Он давно не ощущал больше холода, а плечи его так онемели, что он их вовсе не чувствовал. Он знал, что солнце взойдет совсем скоро и тогда станет полегче. Было тяжко сознавать, что жизнь их обоих зависит от того, сможет ли он сохранить бдительность до конца. Мэтью на каждом шагу напряженно вглядывался в серевшие тени между деревьями, опасаясь увидеть там орлоков.
Мэтью не мог понять, как долго он тащит уже за собой волокушу, и попробовал измерять пройденное расстояние сначала в ярдах, потом в минутах. Если даже он не сможет тащить Джайлза иначе как черепашьим шагом, что ж, значит он будет его тащить черепашьим шагом. Время от времени Мэтью пытался сообразить, сколько же он прошел, но, как ни странно, ему это не удавалось, и он удивлялся: ведь Девондейл был не так уж и далеко… Вскоре затем он начал играть сам с собою в такую игру: выбрав какой-нибудь ориентир перед собой, он пытался прикинуть расстояние до него. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать… отдохни… попытайся восстановить силы. Несмотря на отсутствие слуха, он принялся напевать песенку, которой научила его мать, хотя и не мог понять, что именно заставило его вспомнить о ней.
Мэтью пошатнулся, заставил себя удержаться на ногах и посмотрел назад. След волокуши на снегу шел странными зигзагами, будто тащил ее пьяный человек. «Надо стараться идти прямо», – сказал он самому себе.
«Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая линия», – вспомнил Мэтью, и это показалось ему забавным. Он засмеялся, но бессознательно почувствовал, что лучше этого не делать. Мэтью сделал над собой усилие, сосредоточился, выбрал ориентиром большое дерево впереди и начал все сначала: пятьдесят ярдов, сорок ярдов…
Неожиданно Джайлз принялся отчаянно метаться на своем ложе, едва не заставив Мэтью потерять равновесие. Юноша в изнеможении опустился на колени, осторожно, как мог, снял жерди с плеч, подполз к другу и отшатнулся в ужасе. Лоб Джайлза горел как в огне, но раненый тем не менее дрожал от холода. Мэтью поплотнее закутал его в плащ и приложил ко лбу снег, чтобы уменьшить жар. Губы Джайлза шевелились, и он непрерывно что-то бормотал. Мэтью наклонился к нему совсем близко, но ничего разобрать не смог.
«Это у него бред от жара», – объяснил он себе.
Мэтью медленно поднялся на ноги, встал поустойчивее и заморгал, чтобы видеть яснее. Он хорошо знал эту часть леса. До городка оставалось не меньше двух миль. «Может, кто-нибудь придет сюда на пикник и заметит нас». Эта мысль показалась ему такой смешной, что он снова захохотал.
«Любое путешествие совершается шаг за шагом». Бран часто повторял ему эти слова – но сейчас его ноги были такими непослушными… Как было бы хорошо присесть ненадолго и, может быть, даже немного вздремнуть… но остатки сознания отчаянно закричали ему: «Это будет ваша смерть!» Мэтью протер глаза тыльной стороной ладоней и встряхнулся, чтобы прогнать сон. Он снова сосредоточил все внимание на дороге. Наклонившись, чтобы взвалить на плечи жерди волокуши, он бросил быстрый взгляд через плечо на Джайлза и заметил на снегу какой-то блестящий предмет.
Мэтью прищурился и подошел посмотреть, что это такое. Он узнал кольцо из розового золота, которое Джайлз получил в качестве приза на соревновании, и наклонился, чтобы его поднять. Кольцо было тяжелее, чем казалось на вид.
«Наверное, свалилось с руки, пока он метался».
В штанах карманов не было, а на плаще лежал Джайлз, поэтому Мэтью надел кольцо на свой палец, чтобы не потерять его. Почти сразу же он почувствовал странное покалывающее ощущение в руке, которое пробежало до плеча, а затем исчезло. От неожиданности Мэтью заморгал и покачал головой.
«Отдам ему, когда он в себя придет».
Глубоко вздохнув, Мэтью снова поднял на плечи волокушу, резко наклонился вперед и сделал шаг.
«Отталкивайся правой ногой, а теперь отталкивайся левой».
Он был молод, он был фехтовальщик, поэтому ноги у него были сильные, но теперь каждый ярд приходилось преодолевать с огромным напряжением. Его ближайшим ориентиром стал высокий дуб, до которого было ярдов сто. Он задвигал ногами, стараясь приблизиться к нему.
«Осталось всего тридцать ярдов, – сказал Мэтью самому себе. – По крайней мере Джайлз лежит спокойно… милое платье было на Ларе, когда мы танцевали… из-за нас, наверное, уже беспокоятся…»
Через полчаса, совершенно обессилев, Мэтью оттащил волокушу на обочину и тяжело опустился рядом, прислонившись спиной к дереву. Он закрыл глаза и откинул голову назад, подставив лицо теплым лучам солнца.
– Мне просто нужно немного отдохнуть, – объяснил он Джайлзу. Несмотря на утренний холодок, солнце грело по-настоящему. Может быть, стоит немного вздремнуть?
Через пятнадцать минут Мэтью вздрогнул, проснулся и с трудом встал на четвереньки. Нужно было двигаться дальше. Он чувствовал непонятную веселость, и мысли как-то разбегались в голове.
– Мы уже недалеко от городка, – сказал он, погладив Джайлза по руке. – Мост Вестри прямо за…
Он не договорил: рука Джайлза упала на землю. Мэтью было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что его друг умер. Мгновение он смотрел ему в лицо, потом снова сел и устало прислонился к стволу дерева. Сквозь ветви виднелось небо. Облака уже не были серыми: они побелели, и между ними сияло чистое небо. Печаль, горе и чувство потери медленно заполняли сердце подростка, слезы потекли из его глаз.
Неподалеку шумно журчала река, катившаяся по камням, а лесные птицы оживленно перекликались, но Мэтью сидел неподвижно, ничего не замечая, не зная, что делать, и просто плакал.
Он не знал, сколько времени просидел у дороги. Да и много позже у него осталось лишь смутное воспоминание о том, как издалека до него донесся топот лошадей и человеческие крики.
9
Алор-Сатар
Карас Дурен сидел, откинувшись к спинке стула, и слушал, как его сын Арманд излагает окончательный план вторжения в Элгарию. Несмотря на то что сибийцы нападут с севера, а Нингария и Синкар атакуют центр, Дурен понимал, что на юге тоже необходимо что-то предпринять. Поэтому он и обратился к королю Сету и согласился принять на службу пятнадцать тысяч наемников-варготов. Арманд возражал, доказывая, что варготы служат тому, кто больше заплатит.
Но другого решения не было.
Король Сет прислал в Алор-Сатар Абенарда Дейнуса, опытного воина, по сравнению с которым кобра казалась воплощением доброты и кротости, но зато Сет был уверен, что со своей задачей Дейнус справится.
Дурен несколько раз беседовал с этим человеком, и он ему даже понравился.
Дейнус был хитер, умен и начисто лишен каких бы то ни было сомнений. В описываемый момент он стоял, небрежно прислонившись к стене, прихлебывая вино из бокала, и время от времени одобрительно кивал, когда Арманд показывал ему важнейшие перевалы и дороги на карте, разложенной на большом столе посреди комнаты. У другого конца стола стояли сибийский генерал Оман Шек и синкарский генерал Нейдим Кьят. Захватив город Тирейн, объяснял Арманд, варготские солдаты должны контролировать перевалы, чтобы через них не могли подходить войска противника. Тирейн – важнейший торговый порт Запада, и если его закрыть, то и без того неустойчивая экономика Элгарии развалится за несколько месяцев. Это был отличный план, продуманный до малейших деталей.
Дейнус и Дурен быстро переглянулись, и первый почтительно наклонил голову в знак одобрения.
– Вы хотите что-то добавить, командующий? – спросил Дурен, перебивая сына.
Дейнус выпятил нижнюю губу и медленно покачал головой.
– Но я же вижу, – настаивал Дурен. После небольшого молчания Дейнус ответил:
– Мы выполним работу, за которую вы платите. Но зачем вы хотите, чтобы мы переименовали страну в Октавию?
– Так зовут мою жену. Мне кажется, ей понравится, если в ее честь назовут целую страну.
Дейнус мгновение обдумывал услышанное, потом пожал плечами:
– Кроме того, вы приказали нам уничтожать все, на чем обозначено название Элгарии, – верно?
– Верно.
– Я могу понять, зачем переименовывают города. На войне такое случается. Это, я бы сказал, право победителя, но к чему все эти хлопоты по уничтожению самого названия Элгарии? Это просто бесполезная трата времени.
Оман Шек и Нейдим Кьят подняли головы от карты, с интересом ожидая ответа короля.
– Дело в том, дорогой командующий, что по окончании войны я намерен стереть с лица земли все, что свидетельствует о былой Элгарии. Никаких названий… упоминаний… никаких рассказов шепотом… Небытие.
Карас Дурен и Абенард Дейнус мгновение смотрели друг другу в глаза; затем улыбка медленно расплылась по лицу Дейнуса, и он с поклоном поднял свой бокал.
10
Девондейл
Открыв глаза, Мэтью обнаружил, что лежит в кровати, стоящей в незнакомой комнате. К его изумлению, его друг Дэниел сидел у окна на стуле и возился с какой-то штукой. Тонкие черты его лица отражали предельную сосредоточенность. Очки наполовину сползли с носа Дэниела, а волосы, как всегда, свешивались на глаза. За долгие годы их дружбы Мэтью привык к этой картине, означавшей, что его друг напряженно размышляет сразу о множестве разных вещей. Через минуту он оторвал глаза от лупы, которую осторожно держал между пальцами, и удивленно заморгал:
– Мэт!
– Да, да.
Лицо Дэниела расплылось в улыбке.
– С возвращением!
– Где я?
– В доме Хелен Стайлз, – ответил Дэниел и положил лупу на стол рядом с собой.
– Что? Почему? Я не хочу…
Но не успел Дэниел ответить, как дверь отворилась и в комнату вошла Хелен. Когда она увидела, что Мэтью проснулся, ее лицо озарилось счастливой улыбкой, как только что лицо Дэниела. Она была красивой женщиной лет за сорок, с пухлой фигурой и приятным круглым лицом.
– Ну вот ты и очнулся наконец. Мне послышалось, что вы здесь разговаривали, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь, Мэтью?
Мэтью приподнялся на локте, взглянул на себя и обнаружил, что одет в белую ночную рубашку.
– А я давно уже здесь?
– Три дня, – ответил Дэниел, поправляя на носу сползшие очки.
– Три дня! А как я сюда попал?
– Мы нашли тебя сразу за городом. Ты, кажется, проделал пешком весь путь от фермы Теда Лейтона.
– Кто это «мы»? – спросил Мэтью.
– Один из поисковых отрядов, – объяснил Дэниел. – Я с Ларой был во втором. Мы были на Южной дороге, когда услыхали сигнал.
– А, – сказал Мэтью, припоминая, что произошло.
– Мне очень жаль твоего друга, милый. Его семья вчера приехала за ним из Грейвенхейджа, – негромко сказала Хелен.
– Я… я пытался…
– Не думай об этом сейчас – я уверена, ты сделал все, что мог. Об этом обо всем можно будет потом поговорить. А сейчас я спущусь вниз и налью тебе супа. Твой отец должен вот-вот прийти. Он чуть с ума не сошел от тревоги за тебя. Бедняга дважды в день приходит с вашей фермы, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
Мэтью посмотрел на Дэниела, который кивком подтвердил слова Хелен.
– Думаю, мне стоит одеться, – сказал Мэтью.
Но едва он начал вставать с кровати, как с Хелен чуть не случился припадок, и она силой затолкала его обратно в постель.
– Тебе, молодой человек, лучше всего лежать, где лежишь, и не шевелиться, – сказала она, грозя ему пальцем.
Хелен была невысока, и Мэтью удивился тому, с какой легкостью она с ним справилась.
– Она права, Мэт. Ты был очень болен, – серьезным тоном сказал Дэниел.
Мэтью сердито посмотрел на него и снова откинулся на подушку. Он чувствовал необычную слабость во всем теле.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнула Хелен и откинула светлую прядь, упавшую ей на лицо. – Лежи и не шевелись, Мэтью Люин. И не смей даже думать о том, чтобы из кровати выбираться! Я вернусь через несколько минут и принесу тебе поесть. А ты, – добавила она, повернувшись к Дэниелу, – не вздумай утомлять его расспросами.
– Ни за что, сударыня, – обещал Дэниел.
– А, хорошо, что ты немного приоткрыл окно, – сказала она, одобрительно кивая. Иначе будет душно.
– Я окно не открывал, – сказал Дэниел. – Оно уже было открыто, когда я пришел.
– Уже было открыто? – Хелен нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь вспомнить, не открыла ли она его сама, а потом забыла об этом.
Мэтью смутно припомнил, что ему снилось, как он хотел открыть окно, потому что было очень жарко.
– Ну ладно, – произнесла наконец Хелен, слегка пожимая плечами. – Кстати, эту ночную рубашку, что на тебе, очень любил Бенден. Надеюсь, тебе в ней удобно. Она, может, тебе коротка немного.
Мэтью собрался было ответить, но она уже вышла из комнаты.
Дэниел посмотрел ей вслед, покачал головой и повернулся к Мэтью.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Мэтью перевалился на бок и приподнялся на локте.
– Усталым.
– И неудивительно. Ты три дня провел под открытым небом. Да и заболел ты серьезно – жар и все такое, да еще бредил все время.
Мэтью провел рукой по лицу и с удивлением обнаружил на нем густую щетину.
– Да, побриться тебе не помешало бы, – добавил Дэниел.
– Спасибо за совет, – вяло ответил Мэтью. – А что творится у нас в городе?
– Пятеро погибших, да и лейтенант Херн потерял трех солдат. А так почти все вернулись на следующее утро. Тебя и Джайлза не было, поэтому сразу организовали еще одну экспедицию, поисковую. Как Хелен сказала, так и было: тебя нашли неподалеку от моста. Тед Лейтон погиб, но, наверное, ты это и так знаешь. Погибла и его жена, и Бен Фентон, а еще Гарон и Ли. – Под конец своей речи Дэниел помрачнел.
– Хелен сказала, что мой отец приходил сюда, это правда? Когда я видел его в последний раз, он сражался с орлоком.
– Твой отец жив-здоров, – ответил Дэниел. – Он вполне способен сам о себе позаботиться – вот только из-за тебя ужасно волновался. На ферму он возвращается только коров покормить, а потом сразу же снова сюда идет. Да, кое-что странное случилось… об этом ты, наверное, не знаешь.
– Что?
– Мы не нашли ни одного мертвого орлока.
– Но этого не может быть, – сказал Мэтью. – Я сам двоих убил и видел, как другие убили еще по крайней мере трех. Солдаты лейтенанта Херна отрубили двоим головы, а я стоял не дальше чем в десяти футах оттуда. Я совершенно уверен, что встать и уйти они потом не могли!
– Я понимаю, – сказал Дэниел, подняв руку, – но твой отец нам объяснил, в чем дело. Орлоки так делают: они своих мертвецов не хоронят, а уносят трупы с собой и съедают.
Представив себе эту картину, Мэтью невольно вздрогнул. Он медленно кивнул и посмотрел в окно. Снаружи было светло. Ему и раньше приходилось бывать в доме Хелен, но в этой комнате он оказался впервые. Она была чисто прибрана и хоть и невелика, но и не тесна. Кроме кровати в ней стоял небольшой комод и длинный прямоугольный стол, на котором лежали куски разноцветных кож.
– Мэт?
– Да?
– Коллин нам рассказал, что произошло. Как ты отправился предупредить отряд Джеррела Роузона, как пустил горящую стрелу и все остальное.
– Это правда, – сказал Мэтью.
– А что произошло потом?
В голосе Дэниела Мэтью услышал что-то необычное и внимательно посмотрел на него. Он попытался прочитать объяснение в серых глазах друга, но ничего не прочитал.
– Когда начался бой, я убил двух орлоков, а может, и третьего тоже. Я как раз прилаживал еще одну стрелу, когда из-за деревьев выскочил орлок и набросился на меня. Мы вместе свалились с берега. Он напоролся на мой меч и помер раньше, чем мы упали на землю. Потом я долго шел вдоль реки против течения, в сторону Девондейла, в поисках места, где можно было бы выкарабкаться наверх.
– И тогда и встретился с Джайлзом? – Мэтью кивнул:
– Но сперва я угодил в лапы к трем орлокам, как последний дурак. Если бы не Джайлз, они бы мной позавтракали.
– А что именно случилось?
Мэтью нахмурился было, но послушно рассказал остальные свои приключения как можно подробнее. Закончив, он добавил:
– Он мне жизнь спас, а я его подвел. Это из-за меня он умер.
Продолжать Мэтью не смог; он отвернулся и стал смотреть в окно. Его снова охватило чувство вины и безнадежности.
Дэниел откинулся назад и нетерпеливо выдохнул:
– Ну знаешь, Мэтью, ты иногда уж так далеко заходишь, что я…
– Я виноват, – прошептал Мэтью почти про себя. Дэниел резко вскочил на ноги и встал рядом с кроватью. Его лицо покраснело.
– Если бы ты не лежал в постели больной, клянусь, я бы тебе врезал! Только самый последний дурак может…
– Что?
– Ты из ничего смастерил волокушу, тащил на себе парня, который тяжелее, чем ты сам, почти пять миль, в буран, чуть не помер от простуды – и еще думаешь, что ты виноват в смерти Джайлза?!
– Я должен был быстрее доставить его в Девондейл, но не смог, – ответил Мэтью, покачивая головой.
– Ради всего святого, – произнес Дэниел, плюхнувшись обратно на стул. – Ты хоть знаешь, о чем ты бредил, когда тебя нашли?
Мэтью ничего не ответил.
– Когда тебя нашли, ты непрерывно повторял: «Я его убил, я его убил…» Этот идиот, Берк Рэмзи, тоже это слышал: он участвовал в поисковой экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Мэтью не мог понять, как долго он тащит уже за собой волокушу, и попробовал измерять пройденное расстояние сначала в ярдах, потом в минутах. Если даже он не сможет тащить Джайлза иначе как черепашьим шагом, что ж, значит он будет его тащить черепашьим шагом. Время от времени Мэтью пытался сообразить, сколько же он прошел, но, как ни странно, ему это не удавалось, и он удивлялся: ведь Девондейл был не так уж и далеко… Вскоре затем он начал играть сам с собою в такую игру: выбрав какой-нибудь ориентир перед собой, он пытался прикинуть расстояние до него. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать… отдохни… попытайся восстановить силы. Несмотря на отсутствие слуха, он принялся напевать песенку, которой научила его мать, хотя и не мог понять, что именно заставило его вспомнить о ней.
Мэтью пошатнулся, заставил себя удержаться на ногах и посмотрел назад. След волокуши на снегу шел странными зигзагами, будто тащил ее пьяный человек. «Надо стараться идти прямо», – сказал он самому себе.
«Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая линия», – вспомнил Мэтью, и это показалось ему забавным. Он засмеялся, но бессознательно почувствовал, что лучше этого не делать. Мэтью сделал над собой усилие, сосредоточился, выбрал ориентиром большое дерево впереди и начал все сначала: пятьдесят ярдов, сорок ярдов…
Неожиданно Джайлз принялся отчаянно метаться на своем ложе, едва не заставив Мэтью потерять равновесие. Юноша в изнеможении опустился на колени, осторожно, как мог, снял жерди с плеч, подполз к другу и отшатнулся в ужасе. Лоб Джайлза горел как в огне, но раненый тем не менее дрожал от холода. Мэтью поплотнее закутал его в плащ и приложил ко лбу снег, чтобы уменьшить жар. Губы Джайлза шевелились, и он непрерывно что-то бормотал. Мэтью наклонился к нему совсем близко, но ничего разобрать не смог.
«Это у него бред от жара», – объяснил он себе.
Мэтью медленно поднялся на ноги, встал поустойчивее и заморгал, чтобы видеть яснее. Он хорошо знал эту часть леса. До городка оставалось не меньше двух миль. «Может, кто-нибудь придет сюда на пикник и заметит нас». Эта мысль показалась ему такой смешной, что он снова захохотал.
«Любое путешествие совершается шаг за шагом». Бран часто повторял ему эти слова – но сейчас его ноги были такими непослушными… Как было бы хорошо присесть ненадолго и, может быть, даже немного вздремнуть… но остатки сознания отчаянно закричали ему: «Это будет ваша смерть!» Мэтью протер глаза тыльной стороной ладоней и встряхнулся, чтобы прогнать сон. Он снова сосредоточил все внимание на дороге. Наклонившись, чтобы взвалить на плечи жерди волокуши, он бросил быстрый взгляд через плечо на Джайлза и заметил на снегу какой-то блестящий предмет.
Мэтью прищурился и подошел посмотреть, что это такое. Он узнал кольцо из розового золота, которое Джайлз получил в качестве приза на соревновании, и наклонился, чтобы его поднять. Кольцо было тяжелее, чем казалось на вид.
«Наверное, свалилось с руки, пока он метался».
В штанах карманов не было, а на плаще лежал Джайлз, поэтому Мэтью надел кольцо на свой палец, чтобы не потерять его. Почти сразу же он почувствовал странное покалывающее ощущение в руке, которое пробежало до плеча, а затем исчезло. От неожиданности Мэтью заморгал и покачал головой.
«Отдам ему, когда он в себя придет».
Глубоко вздохнув, Мэтью снова поднял на плечи волокушу, резко наклонился вперед и сделал шаг.
«Отталкивайся правой ногой, а теперь отталкивайся левой».
Он был молод, он был фехтовальщик, поэтому ноги у него были сильные, но теперь каждый ярд приходилось преодолевать с огромным напряжением. Его ближайшим ориентиром стал высокий дуб, до которого было ярдов сто. Он задвигал ногами, стараясь приблизиться к нему.
«Осталось всего тридцать ярдов, – сказал Мэтью самому себе. – По крайней мере Джайлз лежит спокойно… милое платье было на Ларе, когда мы танцевали… из-за нас, наверное, уже беспокоятся…»
Через полчаса, совершенно обессилев, Мэтью оттащил волокушу на обочину и тяжело опустился рядом, прислонившись спиной к дереву. Он закрыл глаза и откинул голову назад, подставив лицо теплым лучам солнца.
– Мне просто нужно немного отдохнуть, – объяснил он Джайлзу. Несмотря на утренний холодок, солнце грело по-настоящему. Может быть, стоит немного вздремнуть?
Через пятнадцать минут Мэтью вздрогнул, проснулся и с трудом встал на четвереньки. Нужно было двигаться дальше. Он чувствовал непонятную веселость, и мысли как-то разбегались в голове.
– Мы уже недалеко от городка, – сказал он, погладив Джайлза по руке. – Мост Вестри прямо за…
Он не договорил: рука Джайлза упала на землю. Мэтью было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что его друг умер. Мгновение он смотрел ему в лицо, потом снова сел и устало прислонился к стволу дерева. Сквозь ветви виднелось небо. Облака уже не были серыми: они побелели, и между ними сияло чистое небо. Печаль, горе и чувство потери медленно заполняли сердце подростка, слезы потекли из его глаз.
Неподалеку шумно журчала река, катившаяся по камням, а лесные птицы оживленно перекликались, но Мэтью сидел неподвижно, ничего не замечая, не зная, что делать, и просто плакал.
Он не знал, сколько времени просидел у дороги. Да и много позже у него осталось лишь смутное воспоминание о том, как издалека до него донесся топот лошадей и человеческие крики.
9
Алор-Сатар
Карас Дурен сидел, откинувшись к спинке стула, и слушал, как его сын Арманд излагает окончательный план вторжения в Элгарию. Несмотря на то что сибийцы нападут с севера, а Нингария и Синкар атакуют центр, Дурен понимал, что на юге тоже необходимо что-то предпринять. Поэтому он и обратился к королю Сету и согласился принять на службу пятнадцать тысяч наемников-варготов. Арманд возражал, доказывая, что варготы служат тому, кто больше заплатит.
Но другого решения не было.
Король Сет прислал в Алор-Сатар Абенарда Дейнуса, опытного воина, по сравнению с которым кобра казалась воплощением доброты и кротости, но зато Сет был уверен, что со своей задачей Дейнус справится.
Дурен несколько раз беседовал с этим человеком, и он ему даже понравился.
Дейнус был хитер, умен и начисто лишен каких бы то ни было сомнений. В описываемый момент он стоял, небрежно прислонившись к стене, прихлебывая вино из бокала, и время от времени одобрительно кивал, когда Арманд показывал ему важнейшие перевалы и дороги на карте, разложенной на большом столе посреди комнаты. У другого конца стола стояли сибийский генерал Оман Шек и синкарский генерал Нейдим Кьят. Захватив город Тирейн, объяснял Арманд, варготские солдаты должны контролировать перевалы, чтобы через них не могли подходить войска противника. Тирейн – важнейший торговый порт Запада, и если его закрыть, то и без того неустойчивая экономика Элгарии развалится за несколько месяцев. Это был отличный план, продуманный до малейших деталей.
Дейнус и Дурен быстро переглянулись, и первый почтительно наклонил голову в знак одобрения.
– Вы хотите что-то добавить, командующий? – спросил Дурен, перебивая сына.
Дейнус выпятил нижнюю губу и медленно покачал головой.
– Но я же вижу, – настаивал Дурен. После небольшого молчания Дейнус ответил:
– Мы выполним работу, за которую вы платите. Но зачем вы хотите, чтобы мы переименовали страну в Октавию?
– Так зовут мою жену. Мне кажется, ей понравится, если в ее честь назовут целую страну.
Дейнус мгновение обдумывал услышанное, потом пожал плечами:
– Кроме того, вы приказали нам уничтожать все, на чем обозначено название Элгарии, – верно?
– Верно.
– Я могу понять, зачем переименовывают города. На войне такое случается. Это, я бы сказал, право победителя, но к чему все эти хлопоты по уничтожению самого названия Элгарии? Это просто бесполезная трата времени.
Оман Шек и Нейдим Кьят подняли головы от карты, с интересом ожидая ответа короля.
– Дело в том, дорогой командующий, что по окончании войны я намерен стереть с лица земли все, что свидетельствует о былой Элгарии. Никаких названий… упоминаний… никаких рассказов шепотом… Небытие.
Карас Дурен и Абенард Дейнус мгновение смотрели друг другу в глаза; затем улыбка медленно расплылась по лицу Дейнуса, и он с поклоном поднял свой бокал.
10
Девондейл
Открыв глаза, Мэтью обнаружил, что лежит в кровати, стоящей в незнакомой комнате. К его изумлению, его друг Дэниел сидел у окна на стуле и возился с какой-то штукой. Тонкие черты его лица отражали предельную сосредоточенность. Очки наполовину сползли с носа Дэниела, а волосы, как всегда, свешивались на глаза. За долгие годы их дружбы Мэтью привык к этой картине, означавшей, что его друг напряженно размышляет сразу о множестве разных вещей. Через минуту он оторвал глаза от лупы, которую осторожно держал между пальцами, и удивленно заморгал:
– Мэт!
– Да, да.
Лицо Дэниела расплылось в улыбке.
– С возвращением!
– Где я?
– В доме Хелен Стайлз, – ответил Дэниел и положил лупу на стол рядом с собой.
– Что? Почему? Я не хочу…
Но не успел Дэниел ответить, как дверь отворилась и в комнату вошла Хелен. Когда она увидела, что Мэтью проснулся, ее лицо озарилось счастливой улыбкой, как только что лицо Дэниела. Она была красивой женщиной лет за сорок, с пухлой фигурой и приятным круглым лицом.
– Ну вот ты и очнулся наконец. Мне послышалось, что вы здесь разговаривали, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь, Мэтью?
Мэтью приподнялся на локте, взглянул на себя и обнаружил, что одет в белую ночную рубашку.
– А я давно уже здесь?
– Три дня, – ответил Дэниел, поправляя на носу сползшие очки.
– Три дня! А как я сюда попал?
– Мы нашли тебя сразу за городом. Ты, кажется, проделал пешком весь путь от фермы Теда Лейтона.
– Кто это «мы»? – спросил Мэтью.
– Один из поисковых отрядов, – объяснил Дэниел. – Я с Ларой был во втором. Мы были на Южной дороге, когда услыхали сигнал.
– А, – сказал Мэтью, припоминая, что произошло.
– Мне очень жаль твоего друга, милый. Его семья вчера приехала за ним из Грейвенхейджа, – негромко сказала Хелен.
– Я… я пытался…
– Не думай об этом сейчас – я уверена, ты сделал все, что мог. Об этом обо всем можно будет потом поговорить. А сейчас я спущусь вниз и налью тебе супа. Твой отец должен вот-вот прийти. Он чуть с ума не сошел от тревоги за тебя. Бедняга дважды в день приходит с вашей фермы, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
Мэтью посмотрел на Дэниела, который кивком подтвердил слова Хелен.
– Думаю, мне стоит одеться, – сказал Мэтью.
Но едва он начал вставать с кровати, как с Хелен чуть не случился припадок, и она силой затолкала его обратно в постель.
– Тебе, молодой человек, лучше всего лежать, где лежишь, и не шевелиться, – сказала она, грозя ему пальцем.
Хелен была невысока, и Мэтью удивился тому, с какой легкостью она с ним справилась.
– Она права, Мэт. Ты был очень болен, – серьезным тоном сказал Дэниел.
Мэтью сердито посмотрел на него и снова откинулся на подушку. Он чувствовал необычную слабость во всем теле.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнула Хелен и откинула светлую прядь, упавшую ей на лицо. – Лежи и не шевелись, Мэтью Люин. И не смей даже думать о том, чтобы из кровати выбираться! Я вернусь через несколько минут и принесу тебе поесть. А ты, – добавила она, повернувшись к Дэниелу, – не вздумай утомлять его расспросами.
– Ни за что, сударыня, – обещал Дэниел.
– А, хорошо, что ты немного приоткрыл окно, – сказала она, одобрительно кивая. Иначе будет душно.
– Я окно не открывал, – сказал Дэниел. – Оно уже было открыто, когда я пришел.
– Уже было открыто? – Хелен нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь вспомнить, не открыла ли она его сама, а потом забыла об этом.
Мэтью смутно припомнил, что ему снилось, как он хотел открыть окно, потому что было очень жарко.
– Ну ладно, – произнесла наконец Хелен, слегка пожимая плечами. – Кстати, эту ночную рубашку, что на тебе, очень любил Бенден. Надеюсь, тебе в ней удобно. Она, может, тебе коротка немного.
Мэтью собрался было ответить, но она уже вышла из комнаты.
Дэниел посмотрел ей вслед, покачал головой и повернулся к Мэтью.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Мэтью перевалился на бок и приподнялся на локте.
– Усталым.
– И неудивительно. Ты три дня провел под открытым небом. Да и заболел ты серьезно – жар и все такое, да еще бредил все время.
Мэтью провел рукой по лицу и с удивлением обнаружил на нем густую щетину.
– Да, побриться тебе не помешало бы, – добавил Дэниел.
– Спасибо за совет, – вяло ответил Мэтью. – А что творится у нас в городе?
– Пятеро погибших, да и лейтенант Херн потерял трех солдат. А так почти все вернулись на следующее утро. Тебя и Джайлза не было, поэтому сразу организовали еще одну экспедицию, поисковую. Как Хелен сказала, так и было: тебя нашли неподалеку от моста. Тед Лейтон погиб, но, наверное, ты это и так знаешь. Погибла и его жена, и Бен Фентон, а еще Гарон и Ли. – Под конец своей речи Дэниел помрачнел.
– Хелен сказала, что мой отец приходил сюда, это правда? Когда я видел его в последний раз, он сражался с орлоком.
– Твой отец жив-здоров, – ответил Дэниел. – Он вполне способен сам о себе позаботиться – вот только из-за тебя ужасно волновался. На ферму он возвращается только коров покормить, а потом сразу же снова сюда идет. Да, кое-что странное случилось… об этом ты, наверное, не знаешь.
– Что?
– Мы не нашли ни одного мертвого орлока.
– Но этого не может быть, – сказал Мэтью. – Я сам двоих убил и видел, как другие убили еще по крайней мере трех. Солдаты лейтенанта Херна отрубили двоим головы, а я стоял не дальше чем в десяти футах оттуда. Я совершенно уверен, что встать и уйти они потом не могли!
– Я понимаю, – сказал Дэниел, подняв руку, – но твой отец нам объяснил, в чем дело. Орлоки так делают: они своих мертвецов не хоронят, а уносят трупы с собой и съедают.
Представив себе эту картину, Мэтью невольно вздрогнул. Он медленно кивнул и посмотрел в окно. Снаружи было светло. Ему и раньше приходилось бывать в доме Хелен, но в этой комнате он оказался впервые. Она была чисто прибрана и хоть и невелика, но и не тесна. Кроме кровати в ней стоял небольшой комод и длинный прямоугольный стол, на котором лежали куски разноцветных кож.
– Мэт?
– Да?
– Коллин нам рассказал, что произошло. Как ты отправился предупредить отряд Джеррела Роузона, как пустил горящую стрелу и все остальное.
– Это правда, – сказал Мэтью.
– А что произошло потом?
В голосе Дэниела Мэтью услышал что-то необычное и внимательно посмотрел на него. Он попытался прочитать объяснение в серых глазах друга, но ничего не прочитал.
– Когда начался бой, я убил двух орлоков, а может, и третьего тоже. Я как раз прилаживал еще одну стрелу, когда из-за деревьев выскочил орлок и набросился на меня. Мы вместе свалились с берега. Он напоролся на мой меч и помер раньше, чем мы упали на землю. Потом я долго шел вдоль реки против течения, в сторону Девондейла, в поисках места, где можно было бы выкарабкаться наверх.
– И тогда и встретился с Джайлзом? – Мэтью кивнул:
– Но сперва я угодил в лапы к трем орлокам, как последний дурак. Если бы не Джайлз, они бы мной позавтракали.
– А что именно случилось?
Мэтью нахмурился было, но послушно рассказал остальные свои приключения как можно подробнее. Закончив, он добавил:
– Он мне жизнь спас, а я его подвел. Это из-за меня он умер.
Продолжать Мэтью не смог; он отвернулся и стал смотреть в окно. Его снова охватило чувство вины и безнадежности.
Дэниел откинулся назад и нетерпеливо выдохнул:
– Ну знаешь, Мэтью, ты иногда уж так далеко заходишь, что я…
– Я виноват, – прошептал Мэтью почти про себя. Дэниел резко вскочил на ноги и встал рядом с кроватью. Его лицо покраснело.
– Если бы ты не лежал в постели больной, клянусь, я бы тебе врезал! Только самый последний дурак может…
– Что?
– Ты из ничего смастерил волокушу, тащил на себе парня, который тяжелее, чем ты сам, почти пять миль, в буран, чуть не помер от простуды – и еще думаешь, что ты виноват в смерти Джайлза?!
– Я должен был быстрее доставить его в Девондейл, но не смог, – ответил Мэтью, покачивая головой.
– Ради всего святого, – произнес Дэниел, плюхнувшись обратно на стул. – Ты хоть знаешь, о чем ты бредил, когда тебя нашли?
Мэтью ничего не ответил.
– Когда тебя нашли, ты непрерывно повторял: «Я его убил, я его убил…» Этот идиот, Берк Рэмзи, тоже это слышал: он участвовал в поисковой экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48