А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Я попробую. У нас много общего, но он просто мною не интересуется.
– Теперь будет интересоваться. Мне кажется, он ждет твоего приезда. Ты должна его разговорить. Используй все известные тебе уловки.
– Использую, использую. Почему ты в таком напряжении? Расслабься. Давай играть в снежки, это как раз то, что нам сейчас нужно, чтобы избавиться от всякой неприязни и враждебных чувств хоть на время.
Они катались и бегали по заснеженной поляне, казалось, несколько часов. Бросались снежками и осыпали друг друга пригоршнями мягких белых хлопьев. Смеялись и кричали, пока не выбились из сил.
Стоя на вершине пригорка, Тэд с широкой улыбкой наблюдал за их возней.
– Эй! – крикнул он, – а еще одного примете?
– Тэд! – Этот восторженный возглас чуть не заставил его расплакаться, особенно после трудных часов, проведенных с Моссом.
– Дядя Тэд! – Как чудесно звучит молодой голос, совсем как голос Билли много лет назад.
– Ну?
– Если думаешь, что справишься с нами, иди, – радостно крикнула Билли.
Через полчаса безукоризненная синяя морская форма Тэда была вся в снегу. Блестящие черные ботинки покрылись ледяной коркой, а сам он жаловался, что ноги у него замерзли, а уши отморожены.
– Пусть услышат это все женщины! – воскликнула Сойер.
– Согласен! – прохрипел Тэд. – А теперь мы можем войти в теплую комнату?
– А я только сейчас согрелась, – насмешливо заметила Билли. – Пожалуй, я бы провела здесь еще пару минут. С тебя достаточно, Сойер?
– Да, я хочу есть. Почему бы нам не позвать дедушку, чтобы он пришел перекусить с нами?
– Позвони ему, – сказала Билли, пытаясь отряхнуть снег с куртки. – А еще лучше, раз ты так любишь холод, самой пойти в дом и пригласить его сюда. – Она бросила взгляд на Тэда, ожидая поддержки.
– Так и сделай, Сойер, – согласился он. – Я совсем недавно оставил его, думаю, он сейчас в своем кабинете. Вытащи старика, если сможешь.
Билли взяла Тэда под руку, и они отправились в мастерскую.
– Получится чудесное Рождество. Не знаю, будет ли в нем участвовать Мосс, но приложу к этому все старания. Мы постараемся.
Тэд нахмурился.
– Я только что провел с ним два часа, и он не высказал мне ни слова, болтали только о прежних временах. Если ему даже и известно о нас, Билли, он ничего не сказал. Мне почему-то кажется, он рад, что не остался один на Рождество.
Билли остановилась на минуту, глядя в лицо Тэда.
– Я когда-нибудь говорила тебе, какой ты чудесный? спросила она, наблюдая, как любовь начинает изгонять печаль из его глаз.
– Ты сама чудесная, моя дорогая, и я очень люблю тебя. – Билли не могла не заметить, как задрожала рука Тэда и увлажнились его глаза. Она сделала вид, что ничего не видит.
– Ты так и не отнес свой чемодан в дом, нужно забрать твои вещи из машины. Тебе необходимо снять мокрую форму. Можешь воспользоваться ванной комнатой, а я переоденусь у себя.
Билли и Тэд как раз сели у камина, когда в мастерскую ворвалась Сойер.
– Горячий пунш идет! – весело провозгласила она, направляясь прямо на кухню, чтобы поставить греться воду. – Дедушка сказал, что он уже поел, но придет попозже, чтобы выпить. Мы соберемся все вместе. Правда, замечательно?
– Да, это будет чудесно.
– Почти как будто у нас снова семья, – лучезарно улыбнулась Сойер.
Если и имелось в английском языке слово, которое ненавидела Билли, так это «почти». Оно подводило итог ее жизни. Все было «почти». Почти замужем. Почти разведена. Почти любима. Мосс уже почти мертв. Боже, как она ненавидит это слово.
– Я хочу распаковать вещи и посмотреть, нельзя ли подсушить пакеты с подарками, – сказала Сойер. – Ты не возражаешь, бабушка?
– Конечно, нет. Занимайся своими делами. Мы с Тэдом посидим у огня и притворимся, что возня в снегу нас оживила.
– Говори за себя, женщина, – пошутил Тэд. – Если ты не прочь провести там еще пару минут, я мог бы предоставить тебе целых три.
– У меня для вас обоих новость, – засмеялась Сойер. – Я не могла бы больше и минуты выдержать на холоде.
– Что делать мне? – спросил Тэд, когда дверь за Сойер закрылась.
– Побудь здесь, если ты нужен ему. Останься таким другом, каким ты всегда был.
– Предполагалось, что Мосс будет жить вечно. – Голос Тэда дрогнул.
– Я знаю. Об этом мы все и думаем. Вряд ли Мосс задумывался о том, что сам смертен. Даже теперь я не уверена, что он до конца понимает происходящее. Почему? – Все это Билли произнесла каким-то сдавленным голосом.
– Это его время. То же самое произойдет и с нами.
– С нами – да. С Моссом – никогда. Я с трудом мирюсь с этим. Надеюсь и молюсь, что поступаю правильно и говорю то, что нужно сказать.
Душераздирающие признания Билли разрывали сердце Тэда. Надо было бы утешить ее.
– Посмотри на нас. Мы ведем себя, будто все кончено. Мосс никогда не захочет примириться. А мы обязаны принять все как должное, потому что нам ничего другого не остается. Он так и не пришел в себя после гибели Райли. Даже смерть отца на него так не подействовала. Тогда он продал «Коулмэн Эвиэйшн» и посвятил себя тому, что я называю «самолет-мечта». Только им он и занимался последние годы. Он винит себя за смерть сына.
– Помню, как он вернулся из Японии после того, как погиб Райли. Создавалось такое впечатление, будто из него выпустили воздух. Я часто гадала, что там произошло. Я думала, он ездил повидаться с тобой, и никогда не спрашивала, потому что считала, что это было ваше с ним личное дело. Ты мне можешь сказать, о чем он тогда говорил и почему ему вдруг понадобилось лететь в Японию, чтобы встретиться с тобой?
Тэд подумал, что в следующую минуту проглотит язык. Он знал, что когда-нибудь это произойдет. И все-таки он оказался не готов к этому вопросу. Должен ли он солгать? Должен ли сказать правду? Что хуже? Неизвестно. Билли смотрела на него так странно, ожидая ответа.
– Ему нужно было утешение. Такое утешение, какое один мужчина может дать другому. – Распознала ли она ложь в его голосе?
Билли долго не сводила глаз со своего друга. Слова звучали как-то неискренне, но не время добиваться истины. Пусть лжет. Не стоит будить призраки прошлого. Когда-нибудь…
* * *
После приготовленного на скорую руку консервированного супа и поджаренных на гриле сандвичей с сыром Сойер, Билли и Тэд уселись перед камином. По радио тихо звучали рождественские песенки и перезвон колоколов. Услышав негромкое постукивание нога об ногу возле двери, Билли встала, чтобы впустить Мосса. Он почти не изменился, только, может быть, чуть похудел да седины в волосах добавилось. Неловкость момента разрядила Сойер, которая вскочила со своего места на полу и спрятала руки за спину.
– Не смотри, дедушка. Я кое-что делаю для тебя к Рождеству, но не успела закончить. Закрой глаза, чтобы я успела спрятать это в моей комнате.
Тэд и Билли громко рассмеялись.
– Что здесь смешного? – спросил Мосс.
– Мы видели, что она мастерит. Надеюсь, ты помнишь, что главное – мысль, идея. Сойер отнюдь не рукодельница.
– Я слышу! – запротестовала девушка. – Но я умею делать исключительный пунш. Ты выпьешь бокал, дедушка?
– Неплохо бы после прогулки по холоду… Скажи, Сойер, не могла бы ты прийти завтра утром в большой дом? На моей чертежной доске есть кое-что – хотелось бы тебе показать.
– Я буду там едва рассветет, дедушка. Вот уже много лет мне не терпится попасть в твой кабинет.
Заявление Сойер, казалось, пришлось Моссу по душе. Широкая улыбка появилась на его лице.
– Твоя бабушка говорит, у тебя хороший средний балл в колледже. Я горжусь тобой, Сойер. Честно говоря, не думал, что ты справишься. Аэронавтика – неподходящая профессия для женщины.
– Я не такая женщина, как все, дедушка. Я из семьи Коулмэнов.
– Да, это верно. И я очень горд.
Не в силах сдержаться, Сойер порывисто обняла деда.
– Я так долго ждала, когда же ты произнесешь эти слова. Я сделала так, как ты всегда говорил, и выбрала самую лучшую цель.
– Да, такая цель стоит того. Поговорим об этом утром. Теперь я хочу, чтобы твоя бабушка рассказала, как идут ее дела. – Он повернулся к Билли. Что заметила она в его глазах? Сожаление? – Моя домоправительница отправилась за покупками и приобрела простыни, все с твоей подписью. Боже, все эти цветочки и китайские пагоды. Когда я пожаловался, она спросила, не предпочитаю ли я Микки Мауса или Снуппи.
После приятного вечера, полного смеха и мечтаний, Мосс сказал, что ему пора в дом, если он хочет проснуться ко времени визита Сойер на рассвете.
– Я не стану тебя мучить, дедушка. Как насчет десяти часов?
– Отлично. Пообщаемся с утра. Кажется, так вы, молодые, выражаетесь, когда хотите поговорить?
– Точно, дедушка, – засмеялась Сойер.
– Ты, сдается мне, тоже набралась ума между делом.
– А также отваги и упорства. Бабушка говорит, что мне нужно обладать этими качествами, а иначе я не смогу стать настоящей Коулмэн.
– Ну, они у тебя есть. А теперь извини меня, Билли, но мне нужно еще закончить кое-какую работу, прежде чем ложиться спать. Тэд, мне хотелось бы кое-что тебе показать, если у тебя есть время.
– Все мое время принадлежит тебе.
Когда дверь за ними закрылась, Сойер поспешила к бабушке и обняла ее.
– Ты слышала, что он сказал? Я едва поверила своим ушам. Он ведь не оттолкнет меня, правда?
Билли с трудом проглотила комок в горле.
– Да… да, я слышала. Разве это не замечательно?
– Он собирается показать мне свой самолет-мечту, да?
– Не стоит строить догадок по поводу твоего дедушки. Как только ты думаешь, что поняла его, он начинает вести себя совершенно не в соответствии со своим характером.
– Как будто он чертит кривую, а потом резко возвращается к квадрату… Ты все еще любишь его, да, бабушка? – Это было сказано так осторожно, так нежно, что Билли оказалась застигнутой врасплох.
– Я всегда буду любить Мосса. – Это правда, осознала она. Часть ее души всегда была преисполнена любви к энергичному человеку, которого она полюбила. Но это не значит, что она не может любить и другого мужчину, испытать разделенную любовь, которая позднее появилась в ее жизни, тогда, когда начинаешь с возрастом понимать и ценить такое чувство. Вечная любовь, выдержавшая все испытания.
– Я всегда любила дедушку, – призналась Сойер. – Он для меня очень много значит. Я знаю, он не привык к девочкам. Райли был его жизнью. Райли попытался однажды объяснить мне это, но я тогда не поняла, что он хотел мне сказать, а теперь понимаю. Это не значит, что он не любит меня или мою мать, а также и тетю Сьюзан. Он никогда не простирал свои мысли дальше идеи иметь сына-наследника. Он не мог понять, что любая из нас может внести свой вклад, участвовать в его работе. В том-то все и дело, бабушка, участвовать в его работе. Дедушка Сет обычно говорил, что женщины должны заниматься домом и заботиться о своих мужчинах. В этом есть своя красота. Я, например, никогда не стану оспаривать тот факт, что мужчины сильнее, физически я имею в виду. Но временами мы оказываемся сильнее. Посмотри, как ты, бабушка, справилась с горем, как смогла пережить смерть Райли. Ты горевала, но не опустила руки. Ты действовала, росла и стала творцом своей жизни, невзирая на обстоятельства. Я нередко слышала, как ты плакала по ночам, когда дедушка наносил тебе удар то с одной, то с другой стороны. Ты знаешь, дядя Тэд тебя любит.
Как похоже на Сойер – говорить об одном, а потом, не прерывая главной мысли, выявить ее суть.
– Да, знаю, – ответила Билли. – Он чудесный человек. Он всегда был прекрасным другом, и не знаю, что бы я делала временами без его поддержки. Я всегда буду ему благодарна.
– Благодарность – это хорошо. Любовь – нечто иное. А она есть. Если хочешь любви, то не бойся протянуть к ней руку.
– Когда придет время, я смогу сделать это… Не слишком ли много разговоров для такого позднего часа?
– Ладно, теперь скажи, как, по-твоему, я должна поступить. Я в твоем распоряжении до конца января.
– Рождество нужно сделать совершенно особенным, насколько это у нас получится. Ужин накануне Рождества и рождественский поздний завтрак – на твоей ответственности. Кто-то должен поставить и украсить елку. Еще нужно сделать кое-какие покупки… Послушай, не похоже, чтобы кто-то из нас хотел спать, так почему бы нам не составить список?
Они как раз допивали по второй кружке горячего шоколада, когда зазвонил телефон. Билли и Сойер обменялись взглядами.
– Сними трубку, – взволнованно попросила Билли. Кто может звонить в мастерскую в четверть шестого утра?
– Конечно, я не сплю. Да и кто сейчас спит? – радостно сказала Сойер в телефонную трубку. – Буду через две минуты. Дедушка. Он меня ждет, – бросила она через плечо. Билли улыбнулась, и голубая молния, застегивая на ходу парку, вылетела на улицу.
* * *
У двери в комнату дедушки Сойер облизнула пересохшие губы, пощипала щеки и нетерпеливо пригладила длинные волосы. Сейчас, подумала она. Сделала глубокий вдох, скрестила пальцы и тихо постучала.
– Входи. Ты сказала две минуты, а получилось…
– Три. Я потеряла в снегу обувь, когда поднималась на пригорок. – Сойер вытащила ногу из сапога, чтобы показать промокший носок.
Мосс кивнул.
– Не позволяй даже мелочам становиться у тебя на пути. Сними носки и садись к обогревателю.
Сойер повиновалась. Она жадно осматривала комнату, в которую так долго ей запрещалось входить. Она любила эту комнату, обожала каждый чертеж, каждый клочок бумаги, каждый карандаш.
– Можно посмотреть? – Мосс кивнул.
Он пристально смотрел на Сойер, переходившую от одной стены к другой, пока, наконец, она не остановилась перед чертежной доской.
– Он готов? – с благоговением спросила она.
– Почти.
– Когда?
– Некоторые обстоятельства не позволяют мне работать так быстро, как хотелось бы. Теперь я порой работаю день и ночь. Не знаю точно.
– Есть крайний срок?
– Зависит только от меня, – с кривой усмешкой ответил Мосс.
– Что я могу сделать?
– Я еще не знаю. Посидим, поговорим.
Глава 37
В полдень Тэд спустился на первый этаж и тихо повернул ручку двери кабинета Мосса. Он улыбнулся. Мосс откинулся в глубоком кресле, а Сойер сидит у его ног – один сапог сброшен, другой надет. Мосс и Сойер погружены в беседу. Тэд осторожно прикрыл дверь и оделся, чтобы выйти из дома. Билли захочет знать обо всем. Нужно немедленно ей рассказать.
– Об этом я и молилась так долго, – улыбаясь, сказала Билли. – Но проблема остается. – Она показала Тэду список, который накануне составила вместе с Сойер. – Сегодня утром Сойер должна была привезти елку, установить ее и украсить.
Тэд взял список.
– Хорошо, почему бы нам обоим не позаботиться об этом? – спросил он. – Мы могли бы пойти срубить елку, притащить ее в дом и украсить.
– О Тэд, это чудесно!.. Хочешь, возьмем санки? В конюшне где-то хранятся сани. Сет держал их там на случай метели. Наверное, они заржавели, но можно смазать как следует, и они будут скользить. Как ты считаешь?
– Думаю, это отличная мысль. Конюшня, говоришь? – Билли кивнула. – Прихвачу пилу, веревку и пойду к конюшне, там и встретимся. Оденься потеплее. Похоже, снова пойдет снег.
Было что-то праздничное, обнадеживающее в том, чтобы выбрать и спилить рождественскую ель. Билли радовалась скольжению саней, влекомых лошадью. Она прижалась к Тэду под теплой полостью, чувствуя тепло его тела и ощущая его силу. Дорогой Тэд. Что бы она делала в жизни без него – ее единственного мужчины, который всегда так поддерживал ее? Он так нужен ей. Особенно сейчас, когда она так растеряна, так… беспомощна.
– Как тебе это дерево? – спросил Тэд. – Голубая ель. Высотой будет футов восемь.
– Ты мужчина, с тобой пила. Потолок в Санбридже двенадцать футов высотой. У этой ели прекрасные формы, – заметила Билли, выбираясь из саней.
– Я обвяжу ель веревкой посередине, а когда скажу тянуть, ты потянешь. Постой, дай-ка я привяжу этот конец веревки к саням, так будет легче. Ты сможешь это сделать?
– Конечно, – обиделась Билли. – Много лет я помогала спиливать рождественские ели. В таком деле я не новичок. Это вы, янки, не всегда на высоте.
– Я тебе это припомню. Теперь держи крепко. Начинаю пилить.
Совершенно неожиданно для себя в ту минуту, когда громадное дерево упало, Билли рухнула в снег рядом с елью и разразилась слезами. Тэд растерянно стоял рядом, в то время как рыдания сотрясали тело Билли. Потом опустился на колени и прижал ее к груди.
– Давай, поплачь, Билли. Надо выплакаться.
– О Тэд, что мне делать? Не знаю, как все это понять. Если я настояла на разводе с Моссом, то не должна была… не должна была бы…
– Нет, должна. Ты здесь главное действующее лицо, и оба мы знаем это.
– Я в растерянности. Я начала приводить свою жизнь в порядок, а Моссу я была не нужна. Проходил месяц за месяцем, а мы не виделись и не разговаривали друг с другом. Когда я думаю об этом, мне становится не по себе – все эти годы, Тэд! Боже мой, столько лет.
Тэд гладил ее по волосам и слушал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74