– Думаю, что я ее надену.День клонился к вечеру, и возбуждение стало заразительным. Девочки из разных отсеков приходили посмотреть друг на друга, показать новые платья, туфли, браслет или ожерелье или просто поговорить о прическах и косметике. На танцы девочкам из «Гринвуда» разрешали накраситься, при условии, что они не переборщат, чтобы, говоря словами руководства, «не выглядеть клоунами».Комната Жизель и Саманты стала самой важной, куда заходили девочки из других отсеков, словно требовалось отдать дань уважения человеку, которого все остальные считали теперь самым опытным во всем общежитии. Несмотря на увечье, Жизель уверенно и с вызовом сидела в своем кресле, одобряла или не принимала наряды, прически, даже косметику, словно занималась костюмами и гримом в одной из студий Голливуда всю свою жизнь.– Это школа для умственно отсталых, – прошептала она мне позже, когда мы встретились в коридоре. – Одна девочка думала, что оргазм это нечто, связанное с добычей цинка. По-английски первая часть слова «оргазм» звучит как слово «руда». – Прим. перев.
Представляешь?Я не выдержала, рассмеялась. В каком-то смысле я была рада, что Жизель по-настоящему развлекается. Я боялась, что по мере того, как светские встречи между «Розвудом» и «Гринвудом» будут приближаться, моя сестра все больше и больше будет впадать в депрессию, у нее испортится настроение. Но произошло совершенно противоположное, и я почувствовала облегчение. Сама я не собиралась обзаводиться новым приятелем или делать что-то подобное, но мне очень хотелось немного развлечься на танцах. На самом деле больше всего на свете я ждала приезда Бо в следующий уик-энд. Я приняла решение не делать ничего такого, что могло бы поставить под удар нашу встречу. Я так давно ее ждала.Во второй половине дня, когда я уже вернулась из зала, где помогала устанавливать декорации, позвонил папа. Жизель первая разговаривала с ним и так долго и много говорила о танцах, что он еще смеялся, когда я взяла трубку и начала разговор.– Девочки, я смогу с вами увидеться в среду, – пообещал он. Несмотря на его радость по поводу того, что Жизель явно прижилась в «Гринвуде», в голосе слышалось нечто такое, отчего у меня в груди образовался комок и сердце болезненно забилось.– Как ты, папа? – спросила я.– Отлично. Может быть, немного устал. Слишком много ездил. У нас были некоторые проблемы с делами, которые мне пришлось улаживать.– Тогда, может быть, тебе не стоит ехать так далеко, чтобы увидеться с нами. Лучше тебе отдохнуть, папа.– Ну нет. Я уже давно не видел моих девочек. Я не могу пренебрегать ими, – произнес он со смехом, но смех сменился приступом кашля. – Все этот упорный бронхит, – быстро прояснил он. – Ладно, развлекайтесь. Скоро увидимся. – Отец закончил разговор, прежде чем я успела побольше расспросить о нем и его здоровье.Меня взволновал наш разговор, но у меня не было времени обдумывать его. Надо было еще принять душ, одеться, причесаться. В «Гринвуде» так редко веселились, что всем хотелось запастись радостью, насладиться ею и превратить веселье в нечто большее, чем оно было на самом деле. Я не могла винить девочек. Я сама чувствовала то же самое.
Следуя неожиданной просьбе Жизель, все девочки нашего отсека вышли вместе из общежития и отправились в зал. Жизель была готова в семь тридцать. Возглавляемые Самантой, толкающей кресло моей сестры, мы подошли к главному зданию. В наших голосах слышалось возбуждение. Все – даже Вики, которая обычно не обращала внимания на свою одежду и прическу, – выглядели очень мило. Мы виделись каждый день, одетые в форму «Гринвуда», и поэтому приветствовали разительные перемены в стиле, материале и цвете одежды. Казалось, мы все зашли в общежитие в виде гусениц скучной расцветки, настолько одинаковыми мы выглядели, а вышли словно бабочки «монарх», каждая единственная в своем роде красавица.Благодаря мисс Стивенс и школьному комитету то же самое можно было сказать и о нашем гимнастическом зале. Декорации и фонарики, серпантин и мишура превратили его в ослепительный бальный зал. Оркестр из шести музыкантов расположился в дальнем левом углу, все музыканты во фраках и черных галстуках. В начале зала соорудили небольшой подиум с микрофоном и поставили маленький столик. Оттуда миссис Айронвуд должна будет делать объявления, оттуда должны провозгласить королеву танцев и короновать ее. Приз – золотая девочка из «Гринвуда», кружащаяся на пьедестале, – сиял со своего места на маленьком столике.По правой стороне разместились длинные столы для буфета, блюда для которого готовили повара всех общежитий. Один стол отвели для десерта. Он был уставлен разнообразными сладостями, печеньем для коктейля, миндальными пирожными, сдобой, облитой жженым сахаром, старомодными пирогами с тыквой и апельсиновыми круглыми булочками. Не забыли и о блинах, пончиках из Французского квартала, пралине и хворосте.– Вот здесь-то наша Толстушка и расположится, правда? – поддразнила Жизель, а мы не могли оторвать глаз от стола с десертом.Кейт вспыхнула.– Сегодня вечером я буду хорошей девочкой и не объемся.– Какая скука, – откликнулась Жизель.Мы все прошли в дверь, глаза дежурных преподавателей осмотрели нас с головы до ног, а стоящая слева миссис Айронвуд пристально изучала каждую из нас, чтобы убедиться, что все одеты, как подобает. Ее окружали преподаватели, разговаривавшие друг с другом вокруг накрытого специально для них стола.Стулья для девочек из «Гринвуда» поставили по левой стене гимнастического зала, а для мальчиков из «Розвуда» – по правой. Как и остальные ученицы, мы направились сначала прямо к чаше с пуншем, взяли свои стаканы и нашли себе места на нашей стороне зала, дожидаясь приезда мальчиков из «Розвуда». Незадолго до восьми часов в зал вбежала Сюзетта Юпп, девочка из секции А нашего общежития, и объявила, что автобусы из «Розвуда» подъезжают. Все заговорили тише, ожидая, когда мальчики по очереди войдут в зал.На каждом из них был надет форменный темно-синий блейзер и такого же оттенка брюки. На правом верхнем кармане клубного пиджака красовалась эмблема «Розвуда» – вышитый золотом щит с латинской фразой, которую Вики перевела так: «Мастерство – наша традиция». Предположительно дизайн соответствовал настоящему гербу семейства Розвудов, чьи корни шли из Англии.Все юноши были с почти одинаковыми стрижками, ухоженные. Подобно девочкам из «Гринвуда», мальчики из «Розвуда» собирались небольшими группами. Они нервно оглядывали зал. Те, кто узнавал девушек, с которыми встречались на прошлых танцах, махали им рукой. Потом все они собрались вокруг чаши с пуншем и наполнили бокалы. Смех и разговоры стали громче, когда последняя партия мальчиков из «Розвуда» вошла в зал.– Вот Джонатан, – кивком указала Джеки. Мы все посмотрели на высокого темноволосого симпатичного парня, который явно был лидером своей группы. Загорелый, с широкими плечами, он выглядел как разбивающая сердца кинозвезда. Легко было понять, почему юноша пользовался такой популярностью среди девочек «Гринвуда». Но он стоял, двигался и говорил так, словно знал об этом. Даже через зал я могла почувствовать это высокомерие южанина, унаследованное многими молодыми людьми из аристократических семей. Его глаза скользили по девочкам из нашей школы, он презрительно улыбнулся, негромко сказал что-то своим приятелям, заставив их захохотать, и выпрямился, словно все мероприятие устраивалось в его честь.На подиум поднялась миссис Айронвуд, чтобы приветствовать юношей из «Розвуда». Все замолчали.– Не вижу причины напоминать вам всем, что вы молодые женщины и молодые мужчины из аристократических семей, которые учатся в двух наиболее уважаемых школах штата, если не всей страны. Я уверена, что вы будете вести себя соответственно и уедете отсюда так же, как приехали сюда: гордыми и заслуживающими уважения и чести, которыми пользуются ваши семьи. Ровно через час мы прервем танцы, чтобы можно было попробовать великолепную изысканную еду, приготовленную поварами «Гринвуда» по этому случаю.Директриса кивнула дирижеру, тот повернулся к своим музыкантам, оркестр заиграл первую мелодию. Те мальчики из «Розвуда», кто уже был знаком с девочками из «Гринвуда», направились через зал, чтобы пригласить их на танец. Постепенно и другие набрались храбрости и подошли к девочкам. Когда Джонатан Пек направился к нам, мы все подумали, что он собирается познакомиться с Эбби, как предполагала Жизель. Но он удивил нас, остановившись передо мной и пригласив на танец меня. Я посмотрела на Эбби, та улыбнулась, взглянула на Жизель, на лице которой появилось ликующее выражение, и подала руку Джонатану. Он вывел меня на середину зала, потом положил правую руку мне на талию и поднял мою левую руку на уровень подбородка, как и полагается по классической бальной традиции. С великолепной точностью учившегося танцам человека он начал двигаться и поворачивать меня в такт музыке, сохраняя на лице уверенное выражение, не спуская с меня глаз.– Меня зовут Джонатан Пек, – представился юноша.– Руби Дюма.– Я знаю. Моя сестра все рассказала мне о тебе и твоей сестре Жизель.– Неужели? И что же она говорила?– Только приятное, – ответил Джонатан с усмешкой. – Ты теперь, вероятно, знаешь, что «Гринвуд» и «Розвуд» – это как брат и сестра. Мы в «Розвуде» обычно знаем все сплетни о девочках из «Гринвуда». Вам ничего не удается от нас скрыть, – самодовольно добавил парень и бросил взгляд на Жизель, привлекшую к себе внимание по меньшей мере уже дюжины розвудских мальчиков. Но куда больше меня удивила Эбби. Она стояла в стороне. Ни один из мальчиков не пригласил ее на танец. Никто из тех, кто смеялся и шутил с Жизель, не обращал на нее внимания.– Кстати, – продолжал мой партнер, – я знаю, что ты воображаешь себя художником, верно?– Я ничего о себе не «воображаю». Я художник, – отрезала я.Его улыбка стала шире, и он закинул голову назад с коротким и, как мне показалось, деланным смешком.– Ну конечно, ты художник. Как жестоко с моей стороны предполагать обратное.– А что ты представляешь собой, кроме ходячей энциклопедии сплетен о девочках из «Гринвуда»? – бросила я. – Или ты стремишься только к этому?– Ого! Сьюзен была права. Ты и твоя сестра остры на язык.– Тогда будь осторожен, – предупредила я. – А не то порежешься.Джонатан снова засмеялся. Он подмигнул и улыбнулся своим товарищам, потом быстрее закружил меня, но я не сбилась с ритма. После танцев на более чем десяти праздниках акадийцев мне не трудно было держать равновесие и выглядеть грациозно в объятиях Джонатана Пека.– Вечер обещает быть очень интересным, – предсказал он, когда первый танец закончился. – Я еще приглашу тебя, – пообещал молодой человек, – но пока мне надо удовлетворить нескольких фанаток.– О, смотри не перетрудись, – сказала я. Мои резкие слова на мгновение ошеломили его. Я повернулась и пошла прочь от Джонатана, торопясь к Эбби.– Что случилось? – спросила она, заметив румянец на моих щеках.– Это несносный, более наглый, чем змея, но, вероятно, такой же ядовитый тип. Держу пари, что у него вся комната увешана зеркалами.Эбби рассмеялась. Начался следующий танец, ко мне подошел другой юноша, из скромных, что я сочла приятной переменой. Мальчики, окружающие Жизель, не сдвинулись с места, лишь один побежал принести ей еще один бокал пунша. И снова, когда я оглянулась на Эбби, я заметила, что пригласили всех девочек из нашего сектора, кроме нее. Оставшись в одиночестве во второй раз, моя подруга почувствовала себя неловко, но все-таки старалась сохранить веселый вид, улыбаясь и кивая мне.– Прошу прощения, – обратилась я к мальчику, с которым танцевала, – но у меня разболелась щиколотка. Я подвернула ее несколько дней назад. Почему бы тебе не пригласить мою подругу, ведь танец еще не кончился? – Я кивнула в сторону Эбби. Юноша, рыжий, с веснушками на щеках, посмотрел на нее и быстро покачал головой.– Все в порядке, – ответил он, – спасибо. – Мой партнер отошел от меня и заторопился обратно к своим приятелям.– Что случилось? – спросила Эбби, когда я вернулась к ней.– Я, должно быть, раньше подвернула ногу. Она начала болеть, поэтому попросила прекратить танец. – Я не сказала ей о том, что юноша отказался пригласить ее на танец.– Музыка очень хорошая, – заметила она, покачиваясь в такт.Почему никто из парней к ней не подходит? Сколько их стоит с другой стороны зала, выискивая, кого бы пригласить. Я посмотрела на Жизель, закинувшую от смеха голову. Кто-то из мальчиков что-то сказал ей. Она взяла его за руку и заставила нагнуться, чтобы что-то шепнуть ему на ухо, отчего его глаза зажглись, как огни на Рождество. Лицо покраснело, а затем он нервно улыбнулся своим приятелям. Жизель глянула на нас и сверкнула полной самодовольства улыбкой.В начале третьего танца я была уверена, что кто-то пригласит Эбби танцевать, тем более, когда двое мальчиков направились к нам. Но один свернул в сторону, чтобы пригласить Джеки, а другой подошел ко мне.– Нет, спасибо, – отказалась я. – Мне придется посидеть из-за моей щиколотки. Но ты можешь пригласить мою подругу, – добавила я, поворачивая голову в сторону Эбби. Мальчик посмотрел на нее и, не говоря ни слова, развернулся и заторопился прочь, чтобы пригласить кого-нибудь еще.– У меня не те духи или что? – гадала Эбби. Мое сердце забилось сильнее. Ощущение паники зародилось где-то в желудке, постепенно поднимаясь к груди. Что-то происходило здесь, что-то очень странное. Подумав так, я снова посмотрела на мою сестру. Она выглядела веселой и довольной. Танец следовал за танцем, юноши приглашали меня, я отказывалась, предлагала им пригласить Эбби, они бормотали извинения и подходили к другим девочкам. Меня не только удивило, но и раздосадовало, что одна из самых хорошеньких – в этом не было никаких сомнений, – если не самая хорошенькая девушка в школе может так долго оставаться не приглашенной. Перед тем как объявили перерыв, я откатила кресло Жизель в сторону.– Что-то происходит, Жизель, – сказала я. – Ни один из мальчиков не пригласил Эбби танцевать и никто не захотел этого сделать, когда я предлагала.– Неужели? Это замечательно, – ответила сестра.– Ты всегда все знаешь, Жизель. Что происходит? Если это одна из шуток…– Я ничего не знаю ни о каких шутках. Меня тоже никто не пригласил, как ты видишь, но я что-то не вижу твоей озабоченности по поводу моих чувств, – бросила мне в ответ сестра.– Но ты явно хорошо проводишь время. Все эти мальчики…– Я просто дразню их ради развлечения. Ты думаешь, мне нравится сидеть в этом кресле, пока всех остальных приглашают танцевать и они кружатся по залу? Бедная Эбби… бедная, бедная Эбби, – промолвила Жизель, опустив уголки губ. – Эта девушка стала тебе сестрой, потому что она не изувечена.– Это нечестно. Ты же знаешь, что это неправда. Именно ты захотела другую соседку по комнате и…Музыка смолкла. Миссис Айронвуд объявила о том, что подана закуска. Все оживились и двинулись к столам.– Я хочу есть. И я обещала этим ребятам, что сяду с ними и дам им возможность меня накормить, – лукаво произнесла Жизель. – А ты можешь сесть с бедной Эбби. – Она развернула кресло и подкатила его к группе розвудских мальчиков, прилипших к ней, как мухи к меду. Они заспорили, кому из них выполнять обязанности Саманты и везти Жизель через зал. Она обернулась, чтобы бросить на меня взгляд, исполненный удовольствия, затем пронзительно засмеялась и взяла за руку другого парня, пока ее кавалеры собирались вокруг нее.– Моя сестра как всегда несносна, – сказала я Эбби. Многие из юношей проявили себя истинными джентльменами, принеся сначала закуски девочкам из «Гринвуда» и лишь потом позаботившись о себе. Но никто не предложил свою помощь нам с Эбби. Мальчики расступились у стола с закусками, давая мне место, но никто не пропустил вперед Эбби. Взяв все, чего нам хотелось, мы с ней нашли столик в сторонке. К нам никто не подсел, даже девочки из нашего общежития. Нас оставили одних.Миссис Айронвуд прохаживалась между столиками вместе с мисс Уэллер, здороваясь с некоторыми из мальчиков, иногда заговаривая с девочками. Когда они подошли к нашему столику, миссис Айронвуд остановилась, посмотрела на нас и повернула в другую сторону.– Может, у меня корь или что-нибудь еще? – спросила Эбби.– Нет, ты выглядишь… великолепно.Она слабо улыбнулась. У нас не было аппетита, но мы ели просто для того, чтобы убить время. Справа от нас за столом восседала Жизель, окруженная только мальчиками. Не знаю, что она сказала им, но они держались, как пришитые. Они уж и не знали, чем ей услужить. Стоило ей только посмотреть на что-то, двое или трое бросались, сбивая друг друга с ног, чтобы принести желаемое.– Твоя сестра всегда пользовалась таким успехом у мальчиков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Представляешь?Я не выдержала, рассмеялась. В каком-то смысле я была рада, что Жизель по-настоящему развлекается. Я боялась, что по мере того, как светские встречи между «Розвудом» и «Гринвудом» будут приближаться, моя сестра все больше и больше будет впадать в депрессию, у нее испортится настроение. Но произошло совершенно противоположное, и я почувствовала облегчение. Сама я не собиралась обзаводиться новым приятелем или делать что-то подобное, но мне очень хотелось немного развлечься на танцах. На самом деле больше всего на свете я ждала приезда Бо в следующий уик-энд. Я приняла решение не делать ничего такого, что могло бы поставить под удар нашу встречу. Я так давно ее ждала.Во второй половине дня, когда я уже вернулась из зала, где помогала устанавливать декорации, позвонил папа. Жизель первая разговаривала с ним и так долго и много говорила о танцах, что он еще смеялся, когда я взяла трубку и начала разговор.– Девочки, я смогу с вами увидеться в среду, – пообещал он. Несмотря на его радость по поводу того, что Жизель явно прижилась в «Гринвуде», в голосе слышалось нечто такое, отчего у меня в груди образовался комок и сердце болезненно забилось.– Как ты, папа? – спросила я.– Отлично. Может быть, немного устал. Слишком много ездил. У нас были некоторые проблемы с делами, которые мне пришлось улаживать.– Тогда, может быть, тебе не стоит ехать так далеко, чтобы увидеться с нами. Лучше тебе отдохнуть, папа.– Ну нет. Я уже давно не видел моих девочек. Я не могу пренебрегать ими, – произнес он со смехом, но смех сменился приступом кашля. – Все этот упорный бронхит, – быстро прояснил он. – Ладно, развлекайтесь. Скоро увидимся. – Отец закончил разговор, прежде чем я успела побольше расспросить о нем и его здоровье.Меня взволновал наш разговор, но у меня не было времени обдумывать его. Надо было еще принять душ, одеться, причесаться. В «Гринвуде» так редко веселились, что всем хотелось запастись радостью, насладиться ею и превратить веселье в нечто большее, чем оно было на самом деле. Я не могла винить девочек. Я сама чувствовала то же самое.
Следуя неожиданной просьбе Жизель, все девочки нашего отсека вышли вместе из общежития и отправились в зал. Жизель была готова в семь тридцать. Возглавляемые Самантой, толкающей кресло моей сестры, мы подошли к главному зданию. В наших голосах слышалось возбуждение. Все – даже Вики, которая обычно не обращала внимания на свою одежду и прическу, – выглядели очень мило. Мы виделись каждый день, одетые в форму «Гринвуда», и поэтому приветствовали разительные перемены в стиле, материале и цвете одежды. Казалось, мы все зашли в общежитие в виде гусениц скучной расцветки, настолько одинаковыми мы выглядели, а вышли словно бабочки «монарх», каждая единственная в своем роде красавица.Благодаря мисс Стивенс и школьному комитету то же самое можно было сказать и о нашем гимнастическом зале. Декорации и фонарики, серпантин и мишура превратили его в ослепительный бальный зал. Оркестр из шести музыкантов расположился в дальнем левом углу, все музыканты во фраках и черных галстуках. В начале зала соорудили небольшой подиум с микрофоном и поставили маленький столик. Оттуда миссис Айронвуд должна будет делать объявления, оттуда должны провозгласить королеву танцев и короновать ее. Приз – золотая девочка из «Гринвуда», кружащаяся на пьедестале, – сиял со своего места на маленьком столике.По правой стороне разместились длинные столы для буфета, блюда для которого готовили повара всех общежитий. Один стол отвели для десерта. Он был уставлен разнообразными сладостями, печеньем для коктейля, миндальными пирожными, сдобой, облитой жженым сахаром, старомодными пирогами с тыквой и апельсиновыми круглыми булочками. Не забыли и о блинах, пончиках из Французского квартала, пралине и хворосте.– Вот здесь-то наша Толстушка и расположится, правда? – поддразнила Жизель, а мы не могли оторвать глаз от стола с десертом.Кейт вспыхнула.– Сегодня вечером я буду хорошей девочкой и не объемся.– Какая скука, – откликнулась Жизель.Мы все прошли в дверь, глаза дежурных преподавателей осмотрели нас с головы до ног, а стоящая слева миссис Айронвуд пристально изучала каждую из нас, чтобы убедиться, что все одеты, как подобает. Ее окружали преподаватели, разговаривавшие друг с другом вокруг накрытого специально для них стола.Стулья для девочек из «Гринвуда» поставили по левой стене гимнастического зала, а для мальчиков из «Розвуда» – по правой. Как и остальные ученицы, мы направились сначала прямо к чаше с пуншем, взяли свои стаканы и нашли себе места на нашей стороне зала, дожидаясь приезда мальчиков из «Розвуда». Незадолго до восьми часов в зал вбежала Сюзетта Юпп, девочка из секции А нашего общежития, и объявила, что автобусы из «Розвуда» подъезжают. Все заговорили тише, ожидая, когда мальчики по очереди войдут в зал.На каждом из них был надет форменный темно-синий блейзер и такого же оттенка брюки. На правом верхнем кармане клубного пиджака красовалась эмблема «Розвуда» – вышитый золотом щит с латинской фразой, которую Вики перевела так: «Мастерство – наша традиция». Предположительно дизайн соответствовал настоящему гербу семейства Розвудов, чьи корни шли из Англии.Все юноши были с почти одинаковыми стрижками, ухоженные. Подобно девочкам из «Гринвуда», мальчики из «Розвуда» собирались небольшими группами. Они нервно оглядывали зал. Те, кто узнавал девушек, с которыми встречались на прошлых танцах, махали им рукой. Потом все они собрались вокруг чаши с пуншем и наполнили бокалы. Смех и разговоры стали громче, когда последняя партия мальчиков из «Розвуда» вошла в зал.– Вот Джонатан, – кивком указала Джеки. Мы все посмотрели на высокого темноволосого симпатичного парня, который явно был лидером своей группы. Загорелый, с широкими плечами, он выглядел как разбивающая сердца кинозвезда. Легко было понять, почему юноша пользовался такой популярностью среди девочек «Гринвуда». Но он стоял, двигался и говорил так, словно знал об этом. Даже через зал я могла почувствовать это высокомерие южанина, унаследованное многими молодыми людьми из аристократических семей. Его глаза скользили по девочкам из нашей школы, он презрительно улыбнулся, негромко сказал что-то своим приятелям, заставив их захохотать, и выпрямился, словно все мероприятие устраивалось в его честь.На подиум поднялась миссис Айронвуд, чтобы приветствовать юношей из «Розвуда». Все замолчали.– Не вижу причины напоминать вам всем, что вы молодые женщины и молодые мужчины из аристократических семей, которые учатся в двух наиболее уважаемых школах штата, если не всей страны. Я уверена, что вы будете вести себя соответственно и уедете отсюда так же, как приехали сюда: гордыми и заслуживающими уважения и чести, которыми пользуются ваши семьи. Ровно через час мы прервем танцы, чтобы можно было попробовать великолепную изысканную еду, приготовленную поварами «Гринвуда» по этому случаю.Директриса кивнула дирижеру, тот повернулся к своим музыкантам, оркестр заиграл первую мелодию. Те мальчики из «Розвуда», кто уже был знаком с девочками из «Гринвуда», направились через зал, чтобы пригласить их на танец. Постепенно и другие набрались храбрости и подошли к девочкам. Когда Джонатан Пек направился к нам, мы все подумали, что он собирается познакомиться с Эбби, как предполагала Жизель. Но он удивил нас, остановившись передо мной и пригласив на танец меня. Я посмотрела на Эбби, та улыбнулась, взглянула на Жизель, на лице которой появилось ликующее выражение, и подала руку Джонатану. Он вывел меня на середину зала, потом положил правую руку мне на талию и поднял мою левую руку на уровень подбородка, как и полагается по классической бальной традиции. С великолепной точностью учившегося танцам человека он начал двигаться и поворачивать меня в такт музыке, сохраняя на лице уверенное выражение, не спуская с меня глаз.– Меня зовут Джонатан Пек, – представился юноша.– Руби Дюма.– Я знаю. Моя сестра все рассказала мне о тебе и твоей сестре Жизель.– Неужели? И что же она говорила?– Только приятное, – ответил Джонатан с усмешкой. – Ты теперь, вероятно, знаешь, что «Гринвуд» и «Розвуд» – это как брат и сестра. Мы в «Розвуде» обычно знаем все сплетни о девочках из «Гринвуда». Вам ничего не удается от нас скрыть, – самодовольно добавил парень и бросил взгляд на Жизель, привлекшую к себе внимание по меньшей мере уже дюжины розвудских мальчиков. Но куда больше меня удивила Эбби. Она стояла в стороне. Ни один из мальчиков не пригласил ее на танец. Никто из тех, кто смеялся и шутил с Жизель, не обращал на нее внимания.– Кстати, – продолжал мой партнер, – я знаю, что ты воображаешь себя художником, верно?– Я ничего о себе не «воображаю». Я художник, – отрезала я.Его улыбка стала шире, и он закинул голову назад с коротким и, как мне показалось, деланным смешком.– Ну конечно, ты художник. Как жестоко с моей стороны предполагать обратное.– А что ты представляешь собой, кроме ходячей энциклопедии сплетен о девочках из «Гринвуда»? – бросила я. – Или ты стремишься только к этому?– Ого! Сьюзен была права. Ты и твоя сестра остры на язык.– Тогда будь осторожен, – предупредила я. – А не то порежешься.Джонатан снова засмеялся. Он подмигнул и улыбнулся своим товарищам, потом быстрее закружил меня, но я не сбилась с ритма. После танцев на более чем десяти праздниках акадийцев мне не трудно было держать равновесие и выглядеть грациозно в объятиях Джонатана Пека.– Вечер обещает быть очень интересным, – предсказал он, когда первый танец закончился. – Я еще приглашу тебя, – пообещал молодой человек, – но пока мне надо удовлетворить нескольких фанаток.– О, смотри не перетрудись, – сказала я. Мои резкие слова на мгновение ошеломили его. Я повернулась и пошла прочь от Джонатана, торопясь к Эбби.– Что случилось? – спросила она, заметив румянец на моих щеках.– Это несносный, более наглый, чем змея, но, вероятно, такой же ядовитый тип. Держу пари, что у него вся комната увешана зеркалами.Эбби рассмеялась. Начался следующий танец, ко мне подошел другой юноша, из скромных, что я сочла приятной переменой. Мальчики, окружающие Жизель, не сдвинулись с места, лишь один побежал принести ей еще один бокал пунша. И снова, когда я оглянулась на Эбби, я заметила, что пригласили всех девочек из нашего сектора, кроме нее. Оставшись в одиночестве во второй раз, моя подруга почувствовала себя неловко, но все-таки старалась сохранить веселый вид, улыбаясь и кивая мне.– Прошу прощения, – обратилась я к мальчику, с которым танцевала, – но у меня разболелась щиколотка. Я подвернула ее несколько дней назад. Почему бы тебе не пригласить мою подругу, ведь танец еще не кончился? – Я кивнула в сторону Эбби. Юноша, рыжий, с веснушками на щеках, посмотрел на нее и быстро покачал головой.– Все в порядке, – ответил он, – спасибо. – Мой партнер отошел от меня и заторопился обратно к своим приятелям.– Что случилось? – спросила Эбби, когда я вернулась к ней.– Я, должно быть, раньше подвернула ногу. Она начала болеть, поэтому попросила прекратить танец. – Я не сказала ей о том, что юноша отказался пригласить ее на танец.– Музыка очень хорошая, – заметила она, покачиваясь в такт.Почему никто из парней к ней не подходит? Сколько их стоит с другой стороны зала, выискивая, кого бы пригласить. Я посмотрела на Жизель, закинувшую от смеха голову. Кто-то из мальчиков что-то сказал ей. Она взяла его за руку и заставила нагнуться, чтобы что-то шепнуть ему на ухо, отчего его глаза зажглись, как огни на Рождество. Лицо покраснело, а затем он нервно улыбнулся своим приятелям. Жизель глянула на нас и сверкнула полной самодовольства улыбкой.В начале третьего танца я была уверена, что кто-то пригласит Эбби танцевать, тем более, когда двое мальчиков направились к нам. Но один свернул в сторону, чтобы пригласить Джеки, а другой подошел ко мне.– Нет, спасибо, – отказалась я. – Мне придется посидеть из-за моей щиколотки. Но ты можешь пригласить мою подругу, – добавила я, поворачивая голову в сторону Эбби. Мальчик посмотрел на нее и, не говоря ни слова, развернулся и заторопился прочь, чтобы пригласить кого-нибудь еще.– У меня не те духи или что? – гадала Эбби. Мое сердце забилось сильнее. Ощущение паники зародилось где-то в желудке, постепенно поднимаясь к груди. Что-то происходило здесь, что-то очень странное. Подумав так, я снова посмотрела на мою сестру. Она выглядела веселой и довольной. Танец следовал за танцем, юноши приглашали меня, я отказывалась, предлагала им пригласить Эбби, они бормотали извинения и подходили к другим девочкам. Меня не только удивило, но и раздосадовало, что одна из самых хорошеньких – в этом не было никаких сомнений, – если не самая хорошенькая девушка в школе может так долго оставаться не приглашенной. Перед тем как объявили перерыв, я откатила кресло Жизель в сторону.– Что-то происходит, Жизель, – сказала я. – Ни один из мальчиков не пригласил Эбби танцевать и никто не захотел этого сделать, когда я предлагала.– Неужели? Это замечательно, – ответила сестра.– Ты всегда все знаешь, Жизель. Что происходит? Если это одна из шуток…– Я ничего не знаю ни о каких шутках. Меня тоже никто не пригласил, как ты видишь, но я что-то не вижу твоей озабоченности по поводу моих чувств, – бросила мне в ответ сестра.– Но ты явно хорошо проводишь время. Все эти мальчики…– Я просто дразню их ради развлечения. Ты думаешь, мне нравится сидеть в этом кресле, пока всех остальных приглашают танцевать и они кружатся по залу? Бедная Эбби… бедная, бедная Эбби, – промолвила Жизель, опустив уголки губ. – Эта девушка стала тебе сестрой, потому что она не изувечена.– Это нечестно. Ты же знаешь, что это неправда. Именно ты захотела другую соседку по комнате и…Музыка смолкла. Миссис Айронвуд объявила о том, что подана закуска. Все оживились и двинулись к столам.– Я хочу есть. И я обещала этим ребятам, что сяду с ними и дам им возможность меня накормить, – лукаво произнесла Жизель. – А ты можешь сесть с бедной Эбби. – Она развернула кресло и подкатила его к группе розвудских мальчиков, прилипших к ней, как мухи к меду. Они заспорили, кому из них выполнять обязанности Саманты и везти Жизель через зал. Она обернулась, чтобы бросить на меня взгляд, исполненный удовольствия, затем пронзительно засмеялась и взяла за руку другого парня, пока ее кавалеры собирались вокруг нее.– Моя сестра как всегда несносна, – сказала я Эбби. Многие из юношей проявили себя истинными джентльменами, принеся сначала закуски девочкам из «Гринвуда» и лишь потом позаботившись о себе. Но никто не предложил свою помощь нам с Эбби. Мальчики расступились у стола с закусками, давая мне место, но никто не пропустил вперед Эбби. Взяв все, чего нам хотелось, мы с ней нашли столик в сторонке. К нам никто не подсел, даже девочки из нашего общежития. Нас оставили одних.Миссис Айронвуд прохаживалась между столиками вместе с мисс Уэллер, здороваясь с некоторыми из мальчиков, иногда заговаривая с девочками. Когда они подошли к нашему столику, миссис Айронвуд остановилась, посмотрела на нас и повернула в другую сторону.– Может, у меня корь или что-нибудь еще? – спросила Эбби.– Нет, ты выглядишь… великолепно.Она слабо улыбнулась. У нас не было аппетита, но мы ели просто для того, чтобы убить время. Справа от нас за столом восседала Жизель, окруженная только мальчиками. Не знаю, что она сказала им, но они держались, как пришитые. Они уж и не знали, чем ей услужить. Стоило ей только посмотреть на что-то, двое или трое бросались, сбивая друг друга с ног, чтобы принести желаемое.– Твоя сестра всегда пользовалась таким успехом у мальчиков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41