Услышав шум, он поднял голову и уставился в темноту.— Кто здесь?— Это я. — Джеки шагнула вперед в освещенное фонарем пространство. — Я ждала твою сестру. Хотела попросить ее кое-что передать тебе. А ты что здесь делаешь?— Я здесь живу. Мы еще в январе поменялись домами.— О! — Джеки осмотрелась по сторонам. — Здесь мило. Мне нравится.— Мне тоже. — Эйдриан улыбнулся — добрый знак, говоривший, что он не очень на нее сердится. — Так что ты хотела мне передать через Рори?Джеки подошла еще ближе.— Я, прежде всего, хотела, чтобы она поблагодарила тебя за все, что ты для меня сегодня сделал… ну… чтобы отвлечь от меня прессу. Правда, я не знала, как передать ей эту просьбу, ничего не объяснив. Но вот теперь я могу обратиться к тебе лично. Спасибо.— Не за что. — Эйдриан с важным видом кивнул. — Если ты боишься рассказать всю правду Рори и всем остальным, то могу тебя успокоить: они отнесутся к тебе с пониманием. Тебе надо прояснить ситуацию, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Или, если хочешь, давай это сделаю я.— Прости, но мне уже известна реакция окружающих на эту правду. — Эйдриан хотел, было вставить слово, но Джеки, подняв руку, остановила его, предупреждая возможные возражения. — Я об этом подумаю, ладно?— Что ж, начало положено.— Телевизионщики ушли?— Ушли.— Наконец-то, — с облегчением вздохнула Джеки. — Мне казалось, этого никогда не будет.— Мне тоже. — Эйдриан издал смешок. — Впрочем, я сам виноват — слишком вошел во вкус, отвлекая их внимание от шхуны, устроил целое шоу. — Он сверкнул веселой улыбкой, от которой на его щеках обозначились ямочки. — Говорил, жонглируя фруктами, играя ножами, поджигая соусы. И все это они съели.Нежное теплое чувство, нечто большее, чем благодарность, захлестнуло Джеки. «Я люблю тебя», — прозвучало у нее в голове, но она тут же опомнилась, вздрогнув.Господи! Неужели она и правда только что об этом подумала? От ужаснувшей ее мысли, что эти слова могли оказаться правдой, сердце застучало оглушительно громко.— Да… — Она огляделась вокруг, ища пути к отступлению. — Ты, наверное, устал, так что я, пожалуй, пойду. Я только хотела тебе сказать «спасибо».— Нет проблем. Мне было приятно. Но подожди немного, я, видишь ли, немного взвинчен и вряд ли сразу усну. Не хочешь ли зайти, пропустить стаканчик на сон грядущий?— Я… — «Не смей соглашаться».— У меня припасен мексиканский калуа. Замечательная вещь на ночь.— Наверное, один стаканчик не помешает. — «Что ты делаешь? Хочешь, чтобы он разбил твое сердце?»— Вот и славно, — обрадовался Эйдриан, отпирая дверь.Джеки прошла за ним внутрь. Ее нервы были словно натянутые струны. Пройдя вперед в кромешной темноте, Эйдриан включил торшер, и в его свете перед Джеки открылась уютная, неформально обставленная гостиная с небольшой столовой зоной, устроенной в дальнем углу.— Тебе со сливками? — спросил Эйдриан, проследовав мимо стойки в кухню.— Да, пожалуй. — Пока Эйдриан готовил напитки, Джеки стояла, озираясь по сторонам, оглядывая жилище. Книжные полки на стенах были до отказа забиты книгами. Книги также беспорядочными стопками громоздились и на полу, вызывая у Джеки ассоциации с затерянной в лесу хижиной чародея. Кожаный диван и мягкое кресло так и манили устроиться там поудобнее, чтобы почитать или прикорнуть чуть-чуть после обеда. Приставной столик возле дивана и прочие декоративные элементы интерьера были явно старинными и, хотя сработаны в разном стиле, все вместе создавали в комнате необыкновенный уют.Теперь Джеки поняла, почему Эйдриан пожелал поменяться с Рори и Чансом. Этот домик был гораздо меньше гостиницы, но обладал главным — комфортом и уединением, тогда как в гостиничных апартаментах жизнь не затихала ни на минуту. Джеки и сама всегда чувствовала себя в особняке немного скованно, но жизнь в таком домике, как этот, пришлась бы ей по вкусу.При этой мысли Джеки вновь почувствовала приступ паники.— Вот!— Ой! — Джеки, резко обернувшись, увидела Эйдриана, стоявшего у нее за спиной. — Ты так незаметно подкрался!— Извини. — Он протянул ей бокал.— Спасибо.— Здесь посидим или на улице?— Лучше на улице, — поспешно ответила Джеки, рассчитывая обуздать свои чувства. Она вышла за ним на веранду, где слышался шелест листвы, и устроилась в одном из кресел-качалок.Эйдриан зажег свечу на столе между кресел и сел, положив ноги на перила. На его лице играли отблески пламени.— Создаешь романтическую обстановку? — съязвила Джеки.— Ну, ведь сегодня День святого Валентина, — отшутился Эйдриан.— Верно. — Джеки нахмурилась, потому что сама напрочь забыла об этом. — Ты должен проводить этот вечер с одной из тех женщин, которые уговаривают тебя остаться с ними на всю ночь.— Мне и с тобой хорошо. — Он улыбнулся, глядя в бокал, но выглядел он таким усталым, что Джеки начала сомневаться, будто Эйдриан, по его словам, сразу не уснет и ему требуется время, чтобы прийти в себя. Раз так, она допьет свой бокал и уйдет.Джеки посмотрела на бухту.— Я смотрю, рабочая платформа прибыла, но Карла что-то не видно. Хотя он, как я понимаю, здесь?— Здесь. Эллисон поселила его в большом бунгало, где он последующие несколько месяцев будет жить и где расположится его штаб-квартира. Очевидно, ему не слишком хочется, чтобы во время его работы вокруг толпился народ. Он сегодня недолго терпел телевизионщиков, а потом закрылся в своем бунгало и с тех пор оттуда носа не высовывает.— Стало быть, работа сегодня уже стартовала?— Сделано только несколько предварительных погружений, чтобы установить какую-то там сетку или еще что-то в этом духе. По-моему, он планирует всерьез приступить к делу завтра. — Эйдриан сидел, по-прежнему уставившись в свой бокал. — Что касается Карла, мне тут в голову пришла одна мысль.— Да? — Что-то в его голосе насторожило Джеки.— Если я лезу не в свое дело, можешь заткнуть меня. — Джеки напряглась, приготовившись к чему-то неприятному.— Так в чем вопрос?— В тот день в Туристическом центре у меня сложилось впечатление, что враждебность Карла по огношению к твоему отцу была не просто вполне объяснимой неприязнью археолога к искателям сокровищ. И я задумался, не было ли для этого какой-либо иной причины.Джеки была не вполне уверена, стоит ли продолжать этот разговор, но напомнила себе, что они с Эйдрианом друзья, а у друзей нет друг от друга секретов.— Они когда-то с отцом дружили. И даже вместе работали инструкторами по дайвингу на каком-то курорте, где познакомились мои родители. Я точно не знаю, что там у них произошло. Папа никогда не говорил о Карле, только ругался, обзывая его злобным ничтожеством.— Тут действительно, кажется, не обошлось без истории.— Наверное. — Джеки пригубила из своего бокала. — Думаю, мне этого уже никогда не узнать. Отца больше нет, а Карл, судя по всему, не горит желанием дружить со мной.— Я это заметил. — В глазах Эйдриана отразилось такое сочувствие, от которого у Джеки заныло в груди. — Жаль, что на проект пригласили именно его, а не кого-то еще, но это решение исторического общества, а поскольку оно субсидирует работы, то, значит, всем распоряжается. Мне жаль.— Жалеть не стоит. Карл отличный специалист. Один из лучших, как мне говорили. Проект важнее, чем мои личные предпочтения.— Но не осложнит ли тебе это жизнь на ближайшее время?— Все мои волнения связаны только с тем, как отразится на вашей семье мое участие в этом деле.— Джеки… — заговорил Эйдриан предостерегающим тоном.— Нет, дай мне договорить. — Джеки сильнее стиснула бокал в руке. — Вы все отнеслись ко мне доброжелательно, я вам за это очень благодарна и надеюсь, у вас не будет причины пожалеть о том, что вы мне предложили сотрудничество.— Никогда. — Эйдриан тяжко вздохнул. — И, прежде всего потому, что без тебя наш план был бы неосуществим.— Я не думаю. Скотт провел достаточно серьезные исследования, и вы, в конце концов, добились бы, чего хотели.Эйдриан внимательно на нее посмотрел.— Ты что, правда, так считаешь?— Я в этом уверена. Эйдриан покачал головой:— Беру свои слова назад. Ты, оказывается, вовсе не побитая собака, ты из породы убежденных мучеников.— Прости, не поняла? — нахмурилась Джеки.— Джеки, — мягко проговорил он, спустив ноги на пол, подавшись к ней всем телом. — Тебе нет необходимости все время быть такой несгибаемой. Если тебе когда-нибудь нужно поплакать на чьем-то плече, то у меня их, к твоему сведению, целых два, и они от этого не растают.Джеки натянуто рассмеялась:— Спасибо за предложение, но я уже давно усвоила, что мало проку плакаться другим, этим делу не поможешь.— Стало быть, ты предпочитаешь плакать в одиночку?— Я вообще не говорила, что плачу. Это глупая и бесполезная трата времени и сил. — Эйдриан пристально посмотрел на нее, и Джеки пошла на попятный. — Ну, разве что иногда, втихомолку, — созналась она.— Как я уже сказал, не обязательно всегда быть сильной. — Эйдриан сжал ее свободную руку. — Хотя я временами просто восхищаюсь твоей стойкостью.— Не надо, Эйдриан. — Горло у Джеки перехватило, и ее голос сорвался. — У меня сегодня был очень тяжелый день, и вывести меня из равновесия ничего не стоит, поэтому не надо, хорошо?— Нет, надо. Понятно: ты не привыкла, чтобы тебя жалели, и потому не знаешь, как вести себя при этом. Но я как представлю, что тебе довелось пережить, все бы сделал, лишь бы повернуть время вспять, чтобы находиться рядом с тобой, когда тебе бывало страшно или одиноко.— Перестань. Прошу тебя. — Ее плечо дернулось, и она, поставив свой бокал, закрыла рукой лицо.— Но теперь я с тобой. И хочу, чтобы ты помнила об этом. — Джеки не выдержала и всхлипнула, потом еще раз.— Иди сюда. — Эйдриан потянул ее за руку, поднимая с кресла и усаживая к себе на колени. Джеки подчинилась с большей готовностью, чем ей хотелось бы, и, свернувшись калачиком, уткнулась лицом в его плечо. Эйдриан обнял ее и начал укачивать, стараясь успокоить.— Прости. — Слова еле-еле вырывались из сведенного судорогой горла. — Я просто устала.— Ничего. — Он поцеловал ее в лоб, но Джеки от этого лишь еще больше расплакалась. — Расскажи мне, от чего ты устала.Господи! Ну и вопрос!— Я устала жить, словно на пороховой бочке, постоянно находясь в страхе, что любой мой поступок повлечет за собой катастрофу всей моей жизни, и злюсь на отца за то, какую жизнь он мне устроил. — Джеки почувствовала горечь во рту, которая обожгла горло. — Господи, прости меня, это, конечно, грех, но я не могу простить его!— Ты имеешь на это право.— Нет, не имею. — Джеки, подняв голову, внимательно посмотрела на Эйдриана. — Он ведь хотел как лучше. Я любила его, несмотря на то, что он был большой ребенок, и мне его страшно не хватает. Но порой, порой… — Ее рука сжалась в кулак. — …где-то в глубине души я просто ненавижу его и почти рада тому, что его больше нет. Господи! — Джеки, снова зарыдав, спрятала лицо на груди у Эйдриана.— Ну, ну, — бормотал он, гладя ее по спине.— Я не то хотела сказать. Я никогда не желала ему смерти.— Конечно, не желала, но нет ничего удивительного в том, что ты на него зла. Он поставил тебя в ужасное положение, и ты до сих пор страдаешь из-за него, расхлебываешь кашу, которую он заварил. Но послушай меня. — Эйдриан взял Джеки за плечи и отстранил от себя немного, чтобы видеть ее лицо. — Тебе не нужно больше бояться. Все будет хорошо.— Что ты такое говоришь? Ведь вся моя жизнь может в одночасье взлететь на воздух.— Этого никогда не случится. — Большими пальцами рук Эйдриан вытер ее слезы. — Нам благодаря Маргарите сопутствует удача, так что успех нам во всем гарантирован.— Если она талисман удачи, то я — проклятие, и это все сведет на нет.— Ты не должна так говорить о себе. Более того — теперь, когда нас с тобой связывает общее дело, Маргарита будет помогать и тебе.— Я не верю в привидения.— Тогда верь в меня. — Эйдриан взял ее лицо в руки и заглянул Джеки в глаза. — Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.— Прости, — прошептала она с блестящими от слез глазами. — Я и в тебя тоже не верю. Ты слишком хорош, чтобы быть правдой.Эйдриан расхохотался:— В этом можешь не сомневаться и скажи это Эллисон в следующий раз, когда она будет распекать меня за то, что я не в меру заботливый старший брат, который сует нос не в свое дело.— Эх, не знает она своего счастья. Мне бы такого брата!— Зато теперь у тебя есть такой друг, как я, а это даже лучше, потому что позволяет нам заниматься тем, чем мы занимались прошлой ночью.Джеки, издав смешок, вытерла нос тыльной стороной ладони.— Мне нужен платок.— Вот видишь, все-таки нельзя обо мне сказать, что я слишком хорош, чтобы быть правдой: если бы это было так, я выхватил бы из своего заднего кармана носовой платок и протянул его тебе.— Правда. Ты не совершенный.— Значит, ты веришь, что я всегда буду рядом и помогу тебе, что бы ни случилось?— Только если ты дашь платок.— Это можно. — Поднявшись, Эйдриан повернулся и усадил Джеки в кресло. — С тобой все будет в порядке, пока я схожу за платком?Джеки подняла голову. В ее мокрых глазах поблескивало пламя свечи.— Я как-то обходилась без тебя до этого. Думаю, еще несколько минут я выдержу.Эйдриан вошел в дом, а когда вернулся с коробкой бумажных носовых платков, Джеки стояла у лестницы.— Уходишь? — спросил он с удивлением.— Да. — Она взяла платок и высморкалась. — Нехорошо, конечно, вот так плакать и сразу убегать, но я… — Она взглянула на него из-под мокрых ресниц и отвела глаза. — Мне пора идти.Дружеское участие превратилось в настойчивое стремление обладать. Эйдриану страстно захотелось снова заключить ее в объятия и поцеловать, но на сей раз не для того, чтобы успокоить.— На вот, возьми всю коробку. — Джеки покачала головой:— Я уже успокоилась. — Еще один быстрый взгляд — и они оба ощутили неловкость. — Спасибо, что дал поплакать на плече.— Всегда к твоим услугам, — заверил Эйдриан, подавляя в себе желание удержать Джеки, взять на руки, отнести в дом, рассказать о своих собственных, таких противоречивых и сбивающих с толку чувствах.Он смотрел, как она шла вниз по тропе, ведущей к берегу бухты, постепенно исчезая в темноте, и наконец понял, как Маргарита с Джеком могли долгие годы любить друг друга, ни словом не обмолвившись о своей страсти. Когда заветные слова произнесены, ни о какой дружбе не может быть и речи. Признание в любви меняет жизнь, а ни Маргарита, ни Джек не были к этому готовы.Но было ли чувство Эйдриана к Джеки любовью? Что же делать, если это так? И как повела бы она себя, если б он признался ей в этом? Побежала бы она от него как черт от ладана или, напротив, дала бы ему шанс? Глава 17 «Верь мне, — сказал Эйдриан. — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом».Джеки почти всю ночь повторяла про себя эти слова, беспокойно ворочаясь с боку на бок, пока сон наконец не одолел ее. Поднявшись до рассвета, она надела шорты, бесшумно выскользнула из каюты и в царившей на острове предрассветной тишине направилась по берегу к беговой дорожке.Но и тогда слова Эйдриана неотступно следовали за ней. «Верь. Верь. Верь». Они звучали в такт ее шагам, а голос Эйдриана, не умолкавший в голове, все больше напоминал голос отца. «Верь мне, дочка, все будет хорошо».По иронии судьбы, всякий раз вскоре после того, как отец в очередной раз произносил эти слова, им приходилось спешноуносить ноги от портовых властей, чтобы их не упрятали в каталажку. Бывало, им, находящимся уже на волосок от гибели, удавалось в последний момент скрыться на своем паруснике. Но пару раз они все-таки поплатились и своим судном, и всем имевшимся на нем имуществом. Джеки до сих пор не могла избавиться от чувства горечи из-за того, что им приходилось, срываясь с места, бросать все нажитое.И вот, пожалуйста, теперь Эйдриан просит поверить в то, чтобудущее не готовит ей какой-нибудь очередной катастрофы, а если несчастье все-таки произойдет, он не покинет ее в беде , как это сделали многие из ее близких.Странно, но Джеки отчего-то хотелось верить ему. Она желалаэтого с таким неистовством, что сама пугалась.Онаперешла на бег, пытаясь оторваться от преследовавших ее по пятам воспоминаний и от своего нынешнего искушения. Завершив первый круг, она заставила себя прибавить скорость. Джеки бежала, пока не заболели ноги и от жара не повалил пар изо рта, а дыхание не стало обжигать горло.«Что бы ни случилось, я буду рядом».«Не будешь», — про себя заспорила с ним Джеки. Ее сердце стучало громче, чем скрипел гравий под ногами. «Не верь ему, не верь ему, не верь ему».Ее собственные слова в конце концов заглушили слова Эйдриана . Именно в этот момент она почувствовала боль в боку. Она, спотыкаясь, остановилась и нагнулась вперед, опершись руками в колени, силясь отдышаться. Голова ее, казалось, вот-вотлопнет, но по крайней мере наконец-то пропало желание верить вдобрые намерения Эйдриана. Это доказывало, что, еслибежать достаточно далеко и достаточно долго, можно убежать от всего.Зажав бок ладонью, Джеки выпрямилась, намереваясь пройтись размеренным шагом, чтобы остыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34