Иногда я даже разговариваю с ирландским акцентом, хотя выросла в Западном Сассексе, но делаю это лишь тогда, когда поблизости нет ирландцев. Мой акцент не так уж чист, и обман моментально раскроется.
Но меня поражает, как высоко можно подняться по карьерной лестнице, если цвет твоих волос «глубокий медно-рыжий», и длиной они почти до талии; если постоянно носить обтягивающие брючные костюмы и убийственные острые шпильки; если пренебречь дружбой с равными в офисе и сконцентрироваться на людях, в чьих руках настоящая власть.
Но как мне не хватало этой дружбы с равными. Я прекрасно знаю, какие слухи обо мне ходили. Говори ли, что я стерва. Жестокая, непримиримая сука. Эгоистка, думающая только о себе. Разумеется, большая часть была правдой. Но никто не говорил, что я могу быть внимательной. Никто не хвалил меня за прямоту и честность. Никто не упоминал о том, как я люблю своих друзей и семью. Хотя, справедливости ради, скажу, что они никогда не видели меня с этой стороны. Я была слишком занята продвижением карьеры, чтобы демонстрировать свои лучшие качества.
Я очень быстро научилась, что обходительность ни к чему не приводит. У милых людей куча друзей, но они ни на кого не оказывают влияние. Больше, чем друзей, я жаждала власти, но иногда я жалела, что не выбрала друзей. К примеру, когда я входила в офис, и зависала гробовая тишина, будто в салуне на Диком Западе. Когда все отправлялись в местную пиццерию праздновать чей-то день рождения, и меня не приглашали. Когда никто не предлагал поддержку и помощь, если один из гостей программы отказывался в последний момент.
Я внушала себе, что цель оправдывает средства. Пока они ели пиццу, я ужинала с боссами департамента в местном элитном баре. Пока они напивались пивом и дешевым белым вином на вечеринке у кого-то дома, я общалась со звездами телевидения в велико лепных загородных домах, потягивала шампанское и вела презабавные светские беседы.
Неважно, что ты знаешь, важно, кого ты знаешь, говорила моя мама. И я поняла, что в мире масс-медиа это утверждение справедливо, как никогда.
Каждая вакансия, которую я получала, каждая программа, над которой работала, каждое продвижение по службе, прямо или косвенно, было результатом того, что я общалась с сильными мира сего.
И Майк Джонс в их числе. Майк Джонс, программный директор информационного отдела Лондонского Дневного Телевидения. На канале «Англия» я уже взлетела так высоко, как только можно, и теперь нацелилась на кое-что покруче.
Лондонское Дневное Телевидение. Естественно, о Майке Джонсе мне все известно. А кому нет, бога ради? Годами я выслушивала анекдоты о легендарных попойках Майка Джонса, о том, какой он бабник. Поэтому, должна признать, я испытала небольшой шок, услышав его голос по телефону. Не его ассистента, не какого-нибудь подхалима. Майк Джонс позвонил мне лично.
– Нам нужен продюсер, – заявил он. – Дело срочное. Земля горит. Можете прийти завтра?
Я даже раздумывать не стала.
Сначала я хотела надеть один из своих коронных брючных костюмов, но потом решила остановиться на чем-то более женственном. Меньше силы, больше флирта. Меньше от Синди Кроуфорд, больше от Памеллы Андерсон.
Но все же по-деловому, разумеется. Я надела юбку до колен с кружевной оборкой песочного цвета, бледно-розовый кардиган и лифчик «Вандербра», который создавал иллюзию пышной груди, которой у меня на самом деле нет. И непременно высоченные шпильки. Карамельного цвета, естественно. Блестящие колготки и чудесное красное зимнее пальто с огромным воротником с бахромой. Я была готова.
Я сразу поняла, почему о Майке Джонсе ходили такие разговоры. Власть определенно делает его привлекательным. Когда я вошла, он медленно смерил меня холодным взглядом.
Мы немного поговорили о работе. Он объяснил ситуацию: продюсер шоу пыталась забеременеть и хотела уйти в долгосрочный отпуск, поэтому им нужен был человек на ее место.
Я ни минуты не сомневалась, что это мне по силам. Я могла бы сделать это, стоя на голове с закрытыми глазами.
– Мы еще не говорили об отпуске со старым продюсером, – произнес Майк.
Он явно был в замешательстве.
– И вообще, я был бы благодарен, если бы все, что мы обсуждаем, не покинуло пределы этого офиса.
– Разумеется, – кивнула я. – Что, если она не захочет уйти в долговременный отпуск?
Он разглашал чужие тайны. Он это понимал. Но телевизионная индустрия питается сплетнями, и он не смог противостоять искушению.
– Мне нравится эта девушка, – сказал он. – Мы вместе работаем много лет, и она талантлива, как сам дьявол, но потеряла хватку. Она уйдет в отпуск, нравится ей это или нет, потому что она – одна из лучших наших ребят, и я не могу позволить себе уволить ее. Но, – быстро продолжает он, – эта серия программ рассчитана на год. Если вы нам понравитесь и захотите остаться, мы дадим вам другой проект, а выше – только звезды.
Эти слова были сладчайшей музыкой для моих ушей.
– Расскажите о себе, – внезапно проговорил он, наклоняясь ближе и пристально глядя мне в глаза – так долго, что я нарушила святое правило и первой отвела глаза. Я так никогда не делаю.
– Я начинала на радио, – произнесла я, поведав ему о своем быстром продвижении до продюсера собственного шоу, и, разумеется, умолчав о Роберте.
– Нет, – прервал он меня спустя пару минут. – Расскажите мне о себе. Я хочу знать, что заводит Мэйв. Хочу понять, сможете ли вы работать в команде, – он увидел мое выражение лица и расхохотался. – Проклятье, не могу поверить, что я это сказал. Что заводит Мэйв, – повторил он, и мы оба рассмеялись.
Лед растаял.
– Идиот.
– Я рада, что вы это сказали, – дерзко выпалила я, пытаясь выиграть время.
Ненавижу, когда меня застают врасплох. И никогда не знаю, что ответить в такой ситуации.
– Серьезно, Мэйв, – с улыбкой проговорил он. – К примеру, какой ваш любимый фильм?
Я улыбнулась в ответ и впервые за время разговора расслабилась.
– «Великий побег», – выстрелила я.
– Интересный выбор, – он поднял бровь. – Этот фильм для больших мальчиков, если только он нравится вам не из-за Стива Маккуина?
– Стив Маккуин – одна из причин, хотя Брандо более в моем вкусе.
Молодой Брандо, разумеется.
– Конечно, – он улыбнулся: ему явно нравился раз говор. – Значит, вы не поклонница Джорджа Клуни?
– Не смешите меня, – я скорчила гримаску отвращения: как банально. – А какой ваш любимый фильм? – я ухватила шанс.
– «Неспящие в Сиэтле», – очень серьезным тоном произнес он.
У меня чуть челюсть не упала.
– Ладно, ладно, – он забавлялся моей реакцией. – Я соврал. Мой фильм на все времена – «Беспечный ездок».
– Прекрасный выбор. Полагаю, у вас есть мотоцикл? – он кивнул. – Позвольте, я угадаю. Я бы сказала, что это «Харлей», но, по-моему, это не совсем в вашем стиле.
– А что в моем стиле?
– Думаю, «Нортон». Вы кажетесь мне тем самым парнем на «Индиане», но полагаю, вам он не по карману.
Зазвонил телефон, и Майк поднялся и протянул руку.
– Мэйв, – сказал он, – я не сомневаюсь, вы еще разобьете мне сердце, – пожимая мне руку, он снял трубку. – Спасибо, что пришли. Я свяжусь с вами самое позднее в пятницу, но можете быть уверены, место за вами.
Можете быть уверены? Я была более чем уверена. Когда разговор на собеседовании переходит на личные темы и, еще лучше, становится приятным, я не сомневаюсь, что место за мной. Ни капли не сомневаюсь.
На обратном пути я наткнулась на Джулию, подругу Лорны, – мы познакомились на свадьбе. Тогда она мне приглянулась, и я подумала, что могла бы с ней подружиться, но боже милостивый, сейчас она выглядела так жутко, что я едва ее узнала. Мы обменялись парой коротких и неискренних фраз, и я пообещала позвонить ей (на самом деле я бы так и поступила, вот только у меня совсем вылетело из головы, что она тоже здесь работает, а это не очень хорошая перспектива), но она была в такой прострации, что даже не поняла, что я сказала.
Лишь когда я очутилась в метро, до меня дошло, что, вероятно, меня позвали на место Джулии. По крайней мере, вид у нее был такой, будто она и в самом деле утратила хватку.
Когда приеду домой, нужно звякнуть Лорне, подумала я.
Я переезжаю в Лондон за неделю до начала работы. Мой контракт с Лондонским Дневным Телевидением позволит мне развернуться по сравнению с тем, как я жила в Брайтоне. Очень удачно, потому что за те деньги, что я платила за дом в Брайтоне, в Лондоне мне удалось бы снять свинарник размером с фасолинку.
В конце концов я нашла квартиру в Белсайз-парк. Хозяйка – одинокая женщина примерно моего возраста. Ее зовут Фэй, и она уезжает путешествовать примерно на год. Я познакомилась с ней через друзей моих друзей. Квартира идеальная: крошечный размер спальни компенсируется просторной гостиной с четырехметровыми потолками и эркером, который выходит на плоскую крышу, где хватит места для стола и пары стульев.
Мебель также идеально мне подходит: минимализм в духе магазина «Конран» с примесью «Хабитат», но большинство мебели из ИКЕА. (Книжные полки в виде кубов: ИКЕА. Подставка для телевизора: ИКЕА. Обе денный стол: Хабитат). Все предметы безлики, белые стены и якобы деревянные полы, фавориты застройщиков, на самом деле сделанные из пластика.
В комнатах полно одежды, коробок и чемоданов. Фэй рассказывает, как она уже было думала, что нашла жильца – тоже через знакомых, – но он подвел ее в последнюю минуту. Она уезжает через три дня, и начала было паниковать. Извиняется за беспорядок, разбросанную одежду и чемоданы, но я не обращаю внимания на бардак. Я вижу роскошную квартиру с высокими потолками и большими окнами. Такая квартира вполне может стать домом для успешного телепродюсера, живущего в Лондона.
– Не буду говорить, что позвоню вам после того, как увижу всех желающих, – говорит Фэй, когда мы допиваем кофе и осторожно ставим чашки на кофейный столик (от «Хил»). – Вы мне нравитесь. Я представляю вас в этой квартире и доверяю вам, поэтому, если хотите снять квартиру на год, она ваша.
– Я согласна, – с улыбкой отвечаю я, въезжаю через три дня, неделю распаковываю вещи, устраиваюсь и изучаю район Белсайз-парк.
Лорна дала мне телефон Джулии.
– Она такая милая, – сказала она. – Обязательно позвони ей.
Но я не смогла себя заставить, потому что к тому времени уже знала, что меня пригласили ей на замену, и понятия не имела, что говорят в таких случаях. Пусть я жестока и амбициозна, конфликтовать я не люблю. И в любом случае я пришла на Лондонское Дневное Телевидение работать. А не общаться.
Прошла одна неделя, и я в восторге. Начала работать, знакомилась со съемочной группой, проверяла расписания, рассчитывала бюджет, инструктировала аналитиков, наспех обедала и теперь ощущаю себя как рыба в воде.
– Не могу поверить, что вы здесь всего неделю, – говорит Джонни, который когда-то был правой рукой Джулии, пока я не взялась за его воспитание.
По-моему, я уже достигла некоторого прогресса: он звонит ей намного реже (я точно знаю, что Джонни звонит ей, потому что он начинает очень тихо говорить в мини-микрофон, кивает головой и воровато оглядывается, проверяя, не подслушивают ли его, когда он передает ей сплетни).
В столовой меня приглашали обедать за столик к большим шишкам, и в бар после работы тоже, но я принимала предложения столько же раз, сколько отказывалась. Наконец-то я поняла, наученная опытом, что не всегда мудро игнорировать сверстников. И тем более свою команду.
С ребятами я веду себя твердо, но справедливо. Я дружелюбна, но слежу за тем, чтобы они ощущали границу между нами. И соблюдали ее. Я с радостью общаюсь с ними, поддерживаю дружеские отношения вне офиса, но они должны понимать, что я им не подружка. У меня нет времени на исправление ошибок, но я вознаграждаю за хорошее поведение. Годы в этом бизнесе доказали, что это лучший способ добиться от подчиненных толка.
Более того, в пятницу вечером, в качестве благодарности за то, что ко мне отнеслись с таким гостеприимством, за то, что первая неделя оказалась столь приятной (Интриганка? Я?), я приглашаю свою команду в ресторан. Я предложила поужинать в одном из американских ресторанчиков в Ковент-Гардене, где так вкусно готовят жареные ребрышки, и, поскольку у нас в команде одни молодые, энергичные ребята, в предвкушении радостей уик-энда мы решили сначала напиться в стельку.
Никогда не обвиняйте меня в том, что я не могу найти дорогу к молодому сердцу.
Кстати, в этом одно из преимуществ работы на Лондонском Дневном Телевидении. Тусовки включены в социальный пакет, а отдыхать здесь умеют. Каждый вечер на этой неделе меня приглашали в бар после работы, где мы часами болтали, а потом шли ужинать по меньшей мере с двумя коллегами.
Я выжата как лимон, но преимуществ тысячи. Я начала чувствовать себя в своей стихии, ближе узнаю коллег, попадаюсь на глаза нужным людям и усиленно демонстрирую преданность компании. Все равно это лучше, чем возвращаться в пустую квартиру и пить вино, сидя на диване в одиночестве.
Сегодня я ужинаю с Нэт, Никки, Стеллой, Дэном и Тедом. Джонни был не в настроении и ушел пораньше, и я этому рада, потому что, как бы он мне ни нравился, мне легче расслабиться, когда его нет рядом. И не спрашивайте, почему у всех короткие имена. Понятия не имею, но, похоже, так здесь принято. Хотя я бы застрелила любого, кто посмел бы назвать меня Мэй.
Для начала мы выпиваем несколько бокалов в местном баре, закатываясь смехом за двумя сдвинутыми столиками, окутанными сигаретным дымом.
– Тони Нолан, – стонет Никки. – О боже. Мне обязательно это говорить?
– Да! – хором кричат остальные, наклоняясь вперед.
– Не могу поверить, что я это делаю. Тони Нолан?
Стелла делает паузу, и даже я склоняю голову, потому что с Тони Ноланом я уже знакома. Редактор отдела новостей. Милый парень, но с самыми отвратительными зубами, которые я только видела в жизни. Один кривей другого, серые чередуются с желтыми, у него во рту их слишком много, и к тому же они издают такую вонь, что хочется либо отодвинуться, либо предложить ему жвачку. Но жвачку он не любит.
Все наклоняются вперед в нетерпении. Стелла отхлебывает пива из кружки и поднимает глаза.
Трах!
– Ничего себе!
Дэн и Тед чуть не давятся пивом, и все начинают обсуждать Тони Нолана и то, как можно трахаться с типом, у которого такие гнилые зубы.
Мы играем в игру «Трах или смерть», в которой, кажется, нет никаких правил. Участники попросту делятся своим мнением: кого бы они трахнули, а кого бы нет, даже под страхом смерти.
– Марк Симпсон? – спрашивает Тед, глядя на девушек.
Я лишь слушаю, не участвую в игре: большинство претендентов – сотрудники компании, о которых я даже не слышала, не говоря уж о том, чтобы знать ИХ ЛИЧНО.
– Нэт?
– М-м-м-м. Трах.
– Никки?
– Трах до потери памяти.
– Стелла?
– Да, пожалуйста. Я сделаю это ради своей страны.
– Кто такой Марк Симпсон? – я покатываюсь от хохота над этой идиотской игрой, но слегка заинтригована тем, сколько трахов достанется Марку Симпсону – если он того пожелает.
– Марк. Ты его знаешь. Юрист, – мое лицо все еще полно недоумения, и Стелла закатывает глаза. – Ты должна была встретиться с ним вчера, но перенесла встречу на следующую неделю.
Ах да. Теперь припоминаю.
– Точно, – смеюсь я. – Слишком много новых имен и лиц для одной недели. Я уже ничего не помню. Чем так хорош этот Марк Симпсон?
– Он прелесть, – вздыхает Нэт.
– Лакомый кусочек, – постанывает Никки.
– Красавчик, – Стелла прикуривает, – но меня в нем притягивает совсем другое. Он похож на заблудившегося маленького мальчика, такой ранимый… юристы обычно не такие. Все знают, что у него с его девушкой не ладятся отношения. Боже, неудивительно, если вспомнить, что здесь творилось… и думаю, мы все страдаем от «синдрома спасателя». Так хочется поцеловать его и сделать счастливым.
– М-м-м, – хихикает Нэт. – Расцеловать его с ног до головы.
– Господи, на вас смотреть противно, – произносит Тед с отвращением. И, если я не ошибаюсь, с завистью.
– Кто его девушка?
– Ты не знала? – Тед в изумлении смотрит на меня. – Джулия.
И тут я вспоминаю свадьбу Адама и Лорны. Конечно, я помню Марка, только вот я не думала, что это один и тот же человек, и я уж точно не подозревала, что он местный герой-любовник. Симпатичный? Да. Милый парень? Да. Герой сексуальных фантазий? Ни в коем случае.
Трах или смерть? Что ж. Это уже совсем другой раз говор.
12
– У тебя уши горели?
Стелла подняла бровь и кокетливо заморгала ресничками, заглядывая мне через плечо.
Я поворачиваюсь и вижу, что за моей спиной стоит Марк Симпсон. Тот самый Марк Симпсон. Герой-любовник Марк Симпсон. И он не имеет ничего общего с тем парнем, с которым я познакомилась на свадьбе.
У этого Марка Симпсона взбешенный вид. Опасный вид. И он очень раздражен. Другими словами, он вы глядит сексуально, он провоцирует меня, и, как только я вижу его лицо, то чувствую, что готова принять вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Но меня поражает, как высоко можно подняться по карьерной лестнице, если цвет твоих волос «глубокий медно-рыжий», и длиной они почти до талии; если постоянно носить обтягивающие брючные костюмы и убийственные острые шпильки; если пренебречь дружбой с равными в офисе и сконцентрироваться на людях, в чьих руках настоящая власть.
Но как мне не хватало этой дружбы с равными. Я прекрасно знаю, какие слухи обо мне ходили. Говори ли, что я стерва. Жестокая, непримиримая сука. Эгоистка, думающая только о себе. Разумеется, большая часть была правдой. Но никто не говорил, что я могу быть внимательной. Никто не хвалил меня за прямоту и честность. Никто не упоминал о том, как я люблю своих друзей и семью. Хотя, справедливости ради, скажу, что они никогда не видели меня с этой стороны. Я была слишком занята продвижением карьеры, чтобы демонстрировать свои лучшие качества.
Я очень быстро научилась, что обходительность ни к чему не приводит. У милых людей куча друзей, но они ни на кого не оказывают влияние. Больше, чем друзей, я жаждала власти, но иногда я жалела, что не выбрала друзей. К примеру, когда я входила в офис, и зависала гробовая тишина, будто в салуне на Диком Западе. Когда все отправлялись в местную пиццерию праздновать чей-то день рождения, и меня не приглашали. Когда никто не предлагал поддержку и помощь, если один из гостей программы отказывался в последний момент.
Я внушала себе, что цель оправдывает средства. Пока они ели пиццу, я ужинала с боссами департамента в местном элитном баре. Пока они напивались пивом и дешевым белым вином на вечеринке у кого-то дома, я общалась со звездами телевидения в велико лепных загородных домах, потягивала шампанское и вела презабавные светские беседы.
Неважно, что ты знаешь, важно, кого ты знаешь, говорила моя мама. И я поняла, что в мире масс-медиа это утверждение справедливо, как никогда.
Каждая вакансия, которую я получала, каждая программа, над которой работала, каждое продвижение по службе, прямо или косвенно, было результатом того, что я общалась с сильными мира сего.
И Майк Джонс в их числе. Майк Джонс, программный директор информационного отдела Лондонского Дневного Телевидения. На канале «Англия» я уже взлетела так высоко, как только можно, и теперь нацелилась на кое-что покруче.
Лондонское Дневное Телевидение. Естественно, о Майке Джонсе мне все известно. А кому нет, бога ради? Годами я выслушивала анекдоты о легендарных попойках Майка Джонса, о том, какой он бабник. Поэтому, должна признать, я испытала небольшой шок, услышав его голос по телефону. Не его ассистента, не какого-нибудь подхалима. Майк Джонс позвонил мне лично.
– Нам нужен продюсер, – заявил он. – Дело срочное. Земля горит. Можете прийти завтра?
Я даже раздумывать не стала.
Сначала я хотела надеть один из своих коронных брючных костюмов, но потом решила остановиться на чем-то более женственном. Меньше силы, больше флирта. Меньше от Синди Кроуфорд, больше от Памеллы Андерсон.
Но все же по-деловому, разумеется. Я надела юбку до колен с кружевной оборкой песочного цвета, бледно-розовый кардиган и лифчик «Вандербра», который создавал иллюзию пышной груди, которой у меня на самом деле нет. И непременно высоченные шпильки. Карамельного цвета, естественно. Блестящие колготки и чудесное красное зимнее пальто с огромным воротником с бахромой. Я была готова.
Я сразу поняла, почему о Майке Джонсе ходили такие разговоры. Власть определенно делает его привлекательным. Когда я вошла, он медленно смерил меня холодным взглядом.
Мы немного поговорили о работе. Он объяснил ситуацию: продюсер шоу пыталась забеременеть и хотела уйти в долгосрочный отпуск, поэтому им нужен был человек на ее место.
Я ни минуты не сомневалась, что это мне по силам. Я могла бы сделать это, стоя на голове с закрытыми глазами.
– Мы еще не говорили об отпуске со старым продюсером, – произнес Майк.
Он явно был в замешательстве.
– И вообще, я был бы благодарен, если бы все, что мы обсуждаем, не покинуло пределы этого офиса.
– Разумеется, – кивнула я. – Что, если она не захочет уйти в долговременный отпуск?
Он разглашал чужие тайны. Он это понимал. Но телевизионная индустрия питается сплетнями, и он не смог противостоять искушению.
– Мне нравится эта девушка, – сказал он. – Мы вместе работаем много лет, и она талантлива, как сам дьявол, но потеряла хватку. Она уйдет в отпуск, нравится ей это или нет, потому что она – одна из лучших наших ребят, и я не могу позволить себе уволить ее. Но, – быстро продолжает он, – эта серия программ рассчитана на год. Если вы нам понравитесь и захотите остаться, мы дадим вам другой проект, а выше – только звезды.
Эти слова были сладчайшей музыкой для моих ушей.
– Расскажите о себе, – внезапно проговорил он, наклоняясь ближе и пристально глядя мне в глаза – так долго, что я нарушила святое правило и первой отвела глаза. Я так никогда не делаю.
– Я начинала на радио, – произнесла я, поведав ему о своем быстром продвижении до продюсера собственного шоу, и, разумеется, умолчав о Роберте.
– Нет, – прервал он меня спустя пару минут. – Расскажите мне о себе. Я хочу знать, что заводит Мэйв. Хочу понять, сможете ли вы работать в команде, – он увидел мое выражение лица и расхохотался. – Проклятье, не могу поверить, что я это сказал. Что заводит Мэйв, – повторил он, и мы оба рассмеялись.
Лед растаял.
– Идиот.
– Я рада, что вы это сказали, – дерзко выпалила я, пытаясь выиграть время.
Ненавижу, когда меня застают врасплох. И никогда не знаю, что ответить в такой ситуации.
– Серьезно, Мэйв, – с улыбкой проговорил он. – К примеру, какой ваш любимый фильм?
Я улыбнулась в ответ и впервые за время разговора расслабилась.
– «Великий побег», – выстрелила я.
– Интересный выбор, – он поднял бровь. – Этот фильм для больших мальчиков, если только он нравится вам не из-за Стива Маккуина?
– Стив Маккуин – одна из причин, хотя Брандо более в моем вкусе.
Молодой Брандо, разумеется.
– Конечно, – он улыбнулся: ему явно нравился раз говор. – Значит, вы не поклонница Джорджа Клуни?
– Не смешите меня, – я скорчила гримаску отвращения: как банально. – А какой ваш любимый фильм? – я ухватила шанс.
– «Неспящие в Сиэтле», – очень серьезным тоном произнес он.
У меня чуть челюсть не упала.
– Ладно, ладно, – он забавлялся моей реакцией. – Я соврал. Мой фильм на все времена – «Беспечный ездок».
– Прекрасный выбор. Полагаю, у вас есть мотоцикл? – он кивнул. – Позвольте, я угадаю. Я бы сказала, что это «Харлей», но, по-моему, это не совсем в вашем стиле.
– А что в моем стиле?
– Думаю, «Нортон». Вы кажетесь мне тем самым парнем на «Индиане», но полагаю, вам он не по карману.
Зазвонил телефон, и Майк поднялся и протянул руку.
– Мэйв, – сказал он, – я не сомневаюсь, вы еще разобьете мне сердце, – пожимая мне руку, он снял трубку. – Спасибо, что пришли. Я свяжусь с вами самое позднее в пятницу, но можете быть уверены, место за вами.
Можете быть уверены? Я была более чем уверена. Когда разговор на собеседовании переходит на личные темы и, еще лучше, становится приятным, я не сомневаюсь, что место за мной. Ни капли не сомневаюсь.
На обратном пути я наткнулась на Джулию, подругу Лорны, – мы познакомились на свадьбе. Тогда она мне приглянулась, и я подумала, что могла бы с ней подружиться, но боже милостивый, сейчас она выглядела так жутко, что я едва ее узнала. Мы обменялись парой коротких и неискренних фраз, и я пообещала позвонить ей (на самом деле я бы так и поступила, вот только у меня совсем вылетело из головы, что она тоже здесь работает, а это не очень хорошая перспектива), но она была в такой прострации, что даже не поняла, что я сказала.
Лишь когда я очутилась в метро, до меня дошло, что, вероятно, меня позвали на место Джулии. По крайней мере, вид у нее был такой, будто она и в самом деле утратила хватку.
Когда приеду домой, нужно звякнуть Лорне, подумала я.
Я переезжаю в Лондон за неделю до начала работы. Мой контракт с Лондонским Дневным Телевидением позволит мне развернуться по сравнению с тем, как я жила в Брайтоне. Очень удачно, потому что за те деньги, что я платила за дом в Брайтоне, в Лондоне мне удалось бы снять свинарник размером с фасолинку.
В конце концов я нашла квартиру в Белсайз-парк. Хозяйка – одинокая женщина примерно моего возраста. Ее зовут Фэй, и она уезжает путешествовать примерно на год. Я познакомилась с ней через друзей моих друзей. Квартира идеальная: крошечный размер спальни компенсируется просторной гостиной с четырехметровыми потолками и эркером, который выходит на плоскую крышу, где хватит места для стола и пары стульев.
Мебель также идеально мне подходит: минимализм в духе магазина «Конран» с примесью «Хабитат», но большинство мебели из ИКЕА. (Книжные полки в виде кубов: ИКЕА. Подставка для телевизора: ИКЕА. Обе денный стол: Хабитат). Все предметы безлики, белые стены и якобы деревянные полы, фавориты застройщиков, на самом деле сделанные из пластика.
В комнатах полно одежды, коробок и чемоданов. Фэй рассказывает, как она уже было думала, что нашла жильца – тоже через знакомых, – но он подвел ее в последнюю минуту. Она уезжает через три дня, и начала было паниковать. Извиняется за беспорядок, разбросанную одежду и чемоданы, но я не обращаю внимания на бардак. Я вижу роскошную квартиру с высокими потолками и большими окнами. Такая квартира вполне может стать домом для успешного телепродюсера, живущего в Лондона.
– Не буду говорить, что позвоню вам после того, как увижу всех желающих, – говорит Фэй, когда мы допиваем кофе и осторожно ставим чашки на кофейный столик (от «Хил»). – Вы мне нравитесь. Я представляю вас в этой квартире и доверяю вам, поэтому, если хотите снять квартиру на год, она ваша.
– Я согласна, – с улыбкой отвечаю я, въезжаю через три дня, неделю распаковываю вещи, устраиваюсь и изучаю район Белсайз-парк.
Лорна дала мне телефон Джулии.
– Она такая милая, – сказала она. – Обязательно позвони ей.
Но я не смогла себя заставить, потому что к тому времени уже знала, что меня пригласили ей на замену, и понятия не имела, что говорят в таких случаях. Пусть я жестока и амбициозна, конфликтовать я не люблю. И в любом случае я пришла на Лондонское Дневное Телевидение работать. А не общаться.
Прошла одна неделя, и я в восторге. Начала работать, знакомилась со съемочной группой, проверяла расписания, рассчитывала бюджет, инструктировала аналитиков, наспех обедала и теперь ощущаю себя как рыба в воде.
– Не могу поверить, что вы здесь всего неделю, – говорит Джонни, который когда-то был правой рукой Джулии, пока я не взялась за его воспитание.
По-моему, я уже достигла некоторого прогресса: он звонит ей намного реже (я точно знаю, что Джонни звонит ей, потому что он начинает очень тихо говорить в мини-микрофон, кивает головой и воровато оглядывается, проверяя, не подслушивают ли его, когда он передает ей сплетни).
В столовой меня приглашали обедать за столик к большим шишкам, и в бар после работы тоже, но я принимала предложения столько же раз, сколько отказывалась. Наконец-то я поняла, наученная опытом, что не всегда мудро игнорировать сверстников. И тем более свою команду.
С ребятами я веду себя твердо, но справедливо. Я дружелюбна, но слежу за тем, чтобы они ощущали границу между нами. И соблюдали ее. Я с радостью общаюсь с ними, поддерживаю дружеские отношения вне офиса, но они должны понимать, что я им не подружка. У меня нет времени на исправление ошибок, но я вознаграждаю за хорошее поведение. Годы в этом бизнесе доказали, что это лучший способ добиться от подчиненных толка.
Более того, в пятницу вечером, в качестве благодарности за то, что ко мне отнеслись с таким гостеприимством, за то, что первая неделя оказалась столь приятной (Интриганка? Я?), я приглашаю свою команду в ресторан. Я предложила поужинать в одном из американских ресторанчиков в Ковент-Гардене, где так вкусно готовят жареные ребрышки, и, поскольку у нас в команде одни молодые, энергичные ребята, в предвкушении радостей уик-энда мы решили сначала напиться в стельку.
Никогда не обвиняйте меня в том, что я не могу найти дорогу к молодому сердцу.
Кстати, в этом одно из преимуществ работы на Лондонском Дневном Телевидении. Тусовки включены в социальный пакет, а отдыхать здесь умеют. Каждый вечер на этой неделе меня приглашали в бар после работы, где мы часами болтали, а потом шли ужинать по меньшей мере с двумя коллегами.
Я выжата как лимон, но преимуществ тысячи. Я начала чувствовать себя в своей стихии, ближе узнаю коллег, попадаюсь на глаза нужным людям и усиленно демонстрирую преданность компании. Все равно это лучше, чем возвращаться в пустую квартиру и пить вино, сидя на диване в одиночестве.
Сегодня я ужинаю с Нэт, Никки, Стеллой, Дэном и Тедом. Джонни был не в настроении и ушел пораньше, и я этому рада, потому что, как бы он мне ни нравился, мне легче расслабиться, когда его нет рядом. И не спрашивайте, почему у всех короткие имена. Понятия не имею, но, похоже, так здесь принято. Хотя я бы застрелила любого, кто посмел бы назвать меня Мэй.
Для начала мы выпиваем несколько бокалов в местном баре, закатываясь смехом за двумя сдвинутыми столиками, окутанными сигаретным дымом.
– Тони Нолан, – стонет Никки. – О боже. Мне обязательно это говорить?
– Да! – хором кричат остальные, наклоняясь вперед.
– Не могу поверить, что я это делаю. Тони Нолан?
Стелла делает паузу, и даже я склоняю голову, потому что с Тони Ноланом я уже знакома. Редактор отдела новостей. Милый парень, но с самыми отвратительными зубами, которые я только видела в жизни. Один кривей другого, серые чередуются с желтыми, у него во рту их слишком много, и к тому же они издают такую вонь, что хочется либо отодвинуться, либо предложить ему жвачку. Но жвачку он не любит.
Все наклоняются вперед в нетерпении. Стелла отхлебывает пива из кружки и поднимает глаза.
Трах!
– Ничего себе!
Дэн и Тед чуть не давятся пивом, и все начинают обсуждать Тони Нолана и то, как можно трахаться с типом, у которого такие гнилые зубы.
Мы играем в игру «Трах или смерть», в которой, кажется, нет никаких правил. Участники попросту делятся своим мнением: кого бы они трахнули, а кого бы нет, даже под страхом смерти.
– Марк Симпсон? – спрашивает Тед, глядя на девушек.
Я лишь слушаю, не участвую в игре: большинство претендентов – сотрудники компании, о которых я даже не слышала, не говоря уж о том, чтобы знать ИХ ЛИЧНО.
– Нэт?
– М-м-м-м. Трах.
– Никки?
– Трах до потери памяти.
– Стелла?
– Да, пожалуйста. Я сделаю это ради своей страны.
– Кто такой Марк Симпсон? – я покатываюсь от хохота над этой идиотской игрой, но слегка заинтригована тем, сколько трахов достанется Марку Симпсону – если он того пожелает.
– Марк. Ты его знаешь. Юрист, – мое лицо все еще полно недоумения, и Стелла закатывает глаза. – Ты должна была встретиться с ним вчера, но перенесла встречу на следующую неделю.
Ах да. Теперь припоминаю.
– Точно, – смеюсь я. – Слишком много новых имен и лиц для одной недели. Я уже ничего не помню. Чем так хорош этот Марк Симпсон?
– Он прелесть, – вздыхает Нэт.
– Лакомый кусочек, – постанывает Никки.
– Красавчик, – Стелла прикуривает, – но меня в нем притягивает совсем другое. Он похож на заблудившегося маленького мальчика, такой ранимый… юристы обычно не такие. Все знают, что у него с его девушкой не ладятся отношения. Боже, неудивительно, если вспомнить, что здесь творилось… и думаю, мы все страдаем от «синдрома спасателя». Так хочется поцеловать его и сделать счастливым.
– М-м-м, – хихикает Нэт. – Расцеловать его с ног до головы.
– Господи, на вас смотреть противно, – произносит Тед с отвращением. И, если я не ошибаюсь, с завистью.
– Кто его девушка?
– Ты не знала? – Тед в изумлении смотрит на меня. – Джулия.
И тут я вспоминаю свадьбу Адама и Лорны. Конечно, я помню Марка, только вот я не думала, что это один и тот же человек, и я уж точно не подозревала, что он местный герой-любовник. Симпатичный? Да. Милый парень? Да. Герой сексуальных фантазий? Ни в коем случае.
Трах или смерть? Что ж. Это уже совсем другой раз говор.
12
– У тебя уши горели?
Стелла подняла бровь и кокетливо заморгала ресничками, заглядывая мне через плечо.
Я поворачиваюсь и вижу, что за моей спиной стоит Марк Симпсон. Тот самый Марк Симпсон. Герой-любовник Марк Симпсон. И он не имеет ничего общего с тем парнем, с которым я познакомилась на свадьбе.
У этого Марка Симпсона взбешенный вид. Опасный вид. И он очень раздражен. Другими словами, он вы глядит сексуально, он провоцирует меня, и, как только я вижу его лицо, то чувствую, что готова принять вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38