Мысль о разрушительном действии камней внезапно потрясла Фэйрина, он подумал об этом как о большой и невосполнимой потере, так как в Броуне было немало качеств, которые вызывали восхищение многих. Несмотря на свое изредка проявляющееся своеволие и слабость к красивым женщинам, король был честен, благороден и благонамерен. Это благородство бросалось в глаза, словно богатая королевская мантия на его плечах.
Впервые Фэйрин почувствовал жалость и нечто похожее на слабое раскаяние, шевельнувшееся в его мстительном сердце. Жребий Броуна и так был не из легких, а теперь ему еще выпало новое испытание — полюбить такую, как эта Ривен… Фэйрин плотно сжал губы, прекрасно понимая, что Ривен — несмотря на всю свою сообразительность, честность, верность, острый ум и даже некоторое благородство характера, была во многом похожа на него самого нежеланием идти на компромиссы и неспособностью прощать. «Эта неуступчивость характера и должна стать причиной ее падения», — решил он.
«Но что делать с ее ребенком? — спросил он себя. — Это будет сын моей дочери и моего приемного сына. Если дать волю Тропосу, то он доберется и до него в своей необузданной жажде мщения. Я не могу этого допустить».
Мщение. Фэйрин хорошо знал ему цену, но только теперь он начинал понимать.
Его размышления прервал осторожный стук в дверь, и в следующую минуту один из врачей, преодолев замешательство, со смущенным видом заглянул внутрь.
— У меня здесь поднос с едой, господин Фэйрин, может быть, вам захочется поесть…
— Я ничего не хочу.
— Есть немного сидра, может быть, можно смочить им губы Броуна?
— Может быть. — Фэйрин наблюдал, как врач наливает и осторожно несет глиняную кружку с пенистым светлым напитком. — Позвольте мне сначала попробовать.
Отпив глоток и найдя напиток пригодным, Фэйрин вернул кружку почтительному невысокому доктору.
— Я только смочу ему губы… — прошептал врач и, нервничая под неодобрительным взглядом мага, запнулся о свою собственную ногу и выплеснул половину кружки на левую руку Броуна.
— О, прошу прощения, какой я неловкий!.. — запричитал он.
Фэйрин сердито вырвал кружку из рук расстроенного врача, который принялся было вытирать мокрое предплечье Броуна краешком своего широкого рукава.
— Прочь! Прочь отсюда вместе с твоей неуклюжестью! Я обо всем позабочусь.
Бормоча проклятье, Фэйрин дождался, пока за смущенным и испуганным доктором закроется дверь и он снова останется наедине с Броуном. Затем он принялся осторожно смывать липкую жидкость с руки короля. Когда он промывал кисть, глубокая морщина, разделившая черные брови волшебника, внезапно стала еще глубже.
— Это что такое?!
Фэйрин наклонился вперед, пристально вглядываясь в крошечное розовое пятнышко на коже.
— Любопытно, отчего это может быть? — спросил себя Фэйрин, доставая из одного из своих глубоких карманов увеличительное стекло и наводя его на ранку.
— Ах-ххх! — пробормотал на выдохе Фэйрин. — Вот в чем дело!
В следующий миг он уже вытащил из левого большого пальца Броуна почти невидимый острый шип.
* * *
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал Фен. Он, Альбин и Ривен рассматривали глубокую впадину, которая начиналась в нескольких футах от городской стены. Час назад стемнело, и ночь обещала быть пасмурной, что было им только на руку. Луна и звезды были скрыты за толстым облачным покровом.
— Говорю вам, что если пойти по этой канаве, то она приведет к тому месту, где мы сможем пробраться через лаз под стеной. Мы с Пибом учили лошадей неподалеку отсюда, — настаивал Альбин. При упоминании Пиба он запнулся, затем продолжал: — Это Пиб мне показал.
— Если мы сможем выбраться через эту нору, то стьюриты могут через нее же пробраться в город, — заметил Фен.
— Только если им достоверно известно, где находится это место, — возразил Альбин, — а я уверен, что они не могут этого знать.
Фон пошевелил губами:
— Кто знает, какими секретами они владеют? Твой Пиб не был шпионом, но я не сомневаюсь, что шпионов у них в Джедестроме целая куча, как раз для того, чтобы разузнать подобные полезные мелочи. Что, если мы выберемся через этот лаз и наткнемся как раз на встречный отряд? — он повернулся к Ривен: — А что вы думаете по этому поводу, госпожа?
Ривен с сомнением поглядела на лаз:
— Для вас с Альбином он как раз по дойдет, вы оба довольно сильные и тонкие. Однако в моем состоянии…
— Если там окажется слишком узко, мы расширим его для тебя, — вставил Альбин. — Пойдем, единственный способ все выяснить — это попробовать.
Так как никто не мог предложить ничего лучшего, Фен и Ривен последовали за Альбином. Ров вел к небольшому углублению возле старой стены. Лаз под стеной зарос сорняками и травой, но когда они раздвинули заросли, распугав всех насекомых, которые устроили там на ночлег, то оказалось, что и Альбин, и даже Фон вполне могут пролезть сквозь него. Для Ривен, однако, лаз был слишком узок. Хрипло перешептываясь и ворча, мужчины принялись ковырять плотную землю ножом Альбина и небольшим топориком Фена.
— Этот твой крошечный ножик бесполезен, — поддразнил его Фен, — им только в зубах ковырять. Почему бы тебе не попытаться сокрушить эти камни рыцарским мечом, который болтается у тебя на поясе?
Альбин заткнул нож за пояс и вытащил из ножен меч, который он выиграл у Эола. После длительных споров с самим собой он решил взять его с собой, хотя, по правде говоря, Альбин имел весьма приблизительное представление о том, как правильно пользоваться этой штукой. Умение драться на мечах отнюдь не входило в его подготовку. «По крайней мере, у этого меча многообещающее название — „Победа“, — напомнил он себе.
Теперь он был рад тому, что решил носить этот меч на поясе, так как в качестве копательного инструмента он оказался на диво удобен и эффективен. Спустя при мерно полчаса Ривен присоединилась ним по ту сторону городской стены.
— С тобой все в порядке? — заботливо спросил Альбин, помогая ей выбраться из дыры и встать.
— Как будто да, — ответила Ривен, криво улыбаясь. — Надеюсь, что мой ребенок спокойно перенесет эти гимнастические упражнения и не станет рождаться прямо сейчас.
Чернильная тьма скрыла от нее испуганные лица Фена и Альбина. До этого самого момента эта возможность как-то не приходила им в голову.
— Пусть минует нас чаша сия… — пробормотал Фен еле слышно.
Как можно тише троица вскарабкалась на небольшой откос и преодолела небольшое ровное пространство, густо заросшее кустарником. Вдалеке светились костры стьюритов, разгоняя пламенем кромешную темноту ночи.
— Что-то наши друзья слишком шумят! — насмешливо заметил Фен. — Только прислушайтесь к этим пьяным выкрикам и гоготу! Можно подумать, что у них праздник.
— Просто Арант решил, что он уже победил. Рано радуется, — ответил ему Альбин
Ривен слегка приподняла голову:
— Арант — это, конечно, брат Фидасии?
— Да, леди, и нынешний король стьюритов. Настоящая подлая скотина, извините за выражение. Если он нас поймает, то использует на корм для своих боевых орлов.
— Навряд ли это у него получится, пока я владею зеленым камнем.
— Мне казалось, что ты не очень-то уверена в своих силах, — с тревогой заметил Альбин.
— Я думаю, что камень откликнется, если я буду звать его достаточно настойчиво. Только вот это… — Ривен вытянула вперед руки и слегка потерла ладонь о ладонь. — Я предпочла бы не обращаться к нему до тех пор, пока обстоятельства не вынудят меня. Крайние обстоятельства. Кроме того, я, кажется, уже говорила, что результат иногда получается непредсказуемый.
— Удивительно будет, если сегодняшней ночью нам так и не придется обратиться к его могуществу, — заметил Фен мимоходом. — Хотя бы потому, что мы должны будем пройти совсем близко от лагеря стьюритов, если хотим добраться до сторожевой башни и выполнить свою задачу еще до того, как рассветет. Ваш живот не подведет нас, госпожа? Хватит ли у вас мужества?
Ривен тихо хихикнула и погладила свое округлое чрево.
— У меня целый мешок мужества, Фен.
После этого тихого разговора их маленький отряд начал пробираться почти по открытой местности, изо всех сил стараясь не оступиться в темноте и не переломать ног. Приближаясь к лагерю противника, они постепенно стали различать лица, освещенные огнями костров.
Когда они проползали мимо одного особенно яркого костра, Ривен внезапно потянула Альбина за рукав:
— Смотри! Таунис и Дриона!
Юноша вздрогнул:
— Я надеялся, что ты их не заметишь, Надеюсь, ты не собираешься присоединиться к ним прямо сейчас и выдать нас?
Ривен оскорблено сверкнула глазами:
— Конечно, нет, я никогда не предам вас. Хватит с меня обмана и предательства. Кроме того, я не люблю ни Тауниса, ни Дриону. Они оба с удовольствием уничтожили бы меня и моего ребенка. Поверь мне, Альбин, я не хочу, чтобы они разрушили Джедестром и все то хорошее, что удалось создать Броуну за время его правления.
Альбин задышал спокойнее, однако это продолжалось недолго.
— Кто этот согнутый старик в черном плаще, который разговаривает с ними? — спросила Ривен.
— Это Тропос, моя госпожа, колдун Аранта, — шепотом объяснил Фен.
— Его лицо кажется мне знакомым. Мне кажется, я видела его раньше, может быть, даже в Плэйте.
— Меня это не удивило бы. Когда дело касается Тропоса, меня ничто удивить не может. Хорошо, что они заняты разговором — может быть, нам удастся проскользнуть незаметно.
Альбин взял Ривен за руку, но она вырвалась.
— У него в руке клетка. Там — белая птица, видишь? — Ривен прижала ладонь к груди. — Это моя Сэл!
— Госпожа, мы должны двигаться дальше, пока у нас есть возможность.
— Я не могу оставить Сэл.
— Но…
Ривен неотрывно смотрела на группу у костра.
— Простите меня, но я не могу пойти с вами, пока не узнаю, что они хотят сделать с Сэл. Идите к башне без меня.
— Мы не можем бросить тебя здесь, — сердито прошептал Альбин, но Ривен уже не слушала его. Она ползком подбиралась к костру.
— Ну вот мы и влипли! — прошипел Фен. — Говорил я тебе! Она обвала нас вокруг пальца и собирается присоединиться к нашим врагам.
— Нет! Она только хочет спасти свою птицу.
— И в том и в другом случае они нас поймают и поджарят Тропосу на ужин. У нас только два выхода — умереть героями или трусами последними, — добавил он, ползя вслед за Ривен.
Когда они оказались настолько близко, что жар от костра начал согревать их щеки, им попался большой, раскидистый куст, за которым они благополучно укрыть. Припав к земле рядом с Ривен Альбнн и Фен даже смогли разобрать кое-что из того, что говорил Тропос.
— Похваляется перед Таунисом своими гнусными проделками, — сердито шепнула Ривен, — это он запустил гатаянскую змею в покои Броуна и отравил ягоды, которые я ела. — Не обращая внимания на недоуменные взгляды, которыми обменялись Альбин и Фен, Ривен продолжала: — К тому же это он отравил Броуна.
— Я так и предполагал, — проговорил Фен еле слышно. — Что теперь, моя госпожа? Костер слишком большой и дает слишком много света. Ближе подобраться нельзя, иначе нас увидят. Нам еще повезло, что колдун слишком занят разговором и пустой похвальбой, иначе он, конечно, давным-давно заметил бы нас.
Ривен прикоснулась кончиками пальцев к своему камню.
— Я должна пробраться к Сэл. Вы только поглядите на эту клетку: наверняка все это время она была в плену у Тропоса. Я должна ее освободить.
— Однако… — попытался возразить Альбин, но замолчал, увидев выражение лица Ривен. Девушка закрыла глаза, словно внутренне готовя себя к суровому испытанию.
— Ривен! Ты же говорила, что не станешь пользоваться могуществом камня до тех пор, пока не будешь вынуждена!
— Я думаю, что это совершенно необходимо, — отвечала Ривен сквозь стиснутые зубы. Затем лицо ее исказилось, тело напряглось и она… исчезла.
— Вот тебе и на! — просипел пораженный Фен. — Я смотрел прямо на нее, а она — исчезла. Куда она подевалась?
— Разве это не очевидно? — мрачно ответил Альбин. — Она сделалась невидимой и отправилась прямо в лагерь стьюритов выручать свою птицу.
ГЛАВА 15
Проходя за спиной Тропоса, Ривен неотрывно смотрела на него. Она была уверена, что маг умеет видеть даже сквозь иллюзию невидимости, пусть и подкрепленную могуществом камня. Несмотря на все ее уверения, данные ею Альбину и Фену, она не знала, как долго ей удастся сохранять невидимость. Последняя стадия беременности сделала ее слабой и легко уязвимой.
В животе ее недовольно зашевелился ребенок, крайнее напряжение организма матери передалось и ему. «Ничего не поделаешь, мой маленький, — мысленно прошептала Ривен, — я не могу оставить Сэл, какую бы судьбу ни уготовил ей этот маленький и злой карлик».
К счастью для нее, Тропос был настолько увлечен своей хвастливой беседой с Таунисом и Дрионой, что не замечал ничего вокруг.
— Я слышала, что из-за этого Броуновского отродья она распухла как квашня, — услышала Ривен смех Дрионы.
— Она не доживет до его рождения, — ответил Тропос.
Таунис довольно закудахтал, и Ривен, вздрогнув, продолжала свое движение.
Тропос оставил клетку Сэл на расстоянии не больше десяти ярдов от костра, за которым сплетничала и бахвалилась мерзкая троица. Остальные стьюриты держались вблизи своих костров, и Ривен надеялась, что ей удастся освободить Сэл прежде чем кто-нибудь заметит ее и попытается помешать.
— Сэл! — прошептала она, пригибаясь за пнем, на котором стояла клетка и приближая лицо к самым прутьям решетки. — Сэл!
При звуке ее голоса печальный комок спутанных перьев встрепенулся. Сэл, казалось, дремала, но теперь ее темно-вишневые глаза широко открылись.
— Это я, Ривен. Ты не можешь меня увидеть, но я здесь, рядом. Я хочу помочь тебе.
— Милостивые стрекозы и другие летающие!
— Веди себя тихо, как будто ничего не случилось. — Ривен ощупала замок клетки. — Тебе известно, где Тропос держит ключ?
— Известно. На цепочке вокруг своей тощей шеи. Увы. Даже ты не сумеешь снять ее так, чтобы он не заметил.
— Существует много других способов справиться с этим замком. — Ривен обмакнула кончик пальца в кормушку Сэл и достала каплю воды. Перенеся эту капельку на замок клетки, она закрыла глаза и велела воде превратиться в подобие нити, твердой как проволока, но гибкой как травинка. Следуя ее указаниям, нить вползла в скважину замка. Несколько секунд спустя замок тихонечко лязгнул — это сработал внутренний механизм. Дверца была отперта.
— Браво, моя милочка! — пропела Сэл в голове Ривен. — Ты лучшая и самая талантливая госпожа в мире.
— Но ты еще не свободна. Погоди, сейчас я открою клетку, и ты сможешь улететь.
— А что будет с тобой, когда Тропос услышит прощальное хлопанье моих крыльев? Этот сумеет проникнуть взглядом даже сквозь твою невидимость.
— Мой камень со мной, он защитит меня Все будет в порядке.
Сэл наклонила изящную белую головку:
— Ты беременна, и камню это не очень нравится. Да-да, мне все про тебя известно. Ты носишь ребенка Броуна, и поэтому сейчас ты особенно уязвима. Кроме того, если я попытаюсь улететь сейчас, стьюритские боевые орлы догонят меня и разорвут.
— Но Сэл, стьюриты посадили птиц под замок на всю ночь. Погляди, они все сидят по клеткам.
Сэл только покачала головой:
— Нет, вон тот мерзкий старикашка — он мне кое-что должен, и я должна с ним рассчитаться сполна. Милое дитя, ты сделала для Сэл все что могла. Оставь клетку незапертой и выбирайся из этого проклятого места, пока можешь.
Ривен пыталась спорить, но Сэл оставалась непоколебима. Она не вылетит из клетки, что бы там ни говорила и ни делала ее госпожа. Ривен ощущала, как в животе лягается и переворачивается ее дитя, протестуя против тягостной для него невидимости. Внезапно Ривен увидела, как появляется в воздухе ее рука, полупрозрачная, но вполне видимая внимательному глазу.
— Уходи! — скомандовала Сэл. — Если тебя поймают и убьют, погибнет и твой ребенок. Ты не должна рисковать и его жизнью!
Низко опустив голову от сознания своей неудачи и обливаясь слезами, Ривен выскользнула из вражеского лагеря.
— Ты с ума сошла! — прошипел из-под кустов Альбин, когда Ривен, сбросив с себя остатки невидимости, тяжело опустилась на землю рядом с ним. — Если бы Тропос, Таунис или Дриона хоть на мгновение повернулись, они бы увидели тебя. Даже мне было тебя видно.
— Ты не понимаешь. Я просто обязана была попытаться помочь своей пиллаун.
— А что важнее — птица или безопасность Джедестрома и наша?
Фен успокаивающе придержал Альбина за локоть:
— Тихо, юноша, похоже, наша маленькая госпожа вернулась как раз вовремя.
— О боги! Что это?! — воскликнул Альбин.
Из темноты ночи возникло крутящееся черное облако. Альбин, Ривен и Фен в тревожной тишине наблюдали, как облако спустилось с небес и коснулось земли прямо напротив Тропоса. Стьюритский колдун поднял голову, и облако вытянулось, превратившись в непроницаемо-черный столб чернильного мрака, а затем превратилось в Фэйрина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Впервые Фэйрин почувствовал жалость и нечто похожее на слабое раскаяние, шевельнувшееся в его мстительном сердце. Жребий Броуна и так был не из легких, а теперь ему еще выпало новое испытание — полюбить такую, как эта Ривен… Фэйрин плотно сжал губы, прекрасно понимая, что Ривен — несмотря на всю свою сообразительность, честность, верность, острый ум и даже некоторое благородство характера, была во многом похожа на него самого нежеланием идти на компромиссы и неспособностью прощать. «Эта неуступчивость характера и должна стать причиной ее падения», — решил он.
«Но что делать с ее ребенком? — спросил он себя. — Это будет сын моей дочери и моего приемного сына. Если дать волю Тропосу, то он доберется и до него в своей необузданной жажде мщения. Я не могу этого допустить».
Мщение. Фэйрин хорошо знал ему цену, но только теперь он начинал понимать.
Его размышления прервал осторожный стук в дверь, и в следующую минуту один из врачей, преодолев замешательство, со смущенным видом заглянул внутрь.
— У меня здесь поднос с едой, господин Фэйрин, может быть, вам захочется поесть…
— Я ничего не хочу.
— Есть немного сидра, может быть, можно смочить им губы Броуна?
— Может быть. — Фэйрин наблюдал, как врач наливает и осторожно несет глиняную кружку с пенистым светлым напитком. — Позвольте мне сначала попробовать.
Отпив глоток и найдя напиток пригодным, Фэйрин вернул кружку почтительному невысокому доктору.
— Я только смочу ему губы… — прошептал врач и, нервничая под неодобрительным взглядом мага, запнулся о свою собственную ногу и выплеснул половину кружки на левую руку Броуна.
— О, прошу прощения, какой я неловкий!.. — запричитал он.
Фэйрин сердито вырвал кружку из рук расстроенного врача, который принялся было вытирать мокрое предплечье Броуна краешком своего широкого рукава.
— Прочь! Прочь отсюда вместе с твоей неуклюжестью! Я обо всем позабочусь.
Бормоча проклятье, Фэйрин дождался, пока за смущенным и испуганным доктором закроется дверь и он снова останется наедине с Броуном. Затем он принялся осторожно смывать липкую жидкость с руки короля. Когда он промывал кисть, глубокая морщина, разделившая черные брови волшебника, внезапно стала еще глубже.
— Это что такое?!
Фэйрин наклонился вперед, пристально вглядываясь в крошечное розовое пятнышко на коже.
— Любопытно, отчего это может быть? — спросил себя Фэйрин, доставая из одного из своих глубоких карманов увеличительное стекло и наводя его на ранку.
— Ах-ххх! — пробормотал на выдохе Фэйрин. — Вот в чем дело!
В следующий миг он уже вытащил из левого большого пальца Броуна почти невидимый острый шип.
* * *
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал Фен. Он, Альбин и Ривен рассматривали глубокую впадину, которая начиналась в нескольких футах от городской стены. Час назад стемнело, и ночь обещала быть пасмурной, что было им только на руку. Луна и звезды были скрыты за толстым облачным покровом.
— Говорю вам, что если пойти по этой канаве, то она приведет к тому месту, где мы сможем пробраться через лаз под стеной. Мы с Пибом учили лошадей неподалеку отсюда, — настаивал Альбин. При упоминании Пиба он запнулся, затем продолжал: — Это Пиб мне показал.
— Если мы сможем выбраться через эту нору, то стьюриты могут через нее же пробраться в город, — заметил Фен.
— Только если им достоверно известно, где находится это место, — возразил Альбин, — а я уверен, что они не могут этого знать.
Фон пошевелил губами:
— Кто знает, какими секретами они владеют? Твой Пиб не был шпионом, но я не сомневаюсь, что шпионов у них в Джедестроме целая куча, как раз для того, чтобы разузнать подобные полезные мелочи. Что, если мы выберемся через этот лаз и наткнемся как раз на встречный отряд? — он повернулся к Ривен: — А что вы думаете по этому поводу, госпожа?
Ривен с сомнением поглядела на лаз:
— Для вас с Альбином он как раз по дойдет, вы оба довольно сильные и тонкие. Однако в моем состоянии…
— Если там окажется слишком узко, мы расширим его для тебя, — вставил Альбин. — Пойдем, единственный способ все выяснить — это попробовать.
Так как никто не мог предложить ничего лучшего, Фен и Ривен последовали за Альбином. Ров вел к небольшому углублению возле старой стены. Лаз под стеной зарос сорняками и травой, но когда они раздвинули заросли, распугав всех насекомых, которые устроили там на ночлег, то оказалось, что и Альбин, и даже Фон вполне могут пролезть сквозь него. Для Ривен, однако, лаз был слишком узок. Хрипло перешептываясь и ворча, мужчины принялись ковырять плотную землю ножом Альбина и небольшим топориком Фена.
— Этот твой крошечный ножик бесполезен, — поддразнил его Фен, — им только в зубах ковырять. Почему бы тебе не попытаться сокрушить эти камни рыцарским мечом, который болтается у тебя на поясе?
Альбин заткнул нож за пояс и вытащил из ножен меч, который он выиграл у Эола. После длительных споров с самим собой он решил взять его с собой, хотя, по правде говоря, Альбин имел весьма приблизительное представление о том, как правильно пользоваться этой штукой. Умение драться на мечах отнюдь не входило в его подготовку. «По крайней мере, у этого меча многообещающее название — „Победа“, — напомнил он себе.
Теперь он был рад тому, что решил носить этот меч на поясе, так как в качестве копательного инструмента он оказался на диво удобен и эффективен. Спустя при мерно полчаса Ривен присоединилась ним по ту сторону городской стены.
— С тобой все в порядке? — заботливо спросил Альбин, помогая ей выбраться из дыры и встать.
— Как будто да, — ответила Ривен, криво улыбаясь. — Надеюсь, что мой ребенок спокойно перенесет эти гимнастические упражнения и не станет рождаться прямо сейчас.
Чернильная тьма скрыла от нее испуганные лица Фена и Альбина. До этого самого момента эта возможность как-то не приходила им в голову.
— Пусть минует нас чаша сия… — пробормотал Фен еле слышно.
Как можно тише троица вскарабкалась на небольшой откос и преодолела небольшое ровное пространство, густо заросшее кустарником. Вдалеке светились костры стьюритов, разгоняя пламенем кромешную темноту ночи.
— Что-то наши друзья слишком шумят! — насмешливо заметил Фен. — Только прислушайтесь к этим пьяным выкрикам и гоготу! Можно подумать, что у них праздник.
— Просто Арант решил, что он уже победил. Рано радуется, — ответил ему Альбин
Ривен слегка приподняла голову:
— Арант — это, конечно, брат Фидасии?
— Да, леди, и нынешний король стьюритов. Настоящая подлая скотина, извините за выражение. Если он нас поймает, то использует на корм для своих боевых орлов.
— Навряд ли это у него получится, пока я владею зеленым камнем.
— Мне казалось, что ты не очень-то уверена в своих силах, — с тревогой заметил Альбин.
— Я думаю, что камень откликнется, если я буду звать его достаточно настойчиво. Только вот это… — Ривен вытянула вперед руки и слегка потерла ладонь о ладонь. — Я предпочла бы не обращаться к нему до тех пор, пока обстоятельства не вынудят меня. Крайние обстоятельства. Кроме того, я, кажется, уже говорила, что результат иногда получается непредсказуемый.
— Удивительно будет, если сегодняшней ночью нам так и не придется обратиться к его могуществу, — заметил Фен мимоходом. — Хотя бы потому, что мы должны будем пройти совсем близко от лагеря стьюритов, если хотим добраться до сторожевой башни и выполнить свою задачу еще до того, как рассветет. Ваш живот не подведет нас, госпожа? Хватит ли у вас мужества?
Ривен тихо хихикнула и погладила свое округлое чрево.
— У меня целый мешок мужества, Фен.
После этого тихого разговора их маленький отряд начал пробираться почти по открытой местности, изо всех сил стараясь не оступиться в темноте и не переломать ног. Приближаясь к лагерю противника, они постепенно стали различать лица, освещенные огнями костров.
Когда они проползали мимо одного особенно яркого костра, Ривен внезапно потянула Альбина за рукав:
— Смотри! Таунис и Дриона!
Юноша вздрогнул:
— Я надеялся, что ты их не заметишь, Надеюсь, ты не собираешься присоединиться к ним прямо сейчас и выдать нас?
Ривен оскорблено сверкнула глазами:
— Конечно, нет, я никогда не предам вас. Хватит с меня обмана и предательства. Кроме того, я не люблю ни Тауниса, ни Дриону. Они оба с удовольствием уничтожили бы меня и моего ребенка. Поверь мне, Альбин, я не хочу, чтобы они разрушили Джедестром и все то хорошее, что удалось создать Броуну за время его правления.
Альбин задышал спокойнее, однако это продолжалось недолго.
— Кто этот согнутый старик в черном плаще, который разговаривает с ними? — спросила Ривен.
— Это Тропос, моя госпожа, колдун Аранта, — шепотом объяснил Фен.
— Его лицо кажется мне знакомым. Мне кажется, я видела его раньше, может быть, даже в Плэйте.
— Меня это не удивило бы. Когда дело касается Тропоса, меня ничто удивить не может. Хорошо, что они заняты разговором — может быть, нам удастся проскользнуть незаметно.
Альбин взял Ривен за руку, но она вырвалась.
— У него в руке клетка. Там — белая птица, видишь? — Ривен прижала ладонь к груди. — Это моя Сэл!
— Госпожа, мы должны двигаться дальше, пока у нас есть возможность.
— Я не могу оставить Сэл.
— Но…
Ривен неотрывно смотрела на группу у костра.
— Простите меня, но я не могу пойти с вами, пока не узнаю, что они хотят сделать с Сэл. Идите к башне без меня.
— Мы не можем бросить тебя здесь, — сердито прошептал Альбин, но Ривен уже не слушала его. Она ползком подбиралась к костру.
— Ну вот мы и влипли! — прошипел Фен. — Говорил я тебе! Она обвала нас вокруг пальца и собирается присоединиться к нашим врагам.
— Нет! Она только хочет спасти свою птицу.
— И в том и в другом случае они нас поймают и поджарят Тропосу на ужин. У нас только два выхода — умереть героями или трусами последними, — добавил он, ползя вслед за Ривен.
Когда они оказались настолько близко, что жар от костра начал согревать их щеки, им попался большой, раскидистый куст, за которым они благополучно укрыть. Припав к земле рядом с Ривен Альбнн и Фен даже смогли разобрать кое-что из того, что говорил Тропос.
— Похваляется перед Таунисом своими гнусными проделками, — сердито шепнула Ривен, — это он запустил гатаянскую змею в покои Броуна и отравил ягоды, которые я ела. — Не обращая внимания на недоуменные взгляды, которыми обменялись Альбин и Фен, Ривен продолжала: — К тому же это он отравил Броуна.
— Я так и предполагал, — проговорил Фен еле слышно. — Что теперь, моя госпожа? Костер слишком большой и дает слишком много света. Ближе подобраться нельзя, иначе нас увидят. Нам еще повезло, что колдун слишком занят разговором и пустой похвальбой, иначе он, конечно, давным-давно заметил бы нас.
Ривен прикоснулась кончиками пальцев к своему камню.
— Я должна пробраться к Сэл. Вы только поглядите на эту клетку: наверняка все это время она была в плену у Тропоса. Я должна ее освободить.
— Однако… — попытался возразить Альбин, но замолчал, увидев выражение лица Ривен. Девушка закрыла глаза, словно внутренне готовя себя к суровому испытанию.
— Ривен! Ты же говорила, что не станешь пользоваться могуществом камня до тех пор, пока не будешь вынуждена!
— Я думаю, что это совершенно необходимо, — отвечала Ривен сквозь стиснутые зубы. Затем лицо ее исказилось, тело напряглось и она… исчезла.
— Вот тебе и на! — просипел пораженный Фен. — Я смотрел прямо на нее, а она — исчезла. Куда она подевалась?
— Разве это не очевидно? — мрачно ответил Альбин. — Она сделалась невидимой и отправилась прямо в лагерь стьюритов выручать свою птицу.
ГЛАВА 15
Проходя за спиной Тропоса, Ривен неотрывно смотрела на него. Она была уверена, что маг умеет видеть даже сквозь иллюзию невидимости, пусть и подкрепленную могуществом камня. Несмотря на все ее уверения, данные ею Альбину и Фену, она не знала, как долго ей удастся сохранять невидимость. Последняя стадия беременности сделала ее слабой и легко уязвимой.
В животе ее недовольно зашевелился ребенок, крайнее напряжение организма матери передалось и ему. «Ничего не поделаешь, мой маленький, — мысленно прошептала Ривен, — я не могу оставить Сэл, какую бы судьбу ни уготовил ей этот маленький и злой карлик».
К счастью для нее, Тропос был настолько увлечен своей хвастливой беседой с Таунисом и Дрионой, что не замечал ничего вокруг.
— Я слышала, что из-за этого Броуновского отродья она распухла как квашня, — услышала Ривен смех Дрионы.
— Она не доживет до его рождения, — ответил Тропос.
Таунис довольно закудахтал, и Ривен, вздрогнув, продолжала свое движение.
Тропос оставил клетку Сэл на расстоянии не больше десяти ярдов от костра, за которым сплетничала и бахвалилась мерзкая троица. Остальные стьюриты держались вблизи своих костров, и Ривен надеялась, что ей удастся освободить Сэл прежде чем кто-нибудь заметит ее и попытается помешать.
— Сэл! — прошептала она, пригибаясь за пнем, на котором стояла клетка и приближая лицо к самым прутьям решетки. — Сэл!
При звуке ее голоса печальный комок спутанных перьев встрепенулся. Сэл, казалось, дремала, но теперь ее темно-вишневые глаза широко открылись.
— Это я, Ривен. Ты не можешь меня увидеть, но я здесь, рядом. Я хочу помочь тебе.
— Милостивые стрекозы и другие летающие!
— Веди себя тихо, как будто ничего не случилось. — Ривен ощупала замок клетки. — Тебе известно, где Тропос держит ключ?
— Известно. На цепочке вокруг своей тощей шеи. Увы. Даже ты не сумеешь снять ее так, чтобы он не заметил.
— Существует много других способов справиться с этим замком. — Ривен обмакнула кончик пальца в кормушку Сэл и достала каплю воды. Перенеся эту капельку на замок клетки, она закрыла глаза и велела воде превратиться в подобие нити, твердой как проволока, но гибкой как травинка. Следуя ее указаниям, нить вползла в скважину замка. Несколько секунд спустя замок тихонечко лязгнул — это сработал внутренний механизм. Дверца была отперта.
— Браво, моя милочка! — пропела Сэл в голове Ривен. — Ты лучшая и самая талантливая госпожа в мире.
— Но ты еще не свободна. Погоди, сейчас я открою клетку, и ты сможешь улететь.
— А что будет с тобой, когда Тропос услышит прощальное хлопанье моих крыльев? Этот сумеет проникнуть взглядом даже сквозь твою невидимость.
— Мой камень со мной, он защитит меня Все будет в порядке.
Сэл наклонила изящную белую головку:
— Ты беременна, и камню это не очень нравится. Да-да, мне все про тебя известно. Ты носишь ребенка Броуна, и поэтому сейчас ты особенно уязвима. Кроме того, если я попытаюсь улететь сейчас, стьюритские боевые орлы догонят меня и разорвут.
— Но Сэл, стьюриты посадили птиц под замок на всю ночь. Погляди, они все сидят по клеткам.
Сэл только покачала головой:
— Нет, вон тот мерзкий старикашка — он мне кое-что должен, и я должна с ним рассчитаться сполна. Милое дитя, ты сделала для Сэл все что могла. Оставь клетку незапертой и выбирайся из этого проклятого места, пока можешь.
Ривен пыталась спорить, но Сэл оставалась непоколебима. Она не вылетит из клетки, что бы там ни говорила и ни делала ее госпожа. Ривен ощущала, как в животе лягается и переворачивается ее дитя, протестуя против тягостной для него невидимости. Внезапно Ривен увидела, как появляется в воздухе ее рука, полупрозрачная, но вполне видимая внимательному глазу.
— Уходи! — скомандовала Сэл. — Если тебя поймают и убьют, погибнет и твой ребенок. Ты не должна рисковать и его жизнью!
Низко опустив голову от сознания своей неудачи и обливаясь слезами, Ривен выскользнула из вражеского лагеря.
— Ты с ума сошла! — прошипел из-под кустов Альбин, когда Ривен, сбросив с себя остатки невидимости, тяжело опустилась на землю рядом с ним. — Если бы Тропос, Таунис или Дриона хоть на мгновение повернулись, они бы увидели тебя. Даже мне было тебя видно.
— Ты не понимаешь. Я просто обязана была попытаться помочь своей пиллаун.
— А что важнее — птица или безопасность Джедестрома и наша?
Фен успокаивающе придержал Альбина за локоть:
— Тихо, юноша, похоже, наша маленькая госпожа вернулась как раз вовремя.
— О боги! Что это?! — воскликнул Альбин.
Из темноты ночи возникло крутящееся черное облако. Альбин, Ривен и Фен в тревожной тишине наблюдали, как облако спустилось с небес и коснулось земли прямо напротив Тропоса. Стьюритский колдун поднял голову, и облако вытянулось, превратившись в непроницаемо-черный столб чернильного мрака, а затем превратилось в Фэйрина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40