— Столько времени потрачено зря!»
Поддержка братства ободряла его, к нему возвратилось чувство собственного достоинства, как когда-то возвратилось здоровье после лечения в Раунд-Маунтинз; он продолжал бороться против СПИДа, и это делало его нужным людям; любовь и забота о Шоне давали жизни новый смысл.
— Я счастлив, — искренне признался он Вере. — Господи, я по-настоящему счастлив, и, как это ни смешно, этим я обязан Виктору Даймонду. Если бы не он, может, ничего такого никогда бы не случилось.
— Даймонду? — удивилась Вера.
— В тот последний вечер в Ла-Плаите он говорил мне такие ужасные вещи, что я чувствовал себя униженным. Мне даже в голову не приходило, что один человек может так унижать другого. Мне тогда казалось, что я умру со стыда или сойду с ума, но я выжил. Уже потом, когда я немного успокоился, мне стало жалко Даймонда. Спасибо Господу, что он никогда не узнает, что чуть не убил меня.
— Ты продолжаешь молиться за него?
— Конечно. В тот день я наблюдал за отцом Игнасио, и хотя он стар, весь трясется и был слегка пьян, он сделал свое дело, а это главное. Во всяком случае, именно тогда я решил, что глупо оставаться Арни Блейзом, и я сделал то, что хотел. Теперь перед тобой брат Арнольд.
Кстати, Вера, почему вы не говорите, что ждете ребенка?
— Я не ожидала, что Сент расскажет тебе, — ответила Вера, покраснев.
— Это и не нужно.
— Ты хочешь сказать…
— Ты очень изменилась, Вера. Ты вся светишься изнутри, и к тому же твое платье ничего не скрывает.
Вера дотронулась до живота.
— Но предполагалось, что платье скроет мою беременность. Эти оборочки должны отвлечь от него внимание, во всяком случае, так мне сказала продавщица.
— Она наверняка получает комиссионные с каждой продажи, — возразил Арни. — Тебе нужна была моя помощь, Вера. Ты совсем не разбираешься в одежде. Но почему вы все держите в секрете? Почему не расскажете всем? Я бы на вашем месте рассказал.
— Это было бы слишком для мамы, — со вздохом ответила Вера. — Ей и без того все не нравится.
— На твоем месте я бы все рассказал ей. Ее реакция может быть совсем противоположной. Во всяком случае, — «Арни поднял стакан с холодным чаем, — примите мои поздравления. Когда должно произойти знаменательное событие?
— Врачи говорят, 21 марта.
— Шон к тому времени уже уедет. Мне бы хотелось, чтобы он увидел ребенка.
— Поздравляю, Санто! — закричал Хавьер Гальегос. — Ты воспользовался моим советом, и сейчас ты самый счастливый человек на свете. Я оказался прав, не так ли? Ты женился на львице, и скоро она принесет тебе первое потомство.
Сент был рад, что друг говорит по-испански и Вера их не понимает, но, однако, был страшно удивлен.
— Как ты узнал? — спросил он. — Вера сказала?
— Зачем ей мне говорить? У меня самого есть глаза.
— Пока мы еще официально не объявляли об этом.
— Что значит официально? Ты говоришь смешные вещи.
Ребенок уже существует и… — Внимание Гальегоса отвлекла вошедшая пара. — Санто! — снова закричал он, хватая Сента за руку. — Кто это? Познакомь меня с ней!
Повернувшись, Сент увидел яркую рыжеволосую женщину, идущую под руку с солидным пожилым мужчиной.
— Я рада, что ты приехала, Мел, — холодным тоном сказала Джи Би. — Разрешите вам представить мою сестру Мелроуз и се мужа Германа Шварца.
Гальегос с энтузиазмом пожал Мелроуз руку.
— Рад познакомиться!
Мелроуз так и не узнала, что была на волосок от смерти, и уже почти забыла, как неосторожно поступила и сколько шума наделала. Правда, сейчас она относилась к своему поступку как к вполне оправданному. Уж если смотреть правде в глаза, с ней поступили несправедливо, и в конце концов «каждый должен позаботиться и о себе». Большую часть полученных от газеты денег она потратила на приобретение модной одежды и на круиз по Карибскому морю, где и встретила Германа. Правда, она считала, что если бы еще немного подождала, то заманила бы в свои сети кого-нибудь получше, но, успокаивала она себя, «дареному коню в зубы не смотрят».
Герман Шварц, владелец сети дамских магазинов в одиннадцати западных государствах и на Гавайях, сделал из Мелроуз не только честную женщину, но и накупил ей особняков, мехов и долгожданный «мерседес». Он также написал завещание, согласно которому после его смерти ей доставалось состояние в четыре миллиона долларов, чем он немало взбесил своих бывших двух жен и их отпрысков. Все, что оставалось Мелроуз делать, это ждать. Теперь она заняла свое место под солнцем и очень жалела бедняжку Джо-Бет.
— Вижу, что ты наконец встала на ноги, — сказала Джи Би, холодно оглядывая сестру.
— Да. Некоторые люди рождаются победителями, — ответила довольная Мелроуз, поглаживая себя по пышным бокам, обтянутым зеленым платьем с рюшами. — Может, я могу сделать что-нибудь для тебя, дорогая? — великодушно предложила она. — Ты только скажи. Мне совсем не нравится, что ты похоронила себя на этой ферме да еще с ребенком на руках, У меня есть хороший адвокат, настоящий дока в своем деле.
— Спасибо.
— Тебе, наверное, скучно здесь. Это все-таки не Лос-Анджелес.
— Ты скучаешь по Старфайер? — спросила Вера.
— Старфайер? — не сразу поняла Джи Би, аккуратно поддерживая своего малыша за круглый задик. — Это все в прошлом, и я не хочу вспоминать о нем.
— Ты, наверное, очень занята?
— О да. Мы засадили виноградом еще несколько акров земли и все время экспериментируем с новыми прививками. Я стала их полноправным партнером. — Джи Би с гордостью улыбнулась. По всему было видно, что она чувствует себя на своем месте. — Я все время учусь. Столько надо узнать! Как только я отниму Анну от груди, я пойду изучать виноградарство и виноделие.
— Виноделие?
— Да. Так что сама видишь, сколько у меня дел, поэтому мне некогда думать о Старфайер. — Джи Би отстегнула ребенка и протянула его Вере. — Хочешь подержать?
Вера неловко взяла девочку на руки, Анна захныкала.
— Мне кажется, что я сделала ей больно.
— Ничего, практикуйся. Вы с Сентом еще не придумали имя ребенку?
На тете Глории был тот же костюм, что она надевала на первую свадьбу Сента.
— Эта жена мне нравится больше, — сказала она, поздравляя его.
— Спасибо, тетя Гло. Она мне тоже нравится больше.
— Ты прекрасно выглядишь. Я рада, что ты счастлив. Я слышала, ты очень занят.
— Очень.
Сент продолжал работать на студии «Омега», и недавно они с Верой изобрели новую компьютерную игру «Проклятие колдуна». Эта новая работа имела потрясающий успех и была гораздо интереснее, чем комиксы.
— Она у тебя очень умная, и платьице на ней хорошее, беременность ей идет. Почему ты смотришь на меня с таким удивлением? Я же все вижу. И другие, думаю, видят.
Спринг Кентфилд, молодая и красивая, как всегда, в платье цвета кукурузы с голубой отделкой, примерно того же стиля, что и платье Веры, едва ощутимым поцелуем приложилась к щеке своей новой родственницы.
— Мне кажется, что Вера могла бы выбрать более подходящее платье, — сказала она с ехидством. — Желтый цвет убивает ее.
— Глупости, — ответила мама, допивая четвертый бокал шампанского, — она выглядит такой цветущей.
— Она опять стала набирать вес, — продолжала Спринг.
— Еще бы ей не набирать, если она ест за двоих. Думаю, что вы ждете не дождетесь своего первого внука, — не преминула уколоть мама.
— Вера, отдай Джи Би ребенка. Нам надо резать торт, пока мороженое не растаяло.
Они направились к дубовой роще, где стоял на столе огромный торт с засахаренными фигурками жениха и невесты.
— Джи Би все знает, — сказала Вера. — Она спросила меня, как мы хотим назвать ребенка.
— Все знают, — ответил Сент, — даже тетя Глория.
— По крайней мере мама не знает.
Они взяли в руки длинный нож с ручкой из старинного итальянского серебра, покрытого орнаментом, и заняли исходную позицию.
Вспыхнули лампочки, и они медленно поднесли к торту нож.
— Всем улыбаться! — закричал Дональд, хватаясь за камеру.
— Она все знает, — шепнул Сент.
Все дружно заулыбались.
— С чего ты взял? — сквозь зубы спросила Вера.
— Я слышал, как она сказала моей матери, что ты ешь за двоих.
— О, Сент, неужели? Это ужасно.
— А еще она сказала моей матери, что той, наверное, не терпится заиметь внука. Ты бы видела лицо Спринг.
Веру душил смех. Ее рука дрожала, и она крепче ухватилась за нож.
— Твоя мать гораздо мудрее, чем ты думаешь. Эй, что ты делаешь? Он же сейчас упадет.
Огромный торт стал крениться вперед.
Вера перестала смеяться и с ужасом смотрела на него.
— Что ты стоишь? — закричала она. — Сделай хоть что-нибудь!
Сент протянул к торту руки. Его нога зацепилась за стол, и они с Верой вместе с засахаренными женихом и невестой и верхним слоем торта полетели на землю.
Дональд Уилер снимал все это на пленку.
Вера сидела на земле с куском торта на коленях.
— Вот черт! — воскликнула она и начала смеяться.
— Произошел несчастный случай, — сказал Сент, сидя с ней рядом и вынимая из волос кусочки мороженого, которые тут же слизывал. — Не волнуйся. Все равно очень вкусно.
— Конечно, вкусно, — успокаивала их Анна Барделучи Уилер. — Нижние слои даже не пострадали.
Она побежала за бумажными тарелками.
— Напрасно они назвали девочку Анной, — заметила Вера. — Это очень неудобно.
— Ты права. Если у нас будет девочка, мы не станем называть ее Верой или Луизой в честь твоей матери.
— Или Спринг, — добавила Вера.
— Бог нам этого не позволит. А если у нас будет мальчик, то мы не назовем его Слоун Сент-Джон.
— Хорошо, — согласилась Вера. — Начало положено.
— И ты знаешь, что лучше всего? — Сент намочил салфетку в шампанском и стал стирать крем с носа Веры. — Никто никогда не будет звать его Джуниор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Поддержка братства ободряла его, к нему возвратилось чувство собственного достоинства, как когда-то возвратилось здоровье после лечения в Раунд-Маунтинз; он продолжал бороться против СПИДа, и это делало его нужным людям; любовь и забота о Шоне давали жизни новый смысл.
— Я счастлив, — искренне признался он Вере. — Господи, я по-настоящему счастлив, и, как это ни смешно, этим я обязан Виктору Даймонду. Если бы не он, может, ничего такого никогда бы не случилось.
— Даймонду? — удивилась Вера.
— В тот последний вечер в Ла-Плаите он говорил мне такие ужасные вещи, что я чувствовал себя униженным. Мне даже в голову не приходило, что один человек может так унижать другого. Мне тогда казалось, что я умру со стыда или сойду с ума, но я выжил. Уже потом, когда я немного успокоился, мне стало жалко Даймонда. Спасибо Господу, что он никогда не узнает, что чуть не убил меня.
— Ты продолжаешь молиться за него?
— Конечно. В тот день я наблюдал за отцом Игнасио, и хотя он стар, весь трясется и был слегка пьян, он сделал свое дело, а это главное. Во всяком случае, именно тогда я решил, что глупо оставаться Арни Блейзом, и я сделал то, что хотел. Теперь перед тобой брат Арнольд.
Кстати, Вера, почему вы не говорите, что ждете ребенка?
— Я не ожидала, что Сент расскажет тебе, — ответила Вера, покраснев.
— Это и не нужно.
— Ты хочешь сказать…
— Ты очень изменилась, Вера. Ты вся светишься изнутри, и к тому же твое платье ничего не скрывает.
Вера дотронулась до живота.
— Но предполагалось, что платье скроет мою беременность. Эти оборочки должны отвлечь от него внимание, во всяком случае, так мне сказала продавщица.
— Она наверняка получает комиссионные с каждой продажи, — возразил Арни. — Тебе нужна была моя помощь, Вера. Ты совсем не разбираешься в одежде. Но почему вы все держите в секрете? Почему не расскажете всем? Я бы на вашем месте рассказал.
— Это было бы слишком для мамы, — со вздохом ответила Вера. — Ей и без того все не нравится.
— На твоем месте я бы все рассказал ей. Ее реакция может быть совсем противоположной. Во всяком случае, — «Арни поднял стакан с холодным чаем, — примите мои поздравления. Когда должно произойти знаменательное событие?
— Врачи говорят, 21 марта.
— Шон к тому времени уже уедет. Мне бы хотелось, чтобы он увидел ребенка.
— Поздравляю, Санто! — закричал Хавьер Гальегос. — Ты воспользовался моим советом, и сейчас ты самый счастливый человек на свете. Я оказался прав, не так ли? Ты женился на львице, и скоро она принесет тебе первое потомство.
Сент был рад, что друг говорит по-испански и Вера их не понимает, но, однако, был страшно удивлен.
— Как ты узнал? — спросил он. — Вера сказала?
— Зачем ей мне говорить? У меня самого есть глаза.
— Пока мы еще официально не объявляли об этом.
— Что значит официально? Ты говоришь смешные вещи.
Ребенок уже существует и… — Внимание Гальегоса отвлекла вошедшая пара. — Санто! — снова закричал он, хватая Сента за руку. — Кто это? Познакомь меня с ней!
Повернувшись, Сент увидел яркую рыжеволосую женщину, идущую под руку с солидным пожилым мужчиной.
— Я рада, что ты приехала, Мел, — холодным тоном сказала Джи Би. — Разрешите вам представить мою сестру Мелроуз и се мужа Германа Шварца.
Гальегос с энтузиазмом пожал Мелроуз руку.
— Рад познакомиться!
Мелроуз так и не узнала, что была на волосок от смерти, и уже почти забыла, как неосторожно поступила и сколько шума наделала. Правда, сейчас она относилась к своему поступку как к вполне оправданному. Уж если смотреть правде в глаза, с ней поступили несправедливо, и в конце концов «каждый должен позаботиться и о себе». Большую часть полученных от газеты денег она потратила на приобретение модной одежды и на круиз по Карибскому морю, где и встретила Германа. Правда, она считала, что если бы еще немного подождала, то заманила бы в свои сети кого-нибудь получше, но, успокаивала она себя, «дареному коню в зубы не смотрят».
Герман Шварц, владелец сети дамских магазинов в одиннадцати западных государствах и на Гавайях, сделал из Мелроуз не только честную женщину, но и накупил ей особняков, мехов и долгожданный «мерседес». Он также написал завещание, согласно которому после его смерти ей доставалось состояние в четыре миллиона долларов, чем он немало взбесил своих бывших двух жен и их отпрысков. Все, что оставалось Мелроуз делать, это ждать. Теперь она заняла свое место под солнцем и очень жалела бедняжку Джо-Бет.
— Вижу, что ты наконец встала на ноги, — сказала Джи Би, холодно оглядывая сестру.
— Да. Некоторые люди рождаются победителями, — ответила довольная Мелроуз, поглаживая себя по пышным бокам, обтянутым зеленым платьем с рюшами. — Может, я могу сделать что-нибудь для тебя, дорогая? — великодушно предложила она. — Ты только скажи. Мне совсем не нравится, что ты похоронила себя на этой ферме да еще с ребенком на руках, У меня есть хороший адвокат, настоящий дока в своем деле.
— Спасибо.
— Тебе, наверное, скучно здесь. Это все-таки не Лос-Анджелес.
— Ты скучаешь по Старфайер? — спросила Вера.
— Старфайер? — не сразу поняла Джи Би, аккуратно поддерживая своего малыша за круглый задик. — Это все в прошлом, и я не хочу вспоминать о нем.
— Ты, наверное, очень занята?
— О да. Мы засадили виноградом еще несколько акров земли и все время экспериментируем с новыми прививками. Я стала их полноправным партнером. — Джи Би с гордостью улыбнулась. По всему было видно, что она чувствует себя на своем месте. — Я все время учусь. Столько надо узнать! Как только я отниму Анну от груди, я пойду изучать виноградарство и виноделие.
— Виноделие?
— Да. Так что сама видишь, сколько у меня дел, поэтому мне некогда думать о Старфайер. — Джи Би отстегнула ребенка и протянула его Вере. — Хочешь подержать?
Вера неловко взяла девочку на руки, Анна захныкала.
— Мне кажется, что я сделала ей больно.
— Ничего, практикуйся. Вы с Сентом еще не придумали имя ребенку?
На тете Глории был тот же костюм, что она надевала на первую свадьбу Сента.
— Эта жена мне нравится больше, — сказала она, поздравляя его.
— Спасибо, тетя Гло. Она мне тоже нравится больше.
— Ты прекрасно выглядишь. Я рада, что ты счастлив. Я слышала, ты очень занят.
— Очень.
Сент продолжал работать на студии «Омега», и недавно они с Верой изобрели новую компьютерную игру «Проклятие колдуна». Эта новая работа имела потрясающий успех и была гораздо интереснее, чем комиксы.
— Она у тебя очень умная, и платьице на ней хорошее, беременность ей идет. Почему ты смотришь на меня с таким удивлением? Я же все вижу. И другие, думаю, видят.
Спринг Кентфилд, молодая и красивая, как всегда, в платье цвета кукурузы с голубой отделкой, примерно того же стиля, что и платье Веры, едва ощутимым поцелуем приложилась к щеке своей новой родственницы.
— Мне кажется, что Вера могла бы выбрать более подходящее платье, — сказала она с ехидством. — Желтый цвет убивает ее.
— Глупости, — ответила мама, допивая четвертый бокал шампанского, — она выглядит такой цветущей.
— Она опять стала набирать вес, — продолжала Спринг.
— Еще бы ей не набирать, если она ест за двоих. Думаю, что вы ждете не дождетесь своего первого внука, — не преминула уколоть мама.
— Вера, отдай Джи Би ребенка. Нам надо резать торт, пока мороженое не растаяло.
Они направились к дубовой роще, где стоял на столе огромный торт с засахаренными фигурками жениха и невесты.
— Джи Би все знает, — сказала Вера. — Она спросила меня, как мы хотим назвать ребенка.
— Все знают, — ответил Сент, — даже тетя Глория.
— По крайней мере мама не знает.
Они взяли в руки длинный нож с ручкой из старинного итальянского серебра, покрытого орнаментом, и заняли исходную позицию.
Вспыхнули лампочки, и они медленно поднесли к торту нож.
— Всем улыбаться! — закричал Дональд, хватаясь за камеру.
— Она все знает, — шепнул Сент.
Все дружно заулыбались.
— С чего ты взял? — сквозь зубы спросила Вера.
— Я слышал, как она сказала моей матери, что ты ешь за двоих.
— О, Сент, неужели? Это ужасно.
— А еще она сказала моей матери, что той, наверное, не терпится заиметь внука. Ты бы видела лицо Спринг.
Веру душил смех. Ее рука дрожала, и она крепче ухватилась за нож.
— Твоя мать гораздо мудрее, чем ты думаешь. Эй, что ты делаешь? Он же сейчас упадет.
Огромный торт стал крениться вперед.
Вера перестала смеяться и с ужасом смотрела на него.
— Что ты стоишь? — закричала она. — Сделай хоть что-нибудь!
Сент протянул к торту руки. Его нога зацепилась за стол, и они с Верой вместе с засахаренными женихом и невестой и верхним слоем торта полетели на землю.
Дональд Уилер снимал все это на пленку.
Вера сидела на земле с куском торта на коленях.
— Вот черт! — воскликнула она и начала смеяться.
— Произошел несчастный случай, — сказал Сент, сидя с ней рядом и вынимая из волос кусочки мороженого, которые тут же слизывал. — Не волнуйся. Все равно очень вкусно.
— Конечно, вкусно, — успокаивала их Анна Барделучи Уилер. — Нижние слои даже не пострадали.
Она побежала за бумажными тарелками.
— Напрасно они назвали девочку Анной, — заметила Вера. — Это очень неудобно.
— Ты права. Если у нас будет девочка, мы не станем называть ее Верой или Луизой в честь твоей матери.
— Или Спринг, — добавила Вера.
— Бог нам этого не позволит. А если у нас будет мальчик, то мы не назовем его Слоун Сент-Джон.
— Хорошо, — согласилась Вера. — Начало положено.
— И ты знаешь, что лучше всего? — Сент намочил салфетку в шампанском и стал стирать крем с носа Веры. — Никто никогда не будет звать его Джуниор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44