Анжела вспомнила взгляд Мэри Маргарет. Нет. Пропасть эта бездонна.Прежде чем подняться к себе, она заглянула в кабинет настоятельницы. Лучше уж сразу, чем трястись в ожидании кары. Мэри Маргарет подняла голову, ополовинила стакан джина и опять уткнулась в бумаги.– Я хотела сказать… – начала Анжела. – Мне очень-очень жаль.– Кому, как не тебе, и жалеть.– Спокойной ночи?– Анжела.Анжела переступила через порог. Умереть готова за одно слово утешения.– Поезжай домой, сестра, – проговорила Мэри Маргарет убийственно мягким тоном.– Домой?– Да. На те две недели, которые у тебя остались, чтобы принять решение. Возвращайся к тому, что ты знаешь, к тому, что тебе дорого. Дома все и обдумаешь. Иди. Спокойной ночи.Анжела кивнула и выскользнула в коридор. Дымный свет настенных канделябров указывал ей путь к лестнице. Она плелась, ссутулившись, уронив голову, и думала о тех мечтах и детских фантазиях, что привели ее сюда. О неизмеримой радости, которую ей обещали первые шаги дяди Майки вниз по лестнице. О чувстве собственной нужности и важности, которое должна была при этом испытать. О да. Колокола звонят, птички порхают и чирикают. Жизнь возрождается, потому что на свете есть Анжела. Упорство Анжелы. Призвание Анжелы. Одним словом, Анжела. Что бы она из себя ни представляла.Ей вспомнилось изможденное лицо магери, игла в натруженных пальцах, делающая стежок за стежком, пока за стенкой Брайди манипулирует чужими судьбами. Вспомнился и Холм Великого Разочарования, и рай, на глазах обратившийся в болотистую пустошь. Вспомнился и Роберт. Интересно, нашел он следующую модель? Больше они никогда не встретятся, с этим ничего не поделаешь, но его уничтожающий взгляд жалит до сих пор. Почему он так отнесся к ее мечте о монашестве? Может быть, он все-таки немного влюблен?Перед глазами опять мелькнула голая грудь Аниты. Если бы не та анекдотичная ситуация, до каких пор он скрывал бы этот скелет в шкафу, точнее, любовницу? Когда решился бы выложить Анжеле правду? Даже ради лучшего друга Роберт не отказался от порочной связи, а уж ради Анжелы тем более.Нет, с Робертом покончено. Хоть одно решение четко и ясно проступило в сумятице мыслей. Вместе с осознанием потери пришло и осознание любви. Отбросив завесу самообмана и собственных выдумок, Анжела сумела наконец взглянуть истине в лицо. Но к чему ей знать о своей любви теперь, когда их дороги разошлись и уже никогда не сойдутся? Никогда. Долгий срок. Такой же долгий, как служение старой Кармел, добровольно и без сомнений вручившей свою душу Господу.Анжела скорчилась на ступеньке у подножия лестницы. Верхняя площадка маячила высоко-высоко, а взбираться не было сил. Глава пятнадцатая Николя была мертва. Маленькая Клеопатра решила отхватить слишком большой кусок от абсолютно запретного пирога. Ее нашли в понедельник утром на пороге женского приюта, с горлом, перерезанным от уха до уха. Сумочка исчезла; даже туфли на убийственных каблучках и те исчезли, но на шее остался медальон со снимком двух улыбающихся детей. Николя и Стив. Два потерянных ангела.Страшную новость сообщили в тот момент, когда Анжела, собрав чемодан, готова была отправиться в аэропорт. Она хотела дождаться похорон, но Мэри Маргарет ее идею не поддержала, пообещав заменить Анжелу лично. Стива отправили в местную психиатрическую лечебницу, держали на лекарствах, и о смерти сестры он узнает не раньше, чем хоть немного придет в себя.Все утро сестра Кармел бесплодно пыталась убедить Анжелу, что та не виновата в трагедии брата и сестры. Анжела с тем же упорством твердила обратное. Она позволила Николя обвести себя вокруг пальца, она обманывала Стива и настоятельницу, а все потому, что не сомневалась в своей правоте. Монашество предполагает и даже обязывает к абсолютной честности и смирению, которые ей прежде были неведомы. Теперь-то она это поняла, да только знание далось ей – и, главное, Стиву с Николя – слишком дорогой ценой. Колени у нее одеревенели от долгого стояния на каменном полу, когда в часовне появилась Мэри Маргарет. Анжела не заметила теплого взгляда настоятельницы – усаживаясь на скамью рядом со злосчастной послушницей, Мэри Маргарет уже была привычно деловита и хладнокровна.– Сестра, – прервала она молитвы Анжелы, – пора в Хитроу.– Да. Я помню. – Анжела глянула на часы, быстро перекрестилась, выпрямилась и тут же упала на скамью, словно ноги отказывались уносить ее из этого прибежища души. – Мне здесь так хорошо, – вздохнула она.– Знаю, девочка, знаю.– Мне не стать знаменитым теологом или еще кем-нибудь в этом роде, да я о таком и не думала, но чувство Бога у меня есть. Когда я сижу здесь, в тишине, смотрю на свечки и слушаю, как шипят гаснущие фитильки, я точно знаю, что Он есть и Он за нами присматривает. А больше мне ничего не нужно.– Часовня никуда не исчезнет, девочка. Здесь все останется на месте и в твоем распоряжении, какое бы ты ни приняла решение.– Жить не хочется после того, что я наделала! – хрипло прошептала Анжела. – Сколько я всего натворила.– Все мы постоянно что-то творим. – Мэри Маргарет поразила Анжелу, неожиданно стиснув ее пальцы. – Но знаешь, чем хорошо католичество? Тем, что можно пожалеть о содеянном и жить дальше.Анжела удивленно посмотрела на настоятельницу, та подмигнула:– Если серьезно, сестра, то мир полон людей, за которых ты не в ответе. За дядю Майки, кстати, тоже. Тяжкая у людей жизнь, печальная. Нужно это принять и стараться жить по-другому. Большего и лучшего мы сделать не в состоянии.– А вам разве не бывает грустно?– Я тоже человек, пусть тебе и нелегко это представить.Вспыхнув, Анжела хотела извиниться за все свои грубости и обвинения, но Мэри Маргарет жестом остановила ее:– Разумеется, мне иногда бывает так же грустно, как любому из смертных, но моя жизнь далеко не печальна, сестра. Совсем наоборот. Мне понадобилось много времени, чтобы принять решение, которое к тебе пришло в столь раннем возрасте. Ты захотела пойти в монахини… во сколько? В десять? В двенадцать? Скажу больше – мир стал бы лучше, если бы в нем было больше людей, похожих на тебя или сестру Кармел. Куда лучше. Но он таков, каков есть, и ничего с этим не поделаешь. Если позволить вам двоим руководить этим притоном для лунатиков, здесь ничего не останется, кроме кучки пепла. Знаешь почему? Потому что добрые намерения – штука хорошая, только когда их сдерживает такая желчная старая корова, как я. – Она хмыкнула в ответ на потрясенный взгляд Анжелы. – Признаться, меня смех разбирает, когда какой-нибудь старый пердун из благотворительного комитета сюсюкает и слезы умиления утирает: «Ах, что за прелесть жить вдали от мирской суеты. Как я завидую монашкам и священникам!» Ха. Будто мы в раю живем и не видим каждый день такое, от чего у него волосы торчком встали бы даже на его дурацкой лысине. И что же отвечаю? «Ах, как должно быть вам тяжко в этом страшном, страшном мире». И со скорбной миной тяну руку – подайте на новые трубы или шифер для крыши.Мать-настоятельница в роли попрошайки? Анжела невольно рассмеялась.– Придет твой черед – будешь делать то же самое, сестра.– А у меня есть шанс?Мэри Маргарет, поджав губы, вонзила в нее проницательный взгляд:– Во всей этой истории есть что-то еще, мне неизвестное?Анжела кивнула. Молча.– Понятно. Что ж. Каждый имеет право на личную жизнь. Наверное.– Просто… я еще не готова. Пока нет.– Что ж, – повторила Мэри Маргарет, – по крайней мере честно. – Она со вздохом выпрямилась и потерла поясницу, от чего живот уехал вперед, будто бампер двухтонного грузовика. – О-ох. Спина, черт бы ее побрал. И мозоли замучили. Время у тебя на раздумья есть, сестра, потрать его с толком.Поднявшись со скамьи, Анжела преклонила колени. Может, успеет выкроить перед отъездом несколько минут, чтобы отнести букетик цветов из часовни к комнате Николя? Никогда ей не забыть эту ершистую девушку, так долго полагавшуюся только на себя и свою смекалку. Пока смекалка ее не погубила.– И вот еще что, Анжела, – морщась от боли, добавила Мэри Маргарет, – если ты сюда вернешься… Не возражай. Если вернешься, то должна понимать, что тебя ждет. Здесь ничего не изменится, кроме тебя самой. Тебя будут окружать все те же безнадежные психи. Каждый день. Пока рак на горе не свистнет, пока кого-нибудь из них не озарит или он не увидит свет в конце тоннеля – называй как хочешь. Но и тогда ты обязана будешь понять, что это произошло по логике вещей, а не благодаря тебе.– Мне многое придется в себе изменить, – мрачно согласилась Анжела.– Можно взглянуть иначе – не хороша ли я такая, как есть?– Но…– Все зависит от того, как ты хочешь провести оставшуюся жизнь. Без идеалистов мир был бы чертовски тошным, но знаешь, что самое смешное? В монастыре идеалистам не место.Опустив голову, Анжела пыталась проникнуть в смысл этих слов, а когда подняла глаза, настоятельницы в часовне не было. Анжела впервые в жизни поставила свечу за себя и выскользнула в мутно освещенный коридор. * * * – Вон там, смотри! – Питер вытянул руку в сторону обшарпанной двери женского приюта. С крыльца как раз спускались две особы в юбках шириной в ладонь и жакетах из искусственного меха. Сердце Роберта ухнуло вниз, будто чья-то безжалостная рука привязала к нему груз и сбросила в реку.Роберт сам уговорил Питера показать то место, где Анжела – если верить словам приятеля – работала. Теперь они следили, как ее подруги по ремеслу небрежно закурили и разбрелись. Одна направилась в их сторону, вылавливая взглядом перспективную машину.– Ты только мучаешь себя, дружище, – сочувственно пробормотал Питер.С самого утра он старательно вспоминал детство, ни одного слова не произнес с насмешкой, чем тронул Роберта, который счел это добрым знаком. Да и мог ли Роберт не оценить усилия старого друга? Тот не только отказался от мерзкой гнусавости, но и напыщенность оставил, до смерти раздражавшую Роберта. Не говоря уж о том, что вчера вечером Питер терпеливо выслушал все его излияния и без лишних слов согласился пожертвовать ради друга целым рабочим утром. Роберт вовсе не собирался открывать ему душу, но так уж получилось. Слова сами хлынули из него, и он не нашел в себе сил остановить неожиданную и немыслимую для него исповедь.– Ради всего святого, только не это. Не вздумай натравить ее на нас.Питер хлопнул себя по лбу, увидев, что приятель шагнул навстречу проститутке. Опоздал – Роберт уже вытаскивал банкноты из пачки. Клиент явно напугал и девушку. Она завертела головой в поисках готовой захлопнуться западни и взвизгнула, когда Роберт схватил за руку. Питер подошел к ним с недовольным видом.– Не надо кричать, прошу вас, – сказал Роберт. – Я хочу кое-что узнать, только и всего.– Отвали!– Вот, возьмите все. – Он сунул пачку денег в карман жакета. – Пожалуйста, скажите, вы знаете Анжелу? Она работает вместе с вами? Очень короткие волосы. И странная походка – вприпрыжку. Знаете ее?Питеру ничего не оставалось, как вздохнуть. Бедняга совсем обезумел. Шлюха была того же мнения, если судить по ее испуганному взгляду и отчаянным попыткам вырваться. Она вся извивалась, выкручивая руку.– Да пусти ты ее! – крикнул Питер. – Все равно ничего не добьешься.– Пусть скажет, что Анжела в безопасности. – Роберт гипнотизировал девушку взглядом, будто пытался вытащить из нее слова усилием воли. – Она не слишком рискует? Скажите, прошу вас.– Какого хрена! – Острый приступ страха, похоже, уже прошел. – Послушай, парень. Не знаю я никакую Анжелу. Спроси еще кого-нибудь. Я здесь новенькая. А что с ней вообще такое? – Взгляд девицы понимающе сузился. – Да ты, никак, ее папаша?Роберт в полной растерянности оглянулся на Питера. Оба подумали об одном и том же: ситуация вполне могла подтолкнуть девицу к такому выводу – она ведь и сама едва достигла совершеннолетия. Роберт выпустил ее руку и отвернулся, даже не замечая робких попыток девушки вернуть купюры. В его обращенном на Питера взгляде вспыхнула надежда.– Эй! – крикнул Питер. – Эй, куда?! – Девушка уже мчалась прочь, сжимая в руке пачку денег.– Видишь? Она не знает Анжелу, – сказал Роберт. – А вдруг все не так? Вдруг мы что-то напутали? Господи, мало ли бывает недоразумений!– Но она ведь сама тебе призналась, верно? – Питер осторожно подталкивал Роберта в сторону подземки.– Ничего удивительного. Я смотрел на нее с таким отвращением. Я заранее ее осудил. – Роберт отпихнул руку Питера. Взгляд его метался по сторонам в унисон со скачущими мыслями. Он вспоминал, прокручивал про себя последний разговор с Анжелой, пытаясь выцарапать из него хоть крупинку надежды. – Может, она хотела сказать, что бросит свою… А я толкнул ее обратно! – Он тряхнул Питера за плечи. – Да, так все и было! Теперь понимаешь? Ей нужна моя помощь.– Да? Возможно, – с сомнением протянул Питер. – А если ей все-таки нравится быть… э-э… – Он замялся, виновато улыбнулся. – Ну, ты сам знаешь… Анита сказала, что ей сразу бросилась в глаза… э-э… ненормальность Анжелы.– Ты все рассказал Аните?– Д-Да.– И что еще говорит Анита?– О чем? Об Анжеле?Питер не понимал, почему Роберт так разозлился. Внезапное откровение рассеяло туман перед его глазами.– Понял!– Правда? – Роберт рассматривал ботинки.– Ты решил оставить все это в тайне.– Я? – Бог мой, плохо твое дело, дружище, совсем плохо. Так вот зачем мы сюда пришли. Ты готов взять ее со всем ее прошлым, точно? А если она так и не бросит свое занятие? Что тогда? Шила в мешке не утаишь, все равно люди узнают. А дети? Как ты им объяснишь, куда каждую ночь исчезает их мамочка в ажурных чулках?– Я тоже об этом думал, – уныло отозвался Роберт.– Вот что я тебе скажу, старик. – Питер с видом знатока прищелкнул языком. – Поверь слову сведущего человека – женское упрямство зачастую переходит все границы.– Ты так считаешь?– Знаю! И нечего на меня пялиться. – Питер сел на любимого конька, и покровительственный тон полез из него сам собой. До чего же хорошо вновь и с полным правом забраться на пьедестал. – Опыт, дружище, и только опыт помогает разбираться в женщинах.– Неужели?– Ты зол, – вздохнул Питер с видом джентльмена, мечущего бисер перед свиньями. – Однако согласись, ты сам сказал, что запутался. Так?– Так.– Ты был взбешен. Тебе противно. Так? Роберт кивнул.– Фактически, – продолжал Питер, входя в роль королевского прокурора, – справедливо будет заявить, что ты отнесся к Анжеле в высшей степени требовательно. Так? Именно так. А чрезмерная требовательность сродни критике. Критика же, друг мой, – единственная вещь, которую женщины не выносят. Ты этого не знал, да и откуда? Ты ведь не женат и никогда не был.– В отличие от тебя.– Именно. – Улыбка Питера была полна печали по поводу холостяцкой судьбы лучшего друга. – К примеру, когда Анита интересуется, в каком платье она выглядит толще – в голубом или черном, – это, разумеется, женская ловушка. Как в подобном случае поступил бы ты? Принялся бы рассуждать и сравнивать, чтобы ответить максимально честно и точно. А у меня ответ всегда наготове: в любом из платьев она выглядит стройной.– Так оно и есть.– Не в этом суть. Суть в том, что я знаю, какого ответа она от меня ждет. Иными словами, я знаю, как не нарваться на неприятности. Роберт, что с тобой? – В глазах Питера мелькнул страх. – Господи, это она.Тонкая фигурка направлялась к той самой двери, откуда недавно выпорхнули ночные бабочки. Вся в черном, и костюм более чем приличный, отметил Роберт с облегчением. Почему-то с цветами. Он бросился через дорогу, игнорируя пронзительные гудки машин, но перехватить Анжелу не успел.– Не смей! – Задыхающийся Питер повис у него на руке. – Не смей туда входить.– Почему?– Ты же ее еще больше расстроишь. Сам посуди. Свалишься как снег на голову. Она ведь здесь работает, не забывай. Да это все равно что красной тряпкой перед быком махать. Что, если она и сейчас работает? Застанешь посреди…– Ладно, хватит. – Роберт поморщился. – Что, по-твоему, нужно делать?Питер одернул пиджак.– Предоставь все мне. Я сам с ней поговорю, а ты постой за углом. Пусть только выйдет, уж я найду нужные слова. Раз ты решил остаться с ней, то без нужных слов не обойтись. Ты ведь, как ни крути, в таких делах не знаток.– А ты знаток?– Конечно. Кто из нас вчера испортил с Анжелой все дело? Ты или я?– Я, – с тоской признал Роберт.– А почему? Да потому что не нашел нужных слов. Действовал наскоком, что совершенно неприемлемо в отношениях с женщиной.– Заткнись, Питер. Но может, ты и прав. – Он отступил на шаг. – Вдруг она действительно тебя послушает.– Мне еще не встречалась женщина, которая бы не…– Я тебя ударю. – Роберт схватил приятеля за лацканы. – Вот что. Скажешь ей, что я вел себя ужасно и мне очень стыдно. Скажешь, что хочу поговорить. Все уладить. Скажешь, что я…– С ума сходишь по ней?– Да. И еще…– Что тебе плевать, шлюха она или нет.– Да, – менее охотно согласился Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33