Он был разделен на тринадцать колледжей — как говорили, по одному на каждый месяц года. Величественный Корнелиус — с его усыпанными звездами куполами и золотыми шпилями, с его факультетами математики, астрономии и навигации. Джулиан — с высокими каменными стенами, тенистыми аллеями и таинственными оградами, куда потоком устремлялись молодые люди, чтобы изучать право и риторику. Манассе — с его Садом Лекарственных Растений и огромным Хирургическим Залом. Галериус, знаменитый своим Музеем Естественной истории. Джасинт, где изучали музыку и мастерство создания музыкальных инструментов. Старый и мрачный Жертвенник, где среди преподавателей были одни левеллеры. Нодье, Августус, Флеммель и Джимини — с их фантастической архитектурой, богатой историей, обширными знаниями и традициями; Хатор и Никодемус, похожие на фантастические города, плывущие но реке. Но самым древним и самым почтенным из колледжей был Малахим, колледж магов.
Когда Вилл вышел из кареты у своего старого колледжа и расплатился с кучером, стрелки на большой часовой башне Малахима показывали четверть седьмого. Если он и испытывал какие-либо эмоции, возвращаясь в эти святые пределы, то сделал все, чтобы их скрыть.
Узкие старые дома, увитые плющом, были молчаливы, их окна закрыты ставнями, они все были одинаковые, почти неотличимые один от другого. И все-таки Вилл без труда нашел нужный — позолоченная карета Родарика стояла у входа, а несколько гвардейцев в коричневой с золотом форме — на крыльце.
Кучер выпряг двух лошадей из упряжки и прохаживался с ними по освещенной газовыми фонарями улице. Вилл приветствовал его сухим кивком, прошел мимо гвардейцев, небрежно отдав честь, и поднял кулак, чтобы постучать в дубовую дверь. Он представился древнему слуге в порыжевшей черной ливрее, который открыл дверь:
— Вилрован Кроган-Блэкхарт.
И вошел, не дожидаясь приглашения. Старик принял это вторжение, невозмутимо отступив в сторону и пропуская Вилла.
— Вас ожидают, капитан Блэкхарт. Позвольте вас проводить.
Несколько присмирев от такого вежливого приема, Вилл последовал за слугой вверх по лестнице в большую комнату, где гуляли сквозняки. Перешагнув через порог, Вилл мысленно застонал: ему стало ясно, что он остался без ужина. Это была не столовая, а магическая лаборатория с мозаичным полом, украшенным мистическими изображениями — солнечными лучами, кронциркулями, змеями и ключами, а на высоком куполообразном потолке были нарисованы планеты, созвездия и бродячие кометы. Родарик и два других джентльмена, в которых с первого взгляда можно было узнать хоксбриджских профессоров по их большим парикам и длинным мантиям очень простого покроя, сидели в высоких кожаных креслах у массивного камина с двумя черными мраморными сфинксами по бокам.
Вилл снял свою мятую шляпу и замысловато поклонился. Реакция на его появление, по крайней мере одного из присутствующих, полностью оправдала его ожидания. Тот профессор, что был повнушительнее, замер и возмущенно на него уставился. Но другой только вежливо кивнул, а Родарик глубоко вздохнул и в шутку выразительно закатил глаза.
— Должен извиниться за капитана Блэкхарта, он надел эту личину по моей просьбе, с целью произвести некоторые изыскания относительно исчезновения предмета, который мы только что обсуждали. Вилрован, разрешите представить вас нашим хозяевам: профессор Октавио Прендерби-Фокс, доктор Магии.
Вилл слегка поклонился.
— Я имел честь посещать лекции доктора Фокса по некоторым предметам, хотя я не предполагаю, чтобы он меня помнил. Я был не самым многообещающим студентом.
— Напротив, — сказал профессор Фокс, и в глазах его неожиданно мелькнул огонек, — я очень хорошо все помню, Вилрован Блэкхарт. В ваших работах попадались очень интересные идеи. Ваши выводы были, конечно, ошибочны, так как под ними не было достаточной научной основы и исходили вы из неверных предпосылок, но вы выказали определенную живость ума. Мне очень жаль, что вам пришлось так рано… покинуть нас, но, насколько я помню, декан придерживался иного мнения. — Он указал рукой в сторону второго джентльмена. — Я полагаю, вы не знакомы с сэром Фредериком Трегароном-Марло, который всесторонне исследует цивилизацию чародеев и их магию.
Сэр Фредерик ответил на поклон Вилла холодным кивком, но ничего не сказал. В комнате повисла неловкая тишина. Наконец, чтобы ее прервать, Родарик кашлянул.
— Садитесь, Вилрован. Нет, не туда. На сегодня ваша работа окончена, и незачем вам теперь прятаться в тени.
Пожав плечами, Вилл уселся в свободное кресло и принял непринужденную позу. Доктор Фокс предложил ему портвейн, но он отказался, предпочтя чашку слабого чая и тонкий кусок сливового пирога. Формальности были соблюдены, слугу отпустили, и Родарик немедленно обратился к теме, о которой думал каждый.
— Вам будет приятно узнать, Вилрован, что сэр Фредерик уверен, что Машина Хаоса не могла быть унесена далеко. Не могли бы вы, сэр Фредерик, оказать мне услугу и объяснить капитану Блэкхарту то, что вы только что рассказывали мне.
Вилл и Марло недружелюбно посмотрели друг на друга. Они никогда ранее не встречались, но Виллу показалось, что тот знал его, пусть и только по слухам. Похоже, что он теперь и шагу не мог ступить, не наткнувшись на воспоминания о своих прошлых проступках.
— Желание вашего величества, — начал сэр Фредерик, — для меня закон, и я, конечно, ознакомлю этого джентльмена с нашим разговором во всех подробностях. Хотя, с вашего разрешения, мне хотелось бы заметить, что в вопросе настолько деликатном, настолько…
— Благодарю вас, — твердо сказал Родарик, — но подобные предосторожности совершенно излишни. Капитан Блэкхарт пользуется моим полным доверием в этом, да и в других делах, и в его присутствии вы можете говорить так же свободно, как и в моем. — И под спокойным и холодным взглядом короля сэр Фредерик сдался и заговорил, а Вилл покорно начал слушать.
— Вы, несомненно, знакомы, — сказал Марло, — с теорией всемирного магнетизма. Я говорю о тонком духе, о едва уловимых парах, которые проникают даже через самые твердые тела. Именно под действием этого духа тела притягиваются друг к другу, именно благодаря этому электрические приборы могут работать даже на самых дальних расстояниях. Влияние этого магнетизма можно обнаружить повсеместно, и иногда оно способствует возникновению потоков магнетических лучей, которые приводят в действие такую могущественную энергию, что маги, одаренные особой чувствительностью, способны ее обнаружить. Более того, существуют различные типы магнетизма: одного типа — в животных, другого — в растениях, третьего — в металлах и так далее и тому подобное. Сам человек является миниатюрной копией Земли, обладая своими собственными магнитными полюсами, способными притягивать и отталкивать. Даже его мысли можно рассматривать как магнетические эманации, которые…
— Как вы уже предположили ранее, — нетерпеливо вставил Вилл, — я знаком с этими принципами. — Хотя он и надеялся, что рано или поздно сэр Фредерик перейдет к более важным вещам, он не был готов выслушать лекцию по основам теории магии. — Может быть, вы мне расскажете, какое отношение это имеет к Сокровищам гоблинов, а точнее, к тому сокровищу, о котором идет речь?
Сэр Фредерик вздрогнул, он явно не привык, чтобы кто-то прерывал поток его красноречия. Он посмотрел на короля, как будто ожидал, что тот выскажет Виллу строгий упрек. Но Родарик только подбадривающее кивнул, и сэр Фредерик был вынужден продолжать.
— Древние чародеи были необыкновенно искусны. Одно из самых удивительных их изобретений — искусственные драгоценные камни, идентичные своим естественным эквивалентам, за исключением одного важного момента: камни чародеев могут абсорбировать и перенаправлять естественный магнетизм. И эти камни, иногда покрытые гравировкой, вставлялись в кольца, ожерелья, броши и стали тем, что мы называем Малыми Сокровищами гоблинов. Они использовались для самых разных и интересных целей — чаще всего для передачи мыслей одного индивидуума другому.
На этих словах Вилрован рассеянно положил руку в карман и нащупал там бабушкино кольцо.
— Но не о малых сокровищах я поведу сейчас речь, — продолжил сэр Фредерик. — Чародеи также преуспели в создании миниатюрных механизмов невероятной сложности, которые известны как Философские Орудия. Изначально они считали эти механизмы игрушками, но их создатели все более и более оттачивали свое мастерство, и эти творения приобретали все большее и большее могущество. Когда у кого-то родилась мысль вставить в них для украшения упомянутые ранее искусственные камни, были созданы Великие Сокровища, и чудеса, о которых ранее и не подозревали, неожиданно стали возможны.
Марло продолжал свою речь, а Вилл безразлично огляделся вокруг. Два длинных стола из древесины грецкого ореха занимали центр комнаты, а стены были заставлены стеллажами и шкафами, забитыми книгами и магическими артефактами, изучению которых эти ученые маги посвятили жизнь. Не думая, что он делает, Вилл поставил чашку на стол, встал с кресла и начал бродить по комнате, разглядывая самые интересные из вещей.
Там были свитки белой змеиной кожи, покрытые заклинаниями, написанными киноварью, и мраморные таблички с золотыми надписями. В стеклянном сосуде Вилл нашел недоразвившуюся мандрагору, которая как раз начала приобретать характерные черты младенца-горбача. На длинных столах были разложены золотые треугольники, поисковые жезлы, волшебные лампы и разные диковинные древние талисманы с изображениями анка, солнечного диска и божеств с бараньими головами. Профессора Малахима исследовали эти диковинки и до мельчайших подробностей отмечали их свойства, писали бесконечные монографии о магических законах, воплощенных в каждом из них, но использовать магию более-менее часто считалось слишком опасным. В стерильном академическом мире, в котором они обитали, Теория была все, а Практика — только способ продемонстрировать то, что уже было «доказано» другими методами.
— Я упрощаю, конечно, чтобы не испытывать вашего терпения не относящимися к делу подробностями, — заключил с явной иронией Марло, — но я надеюсь, что мои слова оказались достаточно понятны.
Но Вилл слушал внимательнее, чем могло показаться. Отвернувшись от стеатитовых идолов, он произнес:
— Вы сказали, что Малые Сокровища использовались для передачи мыслей. Я думаю, вы имели в виду — воли мага. Но к Великим Сокровищам это не относится?
— В случае с Великими Сокровищами воля мага передается самому механизму. Вот каким образом такой невероятно тонкий механизм можно изменять и настраивать. — Сэр Фредерик самодовольно улыбнулся, касаясь любимой темы. — Но необходимо не только понимать действующие законы; для того чтобы настраивать такой механизм, нужна своего рода магическая общность, которая может быть достигнута только под руководством и контролем того, кто уже идеально настроен на предмет, о котором идет речь. Только наши правители и их ближайшие наследники проходят подобное обучение, и каждый из них знает о магии ровно столько, чтобы управлять своим собственным Сокровищем.
— Вы хотите сказать, — заметил Родарик, — что, как я и подозревал, некто — скажем, я, или любой другой правитель, — обладая несколько большими знаниями, сможет попробовать свое мастерство и на каком-то другом Сокровище, кроме своего?
— Это звучит заманчиво, но на самом деле опасно: ведь если в руки посвященного попадет второй объект, при отсутствии необходимой общности велика возможность неудачи. А неудачная попытка неизбежно повлечет за собой разрушительные последствия. Вот почему таким колледжам, как Малахим, запрещено законом принимать молодых людей королевской крови, а нашим правителям настоятельно не рекомендовано иметь среди своих советников и ближайших друзей магов.
Вилл удивленно приподнял брови.
— Так, значит, я все равно не задержался бы в Малахиме надолго. Если бы я продолжил обучение и получил степень в магии, мне бы никогда не доверили пост, который я сейчас занимаю.
Снова последовало неловкое молчание, потом, наконец, сэр Фредерик прокашлялся.
— Вы правы. Вы облечены высоким королевским доверием, и в вашем положении считалось бы потенциально опасным даже заводить близкое знакомство с практикующими магами.
Вилл улыбнулся, вспомнив о секретном жилище, где «Вилоби Кулпеппер» проводит алхимические эксперименты, которые временами опасно близко подходят к магии.
Профессор Марло переключил внимание на короля.
— Но мы отклонились от сути. Итак, я говорил о вселенском магнетизме. И хотя он существует повсюду, все-таки слегка варьируется по мере перемещения по местности, в зависимости от количества и качества залегающих под землей руд и других факторов. Долго находясь в некоем месте, Философские Орудия настраиваются на определенный тип магнетизма. Стремительно переместив любое из них на большое расстояние от места, где оно находилось более тысячи лет, можно вызвать грубую переполяризацию вмонтированных в него камней и, соответственно, грандиозные нарушения в проходящих поблизости магнетических потоках.
— И вы как раз собирались рассказать, — сказал Родарик, — когда вошел капитан Блэкхарт, что получится в результате подобных нарушений.
— Все что угодно, — сказал доктор Фокс, наконец присоединяясь к дискуссии. — Так как влияние магнетизма универсально и так как особенно этому влиянию подвержены живые существа — ибо флюиды, о которых идет речь, пронизывают их нервную систему и воздействуют напрямую, — то нарушение магнетических потоков может проявиться самым разнообразным способом: народные волнения, стихийные бедствия, вспышки эпидемий, бешенство животных и даже просто несчастные случаи, например пожары и взрывы.
— Более масштабные бедствия, такие как наводнения и землетрясения, будут происходить в непосредственной близости от Сокровища, а более мелкие — распространятся и охватят территорию в восемьдесят, девяносто, а может, и сто миль. По этой причине если бы кто-нибудь быстро вывез Сокровище Маунтфалькона из страны, за ними стелился бы отчетливый след из больших и маленьких бедствий и было бы возможно вычислить его направление и настигнуть. Но так как подобной волны бедствий не возникло, мы предполагаем, что Машина Хаоса все еще в стране либо недалеко ушла от ее границ.
Родарик это обдумал.
— Вы подозреваете кого-то из монархов соседних стран в организации этого похищения?
— Это не обязательно следует из моих слов. Даже если Сокровище только переправлено за границу в данный момент, у нас нет уверенности, что в дальнейшем оно не продолжит свой путь. Если бы, например, мне нужно было втайне перевезти подобный предмет, я бы передвигался постепенно, на небольшие расстояния, подолгу отдыхая.
— С какой целью?
— Даже при обычном ходе событий пожары, наводнения и тому подобное случается, и если их все отметить на карте, ничего вразумительного не получится. Так что, перемещая Сокровище постепенно, в течение большого периода времени, я буду надеяться не только свести последствия к минимуму, но и на то, что эти обычные несчастья помогут скрыть передвижение Сокровища из одной страны в другую, через континент.
Родарик нахмурился.
— Не понимаю. Как все это может нам помочь, если похититель будет соблюдать осторожность? Даже если Машина Хаоса находится где-то на границе, все равно остается большая территория для поисков, и как мы можем найти ее и вернуть?
— Нет, — сказан Вилл, — это все-таки дает нам преимущества. Если похитителям приходится часто и надолго останавливаться, то здесь для нас больше возможностей: возможны ошибки, случайности и предательства — любые обстоятельства, которые могут нам помочь выяснить их местоположение.
— Возможна еще одна подсказка…— Сэр Фредерик опять кашлянул. — Это только теоретические выкладки, ведь ничего подобного еще не случалось. Когда Машина Хаоса удалится на достаточное расстояние от своего изначального местоположения и перестанет действовать на свой изначальный объект — то есть на помпы и другое оборудование железных и оловянных шахт, — она может начать действовать на какие-нибудь другие механизмы.
— Главный вопрос на данный момент, — сказал профессор Фокс, — сколько людей вовлечь в поиски. Необходимо иметь глаза и уши повсюду, Ваше Величество, как в Маунтфальконе, так и за границей.
— У меня довольно скромная шпионская сеть. Многие из агентов начали службу еще во времена моего отца и деда, и от половины из них я никогда не получал вестей.
— Прошу прощения, — сказал профессор Фокс, — но вы уверены, что уместно было бы рассказывать этим агентам, многих из которых вы лично не знаете, что пропало одно из Сокровищ Гоблинов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Когда Вилл вышел из кареты у своего старого колледжа и расплатился с кучером, стрелки на большой часовой башне Малахима показывали четверть седьмого. Если он и испытывал какие-либо эмоции, возвращаясь в эти святые пределы, то сделал все, чтобы их скрыть.
Узкие старые дома, увитые плющом, были молчаливы, их окна закрыты ставнями, они все были одинаковые, почти неотличимые один от другого. И все-таки Вилл без труда нашел нужный — позолоченная карета Родарика стояла у входа, а несколько гвардейцев в коричневой с золотом форме — на крыльце.
Кучер выпряг двух лошадей из упряжки и прохаживался с ними по освещенной газовыми фонарями улице. Вилл приветствовал его сухим кивком, прошел мимо гвардейцев, небрежно отдав честь, и поднял кулак, чтобы постучать в дубовую дверь. Он представился древнему слуге в порыжевшей черной ливрее, который открыл дверь:
— Вилрован Кроган-Блэкхарт.
И вошел, не дожидаясь приглашения. Старик принял это вторжение, невозмутимо отступив в сторону и пропуская Вилла.
— Вас ожидают, капитан Блэкхарт. Позвольте вас проводить.
Несколько присмирев от такого вежливого приема, Вилл последовал за слугой вверх по лестнице в большую комнату, где гуляли сквозняки. Перешагнув через порог, Вилл мысленно застонал: ему стало ясно, что он остался без ужина. Это была не столовая, а магическая лаборатория с мозаичным полом, украшенным мистическими изображениями — солнечными лучами, кронциркулями, змеями и ключами, а на высоком куполообразном потолке были нарисованы планеты, созвездия и бродячие кометы. Родарик и два других джентльмена, в которых с первого взгляда можно было узнать хоксбриджских профессоров по их большим парикам и длинным мантиям очень простого покроя, сидели в высоких кожаных креслах у массивного камина с двумя черными мраморными сфинксами по бокам.
Вилл снял свою мятую шляпу и замысловато поклонился. Реакция на его появление, по крайней мере одного из присутствующих, полностью оправдала его ожидания. Тот профессор, что был повнушительнее, замер и возмущенно на него уставился. Но другой только вежливо кивнул, а Родарик глубоко вздохнул и в шутку выразительно закатил глаза.
— Должен извиниться за капитана Блэкхарта, он надел эту личину по моей просьбе, с целью произвести некоторые изыскания относительно исчезновения предмета, который мы только что обсуждали. Вилрован, разрешите представить вас нашим хозяевам: профессор Октавио Прендерби-Фокс, доктор Магии.
Вилл слегка поклонился.
— Я имел честь посещать лекции доктора Фокса по некоторым предметам, хотя я не предполагаю, чтобы он меня помнил. Я был не самым многообещающим студентом.
— Напротив, — сказал профессор Фокс, и в глазах его неожиданно мелькнул огонек, — я очень хорошо все помню, Вилрован Блэкхарт. В ваших работах попадались очень интересные идеи. Ваши выводы были, конечно, ошибочны, так как под ними не было достаточной научной основы и исходили вы из неверных предпосылок, но вы выказали определенную живость ума. Мне очень жаль, что вам пришлось так рано… покинуть нас, но, насколько я помню, декан придерживался иного мнения. — Он указал рукой в сторону второго джентльмена. — Я полагаю, вы не знакомы с сэром Фредериком Трегароном-Марло, который всесторонне исследует цивилизацию чародеев и их магию.
Сэр Фредерик ответил на поклон Вилла холодным кивком, но ничего не сказал. В комнате повисла неловкая тишина. Наконец, чтобы ее прервать, Родарик кашлянул.
— Садитесь, Вилрован. Нет, не туда. На сегодня ваша работа окончена, и незачем вам теперь прятаться в тени.
Пожав плечами, Вилл уселся в свободное кресло и принял непринужденную позу. Доктор Фокс предложил ему портвейн, но он отказался, предпочтя чашку слабого чая и тонкий кусок сливового пирога. Формальности были соблюдены, слугу отпустили, и Родарик немедленно обратился к теме, о которой думал каждый.
— Вам будет приятно узнать, Вилрован, что сэр Фредерик уверен, что Машина Хаоса не могла быть унесена далеко. Не могли бы вы, сэр Фредерик, оказать мне услугу и объяснить капитану Блэкхарту то, что вы только что рассказывали мне.
Вилл и Марло недружелюбно посмотрели друг на друга. Они никогда ранее не встречались, но Виллу показалось, что тот знал его, пусть и только по слухам. Похоже, что он теперь и шагу не мог ступить, не наткнувшись на воспоминания о своих прошлых проступках.
— Желание вашего величества, — начал сэр Фредерик, — для меня закон, и я, конечно, ознакомлю этого джентльмена с нашим разговором во всех подробностях. Хотя, с вашего разрешения, мне хотелось бы заметить, что в вопросе настолько деликатном, настолько…
— Благодарю вас, — твердо сказал Родарик, — но подобные предосторожности совершенно излишни. Капитан Блэкхарт пользуется моим полным доверием в этом, да и в других делах, и в его присутствии вы можете говорить так же свободно, как и в моем. — И под спокойным и холодным взглядом короля сэр Фредерик сдался и заговорил, а Вилл покорно начал слушать.
— Вы, несомненно, знакомы, — сказал Марло, — с теорией всемирного магнетизма. Я говорю о тонком духе, о едва уловимых парах, которые проникают даже через самые твердые тела. Именно под действием этого духа тела притягиваются друг к другу, именно благодаря этому электрические приборы могут работать даже на самых дальних расстояниях. Влияние этого магнетизма можно обнаружить повсеместно, и иногда оно способствует возникновению потоков магнетических лучей, которые приводят в действие такую могущественную энергию, что маги, одаренные особой чувствительностью, способны ее обнаружить. Более того, существуют различные типы магнетизма: одного типа — в животных, другого — в растениях, третьего — в металлах и так далее и тому подобное. Сам человек является миниатюрной копией Земли, обладая своими собственными магнитными полюсами, способными притягивать и отталкивать. Даже его мысли можно рассматривать как магнетические эманации, которые…
— Как вы уже предположили ранее, — нетерпеливо вставил Вилл, — я знаком с этими принципами. — Хотя он и надеялся, что рано или поздно сэр Фредерик перейдет к более важным вещам, он не был готов выслушать лекцию по основам теории магии. — Может быть, вы мне расскажете, какое отношение это имеет к Сокровищам гоблинов, а точнее, к тому сокровищу, о котором идет речь?
Сэр Фредерик вздрогнул, он явно не привык, чтобы кто-то прерывал поток его красноречия. Он посмотрел на короля, как будто ожидал, что тот выскажет Виллу строгий упрек. Но Родарик только подбадривающее кивнул, и сэр Фредерик был вынужден продолжать.
— Древние чародеи были необыкновенно искусны. Одно из самых удивительных их изобретений — искусственные драгоценные камни, идентичные своим естественным эквивалентам, за исключением одного важного момента: камни чародеев могут абсорбировать и перенаправлять естественный магнетизм. И эти камни, иногда покрытые гравировкой, вставлялись в кольца, ожерелья, броши и стали тем, что мы называем Малыми Сокровищами гоблинов. Они использовались для самых разных и интересных целей — чаще всего для передачи мыслей одного индивидуума другому.
На этих словах Вилрован рассеянно положил руку в карман и нащупал там бабушкино кольцо.
— Но не о малых сокровищах я поведу сейчас речь, — продолжил сэр Фредерик. — Чародеи также преуспели в создании миниатюрных механизмов невероятной сложности, которые известны как Философские Орудия. Изначально они считали эти механизмы игрушками, но их создатели все более и более оттачивали свое мастерство, и эти творения приобретали все большее и большее могущество. Когда у кого-то родилась мысль вставить в них для украшения упомянутые ранее искусственные камни, были созданы Великие Сокровища, и чудеса, о которых ранее и не подозревали, неожиданно стали возможны.
Марло продолжал свою речь, а Вилл безразлично огляделся вокруг. Два длинных стола из древесины грецкого ореха занимали центр комнаты, а стены были заставлены стеллажами и шкафами, забитыми книгами и магическими артефактами, изучению которых эти ученые маги посвятили жизнь. Не думая, что он делает, Вилл поставил чашку на стол, встал с кресла и начал бродить по комнате, разглядывая самые интересные из вещей.
Там были свитки белой змеиной кожи, покрытые заклинаниями, написанными киноварью, и мраморные таблички с золотыми надписями. В стеклянном сосуде Вилл нашел недоразвившуюся мандрагору, которая как раз начала приобретать характерные черты младенца-горбача. На длинных столах были разложены золотые треугольники, поисковые жезлы, волшебные лампы и разные диковинные древние талисманы с изображениями анка, солнечного диска и божеств с бараньими головами. Профессора Малахима исследовали эти диковинки и до мельчайших подробностей отмечали их свойства, писали бесконечные монографии о магических законах, воплощенных в каждом из них, но использовать магию более-менее часто считалось слишком опасным. В стерильном академическом мире, в котором они обитали, Теория была все, а Практика — только способ продемонстрировать то, что уже было «доказано» другими методами.
— Я упрощаю, конечно, чтобы не испытывать вашего терпения не относящимися к делу подробностями, — заключил с явной иронией Марло, — но я надеюсь, что мои слова оказались достаточно понятны.
Но Вилл слушал внимательнее, чем могло показаться. Отвернувшись от стеатитовых идолов, он произнес:
— Вы сказали, что Малые Сокровища использовались для передачи мыслей. Я думаю, вы имели в виду — воли мага. Но к Великим Сокровищам это не относится?
— В случае с Великими Сокровищами воля мага передается самому механизму. Вот каким образом такой невероятно тонкий механизм можно изменять и настраивать. — Сэр Фредерик самодовольно улыбнулся, касаясь любимой темы. — Но необходимо не только понимать действующие законы; для того чтобы настраивать такой механизм, нужна своего рода магическая общность, которая может быть достигнута только под руководством и контролем того, кто уже идеально настроен на предмет, о котором идет речь. Только наши правители и их ближайшие наследники проходят подобное обучение, и каждый из них знает о магии ровно столько, чтобы управлять своим собственным Сокровищем.
— Вы хотите сказать, — заметил Родарик, — что, как я и подозревал, некто — скажем, я, или любой другой правитель, — обладая несколько большими знаниями, сможет попробовать свое мастерство и на каком-то другом Сокровище, кроме своего?
— Это звучит заманчиво, но на самом деле опасно: ведь если в руки посвященного попадет второй объект, при отсутствии необходимой общности велика возможность неудачи. А неудачная попытка неизбежно повлечет за собой разрушительные последствия. Вот почему таким колледжам, как Малахим, запрещено законом принимать молодых людей королевской крови, а нашим правителям настоятельно не рекомендовано иметь среди своих советников и ближайших друзей магов.
Вилл удивленно приподнял брови.
— Так, значит, я все равно не задержался бы в Малахиме надолго. Если бы я продолжил обучение и получил степень в магии, мне бы никогда не доверили пост, который я сейчас занимаю.
Снова последовало неловкое молчание, потом, наконец, сэр Фредерик прокашлялся.
— Вы правы. Вы облечены высоким королевским доверием, и в вашем положении считалось бы потенциально опасным даже заводить близкое знакомство с практикующими магами.
Вилл улыбнулся, вспомнив о секретном жилище, где «Вилоби Кулпеппер» проводит алхимические эксперименты, которые временами опасно близко подходят к магии.
Профессор Марло переключил внимание на короля.
— Но мы отклонились от сути. Итак, я говорил о вселенском магнетизме. И хотя он существует повсюду, все-таки слегка варьируется по мере перемещения по местности, в зависимости от количества и качества залегающих под землей руд и других факторов. Долго находясь в некоем месте, Философские Орудия настраиваются на определенный тип магнетизма. Стремительно переместив любое из них на большое расстояние от места, где оно находилось более тысячи лет, можно вызвать грубую переполяризацию вмонтированных в него камней и, соответственно, грандиозные нарушения в проходящих поблизости магнетических потоках.
— И вы как раз собирались рассказать, — сказал Родарик, — когда вошел капитан Блэкхарт, что получится в результате подобных нарушений.
— Все что угодно, — сказал доктор Фокс, наконец присоединяясь к дискуссии. — Так как влияние магнетизма универсально и так как особенно этому влиянию подвержены живые существа — ибо флюиды, о которых идет речь, пронизывают их нервную систему и воздействуют напрямую, — то нарушение магнетических потоков может проявиться самым разнообразным способом: народные волнения, стихийные бедствия, вспышки эпидемий, бешенство животных и даже просто несчастные случаи, например пожары и взрывы.
— Более масштабные бедствия, такие как наводнения и землетрясения, будут происходить в непосредственной близости от Сокровища, а более мелкие — распространятся и охватят территорию в восемьдесят, девяносто, а может, и сто миль. По этой причине если бы кто-нибудь быстро вывез Сокровище Маунтфалькона из страны, за ними стелился бы отчетливый след из больших и маленьких бедствий и было бы возможно вычислить его направление и настигнуть. Но так как подобной волны бедствий не возникло, мы предполагаем, что Машина Хаоса все еще в стране либо недалеко ушла от ее границ.
Родарик это обдумал.
— Вы подозреваете кого-то из монархов соседних стран в организации этого похищения?
— Это не обязательно следует из моих слов. Даже если Сокровище только переправлено за границу в данный момент, у нас нет уверенности, что в дальнейшем оно не продолжит свой путь. Если бы, например, мне нужно было втайне перевезти подобный предмет, я бы передвигался постепенно, на небольшие расстояния, подолгу отдыхая.
— С какой целью?
— Даже при обычном ходе событий пожары, наводнения и тому подобное случается, и если их все отметить на карте, ничего вразумительного не получится. Так что, перемещая Сокровище постепенно, в течение большого периода времени, я буду надеяться не только свести последствия к минимуму, но и на то, что эти обычные несчастья помогут скрыть передвижение Сокровища из одной страны в другую, через континент.
Родарик нахмурился.
— Не понимаю. Как все это может нам помочь, если похититель будет соблюдать осторожность? Даже если Машина Хаоса находится где-то на границе, все равно остается большая территория для поисков, и как мы можем найти ее и вернуть?
— Нет, — сказан Вилл, — это все-таки дает нам преимущества. Если похитителям приходится часто и надолго останавливаться, то здесь для нас больше возможностей: возможны ошибки, случайности и предательства — любые обстоятельства, которые могут нам помочь выяснить их местоположение.
— Возможна еще одна подсказка…— Сэр Фредерик опять кашлянул. — Это только теоретические выкладки, ведь ничего подобного еще не случалось. Когда Машина Хаоса удалится на достаточное расстояние от своего изначального местоположения и перестанет действовать на свой изначальный объект — то есть на помпы и другое оборудование железных и оловянных шахт, — она может начать действовать на какие-нибудь другие механизмы.
— Главный вопрос на данный момент, — сказал профессор Фокс, — сколько людей вовлечь в поиски. Необходимо иметь глаза и уши повсюду, Ваше Величество, как в Маунтфальконе, так и за границей.
— У меня довольно скромная шпионская сеть. Многие из агентов начали службу еще во времена моего отца и деда, и от половины из них я никогда не получал вестей.
— Прошу прощения, — сказал профессор Фокс, — но вы уверены, что уместно было бы рассказывать этим агентам, многих из которых вы лично не знаете, что пропало одно из Сокровищ Гоблинов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60