– Почему бы вам не пойти сразу после десерта? Я вымою посуду. А ты сделаешь это в следующее воскресенье, Билли.
Воскресный десерт представлял собой вишневый пирог, восхитительный на вкус. И Билли, и Мосс мигом расправились с ним. Агнес подала Моссу кофе и протянула дочери стакан молока. Билли прекрасно понимала: таким образом мать напоминала ей, что она еще ребенок, а Мосс взрослый мужчина. Молоко осталось нетронутым.
– Ближайший сеанс в четыре часа, Мосс. Нам следует поторопиться. Мне не нравится пробираться на свое место, когда фильм уже начался. – Не ожидая ответа, Билли пошла в прихожую за своей сумочкой.
– Миссис Эймс, это был превосходный обед. Приятно для разнообразия попробовать домашней стряпни. Спасибо за прием. Я обязательно расскажу маме, что вы готовите стручковую фасоль по такому же рецепту, как и она.
Ничего не оставалось, кроме как проявить любезность. Придется быть обходительной. Этот дерзкий молодой человек перехитрил ее.
– Спасибо за цветы, лейтенант. Очень мило с вашей стороны. Мы должны ждать лета, чтобы срезать цветы из нашего сада. Весной они такие хрупкие, вянут и умирают почти сразу же после того, как их срезали.
Она говорила слишком много, а Мосс не прерывал ее. Когда лейтенант направился к Билли, поджидавшей его в прихожей, Агнес посмотрела на них долгим взглядом. Он напоминал ей ястреба, который кружит над добычей. Увидев, что Мосс взял дочь за руку, она с трудом сдержалась. Хотелось остановить Билли, пока не стало слишком поздно. Слишком поздно для чего? Слишком поздно для Нила Фокса, Господи!
* * *
Он шел вслед за Билли между рядами, стараясь не рассыпать два пакетика с воздушной кукурузой. Ему не нравилось, когда двое запускают руку в один и тот же пакет. Что мое, то мое, считал Коулмэн.
Билли села рядом с Моссом, их плечи соприкасались. Ему нравилась эта милая юная девушка. Во многом она напоминала ему сестру. Даже Сет одобрил бы Билли. В ней чувствовалась какая-то особенная мягкость, почти старомодность. Он начал подозревать, что на самом деле эта девушка гораздо глубже и сложнее, чем казалась на первый взгляд. Она была такой юной и невинной, без тени нарочитой утонченности, которую обычно напускали на себя встречавшиеся ему девицы. И как у такой хищной птицы, царившей в доме на Элм-стрит, могла появиться такая дочь? Ей-Богу, Агнес была из того же теста, что и папа. Однако черты, которыми он восхищался в своем отце, казались совершенно невыносимыми в женщине. Тем не менее Мосс понимал, какая глубокая преданность живет в сердцах таких людей, как Сет Коулмэн и Агнес Эймс. Преданность, сила и ум. Нельзя порицать Агнес за это.
Они спокойно сидели рядом, смотрели киножурнал, а потом мультфильм перед картиной. Бетти Грэйбл показывала свои ноги, фильм шел всего минут десять. Мосс взял Билли за руку. Почему-то парочки в кино всегда держатся за руки. Так ли он думал о себе и Билли? Как о парочке? Руки Билли были мягкими и нежными, как и вся она. Он знал – девушка улыбается в темноте. И сам он тоже улыбался. Милая крошка. Очень милая. Ему захотелось узнать, когда ей исполнится восемнадцать. И такая хорошенькая. Билли обладала тем типом красоты, что озаряет человека изнутри, покоряя окружающих. Он предполагал, что его спутница была так называемой «девушкой за углом», и слышал, как некоторые парни говорили, что война торопит завязывать легкие знакомства. Мосс был уверен: дело обстоит совсем иначе. Главное в войне – сила. То, что хорошо понимают такие люди, как папа и Агнес Эймс.
Еще через десять минут Мосс наклонился и прошептал:
– Билли, это ужасно плохой фильм, и мы оба знаем, чем он кончится. Почему бы не уйти и не отправиться туда, где мы можем спокойно поговорить? Мне хотелось бы узнать тебя получше.
– Хорошо, – согласилась Билли, слегка нахмурившись. Она сказала Агнес, что они пойдут в кино. Куда бы она ни отправилась с Моссом, обязательно нарушала одно из правил.
– Ты всегда такая уступчивая? – в его голосе прозвучала досада, словно он был недоволен.
– Только когда меня устраивает то, на что я соглашаюсь.
– У меня в машине есть плед. Может быть, пойдем в парк и посидим у озера?
Сердце Билли забилось сильнее. Если только Агнес прослышит об этом, то не замедлит высказать свое неодобрение. Не успела она обдумать ситуацию, как встала и вслед за Моссом вышла из зала.
Стоял прекрасный день. Если бы Билли заказывала погоду у волшебника, то лучше бы и быть не могло. Пышные белые облака плыли по невероятно голубому небу. Никогда трава не казалась более зеленой, а солнце – теплым. Озеро в парке сверкало в солнечных лучах. Все вокруг переливалось.
Минуты и часы летели незаметно. Она поймала себя на мысли, что поверяет Моссу то, о чем никогда никому не рассказывала. О ее заветном желании – учиться на художника-модельера, а не на преподавателя английского языка или истории. О том, как ей жилось без отца и как она научилась мириться с постоянной опекой Агнес. Когда Билли рассказала о своих способностях в игре на пианино, это выглядело как откровение, а не хвастовство.
Мосс растянулся на пледе, положил темноволосую голову девушке на колени, потом поднял руку и дотронулся пальцем до ее губ.
– Сегодня никакой губной помады, – сказал он, глядя на Билли. Пушистые темные ресницы, обрамлявшие ее глаза, отбрасывали тени на щеки.
– По воскресеньям никакой помады, – рассмеялась Билли. – А ты против?
– По воскресеньям никакой помады. – Он улыбнулся. – Теперь я должен доставить тебя домой. Я сказал твоей матери, что ты вернешься домой засветло. Мы здесь уже столько времени, что скоро стемнеет.
– Я не хочу домой, – призналась Билли.
– Я тоже.
– Почему ты не поцеловал меня? – выпалила она. Мосс рассмеялся.
– А ты хочешь, чтобы я сделал это? Тебе понравится, если я тебя поцелую, Билли Эймс? – Он постарался, чтобы голос звучал насмешливо и непринужденно. Ему давно уже хотелось поцеловать ее. Казалось, он почти ощущает этот поцелуй, чувствует ее губы, нежные и страстные. В ее робкой невинности таилось очарование, которое не хотелось разрушать. Мосс и не подозревал, как трепетно ждал он ответа Билли, пока та не заговорила:
– Мне хотелось бы, чтобы вам самому пришло это в голову, лейтенант. А теперь, когда своим вопросом я поставила себя в неловкое положение, я уже не хочу целовать вас. Пойдем, а то опоздаем. – Билли встала, не говоря ни слова, потянула из-под Мосса плед и принялась тщательно складывать его, прежде чем направиться к машине.
– Билли! Подожди! – Внезапно стало чрезвычайно важно заставить ее понять. Что именно она должна понять, Мосс не знал. – Смотри на меня, когда я говорю с тобой. Весь день я хотел поцеловать тебя, особенно когда у тебя остались крошки от пирога вот здесь, в уголке рта. – Он коснулся пальцем ее губ. – Я пойму, когда ты будешь готова принять мой поцелуй, Билли. Ты мне веришь?
Билли улыбнулась: порыв Мосса тронул девушку, и лицо ее озарилось внутренним светом. Значит, он хочет увидеть ее снова. Она решила, что пригласит своего лейтенанта не на бал старшеклассников, а на свой выпускной бал. Может быть, она даже не пойдет на бал старшеклассников. Теперь школьный танцевальный вечер уже не казался ей таким привлекательным, как раньше.
Домой они ехали молча, Мосс держал ее за руку. Ему нравилось чувствовать ее ладонь в своей руке. Ему нравилась Билли Эймс. Нужно было поцеловать ее.
– Я хочу видеть тебя снова. Ты позволишь?
– Я ведь сказала тебе, что буду молиться, чтобы ты получил все, что хочешь.
– Как насчет танцев, которые организует служба досуга в субботу? Мать позволит тебе пойти туда?
– Я была там всего раз, на званом чаепитии после обеда: мама работает на добровольных началах в Красном Кресте. Я спрошу у нее. Думаю, она разрешит. – Даже если бы Агнес оказалась категорически против, Билли нашла бы способ пойти на танцы. Она собиралась видеться с Моссом как можно чаще.
– О'кей, тогда я тебя там увижу. Подожди-ка, я провожу тебя до двери. Мы ведь не хотим, чтобы твоя мама думала, будто я из тех парней, что подъедут, остановятся, нажмут на клаксон и просто высадят девушку на улице.
– Мама никогда так не подумала бы, – преданно встала на ее защиту Билли, зная, как и Мосс, что это неправда. – Я чудесно провела время. Спасибо. И спасибо за конфеты.
– Мне тоже было очень приятно. – Мосс сознавал, насколько это верно. Он радовался общению с Билли и был очарован ею. Девушка вызывала в нем лучшие чувства. Она деликатно слушала и не говорила слишком много.
Билли знала, что Мосс собирается поцеловать ее. Поцелуй оказался не столь потрясающим переживанием, как можно было ожидать, и разноцветные ракеты не взвились в вечернее небо. Напротив, поцелуй получился легким, нежным и таил в себе обещание гораздо большего в будущем. Большего, чем Мосс готов был дать или просить у нее. Билли не ощутила головокружения или слабости в коленях. Медленно разливающееся тепло окутало ее, и хотелось лишь, чтобы Мосс держал ее в объятиях еще несколько мгновений, пока она не вернется к действительности и не вспомнит, что в мире есть не только Мосс Коулмэн. Ее глаза блестели в свете уличного фонаря. Когда-нибудь произойдет нечто более значительное – она была уверена в этом, – потому что она сделает так, чтобы это случилось.
– Спокойной ночи, Билли. Увидимся в субботу.
– Спокойной ночи, Мосс. Веди машину осторожно.
Только его мать говорила ему, чтобы он вел машину осторожно, и тогда, бунтуя против родительских наставлений, он ездил как настоящий сорвиголова. Сегодня же Мосс ехал осторожно до самой базы.
Агнес, напряженно выпрямившись, стояла в темной прихожей и наблюдала за происходившим на улице из-за занавески. До нее доносился тихий гортанный смех Билли. Никогда не замечала она раньше такого смеха у своей дочери. Это был смех женщины. Агнес быстро прошла в кухню, ожидая, когда откроется дверь и войдет дочь.
– Как фильм? – спросила она.
– Ужасный. Просто ужасный. Нам не понравился. – Это была чистая правда. Ей просто не хотелось рассказывать Агнес, когда, где, почему и как. – Как ты провела время, мама?
– Играла в канасту с соседями и только что вернулась. Собиралась послушать «Амос и Энди». Послушаешь со мной?
– Нет, спасибо, мама. Мне нужно прочесть пару глав к завтрашней контрольной по истории. Пожалуй, съем сандвич и возьмусь за дело.
Завтра не предвиделось никакой контрольной, и голода она не чувствовала. Просто Билли хотела побыть в одиночестве и подумать о сегодняшнем дне. Хотела вспомнить каждый взгляд, каждое слово, все о Моссе. До субботы еще целых шесть дней.
Глава 3
Агнес зашла на кухню за порошком и тазом для стирки. Билли заканчивала мытье посуды после завтрака. С задней веранды доносилось равномерное гудение старенькой стиральной машины.
– Тебе придется поторопиться, Билли, если ты хочешь пойти после обеда в кино с твоими милыми друзьями.
Ни с того ни с сего ее друзья стали «милыми», отметила Билли.
– Я сегодня не иду в кино. Думала остаться дома и помочь тебе. Кроме того, я собиралась вымыть голову.
У Агнес округлились глаза, когда она услышала о таком отклонении от обычного воскресного времяпровождения дочери. Билли всегда мыла и завивала волосы в субботу вечером к воскресной мессе. Дочь с трудом подбирала слова, и Агнес чувствовала это.
– Мосс предложил мне пойти на танцы сегодня вечером, – сказала Билли. – Я пойду. – Это прозвучало как простая констатация факта, а не вызов.
– Тебе известно, как я отношусь к танцам, которые организует служба досуга, – недовольно проговорила Агнес. – Это замечательно для парней, оказавшихся далеко от дома, и, может быть, вполне прилично для всех прочих девушек, но не для тебя, Билли. Когда придет лейтенант Коулмэн, я посоветую ему повести тебя в какое-нибудь другое место, не такое шокирующее.
– Он не придет сегодня, мама. Я встречаюсь с ним там. Танцы службы организации досуга кажутся шокирующими только тебе.
– Значит, для тебя не имеет значения то, что я не хочу, чтобы ты туда шла? – Агнес притворилась, что возится с тряпками и порошком. Такая упрямая решительность была настолько несвойственна Билли, что просто пугала.
– Конечно, имеет значение, но я все равно пойду. – Колени у Билли дрожали, дыхание перехватывало. Никогда не выказывала она такого открытого неповиновения матери, но она испытывала жгучую необходимость быть с Моссом, снова увидеть его.
Весь оставшийся день Агнес не разговаривала с Билли. Звуков, свидетельствовавших об энергичной уборке, и шума передвигаемой мебели, доносившегося сверху, было вполне достаточно, чтобы этим было все сказано. В тот вечер ужина не было. Билли постояла перед холодильником и пощипала то, что нашла. Агнес сидела в своей спальне наверху, прислушивалась и ждала Билли. Дочь так и не пришла. Агнес услышала, как входная дверь закрылась в 7-18.
Клуб службы организации досуга находился недалеко от военно-морской базы. Идти довольно долго, а Билли не привыкла гулять одна по вечерам. К счастью, стемнеет почти через час, а к тому времени она уже встретится с Моссом. Ее каблучки постукивали по тротуару, на этот раз она не надела туфли со шнурками, но туфельки на высоком каблуке приберегла для выпускного бала. Светло-бежевые нейлоновые чулки «Старлайт», так они назывались, придавали чувство уверенности, словно она совсем взрослая, хоть новый пояс и был великоват. Платье Билли дошила только вчера. Это была одна из ее собственных моделей, из мягкого небесно-голубого жоржета, стоившего целое состояние. Она использовала маленький воротничок типа «Питер Пэн», который, как говорилось в выкройке, подчеркивал линию шеи. Замысловатые пышные рукава заканчивались манжетами у локтя. Широкая юбка была собрана мягкими складками у тонкой талии, а нижняя юбка из тафты приятно шуршала при каждом шаге. Крошечные перламутровые пуговички дымчато-серого цвета, отпоротые с платья, из которого она выросла, украшали застежку спереди. Агнес платья еще не видела. Она бы раскритиковала фасон и цвет, слишком яркий для светлых волос дочери, но чувство цвета и стиля, которым обладала Билли, подсказывало ей, что мать была бы не права. Платье ей очень шло.
Уже за квартал от клуба Билли услышала звуки оркестра Гленна Миллера, доносившиеся из открытых дверей. Рядом с клубом прогуливались мужчины в военной форме, у некоторых на рукавах виднелись темные повязки военной полиции. Билли на минуту задержалась в тени, чтобы причесаться. Сегодня волосы были подобраны вверх над ушами, а надо лбом взбиты а ля Помпадур, сзади же свободно, мягкими волнами падали на плечи. Чуть-чуть тронуть помадой губы, немного припудрить лицо – и туалет завершен. В этот вечер Билли Эймс чувствовала себя далеко не школьницей и почти такой женщиной, какой ей хотелось стать для Мосса.
Он сразу же увидел ее и перебежал через Фронт-стрит, чтобы встретить. Мосс заметил, какие изменения произошли во внешности Билли, и понял, что она старалась для него.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он, заглядывая в глаза девушки. Мосс сознавал, что радуется приходу Билли и испытывает большое облегчение после долгого ожидания. Ее теплая ладонь оказалась в его руке, Билли ему улыбалась, глядя на него снизу вверх, и Мосс чувствовал себя так, словно был единственным мужчиной на свете. Он привык к женскому вниманию и лести, но Билли Эймс не имела ничего общего с кокеткой. Как сказал бы парень с Юга, она была «душе-е-е-вной»!
Освещение в зале казалось приглушенным, но не тусклым. «Виктрола», подключенная к громкоговорителям, играла песню Дика Хэймса «Если бы ты была единственной девушкой в мире». Мосс прижал Билли к себе, касаясь щекой ее лба, и тихонько напевал ту же мелодию – мужской голос звучал необыкновенно волнующе. Билли никогда не чувствовала себя такой счастливой, такой привлекательной, такой женственной.
Девушки и дамы, сопровождавшие своих дочек, подали пунш и печенье на один из длинных столов в той стороне зала, которую превратили в бар. На другом столе стоял кофе с пончиками. Молодые люди в форме цвета хаки и в темно-синей, морской, стояли вдоль стен, окружая девушек в ярких платьях. Воздух был напоен ароматом туалетной воды. Курить в зале запрещалось, и Мосс вышел на улицу, а Билли прошла в туалетную комнату. Когда он снова обнял ее, приятный запах табака еще витал вокруг.
Во время танца Мосс почувствовал чью-то руку у себя на плече, а Билли подняла глаза и увидела молодого симпатичного лейтенанта, который улыбнулся ей.
– Я решился перехватить твою даму, Коулмэн, – мягко проговорил офицер. – Ты представишь меня леди? – Выговор у него жестковат, заметила Билли, гласные немного вялые. Похоже, он родом из Новой Англии.
На мгновение Мосс показался раздосадованным.
– Билли Эймс, лейтенант Тэд Кингсли. – Тэд сделал шаг вперед, вынудив Мосса отпустить свою даму, и, в свою очередь, вовлек Билли в танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Воскресный десерт представлял собой вишневый пирог, восхитительный на вкус. И Билли, и Мосс мигом расправились с ним. Агнес подала Моссу кофе и протянула дочери стакан молока. Билли прекрасно понимала: таким образом мать напоминала ей, что она еще ребенок, а Мосс взрослый мужчина. Молоко осталось нетронутым.
– Ближайший сеанс в четыре часа, Мосс. Нам следует поторопиться. Мне не нравится пробираться на свое место, когда фильм уже начался. – Не ожидая ответа, Билли пошла в прихожую за своей сумочкой.
– Миссис Эймс, это был превосходный обед. Приятно для разнообразия попробовать домашней стряпни. Спасибо за прием. Я обязательно расскажу маме, что вы готовите стручковую фасоль по такому же рецепту, как и она.
Ничего не оставалось, кроме как проявить любезность. Придется быть обходительной. Этот дерзкий молодой человек перехитрил ее.
– Спасибо за цветы, лейтенант. Очень мило с вашей стороны. Мы должны ждать лета, чтобы срезать цветы из нашего сада. Весной они такие хрупкие, вянут и умирают почти сразу же после того, как их срезали.
Она говорила слишком много, а Мосс не прерывал ее. Когда лейтенант направился к Билли, поджидавшей его в прихожей, Агнес посмотрела на них долгим взглядом. Он напоминал ей ястреба, который кружит над добычей. Увидев, что Мосс взял дочь за руку, она с трудом сдержалась. Хотелось остановить Билли, пока не стало слишком поздно. Слишком поздно для чего? Слишком поздно для Нила Фокса, Господи!
* * *
Он шел вслед за Билли между рядами, стараясь не рассыпать два пакетика с воздушной кукурузой. Ему не нравилось, когда двое запускают руку в один и тот же пакет. Что мое, то мое, считал Коулмэн.
Билли села рядом с Моссом, их плечи соприкасались. Ему нравилась эта милая юная девушка. Во многом она напоминала ему сестру. Даже Сет одобрил бы Билли. В ней чувствовалась какая-то особенная мягкость, почти старомодность. Он начал подозревать, что на самом деле эта девушка гораздо глубже и сложнее, чем казалась на первый взгляд. Она была такой юной и невинной, без тени нарочитой утонченности, которую обычно напускали на себя встречавшиеся ему девицы. И как у такой хищной птицы, царившей в доме на Элм-стрит, могла появиться такая дочь? Ей-Богу, Агнес была из того же теста, что и папа. Однако черты, которыми он восхищался в своем отце, казались совершенно невыносимыми в женщине. Тем не менее Мосс понимал, какая глубокая преданность живет в сердцах таких людей, как Сет Коулмэн и Агнес Эймс. Преданность, сила и ум. Нельзя порицать Агнес за это.
Они спокойно сидели рядом, смотрели киножурнал, а потом мультфильм перед картиной. Бетти Грэйбл показывала свои ноги, фильм шел всего минут десять. Мосс взял Билли за руку. Почему-то парочки в кино всегда держатся за руки. Так ли он думал о себе и Билли? Как о парочке? Руки Билли были мягкими и нежными, как и вся она. Он знал – девушка улыбается в темноте. И сам он тоже улыбался. Милая крошка. Очень милая. Ему захотелось узнать, когда ей исполнится восемнадцать. И такая хорошенькая. Билли обладала тем типом красоты, что озаряет человека изнутри, покоряя окружающих. Он предполагал, что его спутница была так называемой «девушкой за углом», и слышал, как некоторые парни говорили, что война торопит завязывать легкие знакомства. Мосс был уверен: дело обстоит совсем иначе. Главное в войне – сила. То, что хорошо понимают такие люди, как папа и Агнес Эймс.
Еще через десять минут Мосс наклонился и прошептал:
– Билли, это ужасно плохой фильм, и мы оба знаем, чем он кончится. Почему бы не уйти и не отправиться туда, где мы можем спокойно поговорить? Мне хотелось бы узнать тебя получше.
– Хорошо, – согласилась Билли, слегка нахмурившись. Она сказала Агнес, что они пойдут в кино. Куда бы она ни отправилась с Моссом, обязательно нарушала одно из правил.
– Ты всегда такая уступчивая? – в его голосе прозвучала досада, словно он был недоволен.
– Только когда меня устраивает то, на что я соглашаюсь.
– У меня в машине есть плед. Может быть, пойдем в парк и посидим у озера?
Сердце Билли забилось сильнее. Если только Агнес прослышит об этом, то не замедлит высказать свое неодобрение. Не успела она обдумать ситуацию, как встала и вслед за Моссом вышла из зала.
Стоял прекрасный день. Если бы Билли заказывала погоду у волшебника, то лучше бы и быть не могло. Пышные белые облака плыли по невероятно голубому небу. Никогда трава не казалась более зеленой, а солнце – теплым. Озеро в парке сверкало в солнечных лучах. Все вокруг переливалось.
Минуты и часы летели незаметно. Она поймала себя на мысли, что поверяет Моссу то, о чем никогда никому не рассказывала. О ее заветном желании – учиться на художника-модельера, а не на преподавателя английского языка или истории. О том, как ей жилось без отца и как она научилась мириться с постоянной опекой Агнес. Когда Билли рассказала о своих способностях в игре на пианино, это выглядело как откровение, а не хвастовство.
Мосс растянулся на пледе, положил темноволосую голову девушке на колени, потом поднял руку и дотронулся пальцем до ее губ.
– Сегодня никакой губной помады, – сказал он, глядя на Билли. Пушистые темные ресницы, обрамлявшие ее глаза, отбрасывали тени на щеки.
– По воскресеньям никакой помады, – рассмеялась Билли. – А ты против?
– По воскресеньям никакой помады. – Он улыбнулся. – Теперь я должен доставить тебя домой. Я сказал твоей матери, что ты вернешься домой засветло. Мы здесь уже столько времени, что скоро стемнеет.
– Я не хочу домой, – призналась Билли.
– Я тоже.
– Почему ты не поцеловал меня? – выпалила она. Мосс рассмеялся.
– А ты хочешь, чтобы я сделал это? Тебе понравится, если я тебя поцелую, Билли Эймс? – Он постарался, чтобы голос звучал насмешливо и непринужденно. Ему давно уже хотелось поцеловать ее. Казалось, он почти ощущает этот поцелуй, чувствует ее губы, нежные и страстные. В ее робкой невинности таилось очарование, которое не хотелось разрушать. Мосс и не подозревал, как трепетно ждал он ответа Билли, пока та не заговорила:
– Мне хотелось бы, чтобы вам самому пришло это в голову, лейтенант. А теперь, когда своим вопросом я поставила себя в неловкое положение, я уже не хочу целовать вас. Пойдем, а то опоздаем. – Билли встала, не говоря ни слова, потянула из-под Мосса плед и принялась тщательно складывать его, прежде чем направиться к машине.
– Билли! Подожди! – Внезапно стало чрезвычайно важно заставить ее понять. Что именно она должна понять, Мосс не знал. – Смотри на меня, когда я говорю с тобой. Весь день я хотел поцеловать тебя, особенно когда у тебя остались крошки от пирога вот здесь, в уголке рта. – Он коснулся пальцем ее губ. – Я пойму, когда ты будешь готова принять мой поцелуй, Билли. Ты мне веришь?
Билли улыбнулась: порыв Мосса тронул девушку, и лицо ее озарилось внутренним светом. Значит, он хочет увидеть ее снова. Она решила, что пригласит своего лейтенанта не на бал старшеклассников, а на свой выпускной бал. Может быть, она даже не пойдет на бал старшеклассников. Теперь школьный танцевальный вечер уже не казался ей таким привлекательным, как раньше.
Домой они ехали молча, Мосс держал ее за руку. Ему нравилось чувствовать ее ладонь в своей руке. Ему нравилась Билли Эймс. Нужно было поцеловать ее.
– Я хочу видеть тебя снова. Ты позволишь?
– Я ведь сказала тебе, что буду молиться, чтобы ты получил все, что хочешь.
– Как насчет танцев, которые организует служба досуга в субботу? Мать позволит тебе пойти туда?
– Я была там всего раз, на званом чаепитии после обеда: мама работает на добровольных началах в Красном Кресте. Я спрошу у нее. Думаю, она разрешит. – Даже если бы Агнес оказалась категорически против, Билли нашла бы способ пойти на танцы. Она собиралась видеться с Моссом как можно чаще.
– О'кей, тогда я тебя там увижу. Подожди-ка, я провожу тебя до двери. Мы ведь не хотим, чтобы твоя мама думала, будто я из тех парней, что подъедут, остановятся, нажмут на клаксон и просто высадят девушку на улице.
– Мама никогда так не подумала бы, – преданно встала на ее защиту Билли, зная, как и Мосс, что это неправда. – Я чудесно провела время. Спасибо. И спасибо за конфеты.
– Мне тоже было очень приятно. – Мосс сознавал, насколько это верно. Он радовался общению с Билли и был очарован ею. Девушка вызывала в нем лучшие чувства. Она деликатно слушала и не говорила слишком много.
Билли знала, что Мосс собирается поцеловать ее. Поцелуй оказался не столь потрясающим переживанием, как можно было ожидать, и разноцветные ракеты не взвились в вечернее небо. Напротив, поцелуй получился легким, нежным и таил в себе обещание гораздо большего в будущем. Большего, чем Мосс готов был дать или просить у нее. Билли не ощутила головокружения или слабости в коленях. Медленно разливающееся тепло окутало ее, и хотелось лишь, чтобы Мосс держал ее в объятиях еще несколько мгновений, пока она не вернется к действительности и не вспомнит, что в мире есть не только Мосс Коулмэн. Ее глаза блестели в свете уличного фонаря. Когда-нибудь произойдет нечто более значительное – она была уверена в этом, – потому что она сделает так, чтобы это случилось.
– Спокойной ночи, Билли. Увидимся в субботу.
– Спокойной ночи, Мосс. Веди машину осторожно.
Только его мать говорила ему, чтобы он вел машину осторожно, и тогда, бунтуя против родительских наставлений, он ездил как настоящий сорвиголова. Сегодня же Мосс ехал осторожно до самой базы.
Агнес, напряженно выпрямившись, стояла в темной прихожей и наблюдала за происходившим на улице из-за занавески. До нее доносился тихий гортанный смех Билли. Никогда не замечала она раньше такого смеха у своей дочери. Это был смех женщины. Агнес быстро прошла в кухню, ожидая, когда откроется дверь и войдет дочь.
– Как фильм? – спросила она.
– Ужасный. Просто ужасный. Нам не понравился. – Это была чистая правда. Ей просто не хотелось рассказывать Агнес, когда, где, почему и как. – Как ты провела время, мама?
– Играла в канасту с соседями и только что вернулась. Собиралась послушать «Амос и Энди». Послушаешь со мной?
– Нет, спасибо, мама. Мне нужно прочесть пару глав к завтрашней контрольной по истории. Пожалуй, съем сандвич и возьмусь за дело.
Завтра не предвиделось никакой контрольной, и голода она не чувствовала. Просто Билли хотела побыть в одиночестве и подумать о сегодняшнем дне. Хотела вспомнить каждый взгляд, каждое слово, все о Моссе. До субботы еще целых шесть дней.
Глава 3
Агнес зашла на кухню за порошком и тазом для стирки. Билли заканчивала мытье посуды после завтрака. С задней веранды доносилось равномерное гудение старенькой стиральной машины.
– Тебе придется поторопиться, Билли, если ты хочешь пойти после обеда в кино с твоими милыми друзьями.
Ни с того ни с сего ее друзья стали «милыми», отметила Билли.
– Я сегодня не иду в кино. Думала остаться дома и помочь тебе. Кроме того, я собиралась вымыть голову.
У Агнес округлились глаза, когда она услышала о таком отклонении от обычного воскресного времяпровождения дочери. Билли всегда мыла и завивала волосы в субботу вечером к воскресной мессе. Дочь с трудом подбирала слова, и Агнес чувствовала это.
– Мосс предложил мне пойти на танцы сегодня вечером, – сказала Билли. – Я пойду. – Это прозвучало как простая констатация факта, а не вызов.
– Тебе известно, как я отношусь к танцам, которые организует служба досуга, – недовольно проговорила Агнес. – Это замечательно для парней, оказавшихся далеко от дома, и, может быть, вполне прилично для всех прочих девушек, но не для тебя, Билли. Когда придет лейтенант Коулмэн, я посоветую ему повести тебя в какое-нибудь другое место, не такое шокирующее.
– Он не придет сегодня, мама. Я встречаюсь с ним там. Танцы службы организации досуга кажутся шокирующими только тебе.
– Значит, для тебя не имеет значения то, что я не хочу, чтобы ты туда шла? – Агнес притворилась, что возится с тряпками и порошком. Такая упрямая решительность была настолько несвойственна Билли, что просто пугала.
– Конечно, имеет значение, но я все равно пойду. – Колени у Билли дрожали, дыхание перехватывало. Никогда не выказывала она такого открытого неповиновения матери, но она испытывала жгучую необходимость быть с Моссом, снова увидеть его.
Весь оставшийся день Агнес не разговаривала с Билли. Звуков, свидетельствовавших об энергичной уборке, и шума передвигаемой мебели, доносившегося сверху, было вполне достаточно, чтобы этим было все сказано. В тот вечер ужина не было. Билли постояла перед холодильником и пощипала то, что нашла. Агнес сидела в своей спальне наверху, прислушивалась и ждала Билли. Дочь так и не пришла. Агнес услышала, как входная дверь закрылась в 7-18.
Клуб службы организации досуга находился недалеко от военно-морской базы. Идти довольно долго, а Билли не привыкла гулять одна по вечерам. К счастью, стемнеет почти через час, а к тому времени она уже встретится с Моссом. Ее каблучки постукивали по тротуару, на этот раз она не надела туфли со шнурками, но туфельки на высоком каблуке приберегла для выпускного бала. Светло-бежевые нейлоновые чулки «Старлайт», так они назывались, придавали чувство уверенности, словно она совсем взрослая, хоть новый пояс и был великоват. Платье Билли дошила только вчера. Это была одна из ее собственных моделей, из мягкого небесно-голубого жоржета, стоившего целое состояние. Она использовала маленький воротничок типа «Питер Пэн», который, как говорилось в выкройке, подчеркивал линию шеи. Замысловатые пышные рукава заканчивались манжетами у локтя. Широкая юбка была собрана мягкими складками у тонкой талии, а нижняя юбка из тафты приятно шуршала при каждом шаге. Крошечные перламутровые пуговички дымчато-серого цвета, отпоротые с платья, из которого она выросла, украшали застежку спереди. Агнес платья еще не видела. Она бы раскритиковала фасон и цвет, слишком яркий для светлых волос дочери, но чувство цвета и стиля, которым обладала Билли, подсказывало ей, что мать была бы не права. Платье ей очень шло.
Уже за квартал от клуба Билли услышала звуки оркестра Гленна Миллера, доносившиеся из открытых дверей. Рядом с клубом прогуливались мужчины в военной форме, у некоторых на рукавах виднелись темные повязки военной полиции. Билли на минуту задержалась в тени, чтобы причесаться. Сегодня волосы были подобраны вверх над ушами, а надо лбом взбиты а ля Помпадур, сзади же свободно, мягкими волнами падали на плечи. Чуть-чуть тронуть помадой губы, немного припудрить лицо – и туалет завершен. В этот вечер Билли Эймс чувствовала себя далеко не школьницей и почти такой женщиной, какой ей хотелось стать для Мосса.
Он сразу же увидел ее и перебежал через Фронт-стрит, чтобы встретить. Мосс заметил, какие изменения произошли во внешности Билли, и понял, что она старалась для него.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он, заглядывая в глаза девушки. Мосс сознавал, что радуется приходу Билли и испытывает большое облегчение после долгого ожидания. Ее теплая ладонь оказалась в его руке, Билли ему улыбалась, глядя на него снизу вверх, и Мосс чувствовал себя так, словно был единственным мужчиной на свете. Он привык к женскому вниманию и лести, но Билли Эймс не имела ничего общего с кокеткой. Как сказал бы парень с Юга, она была «душе-е-е-вной»!
Освещение в зале казалось приглушенным, но не тусклым. «Виктрола», подключенная к громкоговорителям, играла песню Дика Хэймса «Если бы ты была единственной девушкой в мире». Мосс прижал Билли к себе, касаясь щекой ее лба, и тихонько напевал ту же мелодию – мужской голос звучал необыкновенно волнующе. Билли никогда не чувствовала себя такой счастливой, такой привлекательной, такой женственной.
Девушки и дамы, сопровождавшие своих дочек, подали пунш и печенье на один из длинных столов в той стороне зала, которую превратили в бар. На другом столе стоял кофе с пончиками. Молодые люди в форме цвета хаки и в темно-синей, морской, стояли вдоль стен, окружая девушек в ярких платьях. Воздух был напоен ароматом туалетной воды. Курить в зале запрещалось, и Мосс вышел на улицу, а Билли прошла в туалетную комнату. Когда он снова обнял ее, приятный запах табака еще витал вокруг.
Во время танца Мосс почувствовал чью-то руку у себя на плече, а Билли подняла глаза и увидела молодого симпатичного лейтенанта, который улыбнулся ей.
– Я решился перехватить твою даму, Коулмэн, – мягко проговорил офицер. – Ты представишь меня леди? – Выговор у него жестковат, заметила Билли, гласные немного вялые. Похоже, он родом из Новой Англии.
На мгновение Мосс показался раздосадованным.
– Билли Эймс, лейтенант Тэд Кингсли. – Тэд сделал шаг вперед, вынудив Мосса отпустить свою даму, и, в свою очередь, вовлек Билли в танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74