Но и соваться в это дело не хочу.
Дождь рассвирепел и уже сплошной пеленой выписывал кругами по площади. Как рыбки в аквариуме, проплывали машины, тараща фары.
— Блуждающие огни, — показал я на поток автомобилей.
— Тебе смешно. А мне еще пожить охота, — Колчин хлебнул пивка.
Я достал из кармана медальон, который нашел возле убитого контрактника Решкина, показал Сашке.
— Тот самый? — уточнил он.
Я кивнул и протянул вещицу Колчину.
Сашка внимательно посмотрел на медальон, пытаясь прочесть надписи:
— Ни фига не понимаю… Однако вещица очень древняя. Сразу видно.
— Я тут подумал, а что, если в рюкзаках у маневренной группы лежало полно таких вещей?
— Да ладно тебе пургу на погранцов гнать, — возмутился Сашка. — Где ты там в этих горах найдешь сокровища?
— Ну, эти-то «огни» пришли же откуда-то? Вот там и надо искать. Возьми медальон домой, — предложил я. — У тебя полно справочной литературы, словарей. Может, там чего отыщешь?
— Ладно, — медальон исчез у Сашки в кармане.
— А по поводу помалкивать, я с тобой полностью согласен, — добавил я. — В репортаже опишем все как было, но без упоминания этих «огней». И без них круто получится.
— Господи! Как я рад, что вернулся! — Сашка возвел глаза к небу, опустил в мусорку пустую бутылку.
— Ты сейчас поедешь как все? — спросил я.
— Придется. Денег и так нет.
Дело в том, что Сашка некоторое время назад изобрел новый способ езды в переполненном метро. Колчин живет у станции «Красногвардейская». В этот район каждый вечер устремляется тьма горожан. В вагонах не протолкнуться. На станции «Каширская» ветка метро разделяется. Одна колея ведет до «Варшавской», самой незагруженной станции. Другая — до «Красногвардейской». Очень часто пассажиры путают поезда, поэтому машинист постоянно объявляет, в какую сторону идет состав. Колчин стал совать машинисту стольник, и тот заявлял по связи, что поезд идет до «Варшавской». Народ покидал вагоны, а Колчин ехал себе в полупустом поезде до своей станции «Красногвардейская».
На время командировок связку запасных ключей от квартиры я всегда отдаю соседке, бабушке Дарье. Она и за домом присмотрит, и цветы польет. Я это все рассказываю к тому, что какой-нибудь дотошный читатель наверняка влезет с вопросом: как это я попал в квартиру, если все вещи у меня украли? Вот так и попал.
Дверь с тихим чмоканьем впустила меня, и по прихожей разлился уютный свет лампы. Не стану долго описывать свою квартиру. Ну, обычное гнездилище любого рядового московского корреспондента. Справа от прихожей — большая гостиная, где двенадцать пар запросто могут станцевать венский вальс, и еще останется место для оркестра и гостей. Рядом с гостиной — просторная библиотека, где я работаю в свободные минуты. В центре — массивный стол с компьютером. Большой телевизор — в углу. И тянутся по стенам книжные полки на десять тысяч книг. Здесь же хранится моя любимая «Британская энциклопедия» 1911 года выпуска. А также раритетное издание трудов Марка Аврелия 1666 года выпуска стоимостью примерно в 500 тысяч евро. А может, и больше. Отсюда по винтовой лестнице можно попасть на второй этаж в мой кабинет… Ну, ладно-ладно, не пыхтите так злобно. Пошутил я, пошутил.
У меня обычная хрущовка. Никаких излишеств и особенных удобств.
Я прошел в комнату. И темнота заговорила со мной:
— Можете и тут включить освещение, Алексей. А то нам надоело сидеть в темноте.
Тьма щелкнула под рукой, комнату затопило ярким светом.
В кресле сидел человек, как принято писать, средних лет, плотного телосложения, с лицом чекиста на работе, да еще одетый в плащ немодного покроя. В одной руке он держал сигарету, отставив ее в сторону, чтобы дым не лез в лицо. В другой руке плотно сидел пистолет и хищно таращился мне в живот.
Незнакомец вежливо спросил:
— Вы в порядке?
— Не стану скрывать, — ответил я. — Но пока вроде бы да.
— Это хорошо, — кивнул человек, и ствол пистолета кивнул вслед за ним.
«Как же банально поворачивается сюжет!» — воскликнет с негодованием любитель детективов.
Но в том-то и дело, отвечу я, что это ни фига не детектив, а моя жизнь. И я не виноват, что этот парень избрал именно такой способ знакомства со мной. Возможно, он тоже любит детективы и сейчас изображает из себя любимого героя.
Я не стал спрашивать, как он вошел. И не стал тыкать его лицом в подарочное издание Конституции, которое лежит у меня на столе. Не стал напирать на неприкосновенность жилища, забыл на время о частной собственности. У человека в руках был пистолет, а это напрочь отменяет всякие права и правила.
— Поднимите, пожалуйста, руки вверх, — все так же вежливо попросил незнакомец. — Не сочтите за оскорбительное недоверие, Алексей, но мои товарищи вас обыщут на всякий случай.
У меня за спиной выросли двое внушительных типов, затянутых в кожаные куртки. Наверное, прятались в соседней комнате. Их я причислил к молодому поколению чекистов.
— Чист, — сказал после скоротечного обыска первый кожаный.
— Даже документов нет, — добавил второй.
— Хм, этого, впрочем, и следовало ожидать. — Незнакомец убрал пистолет и предложил мне сесть. — Чувствуйте себя как дома, — он дружески улыбнулся.
— Спасибо, — я опустился на диван-кровать и всем своим видом изобразил бесконечную благодарность.
— Извините за обыск. Но это вынужденная предосторожность. Итак, представлюсь: Трофимов Сергей Николаевич.
— А ваше настоящее имя?
— Не ерничайте, Алексей. Мы из Федеральной службы безопасности. Как вы уже догадались.
— Да, только эти ребята везде чувствуют себя как дома, — согласился я. А сам подумал: уж больно вежливо он разговаривает.
— Мы шли к вам по делу. Как человек порядочный, вы бы не стали ведь нас держать под дождем, правда? Наверняка предложили бы нам свое гостеприимство? Но поскольку вы немного задерживались, мы решили войти.
— Забавные у вас извинения, — сказал я. — Может, пивка?
— Это то, что в холодильнике? — проявил он потрясающую осведомленность.
— Вы его, что, уже выпили?
— С вашего позволения, — чуть поклонился Сергей Николаевич.
— А то, что в ящике под вами? — спросил я.
Трофимов привстал и вытащил из кресла ящик.
— Добрые люди хранят там постельное белье, — прокомментировал я. — А вот мне больше нравится держать там пиво.
Сергей Николаевич с укоризной посмотрел на кожаных. Явная промашка со стороны сыщиков.
Мы откупорили баночное пиво и продолжили.
— Что вы делали в Таджикистане? — спросил Трофимов.
— Как будто вы не знаете.
— Хорошо, зайдем с другой стороны. Куда подевались все ваши вещи? Почему погранслужба провела вас через две границы без документов? Кем вы работали на тринадцатой погранзаставе?
— Э-э, отвечать на вопросы строго по порядку? Документы украли. Пограничники, видимо, чувствовали себя в долгу перед нами, поэтому и провели через границу. На заставу мы приехали, чтобы сделать репортаж.
— Вы были свидетелем разгрома второй заставы?
— Свидетель — это человек, который сидит на трибунах, как в амфитеатре, и наблюдает в свое удовольствие. А нас там чуть самих не убили. И вообще, Сергей Николаевич, к чему все эти дурацкие расспросы? Вы же и так все знаете. Давайте по существу.
— Хорошо, — легко согласился он. — Как вам угодно. Что вы знаете о «Блуждающих огнях»?
— Здрасьте! А вы-то откуда про это знаете?
— Вопросы задаю я.
— Ах, ну да, ну да… Узнал во время разгрома. Капитан сказал, что это «Блуждающие огни». Потом видел парочку этих бойцов через щелку. Мы прятались в укрытии.
— Кто эти люди? Откуда? — спросил Трофимов.
— А мне почем знать? Пограничники сказали, военная тайна. И дальше мы, понятно, не продвинулись.
Сергей Николаевич понимающе кивнул:
— И что вы намерены предпринять? Будете писать об этом?
— Судя по вашему выражению лица, писать об этом не стоит. Я правильно ответил?
Трофимов кивнул:
— И вообще я советую вам забыть о «Блуждающих огнях». Исключительно для вашего же блага. А мы обещаем, что забудем об оружии, с которым вы ездили встречать маневренную группу. Кажется, это против журналистских правил?
Быстро же они работают!
Вслух я сказал:
— Я-то их забуду. Но вот беда, они у меня документы сперли. Записные книжки и все такое. Если «Блуждающие огни» захотят меня найти, то сделают это. И тогда мне каюк. И найдут мое тело на мусорном пустыре в смешной позе и со стеклянными глазами.
— Мне очень жаль, — сочувственно произнес Сергей Николаевич, точно меня уже придушили. — Но тут мы вам помочь вряд ли сможем.
— Вы, что, сами не знаете, кто такие «Блуждающие огни»?
— В том-то и дело! Но вот вам на всякий случай мой телефон, — он протянул визитку.
На карточке только имя-фамилия и номер телефон. Судя по цифрам, явно не с Лубянки.
— Сергей Николаевич, а почему вы вдруг заинтересовались этим делом?
— Нашу контору всегда интересуют загадочные вещи. — Он поставил пустую банку пива на журнальный столик. — Тем более когда речь заходит о государственной безопасности. Вы сами-то служили, Алексей?
— Да. Пограничником на Дальнем Востоке, — машинально соврал я. У журналистов это происходит на автомате. Таковы уж издержки профессии.
— Вот видите! Сами должны прекрасно понимать, что такое военная тайна. Пограничники чего-то там нафурычили, а мы пытаемся разобраться. Но это так, к слову… — Трофимов встал. — Увы, рад бы с вами поболтать подольше, но дела, знаете ли, не терпят отлагательств, — неопределенно махнул рукой, показывая круговерть государственных забот. — Пойду…
И они исчезли из моей квартиры так же тихо, как и проникли в нее.
Глава 10
Через два дня мы встретились с Сашкой возле редакции. Я сразу рассказал ему о встрече с эфэсбэшниками и показал визитную карточку Трофимова.
Покрутив картонку в руке, Колчин горестно хмыкнул:
— Ну вот, теперь мы на крючке. Сегодня это дело не нравится мне еще больше, чем два дня назад. Хорошо, что они ко мне не ввалились.
— По-моему, они знали, что я живу один, а ты с семьей. Так что их выбор вполне очевиден.
— Нет, ну как быстро они работают! Не успели прилететь — и на тебе!
— Ты разузнал что-нибудь о медальоне?
— Надписи там слегка сходятся с одним древним восточным наречием. Это может быть или набор имен, или цитата из какой-нибудь священной древней книги.
— Ни хрена, в общем, — подытожил я.
— Дай мне сперва в себя прийти! Куда ты гонишь? Я ведь только вчера приехал вместе с тобой. Забыл? А у меня дети, жена. То да сё. Я глянул так мельком. Потом займусь твоим медальоном основательно.
— Очень тебя прошу, не затягивай. Ладно?
Колчин скорчил недовольную рожу, но все же кивнул.
В этот день нам предстояло пережить два значимых события — отчет в бухгалтерии и общую редакционную летучку. Раз в месяц на таких собраниях журналисты газеты голосовали за лучший материал месяца, и победитель получал солидную денежную премию. Наш материал из Таджикистана имел большие шансы на первое место. Никто и ничего более яркого за это время не написал. Реализмом своих статей мы сразили читателей наповал. Даже из Федеральной пограничной службы звонили, поздравляли и уверяли, что таких геройских парней (подразумевая: гражданских идиотов) по всей России даже с фонариком не сыскать.
Полные медовых надежд, мы перешагнули порог редакции.
Игоря Владимировича Седова в редакции называли бухгалтером от Бога. На месте Господа я бы обиделся. Более жадного, недоверчивого, сухого человека в жизни своей не видел. Чтобы купить собственным детям мороженое, этот тип наверняка требовал от них составить подробный письменный отчет с указанием веских причин такой покупки.
Игорь Владимирович посмотрел наш отчет и задумчиво заметил:
— Колчин, вы, кажется, востоковед по образованию?
— Да, Игорь Владимирович. Имею научные работы, между прочим.
— А я всего лишь историк-любитель, Саша, — с грустинкой сказал Седов. — По-моему, даже завоевание всей Средней Азии стоило Александру Македонскому значительно дешевле, чем вы тут мне написали. Откуда такие чудовищные цифры? Вы что, снабжали оружием и горючим всю российскую группировку в Таджикистане? Просто офигительный перерасход!
Я замялся.
Но Сашка быстро сообразил:
— Понимаете, гостиница, туда-сюда.
— Ресторан, девочки, — подхватил бухгалтер.
— Какие девочки! — возмутились мы. — Там война настоящая! Кругом пули, фугасы, пидарасы!
— А что? Где пули и пидарасы — там не может быть баб?
Мы явно говорили на разных языках. Кажется, бухгалтер нам завидовал и был стойко убежден, что всю командировку мы провалялись пьяные на продажных бабах, сочиняя свой геройский опус.
— Ваше пагубное предубеждение, — заметил мой напарник, — плохо отразится на нашей доброй репутации. Мы работали там, а не веселились. Можете почитать наш репортаж.
— Это вы главному редактору будете рассказывать. Я ваш репортаж в отчет налоговому инспектору пристегнуть не могу. Ему по фигу ваши похождения. Тоже мне, принцы Рашиды-аль-Гаруны! — Бухгалтер встал из-за стола, прихватив наши бумаги, и бросил уже на ходу: — Ждите меня здесь. Я скоро.
— Пошел к главному, — сказал Сашка, глядя ему вслед.
— Как думаешь, это страшно?
— Смотря в каком он настроении.
Через минуту Игорь Владимирович вернулся — с выражением полной душевной и математической гармонии на лице. Наверное, именно так выглядели первые в истории математики, которые вручную высчитали, что Земля все же круглая.
— Ваш вопрос решен положительно.
Уф!
— Вы получите половину из того, что вы тут написали, как перерасход, — продолжил Игорь Владимирович и сладенько ухмыльнулся. — Главный даже удивился, откуда у вас столько денег оказалось, помимо командировочных.
Мы продолжали напряженно молчать.
Бухгалтер снял с шеи ключик на шнурке, клямснул замком маленького сейфа и достал деньги.
Получив наличность, мы с Сашкой вздохнули и вошли на редакционное собрание. Нам еще светила премия за материал. Но, как оказалось впоследствии, оптимизм в больших дозах, как и алкоголь, ужасно вреден для организма.
По поводу первого места коллеги препирались недолго. Поскольку это был чуть ли не первый материал о настоящей войне и воспринимался публикой с огромным и еще свежим интересом. Тайное голосование подтвердило наши ожидания. Все бросились нас поздравлять. Насиловали рукопожатиями. Хлопали по плечу. Предлагали немедленно выпить.
Последнее предложение коллег понравилось нам больше всего. Мы сели в баре и заказали пивка. Вокруг собрались журналисты и фотографы послушать мои байки из склепа. Я увлеченно рассказывал о похождениях. Радуясь, что оказался в центре внимания.
С нами за столом сидела моя тайная любовь. С говорящим именем — Виктория. Черная челка, волна волос до попы. Она смотрела на меня большими черными глазами и хлопала длинными ресницами. Тень сопереживания колыхалась в глубине ее зрачков. Искорки сочувствия блуждали там, как рыбки в аквариуме. И чем дольше я рассказывал, тем больше мне казалось, что она вот-вот расплачется.
Все кивали, представляя себя на нашем месте.
— И тут как шандарахнет! — говорил я веско, вздымая руками. — БАЦ! ТРАХ! И застава превратилась в фабрику покойников!
— Надо же! — восклицали вокруг.
После четвертой бутылки пива Сашка пошел к главному редактору просить премию.
Когда я подошел к главному событию нашей командировки, к ночному бою, Колчин вернулся. Сел понуро. Откупорил пятую бутылочку, жадно глотнул и уперся глазами в пространство.
Все притихли.
— Отказал? — спросил я.
— Да, — Сашка досадливо мотнул головой. — Заявил, что мы и так перерасходовали. И половинчатое возмещение, которое мы получили, будет нам также и поощрительным гонораром за первое место.
— Сдается мне, — сказал я тихо, — что нас просто кинули.
— Не говорите так, — встрял наш коллега Юрий. — Просто главный редактор вернулся недавно из Парижа. Потратился там, знаете ли, на всякое. Ему тоже деньги нужны. Не только вам.
— Пойти, что ль, сказать ему спасибо? — посмурнел Сашка.
— Не надо! — пресек я. — Просто в следующий раз пусть сам едет на войну. Мне такие удовольствия даром не нужны.
Вечер был безнадежно испорчен. После моей последней реплики все засобирались домой. У кого-то обнаружились неотложные дела в городе, кто-то решил еще раз проверить свой материал перед версткой полосы. Ушла и моя тайная любовь, Виктория. Понимающе похлопала своими дивными ресницами на прощание и ушла. Мой взгляд побежал было следом за ее стройными ножками, но уперся в дверь.
— Ну, что? Может, коньяку все-таки долбанем? — предложил Сашка, когда мы остались одни.
Я заказал коньяк.
Не успели мы пригубить, как в дверях показалась Надя, секретарша нашего начальника Павлова.
— Иван Тимофеевич просит вас к себе, — пропищала она своим тоненьким, как удавка из гитарной струны, голоском.
Мы с Колчиным чертыхнулись и швырнули коньяк в глотку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Дождь рассвирепел и уже сплошной пеленой выписывал кругами по площади. Как рыбки в аквариуме, проплывали машины, тараща фары.
— Блуждающие огни, — показал я на поток автомобилей.
— Тебе смешно. А мне еще пожить охота, — Колчин хлебнул пивка.
Я достал из кармана медальон, который нашел возле убитого контрактника Решкина, показал Сашке.
— Тот самый? — уточнил он.
Я кивнул и протянул вещицу Колчину.
Сашка внимательно посмотрел на медальон, пытаясь прочесть надписи:
— Ни фига не понимаю… Однако вещица очень древняя. Сразу видно.
— Я тут подумал, а что, если в рюкзаках у маневренной группы лежало полно таких вещей?
— Да ладно тебе пургу на погранцов гнать, — возмутился Сашка. — Где ты там в этих горах найдешь сокровища?
— Ну, эти-то «огни» пришли же откуда-то? Вот там и надо искать. Возьми медальон домой, — предложил я. — У тебя полно справочной литературы, словарей. Может, там чего отыщешь?
— Ладно, — медальон исчез у Сашки в кармане.
— А по поводу помалкивать, я с тобой полностью согласен, — добавил я. — В репортаже опишем все как было, но без упоминания этих «огней». И без них круто получится.
— Господи! Как я рад, что вернулся! — Сашка возвел глаза к небу, опустил в мусорку пустую бутылку.
— Ты сейчас поедешь как все? — спросил я.
— Придется. Денег и так нет.
Дело в том, что Сашка некоторое время назад изобрел новый способ езды в переполненном метро. Колчин живет у станции «Красногвардейская». В этот район каждый вечер устремляется тьма горожан. В вагонах не протолкнуться. На станции «Каширская» ветка метро разделяется. Одна колея ведет до «Варшавской», самой незагруженной станции. Другая — до «Красногвардейской». Очень часто пассажиры путают поезда, поэтому машинист постоянно объявляет, в какую сторону идет состав. Колчин стал совать машинисту стольник, и тот заявлял по связи, что поезд идет до «Варшавской». Народ покидал вагоны, а Колчин ехал себе в полупустом поезде до своей станции «Красногвардейская».
На время командировок связку запасных ключей от квартиры я всегда отдаю соседке, бабушке Дарье. Она и за домом присмотрит, и цветы польет. Я это все рассказываю к тому, что какой-нибудь дотошный читатель наверняка влезет с вопросом: как это я попал в квартиру, если все вещи у меня украли? Вот так и попал.
Дверь с тихим чмоканьем впустила меня, и по прихожей разлился уютный свет лампы. Не стану долго описывать свою квартиру. Ну, обычное гнездилище любого рядового московского корреспондента. Справа от прихожей — большая гостиная, где двенадцать пар запросто могут станцевать венский вальс, и еще останется место для оркестра и гостей. Рядом с гостиной — просторная библиотека, где я работаю в свободные минуты. В центре — массивный стол с компьютером. Большой телевизор — в углу. И тянутся по стенам книжные полки на десять тысяч книг. Здесь же хранится моя любимая «Британская энциклопедия» 1911 года выпуска. А также раритетное издание трудов Марка Аврелия 1666 года выпуска стоимостью примерно в 500 тысяч евро. А может, и больше. Отсюда по винтовой лестнице можно попасть на второй этаж в мой кабинет… Ну, ладно-ладно, не пыхтите так злобно. Пошутил я, пошутил.
У меня обычная хрущовка. Никаких излишеств и особенных удобств.
Я прошел в комнату. И темнота заговорила со мной:
— Можете и тут включить освещение, Алексей. А то нам надоело сидеть в темноте.
Тьма щелкнула под рукой, комнату затопило ярким светом.
В кресле сидел человек, как принято писать, средних лет, плотного телосложения, с лицом чекиста на работе, да еще одетый в плащ немодного покроя. В одной руке он держал сигарету, отставив ее в сторону, чтобы дым не лез в лицо. В другой руке плотно сидел пистолет и хищно таращился мне в живот.
Незнакомец вежливо спросил:
— Вы в порядке?
— Не стану скрывать, — ответил я. — Но пока вроде бы да.
— Это хорошо, — кивнул человек, и ствол пистолета кивнул вслед за ним.
«Как же банально поворачивается сюжет!» — воскликнет с негодованием любитель детективов.
Но в том-то и дело, отвечу я, что это ни фига не детектив, а моя жизнь. И я не виноват, что этот парень избрал именно такой способ знакомства со мной. Возможно, он тоже любит детективы и сейчас изображает из себя любимого героя.
Я не стал спрашивать, как он вошел. И не стал тыкать его лицом в подарочное издание Конституции, которое лежит у меня на столе. Не стал напирать на неприкосновенность жилища, забыл на время о частной собственности. У человека в руках был пистолет, а это напрочь отменяет всякие права и правила.
— Поднимите, пожалуйста, руки вверх, — все так же вежливо попросил незнакомец. — Не сочтите за оскорбительное недоверие, Алексей, но мои товарищи вас обыщут на всякий случай.
У меня за спиной выросли двое внушительных типов, затянутых в кожаные куртки. Наверное, прятались в соседней комнате. Их я причислил к молодому поколению чекистов.
— Чист, — сказал после скоротечного обыска первый кожаный.
— Даже документов нет, — добавил второй.
— Хм, этого, впрочем, и следовало ожидать. — Незнакомец убрал пистолет и предложил мне сесть. — Чувствуйте себя как дома, — он дружески улыбнулся.
— Спасибо, — я опустился на диван-кровать и всем своим видом изобразил бесконечную благодарность.
— Извините за обыск. Но это вынужденная предосторожность. Итак, представлюсь: Трофимов Сергей Николаевич.
— А ваше настоящее имя?
— Не ерничайте, Алексей. Мы из Федеральной службы безопасности. Как вы уже догадались.
— Да, только эти ребята везде чувствуют себя как дома, — согласился я. А сам подумал: уж больно вежливо он разговаривает.
— Мы шли к вам по делу. Как человек порядочный, вы бы не стали ведь нас держать под дождем, правда? Наверняка предложили бы нам свое гостеприимство? Но поскольку вы немного задерживались, мы решили войти.
— Забавные у вас извинения, — сказал я. — Может, пивка?
— Это то, что в холодильнике? — проявил он потрясающую осведомленность.
— Вы его, что, уже выпили?
— С вашего позволения, — чуть поклонился Сергей Николаевич.
— А то, что в ящике под вами? — спросил я.
Трофимов привстал и вытащил из кресла ящик.
— Добрые люди хранят там постельное белье, — прокомментировал я. — А вот мне больше нравится держать там пиво.
Сергей Николаевич с укоризной посмотрел на кожаных. Явная промашка со стороны сыщиков.
Мы откупорили баночное пиво и продолжили.
— Что вы делали в Таджикистане? — спросил Трофимов.
— Как будто вы не знаете.
— Хорошо, зайдем с другой стороны. Куда подевались все ваши вещи? Почему погранслужба провела вас через две границы без документов? Кем вы работали на тринадцатой погранзаставе?
— Э-э, отвечать на вопросы строго по порядку? Документы украли. Пограничники, видимо, чувствовали себя в долгу перед нами, поэтому и провели через границу. На заставу мы приехали, чтобы сделать репортаж.
— Вы были свидетелем разгрома второй заставы?
— Свидетель — это человек, который сидит на трибунах, как в амфитеатре, и наблюдает в свое удовольствие. А нас там чуть самих не убили. И вообще, Сергей Николаевич, к чему все эти дурацкие расспросы? Вы же и так все знаете. Давайте по существу.
— Хорошо, — легко согласился он. — Как вам угодно. Что вы знаете о «Блуждающих огнях»?
— Здрасьте! А вы-то откуда про это знаете?
— Вопросы задаю я.
— Ах, ну да, ну да… Узнал во время разгрома. Капитан сказал, что это «Блуждающие огни». Потом видел парочку этих бойцов через щелку. Мы прятались в укрытии.
— Кто эти люди? Откуда? — спросил Трофимов.
— А мне почем знать? Пограничники сказали, военная тайна. И дальше мы, понятно, не продвинулись.
Сергей Николаевич понимающе кивнул:
— И что вы намерены предпринять? Будете писать об этом?
— Судя по вашему выражению лица, писать об этом не стоит. Я правильно ответил?
Трофимов кивнул:
— И вообще я советую вам забыть о «Блуждающих огнях». Исключительно для вашего же блага. А мы обещаем, что забудем об оружии, с которым вы ездили встречать маневренную группу. Кажется, это против журналистских правил?
Быстро же они работают!
Вслух я сказал:
— Я-то их забуду. Но вот беда, они у меня документы сперли. Записные книжки и все такое. Если «Блуждающие огни» захотят меня найти, то сделают это. И тогда мне каюк. И найдут мое тело на мусорном пустыре в смешной позе и со стеклянными глазами.
— Мне очень жаль, — сочувственно произнес Сергей Николаевич, точно меня уже придушили. — Но тут мы вам помочь вряд ли сможем.
— Вы, что, сами не знаете, кто такие «Блуждающие огни»?
— В том-то и дело! Но вот вам на всякий случай мой телефон, — он протянул визитку.
На карточке только имя-фамилия и номер телефон. Судя по цифрам, явно не с Лубянки.
— Сергей Николаевич, а почему вы вдруг заинтересовались этим делом?
— Нашу контору всегда интересуют загадочные вещи. — Он поставил пустую банку пива на журнальный столик. — Тем более когда речь заходит о государственной безопасности. Вы сами-то служили, Алексей?
— Да. Пограничником на Дальнем Востоке, — машинально соврал я. У журналистов это происходит на автомате. Таковы уж издержки профессии.
— Вот видите! Сами должны прекрасно понимать, что такое военная тайна. Пограничники чего-то там нафурычили, а мы пытаемся разобраться. Но это так, к слову… — Трофимов встал. — Увы, рад бы с вами поболтать подольше, но дела, знаете ли, не терпят отлагательств, — неопределенно махнул рукой, показывая круговерть государственных забот. — Пойду…
И они исчезли из моей квартиры так же тихо, как и проникли в нее.
Глава 10
Через два дня мы встретились с Сашкой возле редакции. Я сразу рассказал ему о встрече с эфэсбэшниками и показал визитную карточку Трофимова.
Покрутив картонку в руке, Колчин горестно хмыкнул:
— Ну вот, теперь мы на крючке. Сегодня это дело не нравится мне еще больше, чем два дня назад. Хорошо, что они ко мне не ввалились.
— По-моему, они знали, что я живу один, а ты с семьей. Так что их выбор вполне очевиден.
— Нет, ну как быстро они работают! Не успели прилететь — и на тебе!
— Ты разузнал что-нибудь о медальоне?
— Надписи там слегка сходятся с одним древним восточным наречием. Это может быть или набор имен, или цитата из какой-нибудь священной древней книги.
— Ни хрена, в общем, — подытожил я.
— Дай мне сперва в себя прийти! Куда ты гонишь? Я ведь только вчера приехал вместе с тобой. Забыл? А у меня дети, жена. То да сё. Я глянул так мельком. Потом займусь твоим медальоном основательно.
— Очень тебя прошу, не затягивай. Ладно?
Колчин скорчил недовольную рожу, но все же кивнул.
В этот день нам предстояло пережить два значимых события — отчет в бухгалтерии и общую редакционную летучку. Раз в месяц на таких собраниях журналисты газеты голосовали за лучший материал месяца, и победитель получал солидную денежную премию. Наш материал из Таджикистана имел большие шансы на первое место. Никто и ничего более яркого за это время не написал. Реализмом своих статей мы сразили читателей наповал. Даже из Федеральной пограничной службы звонили, поздравляли и уверяли, что таких геройских парней (подразумевая: гражданских идиотов) по всей России даже с фонариком не сыскать.
Полные медовых надежд, мы перешагнули порог редакции.
Игоря Владимировича Седова в редакции называли бухгалтером от Бога. На месте Господа я бы обиделся. Более жадного, недоверчивого, сухого человека в жизни своей не видел. Чтобы купить собственным детям мороженое, этот тип наверняка требовал от них составить подробный письменный отчет с указанием веских причин такой покупки.
Игорь Владимирович посмотрел наш отчет и задумчиво заметил:
— Колчин, вы, кажется, востоковед по образованию?
— Да, Игорь Владимирович. Имею научные работы, между прочим.
— А я всего лишь историк-любитель, Саша, — с грустинкой сказал Седов. — По-моему, даже завоевание всей Средней Азии стоило Александру Македонскому значительно дешевле, чем вы тут мне написали. Откуда такие чудовищные цифры? Вы что, снабжали оружием и горючим всю российскую группировку в Таджикистане? Просто офигительный перерасход!
Я замялся.
Но Сашка быстро сообразил:
— Понимаете, гостиница, туда-сюда.
— Ресторан, девочки, — подхватил бухгалтер.
— Какие девочки! — возмутились мы. — Там война настоящая! Кругом пули, фугасы, пидарасы!
— А что? Где пули и пидарасы — там не может быть баб?
Мы явно говорили на разных языках. Кажется, бухгалтер нам завидовал и был стойко убежден, что всю командировку мы провалялись пьяные на продажных бабах, сочиняя свой геройский опус.
— Ваше пагубное предубеждение, — заметил мой напарник, — плохо отразится на нашей доброй репутации. Мы работали там, а не веселились. Можете почитать наш репортаж.
— Это вы главному редактору будете рассказывать. Я ваш репортаж в отчет налоговому инспектору пристегнуть не могу. Ему по фигу ваши похождения. Тоже мне, принцы Рашиды-аль-Гаруны! — Бухгалтер встал из-за стола, прихватив наши бумаги, и бросил уже на ходу: — Ждите меня здесь. Я скоро.
— Пошел к главному, — сказал Сашка, глядя ему вслед.
— Как думаешь, это страшно?
— Смотря в каком он настроении.
Через минуту Игорь Владимирович вернулся — с выражением полной душевной и математической гармонии на лице. Наверное, именно так выглядели первые в истории математики, которые вручную высчитали, что Земля все же круглая.
— Ваш вопрос решен положительно.
Уф!
— Вы получите половину из того, что вы тут написали, как перерасход, — продолжил Игорь Владимирович и сладенько ухмыльнулся. — Главный даже удивился, откуда у вас столько денег оказалось, помимо командировочных.
Мы продолжали напряженно молчать.
Бухгалтер снял с шеи ключик на шнурке, клямснул замком маленького сейфа и достал деньги.
Получив наличность, мы с Сашкой вздохнули и вошли на редакционное собрание. Нам еще светила премия за материал. Но, как оказалось впоследствии, оптимизм в больших дозах, как и алкоголь, ужасно вреден для организма.
По поводу первого места коллеги препирались недолго. Поскольку это был чуть ли не первый материал о настоящей войне и воспринимался публикой с огромным и еще свежим интересом. Тайное голосование подтвердило наши ожидания. Все бросились нас поздравлять. Насиловали рукопожатиями. Хлопали по плечу. Предлагали немедленно выпить.
Последнее предложение коллег понравилось нам больше всего. Мы сели в баре и заказали пивка. Вокруг собрались журналисты и фотографы послушать мои байки из склепа. Я увлеченно рассказывал о похождениях. Радуясь, что оказался в центре внимания.
С нами за столом сидела моя тайная любовь. С говорящим именем — Виктория. Черная челка, волна волос до попы. Она смотрела на меня большими черными глазами и хлопала длинными ресницами. Тень сопереживания колыхалась в глубине ее зрачков. Искорки сочувствия блуждали там, как рыбки в аквариуме. И чем дольше я рассказывал, тем больше мне казалось, что она вот-вот расплачется.
Все кивали, представляя себя на нашем месте.
— И тут как шандарахнет! — говорил я веско, вздымая руками. — БАЦ! ТРАХ! И застава превратилась в фабрику покойников!
— Надо же! — восклицали вокруг.
После четвертой бутылки пива Сашка пошел к главному редактору просить премию.
Когда я подошел к главному событию нашей командировки, к ночному бою, Колчин вернулся. Сел понуро. Откупорил пятую бутылочку, жадно глотнул и уперся глазами в пространство.
Все притихли.
— Отказал? — спросил я.
— Да, — Сашка досадливо мотнул головой. — Заявил, что мы и так перерасходовали. И половинчатое возмещение, которое мы получили, будет нам также и поощрительным гонораром за первое место.
— Сдается мне, — сказал я тихо, — что нас просто кинули.
— Не говорите так, — встрял наш коллега Юрий. — Просто главный редактор вернулся недавно из Парижа. Потратился там, знаете ли, на всякое. Ему тоже деньги нужны. Не только вам.
— Пойти, что ль, сказать ему спасибо? — посмурнел Сашка.
— Не надо! — пресек я. — Просто в следующий раз пусть сам едет на войну. Мне такие удовольствия даром не нужны.
Вечер был безнадежно испорчен. После моей последней реплики все засобирались домой. У кого-то обнаружились неотложные дела в городе, кто-то решил еще раз проверить свой материал перед версткой полосы. Ушла и моя тайная любовь, Виктория. Понимающе похлопала своими дивными ресницами на прощание и ушла. Мой взгляд побежал было следом за ее стройными ножками, но уперся в дверь.
— Ну, что? Может, коньяку все-таки долбанем? — предложил Сашка, когда мы остались одни.
Я заказал коньяк.
Не успели мы пригубить, как в дверях показалась Надя, секретарша нашего начальника Павлова.
— Иван Тимофеевич просит вас к себе, — пропищала она своим тоненьким, как удавка из гитарной струны, голоском.
Мы с Колчиным чертыхнулись и швырнули коньяк в глотку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33