Она ждала моего вопроса, но я пыталась избежать этих слов...
– Как вы думаете, что с ними случилось? Может, это ошибка?
– Вы знаете, Дон, я не пошла бы к вам, не проверив всего досконально; естественно, я проверила все счета, все доходные листы от кафе, казино, от других услуг и убедилась, что ошибки нет. Деньги украдены. Я работаю со своими сослуживцами много лет и уверена в них на сто процентов, во всех, да, во всех, кроме одного.
Ее слова упали как камень.
– Вы сказали ей об этом?
– Нет. Она была с нами, когда мы все это проверяли, и, конечно, знала, что мы обнаружили пропажу, но за все время не вымолвила ни слова.
– У нее был доступ к деньгам?
Миссис Бредли кивнула, глаза ее снова наполнились слезами.
Мне было очень тяжело, голова стала словно свинцовая, в висках стучало.
– Другого объяснения я не нахожу. Как только мы закончили работу, она сказала, что ей нужно идти делать домашние уроки. Напоследок я спросила, не знает ли она что-нибудь о судьбе пропавших денег, но она покачала головой и удалилась. Мне очень жаль, что пришлось обратиться к вам, боюсь, вас это очень расстроило.
– Нет, нет, миссис Бредли. Вы поступили совершенно правильно. Мой муж ничего не знает об этом?
– Нет, я никому ничего не говорила, а также попросила служащих держать это в секрете. Могу вас заверить, что никто из них не проболтается.
– Очень хорошо, я сама займусь этим. Казалось, она снова расплачется. Я ободрила ее и помогла подняться:
– Не думайте об этом, все будет в порядке.
– Спасибо, Дон.
С этими словами она покинула мой кабинет.
Мне стало холодно. Я вспомнила, что, когда мы уезжали из Нью-Йорка, в чемоданчике Ферн была пачка денег. Возможно ли, что все, что нам рассказала Ферн, – ложь? Откуда у Ферн столько денег? Может, она обокрала Клейтона?
Я решила разобраться во всем сама, не привлекая Джимми, и поспешила домой. В холле я встретила миссис Бостон, которая сообщила, что несколько минут назад Ферн отправилась в свою комнату.
Войдя к ней, я обнаружила ее лежащей на кровати и читающей роман.
– Мне казалось, что ты отправилась домой выполнять домашнее задание.
– Это невежливо – следить за людьми.
– Никто за тобой не следил; я узнала об этом от миссис Бредли и пришла проверить. Почему ты его еще не делаешь?
– Я сказала так миссис Бредли только потому, что мне захотелось уйти. Это, наверное, самая скучная работа в отеле, мне до смерти надоело там торчать. Может быть, лучше работать официанткой?
Я ничего не ответила на это, только пристально на нее посмотрела; как мне показалось, она виновато отвела глаза.
– Скажи, пожалуйста, не повлияла ли пропажа денег на твое желание сменить место работы?
– Я не знаю, куда исчезли деньги, разве миссис Бредли утверждает, что их украла я?
Она злобно сверкнула глазами.
– Нет, но, возможно, ты поможешь нам их разыскать?
– Я не знаю, чем могу помочь, может, она сама их потеряла, а может, не взяла плату с тех женщин: они выглядели бедными, и миссис Бредли, должно быть, пожалела их.
– Все эти люди работают здесь долгие годы, я полностью доверяю им.
– А мне ты доверяешь? Я не крала их.
– Доверяю, Ферн. Может, у тебя все-таки есть какое-нибудь предположение насчет того, где они могут находиться? Может быть, их поместили не в тот отдел?
– Я их не видела, – резко сказала она, глядя в пол.
– Почему ты сразу не пришла ко мне и не сообщила о том, что хочешь уйти, это было бы лучше, чем лгать. Ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе что-нибудь понадобится.
– Я не крала денег, – повторила она. – Кстати, сегодня я собиралась сказать тебе об этом.
– Хорошо, давай оставим эту тему. Ты уже выполнила домашнее задание?
– Нет, но я выполню его позже.
– Давно ли ты читаешь подобные вещи? – спросила я, глядя на открытый роман, лежащий на ее кровати.
– Не знаю, они не порнографические, если тебя это беспокоит.
– Я просто подумала, что они для взрослых.
– Нет, мне нравится читать истории. Ты хочешь забрать их?
– Нет.
– Да, я знаю, Клейтон тоже хотел отобрать их у меня, ты такая же, как он. Да, да, такая же жадная.
Она вся тряслась от злобы. Я подошла ближе и положила руку ей на плечо, но она сбросила ее и заверещала, сжимая руки в кулаки:
– Я не брала этих денег! Не брала, даже не видела! Миссис Бредли – старая ведьма, а ты настолько глупа, что поверила ей, Дон. – Она выбежала из комнаты.
– Ферн, – закричала я ей вслед, но она уже сбегала по ступенькам.
Внизу стояла миссис Бостон.
– Ах, – воскликнула я, – мне не удалось с ней справиться.
– Вряд ли кому-нибудь удастся с ней справиться, – заметила миссис Бостон, покачав головой и снова принимаясь за свою работу.
Я вернулась в отель. Некоторое время спустя ко мне в кабинет вошел Джимми. Он был очень огорчен и озлоблен. Сел в кресло и, уставившись на меня, низким голосом изрек:
– Что случилось с Ферн?
В воздухе запахло грозой, по комнате защелкали электрические разряды.
– Джимми, мне кажется, что Ферн взяла деньги из кассы. – И прежде, чем он мог что-то возразить, я рассказала все, что узнала от миссис Бредли.
Он молча выслушал, а после обхватил голову руками.
– Зачем ей понадобилось красть деньги, к тому же у нас? Ведь у нее есть все, что она хочет.
Я рассказала о том, что нашла в ее чемоданчике деньги, когда мы были в Нью-Йорке.
– Это только доказывает, что у нее были деньги, больше чем достаточно, и не было причин воровать.
– Люди иногда крадут по другим причинам.
– Она не могла украсть у нас. Как ты могла поверить в это! Как ты могла обвинить ее в этом!
– Я не обвиняла ее в этом. Я спросила, знает ли она что-либо по этому поводу, а она впала в истерику.
– Это моя забота. Ты ведь знаешь, какая она чувствительная после того, что с ней случилось. – Он вздохнул. – Ты должна быть более обходительной с ней, Дон. Она прибежала ко мне и так горько рыдала, что я думал, мне не удастся ее успокоить. Мой носовой платок можно выжимать, такой он мокрый от слез.
– Мне очень жаль, Джимми.
– Я пообещал ей, что ты извинишься.
Его слова просто ошарашили меня, он был так зол. Слезы навернулись на глаза, но я сдержалась.
– Я ничего дурного не сделала, – спокойно ответила я.
– Не то чтобы ты что-то сделала, но ведь ты понимаешь, как расстроилась Ферн.
– Хорошо, Джимми, я извинюсь, если ты считаешь это нужным.
– Да, Дон, я считаю, что это нужно. И, пожалуйста, если возникнут подобные проблемы, прежде чем что-либо предпринять, посоветуйся сначала со мной.
У меня на глазах снова показались слезы. Но он не мог их больше видеть, потому что повернулся к двери и уже собирался уходить.
– Джимми! – крикнула я.
Он обернулся.
– Что?
– Как ты думаешь, кто мог взять эти деньги?
– Не знаю, Дон. Миссис Бредли довольно стара, я не удивлюсь, если однажды она найдет их под своими бумагами, – ответил он и вышел.
Неожиданно я осознала, какой слепой бывает любовь; как быстро она затуманивает глаза, изменяя краски, путая добро со злом; она – опиум, феерическая комедия, маскарад.
ИСТИННОЕ ЛИЦО ФЕРН
Я не хотела извиняться перед Ферн, так как считала, что это будет хуже для нее и для меня. Я понимала, что несмотря на то, что с ней произошло, она была всего лишь испорченной маленькой девочкой.
Мы не сможем ей помочь, если будем потакать ей, позволять брать верх над собой, но говорить об этом с Джимми было бесполезно, он слишком уверен в своей правоте.
Придя домой, я отправилась в комнату Ферн. В этот раз я решила постучать, прежде чем входить. Она долго не отзывалась, затем пригласила войти:
– Входите, я делаю домашнее задание.
– Я пришла вовсе не затем, чтобы это проверять.
На кровати были разбросаны книги, а из-под тетрадей выглядывал уголок журнала. Ферн покусывала карандаш, опустив глаза в пол.
– Ты пошла к Джимми и обвинила меня в том, что я подозреваю тебя в краже, да?
– Да, я поступила именно так.
– Я не хотела извиняться, но мне неприятно, что ты неправильно истолковала мои слова, Ферн. Я не ставила перед собой цель обвинить тебя в чем-то. Если ты так решила, то извини. Мы с Джимми любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива.
– Ты меня не любишь, – резко произнесла она и в упор посмотрела на меня.
У меня перехватило дыхание, у нее был характер папы, огонь в ее черных глазах напомнил мне его глаза, когда он бывал пьян.
– Люблю, Ферн.
– Не любишь, ты перестала любить меня после того, как обнаружила, что я не твоя сестра.
– Нет, Ферн, я всегда скучала по тебе, волновалась, и особенно после того, как все разъехались. Мне приходилось заботиться о тебе больше остальных, я проводила с тобой все свое свободное время; первое слово, которое ты произнесла, было моим именем.
– Я не помню, – сказала она, смягчившись.
– Конечно, мы не сестры, но ведь между нами есть родственная связь.
– Родственная связь? – Эта мысль заинтриговала ее.
– С тех пор, как я вышла замуж за Джимми. Но я все же думаю о тебе как о своей сестре. Правда. Мне так больше нравится.
– Но ведь тебе не нравится, что твой муж уделяет своей маленькой сестре так много времени.
– Кто тебе это сказал?
– Я прочитала об этом.
– В одном из этих журналов? Нет, это неправда. Мне кажется, что Джимми любит не только тебя, его любви хватит и для тебя, и для меня, и для Кристи. Кроме того, я не эгоистка, я прекрасно вижу, каким он стал счастливым после того, как нашел тебя.
– Да, он счастлив, что нашел меня, но печален, если я грущу.
Она подняла голову и посмотрела на меня скорее угрожающе.
– Я тоже расстраиваюсь, что ты грустишь, – сказала я.
– Хорошо, можно мне работать с посыльными и официантами?
– Сейчас для тебя важнее учеба в школе.
– Джимми мне разрешает, а ты... Я знала, что ты мне откажешь, я знала.
– Я поговорю с Робертом Гарвудом, он заведует этим. Но при одном условии: если ты будешь хорошо учиться в школе. Кстати, тебе нравится здешняя школа?
– Пока все нормально, я буду хорошо учиться. Могу я начать завтра?
– Завтра приезжает папа Лонгчэмп, – напомнила я. – Тебе захочется, наверное, побыть с ними как можно дольше?
– Ну, это же вовсе необязательно, – скривилась Ферн, – это ведь не займет много времени, не так ли?
– Разве тебе это неприятно? Папа будет очень рад видеть тебя, неужели ты не рада своему отцу?
– Он отдал меня на воспитание чужим людям.
– Разве ты ничего не поняла? Ведь мы с Джимми рассказывали тебе об этом.
Когда-то мы с Джимми очень много времени посвятили тому, чтобы рассказать ей историю ее семьи, о папе и маме Лонгчэмп, но Ферн больше интересовали мои похождения в Нью-Йорке, рождение Кристи и тому подобное. Так как именно эту часть моей личной жизни ей не стоило знать подробно, я быстро прекратила разговор. Но теперь она достаточно была осведомлена, чтобы понять значительность этой встречи.
– Ну, можно будет мне хоть немного поработать до их приезда?
– Хорошо. По возвращении из школы отправляйся к Роберту Гарвуду. Завтра утром я с ним поговорю. Они приедут к обеду, к этому времени ты должна находиться здесь, а не в столовой.
– Почему? Разве обед состоится здесь? Я люблю обедать в столовой, это намного веселее.
– Мне казалось, что тебе захочется обедать со своим отцом, там, где меньше людей. Ты познакомишься со своим младшим братом.
– А как долго они здесь пробудут?
– Несколько дней. Папе нужно будет вскоре вернуться к своей работе.
– Вот и славно.
Славно? Как по-разному они с Джимми восприняли новость о том, что приезжает их отец. У Джимми просто дух захватывало от того, что он скоро увидит папу, сможет обнять его.
– Можно войти?
На пороге комнаты показалась Кристи с большой куклой в руках.
– Ферн сейчас занята, ей нужно выполнить домашнее задание, – ответила я.
– Она может войти, – возразила Ферн, – подожди меня здесь.
Она указала на стул возле журнального столика.
Прежде чем я успела что-либо сказать, Кристи поспешила занять свое место. Она расположилась на стуле и сложила руки на коленях, чтобы показать, что будет хорошо себя вести. Ферн самодовольно улыбалась. Это разозлило меня, что, конечно же, отразилось на моем лице. Чтобы не заметила этого Ферн, я развернулась и быстро вышла.
Внизу, возле лестницы меня ждал Джимми. Я подробно передала ему наш разговор, включая то, как она отреагировала на приезд папы Лонгчэмпа. Он воспринял это сообщение довольно спокойно.
– Ее можно понять, ведь она еще даже не видела своего отца, тем более не привыкла к мысли, что он у нее есть. Я не ждал, что она слишком обрадуется, ее так сильно обижали в детстве люди, которые должны были любить. Сейчас она очень недоверчива, поэтому мы должны усиленно работать, чтобы заслужить ее любовь.
– Джимми, мы можем ее таким образом испортить.
– Дон, как ты можешь даже думать об этом? Вспомни, сколько всего ей пришлось пережить, как тяжело ей приходилось, как она себя чувствовала после того, как ее отец надругался над ней. Она содрогалась при виде него; целуя ее перед сном, он трогал ее за грудь под одеялом.
– Откуда ты это знаешь, Джимми?
– Она рассказывает все новые и новые подробности, теперь Ферн мне больше доверяет.
– Почему же она не рассказала мне об этом? Всякий раз, когда я касаюсь этой темы, она уходит от разговора.
– Она считает, что ты ее недостаточно любишь.
– Но почему? Я покупаю вещи, которые ей нужны; определяю в школу; устраиваю на работу, как она требует.
– Это из-за ее неуравновешенного эмоционального состояния. Она как маленькая птичка, сжатая в кулаке. Всякое проявление чувств пугает ее, именно поэтому я настаивал, чтобы ты перед ней извинилась, поэтому она так отреагировала на твое известие о приезде отца. Или ты считаешь, что я не прав?
– Я надеюсь, что прав.
Он улыбнулся.
– Завтра приезжает папа, подумай об этом.
Я думала об этом всю ночь. Последний раз я видела папу той ночью, когда его пришли забирать полицейские. Они сказали мне, что он похитил меня, я не могла в это поверить. Потом забрали Джимми и Ферн; а меня отправили в семью, которая была для меня незнакомой и чужой. Я до последней минуты надеялась, что отец что-нибудь предпримет, чтобы защитить нас, но когда открылась дверь полицейской машины, куда меня собирались втолкнуть, я увидела папу, сидящего на стуле с опущенной головой, и поняла, что теперь ничего не изменить. Я закричала ему: «Папа, скажи им, что это неправда». Он посмотрел на меня своими опустевшими глазами, словно загипнотизированный, и что-то забормотал. Чьи-то руки схватили меня за плечи, я продолжала кричать, мне было непонятно, почему он не хочет защитить меня. Почему эти люди забирают меня у него. Наконец он встал, подошел ко мне и сказал: «Прости меня, прости, Дон». Много позже я узнала правду. Оказалось, что папа и мама действительно забрали меня из другой семьи, тогда им казалось, что они были правы. Мне объяснили, что устроила все это бабушка Катлер.
Завтра я увижу папу Лонгчэмпа! Я была так рада, так волновалась, что весь следующий день старалась занять себя любой работой, лишь бы отвлечься от мысли о приближающемся событии, но вновь и вновь возвращалась к ней.
Как я и обещала, утром поговорила с Робертом Гарвудом о Ферн. Он не был в восторге от этой идеи.
– Миссис Лонгчэмп, она уже крутилась вокруг официантов и посыльных, меня не радует ваше предложение. Кроме того, это, конечно, не мое дело, но она курит, она обычно ожидает ребят возле прачечной и стреляет у них сигареты.
– Что?
– Я понимаю, что она выглядит и ведет себя гораздо старше своих лет, но ведь у нее есть племянница, еще совсем ребенок; будет очень печально, если Кристи попадет под ее влияние. У меня нет для нее подходящей работы, миссис Лонгчэмп. Очень жаль, что мне приходится говорить вам о таких вещах.
По выражению лица мистера Гарвуда я поняла, что он мог бы рассказать еще о многих вещах, связанных с Ферн. От его слов мне вдруг стало очень тяжело, тем более что Джимми пообещал ей.
– Мне очень неудобно просить вас, мистер Гарвуд, но я думаю, что будет лучше, если вы все-таки примете ее на работу, хотя бы на некоторое время, и проследите за ней; если что-нибудь натворит, сразу сообщите мне.
Он кивнул, но я поняла, что его вовсе не радует такое положение вещей, поэтому собиралась обсудить это с Джимми. Но разговор пришлось отложить в связи с приездом папы и его семьи.
Джимми встретил их в аэропорту и привез в отель. Я была так взволнована, когда он сообщил, что они уже здесь, что, схватив его за руку, помчалась через весь вестибюль.
Они как раз выходили из лимузина, когда я выбежала их встречать, рядом с папой стояла Эдвина, держащая за руку Гейвина. Казалось, годы разлуки были всего лишь сном. Папа, совсем как прежде, был стройный, только немного поседел. Все так же светились его темные глаза, одет он был необычайно элегантно: в темно-голубой костюм и черные ботинки.
Гейвин недоуменно разглядывал окружающих. Он оказался необыкновенно красивым ребенком, выглядел как раз на свои шесть лет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Как вы думаете, что с ними случилось? Может, это ошибка?
– Вы знаете, Дон, я не пошла бы к вам, не проверив всего досконально; естественно, я проверила все счета, все доходные листы от кафе, казино, от других услуг и убедилась, что ошибки нет. Деньги украдены. Я работаю со своими сослуживцами много лет и уверена в них на сто процентов, во всех, да, во всех, кроме одного.
Ее слова упали как камень.
– Вы сказали ей об этом?
– Нет. Она была с нами, когда мы все это проверяли, и, конечно, знала, что мы обнаружили пропажу, но за все время не вымолвила ни слова.
– У нее был доступ к деньгам?
Миссис Бредли кивнула, глаза ее снова наполнились слезами.
Мне было очень тяжело, голова стала словно свинцовая, в висках стучало.
– Другого объяснения я не нахожу. Как только мы закончили работу, она сказала, что ей нужно идти делать домашние уроки. Напоследок я спросила, не знает ли она что-нибудь о судьбе пропавших денег, но она покачала головой и удалилась. Мне очень жаль, что пришлось обратиться к вам, боюсь, вас это очень расстроило.
– Нет, нет, миссис Бредли. Вы поступили совершенно правильно. Мой муж ничего не знает об этом?
– Нет, я никому ничего не говорила, а также попросила служащих держать это в секрете. Могу вас заверить, что никто из них не проболтается.
– Очень хорошо, я сама займусь этим. Казалось, она снова расплачется. Я ободрила ее и помогла подняться:
– Не думайте об этом, все будет в порядке.
– Спасибо, Дон.
С этими словами она покинула мой кабинет.
Мне стало холодно. Я вспомнила, что, когда мы уезжали из Нью-Йорка, в чемоданчике Ферн была пачка денег. Возможно ли, что все, что нам рассказала Ферн, – ложь? Откуда у Ферн столько денег? Может, она обокрала Клейтона?
Я решила разобраться во всем сама, не привлекая Джимми, и поспешила домой. В холле я встретила миссис Бостон, которая сообщила, что несколько минут назад Ферн отправилась в свою комнату.
Войдя к ней, я обнаружила ее лежащей на кровати и читающей роман.
– Мне казалось, что ты отправилась домой выполнять домашнее задание.
– Это невежливо – следить за людьми.
– Никто за тобой не следил; я узнала об этом от миссис Бредли и пришла проверить. Почему ты его еще не делаешь?
– Я сказала так миссис Бредли только потому, что мне захотелось уйти. Это, наверное, самая скучная работа в отеле, мне до смерти надоело там торчать. Может быть, лучше работать официанткой?
Я ничего не ответила на это, только пристально на нее посмотрела; как мне показалось, она виновато отвела глаза.
– Скажи, пожалуйста, не повлияла ли пропажа денег на твое желание сменить место работы?
– Я не знаю, куда исчезли деньги, разве миссис Бредли утверждает, что их украла я?
Она злобно сверкнула глазами.
– Нет, но, возможно, ты поможешь нам их разыскать?
– Я не знаю, чем могу помочь, может, она сама их потеряла, а может, не взяла плату с тех женщин: они выглядели бедными, и миссис Бредли, должно быть, пожалела их.
– Все эти люди работают здесь долгие годы, я полностью доверяю им.
– А мне ты доверяешь? Я не крала их.
– Доверяю, Ферн. Может, у тебя все-таки есть какое-нибудь предположение насчет того, где они могут находиться? Может быть, их поместили не в тот отдел?
– Я их не видела, – резко сказала она, глядя в пол.
– Почему ты сразу не пришла ко мне и не сообщила о том, что хочешь уйти, это было бы лучше, чем лгать. Ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе что-нибудь понадобится.
– Я не крала денег, – повторила она. – Кстати, сегодня я собиралась сказать тебе об этом.
– Хорошо, давай оставим эту тему. Ты уже выполнила домашнее задание?
– Нет, но я выполню его позже.
– Давно ли ты читаешь подобные вещи? – спросила я, глядя на открытый роман, лежащий на ее кровати.
– Не знаю, они не порнографические, если тебя это беспокоит.
– Я просто подумала, что они для взрослых.
– Нет, мне нравится читать истории. Ты хочешь забрать их?
– Нет.
– Да, я знаю, Клейтон тоже хотел отобрать их у меня, ты такая же, как он. Да, да, такая же жадная.
Она вся тряслась от злобы. Я подошла ближе и положила руку ей на плечо, но она сбросила ее и заверещала, сжимая руки в кулаки:
– Я не брала этих денег! Не брала, даже не видела! Миссис Бредли – старая ведьма, а ты настолько глупа, что поверила ей, Дон. – Она выбежала из комнаты.
– Ферн, – закричала я ей вслед, но она уже сбегала по ступенькам.
Внизу стояла миссис Бостон.
– Ах, – воскликнула я, – мне не удалось с ней справиться.
– Вряд ли кому-нибудь удастся с ней справиться, – заметила миссис Бостон, покачав головой и снова принимаясь за свою работу.
Я вернулась в отель. Некоторое время спустя ко мне в кабинет вошел Джимми. Он был очень огорчен и озлоблен. Сел в кресло и, уставившись на меня, низким голосом изрек:
– Что случилось с Ферн?
В воздухе запахло грозой, по комнате защелкали электрические разряды.
– Джимми, мне кажется, что Ферн взяла деньги из кассы. – И прежде, чем он мог что-то возразить, я рассказала все, что узнала от миссис Бредли.
Он молча выслушал, а после обхватил голову руками.
– Зачем ей понадобилось красть деньги, к тому же у нас? Ведь у нее есть все, что она хочет.
Я рассказала о том, что нашла в ее чемоданчике деньги, когда мы были в Нью-Йорке.
– Это только доказывает, что у нее были деньги, больше чем достаточно, и не было причин воровать.
– Люди иногда крадут по другим причинам.
– Она не могла украсть у нас. Как ты могла поверить в это! Как ты могла обвинить ее в этом!
– Я не обвиняла ее в этом. Я спросила, знает ли она что-либо по этому поводу, а она впала в истерику.
– Это моя забота. Ты ведь знаешь, какая она чувствительная после того, что с ней случилось. – Он вздохнул. – Ты должна быть более обходительной с ней, Дон. Она прибежала ко мне и так горько рыдала, что я думал, мне не удастся ее успокоить. Мой носовой платок можно выжимать, такой он мокрый от слез.
– Мне очень жаль, Джимми.
– Я пообещал ей, что ты извинишься.
Его слова просто ошарашили меня, он был так зол. Слезы навернулись на глаза, но я сдержалась.
– Я ничего дурного не сделала, – спокойно ответила я.
– Не то чтобы ты что-то сделала, но ведь ты понимаешь, как расстроилась Ферн.
– Хорошо, Джимми, я извинюсь, если ты считаешь это нужным.
– Да, Дон, я считаю, что это нужно. И, пожалуйста, если возникнут подобные проблемы, прежде чем что-либо предпринять, посоветуйся сначала со мной.
У меня на глазах снова показались слезы. Но он не мог их больше видеть, потому что повернулся к двери и уже собирался уходить.
– Джимми! – крикнула я.
Он обернулся.
– Что?
– Как ты думаешь, кто мог взять эти деньги?
– Не знаю, Дон. Миссис Бредли довольно стара, я не удивлюсь, если однажды она найдет их под своими бумагами, – ответил он и вышел.
Неожиданно я осознала, какой слепой бывает любовь; как быстро она затуманивает глаза, изменяя краски, путая добро со злом; она – опиум, феерическая комедия, маскарад.
ИСТИННОЕ ЛИЦО ФЕРН
Я не хотела извиняться перед Ферн, так как считала, что это будет хуже для нее и для меня. Я понимала, что несмотря на то, что с ней произошло, она была всего лишь испорченной маленькой девочкой.
Мы не сможем ей помочь, если будем потакать ей, позволять брать верх над собой, но говорить об этом с Джимми было бесполезно, он слишком уверен в своей правоте.
Придя домой, я отправилась в комнату Ферн. В этот раз я решила постучать, прежде чем входить. Она долго не отзывалась, затем пригласила войти:
– Входите, я делаю домашнее задание.
– Я пришла вовсе не затем, чтобы это проверять.
На кровати были разбросаны книги, а из-под тетрадей выглядывал уголок журнала. Ферн покусывала карандаш, опустив глаза в пол.
– Ты пошла к Джимми и обвинила меня в том, что я подозреваю тебя в краже, да?
– Да, я поступила именно так.
– Я не хотела извиняться, но мне неприятно, что ты неправильно истолковала мои слова, Ферн. Я не ставила перед собой цель обвинить тебя в чем-то. Если ты так решила, то извини. Мы с Джимми любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива.
– Ты меня не любишь, – резко произнесла она и в упор посмотрела на меня.
У меня перехватило дыхание, у нее был характер папы, огонь в ее черных глазах напомнил мне его глаза, когда он бывал пьян.
– Люблю, Ферн.
– Не любишь, ты перестала любить меня после того, как обнаружила, что я не твоя сестра.
– Нет, Ферн, я всегда скучала по тебе, волновалась, и особенно после того, как все разъехались. Мне приходилось заботиться о тебе больше остальных, я проводила с тобой все свое свободное время; первое слово, которое ты произнесла, было моим именем.
– Я не помню, – сказала она, смягчившись.
– Конечно, мы не сестры, но ведь между нами есть родственная связь.
– Родственная связь? – Эта мысль заинтриговала ее.
– С тех пор, как я вышла замуж за Джимми. Но я все же думаю о тебе как о своей сестре. Правда. Мне так больше нравится.
– Но ведь тебе не нравится, что твой муж уделяет своей маленькой сестре так много времени.
– Кто тебе это сказал?
– Я прочитала об этом.
– В одном из этих журналов? Нет, это неправда. Мне кажется, что Джимми любит не только тебя, его любви хватит и для тебя, и для меня, и для Кристи. Кроме того, я не эгоистка, я прекрасно вижу, каким он стал счастливым после того, как нашел тебя.
– Да, он счастлив, что нашел меня, но печален, если я грущу.
Она подняла голову и посмотрела на меня скорее угрожающе.
– Я тоже расстраиваюсь, что ты грустишь, – сказала я.
– Хорошо, можно мне работать с посыльными и официантами?
– Сейчас для тебя важнее учеба в школе.
– Джимми мне разрешает, а ты... Я знала, что ты мне откажешь, я знала.
– Я поговорю с Робертом Гарвудом, он заведует этим. Но при одном условии: если ты будешь хорошо учиться в школе. Кстати, тебе нравится здешняя школа?
– Пока все нормально, я буду хорошо учиться. Могу я начать завтра?
– Завтра приезжает папа Лонгчэмп, – напомнила я. – Тебе захочется, наверное, побыть с ними как можно дольше?
– Ну, это же вовсе необязательно, – скривилась Ферн, – это ведь не займет много времени, не так ли?
– Разве тебе это неприятно? Папа будет очень рад видеть тебя, неужели ты не рада своему отцу?
– Он отдал меня на воспитание чужим людям.
– Разве ты ничего не поняла? Ведь мы с Джимми рассказывали тебе об этом.
Когда-то мы с Джимми очень много времени посвятили тому, чтобы рассказать ей историю ее семьи, о папе и маме Лонгчэмп, но Ферн больше интересовали мои похождения в Нью-Йорке, рождение Кристи и тому подобное. Так как именно эту часть моей личной жизни ей не стоило знать подробно, я быстро прекратила разговор. Но теперь она достаточно была осведомлена, чтобы понять значительность этой встречи.
– Ну, можно будет мне хоть немного поработать до их приезда?
– Хорошо. По возвращении из школы отправляйся к Роберту Гарвуду. Завтра утром я с ним поговорю. Они приедут к обеду, к этому времени ты должна находиться здесь, а не в столовой.
– Почему? Разве обед состоится здесь? Я люблю обедать в столовой, это намного веселее.
– Мне казалось, что тебе захочется обедать со своим отцом, там, где меньше людей. Ты познакомишься со своим младшим братом.
– А как долго они здесь пробудут?
– Несколько дней. Папе нужно будет вскоре вернуться к своей работе.
– Вот и славно.
Славно? Как по-разному они с Джимми восприняли новость о том, что приезжает их отец. У Джимми просто дух захватывало от того, что он скоро увидит папу, сможет обнять его.
– Можно войти?
На пороге комнаты показалась Кристи с большой куклой в руках.
– Ферн сейчас занята, ей нужно выполнить домашнее задание, – ответила я.
– Она может войти, – возразила Ферн, – подожди меня здесь.
Она указала на стул возле журнального столика.
Прежде чем я успела что-либо сказать, Кристи поспешила занять свое место. Она расположилась на стуле и сложила руки на коленях, чтобы показать, что будет хорошо себя вести. Ферн самодовольно улыбалась. Это разозлило меня, что, конечно же, отразилось на моем лице. Чтобы не заметила этого Ферн, я развернулась и быстро вышла.
Внизу, возле лестницы меня ждал Джимми. Я подробно передала ему наш разговор, включая то, как она отреагировала на приезд папы Лонгчэмпа. Он воспринял это сообщение довольно спокойно.
– Ее можно понять, ведь она еще даже не видела своего отца, тем более не привыкла к мысли, что он у нее есть. Я не ждал, что она слишком обрадуется, ее так сильно обижали в детстве люди, которые должны были любить. Сейчас она очень недоверчива, поэтому мы должны усиленно работать, чтобы заслужить ее любовь.
– Джимми, мы можем ее таким образом испортить.
– Дон, как ты можешь даже думать об этом? Вспомни, сколько всего ей пришлось пережить, как тяжело ей приходилось, как она себя чувствовала после того, как ее отец надругался над ней. Она содрогалась при виде него; целуя ее перед сном, он трогал ее за грудь под одеялом.
– Откуда ты это знаешь, Джимми?
– Она рассказывает все новые и новые подробности, теперь Ферн мне больше доверяет.
– Почему же она не рассказала мне об этом? Всякий раз, когда я касаюсь этой темы, она уходит от разговора.
– Она считает, что ты ее недостаточно любишь.
– Но почему? Я покупаю вещи, которые ей нужны; определяю в школу; устраиваю на работу, как она требует.
– Это из-за ее неуравновешенного эмоционального состояния. Она как маленькая птичка, сжатая в кулаке. Всякое проявление чувств пугает ее, именно поэтому я настаивал, чтобы ты перед ней извинилась, поэтому она так отреагировала на твое известие о приезде отца. Или ты считаешь, что я не прав?
– Я надеюсь, что прав.
Он улыбнулся.
– Завтра приезжает папа, подумай об этом.
Я думала об этом всю ночь. Последний раз я видела папу той ночью, когда его пришли забирать полицейские. Они сказали мне, что он похитил меня, я не могла в это поверить. Потом забрали Джимми и Ферн; а меня отправили в семью, которая была для меня незнакомой и чужой. Я до последней минуты надеялась, что отец что-нибудь предпримет, чтобы защитить нас, но когда открылась дверь полицейской машины, куда меня собирались втолкнуть, я увидела папу, сидящего на стуле с опущенной головой, и поняла, что теперь ничего не изменить. Я закричала ему: «Папа, скажи им, что это неправда». Он посмотрел на меня своими опустевшими глазами, словно загипнотизированный, и что-то забормотал. Чьи-то руки схватили меня за плечи, я продолжала кричать, мне было непонятно, почему он не хочет защитить меня. Почему эти люди забирают меня у него. Наконец он встал, подошел ко мне и сказал: «Прости меня, прости, Дон». Много позже я узнала правду. Оказалось, что папа и мама действительно забрали меня из другой семьи, тогда им казалось, что они были правы. Мне объяснили, что устроила все это бабушка Катлер.
Завтра я увижу папу Лонгчэмпа! Я была так рада, так волновалась, что весь следующий день старалась занять себя любой работой, лишь бы отвлечься от мысли о приближающемся событии, но вновь и вновь возвращалась к ней.
Как я и обещала, утром поговорила с Робертом Гарвудом о Ферн. Он не был в восторге от этой идеи.
– Миссис Лонгчэмп, она уже крутилась вокруг официантов и посыльных, меня не радует ваше предложение. Кроме того, это, конечно, не мое дело, но она курит, она обычно ожидает ребят возле прачечной и стреляет у них сигареты.
– Что?
– Я понимаю, что она выглядит и ведет себя гораздо старше своих лет, но ведь у нее есть племянница, еще совсем ребенок; будет очень печально, если Кристи попадет под ее влияние. У меня нет для нее подходящей работы, миссис Лонгчэмп. Очень жаль, что мне приходится говорить вам о таких вещах.
По выражению лица мистера Гарвуда я поняла, что он мог бы рассказать еще о многих вещах, связанных с Ферн. От его слов мне вдруг стало очень тяжело, тем более что Джимми пообещал ей.
– Мне очень неудобно просить вас, мистер Гарвуд, но я думаю, что будет лучше, если вы все-таки примете ее на работу, хотя бы на некоторое время, и проследите за ней; если что-нибудь натворит, сразу сообщите мне.
Он кивнул, но я поняла, что его вовсе не радует такое положение вещей, поэтому собиралась обсудить это с Джимми. Но разговор пришлось отложить в связи с приездом папы и его семьи.
Джимми встретил их в аэропорту и привез в отель. Я была так взволнована, когда он сообщил, что они уже здесь, что, схватив его за руку, помчалась через весь вестибюль.
Они как раз выходили из лимузина, когда я выбежала их встречать, рядом с папой стояла Эдвина, держащая за руку Гейвина. Казалось, годы разлуки были всего лишь сном. Папа, совсем как прежде, был стройный, только немного поседел. Все так же светились его темные глаза, одет он был необычайно элегантно: в темно-голубой костюм и черные ботинки.
Гейвин недоуменно разглядывал окружающих. Он оказался необыкновенно красивым ребенком, выглядел как раз на свои шесть лет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34