– Да, в некотором роде. Жир перестал накапливаться на бедрах, а переместился на попу. Тогда я и его отсосала. – Она продемонстрировала обсуждаемую часть тела. – Теперь он нашел себе пристанище на диафрагме. – С беспристрастностью экскурсовода по руинам Помпеи она устроила для Мэдди экскурс в свою анатомию. – В сущности, хирурги сняли больше излишков жира, чем вырабатывают японские китобои, если, конечно, верить всему, что говорит твой драгоценный Алекс. Теперь на очереди животик.
Однако проблема в том, что жиру все равно нужно где-то откладываться. Скоро у меня будут самые толстые в мире мочки.
Мэдди разглядывала собственное отражение. Ей в ответ усмехались двадцать высоченных, абсолютно одинаковых отражений.
– А они не делают операции по укорачиванию людей, а?
– Милочка моя, ты спишь с Александром Дрейком, пределом мечтаний любой думающей женщины. Скоро ты будешь водить компанию с левым флангом тех, кто может позволить себе черную икру. Вот они тебя и укоротят. Особенно если ты будешь одеваться так же, как бы получше выразиться, вызывающе. Вот, примерь это.
Сегодня утром, во время урока, Джиллиан неожиданно повернулась к Мэдди и поинтересовалась, действительно ли та считает, что красный – ее цвет. Мэдди, чьи волосы под действием пара скрутились в тугие кольца, вытерла мокрые руки о предварительно завязанный узлом, а потом выкрашенный в алый цвет топ и о шокирующе розовые шорты и коротко ответила:
– Мы с Армани не на «ты». Просто мне хочется, чтобы другие замечали у меня налет французского изыска и наличие харизмы.
Джиллиан немедленно – как раз посредине жаркого из баранины – вытолкала ее из класса и отвела на Бонд-стрит, в один из самых дорогих магазинов, где одежда была развешена в стеклянных коробах, как редкие экспонаты на выставке.
– Надень! – приказала она, протягивая Мэдди вязаный пуловер из «альпины» со съемными «косами», бархатные укороченные брючки и свободный жакет цвета лайма. Все это очень напоминало наряд, в котором можно выступать на песенном конкурсе Евровидения. – Еще тебе нужно что-нибудь на выход.
– Что за чепуха!
– Я твой туземный проводник в таинственное племя, называемое англичанами. Закон одежды – это все. Можешь быть активным членом нацистской партии, платить жиголо за то, что он ест клецки с твоего пупка – никто не обратит на тебя внимания. Но если ты будешь носить твид со льном, то навсегда превратишься в посмешище.
Мэдди подняла руки, показывая, что капитулирует, и принялась снимать пуловер. Внезапно она нахмурилась:
– Боюсь, нам устроят дополнительные занятия. Мы будем под звездами чистить картошку до конца…
– Я же сказала тебе, мы не прогуливаем, а занимаемся делом. – Теория Джиллиан заключалась в том, что если мужчина может целый день играть в гольф и говорить при этом, что «занимается делом», то почему женщины не могут поступать точно так же, только с магазинами? Соревнования по шопингу. Первая лунка – «Харродс». Вторая – «Харви-Николс». Джиллиан даже планировала использовать Имельду в качестве кадди, чтобы она таскала за ней пакеты с покупками.
Она безжалостно заставила Мэдди вколотить ноги в черные кожаные ботиночки до щиколотки, затем отошла на несколько шагов и критическим взглядом окинула конечный продукт.
– Трусики врезаются в попу.
Как раз в тот момент, когда Мэдди стыдливо стаскивала с себя виновные в диссонансе трусики, в примерочную кабинку ворвалась голова с мелированными прядями. Ну почему, мысленно воскликнула Мэдди, поход по магазинам обязательно выпадает на тот день, когда ты одета в побитые молью трусы с растянувшейся резинкой и забыла побрить волосы в паху?
– О-о-о! Это по-о-о-трясающе, – изрекла голова, очарованная элегантностью своих многочисленных отражений. Мэдди узнала в ней продавщицу, которая целых полчаса лгала Джиллиан о том, что та выглядит восхитительно, ультрамодно и абсолютно стильно в наряде, делавшем ее более толстой и вообще уродовавшем фигуру. – Прямо как на вас сшито.
Наконец продавщица сосредоточила свое внимание на Мэдди. Ее взгляд стал холодным и злобным.
– Боюсь, это вам мало. Сомневаюсь, что у нас есть ваш размер.
Мэдди почувствовала себя такой же помятой, как бархатные брючки, которые образовали бесформенную кучу вокруг ее щиколоток.
– Как я понимаю, вы провалили экзамен по уровню О, – пришла на помощь подруге Джиллиан. – Вот поэтому-то вы и работаете продавщицей.
– Джиллиан, черт побери, что мы здесь делаем? – Мэдди резко задернула штору и с тревогой оглядела то, что держала в руках ее подруга. – Джодпуры?
– Мы здесь потому, что я хочу взять тебя с собой на лисью охоту. И на матч по поло. Туда, где ты можешь познакомиться с другими мужчинами.
Мэдди скрестила руки на обнаженной груди.
– У меня не только аллергия на кровавые виды спорта, но и полное отсутствие желания знакомиться с другими мужчинами.
– Прислушайся к словам знающего человека. Твой Александр Флейк…
– Дрейк, – устало поправила Мэдди.
– …настроен в отношении тебя несерьезно. Не успела ты прилететь, как он смылся. Да?
– У него важное задание.
– Поверь мне. Английские мужчины идут только по одному из двух путей: либо «сунуть, вынуть и бежать», либо жениться.
– Ты невыносима, – Мэдди надела шелковые трусики, одни из тех, что забраковала Джиллиан. – Ты нечто среднее между Мадонной и Барбарой Картленд. Тебе это известно?
– То, что женщине нужно, – это выйти замуж за богатого старикана, своего рода одушевленную сумочку, которую можно оставить у входа в бальный зал и забрать по дороге домой, чтобы он расплатился с водителем. А еще нужно, чтобы рядом, в качестве бесплатного довеска, находился мальчик для забав. Я сейчас как раз присматриваюсь к одному. Ему пятнадцать. Слишком юн. Я приберегаю его на будущее.
– Что? Копишь, как деньги?
– Вот именно.
В кабинку просунула голову продавщица номер два.
– Все в порядке? – спросила она, давая своим тоном понять, что все отнюдь не в порядке, и оглядела белье, которое примеряла Мэдди, с таким явным подозрением, что Мэдди испугалась, как бы ее не арестовали за ношение одежды, не соответствующей ее положению.
– Привыкай, милочка моя, – хихикнула Джиллиан. – В Англии тебя везде будут обслуживать с сердитым ворчанием.
Игнорируя пристальный взгляд продавщицы, Мэдди подпрыгивала и извивалась до тех пор, пока не вмылилась в джодпуры. Чтобы носить такую одежду, нужна фигура, как у наркоманов.
– Джиллиан, если бы Господь хотел, чтобы мы носили джодпуры, – не выдыхая проговорила она, – он не начинил бы нас внутренностями.
– Если бы Господь… – передразнила ее Джиллиан, имитируя австралийский акцент. – После одежды мы займемся произношением.
– Я все равно не смогу так!
– Сможешь. Это очень просто, – четко и раздельно проговорила Джиллиан, смилостивившись над продавщицей. – Просто нужно всегда произносить звуки так, будто у тебя во рту член.
Бледность продавщицы уступила место очаровательным пурпурным краскам осени, которые совсем не гармонировали с ее нарядом из оранжевой тисненой кожи, пошитым неизвестно каким модельером.
– Может, мне позвать менеджера? Мэдди как раз успела выбраться из джодпуров, когда менеджер, сухая дама с лоснящимся от массажа лицом, отдернула штору кабинки, выставив нижнее белье Мэдди на обозрение прохожих. Затем эта мегера, которой пристало бы служить надзирательницей в концлагере, с презрением оглядела саму Мэдди.
– Что такое? – спросила Мэдди. – Попробую-ка отгадать. Я им ничего не сделала?
– Не могли бы вы немного снизить голос?
– Как вы – ваши цены? – Мэдди указала на шифоновое платье в руках Джиллиан. Его подол был отделан ветвями с листьями тончайшей вышивки. – На нем нет ценника. Значит, вы его отдаете бесплатно, да?
– Конкретно это вечернее платье стоит пять тысяч фунтов.
От изумления глаза Мэдди стали больше, чем пуговицы на шикарном пиджаке менеджера.
– Пять тысяч! Да вы шутите. Это же аванс за целый дом!
– Только не в том районе, где живу я, – последовал резкий ответ.
Позади менеджера, в застекленном шкафчике, кожаные перчатки готовились к кулачным боям. Под ними стояли в ожидании марша ботинки со стальными носками и на высоченных каблуках. Мэдди еще не знала, что в магазинах вроде этого не принято спрашивать цену. Раз спрашиваешь, значит, не можешь ее себе позволить.
Продавщицы расположились на обоих флангах чуть позади своей начальницы, хором скрежеща своими подправленными у ортодонта зубами. Однако с появлением кредитки Джиллиан к их лицам мгновенно приклеились взявшиеся из ниоткуда улыбки.
– Пошли домой, я подыщу тебе что-нибудь на пятницу, на коктейль в Кенсингтон-Пэлас, – обращалась Джиллиан к замешкавшейся в примерочной кабинке подруге, выкладывая на прилавок свои покупки: длинные бархатные платья, превращавшие любую женщину в искусительницу, и высокие, до бедер, матерчатые сапоги. – Там будут просто толпы мужчин моего любимого типа: высоких, темноволосых и денежных.
– Даже не думай об этом, Джиллиан. Я не умею разговаривать с такими людьми. Я даже не знаю, кто они такие.
– Тут все схвачено. «Дебре». Я дам тебе экземпляр. Позубришь немножко.
– Де что?
– Книга, где перечисляются все, кто что-нибудь значит. Я все тебе расскажу об их собственности и родословной.
– Джиллиан, в Австралии слою «родословная» относится только к овцам. Мой ответ – нет.
– А еще «Кто есть кто». Эта книжка тебе тоже понадобится.
– Почему тебе так хочется, чтобы я пошла?
– Потому что где-то там бродит Королевский Адвокат, и на нем уже есть твое имя.
– Приведи мне более веский довод.
– Мне нужна сообщница. Женщина-ординарец. Которая проверит мои зубы, нос и чулки, прежде чем я ринусь в битву.
– И все же я хочу знать истинную причину, – настаивала Мэдди.
Джиллиан сняла колпачок с карандаша и обвела губы, причем ее рука подрагивала от избытка эмоций, что было абсолютно нехарактерно для нее.
– Истинную причину? Мои старые приятели разлетаются от меня, как Мухи. Уже поползли слухи. Мало того, что мне пришлось отказаться от своих шофера и горничной, так еще на прошлой неделе кое-кто видел, как я выходила из магазина, который покупает поношенную одежду от ведущих модельеров.
– И что из этого?
– Они видели, как я входила с пакетами, а выходила пустая.
– Ты на мели?
– Папа оставил мне акции своей компании. Тогда они шли по пятьдесят фунтов за штуку. А потом, когда рынок собственности рухнул, они упали, и сейчас за них никто не даст и пенса. Я живу в кредит.
– А как же Имельда?
– У нее связь с «Эквити».
А я-то все недоумевала, почему она исчезает, когда надо мыть посуду. Хорошо, а твои тряпки?
– Это капиталовложение. Как и кулинарные курсы. Часть моего приданого. Теперь ты понимаешь, почему я вышла на охоту. – Зоопарк-сафари с изображенными на ткани животными исчез в пакете. – И почему мне нужна ты. Закон джунглей гласит, что охотиться нужно парами, и…
– И? – подтолкнула ее Мэдди.
Алые губки Джиллиан вновь изогнулись в привычной для них улыбке.
– И – что тут скрывать – ты, Мэдди, слишком высока, чтобы представлять собой угрозу.
* * *
Однако Мэдди не смогла стать штатным ординарцем Джиллиан. У Алекса были другие планы.
– Они полюбят тебя.
– Ни за что. Они слишком шикарны для меня.
– Не беспокойся. Я сделаю тебе бессрочную визу в высший свет.
– Алекс, я давно бросила школу. Я буду чувствовать себя накачавшейся наркоманкой, которая неожиданно попала на некий интеллектуальный астероид. Гаечный ключ…
Из-под «Лотуса-Элана» виднелись только длинные загорелые ноги Мэдди. Пока Алекс был в отъезде, она проверила свечи, разъемы, катушку зажигания, конденсатор, распределитель, подтянула ремень вентилятора и промыла карбюратор в специальном растворе.
– Именно это им в тебе и понравится. – Алекс вложил в ее руку ключ. – Ты будешь для них новинкой. Чем-то свежим. Женой-призом. – Пальцами ноги он пощекотал ей живот. – Лондонское общество носится с необыкновенными австралийцами, как со знаменитостями. Это традиция. От дейм Нелли Мельбы до дейм Эдны Эверадж, от дона Брадмана до Жермен Грир.
Затянув гайки скобы крепления глушителя, Мэдди скептически хмыкнула и вылезла из-под машины.
– Боже, я без ума от женщины, которая знает, как обращаться с коллектором.
Алекс уложил Мэдди на холодный капот автомобиля и, не обращая внимания на то, что она измазана в масле, вытекшем из картера, переключил свой рычаг плотских удовольствий на четвертую скорость.
Мэдди неотрывно смотрела в зеркальце на крыле машины и с огромной тревогой наблюдала, как удаляется станция «Сент-Панкрас». Они остановились возле приличной закусочной в Сохо, прошли в обеденный зал и сели за столик. Из окна открывался вид на площадь, от края до края забитую картонными коробками, в которых ночуют бездомные. Мэдди ощутила слабую тошноту и головокружение – те самые чувства, которые не раз испытывала во время погружения. Это происходит, когда спускаешься слишком быстро.
Алекс пожал ей руку.
– Ты великолепна. Ты просто красавица. Просто будь самой собой, и они полюбят тебя.
Мэдди выдавила из себя улыбку. Она ждала вечера с тем же нетерпением, как если бы ей предстояло отбывать наказание за контрабанду наркотиков, и не где-нибудь, а в мужском отделении турецкой тюрьмы.
Суаре
Когда Алекс вошел в комнату, высокое собрание раздалось в стороны, как вода, обегающая опору моста, а потом нахлынуло на него. Возгласы «Привет, дорогой!», «О, мой дорогой!» слились в сплошной рев. Им навстречу устремились самые яркие и прославленные личности Лондона. Мэдди была ослеплена. Ей с трудом верилось в то, что только тарелка с закуской отделяет ее от самых знаменитых в Англии драматургов, поэтов, романистов и художников. Как того требовали правила, джентльмены были одеты в черные водолазки. У одних наряд дополняли пастельные подтяжки, у других – галстуки-бабочки интенсивных расцветок. Короткие стрижки дам открывали уши, украшенные серьгами, которые очень напоминали внутри-маточные спирали, только огромные, для слоних. За приветствиями последовали поцелуи – гости предпочитали двойной континентальный обычному английскому одинарному чмоку. Смотреть по сторонам было равносильно тому, что листать раздел искусств в «Гардиане». Светская беседа протекала очень оживленно и касалась бывшего Восточного блока.
– Благодарю Господа за Румынию! – (Мэдди улыбнулась, приготовившись понежиться в теплых волнах интеллектуальности.) – Мой психиатр отыскал это забавное агентство, через которое можно нанять служанку-румынку за сорок фунтов в неделю.
– Самое грустное в распаде России, – (Мэдди с энтузиазмом повернулась к говорившему), – это сокращение поставок икры. И белковая икра, которую нам подают. Разве можно есть этот рыбный джем, да еще по таким баснословным ценам!
Мэдди переключила свое внимание на двух дам, которые были настолько увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
– О да! Всю работу по дому я делаю сама. Не могу же я просить женщину из рабочего класса драить мой унитаз. Но временами, когда у меня совсем опускаются руки, я звоню в агентство и всегда требую, чтобы они присылали мне австралийку.
Официант подал шокированной Мэдди высокий фужер с шампанским. Пузырьки оживленно сплетничали на поверхности. Алекса увлекли в узкий кружок избранных. Вздернув бровь, он велел Мэдди следовать за ним, однако она все время молчала, так как в их шутливой пикировке слишком явно ощущался снобизм. Мэдди чувствовала себя так же, как в начальной школе Рути-Хилл: однажды она заболела именно в тот день, когда начали изучать письменное деление столбиком, а потом так и не смогла догнать своих одноклассников.
Мэдди стремительно неслась в кильватере светской беседы, слушая джентльмена, который представился Ведущим литературным агентом Лондона.
– Простите, что опоздал, – ко всем и к каждому в отдельности обратился Брайс. – Только что расстался с Мэлом БРУКСОМ. Мы обсуждали нашу поездку на выходные с Бернардо БЕРТОЛУЧЧИ. А потом у меня была короткая встреча с Джереми АЙРОНСОМ, мы говорили о проекте Дэвида ПУТТНАМА – он нам обоим интересен.
Мэдди была зачарована тем, как вокруг него порхали знаменитые имена. Этот парень – олимпийский чемпион по имяметанию. Все время, пока он говорил, его глаза вращались в глазницах, как на шарнирах, отыскивая в зале более важных персон. Он напоминал английского бультерьера, маленького и цепкого, выведенного для вытаскивания зайцев из нор. Он одним махом расправился с Джоном БРАЙАНОМ – лысеющим мальчиком для развлечений из Техаса и «финансовым советником» герцогини Йоркской, – назвав его выскочкой. А следующим махом принялся хвастаться своим визитом к Ага ХАНУ.
– Вот это да! – прокомментировала Мэдди, не совладав с желанием похулиганить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27