– Во! Нашелся-таки нормальный человек! Я ж знал, что в Перово едет автобус! Живу я там! А этот мне тут говорит: в другую сторону! Не в Перово! Гад какой!
И на следующей остановке разговорчивый мужичок вылез из троллейбуса и тут же упал под лавку.
– Козел какой-то! – сказал Костик.
– Козел, – согласился Федя.
Больше они этого мужика никогда не видели.
Белоснежка
Сан Саныч Сердюков возвращался из командировки в прескверном расположении духа. Недобрым словом поминал он своего соседа по гостиничному номеру Николая. Сосед попался Сан Санычу веселый, словоохотливый и мастер рассказывать анекдоты. Особенно любил Николай анекдоты типа «возвращается муж из командировки». Нехорошо становилось на душе у Сан Саныча после каждого такого анекдотика! Ибо дома осталась жена…
Неторопливый поезд наконец прибыл на вокзал. Сан Саныч подхватил чемодан под мышку и, расталкивая голосистых украинцев, грузинов в больших кепках и прочих гостей столицы, бросился на стоянку такси.
«Возвращаюсь я из командировки…» – вертелось у него в голове и весьма реалистично представлялись сцены, в которых он может застать свою жену, вернувшись из командировки.
Выскочив из такси у своего подъезда, Сердюков бегом устремился к лифту и поднялся на свой девятый этаж. С нехорошим предчувствием, от которого мурашки ползли по позвоночнику, Сан Саныч вынул ключи и, стараясь не шуметь, отворил дверь. К двери, как оказалось, была прислонена швабра, которая с грохотом упала на пол. В коридор вышла жена Сердюкова.
– Саша! Приехал! А я тебя не ждала так рано!
Сан Саныч обнимал жену, а сам бдительным оком обвел коридор в поисках вещей постороннего мужчины.
– Есть, наверное, хочешь? – спросила жена.
– Хочу, – сказал Сан Саныч.
Жена упорхнула на кухню, а Сердюков прошел в комнату, припомнил один из анекдотов и заглянул под кровать. Там никого не было.
«В шкафу, – подумал он, вспомнив еще один анекдот. – Скажет, в трамвае едет…»
В шкафу также было пусто. Только из висящей на вешалке шубы выпорхнула толстая сытая бабочка моли.
Сердюков вышел на балкон. Там тоже никого не висело, уцепившись за край. Да и какой дурак, спрашивается, повиснет на девятом этаже?
«Где же? – подумал Сан Саныч. – А! В ванной!»
И пошел якобы мыть руки. Ванная комната также была пуста. Никто не мылся, весь облепленный хлопьями пены, никто не сидел на унитазе, читая газету «Правда». Пришлось Сердюкову просто помыть руки.
Сан Саныч перебрал в уме список анекдотов про мужа из командировки и был вынужден признать, что на этот раз ни один из них ему не подходит. Подвала у них в квартире нет, чердака тоже…
«Черт! – подумал Сан Саныч. – Запудрил мне этот Николай мозги своими проклятыми анекдотами!»
Сан Саныч плотно поужинал, посидел у телевизора и со спокойной душой лег спать рядом с любимой женой.
Поздно ночью, когда луна заглянула в комнату из-за занавески, из стоящего на серванте кувшина вылез маленький человечек в зеленом полукафтане. Человечек отряхнулся от пыли, чихнул и осмотрелся по сторонам.
– Мужики! – шепотом позвал он. – Вылазь! Все спокойно!
Из разных щелей и закутков вылезли еще шестеро маленьких человечков. Подтянув штаны, они бесшумно направились в коридор. Внизу, около входной двери, в стене была проделана небольшая дыра, прикрытая бархатной тряпочкой. Один за другим, человечки пролезли в дыру и оказались на лестнице.
– Ну и осел, муж у этой Белоснежки! – уже не скрываясь, молвил тот, что вылез из кувшина. Его приятели весело заржали тоненькими голосами.
И семь гномов весело поскакали вниз по лестнице. А Сан Саныч Сердюков безмятежно спал, прижимаясь к теплому боку своей верной супруги…
Граната для мэра
Воскресное утро выдалось радостным и солнечным. Семья Мормышкиных сидела за столом, завтракала. Папа Мормышкин во главе стола важно чистил яйцо вкрутую, мама мазала маслом бутерброд, а маленький Славик не желал кушать манную кашу.
Внезапно в дверь позвонили. Славик, взвизгнув, бросил ненавистную кашу и кинулся открывать.
– Славик! Вернись к каше! – грозно рявкнула мама, и мальчик удрученно вернулся к столу.
Дверь пошел открывать папа.
За дверью стоял симпатичный молодой человек в круглых, как у Джона Лен нона, очках. В его руках была большая жестяная банка с прорезью в крышке.
– Добрый день! – вежливо поздоровался молодой человек.
– Здравствуйте, – вымолвил Мормышкин.
– Не желаете присоединиться добровольными пожертвованиями к доброму делу?
– Нет, – честно ответил Мормышкин. – А какое дело?
Из кухни вышла мама, вытирая руки о передник.
– Народ собирает деньги, чтобы купить гранату для мэра.
– Для какого мэра? – спросила мама.
– Для нашего, московского!
– А зачем мэру граната? – поинтересовался папа.
– Кто вам сказал, что она ему нужна? – удивился молодой человек. – Наоборот! Это нам она нужна! Соберем денег, купим у мафии гранату и кинем в мэра.
Ведь этот гад до чего довел Москву? Весь центр продан иностранцам, все кругом загажено, исторические памятники разрушаются, в магазинах – хоть шаром покати! Да что вы, сами не знаете?
– Да, – оценил Мормышкин. – Это, действительно, доброе дело! Дай ему десять рублей, Маша!
– Спасибо, – поблагодарил молодой человек и пошел звонить в следующую квартиру.
Мормышкины вернулись к столу очень довольные собой. Еще бы! Всего за десять рублей поучаствовать в добром деле!
Славик тоже был счастлив. Пока родители стояли в коридоре, он успел выплеснуть манную кашу в окно.
А за окном весело сияло летнее солнышко…
Демонстрация
Маленький Павлик вместе с мамой шагал в рядах празднично одетых демонстрантов, размахивая флажком в одной руке и держа в другой шарик на ниточке. Красивый круглый шарик рвался в небо, трепетал на ветру, как живой. Радостный Павлик весело смеялся и вместе со всеми кричал «Ура!».
Но вдруг шарик лопнул!
От неожиданности Павлик остановился и заплакал.
– Что случилось? – спросила мама.
– Шарик лопнул, – всхлипывал мальчуган, растирая горькие слезы по лицу.
– Вот тебе новый шарик, – сказала проходящая мимо тетя и вручила Павлику шарик – продолговатый, зеленый.
– Мой был круглый! – протянул мальчик, разглядывая шарик. – А этот такой противный, длинный, как сосиска!
– Не хнычь, – одернула мама Павлика, и они пошли дальше.
Павлик надулся и шел молча, хмуро поглядывая на шарик. Наконец, он решился, снял с рубашки значок с портретом дедушки Ленина и острой иголкой проткнул противный зеленый шар.
Тот не замедлил взорваться, и Павлик удовлетворенно выбросил его остатки вместе с ниточкой в сторону трибуны, на которой отцы города приветствовали ликующих демонстрантов.
Демонстрация продолжалась…
Колдун
Инженер Сильвуплюев присел на лавочку возле пятиэтажного кирпичного дома, закинул ногу на ногу и, пригревшись на солнышке, блаженно раздумывал, чем бы ему сегодня заняться.
Из подъезда вышел старичок в драповом пальто с палочкой. Старичок неодобрительно посмотрел на инженера Сильвуплюева и поплелся по дорожке.
«Странный какой-то», – подумал инженер и тут же забыл о старичке.
Но через минуту из подъезда вышел тот же самый старичок. Все так же неодобрительно посматривая на Сильвуплюева, он проковылял мимо и скрылся с глаз.
– Однако! – сказал вслух инженер Сильвуплюев. – Близнецы, наверно?
И тут из подъезда опять вышел старичок.
– Эй, дед, – спросил изумленный инженер, – ты чего туда-сюда ходишь? Колдун что-ли?
Вдруг дед стремительно превратился в самурая с мечом. Самурай дико завизжал, замахнулся на инженера Сильвуплюева. От неожиданности Сильвуплюев перекувырнулся за лавку на газон. Злобный японец изрубил лавку на кусочки, превратился в старичка и поплелся прочь, постукивая палочкой.
«Черт! – подумал инженер Сильвуплюев, вставая с земли и потирая ушибленное плечо. – Сколько раз говорил себе: не связывайся с колдунами! Н-да…
И инженер Сильвуплюев пошел домой. Там поспокойнее…
Конопушки
Сколько себя помнил, Петька Анисимов всегда был рыжим и конопатым. И хотя его никто не дразнил: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!» – Петька был здоровый бугай, и его боялись, но он ясно видел, что каждый именно так и думает: «Рыжий, рыжий, конопатый…»
И с самого раннего детства Анисимов мечтал избавиться от проклятых конопушек. Наконец, он не вытерпел и поехал в салон красоты.
Из салона Анисимов вышел другим человеком. Черные, как смоль, волосы. Конопушки исчезли без следа. Даже нос вместо прежнего курносого стал красивым интеллигентным носом с горбинкой.
Анисимов, млея от счастья, полюбовался на свое отражение в витрине и, весело посвистывая, зашагал по улице. И вдруг:
– Жиды проклятые! Довели страну и еще свистят!
Анисимов обернулся. Ублюдочного вида подросток плюнул в его сторону и бросил:
– Чего смотришь, еврейская морда?
– Кто, я? – не понял Анисимов.
– Ну, не я же! Вы, пархатые, все такие тупые!
– Ты чего, парень? – возмутился Петька. – Никак по морде захотел?
– О, он еще и угрожает! – заорал подросток. – Ребята! Жиды наших бьют!
Из подворотни выскочила толпа затянутых в черную кожу молодцев.
– Наших, это кого?
– Это меня, – пояснил подросток. – Вон тот, махровый!
– Понятно! Бей жидов, спасай Россию!!! – добры молодцы накинулись на бедного Анисимова и избили его до потери сознания.
– Эх! – пожалел Петька, лежа под капельницей. – Дернул меня черт зайти в этот салон красоты! Лучше бы я был рыжим, конопатым!
Стрелок
К Сидорову постоянно на улице приставали мужики.
– Дай закурить!
Мужики требовали закурить так, как будто некурящий Сидоров просто обязан их угощать сигареткой, а когда Сидоров отказывал, недовольно бурчали:
– Все вы, очкарики, такие! Сигаретку пожалел! А некоторые даже угрожали:
– Дать бы тебе в репу, жмот!
Последнее Сидорову особенно не нравилось. Он нутром чуял, что придет время, когда какой-нибудь мужик не ограничится угрозами, а и даст «в репу». Поэтому, пока не поздно, он решил носить с собой пачку сигарет и, когда стреляют закурить, угощать.
Сидоров купил одну пачку, она кончилась за день. Купил вторую, и она кончилась весьма быстро.
– Так дело не пойдет, – задумался Сидоров. – Этак и разориться не долго! Половина зарплаты на одни сигареты уйдет! И ладно бы я сам курил, так ведь нет, уйдет на разных козлов!
Решение пришло само собой.
– Эй, мужик! Дай закурить! – потребовал Сидоров у первого встречного.
– Не курю.
– Все вы такие, очкарики! Сигаретку пожалели! – и к следующему: – Эй, мужик, дай закурить!
Сигаретная пачка Сидорова быстро наполнилась. Теперь Сидоров ходил по улицам, не опасаясь, что ему дадут «в репу»! Он был готов каждого угостить сигареткой.
Вот только стрелять у него перестали, так как Сидоров всегда стрелял первым!
Чудовище
Картошкин впопыхах оглянулся, сдернул с плеча автомат и выпустил по кустам очередь. Кусты немедленно затрещали, и оттуда вывалилось нечто огромное, серое, напоминающее помесь бегемота с осьминогом, только ног было гораздо больше – штук сто! Этакий многоног! Картошкин выпустил еще одну очередь, пули с хлюпом входили в студенистое тело, но на многонога это не производило особого впечатления. Своими восемью глазами он уставился на Картошкина, левый глаз в верхнем ряду подмигнул, раскрылась огромная смрадная пасть, полная черных треугольных зубов.
– У-у!!! – издало звук чудовище.
– Ну, сволочь! – закричал Картошкин, отбрасывая автомат с опустевшим магазином. – Врешь, не возьмешь!
И, отцепив от пояса фанату, он метнул ее в зубастую пасть, а сам ловким прыжком нырнул в кусты и прижался к сырой земле.
Граната рванула, по веткам прошелестели смертоносные осколки, и Картошкин, приподняв голову, выглянул из кустов.
Чудовище исчезло. Лишь дымящиеся тут и там куски студня быстро испарялись на солнце.
– Получил! – злорадно закричал Картошкин. – Будешь знать, как нападать на советского солдата в карауле!
К месту происшествия уже спешила поднятая по тревоге рота…
Никто не поверил рядовому Картошкину, что на него напало этакое чудище. Картошкина долго допрашивали, как он посмел расстрелять весь магазин автомата и испортить гранату, и в конце концов посадили «на губу».
Я бы тоже не поверил.
Шахматист
Мормышкин задумчиво потеребил свой крупный нос, почесал в затылке, взвесил все «за» и «против» и передвинул слона на Е-6. Компьютер поскрипел дисководом и через секунду отозвался: Мат!
– Вот скотина! – в сердцах воскликнул Мормышкин. – Постоянно меня обувает!
Да, сколько Мормышкин не играл с компьютером в шахматы, умная машина всегда его обыгрывала. Обыграть компьютер стало у Мормышкина навязчивой идеей. Он записался в три шахматные секции, всюду – на работе, в электричке, дома – играл сам с собой в маленькие магнитные шахматы или разбирал задачи из шахматных журналов. Через год, основательно натренировавшись, поднабравшись теории и на практике обыграв всех пенсионеров во дворе, Мормышкин снова сел к компьютеру. Ловко разыграв испанскую партию, он провел пешку в ферзи и через два хода смачно влепил глупой машине красивый мат!
– Наконец-то я его обул!
Счастью Мормышкина не было границ. Он бегал по лаборатории, возбужденно подпрыгивал и весело смеялся. Хорошо, начальство не видело, а то сочли бы его за придурка и вызвали бы «скорую».
А компьютер все так же равнодушно мерцал экраном, триумф Мормышкина был ему абсолютно до лампочки.
«Обувший» компьютер Мормышкин выключил машину и в самом распрекрасном настроении поехал домой.
Однако как мало надо человеку для счастья!
В электричке
Вовка сложил газету и последний раз взглянул в окно, где мимо поезда пробегали деревья и уже начал пробегать знакомый желтый забор, по которому Вовка ориентировался, что скоро его станция. Засунув газету в карман, Вовка поднялся и, хватаясь за ручки на лавках, пошел в тамбур – на выход. В тамбуре стоял толстый противный мужик с поросячьим лицом. Выпуская целые тучи вонючего дыма, мужик курил отвратительную «беломорину».
– Товарищ, – вежливо сказал Вовка, который сам не курил и абсолютно не выносил папиросного духа. – Вы читать умеете?
– Ну! – хрюкнул «товарищ».
– Вот тут специально для таких, как вы, висит табличка «Не курить!». Вы что, не можете дождаться, пока на улицу выйдете?
– Что? – противный мужик дыхнул Вовке прямо в лицо. – В вагоне сиди, козел!
– Извините, но мне сейчас выходить, поэтому я тут и стою. Но это никоим образом не значит, что я должен дышать вашим никотином.
– Да не дыши! – заржал мужик. – Кто тебе не дает?
– Тут написано «Не курить!», а вы курите!
– Ты что, сильно грамотный, – прищурился мужик. – Больше всех надо, да?
– Просто противно нюхать этот дым.
– Да мне наплевать!
– А вот если я тут пукну, каково вам будет? Кстати говоря, таблички «Не пукать!» тут нет, так что имею право. А?
– Да пошел ты!
– Ну что ж, – философски вздохнул Вовка. – Вы сами напросились, пеняйте на себя!
И Вовка оглушительно пукнул.
Густая вонь заполнила тамбур. Толстый курильщик выронил «беломорину», закашлялся и, схватившись за горло, упал без сознания. Запах распространялся, пассажиры, зажимая носы, побежали в соседние вагоны.
Вовка сочувственно покачал головой.
– Из-за одного мерзавца с папиросой столько людей терпят такие неудобства! – и Вовка пнул валяющегося на полу мужика по заднице.
Электричка подъехала к станции, двери раздвинулись, и Вовка вышел на свежий воздух.
Не курите в электричках, друзья! Можно нарваться на Вовку…
Вечер
– Давид! Домой! – раздалось с балкона одного из этажей девятиэтажного дома. – Пора ужинать!
«Придумают же имечко, – с неудовольствием подумал Поликарп Каллистратович, – и откуда только выдрали такое: Давид?!»
Поликарп Каллистратович подошел к своему подъезду и не смог сдержать возмущение при виде написанного на двери неприличного слова.
– Ну, сволочи! Развелось грамотеев, все двери порасписали!
Войдя в темный подъезд, Поликарп Каллистратович споткнулся о пустую бутылку из-под портвейна.
– Какие скоты! Мало того, что пьют в подъезде, так еще и бутылки кидают честным людям под ноги! И электрик – гад. Лампочки все побиты, а он не чешется!
Поликарп Каллистратович прошел к лифту и убедился, что тот не работает.
– Лифтера расстрелять надо! – в сердцах воскликнул Поликарп Каллистратович. – Лифт никогда не работает! И за что только ему деньги платят! Какое безобразие!
Тяжко вздыхая по поводу окружающих его безобразий, Поликарп Каллистратович поднялся на свой третий этаж, открыл дверь и замер.
– Гражданин Черемушкин? – спросил стоящий в коридоре человек в форме, при ближайшем рассмотрении оказавшийся майором КГБ. Еще двое в форме вынимали из заветного тайника пачки денег и золото.
Сердце Поликарпа Каллистратовича упало.
– Вы арестованы, – сказал майор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45