Крики ночных птиц здесь, внизу, звучали чуть тише, их приглушал высокий воротник из зеленого меха — застилающие небо высокие кипарисы. Зато громче стал шепот ручьев, что, журча, бежали вдоль подножия живых изгородей.
— В самом что ни на есть добром, — жизнерадостно отозвался уриск.
Втроем они двинулись далее, куда вела их лебединая дева — она снова и снова спускалась пониже, чтобы показать дорогу. Время от времени из-за зеленых стен раздавались веселые голоса, вспышки хохота. Из любопытства Тахгил остановилась и, раздвинув листву, заглянула в образовавшуюся щелочку. На бережку одного из каналов весело гуляли сьофры — мелкие духи пировали и катались по воде в сделанных из листьев лодчонках, напрочь не замечая, что за ними подглядывают. Та же, что стала мимолетной свидетельницей лесного пиршества, изумленно взирала неочарованным взглядом на сомнительные лакомства: усики бабочек, мякоть из камышовых стеблей, муравьиные яйца и мышиную шерстку, копченых уховерток и червяков, ушки мандрагоры и тушеные тритоньи бедрышки. Запивали сие великолепие хрустальным каплями росы, поданными в цветах магнолии.
Чуть позже ночь разорвал стук колес, усилившийся, когда путники прошли под навесом особенно густых ветвей, а потом постепенно затихший вдали. Раз или два из листвы вдруг высовывалось сморщенное старческое лицо, ухмылялось проходящим и пряталось снова.
Все кругом было такое одинаковое — одни и те же высокие аллеи, с обеих сторон обрамленные зелеными стенами, одно и то же звездное небо над головой, — что в скором времени девушке начало казаться, будто они идут в никуда, бесцельно бродят по кругу.
— Мы свернули в обратную сторону, — заявила Тахгил. — Я точно знаю!
— Именно, девонька, — согласился Тулли. — Но разве ты никогда не блуждала по лабиринтам? Никуда не денешься — приходится идти то назад, то в сторону.
— Но это же не настоящий лабиринт — а беспорядочные заросли. В них нет никакой логики. Однако мне остается только доверить выбор дороги лебедице. Тигнакомайре… Тигги — ты бы не мог снова повезти меня на спине, чтобы уж побыстрей?
Водяной конь согласился. И еще пять ночей она скакала верхом меж темнеющих изгородей. Но только на длинных аллеях найгель мог разогнаться в галоп — остальное время ему приходилось трусить рысцой по коротким отрезкам или переходить на шаг, огибая углы.
С тех пор как Вивиану с Кейтри увезли, прошло уже шестнадцать ночей…
Невыносимая мысль!
Однажды вечером они добрались до места, где заросли цветущего винограда были особенно густы. Там, между травянистой дорожкой и нижними стеблями изгороди, лежали пять длинных каноэ из черной коры.
— Каналы, — сказала Тахгил. — Они текут прямо на восток или тоже петляют?
— Почти прямо, — ответил верный уриск. — Так говорит королева птиц.
— А как ты думаешь, хозяева этих каноэ не слишком разозлятся, если я позаимствую одно из них?
— Этого я сказать не могу. Я таких суденышек еще не видел. Не знаю, кто их сделал.
— Разве ты живешь не с начала времен?
— Так-то оно так, но путешествую мало. Я существо домашнее.
Найгель рассеянно рвал и поедал виноградные лозы. В воздухе стоял густой запах зелени.
— Что ж, — промолвила Тахгил, — тогда поплыву. Так будет гораздо прямее. Но вот что делать, когда канал проходит под изгородью? Между нижними ветвями и землей не протиснешься. Тигги — как тебе это удается?
В ответ найгель повернулся и яростно принялся лягать задними копытами изгородь. Во все стороны полетели сломанные ветви. Очень быстро образовался проем, в который Тахгил, чуть пригнувшись, вполне могла пролезть.
Девушка подтянула одно из суденышек к берегу и спустила его на воду. Канал шириной около четырех футов шел по низкому туннелю прямо под живой изгородью.
— Тулли, пожалуйста, придержи каноэ, чтобы стояло тихо.
Она легла навзничь на дно лодочки. Найгель с громким плеском прыгнул в воду и поплыл прочь. Уриск оттолкнул каноэ от берега и оно плавно заскользило вниз по течению.
Лежа на спине, Тахгил глядела на своды, поддерживающие основание изгороди, пустой каркас стены. Пред ней открывался еще один мир — то, что творилось внутри изгороди. Там сверкали подслеповатые глаза обитателей этого мира, звенели щебечущие голоса, перепархивали с лозы на лозу мелкие существа. С головы до ног осыпанная белыми лепестками, девушка плыла все дальше и дальше, а перед ней темнела на воде голова волшебного коня.
Новая ночь, лиловая, струящаяся, разворачивала свои лепестки, точно огромный цветок.
В час ухта, когда в мире происходят самые невероятные вещи, найгель перегородил русло широкими плечами. Каноэ дернулось и встало, наткнувшись на эту живую преграду.
— Добрались до края.
Тахгил открыла глаза — в последние несколько часов она по большей части дремала. Вместо серых ребристых сводов изгороди над головой взгляду ее открылось небо, нежно-розовое, как лепестки камелии. На нем первой каплей росы мерцала одинокая звезда. Тахгил вылезла из каноэ.
Внезапно порывистый, стелящийся по земле ветер тронул ее волосы сильными пальцами. Девушка стояла на вершине парящего в поднебесье утеса, рядом с водяным конем. За спиной у них темнели последние бастионы зеленой крепости. Канал и в самом деле вывел их к границе Фирзенхолта. Сам же поток, как и множество других ручьев и речушек, что вытекали из лабиринта, обрушивался с края отвесного обрыва высотой в семьсот футов. У подножия утесов часть водопадов попадала в каменные бассейны, что уводили под землю, сливаясь в одну систему пещерных вод, другие же впадали в реку, которая плавными изгибами вела через тусклую равнину к смутно мерцавшей линии далекого берега.
Предутренний свет омывал землю. Здесь, наверху, небо, которое в Циннарине и Фирзенхолте казалось лишь рамой общей картины, внезапно сделалось огромным, всеобъемлющим. Оно раскинулось от края до края, само по себе образуя картину окружающего мира, переменчивое отражение причуд погоды. Оно нависало над головой бледно-голубой пустотой, такой ясной и чистой, что его хотелось пить, вбирать в себя огромными глотками, такой бездонной и головокружительной, что странно было — как это мир до сих пор не сорвался с места, не полетел в эту засасывающую пропасть.
На востоке горизонт омрачала полоса вьющегося дыма, подсвеченного снизу тусклым маревом. За спиной путников стройными рядами маршировали прочь живые изгороди, последние бастионы потрясающего Фирзенхолта. Впереди свободно гулял по равнине тот самый ветер, что ерошил сейчас волосы Тахтил, играл гривой коня.
В этих-то пустынных землях стояли сейчас лагеря армий — Легионов Эриса.
О , спуститься бы вниз, сойти в один из этих лагерей, назвать свое имя! Если возлюбленный мой там, я могла бы упасть в его объятия и умереть счастливой… Но я не могу позволить себе пойти туда — необходимо спешить… Тахгил терзали мучительные вопросы. Здесь ли принц, милый грустноглазый Эдвард, ставший мне братом? Пережил ли он падение Тамхании или Эрис ныне лишился последних представителей королевской семьи? Кто ведет эти войска в бой? А если ими правит Король-Император, то кто он — Джеймс XVI или Эдвард IV ?
Все равно — никакой разнииы. Если даже неявные духи принца Моррагана, не сумели уничтожить свою главную цель, если даже Торн все-таки жив, я не осмелюсь приблизиться к нему, дабы не навлекать на него опасности еще более худшие. А если он погиб, у меня нет более стимула к жизни — разве что спасти подруг. А если и они уже мертвы, пусть Морраган со своими слугами делает со мной все что хочет, мне все равно. Ах, вот бы жестокий Морраган и все его племя оставили мой дом, мой Эрис, и никогда больше не вернулись сюда!
Она все стояла, не в силах оторвать взгляда от пейзажа далеко внизу.
Внизу, на равнине, пропел петух. Над горизонтом заалел рассвет. Поднявшись из-за Намарры, солнце протянуло острые лучи через широкие пустоши, к Нениан-Лэндбридж, отбрасывая длинные тени от тысяч шатров и павильонов, наскоро возведенных Причальных Мачт, стоящих на якоре Воздушных Кораблей. И наконец золотые кончики коснулись лица девушки с развевающимися волосами, что в одиночестве стояла на вершине скалы.
Но он? Здесь ли он? Внизу ли?
Был знойный летний день — в иное время года путники просто не выжили бы в этом суровом краю. Свернувшись калачиком в нише среди листвы живой изгороди, Тахгил спала. Ее убаюкивали журчание и рокот потока, что струился из-за зеленой стены к краю утеса, откуда срывался в воздушный простор. В небе реяли соколы, но девушка не видела их. Лепесток, упавший с цветка на витой лозе, плавно опустился ей на руку — однако она не почувствовала касания. В ветвях кипарисов звонко щебетали крапивники — однако она не слышала их голосов. Солнце обдавало жаром Циннарин и Фирзенхолт, а потом нырнуло, шипящее и раскаленное, в западное море, оставив лишь многоцветные потоки лучей, что шелковыми лентами струились над волнами. Тахгил проснулась и набила карманы благоуханными лепестками, чтобы обманугь чуткое обоняние духов-преследователей.
Растущая луна видела, как девушка осторожно выискивает путь вниз с утеса под руководством странного козлоногого существа, которое находило тропинки и выступы в тех местах, где, на первый взгляд, пройти было совершенно немыслимо. К полуночи они уже оказались на ровной земле. Здесь на камнях стелились сорные травы и вставали ряды чертополоха. Кое-где, на участках глинистого сланца, запекшейся пыли или грязи, растительности не было вовсе. Здесь и там мрачными монументами торчали обгоревшие остовы деревьев. С моря дул необузданный резкий ветер. Водяной конь галопом примчался со стороны узкой речушки, отряхнулся по-собачьи, обдав уриска и девушку тучей брызг, и резво загарцевал на пыльной площадке.
— Хорош шуметь! Этак ты привлечешь сюда все легионы Эриса, — проворчал уриск. — У них весьма бдительные дозоры.
Тонкая девичья фигурка, сотканная из ускользающих теней и отражений, отделилась вдруг от рощи мертвых деревьев, распростертые ветви которых сплетали меж собой поволоку мглы.
— Куда теперь? — лаконично осведомилась лебедица.
— Все так же вперед, — ответила Тахгил. — Если твоя подружка ласточка не солгала, Кейтри с Вивианой скорее всего увезли в Намарру.
— Со всей определенностью. Ласточка говорит, скакуны Дикой Охоты вечно возвращаются в одно и то же место — в твердыню на звездной тверди.
— Хуон со своими приспешниками обосновался в Намаррском замке?
— Истинно так.
— Бьюсь об заклад, в той крепости обитает и еще кое-кто, — пробормотала Тахгил. — И куда сильнее их — настолько, насколько молния ярче искорки. Что там, на земле, между нами и той твердыней? Как мне перебраться через Нениан Лэндбридж?
— Сотни солдат стоят средь серых равнин, — сообщила лебединая дева. — Бдительные бойцы браво отразят любую атаку. Грозные духи держат узкую полоску суши меж морей.
— Если равнину охраняют Легионы Эриса, а Нениан Дэндбридж держат неявные духи, мне остается лишь обогнуть и тех, и других по воде. Придется переправляться через Опасный Залив на лодке.
— В водах водятся вероломные водяные, — покачала головой Витбью. — Они топят лодки, опрокидывают корабли. Кормчий со всей командой канет на корм коварным и жестоким чудищам.
— Но если и море, и суша закрыты для меня, что остается? А нет ли тут какого-нибудь подземного хода, навроде того туннеля под Вороньей рекой?
— Подземные ходы, — сказал уриск, произношение и фанера говорить которого все более подстраивались под речь Тахгил, — есть везде. Они пронизывают все земли. Очень может быть, один из них проходит прямо у тебя под ногами. Подземелье кишит дорогами — большинство из них создали и поддерживали в порядке фридеаны. Но проход под заливом не для тебя — он слишком глубок, там нет воздуха. Смертным там нечем дышать.
— Воздух. Ну, тогда — по воздуху. Украду какой-нибудь Летучий корабль…
— Ни одно воздушное судно Эльдарайна не преодолеет Нениан Лэндбридж, пока ее удерживают силы Намарры.
Тахгил хлопнула себя по лбу.
— Ну конечно же! Ты совершенно прав! Наверное, можжевеловая диета вконец истощила мои мозги. О, были бы у — меня крылья…
Она умолкла и пристально поглядела на Витбью, которая безмятежно расчесывала свои длинные локоны.
— Да — Витбью, прошу — одолжи мне свой плащ из перьев.
Глаза лебединой девы сузились, превратились в два наконечника стрелы. Она угрожающе зашипела, вытянула длинную шею и, отступив назад, подняла руки, словно бы мгновенно сделавшись вдвое больше.
— Надо ли это понимать как отказ? — спросила Тахгил. — Решительный и бесповоротный!
— Лебединый плащ для нее дороже жизни, — тихонько подсказал уриск. — Без него она навсегда останется в человеческом обличье, не сможет взмыть в небеса.
— Ну да, я знаю. Я буду заботиться о нем и обязательно верну — но да, я понимаю, это запретная тема.
И все-таки, как было бы чудесно парить в поднебесье, свободно и вольно, как птица, ощутить под крыльями могучую силу воздушных потоков.
— Но раз уж ты отказываешь мне в этом одолжении, быть может, не откажешь в другом? — вкрадчиво спросила Тахгил, стараясь замаскировать ловушку. — Быть может, в следующий раз, как полетишь на разведку, попробуешь выяснить, жив ли он — Король-Император Эриса? Нет, чтобы избежать недоразумений, скажу точнее: меня интересует Джеймс XVI, а не его преемник. Вдруг твоя ласточка знает — или другие лебеди?
— Лебедь согласна услужить. Лебедь узнает о государе.
Сердце Тахгил чуть не разорвалось.
— Лебеди отважны и благородны! — от всей души воскликнула она.
Внезапно найгель подскочил на месте — он уколол нос о пробивавшийся меж двух камней росток чертополоха, зеленый побег, ощетинившийся малиновыми иголочками.
— Ты слышал, о чем мы совещались? — спросил уриск. Найгель фыркнул в ответ.
— Я пронесу госпожу мимо воинов и через мост, — заявил он, моргая невинно и искренне, как новорожденный жеребенок.
— Как? — изумилась Тахгил.
— В ту ночь, когда я не смогу обогнать любого лорралъного коня по земле или по воздуху, я сам вдену голову в ярмо и соглашусь тянуть плуг. А на дамбе — кому будет дело до водяного коня, к шкуре которого приклеился очередной обед?
Раздумчиво поглаживая козлиную бородку, уриск являл собой живое воплощение мудрости. Лебединая дева притихла. Смолистый ветер принес из лагеря неясные отзвуки людских голосов.
— Хорошо сказано, сэр Найгель, — похвалила Тахгил. — Я согласна. Верю, твой план сработает.
Стрекотание сверчков буравило дыры в темном металле ночи. Над равниной сверкали тысячи разрозненных огоньков — крохотных светлячков. Белые лучи луны и оранжевые отсветы пламени сверкали на стали острых копий, наконечников шпор, гравированных шлемов и начищенных солдатских пряжек. Ветер разносил маленькие облачка дыма и обрывки звуков: лязг оружия, ржание лошадей, надрывный визг клинка на точильном камне, отрывистое рявканье приказа, хрустальный перезвон ветра.
Двое часовых в кольчугах, воины Третьего Луиндонского батальона, обходили дозором границу лагеря, время от времени встречаясь и обмениваясь приветствиями, как того требовал устав.
— Я смертный и верен Империи, — так назывались они друг другу, дабы коварные духи не могли обмануть их бдительность.
Потом они пару минут разговаривали, подбодряя друг друга — стараясь заглушить гулкие голоса ночи, не дать им поселить страх в сердце.
— Какие новости, Форвард?
— В Слегорнском секторе все спокойно. А у тебя?
— Тоже.
Они оперлись на копья. Ветер играл полами пестрых плащей. Ночь становилась все темнее, но все ярче сверкали звезды, точно по черному бархату рассыпали горсть булавок — бронзовых, серебряных, медных и позолоченных.
— Последние две недели Дикая Охота так и гуляет по всему небу, — заметил Форвард.
— Сдается мне, ее все тянет куда-то к северу, — прибавил его товарищ.
— Да, но все же я рад, что наш бивуак окружен волшебной завесой, — промолвил Форвард. — Да и тому, что на смену этому преступнику Сарготу явился новый чародей.
— А ведь у новичка-то, поди, побольше смекалки, чем я думал, учитывая, что он дикарь неотесанный из Башни Всадников Бури.
— Я слышал, его выбрал лично молодой принц.
— Правда? И то сказать, достоинств у Эдварда много, да и в проницательности не откажешь. Люди любят его и готовы доказать верность на деле. Хвала силам небесным, что он уцелел в трагедии на Королевском Острове.
— О да, хвала силам небесным, — мрачно согласился Форвард, кивая для пущей выразительности.
Тоненько зазвенели крохотные, еле слышные колокольчики. Близился шанг — но ни один из часовых и словом не прокомментировал столь обычное явление.
— Хотелось бы мне, чтобы гнусное затишье поскорее кончалось, — негромко произнес Форвард. — Чем скорее мы выступим против Намарры, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57