– О чем ты с ним говорила? – насупившись, спросил он.
– О Рэе. С ним все в порядке, он в Гарварде. Еще Фрэнк спросил меня, счастлива ли я.
– И что ты ответила?
– Ответила – счастлива, а потом мы попрощались. Ты напрасно сердишься.
– Я сержусь на себя, потому что неблагодарный стервец, заполучил тебя и хочу еще, чтобы на тебя не заглядывались.
– Ну, это легко поправить, – засмеялась я. – Просто буду одеваться, как хочу, нацеплю очки – и никаких проблем.
Стив вздохнул.
– Но я еще и тщеславный дурак к тому же, черт бы меня побрал.
– Тогда страдай, – посочувствовала я.
– Придется, – опять вздохнул Стив и спросил с надеждой: – Как думаешь, может, привыкну?
Я задумалась и хлопнула себя по светлому лбу:
– Придумала! Тебе надо утром говорить натощак: «Как бы кто ни заглядывался, Лиз принадлежит только мне одному, так как любит и будет любить меня по гроб жизни». А еще я напишу тебе памятку, и ты будешь носить ее в кармане и при случае пошуршишь ею, и бесы ревности оставят тебя в покое.
Стив похвалил меня, сказав, что я умница и мою идею надо непременно запатентовать. А потом, когда было все готово, с благодарностью принял мой рескрипт, над которым я трудилась, высунув язык, целый день. Сначала я разошлась аж на семь страниц и, оросив свое творение слезами, с трепетом передала в собственные же безжалостные редакторские руки, которые, достав платок, помогли высморкнуться разнюнившемуся носу и решительно приступили к правке сентиментальной чуши. Понапишут же такое! В результате осталось три слова, но зато каких! Влюбленные всего мира повторяют их друг другу.
Вскоре представился случай провести полевые испытания. Мы отправились на один прием. Я нарочно отцепилась от Стива и с хозяйкой дома прогулялась в толпе приглашенных, наконец вернулась к Стиву и спросила:
– Ну как, действует?
Он кивнул.
Тогда я решила ужесточить условия эксперимента и пару раз нарочно улыбнулась ближайшим кроликам, то бишь джентльменам, и даже поболтала о погоде и еще о такой же вечной теме, о морковке, то есть об экзотической кухне, которой нас потчевали. Отыскав затем Стива, я спросила, понизив голос:
– А сейчас?
Он сказал: «Все в порядке, хоть бы что». Разойдясь не на шутку, я позволила подобраться к себе Энтони.
– Привет, Лиз, вы ослепительно хороши сегодня, впрочем, как всегда.
– Угу, – согласилась я, взглянув на Стива. Сейчас улыбнусь. Так, полез в карман.
– Неужели это вы мне дарите свою улыбку?
– Дарю.
То ли еще будет. Сейчас руку положу. Интересно. Зашкалит, или нет?
– Лиз, да вы ли это?
Стив заметно побледнел. Не дослушав Энтони, я бросилась к нему.
– Ну? – выдохнула я. – Держишься?
– Да, но рука – это уж слишком.
– Ясно, это предел. Я больше не буду прикасаться к Энтони.
Посчитав, что для первого раза достаточно, я уже больше не отходила от Стива. Талисман выдержал испытания, хотя и имел пределы своего использования.
Правда, потом, когда я зашла к Нэнси и опять столкнулась с Энтони, мне пришлось нелегко.
– Что это вы вытворяли у Гаррисонов? – спросил он.
– Я?
– Да, вы. С какой стати вы мне улыбались?
– Нельзя, что ли? – пятилась я от него.
– Нет, подобным образом улыбаются известные дамы, когда заманивают клиентов в постель. Вам что, Стив надоел?
– Как вы смеете?!
– Смею! А рука? Отвечайте!
– Просто так, случайно.
Я отвернулась и хотела отойти от него, мне надоело пятиться, но он схватил меня и, развернув к себе, с какой-то яростью сказал:
– Случайно! Вы подаете человеку надежду, а потом самым бессовестным образом увиливаете. Да знаете ли вы, что за такие эксперименты надо платить?
– Как вы догадались? – глупо вырвалось у меня, я хотела бы вернуть эти слова назад, но было уже поздно. Энтони нехорошо улыбнулся, ему было невесело, но он все равно потешался и, кажется, над собой. Он вдруг дернул меня к себе и впился в мои губы.
Моя затрещина немного опередила появление Нэнси, но она, слава богу, не обратила внимания, почему нам не хватает кислорода, я оттираю губы, а Энтони – щеку. Но он не ушел, а настырно пробыл все то время, пока я была у Нэнси, и вел себя как ни в чем не бывало. Я испугалась, что он нарочно ждет появления Стива, чтобы учинить что-нибудь провокационное. И когда пришло мое время, я с ужасом услышала:
– Нэнси, не беспокойтесь, я провожу Лиз.
Я не успела возразить. Он ловко взял меня под руку и почти потащил к двери. В прихожей я отчаянно дернула руку и удивленно обнаружила, что он меня больше не держит. Я взглянула на него.
– Не бойтесь, я не доведу дело до логического конца. Я не хочу, чтобы Стив посадил вас под арест и запретил бывать здесь. До свидания, моя радость.
ГЛАВА 20. НЕВЕСТА ЭНТОНИ
Патриция МакГрегор была очень хороша собой, ее властная красота завораживала. Мне невольно захотелось написать ее портрет или хотя бы зарисовать на скорую руку, я пожалела, что ничего не прихватила с собой, потому что эта красавица обладала помимо всего прочего незаурядным умом, который время от времени прорывался, несмотря на все старания скрыть его.
Когда она окинула меня умным взглядом своих прекрасных глаз, мне показалось, что меня раздели, разъяли, просеяли по фракциям, не забыв пронумеровать, систематизировать и оценить оптом и в розницу. Я поежилась и, вскинув голову, пыталась набить цену. Правда, я ни на что не претендовала. Во всем мире мне нужен один Стив Гордон, а он и так мой. Вот он стоит рядом и беседует с рыжим джентльменом и не обращает на вас, мисс, ни малейшего внимания, а вы лучше охмуряйте Энтони и других, которые роем вьются вокруг вас. Господи, и зачем Энтони тащит ее к нам.
– Лиз, позвольте представить вам мою невесту мисс Патрицию МакГрегор.
– Не обращайте на него внимание, дорогая. Этот самоуверенный тип выдает желаемое за действительное. Зовите меня просто Пэт. Надеюсь, вы не против моей фамильярности?
Я качнула головой.
– Прекрасно! Я осмелюсь похитить у вас вашего мужа на несколько минут.
Я не успела возразить, как она с уверенностью красивой женщины, которая привыкла к раболепному подчинению, увела у меня мужа. Я растерянно смотрела им вслед, пока насмешливый голос Энтони с какой-то вкрадчивой интонацией не заставил меня поднять на него глаза. Его лицо неожиданно оказалось очень близко, и такое, как у того самого змия-искусителя.
– Как вам Пэт? Не правда ли, сногсшибательная женщина? Говорят, перед ней не может устоять ни один мужчина, даже меня она захомутала. Я еще брыкаюсь, но, кажется, только больше запутываюсь в ее постромки.
– О чем они говорят? – перебила я его.
Почему Стив улыбается ей? Он не смеет так улыбаться!
– У них есть что вспомнить, говорят, Стив когда-то волочился за Пэт. Куда вы?
Я уже мчалась к Стиву, как «скорая помощь» по вызову, не хватало только сирены.
– Стив, я хочу домой! – сразу выпалила я. Он удивленно посмотрел на меня и, поцеловав ей руку, повел меня к выходу.
– Что случилось, дорогая? – обеспокоенно спросил он, помогая мне одеться.
– Ничего, просто, просто хочу, и все.
Стив улыбнулся и поцеловал меня в щеку, как своевольное дитя.
В машине я постепенно успокаивалась.
И что я так испугалась? Ну, поговорили они, да Стив все время с кем-нибудь беседует, в том числе с хорошенькими женщинами. Так что, теперь из-за этого рвать волосы и посыпать голову пеплом? А все этот негодяй Энтони, раз уж обневестился, то и держал бы ее при себе.
– Стив, ты знаком с ней?
– С кем?
– С Пэт.
– Когда-то давно мы с ней встречались.
– Не правда ли, она очень красива?
– Да, редкая красавица и дьявольски умна.
– И что она красивее меня? – голос мой был тих и звенел от напряженного ожидания.
Стив удивленно взглянул на меня и рассмеялся.
– Лиз, да ты никак ревнуешь?
– Ты мне не ответил.
– У нее великолепные волосы, классические черты лица и все остальное достойно восхищения самого привередливого ценителя женской красоты, но все-таки ей далеко до Лиз Гордон.
– Правда?
– Правда!
– А почему?
– Потому что красивых женщин много, но ты единственная и моя.
Он поцеловал меня. Я удовлетворенно вздохнула и успокоилась.
ГЛАВА 21. РАЗЛУКА
Однажды, когда я сидела на коленях у Стива, легкомысленно болтая ногами и мешая ему просматривать газеты, в комнату без стука ворвался Кен. Он запыхался и силился что-то сказать, наконец, это ему удалось:
– Стив.
– Что случилось?
– Ох, сейчас помру, не встану.
– Многообещающее начало.
– Пойдем в кабинет.
Стив спровадил меня с колен. Я двинулась вслед за ними, но он закрыл дверь перед самым моим носом, успев дернуть за него. Я погрозила ему кулаком и даже хотела лягнуть дверь, но пожалела розовую ни в чем не повинную пятку: уж очень дверь была массивная. И пошла к зеркалу посмотреть, сильно ли удлинился мой любопытный нос. Слава богу, не очень, так только, посизовел маленько. Я взъерошила волосы, сделала зверское лицо при помощи подручных средств, стащила скатерть, художественно обвязалась ею, скинув лишние предметы туалета, и, схватив ба-альшущий кинжал, села в засаду, припоминая нанесенные мне обиды, чтобы как следует взыграть боевой дух, он уже поднялся на небывалую высоту. Я потрясала обеими руками, пела «И-охо-хо и бутылка рома», отбивая такт босою ногой. Как дверь отворилась, и не я, а проснувшийся демон мщения с криком, от которого в добрые старые времена посыпалась бы штукатурка с потолка, бросился на самого главного обидчика, приставил кинжал к его могучей шее и потребовал:
– Молись, несчастный, пришел час расплаты!
Но этот коварный тип каким-то неуловимым движением выудил меня из-за спины и прижал к себе так, что я не могла шелохнуться, где уж мне сладить с ним. Зато он перепачкался! Я удовлетворенно изучала его разноцветное лицо, пока не наткнулась на его глаза. Они как-то странно, ну как в последний раз, смотрели на меня жадно и ненасытно, стараясь запомнить навек.
– Ты что, Стив? – предчувствуя недоброе, спросила я.
– Лиз, я улетаю.
– Как улетаешь? А я?
– Ты останешься. Майк еще слишком мал. Две недели, максимум месяц, и я вернусь.
– Месяц! – ошеломленно взметнулись руки. – Стив, милый, возьми меня с собой! А Майк с Мэри останется, – взмолилась я.
– Нет, Лиз, не могу.
– Но ты же сам говорил, что будешь возить меня с собой. Я уже плаваю, скачу, и еще теннис…– голос мой безнадежно падал, пока не затих совсем. Я видела, что он уже решил.
– Когда ты летишь?
– Сейчас.
– Прямо, прямо?
– Да.
– Я буду ждать, я люблю тебя.
Стив крепко прижал меня к себе, отпустил и, не оглядываясь, быстро вышел. Он так и сел в машину с испачканным лицом, только на мгновение задержав дверцу, чтобы взглянуть на окно, за которым осталась я одна горевать.
Кен на мои вопросы туманно отвечал, что Стив полетел по обычным делам, которых накопилось так много, что не было никакой возможности тянуть более с их разрешением. И потом, на месте виднее. Место сие – наши интересы в Аргентине. Оснований для беспокойства нет, обычная инспекционная поездка. Стив возложил все текущие дела на него, так что, если что-нибудь понадобится, он расшибется в лепешку. Еще Стив просил передать, что вернется при первой возможности, а пока надо набраться терпения.
Шмыгнув распухшим носом, я согласилась набраться, но только на две недели. Начертив на этот срок календарь, я зачеркнула этот день и засунула бумажку под подушку. Потом каждый раз перед сном я вытаскивала ее и с удовольствием уничтожала дни нашей разлуки. Только странно: от Стива не было никаких известий, будто в этой Аргентине телефон и телеграф были еще не изобретены, а письма отправлялись исключительно в бутылках по морю. Я сунулась за разъяснением в энциклопедию. Ага, вот она, голубушка. Да-а, конечно, может быть, действительно, ну да, что уж осталось-то – два дня! Но Стив не приехал, а я нарядилась и сидела у окна, и выбегала на улицу – все без толку. Нет как нет. Призванный к ответу Кен вышагивал по комнате, разводил руками, пожимал плечами, засовывал руки обратно в карманы, возводил глаза к потолку и много говорил, убеждая меня, что все в порядке, он приедет со дня на день, а уж через неделю или две обязательно. Еще целых две недели! Я шлепнулась в кресло. Кен поморгал и, поправив очки, вскинул указательный палец:
– Максимум! Но, возможно, даже и завтра.
Чертить теперь я ничего не стала, просто сидела, подперев голову рукой, и смотрела на его фотографию. Когда ты приедешь, а? Я же извелась совсем. Так нельзя! Нельзя пропадать, чтоб ни слуху, ни духу. Вот только появись, видишь кулак перед твоим носом? Я не знаю, что с тобой сделаю, на всю жизнь запомнишь.
Но Стив Гордон бесстрашно улыбался, спустив ковбойскую шляпу на затылок, и, засунув руки за пояс, помалкивал.
Ну, уж ладно, не бойся, прошу, только приезжай скорее или хотя бы позвони. А Майк-то начал ходить! Вот ты пропадаешь неизвестно где и не знаешь этой замечательной новости. Да еще как! Трудно угнаться! Ты приедешь, сядешь тут, и вдруг дверь открывается и на пороге, кто бы вы думали? Он!
Я еще долго и неоднократно разговаривала со Стивом, убеждая его вернуться подобру-поздорову, но, несмотря на доходчивую убедительность моих слов, он не вернулся ни завтра, ни послезавтра, ни даже через две недели. И полный молчок. Я уже перестала приставать к Кену и впала в апатию, как осенняя муха, пока, наконец, у Кена не лопнуло терпение, и он не сказал, что летит за Стивом. Я обернулась и с интересом посмотрела на него. Он покраснел, но вид его был решительный. Но эта Аргентина оказалась черной дырой и для него. Прошло уже три дня, как она поглотила его, на четвертый я заказала себе билет; на следующий день и зашла к Нэнси.
– Зачем ты летишь туда, несчастная?! – вскричала она. – Это же такая страна! Такая! Цивилизация еще не испортила ее до привычных условий обитания. Ты там пропадешь!
– Нет.
– А как же Майк?
– Я думаю, Мэри с ним справится, и было бы неплохо, если б ты иногда заходила к нам.
– О, конечно, но право же я не хочу, чтобы ты туда летела.
Я чмокнула растерянную Нэнси в щеку и ушла.
Утром, поглядев для бодрости на спящего Майка, я тихонько выскользнула из нашего дома, на мне были опять очки, туфли на низком каблуке, широкая юбка, бесформенная блуза и плащ. Мне стоило труда пройти незаметно мимо похрапывающего Боба, я не хотела брать в свою экспедицию никого, в том числе охранника. На столе я оставила записку с последними распоряжениями.
ГЛАВА 22. Я ОТПРАВЛЯЮСЬ НА РОЗЫСКИ ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ
Самолет, взревев, быстро набирал высоту. Осталось терпеть недолго, несколько часов, и я узнаю причину странного молчания и увижусь со Стивом!
Я была огорчена не на шутку, когда вынырнула из толпы встречающих. Меня-то никто не встретил, правда, и не должен был (я прибыла сюрпризом), но на чемодан не села, превозмогла себя.
В такси, порывшись в сумочке, я выудила записную книжку и прочитала адрес конторы нашей фирмы. Я почти влетела туда, но секретарша никак не отреагировала, а продолжала быстро, с жаром говорить по телефону, отчаянно жестикулируя незанятой рукой и ногой, верхней из двух, лежащих на столе. Я ждала минут пятнадцать, но она не замечала меня. Я кашлянула. Эффект тот же. Тогда я двинулась к двери ее шефа. Может быть, у них здесь запросто? Но ошиблась. Ее внушительная фигура командором встала у меня на пути.
– Простите, я… мне нужен мистер Гордон или мистер Трейси.
Она подозрительно оглядела меня с головы до пят и буркнула:
– Их здесь нет.
– А где они?
Она взмахнула руками. Фр-р. Это, похоже, означало: «Понятия не имею».
– То есть, вы хотите сказать, что они уехали?
Она пожала плечами, удивляясь моей настырности и бестолковости.
В это время дверь отворилась, и из нее вышел ничем не примечательный мужчина, ее шеф, и спросил:
– Чем могу быть полезен?
– Стив Гордон или Кен Трэйси приезжали сюда в этом месяце?
– Нет.
– Вы точно знаете?
– Разумеется, наш филиал – единственный в стране, но, может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?
– Послушайте… Ах, нет, извините, прощайте.
Я постаралась как можно скорее покинуть помещение, потому что меня так и подмывало сказать, что или Стив Гордон вместе с Кеном Трэйси, или присутствующие лица – лжецы, и не исключено, что даже отъявленные.
Обратный рейс был только завтра, и я приехала в отель в настроении, близком к гневу и задумчивости.
Я могла бы пройти мимо, но не прошла, а остановилась как вкопанная, так как горничная выносила из соседнего номера чемодан, небольшой такой, потрепанный, ярко-желтый, с пятном в виде лошадиной головы.
– Эй, постойте! Куда это вы его? – кинулась я к ней.
Она удивленно посмотрела на меня. Вот уж не ожидала от себя такой прыти! Я молниеносно извлекла из сумки купюру, вцепилась в чемодан и опешившую сеньору и затащила их к себе в номер.
Пока жертва терроризма раздумывала, не позвать ли ей на помощь или же подкупиться, я осмотрела чемодан. Он не открылся, но зато незаметно повернулась пимпочка, хитрый гвоздик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23