Когда деньги кончались, Мэттью никогда не огорчался. Он был просто неистощим в поисках разнообразных удовольствий, порой почти грошовых. Именно с ним Энни открыла для себя маленькие парки с тенистыми аллеями, солнечными полянами, о существовании которых она раньше даже не подозревала. С ним она видела больше картин и скульптур, древних соборов и памятников архитектуры, чем тогда, когда изучала искусство в колледже. Но где бы они не проводили время, чем бы не занимались, казалось, ничто не имеет значения, кроме главного – они вместе.Мэттью был счастлив, если Энни удавалось побыть с ним хотя бы час или два. Кроме нее для него никого не существовало. Никогда еще Энни не ощущала так остро, как важны и прекрасны для другого человека каждый ее шаг, взгляд, слово.И все их прогулки и развлечения, безумно дорогие или наоборот, совсем бесплатные, казались прекрасным, невероятным, волшебным подарком судьбы.Уже потом, выйдя замуж, Энни часто возвращалась в своих воспоминаниях к тем скамьям на набережной Темзы, где они сидели летними вечерами, наблюдая за волшебной игрой серебристых огней на тихой глади реки, к таинственным, сладко пахнущим пылью прошедших веков залам Национальной галереи, к уютным крошечным кафе с их нехитрыми лакомствами и негромкой музыкой.Вспоминая изысканные обеды и скромные завтраки, она часто думала, что дни, проведенные с Мэттью, были последними, когда она чувствовала себя молодой, беспечной и восхитительно легкомысленной. Мэттью сделал ей и еще один сказочно щедрый подарок: именно с ним Энни познала во всей полноте мир чувственных радостей.Однажды после работы Энни впервые пришла к нему в комнату над магазином. Стоял теплый июньский вечер, и на Энни было легкое голубое платье без рукавов. Ее волосы как будто светились, рассыпавшись по плечам. Когда Мэттью открыл ей дверь, его поразило, как она красива. И он протянул к ней руки, запустил свои ладони под тяжелую копну ее золотых волос – его пальцы коснулись ее шеи.После того первого вечера в Сент-Джейском парке он как-то мимолетно, почти шутя раза два или три поцеловал ее. Но никаких попыток к чему-то большему он не предпринимал, и Энни убеждала себя в том, что она поддерживает знакомство с Мэттью просто так, для разнообразия, и уж конечно ни в коем случае она не изменит Мартину. Но она также знала, что Мэттью, следуя какой-то собственной логике, просто ждет подходящего случая. И вот теперь он взял ее за руку и повел через комнату к серому одеялу, лежащему на голом полу с простым спальным мешком в изголовье. Ей бросились в глаза электрический чайник, какая-то коробка, в которой Мэттью хранил минимальный запас продуктов, открытый чемодан с его одеждой, небрежно брошенной туда.Он встал у нее за спиной, взъерошил ей волосы, а потом склонился к ней, его губы прикоснулись к мягкому пуху у нее на шее в том месте, где начинались ее волосы. А потом она почувствовала, как он начал медленно, одну за другой расстегивать пуговицы у нее на платье сзади. Она все так же стояла спиной к нему, когда его ладони легли ей на грудь.– Здесь? – прошептала Энни.Она растерянно посмотрела на окна без штор, на удлиненные золотые квадраты, которые образовались от солнечных лучей, пробившихся сквозь пыль на окнах.Энни поняла, что Мэттью улыбается, продолжая целовать ее шею.– Кружева паутины на моих окнах так же эффектны, как и твои кружевные шторы.– А у меня нет кружевных штор. – Платье соскользнуло у нее с плеч…– Думаю, что у твоей матери есть.Его ладони скользнули по ее плечу вниз, и вслед за ними платье упало на пол, и они перешагнули через него, тесно прижавшись друг к другу. Кончик его языка коснулся ее шеи, потом двинулся вниз к ложбинке на спине. Сердце Энни гулко стучало, у нее пересохло горло. А его губы были уже у нее на пояснице. Прохладные ладони Мэттью легли ей на бедра. Энни вздрогнула, чувствуя, как он снимает с не остальную одежду. Потом он повернул ее к себе лицом. Энни показалось, что она видит солнечный свет сквозь тугую кожу на его скулах. Ее руки дрожали, когда она подняла их и стала расстегивать его рубашку. У его горла, между ключиц пульсировала жилка, и на груди была небольшая ямка; у него была такая бледная кожа. Энни закрыла глаза… Их губы слились.– Видишь, – шептал он, – совсем неважно где… – Он потянул ее за руку на одеяло и опустился рядом с ней… Она была не очень опытна. А Мэттью ласкал ее не спеша, как бы во сне, покрывая поцелуями каждый дюйм ее обнаженного тела. Его губы и руки были везде. Он целовал бедра, ступни. Потом его губы стали подниматься вверх, повторяя изгибы ее разведенных ног. Его ласки были похожи на сладкую пытку; ожидание для нес стало нестерпимым; ее дыхание прерывалось. И наконец, мужчина быстро и мощно проник в нее, и Энни громко вскрикнула и застонала от наслаждения, которого раньше не испытывала.Когда все закончилось, они лежали рядом – рука Мэттью на ее талии, а ее голова у него на груди. Она тихо, устало сказала:– Я думала, такое бывает только в кино или в книгах.Он улыбнулся ей:– Я точно знал, что такое иногда возможно в жизни, но у меня так произошло впервые. Мы и впрямь созданы друг для друга. Энни, девочка моя, слушай, я тебя люблю!У нее заныло сердце, и она шевельнулась, пытаясь выскользнуть из его объятий.– Мэттью, я…– Не надо, – остановил он ее. – Все нормально. – Мартин, конечно, узнал в конце концов. Однажды он повернулся к ней, аккуратно положил кисть на банку с краской, чтобы не закапать кафельный пол на кухне, и спросил:– Кто он, Энни?Он старался говорить небрежно, но Энни слишком хорошо его знала и догадывалась, что Мартин пытается выяснить, какую угрозу несет лично ему ее новый знакомый. Его это очень задевало. Энни ответила:– Мне мало что про него известно. Мы встретились месяц назад у Луизы.Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и молча смотрели за окно, на белый от голубиного помета карниз соседнего дома. Она не видела лица своего будущего мужа, но знала, что он нахмурился. Меж его бровей залегла вертикальная складка. Он осторожно спросил:– Как ты считаешь, у меня есть основания для беспокойства по этому поводу?Наступило долгое молчание.«Решай, – говорила себе Энни. – Ну же, ты должна сейчас решиться!»И уже понимая, что совершает предательство, чувствуя, как меркнет в глазах свет, она наконец прошептала:– Нет…Его рука обняла ее. У него на пальцах были пятна краски; Энни почувствовала, как он с облегчением распрямил плечи.– Ну тогда я спокоен.Пальцы Мартина сжали ее ладонь и сразу же отпустили. Мартин взял кисти и начал работать.– Что это? – через минуту спросил он ее. – Предсвадебная лихорадка?– Видимо, да, – невыразительно ответила Энни.В эти секунды она одинаково ненавидела и себя, и Мартина за то, что ей приходится отказываться от Мэттью.Пролетели недели. То лето было самым жарким за последние несколько лет. Каждый его день вжигался в память полыхающими от жары улицами и ослепительно синими небесами. Мэттью закончил свою работу в магазине, поэтому ему пришлось выехать из маленькой жалкой комнатушки. Он поселился у одного своего друга, развернув свой спальный мешок на новом диване.Энни не могла разрешить ему приходить к ней, потому что у Мартина был свой ключ.Они встречались где только могли и как только появлялась малейшая возможность. Энни поражала способность Мэттью заставить ее забыть обо всем, что не имело отношения к ним двоим. С ним она чувствовала себя невообразимо счастливой. Когда Мэттью был рядом, казалось, что вот это и есть ее истинная жизнь, а все остальное – приобретение нарядов для медового месяца, составление букетов – все это мир придуманный, не настоящий.Однажды – это было за неделю до свадьбы – Мэттью снова спросил ее о том, что же будет с ними. Они были в доме каких-то его знакомых. Те уехали за город на уикэнд, так что Мэттью немедленно оккупировал их жилье.Они лежали в постели, волосы Энни разметались по подушке. Изнуренная двойственностью своего бытия, она устало подумала: «Все, это в последний раз.– Энни, ты выйдешь за меня замуж?За окном гудели машины, в соседнем скверике на деревьях раскричались какие-то птицы.Лежа в этой чужой постели, она пыталась представить, как все сложится у них с Мартином. Наверняка, будут подобные чудесные минуты, но только это будет ее собственный дом. Мир, комфорт, вкусные запахи из кухни, простой ритм домашней жизни и Мартин, которого она давно знает, отлично понимает, и он любит ее. Она закрыла глаза, чтобы не видеть Мэттью, потому что боялась не выдержать, потому что ее чувство к Мэттью было больше, чем любовь.– Я не могу его бросить! – прошептала она. – Я не могу выйти за тебя замуж, Мэттью.– Это две абсолютно разные проблемы, – мягко возразил он. – Давай разберемся, чего именно ты не можешь?Что ее ждет, если она все же выйдет за Мэттью?Непрерывная череда сдающихся внаем комнат, а он будет пытаться заставить ее поверить в то, что это дворцы. Будут резкие перепады от нужды к богатству и назад, к нищете. И ни один день не будет похож на предыдущий. Да, конечно, они будут счастливы. С той самой минуты, как она узнала его, счастье, подобно яркому факелу, горело в ее душе. Но будет ли это счастье долгим и прочным?Не наступит ли однажды момент, когда проблемы неустроенного быта просто заслонят собой романтическую прелесть их необычной жизни?Энни так боялась, что волшебный подарок судьбы не устоит перед напором житейских невзгод. Наверное, это был ее недостаток.Она была осторожна, предусмотрительна и слишком предсказуема, а Мэттью, он совершенно иной.Ах, как бы она хотела быть похожей на него, бросить все и уплыть с ним далеко-далеко! Но это было выше ее сил.Она проживет спокойную, безоблачную и безопасную жизнь с Мартином. Вершины наслаждения, которые ей недоступны, но и пропасть разочарования не будет ее подстерегать.Энни заставила себя посмотреть прямо в его серые внимательные глаза.– Мэттью, – сказала она, – я трусиха. Я не могу выйти замуж за тебя.Он кивнул, больно сжал ее пальцы своими, потом снова с пониманием взглянул на нее.– Я знаю, почему ты так думаешь. Ты убеждена, что женатый мужчина должен хорошо зарабатывать и иметь кучу ценных бумаг. У него должны быть перспектива и хорошая материальная база. Ты боишься, что через некоторое время, поскольку у меня ничего этого нет, ты станешь презирать меня. Так, да?Она растерянно кивнула. В общем, все было сложнее, но именно в этом и состояла прозаическая суть дела.– Ну так вот, – продолжал он, – сегодня я ходил к отцу. Я попросил у него работу в компании. Ну, естественно, пришлось выслушать длинную лекцию о необходимости начинать с азов, с нуля, как всем. Учиться бизнесу. Не ждать поблажек на том основании, что я его сын, сын босса. Было сказано, что я обязан упорно трудиться, чтобы показать, чего я стою.Лицо Мэттью было воплощением скуки, пока он все это ей рассказывал. Энни даже засмеялась, представив себе их разговор. Мэттью бросил на нее взгляд и продолжал:– Я уже было хотел запустить в него чем-нибудь, но сдержался ради тебя. В конце концов он сказал, что все-таки рад тому, что я взял себя в руки и что, конечно, я получу какую-нибудь простую работу в штате компании. Так что, – тут его улыбка стала ослепительной, – я становлюсь настолько похож на всех окружающих, что только эксперт вроде тебя сможет заметить разницу. И я смогу, наконец, покупать тебе алмазные кольца, роскошные наряды и все такое, если, конечно, именно этого ты действительно хочешь.Он пытался рассмешить ее, чтобы она не догадалась, на какую жертву он идет и от чего отказывается ради нее. Все, что было у него и чем он дорожил, Мэттью предлагал ей в полное ее распоряжение. Энни почувствовала, как уголки глаз защипали слезы.– Я не хочу, чтобы ты все это делал. Я не хочу, чтобы ты каждое утро, уходя на работу, одевал костюм. Спасибо тебе за это предложение, но я не достойна его.Она не хотела, чтобы он видел, как она плачет, но слезы против ее воли побежали по щекам.Мэттью издал тихое огорченное восклицание.– Похоже, я проиграл, да? Ты не сможешь быть моей женой, если у меня не будет перспективы. А если она у меня появится, ты не сможешь за меня выйти, потому что респектабельный Мэттью – это не Мэттью.Они все еще лежали рядом, касаясь друг друга, но в это мгновение оба почувствовали, как между ними разверзлась пропасть. И Энни знала, что через нее не построить мост никогда.– Прости меня, – безнадежно прошептала она. Такой пристыженной, ничтожной она никогда в жизни себя не чувствовала.– Скажи мне только одно, – произнес он, – Это не потому, что у тебя не хватает мужества отменить свадьбу, отослать назад все эти дурацкие свадебные подарки и шокировать подруг матери?Энни приподнялась на локте и посмотрела на него серьезно и прямо:– Если бы я была достаточно храброй, чтобы выйти за тебя замуж, у меня хватило бы смелости сделать и все остальное.Мэттью отпустил ее руку, сел на кровати, отодвинувшись от нее, и стал смотреть в окно на деревья в сквере.– Все это время, – тихо, почти про себя сказал он, – я был убежден, что смогу не проиграть.Больше говорить было не о чем. С тяжелым чувством вины, понимая, что окончательно потеряла его, Энни соскользнула с кровати, оделась. Потом подошла к входной двери и обернулась, чтобы взглянуть на любимого в последний раз.Мэттью все так же пристально смотрел на деревья за окном. Энни вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, спустилась по лестнице и оказалась на улице, где дневная жара все так же заливала тротуары убийственно ярким светом.Больше Мэттью она не видела.Энни пришла к себе домой и обнаружила, что Мартин сидит за кухонным столом, ожидая ее.– Я вернулась, – просто сказала она, зная, что у нее на лице еще видны следы недавних слез.Мартин встал, прошел через всю комнату, обнял ее и крепко прижал к себе.– Как я рад тебе, Энни, – сказал он.Через неделю, в яркий солнечный июльский день они поженились. На свадьбе были родители, их общие друзья, которых они успели завести за годы знакомства.Энни с Мартином шли под сверкающим дождем конфетти и улыбались фотографу, ждавшему их, чтобы увековечить это событие. Потом эту фотографию поставили в серебряной рамке на столике из красного дерева, в их спальной комнате. Спустя одиннадцать лет, передвигая фото, чтобы стереть пыль, и вглядываясь в улыбку на своем лице, Энни забыла, как ей было больно тогда улыбаться.– Я обо всем забыла, – сказала она, – а сейчас так ясно вижу лицо Мэттью.Лодка, в которой они плавно покачивались, остановилась у невидимого берега. И рука Стива, которая все это время так ласково держала руку Энни, в этот момент вдруг стала рукой давнего друга, возвращающей, влекущей ее назад, в прошлое.Его голос был теперь совсем другим, но руки были так хорошо знакомы. И Энни вспомнила каждый миг, каждый час из тех, что они провели вдвоем, как будто заново переживала их.Они с Мартином соткали сияющую теплым мирным светом картину совместного бытия. Нити их судеб сплелись, чтобы окутать дом и детей прочно и надежно. Яркие в прошлом нити поблекли, превратившись за одиннадцать лет в неброскую, но такую крепкую основу их жизни. И вот теперь… Мартин… сыновья… Им еще предстоит увидеть, как оборвется линия ее жизни. Все бессмысленно… Все!Внезапно она заплакала, и это были слезы счастья и облегчения.«Еще ничего не потеряно, – думала она, – Почему я так уверена, что все уже позади? Да нет же!»Она улыбнулась и тут же почувствовала дергавшую боль в уголку рта, там, где засохла кровь.Это не рука Мэттью! Этого человека зовут Стив. Он совсем посторонний, но сейчас он для нее стал нужнее и важнее всех на свете. Боль, но не физическая, а боль тоски и сожаления о том, что прошло, пронзила ее.– Как бы я хотела очутиться рядом, совсем рядом, – сказала она, – я бы хотела обнять покрепче и держаться за тебя.А слезы все капали, горячими струйками стекали по щекам и терялись в волосах.– Мы и так держимся друг за друга. Чувствуешь? – Стив пожал ее руку.Но Энни, превозмогая боль, рванулась всем телом, стараясь дотянуться до своего соседа, чтобы прижаться лицом к другому человеческому лицу и найти у него защиту и успокоение.Ей было страшно, что ее вновь охватит слабость. Страх уже тянулся к ней своими костлявыми пальцами, и тогда ее рот открылся в отчаянном крике и из рассеченной губы заструилась кровь.– Поздно! – закричала она. – Слишком все поздно! – Рыдания сотрясали ее тело. И снова волосы рванули кожу на голове.– Не плачь! – сказал Стив. – Пожалуйста, Энни, милая, не плачь! Еще ничего не поздно!«Эх, если бы только дотянуться друг до друга! – подумал он. Тогда бы они своим теплом, как щитом, защитили бы друг друга.»Он сделал еще одну попытку подползти к женщине и понял, что не сможет вытянуть свою сломанную ногу из-под обломков.Все еще всхлипывая, но постепенно успокаиваясь, Энни сказала внезапно:– Моя мать больна… ей сказали, что у нее рак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41