Но есть ли у нее моральное право обижаться на мать? Нет, пожалуй. Теперь жизнь ее зависит от дочери, а то было очень давно и уже прошло. В какой-то миг она поверила, что счастье можно вернуть… Но у нее не хватает сил бороться за Марка, преодолевать упрямство. Пусть будет все как есть; она научилась принимать жизнь такой, как она складывается. Кто сказал, что жизнь обязательно должна быть легкой, простой и счастливой?..
Остаток уик-энда она провела с матерью. В воскресенье та вернулась к своему обычному состоянию, и Сюзанна решила вечером вернуться домой в Чикаго. Наутро она проснулась разбитой, усталой; у нее не хватило сил идти, как обычно, завтракать вместе с подругами, да и на работу пришла на два часа позже.
Элисон спустилась вниз, к Рите, когда увидела, как входит Сюзанна.
– Привет! Выглядишь ты не очень…
– И чувствую себя так же. Извини, что не пришла сегодня.
Элисон улыбнулась.
– Не сожалей, ты ничего не пропустила. Кит большую часть времени провела в дамской комнате. Я даже догадываюсь, из-за чего, из-за кого. – Подруга помолчала и сменила тему разговора: – Она сказала мне, что твоей матери лучше.
– Да, я разговаривала вчера с Кит. Мама вернулась к своему обычному состоянию. Ладно, что у нас там сегодня?
– Тебе два сообщения из «Юнивёрсл динамикс» от Амоса Ричардсона. Может быть, еще не все потеряно.
Сердце у Сюзанны подпрыгнуло, – скорее всего, он пока не в курсе происшедшего.
– Разберусь, конечно. Но особо не надейся, – и она поднялась в офис. На столе – сообщения; она стала искать в сумочке календарик и тут наткнулась на сверток… Совсем забыла из-за болезни матери о блюде, купленном для миссис Холкомб. Это, правда, расписано тюльпанами, а не нарциссами, но не хуже – тоже ручной работы и по насыщенности цвета не уступает предыдущему.
Выбирая его, Сюзанна все спрашивала себя: почему она так поступает, почему ей хочется, чтобы в глазах соседей Марк выглядел порядочным человеком, даже в мелочах? И пришла к выводу, что любит его. К счастью, он об этом не знает и никогда не поймет, как беззащитна она перед всеми его колкостями и обидными словами…
Однако что теперь делать с блюдом – выкинуть, сдать обратно в магазин? Да нет, отдать миссис Холкомб, она, в общем-то, ни при чем. Не сидится ей спокойно на месте; от блюда нужно избавиться, и чем скорее, тем лучше; она взяла сумочку и спустилась вниз. Пришлось звонить дважды, прежде чем дверь приоткрылась на несколько дюймов – как раз, чтобы можно было видеть глаза.
– Миссис Холкомб, так получилось, что ваше блюдо разбито. Но я принесла вам другое, тоже ручной работы, специально выбирала…
– Не стоило так беспокоиться. – Миссис Холкомб оглядела ее с ног до головы. – Вы выглядите не лучшим образом. Какие-то проблемы с вашим молодым человеком?
– Нет, никаких, – ответила Сюзанна сухо. – И он не мой. Здесь тюльпаны вместо нарциссов, я боялась… – сбивчиво попыталась она прояснить ситуацию.
– Тюльпаны – мои любимые цветы. – Миссис Холкомб прижала блюдо к груди. – Подождите минутку! – С этими словами она исчезла за дверью своей квартиры.
Сюзанна чувствовала себя крайне неловко, хотя бы потому, что Марка пригласили внутрь, а ее дальше порога не пускали. Могла бы хоть спасибо сказать… Тут она увидела чью-то тень на стене, резко обернулась – Марк… Не раздумывая, попыталась удрать, но он перегородил ей дорогу.
– Вот ты как! – сказала она. – Тебе больше нечем заняться? Извини… – И сделала шаг в сторону, пытаясь его обойти.
Марк ее не пустил.
– Сюзанна, никуда я не уйду.
– Но мы уже сказали друг другу все!
– А как насчет правды?
– Я говорила тебе правду.
– Когда?
– Выбирай – какой раз тебе больше нравится.
Он легко коснулся ее щеки.
– Я за тебя страшно волновался.
Не давать воли чувствам, хотя от его прикосновения у нее защемило сердце; сегодня он ведет себя совершенно по-другому, как будто между ними ничего не произошло.
– Точнее, волновался, как бы тебя не обидели родители. Иногда, действуя из самых лучших побуждений, они наносят своему ребенку сильнейшую травму. Знаешь, я долго анализировал наши разговоры и пришел к выводу, что все это время ты была одна. Имела возможность вернуться в колледж, конечно, при условии, что с тобой и с ребенком все в порядке. Однако ты поступила по-своему.
Она с тревогой слушала его слова – как хочется, чтобы между ними растаял лед; поверить бы, что он действительно искренне за нее волнуется… Но ведь это не так; она не имеет права быть слепой, – он не стал ее слушать в субботу. А теперь, два дня спустя, явился требовать от нее правду.
– Что ты собираешься теперь делать? Покажешь ей ребенка?
– Сначала подожду, пока наберется сил, – осторожно ответила она, предчувствуя, что Марк ее к чему-то склоняет и, может быть, сейчас от того, что она ответит, зависит ее судьба.
– А потом, надеешься, она забудет о своей просьбе. – Марк смотрел не на нее, а куда-то в стену, каким-то ничего не видящим взглядом. – Ты могла бы привести ей какую-нибудь соседскую девчонку…
– Да, ты как-то упоминал об этом, как об одном из вариантов. Но тогда я подумала, что ты имеешь в виду моего собственного ребенка.
– Так я и думал, пока ты не сказала, что лжешь. А через какое-то время понял, что ты лгала матери, а не мне. Как давно она в таком состоянии?
– Элисон поведала тебе и это?
Только Кит и Элисон знали, где ее мать и в каком состоянии.
Марк отрицательно покачал головой.
– Она не проронила ни слова. Почему-то же ты сказала в субботу, что я ничего не понимаю, и попросила меня удалиться. На самом деле я не сразу ушел тогда. Во мне что-то проснулось. Поговорил там кое с кем, и основная картина стала ясна. А вот детали рассказать можешь только ты.
– Ты меня удивляешь.
– Я знаю, твоя мать живет в своем собственном мире. Но не знаю, как давно и почему. Что с ней случилось, Сюзанна?
– И доктора не знают. – Сюзанна дала самый легкий ответ, еще надеясь избежать разговора.
– А ты?
Голос его очень тихий, но он явно не собирается сдаваться просто так.
– Думаешь, я свела ее с ума своим ребенком?
– Признайся, Сюзанна: у нее появились такие отклонения, когда стали кончаться деньги, ведь так?
Сюзанна сложила руки на груди, прикрыла глаза и выпрямилась.
– Так ты знаешь и это…
– К сожалению, узнал слишком поздно. Когда увидел, где ты и как живешь. По собственной воле ты никогда не выбрала бы ни этого места, ни убогой квартирки, ни простенькой мебели, ни посуды… Тебе пришлось бороться за свое существование, и очень серьезно.
– Думаешь, что все знаешь?
Слезы жгли ей глаза; правда оказалась слишком тяжелой, чтобы слышать ее из уст Марка.
– Я просмотрел газеты того времени и нашел несколько заметок о твоей семье. Из-за чего твой отец покончил счеты с жизнью?
Она молчала, не в силах ничего объяснять. Тогда Марк высказал свою догадку:
– Наверно, когда понял, что твоей матери уже ничто не поможет?
– Ну… не мог больше выносить двусмысленности своего положения… Он был и сильным и слабым одновременно. Когда здоровье матери пошатнулось, папа не выдержал.
– Да, нелегко тебе пришлось. А что это за приют, который ты ей нашла?
– Частный пансионат, там о ней заботятся; за ней всегда есть уход, есть все необходимое. Это лучшее, что я смогла придумать.
Сочувствие в его глазах или… жалость? Вот этого она точно не вынесет.
– Прошу тебя, Марк, хватит сыпать соль на раны! У меня отличная работа, я сама справлюсь со всеми неприятностями.
– Ну, не буду таким категоричным. Объясни мне одну вещь: зачем ты тогда, в первый раз, сказала о ребенке?
Сказать ему все?.. Но слова застряли в горле; вот он, тот момент, когда он готов ее выслушать.
– Разве это важно?
– А ты как думаешь? Я всегда волновался, вспоминая о тебе. И мне невыносима мысль, что, возможно, в твоей жизни был другой мужчина. Но ты… не похожа на женщину, способную играть двумя одновременно.
– Спасибо, – пробормотала Сюзанна. – Именно такие слова я и заслужила.
– Вот поэтому, увидев тебя снова, я был очень удивлен, что рядом нет ребенка. Терялся в догадках: то ли ты сделала аборт, то ли был выкидыш. А потом ты сказала, что вообще никогда не была беременна. Все это как-то не укладывалось у меня в голове.
– По-твоему, мне в любом случае стоило завести ребенка?
– Да я просто подумал о самом худшем – что под давлением родителей ты отказалась от него. Я ведь почти убедил себя в этом. Представляешь, что со мной было, когда я случайно услышал твой разговор с матерью…
Сюзанна сдерживала дыхание, боясь спугнуть зарождающееся в ней чувство надежды.
– И еще, знаешь, почему я стал надеяться, что ты ко мне небезразлична? Ты не забыла ни одной мелочи, связанной со мной. На такое способна только любящая женщина.
Его слова – бальзам для ее израненного сердца.
– А потом я понял: если бы твоя мать попросила привести зеленых человечков с Марса, ты пообещала бы ей. – Он подошел к ней ближе. – Как видишь, Сюзанна, через восемь лет я стал умнее и сообразительней.
– Хватит ли тебе мудрости еще и понять?.. – Она подняла руки в молитвенном жесте. – Марк, я поступила необдуманно, выбрав тебя оружием борьбы против своих родителей.
– Мне кажется, я знал это с самого начала. Ну что может быть великолепнее – подарить родителям-снобам внука от самого обыкновенного человека? Знаешь, Сюзанна, я любил тебя так сильно, что мог бы ради тебя сделать невозможное.
– И потому поверил, что я могу тебя так использовать.
– А ты… прости меня… Прости!
– Не в этом дело. – Она отрицательно покачала головой. – Мои родители были так жестоки с тобой, так кичились своим положением… Да для них сама мысль, что их дочь может связать свою судьбу с человеком более низкого происхождения, оказалась убийственной.
Марк обнял ее, и она, в кольце его рук, чувствовала себя защищенной, размягченной, – совсем не хотелось шевелиться…
– У меня появилось желание поставить их на место. Так я и сделала, но не подумала, к какому результату это может привести. Родители были просто в шоке.
– И я вместе с ними.
– Да, я поняла это, увидев твое лицо… стремилась тебе объяснить…
– Но я не стал слушать.
– Никогда не думала, что ты так серьезно воспримешь мои слова.
– Просто был ослеплен – своей гордостью, ревностью. И все принял за чистую монету. Потому и ушел. Но не было ни единого дня, когда не сожалел бы об этом своем поступке. Больше всего на свете мне хотелось увезти тебя на край света, чтобы у нас с тобой была семья. – Он наклонился к ней и поцеловал.
– А ты опа-асен… – протянула она.
– Обещаю только одно – не использовать тебя для прикрытия своих неблаговидных поступков. А что дурацкие идеи перестанут посещать мою голову – не гарантирую. Надеюсь, ты меня простишь… – И стал ее целовать.
Спустя некоторое время, отстранясь, спросил:
– Сюзанна, ты сама скажешь Пирсу, что у него теперь будет невпроворот работы, или это сделать мне?
– Честно?
– Конечно. Ведь этого хотел Цирус?
– Да. Только я думала, ты мне не веришь.
– Почему? И у тебя в доме Цируса будет полно работы.
– Премного благодарна. – Сюзанна отступила на шаг.
Марк подхватил ее на руки и закружил.
– Или тебе больше нравится «Юнивёрсл динамикс»? «Трайэд» ведь интересует этот контракт?
– Не знаю, – неопределенно откликнулась Сюзанна. – Мне как эксперту нужны гарантии свободы.
– Какие проблемы? Ты уже высказала Амосу свои соображения.
– Амос другое дело.
– Значит, ты волнуешься насчет меня? – Он опустил ее на землю и снова принялся целовать.
– Марк… если ты так будешь подтверждать эти гарантии…
– У тебя нет другого выхода, кроме как согласиться. Подписывай контракт – увидишь, как здорово мы будем работать вместе!
– Хорошо, Марк, хорошо. Только…
– Я прекрасно помню – ты не спишь с женатыми мужчинами.
– Пожалуй, ради одного я сделаю исключение. Если он, конечно, настаивает.
– Несомненно! Вскоре я собираюсь жениться – раз и навсегда!
– А я… я согласна… – пролепетала Сюзанна.
И от его поцелуя для нее перестал существовать весь мир…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14