— Теперь у нас есть вода и еда; пора заняться поиском сокровищ.
— Сокровищ? — переспросила Кайана. — Какие сокровища можно здесь найти?
— Механические, естественно, — ответил Китарак. Он повел их в руины, его рюкзак опять дребезжал на каждом шагу. На этот раз он шел намного медленнее, проверяя каждую щелочку в развалинах зданий, в которые ему мерещился намек на что-то, что смогло пережить разрушающее воздействие времени. Наконец он остановился прямо в центре города, где здания сохранились получше, и рискнул войти внутрь одного из тех домов, который еще стоял.
Джедра и Кайана последовали за ним, в отсутствии более лучшего плана, но очень скоро устали от поторяющихся объяснений, как работает механизм, отрывающий двери при помощи противовесов, или о том, что прямоугольное отверстие в стене означет, что в этом доме было центральное отопление. Когда Китарак вошел в одно из особенно хорошо сохранившихся зданий — оно было высотой в три этажа и даже сохранились остатки покатой крыши — Джедра и Кайана сказали ему, что они лучше подождут его в тени около двери. Похоже, что Китараку было все равно. Он вошел внутрь, в темноту, сунул голову в каждую комнату и буквально ткнулся носом в каждый сохранившийся кусочек пола, как если бы он искал исчезнувшие сандалии.
Это было большое здание. Первая же комната была почти пятьдесят футов в длину, и она была первой среди многих. Джедра и Кайана уселись на каменной скамье за дверью и слушали, как Китарак уходит все дальше и дальше внутрь, пока его шаги не затихли, а позвякивание рюкзака не смешалось со вздохами ветра, дувшего через окна и двери огромного здания.
Он на самом деле странный, не правда ли? мысленно спросил Джедра, хотя и был уверен, что Китарак не может их слышать.
Не думаю, что он мне нравится, ответила Кайана. Не важно, что он там говорит, но я всегда слышала, что его «механика» была одной из тех сил, которые разрушили Атхас.
Я не очень понимаю, как это может быть, отозвался Джедра. Расширяющаяся гитка и печка, которая жарит при помощи солнечного света — очень интересные устройства, но они едва ли могут разрушить мир.
Я не знаю, но меня так учили.
Маги, заметил Джедра. Именно темплары писали историю этого мира, но большинство темпларов использовало магию. И скорее всего маги-осквернители, их большинство среди темпларов. Конечно они никогда не скажут, что в этом виновата магия.
Да, ты большой эксперт в этой области, зло сказала Кайана, расширив глаза.
Конечно нет, ответил Джедра, но Китарак во многом прав. Мы видим, как магия разрушителей выкачивает жизненные силы из мира всякий раз, когда маг использует ее. И все это волшебство, большое или маленькое, неважно, запросто могло превратить мир пустыню, в которой мы и живем.
А достаточно большая печка значит не могла, сказала Кайана, резко встала и скрылась за зданием.
Джедра мигнул и проклял свою глупость. Он только что напал на самые основы ее прежней жизни; не удивительно, что она взбесилась. Почему всякий раз, когда он пытается поговорить с ней, они начинают спорить и ругаться? Он спросил себя, не должен ли он пойти за ней и попытаться помириться, но побоялся, что вместо этого будет еще большая ссора. Лучше дать ей время успокоиться и остыть.
Он оперся о холодную стену, закрыл глаза, но знакомое ощущение заставило его немедленно открыть глаза и оглядеться. Кто-то еще был в здании недалеко от него.
Не Кайана и не Китарак. Когда он напрягался, он мог ощущать обоих, но это было что-то намного более слабое, даже слабее Китарака, когда тот был на волосок от смерти. Джедра не замечал его только потому, что присутствие Кайаны маскировало его.
Это шло от дальней стены, или за ней. Он подхватил свое копье, которое оставил за дверью, и пошел вперед к источнику ощущений, ступая по остаткам разрушенным тысячи лет назад зданиям, пока не подошел к стене. Да, за ней. Он вернулся назад, прошел длинным темным коридором и вошел внутрь, держа копье наготове. Оно было во второй комнате.
— Медленно выходи, — сказал он. — Я знаю, что ты здесь.
Ничего не изменилось. И не удивительно, ведь ощущение было очень слабым. Что бы это ни было, оно было почти мертвым. Джедра вошел в дверь комнаты и осторожно зашел внутрь. В комнате не было окна, но часть внешней стены развалилась, через дыры лился свет, и он увидел комнату поменьше, чем первая, не больше двадцати футов в дину и пятнадцать в ширину, вдоль всей стены шла широкая каменная скамья. Камень был идеально плоским и замечательно отполирован, через каждые три фута на скамье стояли подставки из металла и хрусталя, теперь разрушившиеся и упавшие под собственным весом.
Ощущение шло из ближнего правого угла, как раз напротив пролома в стене. Джедра подождал, пока глаза не привыкли к темноте, потом наклонился и заглянул под скамью, надеясь увидеть кого-то, скрючившегося под ней, но там было пусто. На самой скамье стояла еще одна металлическая подставка, и больше ничего.
И тем не менее чье-то присутствие ощущалось именно в этом углу. Джедра подошел ближе и нерешительно коснулся одного из хрустальных кристаллов в подставке. Он был размером с большой палец, молочно-белого цвета, один из восьми совершенно одинаковых кристаллов, вделанных в уголки открытого куба. Они были когда-то вделаны в него, это точно; три из четырех кристаллов верхнего ряда упали, после того как подставка сгнила и разрушилась; теперь они лежали на каменной скамье.
Присутствие шло именно от них — двух кристаллов, все еще торчавших из основания подставки и еще двух, лежащих на скамье. Остальные кристаллы, как и все в этой комнате, были самыми обычными кристаллами горного хрусталя, очень похожими на те, которые Джедра видел бесчисленное число раз: их носили для украшения или как магический талисман.
Джедра спросил себя, как так получилось, что с точки зрения псионики они излучают как живые существа, хотя и очень слабые. Быть может какой-нибудь древний маг запер них жизненную энергию при помощи невероятно могущественного заклинания? Джедра никак не мог себе представить мертвый кристалл, содержащий энергию жизни, но может быть что-то случилось тогда, тысячи лет назад, когда они были вместе, точно так же, как они с Кайаной обретают невиданную силу, когда соединяют свои сознания, а по отдельности каждый из них ничего особенного собой не представляет.
А может быть сами кристаллы были псиониками? Джедра сконцентрировался на одном из них, но не ощутил никакого контакта. Загадочная жизненная сила никак не прореагировала на приглашение.
Позвякивание рюкзака Китарака и негромкий скрип его когтистых ног по камню пришли из первой комнаты.
— Китарак, — крикнул Джедра, когда шаги раздались поближе. — Смотри, я что-то нашел.
Тор-крин сунул свою лукообразную голову в дверь. — А, эти, — презрительно сказал он, когда Джедра протянул ему один из кристаллов. — Да, я видел их. Кристаллы. Ха. Очередная магическая глупость. Они ничто. Пошли, я покажу тебе то, что я нашел. — Он махнул чем-то металлическим, зажатом в руке и пошел на свет, к выходу из здания.
Джедра посмотрел на кристаллы. Хмм, бесполезные, неужели? Именно это сказал Китарак и о его кусочке стекла, но Джедра не обязан верить ему. Чувствуя себя чем-то вроде вора, он сгреб три кристалла со скамьи, сунул в рюкзак и поспешил за тор-крином.
Китарак показывал свою находку Кайане. Это был небольшой ящичек, с куском стекла с одной стороны, лежащий на том, что выглядело как небольшой клин, закрепленный на маленьком колесе. Тусклое зеркало размером с монету была укреплено сразу за верхушкой клина, а еще одно было прикреплено на другой стороне, прямо перед ящичком.
— Это джернан, — сказал Китарак. — Частично бинокль и частично регулятор. Используется для определения северности.
— Определение чего? — спросила Кайана.
— Северности. Направления на север или на юг на поверхности нашей планеты.
— Чего чего?
— Планеты. Атхаса. Нашего мира.
— О.
— Атхас круглый, — нетерпеливо сказал Китарак, чувствуя, что его объяснение будет скорее всего не понято. Его голос стал менее понятным, наполнился щелчками и жужанием. — Вы можете сказать, где вы находитесь на поверхности, определив высоту солнца на небе. Это называется вашими северными координатами, или северностью. У древних был способ определения нашей восточности, которая является положением в направлении вращения, но это зависит от точного значения времени дня, а у нас больше нет…
— Атхас круглый? — прервала его Кайана.
— Конечно, и — Тут Китарак внезапно прервал самого себя. — Неважно. — Он приложил кусок непонятной «механики» к своему составному глазу, потом со вздохом опустил. Очевидно прибор был предназначен дал глаза гуманоида. — Неважно, — повторил он.
* * *
После этого их поиски пошли куда медленнее. Китарак нашел еще несколько совершенно непонятных древних артефактов, все в очень плохом состоянии. Джедра даже не знал, что искать, а после того, как в одной из куч обломков он нашел гнездо с очень больно жалящими насекомыми, он потерял всякий интерес к поискам.
В середине дня он и Кайана укрылись в одном из тех немногих зданий, у которых была крыша, тогда как неутомимый Китерак продолжил поиски на широкой, относительно свободной от развалин улице. Здание, в котором они укрылись от солнца, когда-то было совершенно изумительно. Ряды колонн бежали вдоль каждой стороны центрального пролета к кафедре на противоположном конце здания. На пьедесталах между колоннами когда-то стояли статуи, но сейчас только мраморные обломки валялись на полу. Не было ни скамей, ни достаточно больших блоков камня, на которые можно было усесться, так что Джедра и Кайана сели прямо на пол, упершись спиной в колонну, радуясь холоду камня и тени, но не только из-за невыносимой жары. Все эти каменные блоки снаружи отражали солнечные лучи во все стороны, и их глаза очень устали и слезились.
Несколько минут они просто молчали, наслаждаясь прохладой. Потом Кайана оперлась покрепче спиной о колонну и закрыла глаза, а Джедра достал кристаллы, которые нашел раньше. Двое из них все еще излучали загадочную сушность, но третий уже умер. Насколько Джедра мог судить, он стал обыкновенным кристалом горного хрусталя, как две капли воды похожим на те, которые люди носят на счастье.
Вообще-то и ему счастье не помешает. Он убрал два остальных кристалла обратно, потом отвязал от рюкзака длинный кожаный шнурок, завязал его покрепче вокруг мертвого камня так, чтобы кристалл не мог выпасть. Затем повесил на шею, удлинив шнурок так, чтобы кристалл оказался в ямочке между ключиц. Хмм, он не почувствовал себя более счастливым, но кто может сказать?
Он оперся спиной о колонну, его плечо коснулось плеча Кайаны. Мягкий шорох ее одежды прокатился по старинному зданию, но когда он замер и Джедра расслабил мышцы и прислушался, то расслышал и шуршание ветра в окнах и дверях, треск камня, раскалывающего от солнечного жара и далекие, неясные звуки пустыни. Это было совершенно потрясающе, даже нерельно. Джедра представил себе, что эти звули были призраками бывших обитателей этого мертвого города, смотрящих на него из того места, откуда нет возврата.
Чем дольше он слушал, тем больше нервничал. Кое-что было намного более желанно. Наконец он не выдержал, собрал всю свою храбрость и сказал, — Ты все еще сердишься на меня?
Кайана открыла глаза. — Я никогда не сержусь на тебя, — автоматически возразила она. Потом взглянула на Джедру и пожала плечами, — Ну, может быть, иногда, самую малость. Но никогда долго. Мне просто не понравилось, когда кто-то, даже не человек, выдвигает совершенно дикие и безумные теории, и полагает, что они верны только потому, что так думали тысячи лет назад.
— О. — Джедра пару минут обдумывал ее слова. Когда молчание слишком затянулось и стало угрожать затянуться еще дольше, он сказал, — Я не хочу спорить, но откуда, по-твоему, взяться новым знаниям? Люди, что, выдвигают какие-то теории?
Она нахмурилась. — Да, я не уверена, что может быть какое-то новое знание. Древние знали все обо всем. Мы многое, если не все, забыли, но я думаю, что это только к лучшему, учитывая то, что из этого вышло.
— Ты на самом деле думаешь так? — недоверчиво спросил Джедра. — Ты считаешь, что невежество лучше чем знание?
— Может быть, — она пожала плечами. — Невежество в некоторых вещах без сомнения лучше.
Джедра попытался собрать вместе все свои мысли. Он не хотел опять раздражать ее, но эта была та часть Кайаны, о которой он и не подозревал. Она очень стремилась найти мастера, который научил бы их псионике, поэтому он считал, что она всегда стремится, как и он, узнать что-нибудь новенькое. — А как быть, например, с таким? — спросил он. — Наше невежество ужасно опасно. Мы убиваем людей только потому, что сами не знаем, что происходит, когда мы объединяем свои сознания. И ты всерьез считаешь, что нам не надо стремиться узнать, как можно контролировать нашу силу?
— Да, нам этого не нужно. Другие люди уже знают это. Они должны научить нас, вот и все.
— А что, если они не знают этого? — продолжал настаивать Джедра. — А что, если это что-то такое совершенно новое? Разве мы сами не должны попытаться понять, как контролировать нашу силу?
Кайана поерзала задом по твердому полу.
— Это абсолютная чушь, — сказала она. — Другие люди должны знать, как контролировать ее.
— Но я же сказал «а что если?».
— А я сказала, что это абсолютно бессмыслено. Все, что нам нужно — найти мастера-псионика, а не обсуждать всякие глупости, вроде того, что мы будем делать если…
— Я понял тебя. — Джедра подобрал белый как кость кусок статуи — похоже на нос, хотя кончик и обломан — и повертел его в руке. — И где, как ты считаешь, мы должны начать поиски?
— Тир по-прежнему самый близкий город, — сказала Кайана.
Джедра кивнул. — Тир. Похоже, что все в моей жизни толкает меня туда. Я не думаю, что хочу очутиться там.
— Почему?
— У меня плохое предчувствие.
Она засмеялась. — Ну да, тебя везли туда как раба. Неудивительно, что это окрасило немного в другой цвет твое восприятие его.
Джедра улыбнулся. — Не исключено. — Тем не менее его улыбка быстро улетучилась и он твердо сказал. — У меня по-прежнему дурные предчувствия.
— Но мы не можем оставаться здесь, — сказала Кайана. — У нас есть деньги. Не нравится Тир, пожалуйста, можно купить билет на караван до Алтарука, Галга, Нибеная, да куда хочешь.
— И надеяться, что Джура-Дай не решаться напасть на него. — Он с силой швырнул кусок статуи на пол вдоль центрального пролета, тот отлетел от колонны и раскололся на еще более маленькие кусочки.
Несмотря на то, что кусочки уже замерли на полу, треск никак не кончался, и спустя какое-то мгновение Джедра осознал, что это не звон в ушах — возврашался Китарак. Топ-крин нагнулся, проходя через низкую для него дверь, потом подошел к колонне, около которой сидели Джедра и Кайана, снял свой рюкзак и опустил его на пол.
— Ну как, тебе повезло? — спросила Кайана.
— Нет, к сожалению, — ответил Китарак. Он вынул свой мех для воды из рюкзака и отпил пару глотков — первая вода, которую он пил после того, как они отдали ему свою. Потом он бережно уложил мех обратно и сказал. — Я думаю, что этот город ископан вдоль и поперек. Он слишком близко к внутренним землям.
— Ты пришел именно оттуда? — спросила его Кайана.
Нижние руки Китарака внезапно опустились, он с удовольствием почесал себя по брюшку, раздался неприятный скрежет. — Я не могу этого открыть.
Тайна? Опасная тема? Не имеет значения. Они не собираются во внутренние земли. — Кайана и я обсуждали наши планы, — сказал Джедра. — Мы очень благодарны тебе за воду и еду, этого вполне достаточно, чтобы добраться до Тира, мы выходим вечером.
— Тир? — Китарак повернул свою голову налево, потом направо. — Что вы ожидаете найти в Тире?
— Мастера-псионика, надеюсь, — сказал Джедра. — А если не получится, поедем в другой город, и так, пока не найдем.
— Псионика? — Китарак отвернулся, потом опять повернул голову к Джедре. — Ты уже упоминал псионику. Сказал, что можешь остановить меня, если я попытаюсь напасть на тебя. Ты можешь?
— Да, — в унисон сказали Кайана и Джедра.
Китарак клацнул своими жвалами. Смех? — Докажи, — сказал он.
— Что? — Джедра потянулся за копьем, но Китарак сделал молниеносный шаг вперед и наступил на него своей когтистой ногой.
— Докажи, что у тебя есть сила.
— Зачем? — спросила Кайана. Она не мигая смотрела на Китарака, и Джедра осознал, что она готова использовать свою целительную силу на нем, но не для исцеления. Быть может она хочет сделать с ним то же самое, что с Сахаликом.
— Я хочу увидеть это.
— Нет, лучше этого не делать, — сказала она. — Поверь мне.
Китарак не стал пытаться взять свое собственное оружие, но его нога твердо стояла на копье Джедры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Сокровищ? — переспросила Кайана. — Какие сокровища можно здесь найти?
— Механические, естественно, — ответил Китарак. Он повел их в руины, его рюкзак опять дребезжал на каждом шагу. На этот раз он шел намного медленнее, проверяя каждую щелочку в развалинах зданий, в которые ему мерещился намек на что-то, что смогло пережить разрушающее воздействие времени. Наконец он остановился прямо в центре города, где здания сохранились получше, и рискнул войти внутрь одного из тех домов, который еще стоял.
Джедра и Кайана последовали за ним, в отсутствии более лучшего плана, но очень скоро устали от поторяющихся объяснений, как работает механизм, отрывающий двери при помощи противовесов, или о том, что прямоугольное отверстие в стене означет, что в этом доме было центральное отопление. Когда Китарак вошел в одно из особенно хорошо сохранившихся зданий — оно было высотой в три этажа и даже сохранились остатки покатой крыши — Джедра и Кайана сказали ему, что они лучше подождут его в тени около двери. Похоже, что Китараку было все равно. Он вошел внутрь, в темноту, сунул голову в каждую комнату и буквально ткнулся носом в каждый сохранившийся кусочек пола, как если бы он искал исчезнувшие сандалии.
Это было большое здание. Первая же комната была почти пятьдесят футов в длину, и она была первой среди многих. Джедра и Кайана уселись на каменной скамье за дверью и слушали, как Китарак уходит все дальше и дальше внутрь, пока его шаги не затихли, а позвякивание рюкзака не смешалось со вздохами ветра, дувшего через окна и двери огромного здания.
Он на самом деле странный, не правда ли? мысленно спросил Джедра, хотя и был уверен, что Китарак не может их слышать.
Не думаю, что он мне нравится, ответила Кайана. Не важно, что он там говорит, но я всегда слышала, что его «механика» была одной из тех сил, которые разрушили Атхас.
Я не очень понимаю, как это может быть, отозвался Джедра. Расширяющаяся гитка и печка, которая жарит при помощи солнечного света — очень интересные устройства, но они едва ли могут разрушить мир.
Я не знаю, но меня так учили.
Маги, заметил Джедра. Именно темплары писали историю этого мира, но большинство темпларов использовало магию. И скорее всего маги-осквернители, их большинство среди темпларов. Конечно они никогда не скажут, что в этом виновата магия.
Да, ты большой эксперт в этой области, зло сказала Кайана, расширив глаза.
Конечно нет, ответил Джедра, но Китарак во многом прав. Мы видим, как магия разрушителей выкачивает жизненные силы из мира всякий раз, когда маг использует ее. И все это волшебство, большое или маленькое, неважно, запросто могло превратить мир пустыню, в которой мы и живем.
А достаточно большая печка значит не могла, сказала Кайана, резко встала и скрылась за зданием.
Джедра мигнул и проклял свою глупость. Он только что напал на самые основы ее прежней жизни; не удивительно, что она взбесилась. Почему всякий раз, когда он пытается поговорить с ней, они начинают спорить и ругаться? Он спросил себя, не должен ли он пойти за ней и попытаться помириться, но побоялся, что вместо этого будет еще большая ссора. Лучше дать ей время успокоиться и остыть.
Он оперся о холодную стену, закрыл глаза, но знакомое ощущение заставило его немедленно открыть глаза и оглядеться. Кто-то еще был в здании недалеко от него.
Не Кайана и не Китарак. Когда он напрягался, он мог ощущать обоих, но это было что-то намного более слабое, даже слабее Китарака, когда тот был на волосок от смерти. Джедра не замечал его только потому, что присутствие Кайаны маскировало его.
Это шло от дальней стены, или за ней. Он подхватил свое копье, которое оставил за дверью, и пошел вперед к источнику ощущений, ступая по остаткам разрушенным тысячи лет назад зданиям, пока не подошел к стене. Да, за ней. Он вернулся назад, прошел длинным темным коридором и вошел внутрь, держа копье наготове. Оно было во второй комнате.
— Медленно выходи, — сказал он. — Я знаю, что ты здесь.
Ничего не изменилось. И не удивительно, ведь ощущение было очень слабым. Что бы это ни было, оно было почти мертвым. Джедра вошел в дверь комнаты и осторожно зашел внутрь. В комнате не было окна, но часть внешней стены развалилась, через дыры лился свет, и он увидел комнату поменьше, чем первая, не больше двадцати футов в дину и пятнадцать в ширину, вдоль всей стены шла широкая каменная скамья. Камень был идеально плоским и замечательно отполирован, через каждые три фута на скамье стояли подставки из металла и хрусталя, теперь разрушившиеся и упавшие под собственным весом.
Ощущение шло из ближнего правого угла, как раз напротив пролома в стене. Джедра подождал, пока глаза не привыкли к темноте, потом наклонился и заглянул под скамью, надеясь увидеть кого-то, скрючившегося под ней, но там было пусто. На самой скамье стояла еще одна металлическая подставка, и больше ничего.
И тем не менее чье-то присутствие ощущалось именно в этом углу. Джедра подошел ближе и нерешительно коснулся одного из хрустальных кристаллов в подставке. Он был размером с большой палец, молочно-белого цвета, один из восьми совершенно одинаковых кристаллов, вделанных в уголки открытого куба. Они были когда-то вделаны в него, это точно; три из четырех кристаллов верхнего ряда упали, после того как подставка сгнила и разрушилась; теперь они лежали на каменной скамье.
Присутствие шло именно от них — двух кристаллов, все еще торчавших из основания подставки и еще двух, лежащих на скамье. Остальные кристаллы, как и все в этой комнате, были самыми обычными кристаллами горного хрусталя, очень похожими на те, которые Джедра видел бесчисленное число раз: их носили для украшения или как магический талисман.
Джедра спросил себя, как так получилось, что с точки зрения псионики они излучают как живые существа, хотя и очень слабые. Быть может какой-нибудь древний маг запер них жизненную энергию при помощи невероятно могущественного заклинания? Джедра никак не мог себе представить мертвый кристалл, содержащий энергию жизни, но может быть что-то случилось тогда, тысячи лет назад, когда они были вместе, точно так же, как они с Кайаной обретают невиданную силу, когда соединяют свои сознания, а по отдельности каждый из них ничего особенного собой не представляет.
А может быть сами кристаллы были псиониками? Джедра сконцентрировался на одном из них, но не ощутил никакого контакта. Загадочная жизненная сила никак не прореагировала на приглашение.
Позвякивание рюкзака Китарака и негромкий скрип его когтистых ног по камню пришли из первой комнаты.
— Китарак, — крикнул Джедра, когда шаги раздались поближе. — Смотри, я что-то нашел.
Тор-крин сунул свою лукообразную голову в дверь. — А, эти, — презрительно сказал он, когда Джедра протянул ему один из кристаллов. — Да, я видел их. Кристаллы. Ха. Очередная магическая глупость. Они ничто. Пошли, я покажу тебе то, что я нашел. — Он махнул чем-то металлическим, зажатом в руке и пошел на свет, к выходу из здания.
Джедра посмотрел на кристаллы. Хмм, бесполезные, неужели? Именно это сказал Китарак и о его кусочке стекла, но Джедра не обязан верить ему. Чувствуя себя чем-то вроде вора, он сгреб три кристалла со скамьи, сунул в рюкзак и поспешил за тор-крином.
Китарак показывал свою находку Кайане. Это был небольшой ящичек, с куском стекла с одной стороны, лежащий на том, что выглядело как небольшой клин, закрепленный на маленьком колесе. Тусклое зеркало размером с монету была укреплено сразу за верхушкой клина, а еще одно было прикреплено на другой стороне, прямо перед ящичком.
— Это джернан, — сказал Китарак. — Частично бинокль и частично регулятор. Используется для определения северности.
— Определение чего? — спросила Кайана.
— Северности. Направления на север или на юг на поверхности нашей планеты.
— Чего чего?
— Планеты. Атхаса. Нашего мира.
— О.
— Атхас круглый, — нетерпеливо сказал Китарак, чувствуя, что его объяснение будет скорее всего не понято. Его голос стал менее понятным, наполнился щелчками и жужанием. — Вы можете сказать, где вы находитесь на поверхности, определив высоту солнца на небе. Это называется вашими северными координатами, или северностью. У древних был способ определения нашей восточности, которая является положением в направлении вращения, но это зависит от точного значения времени дня, а у нас больше нет…
— Атхас круглый? — прервала его Кайана.
— Конечно, и — Тут Китарак внезапно прервал самого себя. — Неважно. — Он приложил кусок непонятной «механики» к своему составному глазу, потом со вздохом опустил. Очевидно прибор был предназначен дал глаза гуманоида. — Неважно, — повторил он.
* * *
После этого их поиски пошли куда медленнее. Китарак нашел еще несколько совершенно непонятных древних артефактов, все в очень плохом состоянии. Джедра даже не знал, что искать, а после того, как в одной из куч обломков он нашел гнездо с очень больно жалящими насекомыми, он потерял всякий интерес к поискам.
В середине дня он и Кайана укрылись в одном из тех немногих зданий, у которых была крыша, тогда как неутомимый Китерак продолжил поиски на широкой, относительно свободной от развалин улице. Здание, в котором они укрылись от солнца, когда-то было совершенно изумительно. Ряды колонн бежали вдоль каждой стороны центрального пролета к кафедре на противоположном конце здания. На пьедесталах между колоннами когда-то стояли статуи, но сейчас только мраморные обломки валялись на полу. Не было ни скамей, ни достаточно больших блоков камня, на которые можно было усесться, так что Джедра и Кайана сели прямо на пол, упершись спиной в колонну, радуясь холоду камня и тени, но не только из-за невыносимой жары. Все эти каменные блоки снаружи отражали солнечные лучи во все стороны, и их глаза очень устали и слезились.
Несколько минут они просто молчали, наслаждаясь прохладой. Потом Кайана оперлась покрепче спиной о колонну и закрыла глаза, а Джедра достал кристаллы, которые нашел раньше. Двое из них все еще излучали загадочную сушность, но третий уже умер. Насколько Джедра мог судить, он стал обыкновенным кристалом горного хрусталя, как две капли воды похожим на те, которые люди носят на счастье.
Вообще-то и ему счастье не помешает. Он убрал два остальных кристалла обратно, потом отвязал от рюкзака длинный кожаный шнурок, завязал его покрепче вокруг мертвого камня так, чтобы кристалл не мог выпасть. Затем повесил на шею, удлинив шнурок так, чтобы кристалл оказался в ямочке между ключиц. Хмм, он не почувствовал себя более счастливым, но кто может сказать?
Он оперся спиной о колонну, его плечо коснулось плеча Кайаны. Мягкий шорох ее одежды прокатился по старинному зданию, но когда он замер и Джедра расслабил мышцы и прислушался, то расслышал и шуршание ветра в окнах и дверях, треск камня, раскалывающего от солнечного жара и далекие, неясные звуки пустыни. Это было совершенно потрясающе, даже нерельно. Джедра представил себе, что эти звули были призраками бывших обитателей этого мертвого города, смотрящих на него из того места, откуда нет возврата.
Чем дольше он слушал, тем больше нервничал. Кое-что было намного более желанно. Наконец он не выдержал, собрал всю свою храбрость и сказал, — Ты все еще сердишься на меня?
Кайана открыла глаза. — Я никогда не сержусь на тебя, — автоматически возразила она. Потом взглянула на Джедру и пожала плечами, — Ну, может быть, иногда, самую малость. Но никогда долго. Мне просто не понравилось, когда кто-то, даже не человек, выдвигает совершенно дикие и безумные теории, и полагает, что они верны только потому, что так думали тысячи лет назад.
— О. — Джедра пару минут обдумывал ее слова. Когда молчание слишком затянулось и стало угрожать затянуться еще дольше, он сказал, — Я не хочу спорить, но откуда, по-твоему, взяться новым знаниям? Люди, что, выдвигают какие-то теории?
Она нахмурилась. — Да, я не уверена, что может быть какое-то новое знание. Древние знали все обо всем. Мы многое, если не все, забыли, но я думаю, что это только к лучшему, учитывая то, что из этого вышло.
— Ты на самом деле думаешь так? — недоверчиво спросил Джедра. — Ты считаешь, что невежество лучше чем знание?
— Может быть, — она пожала плечами. — Невежество в некоторых вещах без сомнения лучше.
Джедра попытался собрать вместе все свои мысли. Он не хотел опять раздражать ее, но эта была та часть Кайаны, о которой он и не подозревал. Она очень стремилась найти мастера, который научил бы их псионике, поэтому он считал, что она всегда стремится, как и он, узнать что-нибудь новенькое. — А как быть, например, с таким? — спросил он. — Наше невежество ужасно опасно. Мы убиваем людей только потому, что сами не знаем, что происходит, когда мы объединяем свои сознания. И ты всерьез считаешь, что нам не надо стремиться узнать, как можно контролировать нашу силу?
— Да, нам этого не нужно. Другие люди уже знают это. Они должны научить нас, вот и все.
— А что, если они не знают этого? — продолжал настаивать Джедра. — А что, если это что-то такое совершенно новое? Разве мы сами не должны попытаться понять, как контролировать нашу силу?
Кайана поерзала задом по твердому полу.
— Это абсолютная чушь, — сказала она. — Другие люди должны знать, как контролировать ее.
— Но я же сказал «а что если?».
— А я сказала, что это абсолютно бессмыслено. Все, что нам нужно — найти мастера-псионика, а не обсуждать всякие глупости, вроде того, что мы будем делать если…
— Я понял тебя. — Джедра подобрал белый как кость кусок статуи — похоже на нос, хотя кончик и обломан — и повертел его в руке. — И где, как ты считаешь, мы должны начать поиски?
— Тир по-прежнему самый близкий город, — сказала Кайана.
Джедра кивнул. — Тир. Похоже, что все в моей жизни толкает меня туда. Я не думаю, что хочу очутиться там.
— Почему?
— У меня плохое предчувствие.
Она засмеялась. — Ну да, тебя везли туда как раба. Неудивительно, что это окрасило немного в другой цвет твое восприятие его.
Джедра улыбнулся. — Не исключено. — Тем не менее его улыбка быстро улетучилась и он твердо сказал. — У меня по-прежнему дурные предчувствия.
— Но мы не можем оставаться здесь, — сказала Кайана. — У нас есть деньги. Не нравится Тир, пожалуйста, можно купить билет на караван до Алтарука, Галга, Нибеная, да куда хочешь.
— И надеяться, что Джура-Дай не решаться напасть на него. — Он с силой швырнул кусок статуи на пол вдоль центрального пролета, тот отлетел от колонны и раскололся на еще более маленькие кусочки.
Несмотря на то, что кусочки уже замерли на полу, треск никак не кончался, и спустя какое-то мгновение Джедра осознал, что это не звон в ушах — возврашался Китарак. Топ-крин нагнулся, проходя через низкую для него дверь, потом подошел к колонне, около которой сидели Джедра и Кайана, снял свой рюкзак и опустил его на пол.
— Ну как, тебе повезло? — спросила Кайана.
— Нет, к сожалению, — ответил Китарак. Он вынул свой мех для воды из рюкзака и отпил пару глотков — первая вода, которую он пил после того, как они отдали ему свою. Потом он бережно уложил мех обратно и сказал. — Я думаю, что этот город ископан вдоль и поперек. Он слишком близко к внутренним землям.
— Ты пришел именно оттуда? — спросила его Кайана.
Нижние руки Китарака внезапно опустились, он с удовольствием почесал себя по брюшку, раздался неприятный скрежет. — Я не могу этого открыть.
Тайна? Опасная тема? Не имеет значения. Они не собираются во внутренние земли. — Кайана и я обсуждали наши планы, — сказал Джедра. — Мы очень благодарны тебе за воду и еду, этого вполне достаточно, чтобы добраться до Тира, мы выходим вечером.
— Тир? — Китарак повернул свою голову налево, потом направо. — Что вы ожидаете найти в Тире?
— Мастера-псионика, надеюсь, — сказал Джедра. — А если не получится, поедем в другой город, и так, пока не найдем.
— Псионика? — Китарак отвернулся, потом опять повернул голову к Джедре. — Ты уже упоминал псионику. Сказал, что можешь остановить меня, если я попытаюсь напасть на тебя. Ты можешь?
— Да, — в унисон сказали Кайана и Джедра.
Китарак клацнул своими жвалами. Смех? — Докажи, — сказал он.
— Что? — Джедра потянулся за копьем, но Китарак сделал молниеносный шаг вперед и наступил на него своей когтистой ногой.
— Докажи, что у тебя есть сила.
— Зачем? — спросила Кайана. Она не мигая смотрела на Китарака, и Джедра осознал, что она готова использовать свою целительную силу на нем, но не для исцеления. Быть может она хочет сделать с ним то же самое, что с Сахаликом.
— Я хочу увидеть это.
— Нет, лучше этого не делать, — сказала она. — Поверь мне.
Китарак не стал пытаться взять свое собственное оружие, но его нога твердо стояла на копье Джедры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37