согласился, как только узнал, сколько сможет на этом заработать. За деньги он сделает все, что угодно.
– Он встречался с Гербертом, чтобы уточнить свои обязанности?
– Нет. Он никогда не видел Герберта. Я была посредницей между ними.
– Как долго вы действуете?
– Два года. Каждые два месяца повторялась одна и та же операция. Под предлогом встречи с родителями я ездила в Гамбург, встречалась с Гербертом, и мы... Потом он давал мне деньги и новые инструкции, если в них была необходимость.
– Вы никогда не встречались ни с кем, кроме Герберта?
– Нет, никогда.
– Я не вижу логики в ваших рассуждениях. Вы говорите, что вошли в дело ради денег, чтобы начать совместную жизнь с Гербертом, но получаемые от него деньги, две тысячи фунтов, вы отдавали мужу, Парнелу. Как же так?
– Это его доля. У меня была своя. Герберт держал мои деньги у себя. Мы вместе, я и Герберт, получали в три раза больше.
– А регулярные поездки в Германию не смущали вашего мужа?
– Пока я привозила ему деньги... Он понимал, что это плата за его работу, а от кого – это ему было все равно... Кроме того, он не знал о существовании Герберта. Он вообще не ревнив. Как только мы наладили дело, я перестала играть в любовь. Он имел много девок и был доволен своей жизнью.
– А ваши родители?
– Что «мои родители»?
– Вы действительно встречались с ними, когда приезжали в Гамбург?
– Они меня не интересуют. Я даже не знаю их адреса. Раньше они жили на Лагерштрассе, но теперь дома там снесли и я не знаю, куда они переехали.
– Вы сказали – Лагерштрассе. Случайно, не в доме тридцать четыре?
– Да. А почему?..
– Просто так. Кстати, Хельга, скажите мне вашу девичью фамилию.
– Хеббель. Хельга Хеббель.
Совпадение поразило Фрэнки. Когда Фрэд разыскивал владельца «Рамзеса», он узнал имя и адрес: Андреас Хеббель, Лагерштрассе, 34. В действительности дома 34 на Лагерштрассе больше не было, и Хеббель там не жил. И вдруг оказывается, что это адрес и фамилия родителей Хельги. Значит, хозяин «Рамзеса» – шеф? Используя яхту, зарегистрированную на имя отца Хельги, он, вполне вероятно, мог знать и дочь Хеббеля? И она тоже могла его знать, хотя и не подозревала об этом. Очевидно, что тот хотел убить женщину, стараясь обезопасить себя. Вопросы, вопросы... Мэт решил продолжить допрос.
Ему помешал телефон.
Звонил портье.
– Телефон с номером 24-10-01 установлен в обычной кабине на улице.
Известие не стало для Мэта сенсацией. Когда убийца сказал ему, что должен звонить ровно по часам, Фрэнки предположил нечто вроде этого. Классический прием. Засекают не слишком часто используемую телефонную кабину, заходят в нее в нужное время, дожидаются звонка и исчезают. Никаких следов.
– Где находится кабина? – спросил он. – В Гамбурге?
– Нет, в Швармштадте.
– Что это такое?
– Городок между Гамбургом и Ганновером, ближе к Ганноверу. Приблизительно тысяч пять-шесть жителей.
– Благодарю вас.
– Звонил господин Фрэд. Я ему сказал, что вы вернулись.
– Вы правильно поступили. Он положил трубку.
Фрэнк возобновил допрос. Она с трудом шла на сотрудничество, но и не сопротивлялась. Потеряв единственного человека, которого любила, Хельга была убеждена в том, что с ним покончили члены его же организации. Она понимала, что, если она не хочет иметь неприятности, ей придется встать на сторону Фрэнки. Но как бы она ни старалась отвечать на его вопросы, имя шефа было ей неизвестно и назвать его она не могла.
В номер вошел Фрэд.
– Когда мне сказали, что ты вернулся, я решил, что лучше прийти самому, чем звонить, – сказал он.
Потом он узнал Хельгу.
– Так не бывает! – воскликнул он. – Та самая девушка, которую мы видели на фотографиях у Мюллера?
– Да, – подтвердил Мэт. – Это Хельга – та самая и для нее предназначался конверт с двумя тысячами фунтов, она же – жена Джошуа Парнела и подруга Герберта Мюллера.
Он рассказал Фрэду о своем поспешном возвращении из Англии, о дальнейших событиях, особо подчеркнув участие в них профессионального убийцы, доказывающее невозможность для шефа прибегать к помощи своих людей и в то же время демонстрирующее его невероятно быструю и жестокую реакцию.
– А ты? – спросил он, закончив свой рассказ. Он в открытую говорил при Хельге.
Из этого Фрэд заключил, что Фрэнк считает молодую женщину в деле своей.
– Я не много успел, но все-таки продвинулся. Фотографию сделали в университете двенадцать лет назад.
– В каком университете?
– Гамбургском. Узнать имена всех, кто на ней изображен, трудно, потому что они, хотя и состояли в одном обществе, но учились на разных курсах и разных факультетах. Однако я установил имя типа, стоявшего слева от Герберта Мюллера. Он немного постарше пилота. Его зовут Конрад фон Кернел.
– На каком факультете он учился?
– Представь себе, на физическом. Мне удалось посмотреть его личное дело. Он – блестящий физик.
– Мюллер тоже был физиком?
– Нет. Он изучал социально-экономические науки.
– И что стало с Конрадом фон Кернелом?
– У меня не было времени установить это. Судя по университетскому досье, он уже во время учебы получал довольно заманчивые предложения. Я выяснил имена тех, кто предлагал ему работу. Проверить надо всех, но одно название мне кое-что говорит: завод Кнейппа в Эрфурте.
– Он тебе известен?
– Немного. В этой чертовой лавочке интересуются теми же проблемами, что и мы. Там изготавливают физические приборы, но есть и исследовательский отдел. Чтобы выиграть время, я туда позвонил.
– Как это?!
– Нет, ты меня не понял. У меня там есть свой человек.
– Извини, мне следовало бы об этом догадаться.
– Он пообещал разузнать и позвонить мне. О! А если он...
Фрэд снял трубку и, позвонив портье, назвал свое имя.
– Я ожидаю звонка, – сказал он. – Если меня будут спрашивать, переведите разговор на номер господина Мэттьюса. Спасибо.
– Скажите, – робко заговорила Хельга, повернувшись к Мэттьюсу.
– Что?
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, но услышала одно имя. Я изо всех сил хочу вам помочь...
– Какое имя?
– Конрад фон Кернел.
– Вы с ним знакомы?
– Ну... я не совсем уверена... Имя Конрад мне известно, а вот фамилия... может быть, он и не фон Кернел.
Мэт и Фрэд внимательно слушали ее.
– Когда вы с ним познакомились? – спросил Фрэнк.
– Я не была с ним знакома по-настоящему. Просто знаю его имя и видела его пару раз, когда работала в Германии.
– В кабаре?
– Да, в «Блауен Бок», в Карсау. У меня была подруга, тоже стриптизерка. Я тогда уже познакомилась с Гербертом. Эту девушку звали Бригитта Кристин, но выступала она под псевдонимом Леди Бритта. У нее тоже был друг. Он изредка приходил посмотреть на нее. Выглядел богачом. Звали его точно Конрад, а фамилия... Может, фон Кернел, может, нет... Но мне кажется, что-то похожее я слышала тогда...
– Он знал Герберта?
– Да! Конечно. Я видела, как они пили за одним столом. Да, да, они были знакомы, я теперь вспомнила. Герберт мне как-то сказал, что Конрад пристроил Бригитту.
– Что значит «пристроил»?
– Хозяева собирались продать заведение. Это случилось, когда я уже жила в Англии. Однажды во время одного из моих приездов в Гамбург Герберт и рассказал мне, что Конрад дал Бригитте денег, чтобы она купила «Блауен Бок». Теперь она – хозяйка кабаре.
– Вы говорите, – вступил в разговор Фрэд, – что видели Конрада фон Кернела раз или два?
– Да, когда он пил вместе с Гербертом и, кажется, еще один раз.
– Могли бы вы описать его?
– Нет.
– У него не было никаких особых примет, черт, бросавшихся в глаза?
– Нет, не помню... Постойте! Кажется... Я не уверена, что это был он... я могу ошибиться.
– И все-таки?
– Мне кажется, что он ходил с тростью.
– Он хромал?
– Не помню, но мне кажется, у него была трость. Фрэд и Мэт переглянулись. Стоило попробовать разработать эту линию. Если Хромой и был шефом, то становилось ясно, какую опасность представляла для него Хельга. Опасность, возможно, была невелика, но он уже доказал свою осторожность. Они попытались освежить воспоминания Хельги, но у них ничего не вышло.
После полудня зазвонил телефон. Это был агент Фрэда.
Да, Конрад фон Кернел работал физиком на заводе Кнейппа в Эрфурте. Блестящий специалист, занимался проблемами ядерной физики. По характеру – легкомысленный. Завсегдатай эротических кабаре, где спускал свое жалованье и наследство. Четыре года назад неожиданно уволился с завода, и больше о нем никто ничего не слышал.
Никто не запрашивал сведений о нем, так что, очевидно, он не пытался впоследствии устроиться в крупную фирму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13