Он решил подсказать еще раз. Второй дубль оказался не столь сглаженным и прозвучал резче: — Я же сказал, что хочу, чтобы все снова стало по-прежнему.
— Слышала, — ответила Карли, отказываясь принимать подсказку. — А потому и спрашиваю: зачем?
Эван прикрыл глаза с выражением отчаянной внутренней борьбы и душевной муки. С трудом справившись с переживаниями, он открыл глаза и медленно заговорил:
— Потому что ты несчастна…
— С какой стати ты решил, что я несчастна? — тут же перебила Карли. Это было правдой, но она вовсе не собиралась признавать эту правду вслух, да еще в присутствии заинтересованного лица.
Эван принялся неторопливо загибать пальцы.
— Друзья, родственники, агент…
Карли оттолкнула руки, пока не закончились пальцы:
— Чем ты занимаешься? Следишь? Преследуешь меня?
— Не больше, чем ты меня, — парировал Эван.
— И когда же это я тебя преследовала? Мы давным-давно не виделись!
— Конечно, но ты уже много месяцев сводишь меня с ума, — с отчаянием произнес Эван, сжав руками голову и шагая по кухне. — Когда бы и где бы я ни работал над фильмом, везде ты. Стоит сесть в машину, как из приемника тут же раздается твой голос. Стоит включить телевизор, как этот чертов червяк Элла начинает воспитывать, учить, что непременно надо быть верным и надежным другом и ни в коем случае не забывать отправлять во вторичную переработку все, что можно переработать! Если все это и не считается противозаконным, то непременно должно стать противозаконным!
— Но я же не виновата…
— Все к черту! — Эван замахал руками, отметая любые аргументы. — Я скучаю. Мне плохо без тебя, Карли! Хочу быть с тобой, хочу, чтобы мы были вместе!
Все эти слова — хорошее начало, но еще далеко не все, что требуется для счастья.
— Вместе? В каком качестве? Как друзья, любовники, партнеры? Как?
— Так, как тебе будет угодно. — Эван обреченно опустился на стул. Растрепанные волосы торчали во все стороны.
Карли села рядом и положила руки на крашеный стол.
— Я уже говорила, Эван. Мне нужно все и сразу.
— Прекрасно, — пробормотал он. — Значит, мы женимся.
— Bay! Звучит романтично, словно судебный приговор! А тебе не приходило в голову, что лучше бы предложить или попросить, а не сухо констатировать?
— Ты просто меня убиваешь, Карли, — устало, из глубины измученной души простонал Эван. — Ведь когда-то я был разумным человеком. Знал, что делаю. Отвечал за собственные поступки. Контролировал свое настроение. А потом явилась ты вместе с всемогущими красными туфлями, и все полетело кувырком. Никак не могу понять, почему мечтаю о тебе каждый день, в то время как каждую ночь вижу тебя во сне? Разве здесь есть справедливость?
Карл и не отрываясь смотрела, как спокойный, невозмутимый человек, каким обычно выглядел Эван, начал медленно стучать головой о стол. Один тут же воспользовался возможностью и начал грызть шнурки парадных черных туфель. Сейчас Маклиш выглядел несчастным и разбитым, жалкой копией самого себя. И все из-за нее. Момент торжества казался совсем близким, но не нес того удовлетворения, которого она ожидала.
— Перестань. Голова заболит.
Эван выпрямился и уставился в потолок. Один основательно обслюнявил одну из туфель и принялся за вторую.
— Голова и так болит, — деревянным голосом произнес страдалец. — Так ты выйдешь за меня замуж?
— Нет.
— Нет? — Он так резко вскочил со стула, что кот вылетел из комнаты, словно пуля. — Но ведь ты любишь меня!
— Да уж, вот на этом ты меня поймал, — расстроенно призналась Карли. Но второе место в этой гонке ее вовсе не интересовало. Она заслуживала большего. — Но ведь это еще далеко не все.
— Не понимаю! — воздев руки и умоляя вселенную о милости, вопил Эван. — Я даю тебе все! Хочу на тебе жениться! Ты можешь участвовать в постановках моих фильмов всю оставшуюся жизнь! Я полностью тебе доверяю! Так чего же еще ты хочешь?
Карли встала на цыпочки, крепко схватила самоуверенного хозяина жизни за воротник и посмотрела в синие глаза.
— Вот чего я хочу. — Она поцеловала его с такой страстью, словно близилось второе пришествие и времени оставалось совсем мало. В поцелуе сконцентрировалась жизнь — прошлая, настоящая и будущая, — все, что уже случилось и еще могло произойти. В страстном соединении губ воплотились невысказанные надежды и желания. — Хочу, чтобы ты меня любил, — пробормотала Карли, с трудом успевая произнести слова и сердито раскачиваясь, от чего голова Эвана запрокинулась. Наконец она отпустила свою жертву. — Ничего больше и ни каплей меньше.
Что-то невнятно бормоча и качая головой, словно обреченный на вечные проклятия человек, Эван побрел к двери. Карли знала, что он больше не вернется: на сей раз любимый уходил от нее навсегда. В горле теснились громкие, отчаянные крики боли и горя.
Завыть она не успела: послышалось приглушенное предостерегающее рычание собаки, а потом окрик и почти одновременно с ним вопль боли. Через мгновение Эван уже совсем иначе, стремительно и энергично, ворвался в дом. Теперь его лицо выражало крайнюю степень решимости. Он осторожно сжимал правую руку, а в левой держал очки ночного видения.
— Дай ключи от твоей машины, — скомандовал он, швыряя шпионский оптический прибор на стол. Заметив сумочку, тут же принялся в ней копаться: — Ладно, сам найду.
— В чем дело? — лепетала Карли, не понимая, что происходит. Зачем-то торопливо провела по лицу рукавом халата, и на нем остались следы косметики.
Эван схватил ее за локоть и потащил к двери. По пути на секунду остановился, чтобы налить воду в миску Одина и доверху наполнить вторую миску, предназначенную для корма.
— В чем дело? Куда мы едем? — пыталась выяснить Карли. Эван вытащил ее на улицу и подвел к «ауди», причем с пассажирской стороны.
— Пожалуйста, Карли, не спорь и не возражай, — попросил он, принимаясь вытирать любимой слезы и целовать щеки, глаза и губы. — Можешь хоть раз в жизни что-то для меня сделать? Прошу тебя!
Карли еще ни разу не доводилось слышать, чтобы этот человек умолял, да еще к тому же полностью одетым. Лишившись дара речи, она опустилась на сиденье.
— Спасибо, — благодарно произнес Эван и закрыл дверь. Потом сел за руль и пулей вылетел на дорогу, нарушая все законы физики и штата Калифорния.
— А я и не спорю, — ответила Карли через некоторое время, когда машина уже мчалась по шоссе, обгоняя другие. Она твердо решила вести себя тихо и покорно. Ведь натуралист в условиях дикой природы ни за что не станет раздражать животных. — А можно спросить, куда мы едем?
— Мы едем в Вегас. — Дрожание челюсти противоречило спокойному голосу.
В Вегас. Решительное выражение лица доказывало, что Эван вовсе не шутит. Наверное, в конце концов ей удалось окончательно свести его с ума.
— Зачем нам в Вегас?
— Едем жениться.
Вцепившись в сиденье, Карли сдерживалась изо всех сил. Она обещала не спорить, но…
— Почему?
— Почему?! — словно в агонии завопил Эван. Койоты навострили уши и ответили на его крик протяжным воем. — Да потому, что ты хочешь всего! Ты не можешь не спорить со мной, а я тебя люблю! Ты актриса, а я тебя люблю! Ты вмешиваешься в мой фильм, а я тебя люблю! Ты веришь в то, что туфли приносят счастье — о Господи, — а я тебя люблю! Потому, что я люблю тебя, и это единственная правда! Теперь ты счастлива?
— Да! — выдохнула Карли. Она изо всех сил обняла любимого и начала осыпать его горячими, восторженными поцелуями. — Люблю тебя, Эван. Ты раздражительный, ворчливый, эгоистичный и вообще самый отвратительный из всех, кого я знаю, и все же я тебя люблю.
Эван заметно расслабился, напряженные плечи оттаяли, а суровый темно-синий цвет глаз посветлел и превратился в нежно-голубой. Складки на лбу разгладились, губы смягчились, а в уголках появилась легкая улыбка. Даже руки сжимали руль не так отчаянно-напряженно, но нога тем не менее упорно жала на педаль газа.
— Ты забыла упомянуть, насколько я низок, — вставил Эван.
Он попытался было снова изобразить на лице суровое выражение, но под щедрым поцелуем Карли оно тут же растаяло. Она сидела, со счастливой улыбкой откинувшись на спинку сиденья и поставив скрещенные ноги на приборный щиток. Полы халата раскрылись и обнажили фигуру почти до пояса. Эван взглянул в ее сторону, и машина резко дернулась.
— Карли? — позвал он, вновь обуздав «ауди».
— Мм?
— А что на тебе надето, кроме халата?
— Только мои красные туфли.
Эван издал еще один клич, на сей раз триумфальный, и затормозил на обочине.
— Откинь-ка сиденье, красавица, нам потребуется пространство.
Карли с удовольствием увидела, как лицо любимого расплылось в хорошо знакомой лукавой улыбке.
— Слушаюсь. — Она посмотрела на собственные ноги и рассмеялась. Может быть, красные туфли действительно приносят удачу?..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Слышала, — ответила Карли, отказываясь принимать подсказку. — А потому и спрашиваю: зачем?
Эван прикрыл глаза с выражением отчаянной внутренней борьбы и душевной муки. С трудом справившись с переживаниями, он открыл глаза и медленно заговорил:
— Потому что ты несчастна…
— С какой стати ты решил, что я несчастна? — тут же перебила Карли. Это было правдой, но она вовсе не собиралась признавать эту правду вслух, да еще в присутствии заинтересованного лица.
Эван принялся неторопливо загибать пальцы.
— Друзья, родственники, агент…
Карли оттолкнула руки, пока не закончились пальцы:
— Чем ты занимаешься? Следишь? Преследуешь меня?
— Не больше, чем ты меня, — парировал Эван.
— И когда же это я тебя преследовала? Мы давным-давно не виделись!
— Конечно, но ты уже много месяцев сводишь меня с ума, — с отчаянием произнес Эван, сжав руками голову и шагая по кухне. — Когда бы и где бы я ни работал над фильмом, везде ты. Стоит сесть в машину, как из приемника тут же раздается твой голос. Стоит включить телевизор, как этот чертов червяк Элла начинает воспитывать, учить, что непременно надо быть верным и надежным другом и ни в коем случае не забывать отправлять во вторичную переработку все, что можно переработать! Если все это и не считается противозаконным, то непременно должно стать противозаконным!
— Но я же не виновата…
— Все к черту! — Эван замахал руками, отметая любые аргументы. — Я скучаю. Мне плохо без тебя, Карли! Хочу быть с тобой, хочу, чтобы мы были вместе!
Все эти слова — хорошее начало, но еще далеко не все, что требуется для счастья.
— Вместе? В каком качестве? Как друзья, любовники, партнеры? Как?
— Так, как тебе будет угодно. — Эван обреченно опустился на стул. Растрепанные волосы торчали во все стороны.
Карли села рядом и положила руки на крашеный стол.
— Я уже говорила, Эван. Мне нужно все и сразу.
— Прекрасно, — пробормотал он. — Значит, мы женимся.
— Bay! Звучит романтично, словно судебный приговор! А тебе не приходило в голову, что лучше бы предложить или попросить, а не сухо констатировать?
— Ты просто меня убиваешь, Карли, — устало, из глубины измученной души простонал Эван. — Ведь когда-то я был разумным человеком. Знал, что делаю. Отвечал за собственные поступки. Контролировал свое настроение. А потом явилась ты вместе с всемогущими красными туфлями, и все полетело кувырком. Никак не могу понять, почему мечтаю о тебе каждый день, в то время как каждую ночь вижу тебя во сне? Разве здесь есть справедливость?
Карл и не отрываясь смотрела, как спокойный, невозмутимый человек, каким обычно выглядел Эван, начал медленно стучать головой о стол. Один тут же воспользовался возможностью и начал грызть шнурки парадных черных туфель. Сейчас Маклиш выглядел несчастным и разбитым, жалкой копией самого себя. И все из-за нее. Момент торжества казался совсем близким, но не нес того удовлетворения, которого она ожидала.
— Перестань. Голова заболит.
Эван выпрямился и уставился в потолок. Один основательно обслюнявил одну из туфель и принялся за вторую.
— Голова и так болит, — деревянным голосом произнес страдалец. — Так ты выйдешь за меня замуж?
— Нет.
— Нет? — Он так резко вскочил со стула, что кот вылетел из комнаты, словно пуля. — Но ведь ты любишь меня!
— Да уж, вот на этом ты меня поймал, — расстроенно призналась Карли. Но второе место в этой гонке ее вовсе не интересовало. Она заслуживала большего. — Но ведь это еще далеко не все.
— Не понимаю! — воздев руки и умоляя вселенную о милости, вопил Эван. — Я даю тебе все! Хочу на тебе жениться! Ты можешь участвовать в постановках моих фильмов всю оставшуюся жизнь! Я полностью тебе доверяю! Так чего же еще ты хочешь?
Карли встала на цыпочки, крепко схватила самоуверенного хозяина жизни за воротник и посмотрела в синие глаза.
— Вот чего я хочу. — Она поцеловала его с такой страстью, словно близилось второе пришествие и времени оставалось совсем мало. В поцелуе сконцентрировалась жизнь — прошлая, настоящая и будущая, — все, что уже случилось и еще могло произойти. В страстном соединении губ воплотились невысказанные надежды и желания. — Хочу, чтобы ты меня любил, — пробормотала Карли, с трудом успевая произнести слова и сердито раскачиваясь, от чего голова Эвана запрокинулась. Наконец она отпустила свою жертву. — Ничего больше и ни каплей меньше.
Что-то невнятно бормоча и качая головой, словно обреченный на вечные проклятия человек, Эван побрел к двери. Карли знала, что он больше не вернется: на сей раз любимый уходил от нее навсегда. В горле теснились громкие, отчаянные крики боли и горя.
Завыть она не успела: послышалось приглушенное предостерегающее рычание собаки, а потом окрик и почти одновременно с ним вопль боли. Через мгновение Эван уже совсем иначе, стремительно и энергично, ворвался в дом. Теперь его лицо выражало крайнюю степень решимости. Он осторожно сжимал правую руку, а в левой держал очки ночного видения.
— Дай ключи от твоей машины, — скомандовал он, швыряя шпионский оптический прибор на стол. Заметив сумочку, тут же принялся в ней копаться: — Ладно, сам найду.
— В чем дело? — лепетала Карли, не понимая, что происходит. Зачем-то торопливо провела по лицу рукавом халата, и на нем остались следы косметики.
Эван схватил ее за локоть и потащил к двери. По пути на секунду остановился, чтобы налить воду в миску Одина и доверху наполнить вторую миску, предназначенную для корма.
— В чем дело? Куда мы едем? — пыталась выяснить Карли. Эван вытащил ее на улицу и подвел к «ауди», причем с пассажирской стороны.
— Пожалуйста, Карли, не спорь и не возражай, — попросил он, принимаясь вытирать любимой слезы и целовать щеки, глаза и губы. — Можешь хоть раз в жизни что-то для меня сделать? Прошу тебя!
Карли еще ни разу не доводилось слышать, чтобы этот человек умолял, да еще к тому же полностью одетым. Лишившись дара речи, она опустилась на сиденье.
— Спасибо, — благодарно произнес Эван и закрыл дверь. Потом сел за руль и пулей вылетел на дорогу, нарушая все законы физики и штата Калифорния.
— А я и не спорю, — ответила Карли через некоторое время, когда машина уже мчалась по шоссе, обгоняя другие. Она твердо решила вести себя тихо и покорно. Ведь натуралист в условиях дикой природы ни за что не станет раздражать животных. — А можно спросить, куда мы едем?
— Мы едем в Вегас. — Дрожание челюсти противоречило спокойному голосу.
В Вегас. Решительное выражение лица доказывало, что Эван вовсе не шутит. Наверное, в конце концов ей удалось окончательно свести его с ума.
— Зачем нам в Вегас?
— Едем жениться.
Вцепившись в сиденье, Карли сдерживалась изо всех сил. Она обещала не спорить, но…
— Почему?
— Почему?! — словно в агонии завопил Эван. Койоты навострили уши и ответили на его крик протяжным воем. — Да потому, что ты хочешь всего! Ты не можешь не спорить со мной, а я тебя люблю! Ты актриса, а я тебя люблю! Ты вмешиваешься в мой фильм, а я тебя люблю! Ты веришь в то, что туфли приносят счастье — о Господи, — а я тебя люблю! Потому, что я люблю тебя, и это единственная правда! Теперь ты счастлива?
— Да! — выдохнула Карли. Она изо всех сил обняла любимого и начала осыпать его горячими, восторженными поцелуями. — Люблю тебя, Эван. Ты раздражительный, ворчливый, эгоистичный и вообще самый отвратительный из всех, кого я знаю, и все же я тебя люблю.
Эван заметно расслабился, напряженные плечи оттаяли, а суровый темно-синий цвет глаз посветлел и превратился в нежно-голубой. Складки на лбу разгладились, губы смягчились, а в уголках появилась легкая улыбка. Даже руки сжимали руль не так отчаянно-напряженно, но нога тем не менее упорно жала на педаль газа.
— Ты забыла упомянуть, насколько я низок, — вставил Эван.
Он попытался было снова изобразить на лице суровое выражение, но под щедрым поцелуем Карли оно тут же растаяло. Она сидела, со счастливой улыбкой откинувшись на спинку сиденья и поставив скрещенные ноги на приборный щиток. Полы халата раскрылись и обнажили фигуру почти до пояса. Эван взглянул в ее сторону, и машина резко дернулась.
— Карли? — позвал он, вновь обуздав «ауди».
— Мм?
— А что на тебе надето, кроме халата?
— Только мои красные туфли.
Эван издал еще один клич, на сей раз триумфальный, и затормозил на обочине.
— Откинь-ка сиденье, красавица, нам потребуется пространство.
Карли с удовольствием увидела, как лицо любимого расплылось в хорошо знакомой лукавой улыбке.
— Слушаюсь. — Она посмотрела на собственные ноги и рассмеялась. Может быть, красные туфли действительно приносят удачу?..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30