А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Могу изготовить копию, если она вам понадобится.
— О, не беспокойтесь, я просто забыл вернуть документ.
Как же, забыл, думал Майкл, когда детектив ушел. Сертификат был подлинный, об этом позаботился Томми Про много лет назад. Но на нем были мои отпечатки пальцев. Он сел за стол и сделал несколько глубоких вдохов. Он молил бога, чтобы Ривера ничего не заподозрил.
В этот момент на пороге возникла Марго с пачкой писем. — Надеюсь, не все здесь пойдет на выброс, — сказала она, положив пачку ему на стол.
— Спасибо. Он обошел вокруг стола и заглянул в ящики.
— Что вы ищете?
— Вскрыватель конвертов.
— Вы постоянно теряете вещи. Я найду его, когда вы уйдете на обед.
Когда Майкл вернулся с обеда, вскрыватель конвертов лежал на его столе.
ГЛАВА 29
Майкл сидел за рабочим столом и смотрел на своего директора. Элиот Розен был высок, сухощав и плохо выбрит. В данный момент он что-то выискивал в собственном носу.
— Элиот, — обратился к нему Майкл, — давайте договоримся, что когда сюда придут Боб или Сюзан Харт, вы оставите нос в покое.
— Прошу прощения, — покраснев, сказал юноша. Он вообще имел привычку смущаться.
— Я показывал им вашу работу, и она произвела на них несомненное впечатление, но, тем не менее, они хотят с вами лично познакомиться. Мы многого ждем от этой встречи.
— Я знаю, — сказал Розен.
— Помните, вам предстоит разговор не только с актером, но также с его женой, и мне бы очень не хотелось, чтобы вы слишком увлеклись мистером Хартом. Посвящайте Сюзан во все детали, и если сумеете ее обаять, это нам совсем не повредит.
— Обещаю сделать все в лучшем виде.
— Если возникнут какие-либо сложности, следите за тем, куда я начну клонить, поняли?
— Послушайте, у меня тоже может быть свое мнение.
— В данном случае, не может. Если у вас возникнет мысль, противоречащая позиции Харта, посоветуйтесь сначала со мной, и к тому же приватно. При условии, что я разделю вашу точку зрения, мы двинемся дальше, хорошо?
Розен кивнул в знак согласия.
— Элиот, — миролюбиво продолжил продюсер, — вы находитесь в начале большой карьеры. Поэтому постарайтесь не поссориться с супер известным актером и его влиятельной женой. Если они захотят чего-то, что пагубно отразится на фильме, не волнуйтесь, я защищу фильм. А когда мы дойдем до того места, где поют, замолчите. И только одобрительно кивайте головой.
— У меня с этой сценой и так полно проблем, — произнес Розен.
— Элиот, мы уже обсуждали эту сцену. Она останется, и давайте больше не будем к этому возвращаться.
— Хорошо, хорошо, вы — босс.
— Не делайте на этом акцента. Каждый имеет своего босса, за исключением, разве что, Лео Голдмэна, который, по сути, бог. Лео предоставляет мне свободу действий, и я не желаю, чтобы кто-либо это нарушал, особенно, директор-новичок.
— Хорошо, хорошо.
— Не беспокойтесь, этот фильм даст вам отличный старт. Он улыбнулся. После того, как Тихоокеанские дни выйдут на экраны, у меня уже не будет финансовых возможностей удовлетворить ваши будущие запросы.
Розен рассмеялся. — Это мне нравится.
Тут в дверь постучали, и Марго впустила в кабинет Роберта и Сюзан Харт.
Майкл первым делом направился к Сюзан, театрально обняв и поцеловав ее, затем тепло пожал руку Бобу.
— Как же я рад видеть вас обоих, — сказал он, — я дождаться не мог услышать вашу реакцию на сценарий. И, кроме того, позвольте представить вам Элиота Розена.
Юноша пожал им руки. — Ваша игра всегда доставляла мне колоссальное удовольствие, — обратился он к Харту. — Я был потрясен, узнав, что мы вместе будем делать эту картину.
— Харт с благодарностью воспринял хвалу, и все заняли места перед огромным камином.
— Я помню эту декорацию, — заметил Харт. Мне нравилось то кино, и я любил Рэндольфа. Я всегда мечтал сыграть эту роль.
Майкл улыбнулся. — Это неплохая мысль. Когда закончим Тихоокеанские дни, можно об этом подумать. Он подался чуть-чуть вперед. — А теперь скажите, что вы думаете по поводу сценария.
— Мне он ужасно понравился, — сказал Харт.
— Но там есть проблемы, — остудила его пыл Сюзан.
Майкл взял с кофейного столика экземпляр сценария. — Я жажду услышать о каждой из них, причем с самого начала.
Не пользуясь никакими заметками, Сюзан Харт пролистала сценарий, сцену за сценой, внося по ходу дела большие и малые критические замечания. Майкл обратил внимание, что все они были нацелены на увеличение размеров роли мужа и уточнение его диалогов. Он немедленно согласился с Сюзан по большей части ее замечаний и пообещал проконсультироваться с Марком Адаром по поводу остальных.
— Ну, и, наконец, — сказала она, — сцену с пением следует убрать.
— Майкл выдержал паузу, затем обернулся к ее мужу. — Боб, а как вы сами относитесь к этой сцене?
— Я могу сыграть ее, — спокойно произнес Харт.
— Но он не будет, — жестко добавила Сюзан. — последние двадцать пять лет своей жизни Боб посвятил созданию собственного образа, который оказался буквально золотым. И я не позволю ему сделать что-то, что способно разрушить этот образ в глазах его зрителей. Нам проще отказаться от фильма вообще.
— Сюзан, позвольте поделиться с вами своими мыслями по этому поводу, — обратился к ней Майкл, направив всю свою психологическую энергию на Боба Харта. — Боб находится в поворотной точке своей карьеры, он оставил след в полицейских фильмах, вестернах и триллерах, и продолжать в таком же духе — значит, по сути дела повторяться. Если он сделает это, то даже его фанаты и критики, которые любили его, станут постепенно остывать. И еще одно. Прошло немало времени с тех пор, как сценарий писался исключительно под великий талант Боба.
— Это — истинная правда, — сказал Харт. При этом жена косо посмотрела на него.
— Боб обладает ресурсами, о которых публика даже не подозревает. И этот фильм проявит их, могу вас всех заверить. — Здесь мы имеем дело с человеком пенсионного возраста, но обладающего всеми настоящими мужскими качествами. Он умеет доказать свою человечность в сцене с конюхом, который дурно обращается с лошадьми. И он показывает необычайную чувствительность в сценах с детьми-пациентами. Наконец, он не в силах выразить свои чувства к женщине, которая слишком молода для него. Однако, в одной необычайно сильной сцене завоевывает ее сердце. А теперь скажите, что во всем этом плохого?
Сюзан Харт не заставила себя ждать. — Несомненно, по поводу сцен с конюхом и детьми вы полностью правы, и также несомненно, что он завоюет сердце девушки, но причем здесь пение ?
— Да, потому, Сью, что он — неизлечимый романтик, а это неизлечимо романтическое кино. В нем таится громадная сила, и все это создаст мощный разряд в кинопрокате. И что плохого в пении?
Сюзан вскочила с места и хотела ответить, но тут случилось неожиданное, — ее прервал собственный муж.
— А ведь мне доводилось петь и прежде, — сказал Боб.
— Сюзан повернулась и уставилась на него. — Что?
— Дорогая, это было еще задолго до нашей встречи с тобой. Меня готовили для музыкальной карьеры. В те времена я искренне считал, что буду участвовать в мюзиклах.
— Ты никогда об этом не говорил, — удивилась Сюзан.
— Не было причины. До того, как я поступил в Студию Актеров, я, главным образом, концентрировался на том, чтобы получить роль в мюзикле. А потом я попал на глаза Ли Страсбергу, тот разглядел во мне драматический талант и сменил мою ориентацию.
— За что мы все должны быть благодарны ему, — добавил Майкл. —Да, Сюзан, позвольте спросить, вы слушали музыку из нашего фильма?
— Нет, и в этом нет никакой необходимости, — ответила она.
— А я бы хотел, чтобы вы прослушали ее прямо сейчас. Майкл снял трубку. — Марго, пожалуйста, пригласите сюда Антона с Херманном.
Антон Грубер и Херманн Хеч вошли в комнату, и все приготовились слушать.
Антон исполнил вступление, и Херманн запел. Время от времени Майкл следил за реакцией Сюзан, но ее лицо было непроницаемой маской. Когда Херманн закончил партию, все зааплодировали, и музыканты удалились.
Майкл повернулся к Бобу и Сюзан. — Ну?
— Я могу это исполнить, — ответил Харт. — Это в пределах моих музыкальных возможностей. Мне нужно только распеться, чтобы придти в форму.
— Сюзан?
— Я признаю, это было прекрасно, — сказала она, — только не пойму, почему он пел на немецком языке?
— Вот, что я вам скажу, Сюзан, давайте снимем это, а потом будем решать. Обещаю, что не собираюсь выставлять Боба посмешищем. Если вам не понравится, мы предпримем альтернативные съемки.
Она обернулась к мужу. — Тебя это, в самом деле, устраивает?
Харт пожал плечами. — Давай поглядим, как все пойдет.
— Ладно, — сказала Сюзан, — мы посмотрим, как получится, а потом решим. Но никто, подчеркиваю, никто посторонний не должен видеть эту сцену, пока мы не дадим свое «добро».
— Меня это вполне устраивает, — заметил Майкл. — Элиот?
— Меня тоже, — сказал Розен. Это было первое, что он произнес за весь вечер.
— Я вернусь к вам со сценарием после того, как переговорю с Марком. Совещание объявляю закрытым.
Когда Хартсы ушли, Элиот заговорил снова. — Вы и в самом деле думаете, что она оставит нам эту сцену? Мне кажется, она — тот еще крепкий орешек.
— Доверьтесь мне, — сказал Майкл. — По крайней мере, эта сцена заняла все ее внимание, и она не стала интересоваться лично вами.
— В таком случае, эта сцена начинает мне нравится, — отозвался Розен.
ГЛАВА 30
Майкл стоял в центре огромного офиса Лео Голдмэна и купался в лучах славы. Не менее сотни самых влиятельных лиц в киноиндустрии — продюсеров, руководителей студий, актеров, директоров и журналистов — заполнило приемную. Они только что закончили просмотр Городских вечеров, и в воздухе еще витал звук оваций.
К этому времени у Майкла была уже приличная борода, и в толпе он чувствовал себя в безопасности, хотя после просмотра не менее десяти минут приглядывался к каждому лицу. К счастью, никто из гостей не был тем человеком в Мерседесе, — свидетелем убийства Мориарти, и здесь не оказалось женщины, которая тоже могла его запомнить.
Он выслушивал поздравления одного из самых известных директоров, когда секретарь Лео взяла его под руку.
— В чем дело? — спросил ее Майкл, стараясь говорить, как можно спокойнее.
— С вами желает говорить по телефону охранник с главной проходной. Очевидно, кто-то заявил, что знает вас и просит пропустить его в студию.
Майкл извинился за прерванный разговор и пошел в офис, где был телефон.
— Мистер Винсент, с вами говорит Джим с главной проходной. Здесь находится человек по имени Пэриш, который уверяет, что он директор вашей картины и просит пропустить его в зал.
— Чак Пэриш? — спросил Майкл. Вот так неприятность.
— Да, это он.
Майкл задумался на секунду. — Джим, объясните ему, как попасть ко мне в офис. Я приму его там.
— Да, сэр.
Майкл положил трубку и вышел из здания. Он быстро добрался до своего офиса, и пришел практически одновременно с Чаком. Тот как раз выходил из своей спортивной машины. Но, видимо, неудачно, так как зацепился за что-то и упал лицом на асфальт. Его портфель отлетел на несколько шагов в сторону.
Майкл поднял портфель и помог юноше подняться на ноги.
— Чак, осторожнее! Выглядел Пэриш далеко не лучшим образом.
— Черт бы побрал эту машину. Не могу к ней привыкнуть, тем более что я одолжил ее у друга.
— Пойдем внутрь. Майкл отворил ключом дверь, включил свет и повел Чака к себе в офис. — Ну, и шишку ты набил себе на лбу. Дай-ка я тебе помогу. Он раскрыл дверцу бара, смочил платок водкой, вернулся к Чаку и приложил платок к его лбу, а затем промыл ссадину. Запах водки смешался с запахом того, что незадолго до этого пил Чак.
— Тебе не кажется, что лучше, если ты плеснешь мне этой жидкости в стакан? — попросил он.
— Конечно. Майкл заполнил стакан льдом и сверху долил водки. — Тоник?
— Достаточно и льда.
— Майкл подал ему стакан и пригласил присесть на один из диванов. — А я и не знал, что ты в Лос Анжелесе. Почему не позвонил раньше?
— Я здесь уже пару недель, сделав большой глоток, сказал Чак. — Вот узнал, что сегодня здесь крутят мой фильм.
— Ты несколько опоздал. Все закончилось час назад. Если бы я только знал, что ты в городе! Непременно бы тебя пригласил.
— Не повезло, как всегда. Ну, а им, понравилось?
— Реакция была смешанная, — солгал Майкл.
— Смешанная? Стало быть, тут не на что рассчитывать?
— Пока об этом рано говорить.
— Как поживает красотка Ванесса? — желчно поинтересовался Чак.
— Полагаю, что у нее все нормально, — ответил Майкл, стремясь быстрей свернуть тему. — А как у тебя? Над чем сейчас работаешь?
— А я написал еще один сценарий, — сказал Чак, уставившись в остывший камин.
— Хорошо. Хотелось бы ознакомиться с ним.
Чак раскрыл портфель и протянул Майклу свернутую в рулон рукопись.
Майкл взглянул на титул. «В лабиринтах прямоты» . Неплохое заглавие. О чем это?
Я предпочел бы, чтобы ты ознакомился со сценарием без моих комментариев.
— Хорошо. Постараюсь сделать это в уикенд.
— Нет, я не могу ждать так долго.
— Прошу прощения?
— Я хочу продать тебе эту рукопись прямо сейчас.
— Но ведь я еще не читал.
— Поверь, это лучше, чем мой предыдущий сценарий, — сказал Чак. — Ты должен мне поверить на слово.
— Не сомневаюсь, что так оно и есть, но не могу купить, не глядя.
— Отчего же? Разве у тебя тут нет на это полномочий? Никогда не поверю, что ты можешь остаться равнодушным, когда речь идет о сделке.
— Чак, у меня есть полномочия, но не думаешь ли ты, что это несколько нечестно просить меня купить кота в мешке?
— Майкл, мне нужны деньги.
Майкл был удивлен. — Чак, последний раз, когда мы виделись, у тебя было три четверти миллиона наличными. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что тебе нужны деньги?
— Мне они просто нужны.
— Зачем?
— Есть кое-какие люди, которые давят на меня.
— Что еще за люди?
— Очень настырные люди.
— Что произошло с твоими деньгами, Чак?
— Ну, во-первых, я сделал несколько неудачных капиталовложений. И, кроме того, мне досталась очень дорогостоящая леди. И мы с ней оба приобрели довольно скверную привычку.
— Кокаин?
Чак кивнул. — Господи, никогда бы не поверил, что денежки могут так быстро испариться.
— А я то надеялся, что после такого ужасного примера с Кэрол Джеральди, ты будешь держаться подальше от наркоты.
— Послушай, сейчас уже поздно толковать об этом. На будущей неделе я собираюсь в реабилитационный центр, — нашел одно местечко на побережье. Мне сейчас надо оплатить некоторые долги и немного продержаться, покуда я не начну восстановительный курс, понимаешь?
Майкл быстро пробежал взглядом по страницам сценария. Он понимал, что невозможно немедленно оценить вещь, но, по крайней мере, выстроена она была неплохо. К тому же, Чак Пэриш был очень талантливый писатель.
— Ну, и сколько ты хочешь за него?
— Боже, понятия не имею. Я только знаю, что должен пятьдесят штук, а тем двоим, кажется, задолжал не менее тридцати или около того.
— Господи, подумал про себя Майкл. Он, и в самом деле, по уши в дерьме.
— Как насчет четверти миллиона?
— Чак…
— Я знаю, знаю, что ты еще не читал. Поверь, Майкл, это моя самая лучшая работа. Она потрясна.
— И когда тебе понадобятся деньги?
— Теперь же.
— Сейчас? Чак, сейчас девять вечера. Я не могу обналичить чек в такой час.
— Тогда завтра, прямо с утра?
— Я не могу заплатить четверть миллиона за то, чего в глаза не видел.
— Хорошо. Сколько можешь?
— Ты и вправду должен этим людям восемьдесят штук?
— Как минимум.
— Ладно, Чак. Я дам тебе сто тысяч за то, что не видел в глаза.
— По рукам, — без колебаний сказал Чак.
Майкл подошел к письменному столу и вынул из ящика стандартные бланки на заключение контрактов, затем вернулся к дивану. Он положил бланк контракта на стол и дал Чаку ручку. Подпиши вот здесь, — сказал он, показав пальцем.
— Это же пустой бланк.
— Я заполню его позже.
— Когда я получу деньги?
— Первым делом завтра с утра я подготовлю чек.
— Мне нужны наличные, а не чек.
— Хорошо, давай встретимся возле банка студии на углу Вилшир и Биверли Глен, скажем, в одиннадцать. Нет, лучше в двенадцать.
— В полдень? Ты обещаешь?
— Конечно.
Чак подписал контракт.
Майкл положил контракт обратно в ящик стола. — Чак, рад бы поболтать с тобой подольше, но мне нужно еще успеть в одно место.
Чак поднялся. — И я хочу быть директором фильма, — сказал он.
— Я сам бы хотел, чтобы ты был директором, но сразу сделать это не могу.
— А где мой экземпляр контракта?
— Я подготовлю его и принесу твой экземпляр прямо в банк. А сейчас, Чак, прошу прощения.
Они пожали друг другу руки, и Майкл пошел к своему автомобилю. — До завтра.
— До завтра.
Черт возьми, подумал Майкл. Но надо убедиться, что я не проиграл. Он махнул Чаку рукой и вернулся обратно в офис Лео, чтобы попрощаться с гостями, потом отправился назад к себе в офис, разыскал тетрадь для записей и ручку, включил торшер и устроился на диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30