Я чуть не закричала: «Лгунья! Лгунья!» Она лгала довольно убедительно, но кто поверит, что можно остаться в неведении с ее-то пристрастием лезть в чужие дела.Официант принес заказ, и беседа приостановилась, пока он расставлял перед нами блюда и снимал серебряные крышки. Мэри Кей положила ладони на край стола, загнув вверх пальцы, и осмотрела свою тарелку, словно перед ней бархатный поднос с алмазами.— Не могли бы вы назвать его имя и дать телефон? — сказала я, как только парад еды закончился. — Мне нужно выяснить, дозвонился ли он до Моны в тот вечер. Это поможет установить точное время нападения.Мэри Кей вздрогнула и отложила нож и вилку, будто у нее резко пропал аппетит.— Боже мой, как это ужасно, — ответила она. — Что за неприятная задача стоит перед вами.«Ой, да ладно вам», — хотелось сказать мне. Передо мной сидела женщина, которая повидала такие мерзости, что и в кино не снимают.Остальную часть завтрака я расспрашивала ее о карьере: начало пути, самые яркие достижения. Обычно проявление интереса к жизни собеседника помогает добиться его расположения, но Мэри Кей не стала ни на йоту благосклоннее. Видимо, я ей не понравилась. Скорее всего она решила, что значительно превосходит меня по социальному статусу. Хотя как может консультант по сплетням смотреть свысока на автора криминальных историй? Почувствовав, что ей хочется уйти, я попросила чек сразу, как только официант унес наши тарелки. Затем напомнила, что мне необходимо имя фотографа и его телефон. Мэри достала из сумочки черную записную книжку, толстую, как многослойный сандвич, быстро открыла нужную страницу и написала мне данные папарацци.— Ох, как не хочется этого делать, — сказала она, протянув мне через стол бумажку, — но раз Нэш просил оказывать всяческое содействие… И пожалуйста, не забудьте упомянуть, что я помогла вам всем, чем только смогла.Я взглянула на бумажку. Там было имя — Джед Крэндол — и номер, видимо, сотовый.— И еще один вопрос, — опомнилась я. — Отчего Мона вдруг невзлюбила Брэндона Котта?— Этого мерзкого человека? Рано или поздно его невзлюбит весь мир.— Что он ей сделал?— Дело было на вечеринке в «Баззе» в честь премьеры, спонсированной Лос-Анджелесом. По голливудским стандартам не такой уж грубый инцидент, но Мона нашла его крайне унизительным. Проводилась фотосъемка нескольких гостей, включая Мону с Брэндоном. И он постоянно бедром выталкивал ее из кадра.— Он злился на нее?— Нет, таким образом развлекаются мужчины с ограниченными… умственными способностями.Попрощавшись с Мэри Кей в вестибюле и проводив ее глазами до лифта, я набрала номер Крэндола, оставила на автоответчике сообщение, что я ИЗ «Базза» и хочу с ним поговорить.В такси по пути в редакцию у меня было время поразмыслить, почему Мэри Кей так уклончива. Возможно, она все-таки знала, какой информацией обладал Джед Крэндол, и побоялась, что я проболтаюсь, а тогда сведения утратят эксклюзивность. А может, и правда не знала. Сплетница с сорокалетним стажем и должна излучать скрытность.Я также проверила по пути голосовую почту. Звонки от журналистов, один знакомый из департамента полиции сообщил, что находится в отпуске и ничем мне не может помочь. Ни слова о встрече с Нэшем, не откликнулись ни муж Моны, ни Том Дикер. А он мне нужен, чтобы установить точную последовательность действий Моны.Проходя мраморный вестибюль, я вдруг подумала, не попытать ли мне удачи у помощницы Дикера, обратившись к ней лично. Вместо кнопки шестнадцатого этажа я нажала на восемнадцатый, где находятся кабинеты корпорации и куда поднялась Мона перед вечеринкой. Я понимала, что Дикера вообще могло не оказаться там во вторник вечером, что объяснит, почему ее визит был столь кратким. Хотелось бы узнать детали.Поднявшись впервые на восемнадцатый этаж, я была глубоко поражена. Хоть и не ожидала увидеть нечто похожее на редакцию «Базза» или «Трека», но думала увидеть шик, свойственный империи средств информации. Вовсе нет. За стеклянными дверьми приемной все оказалось бежевым: стены, диваны, ковер под ногами. Стояла мертвая тишина. Такое ощущение, что я зашла в офис компании по производству алюминиевых банок.За столом приемной сидела высокая блондинка, такая красивая, будто прошла кастинг не менее строгий, чем актриса на роль в кино. Я направилась прямо к ней и тут заметила мужчину, который стоял ко мне спиной и разговаривал по сотовому, одновременно роясь в кейсе, балансировавшем на поднятом колене.— Конечно, — говорил он. — Только дай знать.Он захлопнул телефон, засунул его в карман куртки и прижал кейс к груди. Услышав мои шаги, обернулся, и мы встретились взглядом. Меня словно огрели лопатой, и в голове мелькнула дичавшая мысль: «Наступит день, и я выйду за него замуж». 9 — Что вам угодно?.. Мисс, что вам угодно?Цыпа за столом обращалась ко мне тем раздраженным тоном, какой можно услышать от продавцов в магазинах, когда лапаешь товар, который для тебя слишком дорог. Я заставила себя развернуться и ответить ей:— Меня зовут Бейли Уэггинс. Я хотела бы поговорить с помощницей мистера Дикера об убийстве в редакции «Базза». Это очень важно.Подействовало. Здесь наверняка все судачат о происшествии и рады любым крохам информации.— Сейчас свяжусь с ней. Как, вы сказали, ваша фамилия?— Уэггинс, — повторила я.Прозвучит ли слишком странно, если я добавлю мой номер телефона? Сотовый, рабочий и домашний. Чтобы они отпечатались в мозгу у мужчины за моей спиной, в кого я безумно влюбилась с первого взгляда. Я слегка повернула голову глянуть, что он там делает. Он продолжал смотреть на меня. Ему было за тридцать, немного больше, чем мне, а может, и нет. В наши дни так сложно точно определить возраст. Темные глаза взирали из-за каштанового локона. Кожа загорела, но не до шоколадного оттенка, а как если бы он проводил выходные за виндсерфингом или валялся на теплом песке в выцветших шортах.Боже, я вижу его всего десять секунд, а уже представляю обнаженным. Прежде чем я отвернулась, чтобы не показаться идиоткой, он одарил меня таинственной улыбкой. Я попыталась улыбнуться в ответ, но ничего не получилось. Мое лицо застыло с таким выражением, будто передо мной взорвалась крышка люка.— Она скоро подойдет, — сообщила секретарша.Незнакомец так приковал мое внимание, что ядаже не слышала, как она разговаривала с помощницей Дикера.— Спасибо, — поблагодарила я.Чтобы не стоять растерянно посреди зала с разинутым ртом, я подошла к диванчику и присела с краю. Бросила взгляд на мужчину моей мечты. Он опять рылся в кожаном кейсе с ремнем через плечо. Интересно, к кому он пришел? Явно не здешний — в джинсах и черной спортивной куртке.В любую минуту за ним придут и уведут, и тогда конец моим надеждам. Мозг лихорадочно искал стратегию, как установить контакт. Старая уловка «А вы, случайно, не тот самый?..» прозвучит слишком откровенно. Впрочем, как и «Не одолжите ли мне на секунду свой сотовый?». И хотя я обычно не стеснялась подойти к понравившемуся мне парню и нагло попросить его координаты, такое было немыслимо на глазах у сверхлюбопытной секретарши.Отчаянно пытаясь что-нибудь придумать, я услышала хлопок, подняла глаза и увидела, что он просто закрыл кейс. Затем, к моему ужасу, подошел к лифту и нажал на кнопку, одарив меня еще одной кривой улыбкой.С кем бы у него ни была назначена встреча, она уже прошла. Боже, я никогда больше его не увижу. Побежать за ним следом? Броситься на пол и вцепиться зубами в джинсы? Слишком поздно. Приглушенное «дзинь!» объявило о прибытии лифта, и я проводила его взглядом с таким ощущением, будто утопаю в зыбучем песке.Нет повода для паники, успокаивала я себя, решительно направляясь к столу секретарши.— Могу я задать вам один вопрос? — сказала я, отбросив гордость. — Мне показалось, что стоявший тут мужчина учился в колледже с моим братом. Его фамилия начинается не на Д?Она посмотрела на бумаги у себя на столе.— Нет, на Р, — ответила она без тени подозрения. — Рейган.— А имя?..— Он не назвал своего имени.— Наверное, все же это он. А к кому он приходил?— А что? Я не уполномочена давать такую информацию.Мне хотелось сказать, что в законе такого запрета не прописано, что она не психиатр и я не прошу взглянуть на карту больного.— О, просто любопытно, — ласково ответила я. — Мой брат сейчас переживает не лучшие времена, и я знаю, он бы обрадовался любой вести о старом друге. Жизнь раскидала их в разные города.— Ну, если вам так интересно, — произнесла она чуть ли не шепотом, — то он пришел к Дикеру.При последнем слове будто по сигналу раздался телефонный звонок. Судя по виду секретарши, на другом конце провода был кто-то из кабинета Дикера.Она положила трубку и сложила губки:— Звонила помощница господина Дикера. Она приносит извинения, господин Дикер очень занят и не может вас принять. Вероятно, освободится позже.— Спасибо, — ответила я, разозлившись.Хотя секретарша тут ни при чем. В конце концов она назвала мне фамилию человека, оставившего меня в состоянии сладостного вожделения.Я вернулась к диванчику, взяла сумочку и пакет и собралась спускаться на шестнадцатый этаж, но, как только открыла стеклянную дверь, из комнаты рядом с ресепшеном вылетел Том Дикер. Он направлялся к лифту со скоростью кардиолога, бегущего к пациенту с сердечным приступом.Вот это шанс. Я открыла дверцу и придержала для него. Он сухо кивнул, закрыв ее за спиной.— Господин Дикер, я Бейли Уэггинс, журналистка «Базза», — представилась я, как только мы встали рядом с лифтом.— Как у вас дела? — спросил он, недовольно тыча на кнопку вниз. Дикер походил на огромный шар энергии, втиснутый в узкий костюм, нечто вроде раздутого пакета сублимированного кофе. Складывалось такое впечатление, что, если проделать дырочку в рукаве, оттуда хлынет поток электрических зарядов.— Неплохо. Я пишу криминальные очерки, и Нэш уполномочил меня осветить смерть Моны. Не могли бы вы уделить мне некоторое время?— Я и так потратил час с этим вашим… Райаном, — сказал он, еще раз ударив по кнопке лифта. — Разве этого мало? Я очень занят, как вы сами догадываетесь. Приходится решать уйму вопросов.— Понимаю. Райан пишет краткую биографию, — пояснила я. — Но мы также должны сделать очерк о преступлении, чем я и занимаюсь. Мне нужно установить последовательность действий Моны за час до трагедии. Насколько мне известно, она поднялась к вам в кабинет незадолго до нападения.Дикер застыл, вся его нервная дрожь вмиг испарилась. Как-то странно было видеть главу журналистской империи без всякого движения, с прикованными ко мне голубыми глазенками.— Да, она заходила ко мне тем вечером, — заявил он. — И что тут такого?— Нет… То есть… ничего такого, — запинаясь выдала я. — Я просто пытаюсь воссоздать точную хронику событий: где Мона была и как долго. У вас она, кажется, задержалась всего на пару минут. — Судя по выражению лица моего собеседника, я его раздражала, а это плохо. Я слабо улыбнулась, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.— Верно, — сказал он. — Мона зашла сообщить, о чем главная статья номера. Обычно я прошу ставить меня в известность заранее во избежание звонков с угрозой иска за клевету с выплатой морального ущерба в сто миллионов баксов. Однако предыдущим днем я был за городом и упустил момент.— «Капризы звезд в салонах красоты» ?— Что?— Передовица на этой неделе. «Капризы звезд в салонах красоты».— Да, верно. Не спрашивайте меня почему, но люди обожают читать про такие вещи. Номер хорошо расходится. Я уже получил отчет.— Тогда еще один вопрос. По словам помощницы, Мона поднялась к вам около семи. Как долго она была у вас?— Едва рассказала, о чем статья. Пять — десять минут максимум.Лифт объявил о своем прибытии привычным дзиньканьем, и Дикер с трудом сдержался, чтобы пропустить меня вперед, — так уж он спешил. Было бы глупо спрашивать, что за красавчик заходил к нему только что. Я поблагодарила его за помощь.— Как, вы говорите, ваше имя? — спросил он с суровым лицом, когда дверь лифта открылась на шестнадцатом этаже.— Бейли Уэггинс, — ответила я, ощущая себя школьницей, которую застукали за рисованием граффити на стене школы.В приемной на шестнадцатом этаже стояла тишина — одна секретарша и никаких полицейских, — но внутри редакции бурлила активная деятельность. Я направилась прямо в отдел оформления. Сегодня должен прийти Харрисон, и за его столом как раз сидел человек с длинными белокурыми волосами. Когда я подошла, он работал над версткой страницы «Причуды моды».Я представилась, объяснила, что пишу статью о Моне, и спросила, не может ли он уделить мне пару минут.— Думаю, да, — сказал он, приподняв плечи. Я отвела его в полюбившийся мне малый конференц-зал.— Спасибо, — сказала я, когда Харрисон вопросительно на меня посмотрел. — Я давно пытаюсь связаться с вами.— Правда? Я стараюсь не высовываться. Это происшествие наделало шуму.— Понимаю. Я слышала, вы работали допоздна в день убийства. Меня интересуют кое-какие детали.Он вздохнул и снова нервно поднял плечи. Чуть ли не до ушей.— Ой, как мне надоели эти расспросы, — пожаловался он. — Уже час потратил на полицейских.— Обещаю не занимать у вас много времени. Нэш просил сотрудников оказывать мне содействие. — Я надеялась, упоминание имени начальника приведет его в чувства.— Стоило ли забивать голову этой чепухой? Я придержал дверь для мужчины, а теперь все говорят, что он главный подозреваемый.— Вы имеете в виду Робби Харта?— Да. Но я понятия не имел, что его уволили. Я всего лишь фрилансер, поэтому известия доходят до меня позже всех.— Понимаю, я тоже фрилансер, — сказала я и улыбнулась, пытаясь найти общий язык. — Вы не помните, во сколько ушли?— Около восьми. У меня была назначена встреча в полдевятого. Знаете, как это бывает: выйдешь на две минуты позже, имея в запасе полчаса, и на десять минут опоздаешь, но если выйти на две минуты раньше, придешь вовремя.— Да, мне это знакомо, — солгала я. — Так, значит, вы выходили, когда зашел Робби?— Да, я всего лишь проходил через дверь. Он гаркнул, чтобы я ее придержал: пришлось повиноваться. Он же редактор, поэтому я не стал раздумывать.— Как он выглядел?— В поту.— В поту?— Да, весь взмок, будто сильно спешил. Голова прямо блестела.— Было заметно, что он расстроен?Харрисон медленно покачал головой:— Не расстроен, а напряжен. Я подумал, что он, наверное, что-то забыл.— Кто-нибудь продолжал работать?— Нет. К половине седьмого оставалась только горстка человек, которые постепенно рассосались. Честно признаться, я работал над личным вопросом: у меня дома сломался компьютер. Когда закончил, редакция полностью опустела, если не считать Моны, конечно же.— Вы видели Мону?— Да. Она была у себя, затем ушла на некоторое время, наверное, на вечеринку, а потом вернулась вот по этому коридору. — Он указал на коридор, который вел в глубь редакции и к переходу в «Трек».— Ее кто-нибудь сопровождал? Или, может, кто-то зашел позже?— Нет, она была одна.— Вам ничего не показалось необычным?— Ну, у нее была новая стрижка, создавалось впечатление, будто на голове парик.— Меня не это интересует. Вы не заметили ничего странного?Нет, я даже не встретился с ней взглядом, — признался он. — Мне не советовал этого делать парень, который раньше работал на моем месте, он говорил, ей вообще лучше не попадаться на глаза. Миссис Ходжес перекинулась парой слов с тем типом, что сидит рядом с вами, с Райаном.— С Райаном? — удивленно повторила я. — Но вы же сказали, Мона была одна, когда вы уходили.— Да, верно. Райан покинул редакцию раньше, за пятнадцать минут до меня.Я прокрутила обратно наш с ним разговор. Нет, он не упоминал, что был на рабочем месте, когда вернулась Мона.— Вы не знаете, о чем они говорили?— Нет, они находились вне зоны слышимости. Она произнесла пару фраз, и он поспешно засобирался домой.— И вы не видели, чтобы кто-либо заходил в кабинет Моны?— Нет, но когда я отправлялся на встречу, она разговаривала по телефону.— Вы слышали ее голос?— Нет, я видел ее через стекло. Она сидела за столом с трубкой в руке.Я с чувством поблагодарила Харрисона за помощь, и он заслуживал благодарности. Судя по его словам, Моне удалось связаться с папарацци перед смертью, хотя надо будет переспросить его лично. Как только мне станет известно, как долго длились их переговоры, я смогу установить точное время нападения. Но по поводу Райана… Эмми его не видела. И Шустрик ничего не сказал, хотя я выпытывала у него имя только самого последнего сотрудника, кто оставался в отделе оформления тем вечером. Почему Райан скрыл от меня, что видел Мону до того, как она пошла на вечеринку? Вероятно, из-за нежелания оказать мне содействие. Или дело не в этом? Если верить Харрисону, Райан — предпоследний, кто разговаривал с Моной перед смертью. Были ли у него причины злиться на нее?По пути обратно на рабочее место я вытянула шею, чтобы рассмотреть, у себя ли Нэш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34