Отдав честь, гвардейцы эйкона пропустили Ньяла и Тима в замок. Двор утопал в грязи, но к конюшне вел дощатый настил.
Сины в конюшне не оказалось. Руф Наб спал. У него отросла щетина на щеках. Он был очень бледен.
— Подождем, — сказал Ньял. Но ждать в конюшне было опасно: некоторые лорды поставили здесь своих коней и могли появиться в любое мгновение. Прямо напротив стояло приземистое каменное строение с круто наклоненной крышей.
Деревянная дверь, украшенная тонкой резьбой, легко отворилась, и Ньял вошел в холодный полумрак храма. В конце прохода стоял большой алтарь, увенчанный массивной статуей Ворсай. От сквозняка пламя свечей заколыхалось, и тень Ворсай словно бы ожила: запрыгала и закачалась.
Из открытой двери сбоку от алтаря доносились мужские голоса. Ньял, махнув рукой Тиму, повернулся, намереваясь уйти и поискать более уединенное место, но тут голоса зазвучали громче, раздался смех, и что-то привлекло внимание Ньяла. Эйкон смеялся звонко, раскатисто, но второй голос тоже показался юноше знакомым.
Ньял осторожно прошел по проходу и заглянул в комнату. Тим не отставал от него. Комната оказалась маленькой, увешанной гобеленами. Ни факелов, ни свечей — только яркий огонь очага освещал ее. Перед очагом, развалившись в креслах, сидели двое мужчин.
Один — могучего сложения — сидел спиной к двери, второй — эйкон — вполоборота. Эйкон увидел Ньяла первым.
— Да? — удивился он и встал.
— Вижу, у вас гость. — Ньял дерзко шагнул в комнату, пытаясь разглядеть лицо мужчины, который тут же отвернулся к стене.
— Да, — ответил эйкон, подвигаясь к двери. — Но если ты хочешь поговорить, пойдем в храм, там нам никто не помешает.
— Я бы хотел познакомиться с вашим другом, — сказал Ньял, преграждая эйкону путь. — Сдается мне, мы уже встречались…
Могучего сложения мужчина повернулся к двери. Ньял тотчас узнал незнакомца, напавшего на него на дороге. Юноша рванулся назад и услышал крик эйкона:
— Хватай его, Лотен!
Ньял заметил блеск клинка и быстро пригнул голову. Меч рассек гобелен рядом с его головой.
— Я безоружен! — крикнул Ньял, бросаясь в безопасное место. Снова сверкнул меч. Ньял схватил тяжелую кочергу и попытался заслониться. Первым же ударом Лотен разрубил кочергу пополам. Рука Ньяла онемела. Юноша отступил, крича, увертываясь от холодного бешенства клинка Лотена.
Тим обнажил свой кинжал и, призвав на помощь богов Северного моря, бросился в атаку. Эйкон взревел. Выхватив из очага полено, он пошел на Тима. Двигаясь удивительно проворно для своей комплекции, коротко, яростно размахивая поленом, он припер Тима к стене.
— Оставь его, Лотен, пусть делает работу Ворсай! — крикнул эйкон. — Беги и пошли мне на помощь стражу!
Лотен сделал обманное движение, и Ньял отшатнулся к стене. С замогильным смехом Лотен рванулся в дверь.
— Задержи его! — крикнул Ньял Тиму.
Эйкон развернулся к юноше. Глаза у толстяка горели, как у дикого зверя. Ньял ударил обломком кочерги. Головня в руках эйкона рассыпалась ливнем искр. Не теряя времени, Тим выскользнул из комнаты, Ньял — за ним и захлопнул за собой дверь. Они подтащили ближайшую скамью, и Ньял крепко подпер ею дверь, затем побежал за Тимом по проходу между рядами. Тим распахнул наружную дверь, сильный порыв ветра загасил свечи в алтаре.
Двор по-прежнему был окутан туманом. Ньял остановился на дощатом настиле, напряженно всматриваясь и вслушиваясь. Со стороны ворот донесся удаляющийся стук копыт по мосту.
— Давай бегом к лошадям!
— Как насчет ее милости, сэр?
— Я поклялся Драконихе, что найду предателя! Этот человек знает убийцу Телерхайда, Тим, я уверен! — В храме раздался стук. — Скорее!
Когда Ньял прошел первую доску, Тим вытащил ее из липкой грязи и поволок за собой. Вместе с Ньялом они разобрали остальные мостки, затем пошлепали по чвакающей грязи к конюшне. Тим потерял сапог. Ньял беспокойно оглядывался, пока Тим, ругаясь, не разыскал и не выудил из грязи свою пропажу. Зазвенел колокол. Лошади стояли стреноженные во дворе перед конюшней. К счастью, Тим не успел их расседлать. Подхватив мечи и доспехи, Ньял и его верный слуга помчались к воротам. Около моста привратник тревожно вглядывался внутрь сквозь туман.
— Что там стряслось, ваша светлость?
— Стряслось? — переспросил Ньял, стараясь выглядеть беззаботным.
— Храмовый колокол никогда просто так не звонит. Ну ладно. Вам лучше поспешить, если не хотите застрять здесь. Я должен закрывать ворота и поднимать мост, когда звонит храмовый колокол. Эй, слуга! Где этот окаянный мальчишка?
Как только Обитель скрылась из виду, Ньял задержался на несколько минут, чтобы надеть шлем и латы и застегнуть на поясе ремень с ножнами Огненного Удара. Поправив меч, Ньял пустил Авелаэра легким галопом. Тим скакал следом на своем саврасом. Следы лошади Лотена отчетливо виднелись на мокрой дороге.
Меллорит сидела ни жива ни мертва, ее щеки пылали. Она находилась в храме с раннего утра. Раньше она не любила храм, но в последние два дня он казался ей единственным местом, которое могло спасти ее мечты. Меллорит прибегала в храм с утра, садилась в заднем ряду, завернувшись в свой темный коричневый плащ, и молилась в холодном полумраке. То она просила, чтобы Сина умерла. То просила, чтобы Ньял обратился в Новую Веру. Однажды она поймала себя на том, что молится, чтобы бросить все и выйти за Ньяла замуж в дикой исступленной церемонии в середине эльфийского кольца, но она быстро спохватилась, заменила эльфийское кольцо на храм и произнесла молитву еще раз, придав ей более пристойное содержание.
Когда Ньял вошел в храм, Меллорит была так ошеломлена, что чуть не задохнулась. Она слышала о молитвах, которые исполнялись, но то, что это произошло прямо у нее на глазах, глубоко потрясло девочку. Ньял ее не заметил. Он стремительно прошел прямо в исповедальню. Она не слышала, о чем там говорил Ньял, но живо представила, о чем, по тому, какой поднялся шум. Затем произошли весьма захватывающие события.
— Его необходимо схватить! — крикнул ее дядя, когда прибежал Тирл и выпустил его. — Но это должны сделать его родичи, понимаешь? Скажи им, что он напал на меня, что он нарушил Мир. Эй, Меллорит, ты что здесь делаешь?
Меллорит вжалась в сиденье, уставясь в пол.
— Молюсь, дядя.
— Говори громче, дитя, я не понимаю, когда ты так бормочешь. Что ты слышала?
— Ничего, дядя.
Белесые глаза эйкона, казалось, пригвоздили ее к скамье.
— Ничего? Я предупреждал тебя: никогда не лги мне, дитя! Возвращайся в замок.
Он вышел из храма и тут же увяз в грязной жиже.
— Эй ты, слуга! Ради Ворсай, не стой здесь как пень, найди доски! — Эйкон продолжал ругаться, пока не пришел привратник с досками и не была восстановлена дорожка к замку.
— Извините, миледи, — сказал привратник, неся еще одну охапку досок.
Эйкон резко обернулся:
— Эй, девчонка, не мешайся! Займись своими делами! — И он снова повернулся к Тирлу.
Меллорит посмотрела на расстилающуюся перед ней грязь. Она представила, как ее дядя тонет в этой трясине, барахтается и умоляет о спасении. Отрицательно покачав головой, она прошествовала мимо.
Ворота были уже снова подняты, мост — опущен, а Меллорит была так взволнована, что сама не заметила, как оказалась на мосту. Но слуга привратника ее увидел.
— Меллорит — любительница нечисти! — нараспев проговорил он над самым ухом у девочки.
— Нет! — закричала девочка, очнувшись от грез. — Оставь меня в покое!
Наслаждаясь ее испугом, мальчишка заплясал джигу на краю моста прямо над узким ущельем.
— Меллорит — любительница нечисти! Ворсай сожжет тебя! Троллиха!
С плачем она оттолкнула мальчишку, чтобы прервать ненавистный поток слов. Мальчишка вскрикнул, покачнулся. Меллорит еще раз толкнула его, и он упал с мостика, размахивая руками так, будто хотел взлететь. Девочка смотрела, как ее мучитель упал на острые камни на самой границе прибоя. Но был отлив, и слуга привратника, упав, лежал неподвижно, только его разорванный рукав шевелился, как у тряпичной куклы.
Сдерживая рыдания, Меллорит побежала прочь от Обители. Дорога вилась перед ней, грязная и расквашенная. С одной стороны земля полого опускалась к Кудрявому Лугу и шатрам Других. С другой стороны, в отдалении, фруктовые сады постепенно переходили в восточные пределы Гаркинского леса.
Мимо протащилась телега. Унылый крестьянин подхлестывал костлявую лошаденку, копыта лошаденки скользили по грязи. Задыхаясь от быстрой ходьбы, утирая слезы, Меллорит сошла с обочины. Идти стало легче, и вскоре девочка уже бежала по фруктовому саду, не обращая внимания на мокрую траву, выросшую наперекор запоздалой весне. Временами Меллорит вздрагивала от страха, вспоминая мальчишку, падающего с моста. «Он просто лежит там, подстерегая меня», — говорила она себе. Это просто его новая игра, чтобы мучить ее. Но больше всего Меллорит думала о Ньяле, вспоминала его уверенную поступь, стремительность. Он приходил за ней! Его прогнали, но он все-таки приходил за ней. Она знала теперь, что, как бы ее дядя ни противился, что бы ни придумывал, она будет с Ньялом!
Местность постепенно изменилась, но Меллорит не замечала этого. Погруженная в свои грезы, она забиралась все дальше и дальше в лес. Только у замшелого камня, где бил кристально чистый родник, она ненадолго задержалась. Она отдохнула, представляя себе, как Ньял подъезжает и поднимает ее на спину своего боевого коня.
Потом ее зазнобило, она решила вернуться, но, хотя шла долго, не узнавала дороги. Обитель Эйкона куда-то исчезла, а деревья стали высокими, как мачты огромного корабля. Местность казалась странной, почти заколдованной и совсем незнакомой. Девочка испугалась, но это не поколебало ее веры в то, что Ньял ее спасет. Она только спрашивала себя, кто это — ее дядя или колдунья Сина — пытается отделаться от нее таким способом.
Глава 20
В Обители Эйкона звонил колокол. Хотя Камень разбился, последователи Древней Веры ободрились и из Любви к ритуалам собрались на заключительную церемонию. По традиции эта церемония посвящалась празднованию союза, но промокшие под дождем толкущиеся в дубовой роще больше походили на скорбящих на похоронах. Сина стояла между отцом и Фаллоном перед разбитым Камнем. Они спорили. Холодный ветер трепал ее небесно-голубой балахон, прижимал его к ногам, золотая цепь оттягивала шею.
— Она обрела очень важный Дар, — возражал Фаллон. — Ей нужно дать время на раздумья.
— Я упала в обморок от слабости, — настаивала Сина. — У меня нет никакого Дара.
— Как бы там ни было, — заключил Ландес некоторое время спустя, — она больше не ученица и может все решать сама.
— Согласен. — Фаллон неохотно кивнул.
— Сина? — заботливо спросил Ландес.
— Я хочу выйти замуж за Ньяла.
— Нед, скажи охране, чтобы Ньяла отпустили, — велел Ландес.
— Охране? — удивилась Сина.
— Ну да, было тут кое-какое затруднение.
Ландес рассказывал дочери о драке на Совете, когда вернулся Нед.
— Его нет! Стенка шатра разрезана, а его нет!
— Он преступил Клятву! — в ужасе воскликнул Бомбалер.
— Ньял обещал быть здесь для тоста в честь нашей помолвки, — напомнила им Сина. — Он придет.
— Я поищу его, — сказал Нед. — Может, он с гномом. — И он торопливо пошел к Обители.
Колокол в Обители, замолчавший было, снова затрезвонил.
— Да когда это кончится в конце концов! — воскликнул в сердцах Фаллон. — Не могу отделаться от мысли, что Глис празднует победу. — Фаллон казался необычайно расстроенным.
Сина с нетерпением ждала Ньяла, но Нед вернулся один, запыхавшийся от быстрого бега.
— Беда, — выдохнул он.
— Беда? — спросил Фаллон.
— Эйкон утверждает, что Ньял напал на него.
— Что?! — Брови Фаллона взлетели вверх.
— И еще говорит, что Ньял убил слугу привратника — столкнул мальчишку с моста! Эйкон требует арестовать Ньяла!
— Но Ньял никогда бы не сделал такого! — возмутилась Сина.
— Церемонии окончены, — прогремел Фаллон. — Отправляйтесь по домам, а мы подумаем над тем, что здесь случилось. — Он махнул рукой собравшимся великанам, которые неловко озирались, потрясенные и испуганные. Затем добавил вполголоса: — Милорды, давайте обсудим все в более укромном месте.
Адлер и Бенаре отправились на переговоры в Обитель. Они осмотрели исповедальню в храме и тело слуги привратника, когда его принесли с берега.
— Дело очень серьезное, — сказал Бенаре часом позже на спешно созванном Совете. — У эйкона ободраны костяшки пальцев, на руках — синяки. В храме явные следы драки. Мальчик мертв, а племянница эйкона пропала. Эйкон говорит, Ньял нарушил Мир.
— Да что ж это такое? — страдальчески воскликнул Ландес. — Сперва он напал на Адлера, теперь — на эйкона. Убить невинное дитя! Парень что, с ума сошел?
— У него всегда была горячая голова, — заметил Бенаре, нервно поглаживая седеющие усы.
— Подождите, милорды. — Отрезвляющий голос Фаллона остановил возбужденный гомон. — Кому выгодно нарушение Мира? Только эйкону и его приспешникам. Но только никому из нас и, уж конечно, не Ньялу.
По шатру пронесся согласный шепот.
— Да, — сказал лорд Бенаре. — Это сделал тот, кому не по душе дело Телерхайда. Тот, кому мешает Мир.
— Согласен, милорды, — закивал Ландес.
— Но Ньял призывал покончить с Миром, — возразил Адлер.
— Тоже верно, — задумчиво протянул Бенаре, — и если он на самом деле не сын Телерхайда…
— Не сын, — подтвердил Ландес. — Но для Телерхайда это никогда не имело значения.
— Милорды. — Адлер немного помолчал, задумчиво поджав губы. — А что, если Ньял, узнав, что он незаконнорожденный, с досады, разъярившись, убил Телерхайда? Нет, это не имеет смысла. Зачем ему тогда нападать на эйкона? — Адлер нахмурился, побежденный собственной логикой.
— Если только они с эйконом не в сговоре! — подал реплику Бомбалер.
— Это нелепо! — вмешался Нед.
— Совершеннейший вздор! — согласился Ландес. — Я и помыслить не могу…
Фаррил перебил его:
— Предположим, эйкон пообещал награду за смерть Телерхайда, а потом отказался ее выдать. Тогда то, что сделал Ньял, имело бы смысл?
— Я и слушать этого не желаю! — с отвращением сказал Фаллон и вышел из шатра. Надев капюшон, он решительно зашагал под дождем к Обители.
— Это не так уж невероятно, как кажется. — Адлер бросил взгляд на Сину и торопливо продолжил: — Ньял прибыл сюда на день раньше нас, и мы знаем, что он имел по крайней мере одну частную встречу с эйконом. Если эйкон обещал ему награду — девушку, например, — а затем отказался от своего обещания, Ньял мог вспылить и напасть на него, как напал на меня!
— И убил мальчишку, удирая? — вслух размышлял Бомбалер.
— Предатель воцаряется! — прошептал Бенаре.
— Это безумие, — заявил Нед. — Ньял никогда бы такого не сделал!
— То, что вы говорите, — сумасшествие! — согласно кивнула Сина.
— Тогда где же он? — спросил Адлер.
Все молчали, пока наконец Ландес не принял решения:
— Что ж, я полагаю, это могло бы иметь смысл. Если не знать Ньяла. Но на ритуале Движения Камня всегда требовалась тонкая дипломатия, а в этом году — особенно. Простите, если я не прав, милорды, но в память о Телерхайде я не могу рисковать. Мы должны найти Ньяла и узнать, что произошло. Если это он предал Телерхайда, он заплатит жизнью. Сима, я не дам согласия на вашу помолвку, пока дело не выяснится. Он не мог уйти далеко. Нед, приведи лошадей. — Ландес потянулся за своим длинным мечом, пристегнул его к поясу.
Пожав плечами в ответ на вопрошающий взгляд Сипы, Нед выбежал из шатра.
Ландес подошел к дочери, взял ее за руку.
— Ты останешься здесь. Тебе может угрожать опасность.
— Неужели ты думаешь, что Ньял может мне причинить зло? — Сина плотно запахнула плащ и вышла следом за отцом под дождь.
— Не думаю, милая. Но как еще объяснить то, что случилось? Если он такой, каким ты его считаешь, почему он не пришел дать клятву, как обещал?
— Я не знаю! Но он не убийца!
Сбоку от нее Адлер проворчал:
— Вот за что я больше всего его ненавижу, так это за то, что он обидел вас, леди Сина.
— Нед! — крикнул Ландес. — Где лошади?
— Здесь! — Нед подъехал на своем боевом коне, ведя в поводу каурого для Ландеса.
— Подождите! — закричала Сина. Порыв ветра чуть не сорвал с нее плащ. Лорды обернулись и подождали, пока девушка поправит одежду. — Ньял не делал этого!
— Не беспокойся, Сина, — прошептал Нед. — Я о нем позабочусь.
— Мне очень жаль, миледи, — сказал Адлер, — но я не позволю убийце Телерхайда и нарушителю Мира разгуливать на свободе.
Все согласно закивали.
— Эй, постойте, — возразил Нед. — Мы не знаем, он убил Телерхайда или не он.
— Лорды, — жестко сказал Адлер. — Прошу прощения, но это можно обсудить потом. Сначала надо его поймать. И позвольте вам заметить, что, пока мы тут говорим, он убегает от нас все дальше.
— Да послушайте же! — крикнула Сина. — Это — безумие!
— Сина, оставайся в шатре!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Сины в конюшне не оказалось. Руф Наб спал. У него отросла щетина на щеках. Он был очень бледен.
— Подождем, — сказал Ньял. Но ждать в конюшне было опасно: некоторые лорды поставили здесь своих коней и могли появиться в любое мгновение. Прямо напротив стояло приземистое каменное строение с круто наклоненной крышей.
Деревянная дверь, украшенная тонкой резьбой, легко отворилась, и Ньял вошел в холодный полумрак храма. В конце прохода стоял большой алтарь, увенчанный массивной статуей Ворсай. От сквозняка пламя свечей заколыхалось, и тень Ворсай словно бы ожила: запрыгала и закачалась.
Из открытой двери сбоку от алтаря доносились мужские голоса. Ньял, махнув рукой Тиму, повернулся, намереваясь уйти и поискать более уединенное место, но тут голоса зазвучали громче, раздался смех, и что-то привлекло внимание Ньяла. Эйкон смеялся звонко, раскатисто, но второй голос тоже показался юноше знакомым.
Ньял осторожно прошел по проходу и заглянул в комнату. Тим не отставал от него. Комната оказалась маленькой, увешанной гобеленами. Ни факелов, ни свечей — только яркий огонь очага освещал ее. Перед очагом, развалившись в креслах, сидели двое мужчин.
Один — могучего сложения — сидел спиной к двери, второй — эйкон — вполоборота. Эйкон увидел Ньяла первым.
— Да? — удивился он и встал.
— Вижу, у вас гость. — Ньял дерзко шагнул в комнату, пытаясь разглядеть лицо мужчины, который тут же отвернулся к стене.
— Да, — ответил эйкон, подвигаясь к двери. — Но если ты хочешь поговорить, пойдем в храм, там нам никто не помешает.
— Я бы хотел познакомиться с вашим другом, — сказал Ньял, преграждая эйкону путь. — Сдается мне, мы уже встречались…
Могучего сложения мужчина повернулся к двери. Ньял тотчас узнал незнакомца, напавшего на него на дороге. Юноша рванулся назад и услышал крик эйкона:
— Хватай его, Лотен!
Ньял заметил блеск клинка и быстро пригнул голову. Меч рассек гобелен рядом с его головой.
— Я безоружен! — крикнул Ньял, бросаясь в безопасное место. Снова сверкнул меч. Ньял схватил тяжелую кочергу и попытался заслониться. Первым же ударом Лотен разрубил кочергу пополам. Рука Ньяла онемела. Юноша отступил, крича, увертываясь от холодного бешенства клинка Лотена.
Тим обнажил свой кинжал и, призвав на помощь богов Северного моря, бросился в атаку. Эйкон взревел. Выхватив из очага полено, он пошел на Тима. Двигаясь удивительно проворно для своей комплекции, коротко, яростно размахивая поленом, он припер Тима к стене.
— Оставь его, Лотен, пусть делает работу Ворсай! — крикнул эйкон. — Беги и пошли мне на помощь стражу!
Лотен сделал обманное движение, и Ньял отшатнулся к стене. С замогильным смехом Лотен рванулся в дверь.
— Задержи его! — крикнул Ньял Тиму.
Эйкон развернулся к юноше. Глаза у толстяка горели, как у дикого зверя. Ньял ударил обломком кочерги. Головня в руках эйкона рассыпалась ливнем искр. Не теряя времени, Тим выскользнул из комнаты, Ньял — за ним и захлопнул за собой дверь. Они подтащили ближайшую скамью, и Ньял крепко подпер ею дверь, затем побежал за Тимом по проходу между рядами. Тим распахнул наружную дверь, сильный порыв ветра загасил свечи в алтаре.
Двор по-прежнему был окутан туманом. Ньял остановился на дощатом настиле, напряженно всматриваясь и вслушиваясь. Со стороны ворот донесся удаляющийся стук копыт по мосту.
— Давай бегом к лошадям!
— Как насчет ее милости, сэр?
— Я поклялся Драконихе, что найду предателя! Этот человек знает убийцу Телерхайда, Тим, я уверен! — В храме раздался стук. — Скорее!
Когда Ньял прошел первую доску, Тим вытащил ее из липкой грязи и поволок за собой. Вместе с Ньялом они разобрали остальные мостки, затем пошлепали по чвакающей грязи к конюшне. Тим потерял сапог. Ньял беспокойно оглядывался, пока Тим, ругаясь, не разыскал и не выудил из грязи свою пропажу. Зазвенел колокол. Лошади стояли стреноженные во дворе перед конюшней. К счастью, Тим не успел их расседлать. Подхватив мечи и доспехи, Ньял и его верный слуга помчались к воротам. Около моста привратник тревожно вглядывался внутрь сквозь туман.
— Что там стряслось, ваша светлость?
— Стряслось? — переспросил Ньял, стараясь выглядеть беззаботным.
— Храмовый колокол никогда просто так не звонит. Ну ладно. Вам лучше поспешить, если не хотите застрять здесь. Я должен закрывать ворота и поднимать мост, когда звонит храмовый колокол. Эй, слуга! Где этот окаянный мальчишка?
Как только Обитель скрылась из виду, Ньял задержался на несколько минут, чтобы надеть шлем и латы и застегнуть на поясе ремень с ножнами Огненного Удара. Поправив меч, Ньял пустил Авелаэра легким галопом. Тим скакал следом на своем саврасом. Следы лошади Лотена отчетливо виднелись на мокрой дороге.
Меллорит сидела ни жива ни мертва, ее щеки пылали. Она находилась в храме с раннего утра. Раньше она не любила храм, но в последние два дня он казался ей единственным местом, которое могло спасти ее мечты. Меллорит прибегала в храм с утра, садилась в заднем ряду, завернувшись в свой темный коричневый плащ, и молилась в холодном полумраке. То она просила, чтобы Сина умерла. То просила, чтобы Ньял обратился в Новую Веру. Однажды она поймала себя на том, что молится, чтобы бросить все и выйти за Ньяла замуж в дикой исступленной церемонии в середине эльфийского кольца, но она быстро спохватилась, заменила эльфийское кольцо на храм и произнесла молитву еще раз, придав ей более пристойное содержание.
Когда Ньял вошел в храм, Меллорит была так ошеломлена, что чуть не задохнулась. Она слышала о молитвах, которые исполнялись, но то, что это произошло прямо у нее на глазах, глубоко потрясло девочку. Ньял ее не заметил. Он стремительно прошел прямо в исповедальню. Она не слышала, о чем там говорил Ньял, но живо представила, о чем, по тому, какой поднялся шум. Затем произошли весьма захватывающие события.
— Его необходимо схватить! — крикнул ее дядя, когда прибежал Тирл и выпустил его. — Но это должны сделать его родичи, понимаешь? Скажи им, что он напал на меня, что он нарушил Мир. Эй, Меллорит, ты что здесь делаешь?
Меллорит вжалась в сиденье, уставясь в пол.
— Молюсь, дядя.
— Говори громче, дитя, я не понимаю, когда ты так бормочешь. Что ты слышала?
— Ничего, дядя.
Белесые глаза эйкона, казалось, пригвоздили ее к скамье.
— Ничего? Я предупреждал тебя: никогда не лги мне, дитя! Возвращайся в замок.
Он вышел из храма и тут же увяз в грязной жиже.
— Эй ты, слуга! Ради Ворсай, не стой здесь как пень, найди доски! — Эйкон продолжал ругаться, пока не пришел привратник с досками и не была восстановлена дорожка к замку.
— Извините, миледи, — сказал привратник, неся еще одну охапку досок.
Эйкон резко обернулся:
— Эй, девчонка, не мешайся! Займись своими делами! — И он снова повернулся к Тирлу.
Меллорит посмотрела на расстилающуюся перед ней грязь. Она представила, как ее дядя тонет в этой трясине, барахтается и умоляет о спасении. Отрицательно покачав головой, она прошествовала мимо.
Ворота были уже снова подняты, мост — опущен, а Меллорит была так взволнована, что сама не заметила, как оказалась на мосту. Но слуга привратника ее увидел.
— Меллорит — любительница нечисти! — нараспев проговорил он над самым ухом у девочки.
— Нет! — закричала девочка, очнувшись от грез. — Оставь меня в покое!
Наслаждаясь ее испугом, мальчишка заплясал джигу на краю моста прямо над узким ущельем.
— Меллорит — любительница нечисти! Ворсай сожжет тебя! Троллиха!
С плачем она оттолкнула мальчишку, чтобы прервать ненавистный поток слов. Мальчишка вскрикнул, покачнулся. Меллорит еще раз толкнула его, и он упал с мостика, размахивая руками так, будто хотел взлететь. Девочка смотрела, как ее мучитель упал на острые камни на самой границе прибоя. Но был отлив, и слуга привратника, упав, лежал неподвижно, только его разорванный рукав шевелился, как у тряпичной куклы.
Сдерживая рыдания, Меллорит побежала прочь от Обители. Дорога вилась перед ней, грязная и расквашенная. С одной стороны земля полого опускалась к Кудрявому Лугу и шатрам Других. С другой стороны, в отдалении, фруктовые сады постепенно переходили в восточные пределы Гаркинского леса.
Мимо протащилась телега. Унылый крестьянин подхлестывал костлявую лошаденку, копыта лошаденки скользили по грязи. Задыхаясь от быстрой ходьбы, утирая слезы, Меллорит сошла с обочины. Идти стало легче, и вскоре девочка уже бежала по фруктовому саду, не обращая внимания на мокрую траву, выросшую наперекор запоздалой весне. Временами Меллорит вздрагивала от страха, вспоминая мальчишку, падающего с моста. «Он просто лежит там, подстерегая меня», — говорила она себе. Это просто его новая игра, чтобы мучить ее. Но больше всего Меллорит думала о Ньяле, вспоминала его уверенную поступь, стремительность. Он приходил за ней! Его прогнали, но он все-таки приходил за ней. Она знала теперь, что, как бы ее дядя ни противился, что бы ни придумывал, она будет с Ньялом!
Местность постепенно изменилась, но Меллорит не замечала этого. Погруженная в свои грезы, она забиралась все дальше и дальше в лес. Только у замшелого камня, где бил кристально чистый родник, она ненадолго задержалась. Она отдохнула, представляя себе, как Ньял подъезжает и поднимает ее на спину своего боевого коня.
Потом ее зазнобило, она решила вернуться, но, хотя шла долго, не узнавала дороги. Обитель Эйкона куда-то исчезла, а деревья стали высокими, как мачты огромного корабля. Местность казалась странной, почти заколдованной и совсем незнакомой. Девочка испугалась, но это не поколебало ее веры в то, что Ньял ее спасет. Она только спрашивала себя, кто это — ее дядя или колдунья Сина — пытается отделаться от нее таким способом.
Глава 20
В Обители Эйкона звонил колокол. Хотя Камень разбился, последователи Древней Веры ободрились и из Любви к ритуалам собрались на заключительную церемонию. По традиции эта церемония посвящалась празднованию союза, но промокшие под дождем толкущиеся в дубовой роще больше походили на скорбящих на похоронах. Сина стояла между отцом и Фаллоном перед разбитым Камнем. Они спорили. Холодный ветер трепал ее небесно-голубой балахон, прижимал его к ногам, золотая цепь оттягивала шею.
— Она обрела очень важный Дар, — возражал Фаллон. — Ей нужно дать время на раздумья.
— Я упала в обморок от слабости, — настаивала Сина. — У меня нет никакого Дара.
— Как бы там ни было, — заключил Ландес некоторое время спустя, — она больше не ученица и может все решать сама.
— Согласен. — Фаллон неохотно кивнул.
— Сина? — заботливо спросил Ландес.
— Я хочу выйти замуж за Ньяла.
— Нед, скажи охране, чтобы Ньяла отпустили, — велел Ландес.
— Охране? — удивилась Сина.
— Ну да, было тут кое-какое затруднение.
Ландес рассказывал дочери о драке на Совете, когда вернулся Нед.
— Его нет! Стенка шатра разрезана, а его нет!
— Он преступил Клятву! — в ужасе воскликнул Бомбалер.
— Ньял обещал быть здесь для тоста в честь нашей помолвки, — напомнила им Сина. — Он придет.
— Я поищу его, — сказал Нед. — Может, он с гномом. — И он торопливо пошел к Обители.
Колокол в Обители, замолчавший было, снова затрезвонил.
— Да когда это кончится в конце концов! — воскликнул в сердцах Фаллон. — Не могу отделаться от мысли, что Глис празднует победу. — Фаллон казался необычайно расстроенным.
Сина с нетерпением ждала Ньяла, но Нед вернулся один, запыхавшийся от быстрого бега.
— Беда, — выдохнул он.
— Беда? — спросил Фаллон.
— Эйкон утверждает, что Ньял напал на него.
— Что?! — Брови Фаллона взлетели вверх.
— И еще говорит, что Ньял убил слугу привратника — столкнул мальчишку с моста! Эйкон требует арестовать Ньяла!
— Но Ньял никогда бы не сделал такого! — возмутилась Сина.
— Церемонии окончены, — прогремел Фаллон. — Отправляйтесь по домам, а мы подумаем над тем, что здесь случилось. — Он махнул рукой собравшимся великанам, которые неловко озирались, потрясенные и испуганные. Затем добавил вполголоса: — Милорды, давайте обсудим все в более укромном месте.
Адлер и Бенаре отправились на переговоры в Обитель. Они осмотрели исповедальню в храме и тело слуги привратника, когда его принесли с берега.
— Дело очень серьезное, — сказал Бенаре часом позже на спешно созванном Совете. — У эйкона ободраны костяшки пальцев, на руках — синяки. В храме явные следы драки. Мальчик мертв, а племянница эйкона пропала. Эйкон говорит, Ньял нарушил Мир.
— Да что ж это такое? — страдальчески воскликнул Ландес. — Сперва он напал на Адлера, теперь — на эйкона. Убить невинное дитя! Парень что, с ума сошел?
— У него всегда была горячая голова, — заметил Бенаре, нервно поглаживая седеющие усы.
— Подождите, милорды. — Отрезвляющий голос Фаллона остановил возбужденный гомон. — Кому выгодно нарушение Мира? Только эйкону и его приспешникам. Но только никому из нас и, уж конечно, не Ньялу.
По шатру пронесся согласный шепот.
— Да, — сказал лорд Бенаре. — Это сделал тот, кому не по душе дело Телерхайда. Тот, кому мешает Мир.
— Согласен, милорды, — закивал Ландес.
— Но Ньял призывал покончить с Миром, — возразил Адлер.
— Тоже верно, — задумчиво протянул Бенаре, — и если он на самом деле не сын Телерхайда…
— Не сын, — подтвердил Ландес. — Но для Телерхайда это никогда не имело значения.
— Милорды. — Адлер немного помолчал, задумчиво поджав губы. — А что, если Ньял, узнав, что он незаконнорожденный, с досады, разъярившись, убил Телерхайда? Нет, это не имеет смысла. Зачем ему тогда нападать на эйкона? — Адлер нахмурился, побежденный собственной логикой.
— Если только они с эйконом не в сговоре! — подал реплику Бомбалер.
— Это нелепо! — вмешался Нед.
— Совершеннейший вздор! — согласился Ландес. — Я и помыслить не могу…
Фаррил перебил его:
— Предположим, эйкон пообещал награду за смерть Телерхайда, а потом отказался ее выдать. Тогда то, что сделал Ньял, имело бы смысл?
— Я и слушать этого не желаю! — с отвращением сказал Фаллон и вышел из шатра. Надев капюшон, он решительно зашагал под дождем к Обители.
— Это не так уж невероятно, как кажется. — Адлер бросил взгляд на Сину и торопливо продолжил: — Ньял прибыл сюда на день раньше нас, и мы знаем, что он имел по крайней мере одну частную встречу с эйконом. Если эйкон обещал ему награду — девушку, например, — а затем отказался от своего обещания, Ньял мог вспылить и напасть на него, как напал на меня!
— И убил мальчишку, удирая? — вслух размышлял Бомбалер.
— Предатель воцаряется! — прошептал Бенаре.
— Это безумие, — заявил Нед. — Ньял никогда бы такого не сделал!
— То, что вы говорите, — сумасшествие! — согласно кивнула Сина.
— Тогда где же он? — спросил Адлер.
Все молчали, пока наконец Ландес не принял решения:
— Что ж, я полагаю, это могло бы иметь смысл. Если не знать Ньяла. Но на ритуале Движения Камня всегда требовалась тонкая дипломатия, а в этом году — особенно. Простите, если я не прав, милорды, но в память о Телерхайде я не могу рисковать. Мы должны найти Ньяла и узнать, что произошло. Если это он предал Телерхайда, он заплатит жизнью. Сима, я не дам согласия на вашу помолвку, пока дело не выяснится. Он не мог уйти далеко. Нед, приведи лошадей. — Ландес потянулся за своим длинным мечом, пристегнул его к поясу.
Пожав плечами в ответ на вопрошающий взгляд Сипы, Нед выбежал из шатра.
Ландес подошел к дочери, взял ее за руку.
— Ты останешься здесь. Тебе может угрожать опасность.
— Неужели ты думаешь, что Ньял может мне причинить зло? — Сина плотно запахнула плащ и вышла следом за отцом под дождь.
— Не думаю, милая. Но как еще объяснить то, что случилось? Если он такой, каким ты его считаешь, почему он не пришел дать клятву, как обещал?
— Я не знаю! Но он не убийца!
Сбоку от нее Адлер проворчал:
— Вот за что я больше всего его ненавижу, так это за то, что он обидел вас, леди Сина.
— Нед! — крикнул Ландес. — Где лошади?
— Здесь! — Нед подъехал на своем боевом коне, ведя в поводу каурого для Ландеса.
— Подождите! — закричала Сина. Порыв ветра чуть не сорвал с нее плащ. Лорды обернулись и подождали, пока девушка поправит одежду. — Ньял не делал этого!
— Не беспокойся, Сина, — прошептал Нед. — Я о нем позабочусь.
— Мне очень жаль, миледи, — сказал Адлер, — но я не позволю убийце Телерхайда и нарушителю Мира разгуливать на свободе.
Все согласно закивали.
— Эй, постойте, — возразил Нед. — Мы не знаем, он убил Телерхайда или не он.
— Лорды, — жестко сказал Адлер. — Прошу прощения, но это можно обсудить потом. Сначала надо его поймать. И позвольте вам заметить, что, пока мы тут говорим, он убегает от нас все дальше.
— Да послушайте же! — крикнула Сина. — Это — безумие!
— Сина, оставайся в шатре!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42