вторжения
через Сирийскую пустыню в Палестину и Сирию"[Негря Л.В. Общественный
строй Северной и Центральной Аравии в V-VII вв. М., 1981, с. 116,
117.].
И действительно, в предпринятых почти одновременно военных
действиях за пределами Аравийского полуострова Халифат вскоре стал
широко использовать арабские кочевые и полукочевые племена, их военную
силу. При этом сохранялись давние родо-племенные обычаи, когда, к
примеру, вместе с воинами двигались их жены и дети. Так, в Месопотамии
это имело место и в период весьма крупных операций Халифата, например
при Кадисии, после выигрыша которых "жены и дети воинов, не
принимавшие участия в сражении, оказывали помощь тяжелораненым
бедуинам и добивали оставшихся в живых иранцев"[Колесников А.И.
Завоевание Ирана арабами (Иран при "праведных" халифах), М., 1982, с.
95.]. Лишь иногда верховное арабское командование вмешивалось в
родо-племенные устои, исходя из стратегических соображений. Это имело
место, в частности, после сражений при Кадисии, когда халиф Омар
потребовал, чтобы войско Халифата продолжало наступление на столицу
Ирана Ктезифон (Мадаин), оставив женщин и детей в районе Атика.
Сообщение об этом сохранилось у арабского историка и богослова
ат-Табари (838 или 839-923). Комментируя это событие, А.И. Колесников
связывает его с тем, что "перспектива ведения военных действий на
Востоке ставила арабов перед необходимостью преодолевать могучие
водные преграды - реки Евфрат и Тигр, - пересекать множество каналов и
вести боевые действия на незнакомой местности и в условиях, когда
отступление было равносильно смерти, так как отступать было некуда. В
такой ситуации присутствие в войске жен и детей ограничивало его
мобильность и увеличивало риск гибели семей арабских воинов"[Там же,
с. 96.].
Как бы то ни было, но Халифат в Медине, начав военные действия за
пределами Аравии в 30-х годах VII века, в том же столетии завладел
Сирией, Палестиной, Египтом и другими восточными провинциями
Византийской империи, подчинил себе Иран, вторгся в Северную Африку,
Закавказье и Среднюю Азию. В течение одного века он завоевал огромную
территорию, номинально простиравшуюся от Атлантического океана и
границ Южной Франции на западе до Индии и Западного Китая - на
востоке.
Побудительной причиной этих войн, по-видимому, сначала было
стремление объединить и подчинить Медине и Мекке все арабские племена
полуострова, а также обеспечить себе свободное пользование торговыми
путями в соседние государства. Исходя из этого, арабы Хиджаза,
устремившись на север, прежде всего обратились к местам, где в течение
длительного времени обитали два значительных объединения родственных
им арабских племен, имевшие характер полувоенных раннефеодальных
государств. Одно, возглавляемое Гассанидами, находилось у
северо-западных границ Аравии, и, как правило, служило Византии,
другое, во главе с Лахмидами, занимало северо-восточные области,
граничившие с Ираном, и являлось его вассалом. И те и другие племена
угнетались иноземцами, и между ними, так же как и между их
"сюзеренами", шла непрерывная борьба. Вместе с тем Гассаниды и Лахмиды
не порывали связей с племенами Центральной Аравии. Названия главнейших
родов и племен Месопотамии, Северной и Центральной Аравии встречаются
и на юге полуострова, что при наличии и других данных позволяет
предполагать их общее происхождение. Центром племен, возглавлявшихся
Лахмидами, был город Хира (или Хирта), расположенный невдалеке от
развалин древнего Вавилона. Их религия была политеистична, и еще в
40-х годах VI века они совершали человеческие жертвоприношения богине
аль-Уззе (культ ее существовал и в Мекке). Однако в том же VI веке
среди Лахмидов начало распространяться христианство, и их царь Нуман
III, несмотря на вассальную зависимость от Ирана, официально принял
несторианство[Несторианство - течение в христианстве, возникшее в V в.
в Византии в противовес официальной вере в Христа как "богочеловека",
учившее о его "самостоятельно существующей" человеческой природе. В
несторианстве нашли выражение настроения, оппозиционные правительству
Византии. Несториан было много и в Иране, где идеология старой
государственной религии, зороастризма, уже изживала себя.].
Власть Лахмидов продержалась до начала VII века. За этот период
их отношения с Сасанидским Ираном не раз обострялись. Еще в сирийской
хронике Иешу Стилита, написанной не позднее 518 года, отмечается, что
во времена иранского шаха Кавада (правил с перерывом в 488-531 гг.)
"арабы, которые находились под его властью, когда увидали беспорядок в
его государстве, стали разбойничать, насколько хватало сил, по всей
персидской земле"[Пигулевская Н. Месопотамия на рубеже V-VI вв. н. э.
Сирийская хроника Иешу Стилита как исторический источник. М. - Л.,
1940, с. 136.]. В начале VII века царь из династии Лахмидов был
низложен и заменен иранским ставленником. Однако Лахмиды вскоре
отомстили Сасанидам, выступив против них в битве при Зу-Каре, и
одержали победу. А взгляды арабов-несториан, в частности их учение о
деве Марии (Марйам) как "человекородице", а не "богородице", получили
отражение в Коране (5:76-79; 19:16-36; 43:57-59 и др.).
Среди Гассанидов было распространено христианство монофизитского
толка[Монофизитство - течение в христианстве, возникшее в Византийской
империи почти одновременно с несторианством. По утверждению
монофизитов, Христос обладал одной божественной природой, а не
человеческой и божественной, как гласит официальная церковная догма. В
монофизитстве отразились взгляды, направленные против травящих
духовных и светских кругов Византии. Монофизиты были и среди Лахмидов;
последователи этого течения есть и сейчас в Египте и Сирии
(яковиты).]. Их отношения с Византией к VII веку также начинают все
более обостряться. Историки Византии сообщают о росте неприязни
Гассанидов к своему некогда богатому покровителю - Византии. Это
происходило в немалой мере из-за того, что истощенная войнами с Ираном
Византия перестала выплачивать арабам деньги, причитавшиеся им за
охрану ее границ.
Вообще успех военных действий Арабского халифата был обусловлен
не "религиозным рвением", как это часто внушалось и внушается
исламской пропагандой, а более всего внутренним истощением Византии и
Ирана, хозяйство и военные силы которых находились в упадке. Обе эти
империи только что закончили войну, тянувшуюся между ними долгие годы
(602-628). В результате, по словам современника, армянского историка
Себеоса, "царство персидское находилось в то время в упадке", в
Византии же "царь греческий не был уже в состоянии собрать
войска"[Себеос. История императора Ираклия. Спб., 1862, с. 118, 119.].
Население Византии и Ирана, особенно в смежных с Аравией
областях, почти не оказывало сопротивления арабам, так как, страдая от
возросших податей и произвола правителей, не хотело их защищать.
Армия, состоявшая из наемников, тоже была ненадежна, хотя и составляла
десятки тысяч воинов. Во время боевых операций многих из них сковывали
цепью, "чтобы пресечь всякую возможность к отступлению"[Колесников
А.И. Завоевание Ирана арабами, с. 90.]. В этих же целях сковывались
цепями по пять-шесть воинов и в иранской пехоте.
Византийские императоры восстанавливали против себя подвластное
население и своим нетерпимым отношением к иноверцам. Император Ираклий
усугубил это положение, издав в 30-х годах VII века указ о
насильственном крещении живших на территории империи иудеев, который
проводился в жизнь с крайней жестокостью. В результате, как писал
сирийский историограф Михаил Сириец (1126-1199), часть иудеев, не
соглашавшаяся принять христианство, "бежала из земель римлян; они
пришли сначала в Эдессу, но, испытав новые насилия и в этом месте,
бежали в Персию"[Цит. по: Кулаковский Ю. История Византии. Киев, 1915,
т. 3, с. 349.]. Эти гонимые люди, как отметил в VIII веке армянский
писатель Гевонд, могли и сами подстрекать арабов к дальнейшим
действиям против Византии. "Восстаньте с нами, - говорили они,
явившись в лагерь арабов, - и избавьте нас от подданства царю
греческому, и будем царствовать вместе"[Гевонд. История халифов. Спб.,
1862, с. 1-2.]. И так же как арабы из бывших племенных союзов
Гассанидов и Лахмидов, терпевших немало унижений от правителей
Византии и Ирана, преследуемые иудеи стали служить Халифату. Арабский
историк аль-Балазури (820-892) в "Книге завоевания стран" ("Китаб
футух аль-бульдан") сообщает, что полководец Халифата "Абу Убейда ибн
аль-Джаррах заключил с самаритянами[Самаритяне (самаряне) - древняя
народность, жившая в центральной части Палестины и на территории
современной Иордании, в Наблусе (Набулусе). Их потомки составляют
особую религиозную общину, признающую Пятикнижие и книгу Иисуса
Навина, но отвергающие другие части Библии и Талмуда; сохраняют свою
обрядность.] урдуннскими и палестинскими, которые служили мусульманам
шпионами и проводниками, мир..."[Цит. по: Медников Н.А. Палестина от
завоевания ее арабами до крестовых походов по арабским источникам. -
Православный Палестинский сборник. Вып. 50. Спб., 1897, т. XVII, 2(2),
с. 88.]. Себеос же, описывая битву при Джабия, указывает, что
"собрались и присоединились к ним (к арабам. - Л.К.) все остальные
сыны Израиля; вместе с ними они составили огромное войско"[Себеос.
История императора Ираклия, с. 117.].
Такая же примерно картина наблюдалась и в Египте, где
господствовала Византия. Когда войска Халифата вторглись сюда в
639-641 годах, копты-христиане монофизитского толка - "встретили
арабов как избавителей от религиозного, экономического и политического
ига Византии"[Бойко К.А. Арабская историческая литература в Египте
(VII-IX вв.). М., 1983 с. 22.].
Утверждаясь в новых областях, арабы облагали население
поземельной (харадж) и подушной (джизья, джизйа) податями, а также
другими поборами и натуральными повинностями.
Войска Халифата весьма скоро осознали свои преимущества по
сравнению с противниками в условиях пустыни или полупустыни, например
в Месопотамии и в южном Иране. Переняв опыт иранцев в использовании
осадных орудий, в том числе катапульт, арабы сумели добиться победы и
в ходе крупных операций. У их войск была налажена мобильная связь с
центром Халифата в Медине и с его военными отрядами, действовавшими в
то же время в Сирии и других странах, что обеспечивало возможность
широкого маневрирования.
В действиях против сасанидского Ирана для арабов весьма
выигрышным оказалось овладение уже в первые годы завоеваний столицей
шахиншахов - Ктезифоном, где незадолго до этого, в конце 632 или
начале 633 года, трон занял шестнадцатилетний Йездигерд III.
Через несколько лет арабы проникли в глубь Ирана, выиграли ряд
сражений, в том числе битву при Нехавенде в 642 году. Серьезные
последствия этой победы заключались не только в захвате арабами
значительных материальных ценностей, но и в нанесении немалого
морального ущерба противнику. "Разгромленные арабами и разрозненные
части иранского ополчения и местные правители не могли более
договориться между собой об организации совместного сопротивления, и,
по меткому замечанию Табари, "с того дня у них, то есть у персов, не
было больше объединения, и население каждой провинции воевало со
своими врагами у себя в провинции"[Колесников А.И. Завоевание Ирана
арабами, с. 112.].
Стремясь укрепиться в завоеванных областях, из которых многие в
хозяйственном и культурном отношении были более развиты, чем Аравия,
халифы на первых порах принимали меры, чтобы не озлоблять местного
населения. В относительном покое они оставляли, в частности, крестьян
и ремесленников, рассчитывая, что их хозяйства станут главными
источниками доходов. Не было тогда у Халифата и государственного
аппарата, способного систематически выколачивать из населения подати и
натуральные повинности. Администрация Халифата создавалась постепенно,
при широком использовании перешедшего на его сторону старого
византийского и иранского чиновничества.
В области религиозной политики у правителей Халифата в первый
период завоеваний, видимо, в наибольшем ходу были положения,
совпадающие с теми, что провозглашались как "откровения" Аллаха в
Медине: "В религии нет принуждения", и т. п. Они нашли отражение в
некоторых аятах Корана, которые отдельные исследователи относят к
мекканским, получившим затем новое осмысление. Вот два таких аята:
"Призывай на путь господа твоего мудрыми, добрыми наставлениями, и
веди с ними споры о том, что добро... Если наказываете, то наказывайте
соразмерно тому, что считается у вас заслуживающим наказания; но если
вы будете снисходительны, то это будет лучше для снисходительных"
(16:126-127). Допускалось даже расходование части установленной
Кораном подати, получаемой в качестве милостыни - садака (9: 60) на
нужды тех, кто склонил свои сердца на сторону мусульман и Халифата.
Придерживаясь такой умеренной политики, "снисходительные" правители,
не успев еще создать свой административный аппарат для регулярного
взимания податей, натуральных повинностей и иных обложений, получали
возможность оставлять у себя в тылу сравнительно небольшие отряды,
бросая основные силы на завоевание земель. Огромные же средства,
которые требовались для новых и новых походов, они получали главным
образом как военную добычу.
Последнее, очевидно, определило и то, что одна из сур Корана
(8-я) была названа "Добыча". Рвение, усердие в битве с иноверцами -
по-арабски "джихад" - понимались как "война за веру". В этом смысле
наряду со словом "джихад" война называлась и "путем божиим" (сабиль
Аллах: 2:149, 186, 215), а о захватах писалось как о добре (33:19).
Освящены Кораном и те обременительные подати (в частности, подушная -
джизья: 9:29), которыми облагалось население в новых областях
Халифата. Джизья обоснована в Коране следующим образом: "Воюйте... с
теми из получивших писание, которые не принимают истинного вероустава,
до тех пор, пока они не будут давать выкупа за свою жизнь,
обессиленные, уничиженные" (9:29). "Людьми писания" (ахль аль-китаб),
или зиммиями, считались иудеи и христиане, почитавшие Библию. К людям
остальных вер применялись другие положения, требовавшие принятия
ислама под угрозой смерти.
Впрочем, с зороастрийцев - "огнепоклонников" в Иране обычно также
брали подати (харадж, джизью, которые в первый век Халифата не всегда
различались), а позднее их же взимали и с самаритян, сабейцев - членов
религиозной общины поклонников Луны, звезд, небесных светил в Харране
и с "идолопоклонников" в Африке. Известны, однако, и другие факты.
Так, в 712 году в Дебале, в Синде арабы, захватив огромные богатства,
умертвили всех мужчин старше 17 лет, отказавшихся принять ислам. Но и
требуя, принятия ислама, завоеватели более всего заботились о своем
обогащении. Индийские историки пишут, что "в Индии арабов скорее
привлекали сказочные богатства, чем желание распространять
ислам"[Синха Н.К., Банерджи А.Ч. История Индии. М., 1954, с. 115.]. Об
этом же свидетельствуют наиболее объективные средневековые арабские
историки, например Ибн Хальдун (1332-1406), который сравнивал вторую
волну арабов, хлынувшую в Северную Африку в XI веке, с "тучей
саранчи".
Суждения, расходящиеся с официальными взглядами исламских
богословов по этому вопросу, высказывали и некоторые мусульманские
авторы в нашей стране. Так, Исмаил Гаспринский (1851-1914), публицист
и педагог, издатель и редактор первой тюркоязычной газеты "Терджиман"
("Переводчик"), писал: "Все говорят и пишут, что арабы двинулись на
завоевания ради распространения ислама и Корана. Я не могу так думать,
ибо хорошо вижу, что арабы... бросились завоевывать богатые доходные
земли Сирии, Ирака и Египта..."[Гаспринский И. Русско-восточное
соглашение. Мысли, заметки и пожелания. Бахчисарай, 1896, с. 9-10.]
Надежды населения окраинных областей Византии и Ирана
освободиться с помощью арабов от преследований и разорения очень скоро
рухнули. Крестьян и ремесленников арабские правители задавили тяжелыми
податями, закрепостили, принижали духовно, вербовали в войска
завоевателей, иногда заставляли воевать против их же братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
через Сирийскую пустыню в Палестину и Сирию"[Негря Л.В. Общественный
строй Северной и Центральной Аравии в V-VII вв. М., 1981, с. 116,
117.].
И действительно, в предпринятых почти одновременно военных
действиях за пределами Аравийского полуострова Халифат вскоре стал
широко использовать арабские кочевые и полукочевые племена, их военную
силу. При этом сохранялись давние родо-племенные обычаи, когда, к
примеру, вместе с воинами двигались их жены и дети. Так, в Месопотамии
это имело место и в период весьма крупных операций Халифата, например
при Кадисии, после выигрыша которых "жены и дети воинов, не
принимавшие участия в сражении, оказывали помощь тяжелораненым
бедуинам и добивали оставшихся в живых иранцев"[Колесников А.И.
Завоевание Ирана арабами (Иран при "праведных" халифах), М., 1982, с.
95.]. Лишь иногда верховное арабское командование вмешивалось в
родо-племенные устои, исходя из стратегических соображений. Это имело
место, в частности, после сражений при Кадисии, когда халиф Омар
потребовал, чтобы войско Халифата продолжало наступление на столицу
Ирана Ктезифон (Мадаин), оставив женщин и детей в районе Атика.
Сообщение об этом сохранилось у арабского историка и богослова
ат-Табари (838 или 839-923). Комментируя это событие, А.И. Колесников
связывает его с тем, что "перспектива ведения военных действий на
Востоке ставила арабов перед необходимостью преодолевать могучие
водные преграды - реки Евфрат и Тигр, - пересекать множество каналов и
вести боевые действия на незнакомой местности и в условиях, когда
отступление было равносильно смерти, так как отступать было некуда. В
такой ситуации присутствие в войске жен и детей ограничивало его
мобильность и увеличивало риск гибели семей арабских воинов"[Там же,
с. 96.].
Как бы то ни было, но Халифат в Медине, начав военные действия за
пределами Аравии в 30-х годах VII века, в том же столетии завладел
Сирией, Палестиной, Египтом и другими восточными провинциями
Византийской империи, подчинил себе Иран, вторгся в Северную Африку,
Закавказье и Среднюю Азию. В течение одного века он завоевал огромную
территорию, номинально простиравшуюся от Атлантического океана и
границ Южной Франции на западе до Индии и Западного Китая - на
востоке.
Побудительной причиной этих войн, по-видимому, сначала было
стремление объединить и подчинить Медине и Мекке все арабские племена
полуострова, а также обеспечить себе свободное пользование торговыми
путями в соседние государства. Исходя из этого, арабы Хиджаза,
устремившись на север, прежде всего обратились к местам, где в течение
длительного времени обитали два значительных объединения родственных
им арабских племен, имевшие характер полувоенных раннефеодальных
государств. Одно, возглавляемое Гассанидами, находилось у
северо-западных границ Аравии, и, как правило, служило Византии,
другое, во главе с Лахмидами, занимало северо-восточные области,
граничившие с Ираном, и являлось его вассалом. И те и другие племена
угнетались иноземцами, и между ними, так же как и между их
"сюзеренами", шла непрерывная борьба. Вместе с тем Гассаниды и Лахмиды
не порывали связей с племенами Центральной Аравии. Названия главнейших
родов и племен Месопотамии, Северной и Центральной Аравии встречаются
и на юге полуострова, что при наличии и других данных позволяет
предполагать их общее происхождение. Центром племен, возглавлявшихся
Лахмидами, был город Хира (или Хирта), расположенный невдалеке от
развалин древнего Вавилона. Их религия была политеистична, и еще в
40-х годах VI века они совершали человеческие жертвоприношения богине
аль-Уззе (культ ее существовал и в Мекке). Однако в том же VI веке
среди Лахмидов начало распространяться христианство, и их царь Нуман
III, несмотря на вассальную зависимость от Ирана, официально принял
несторианство[Несторианство - течение в христианстве, возникшее в V в.
в Византии в противовес официальной вере в Христа как "богочеловека",
учившее о его "самостоятельно существующей" человеческой природе. В
несторианстве нашли выражение настроения, оппозиционные правительству
Византии. Несториан было много и в Иране, где идеология старой
государственной религии, зороастризма, уже изживала себя.].
Власть Лахмидов продержалась до начала VII века. За этот период
их отношения с Сасанидским Ираном не раз обострялись. Еще в сирийской
хронике Иешу Стилита, написанной не позднее 518 года, отмечается, что
во времена иранского шаха Кавада (правил с перерывом в 488-531 гг.)
"арабы, которые находились под его властью, когда увидали беспорядок в
его государстве, стали разбойничать, насколько хватало сил, по всей
персидской земле"[Пигулевская Н. Месопотамия на рубеже V-VI вв. н. э.
Сирийская хроника Иешу Стилита как исторический источник. М. - Л.,
1940, с. 136.]. В начале VII века царь из династии Лахмидов был
низложен и заменен иранским ставленником. Однако Лахмиды вскоре
отомстили Сасанидам, выступив против них в битве при Зу-Каре, и
одержали победу. А взгляды арабов-несториан, в частности их учение о
деве Марии (Марйам) как "человекородице", а не "богородице", получили
отражение в Коране (5:76-79; 19:16-36; 43:57-59 и др.).
Среди Гассанидов было распространено христианство монофизитского
толка[Монофизитство - течение в христианстве, возникшее в Византийской
империи почти одновременно с несторианством. По утверждению
монофизитов, Христос обладал одной божественной природой, а не
человеческой и божественной, как гласит официальная церковная догма. В
монофизитстве отразились взгляды, направленные против травящих
духовных и светских кругов Византии. Монофизиты были и среди Лахмидов;
последователи этого течения есть и сейчас в Египте и Сирии
(яковиты).]. Их отношения с Византией к VII веку также начинают все
более обостряться. Историки Византии сообщают о росте неприязни
Гассанидов к своему некогда богатому покровителю - Византии. Это
происходило в немалой мере из-за того, что истощенная войнами с Ираном
Византия перестала выплачивать арабам деньги, причитавшиеся им за
охрану ее границ.
Вообще успех военных действий Арабского халифата был обусловлен
не "религиозным рвением", как это часто внушалось и внушается
исламской пропагандой, а более всего внутренним истощением Византии и
Ирана, хозяйство и военные силы которых находились в упадке. Обе эти
империи только что закончили войну, тянувшуюся между ними долгие годы
(602-628). В результате, по словам современника, армянского историка
Себеоса, "царство персидское находилось в то время в упадке", в
Византии же "царь греческий не был уже в состоянии собрать
войска"[Себеос. История императора Ираклия. Спб., 1862, с. 118, 119.].
Население Византии и Ирана, особенно в смежных с Аравией
областях, почти не оказывало сопротивления арабам, так как, страдая от
возросших податей и произвола правителей, не хотело их защищать.
Армия, состоявшая из наемников, тоже была ненадежна, хотя и составляла
десятки тысяч воинов. Во время боевых операций многих из них сковывали
цепью, "чтобы пресечь всякую возможность к отступлению"[Колесников
А.И. Завоевание Ирана арабами, с. 90.]. В этих же целях сковывались
цепями по пять-шесть воинов и в иранской пехоте.
Византийские императоры восстанавливали против себя подвластное
население и своим нетерпимым отношением к иноверцам. Император Ираклий
усугубил это положение, издав в 30-х годах VII века указ о
насильственном крещении живших на территории империи иудеев, который
проводился в жизнь с крайней жестокостью. В результате, как писал
сирийский историограф Михаил Сириец (1126-1199), часть иудеев, не
соглашавшаяся принять христианство, "бежала из земель римлян; они
пришли сначала в Эдессу, но, испытав новые насилия и в этом месте,
бежали в Персию"[Цит. по: Кулаковский Ю. История Византии. Киев, 1915,
т. 3, с. 349.]. Эти гонимые люди, как отметил в VIII веке армянский
писатель Гевонд, могли и сами подстрекать арабов к дальнейшим
действиям против Византии. "Восстаньте с нами, - говорили они,
явившись в лагерь арабов, - и избавьте нас от подданства царю
греческому, и будем царствовать вместе"[Гевонд. История халифов. Спб.,
1862, с. 1-2.]. И так же как арабы из бывших племенных союзов
Гассанидов и Лахмидов, терпевших немало унижений от правителей
Византии и Ирана, преследуемые иудеи стали служить Халифату. Арабский
историк аль-Балазури (820-892) в "Книге завоевания стран" ("Китаб
футух аль-бульдан") сообщает, что полководец Халифата "Абу Убейда ибн
аль-Джаррах заключил с самаритянами[Самаритяне (самаряне) - древняя
народность, жившая в центральной части Палестины и на территории
современной Иордании, в Наблусе (Набулусе). Их потомки составляют
особую религиозную общину, признающую Пятикнижие и книгу Иисуса
Навина, но отвергающие другие части Библии и Талмуда; сохраняют свою
обрядность.] урдуннскими и палестинскими, которые служили мусульманам
шпионами и проводниками, мир..."[Цит. по: Медников Н.А. Палестина от
завоевания ее арабами до крестовых походов по арабским источникам. -
Православный Палестинский сборник. Вып. 50. Спб., 1897, т. XVII, 2(2),
с. 88.]. Себеос же, описывая битву при Джабия, указывает, что
"собрались и присоединились к ним (к арабам. - Л.К.) все остальные
сыны Израиля; вместе с ними они составили огромное войско"[Себеос.
История императора Ираклия, с. 117.].
Такая же примерно картина наблюдалась и в Египте, где
господствовала Византия. Когда войска Халифата вторглись сюда в
639-641 годах, копты-христиане монофизитского толка - "встретили
арабов как избавителей от религиозного, экономического и политического
ига Византии"[Бойко К.А. Арабская историческая литература в Египте
(VII-IX вв.). М., 1983 с. 22.].
Утверждаясь в новых областях, арабы облагали население
поземельной (харадж) и подушной (джизья, джизйа) податями, а также
другими поборами и натуральными повинностями.
Войска Халифата весьма скоро осознали свои преимущества по
сравнению с противниками в условиях пустыни или полупустыни, например
в Месопотамии и в южном Иране. Переняв опыт иранцев в использовании
осадных орудий, в том числе катапульт, арабы сумели добиться победы и
в ходе крупных операций. У их войск была налажена мобильная связь с
центром Халифата в Медине и с его военными отрядами, действовавшими в
то же время в Сирии и других странах, что обеспечивало возможность
широкого маневрирования.
В действиях против сасанидского Ирана для арабов весьма
выигрышным оказалось овладение уже в первые годы завоеваний столицей
шахиншахов - Ктезифоном, где незадолго до этого, в конце 632 или
начале 633 года, трон занял шестнадцатилетний Йездигерд III.
Через несколько лет арабы проникли в глубь Ирана, выиграли ряд
сражений, в том числе битву при Нехавенде в 642 году. Серьезные
последствия этой победы заключались не только в захвате арабами
значительных материальных ценностей, но и в нанесении немалого
морального ущерба противнику. "Разгромленные арабами и разрозненные
части иранского ополчения и местные правители не могли более
договориться между собой об организации совместного сопротивления, и,
по меткому замечанию Табари, "с того дня у них, то есть у персов, не
было больше объединения, и население каждой провинции воевало со
своими врагами у себя в провинции"[Колесников А.И. Завоевание Ирана
арабами, с. 112.].
Стремясь укрепиться в завоеванных областях, из которых многие в
хозяйственном и культурном отношении были более развиты, чем Аравия,
халифы на первых порах принимали меры, чтобы не озлоблять местного
населения. В относительном покое они оставляли, в частности, крестьян
и ремесленников, рассчитывая, что их хозяйства станут главными
источниками доходов. Не было тогда у Халифата и государственного
аппарата, способного систематически выколачивать из населения подати и
натуральные повинности. Администрация Халифата создавалась постепенно,
при широком использовании перешедшего на его сторону старого
византийского и иранского чиновничества.
В области религиозной политики у правителей Халифата в первый
период завоеваний, видимо, в наибольшем ходу были положения,
совпадающие с теми, что провозглашались как "откровения" Аллаха в
Медине: "В религии нет принуждения", и т. п. Они нашли отражение в
некоторых аятах Корана, которые отдельные исследователи относят к
мекканским, получившим затем новое осмысление. Вот два таких аята:
"Призывай на путь господа твоего мудрыми, добрыми наставлениями, и
веди с ними споры о том, что добро... Если наказываете, то наказывайте
соразмерно тому, что считается у вас заслуживающим наказания; но если
вы будете снисходительны, то это будет лучше для снисходительных"
(16:126-127). Допускалось даже расходование части установленной
Кораном подати, получаемой в качестве милостыни - садака (9: 60) на
нужды тех, кто склонил свои сердца на сторону мусульман и Халифата.
Придерживаясь такой умеренной политики, "снисходительные" правители,
не успев еще создать свой административный аппарат для регулярного
взимания податей, натуральных повинностей и иных обложений, получали
возможность оставлять у себя в тылу сравнительно небольшие отряды,
бросая основные силы на завоевание земель. Огромные же средства,
которые требовались для новых и новых походов, они получали главным
образом как военную добычу.
Последнее, очевидно, определило и то, что одна из сур Корана
(8-я) была названа "Добыча". Рвение, усердие в битве с иноверцами -
по-арабски "джихад" - понимались как "война за веру". В этом смысле
наряду со словом "джихад" война называлась и "путем божиим" (сабиль
Аллах: 2:149, 186, 215), а о захватах писалось как о добре (33:19).
Освящены Кораном и те обременительные подати (в частности, подушная -
джизья: 9:29), которыми облагалось население в новых областях
Халифата. Джизья обоснована в Коране следующим образом: "Воюйте... с
теми из получивших писание, которые не принимают истинного вероустава,
до тех пор, пока они не будут давать выкупа за свою жизнь,
обессиленные, уничиженные" (9:29). "Людьми писания" (ахль аль-китаб),
или зиммиями, считались иудеи и христиане, почитавшие Библию. К людям
остальных вер применялись другие положения, требовавшие принятия
ислама под угрозой смерти.
Впрочем, с зороастрийцев - "огнепоклонников" в Иране обычно также
брали подати (харадж, джизью, которые в первый век Халифата не всегда
различались), а позднее их же взимали и с самаритян, сабейцев - членов
религиозной общины поклонников Луны, звезд, небесных светил в Харране
и с "идолопоклонников" в Африке. Известны, однако, и другие факты.
Так, в 712 году в Дебале, в Синде арабы, захватив огромные богатства,
умертвили всех мужчин старше 17 лет, отказавшихся принять ислам. Но и
требуя, принятия ислама, завоеватели более всего заботились о своем
обогащении. Индийские историки пишут, что "в Индии арабов скорее
привлекали сказочные богатства, чем желание распространять
ислам"[Синха Н.К., Банерджи А.Ч. История Индии. М., 1954, с. 115.]. Об
этом же свидетельствуют наиболее объективные средневековые арабские
историки, например Ибн Хальдун (1332-1406), который сравнивал вторую
волну арабов, хлынувшую в Северную Африку в XI веке, с "тучей
саранчи".
Суждения, расходящиеся с официальными взглядами исламских
богословов по этому вопросу, высказывали и некоторые мусульманские
авторы в нашей стране. Так, Исмаил Гаспринский (1851-1914), публицист
и педагог, издатель и редактор первой тюркоязычной газеты "Терджиман"
("Переводчик"), писал: "Все говорят и пишут, что арабы двинулись на
завоевания ради распространения ислама и Корана. Я не могу так думать,
ибо хорошо вижу, что арабы... бросились завоевывать богатые доходные
земли Сирии, Ирака и Египта..."[Гаспринский И. Русско-восточное
соглашение. Мысли, заметки и пожелания. Бахчисарай, 1896, с. 9-10.]
Надежды населения окраинных областей Византии и Ирана
освободиться с помощью арабов от преследований и разорения очень скоро
рухнули. Крестьян и ремесленников арабские правители задавили тяжелыми
податями, закрепостили, принижали духовно, вербовали в войска
завоевателей, иногда заставляли воевать против их же братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35