Ты только сильно не завирайся, но и блистать своими знаниями тоже не надо, а то поставишь меня в неудобное положение.
Вот так пожелание! А как сам отозвался о картине Эванса Джексона… По его разумению, он не завирался?
– И попытайся сыграть на его чувствах, не зацикливайся на картинах! Пошути с ним, что ли, пофлиртуй, примени личное обаяние. Воздействуй на его эго, похвали его вкус. Пусть расслабится, почувствует себя умиротворенным.
– Но нельзя же, чтобы у него сложилось мнение о музее только на основе субъективных предпосылок.
– Об этом не волнуйся, ты только пригласи его на выставку в пятницу. Там соберутся все представители музея – вот для него прекрасный шанс познакомиться с нами поближе.
– Другими словами, его будут обрабатывать всеми доступными способами все кому не лень.
Пирс засмеялся, довольный.
– Зато он увидит «Диаборн» в самом выгодном свете. А там уж ему объяснят, как здорово будет смотреться его коллекция в стенах нашего музея.
– Пирс, насколько мне известно, выставка посвящена вещам абсолютно другого стиля, чем коллекция Марка. Думаешь, он заинтересуется?
– Пожалуй, ты кое в чем права. Так что ему может понравиться?
Сюзанна собралась уже высказать свое мнение, но передумала. А Пирс развивал свои мысли дальше:
– Думаю, Рембрандт тут подойдет. Ты вот что – для начала с ним пообедай, расположи его.
– Я, между прочим…
– О расходах не беспокойся. Постарайся произвести впечатление, понимаешь? Не скупись на выпивку и вообще…
Связь на этом прервалась, а Сюзанна так и не успела высказаться. С этой стороны она совсем не знала Пирса. За все время их знакомства он ни разу не предложил оплатить расходы на угощение из представительских средств музея: по его мнению, тратить деньги на что-то, кроме самого необходимого, – форменное безобразие. Спрашивается, куда катится мир? На что готов пойти Пирс ради достижения своих целей – это ей пока неизвестно.
Во вторник, когда Сюзанна приехала в дом Цируса, Марк встретил ее уже одетый и сразу открыл дверь; рядом с ним прыгал О'Лери.
– А вчера я подумала, дальше кухни его не пускают… – Она пыталась увернуться от мокрого языка.
Марк успокоил пса, и тот покорно уселся у его ног.
– «Дальше кухни»? Да его, пока я не появился, и на порог дома не пускали. Но я ввел другие порядки. Теперь он ни на шаг от меня не отходит – куда я, туда и он.
– Ну, ты осчастливил прислугу…
– А ее тут никто не держит, – пожал плечами Марк. – Привыкли тут бездельничать…
– По-моему, это несколько бессердечно, ты как думаешь?
– Да нет, я так не думаю.
Сюзанна почувствовала, что краснеет, – совсем забыла: он ведь до сих пор считает ее неразумным ребенком…
– Кстати, ты мне напомнила – я еще не расспросил тебя о родителях. Проходи, выпьем кофе, поговорим.
– Спасибо, но мне бы хотелось поскорее приступить к работе.
– Не означает ли это, что о каких-то вещах ты не хочешь со мной говорить?
– Да нет же, нет, конечно…
В своем ответе Сюзанна не была полностью искренна. Начать об этом рассказывать, так и целого дня не хватит; нет у нее особенного желания делиться с ним всем тем, что за это время произошло с ее родителями, с ней самой.
– Понимаешь, кофе я пила. А работу мне нужно закончить как можно быстрее.
Марк смерил ее взглядом с головы до ног и, естественно, обратил внимание на другую одежду; пауза затягивалась.
– Ну, сегодня, смотрю, ты одета как раз для работы, – наконец произнес он. – Но к чему такая спешка? Думаешь, так удастся от меня побыстрее отделаться?
– Послушай, твое самомнение разрослось до размеров Нью-Джерси. А знаешь, ты не так уж и привлекателен, не придавай себе такого значения.
Он задумчиво смотрел на нее.
– Другими словами, раньше ты считала иначе. Какая жалость, что вовремя этого не оценил. Все эти годы почему-то верил, что твоя свадьба – дело решенное, а я по стечению обстоятельств оказался ближе всего к твоим родителям, когда ты объявила им эту новость.
Замечание хлесткое, как пощечина.
– Никогда не хотела, чтобы все получилось именно так. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Что ж, рад это слышать и знать, что ты ни в чем меня не обвиняешь. Значит, между нами ничего не стоит.
«Пошути с ним… пофлиртуй, примени личное обаяние», – вспомнила она вдруг совет Пирса.
– Кстати, если вернуться к началу нашего разговора: работу хочу закончить побыстрее потому, что моего внимания требуют другие, не менее важные дела.
Кажется, она его обескуражила, – видимо, такая мысль не приходила ему в голову; следующая фраза далась ей довольно легко.
– Зачем мне от тебя отделываться? Как ты смотришь на то, чтобы вместе провести вечер – скажем, в пятницу?
– Радость моего сердца, – глаза его сверкнули, – я как-то не знаю…
– В этот вечер, – холодно перебила его Сюзанна, – в «Диаборне» открывается новая выставка-коктейль, презентация… Думаю, тебе было бы интересно посмотреть музей, познакомиться с сотрудниками, встретиться с руководством.
– Мне что, отводится роль сочного куска мяса, медленно поджаривающегося на гриле? Ты мне оставляешь какой-нибудь другой выбор?
Сюзанна не вышла из себя, но не обращать внимания на его слова – это потребовало от нее больших усилий.
– Там будут художники из Чикаго и другие, разных стилей и направлений. Что-нибудь тебе, возможно, приглянется.
– Все понял. Но ты так и не сказала, будет ли на меня оказываться давление. Впрочем, ладно, я согласен.
Эта неожиданная капитуляция чуть не вывела Сюзанну из равновесия.
– Так ты пойдешь, я правильно поняла?
– Конечно, я же сказал.
– А почему ты согласился? – не удержалась она от вопроса. Ей просто жизненно необходимо выяснить, из-за чего он решил пойти. – Возможность встретиться с художниками?
– О нет! Не желаю ни видеть этого всего, ни тем более встречаться с оравой людей во главе с твоим дружком Пирсом, которые соревнуются за право вытянуть из меня коллекцию.
Ну вот, Марк упорно считает Пирса ее лучшим другом и никак не возьмет в толк, что он ее босс. Но вообще-то Марк недалек от истины – Пирс и правда своего не упустит.
– Ну, значит, решено, как провести досуг.
– Я не предполагал, что этим все ограничится, – нахмурился Марк. – Думал, заскочим в музей минут на десять, а остальное время отдохнем где-нибудь вместе.
В ответ Сюзанна состроила такую кислую физиономию, что Марк обиделся.
– Сюзанна, о чем, собственно, ты думала, когда приглашала меня? Хотела ограничиться ролью гида в картинной галерее?
* * *
Ну, теперь он должен быть доволен и наконец перестанет мешать ей работать, без конца проверяя, какие данные она заносит в компьютер. Сегодня Марк не позвал ее обедать, предоставив ей полную свободу. Ну что ж, так даже лучше – она наверстает упущенное.
Пожалуй, давно пора последовать совету Пирса и вести себя с ним более открыто. И пользы для дела больше, и у нее меньше шансов оказаться в неприятном положении. В режиме временного перемирия прошла вся неделя; когда и в пятницу Марк не появился, Сюзанна заволновалась: а вдруг забыл или решил не ходить, что тогда? Она вбивала последние данные в компьютер, думая о нем, а потом вдруг спиной ощутив его взгляд – как так работать?..
– Устала?
Сюзанна даже подпрыгнула на стуле: одно дело – доверять своим чувствам и совершенно другое – слышать их реальное подтверждение. Нет, она не испугалась, просто не ожидала. Из-за работы компьютера шагов его не слышала, – если бы не собака у ее ног, никогда не удалось бы его вычислить. В первый раз со вторника появился – тогда отправился проверять счета Цируса.
– Если нет, то, может быть, пойдем на вечеринку, про которую ты говорила?
Она взглянула на него с нескрываемым раздражением.
– Если торопишься на частную экскурсию, уверяю – Пирс в любом случае найдет несколько часов, чтобы уделить тебе внимание.
– Ну да, наверно, – подтвердил Марк без энтузиазма. – Вот что значит быть владельцем интересной коллекции – сразу столько внимания со всех сторон. Ладно, пошли.
– Но не в таком же виде…
Марк был в футболке с черно-белой фотографией какой-то знаменитости с Запада.
– Почему нет? Очень живописно.
– Это открытие выставки в музее, а не богемная тусовка, и некоторые вещи при этом неуместны.
– Правда? Ну, раз ты настаиваешь…
Не успела она и слова произнести, как Марк одним движением снял футболку и, отбросив ее в сторону, предстал перед ней обнаженный до пояса. На его великолепном теле отчетливо прорисовывался каждый мускул; в движениях чувствовалась скрытая сила, и никаких наигранных поз, так свойственных людям, занимающимся бодибилдингом.
– Не понимаю, почему я не могу идти в таком виде, – твой музей заработал бы кучу денег. – Марк подмигнул ей.
– Поверь, у меня нет ни малейшего желания шокировать руководство «Диаборна».
– Ладно уж, пойду поищу что-нибудь подходящее.
Как только Марк поднялся наверх, Сюзанна спустилась в гардеробную, чтобы заняться своим преображением. Вечерний туалет приготовлен заранее: темно-зеленое платье, с низким декольте и открытой спиной, отливает золотом при каждом движении тела; фантастические серьги таинственно мерцают из-под пышной массы светлых волос; тени для век с легким перламутровым блеском, светло-розовая помада… Вот и все, теперь можно хоть на прием к королю.
Когда Марк спустился, сопровождаемый О'Лери, Сюзанна уже ждала его внизу. Ослепленный ее видом, он только пробормотал, едва очнувшись от изумления:
– О, моя дорогая, ты в этом платье сногсшибательна!
– Ты посмотри только, как вещь, приобретенная почти случайно, годится как раз на все случаи жизни, – скаламбурила Сюзанна, делая вид, что не слышала его слов.
Марк, в том же костюме, что на похоронах, и голубой рубашке, но без монограммы, и светлом галстуке, перехватил ее взгляд.
– Если ищешь монограмму, на этой рубашке ее нет. Та – подарок от женщины, которая, видимо, решила, что я забываю свое собственное имя, и таким образом напоминала мне его.
– Твоя жена? – вырвалось у Сюзанны.
– Нет, ближе, – улыбнулся Марк.
«Какая по счету?» – подумала Сюзанна и тут же отогнала эти мысли прочь – к чему ей знать… Уже в машине она сказала:
– Хочу попросить сегодня Пирса внимательно отобрать тех из персонала музея, кто имел бы доступ в твой дом. Ты согласен?
– Да, – ответил Марк, – это и мне приходило в голову.
Она бросила на него осторожный взгляд – нет, не понять, о чем он думает; не отрывает глаз от дороги, ловко маневрируя большим черным «кадиллаком» Цируса. Но вот он заговорил:
– Как только закончишь эту работу, получишь кучу квитанций на картины – все, что мне удалось найти. Большинство, конечно, не в лучшем состоянии, но разобраться можно. И еще: имена художников идут под номерами, а не просто так.
Кажется, ее мучения скоро кончатся – надежда есть.
– Ладно, Марк, завтра и начну. Найти бы только связь, остальное само разложится по полочкам.
– Значит, я был прав, когда заставил тебя записывать все сведения о картинах! – провозгласил он с нотками самодовольства.
Сюзанна едва удержалась, чтобы не показать ему язык.
– Знаешь, я перерыл все бумаги Цируса, а он, надо заметить, не выбрасывал ни клочка бумаги, и нигде не нашел ни единого упоминания о «Диаборне».
Ее удивило уже одно то, что он искал.
– Да ты и не мог найти – я же говорила, дело не дошло даже до предварительного соглашения.
– Понимаю. Удивляет другое: ни единого намека, вообще ничего. Как такое могло получиться? – Голос Марка звучал низко, каждое слово – как-то особенно четко.
У нее мурашки поползли по телу от его тона – почти физически она чувствовала, что весь ее грандиозный план сейчас рухнет ей на голову. Господи, как она глупа, что затеяла все это; Марк просто играл, когда давал понять, что готов следовать желаниям Цируса.
Но ее здорово беспокоит еще кое-что: наверняка он проверяет, как далеко она решится зайти в стремлении добиться цели. «Нет, не дождется!» – сказала она сама себе.
– А в ежедневник ты заглядывал? – спросила она. – Уверена, он и Пирс часто встречались в последнее время, обедали вместе.
– Нет, не смотрел. Да ведь там, скорее всего, указаны время и место встречи. Говорил с Джо Бревстером: он считает, что Цирус просто вытирал ноги о твоего драгоценного Пирса и никогда не собирался передавать ни ему, ни музею свои картины.
Машина припарковалась возле музея «Диаборн». «Крепись! – приказала себе Сюзанна. – Он только и ждет, чтобы ты сорвалась. Еще две минуты – и ты увидишь Пирса. Все будет в порядке, осталось совсем немного». Она прикрыла глаза, удерживая слезы. Боже, как непрофессионально она поступила! Не хватало еще, чтобы Марк увидел ее слезы…
Служащий автостоянки уже спешил к ним. Марк обошел машину и, открыв дверцу, помог Сюзанне выйти. Она старалась на него не смотреть.
– Я предполагала, что ты придешь к таким выводам.
Он шагал за ней, отставая немного.
– Неужели ты так быстро сдаешься, Сюзанна?
От сарказма, звучавшего в его голосе, ей захотелось его ударить, – бороться с ним другими способами у нее нет сил.
– А чего ты от меня ожидал? Что я побегу подделывать письма, чтобы убедить тебя в обратном? Нет уж, не опущусь до такого.
В конце концов, даже если коллекция уплывет у нее из-под носа, жизнь на этом не кончится. И что она так расстроилась, как девочка-первоклассница из-за двойки! Стало чуточку легче.
– Чего на самом деле хотел Цирус, на сегодняшний день никто не может знать. Твое право верить или нет моим словам. Поступай, как считаешь нужным.
– Хорошо, – вдруг сказал он неожиданно мягко, – ты меня убедила.
Выставка оказалась самой большой из всех, на каких Сюзанне удалось побывать за три года работы на «Диаборн». Пришли все более или менее знаменитые художники Чикаго с друзьями и знакомыми, – создавалось впечатление огромной толпы. Пирс, наверно, обзванивал всех целую неделю, причем лично; да, внушительное зрелище…
– Все здесь выглядит, как в большой ярмарочный день, – сыронизировал Марк.
Увиденное явно не произвело впечатления – кажется, он гораздо больше, чем искусством, интересуется напитками, что предлагают официанты, одетые во все белое.
Сюзанна еду отвергла – как в такой момент вообще можно что-то есть? Марк простил ей отсутствие аппетита, когда увидел, что к ним неотвратимо приближается некая матрона, с неправдоподобно каштановыми волосами.
– Привет, Сюзанна, как дела? – задала она вопрос, но смотрела при этом исключительно на Марка. – А это, должно быть, мистер Херрингтон?
– Да, мистер Марк Херрингтон. Марк, это миссис Адамс, член Совета директоров, – пробормотала Сюзанна.
– Приятно познакомиться, мистер Херрингтон, улыбнулась миссис Адамс. – Надеюсь, вам понравится наша маленькая выставка.
Слышал бы ее сейчас Пирс – это его-то выставка «маленькая».
– О, конечно! – откликнулся Марк. – Разумеется! Но миссис Адамс рано праздновала победу, – Марк подцепил с подноса следующий бутерброд и проговорил, прежде чем откусить:
– Одну минуту… Вот что я называю великим искусством. Посмотрите, какое совершенство: тонкий ломтик хлеба, покрытый сыром, немного масла, лук и вершина бутерброда – слой икры… Никакой художник не передаст чудесного вкуса этого бутерброда. – И одним движением отправил все сооружение в рот.
Миссис Адамс холодно улыбнулась. Марк так же холодно усмехнулся, взял Сюзанну за локоть и повел по галерее.
– Это было не очень красиво, – высказала она ему свое мнение. – Что плохого сделала тебе бедная миссис Адамс?
– Собиралась продолжать в таком духе целый вечер, а у меня не было ни малейшего желания ее выслушивать и так ничего вокруг себя и не увидеть.
Сюзанна только надеялась, что он не станет особенно всматриваться в то, что висит на стенах. Марк взял у первого попавшегося официанта бокал искристого вина, протянул ей. Она взяла, хотя пить сегодня не собиралась – необходимо полностью контролировать все свои мысли и поступки.
Подошел Пирс, потирая руки и с одобрением глядя, как Марк по-хозяйски положил руку на плечо Сюзанне.
– Надеюсь, вам понравится обед, Марк.
В последнюю неделю Сюзанна мало общалась с Пирсом, у нее совсем вылетел из головы их короткий разговор о том, что намечается обед; тем более не успела предупредить Пирса о нежелании Марка здесь задерживаться. Пирс даже не смотрел на нее, все свое внимание сконцентрировал на Марке.
– Сюзанна наверняка все вам рассказала, Марк?
– О да-а… – протянул Марк. – Очень красочно. Правда, утаила сюрприз с угощением – заявила, что это самый большой секрет в Чикаго и о нем незачем знать всем кому ни попадя.
– Угу… Ну, тогда я надеюсь, вам понравится выставка. А если понадобится консультация, я весь вечер в галерее.
– Буду рад воспользоваться вашими услугами. Пирс пошел встречать следующую группу вновь прибывших.
– Это низко! – не выдержала Сюзанна.
– А что прикажешь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14