если один начинал плакать, второй очень воодушевленно подхватывал.
Джимми привел Кристи, чтобы познакомить ее с кузеном и кузиной; она удивленно хлопала глазами, пытаясь определить кто из них кто.
– Мы назвали мальчика Ричард. Ричард Стэнли Катлер, а девочку Мелани Роуз, – гордо объявил Филип; потом он посмотрел на Кристи и спросил: – Ты можешь произнести «Ричард» и «Мелани»?
– Да, – ответила она.
– Ну тогда говори: Ричард.
– Ричард, – очень чисто и правильно произнесла она.
– Мелани Роуз, – продолжал Филип.
– Мел... Тут Кристи засмущалась и посмотрела на меня.
– Превосходно, – воскликнул Филип, – это будет ее прозвище, дома мы всегда будем ее так называть.
Можно было предугадать реакцию матери на то, что Бэтти родила двойню. Она была очень огорчена, у нее появились еще два внука, еще два человека, которые будут называть ее бабушкой; это событие стало поводом для новой депрессии. Она поздравила Филипа, даже обняла по-матерински Бэтти Энн, но взглянуть на их детей напрочь отказалась. Бронсон же, напротив, был в восторге от этих малышей. Чтобы не оставаться с тяжелыми мыслями и немного развеяться, мать решила отправиться с Бронсоном в круиз, и они уехали через день.
Появление золотоволосых близнецов в отеле стало очень значительным событием. Филип нанял сиделку, чтобы она первое время помогла Бэтти оправиться от родов, и нянечку для близнецов. Когда малыши достаточно окрепли, их стали выносить на прогулку; постояльцы бросали все свои дела и бежали посмотреть на них как на чудо природы. Пока они не осознавали силы своей притягательности, просто махали ручками, лежа в коляске. Самым большим поклонником близнецов стала Кристи, какой восторг вызывала у нее возможность повозить коляску. Утром, встав с постели, она уже просилась навестить Ричарда и Мел. В пять лет она была достаточно взрослой, для того чтобы самой бегать в отель. Миссис Колдвэлл, сиделка, очень опасалась, что Кристи одной позволяют прогуливать малышей, но Бэтти доверяла ей, видя, с какой ответственностью девочка относится к этому.
– Я, конечно, волнуюсь, но должна признать, что малыши любят Кристи; когда она берет их на руки, они успокаиваются. Близнецы такие необычные: вместе радуются, вместе плачут. Я видела много различных близнецов, но такие мне встретились впервые, – говорила пожилая няня.
Наступило время отправить Кристи в начальную школу. Она очень переживала. С одной стороны, ей хотелось учиться, но с другой – пришлось расставаться с близнецами. Сисси и миссис Бостон научили ее читать, она оказалась довольно эрудированной для своего возраста и очень любознательной, поэтому приставала ко всем, кто мог ответить на ее вопросы. Многими своим познаниями Кристи была обязана Рэндольфу; он проводил с ней уйму времени, когда она еще не умела говорить. Можно только представить, какими он обладал педагогическими способностями и терпением. Конечно, у него была талантливая и настойчивая ученица, особенно явно проявлялся у нее музыкальный дар. Пианист Джекобс, служащий в отеле, по собственной инициативе стал учить ее игре на фортепиано; он уделял ее обучению все свое свободное время и был весьма доволен, не говоря уж о том, как была счастлива Кристи. Для пятилетней девочки она оказалась человеком очень занятым. До половины третьего находилась в школе, в половине четвертого занималась на фортепиано, после этого спешила повидать близнецов и помочь миссис Колдвэлл. Так как она являлась всеобщей любимицей, ее можно было встретить где угодно, например в холле гостиницы со служащими, принимающими заказы на номера. Стоя на стуле за стойкой, Кристи весьма учтиво беседовала с гостями отеля, ее даже научили заполнять книгу и отвечать на телефонные звонки. Иногда клиенты были в восторге, слыша ее тоненький голосок. Отель стал ее игровой площадкой; она знала по имени всех носильщиков, официантов, посыльных, не говоря уже о других служащих.
Кристи была знакома со многими постояльцами; иногда они преподносили ей сюрпризы; никогда не забуду день, когда она впервые в своей жизни получила чаевые.
– Посмотри, мама, – кричала она, протягивая мне деньги.
– Что это?
– Доллар.
– Где ты его взяла?
– Мне дал его мистер Кортер за то, что я принесла напиток в игральный зал.
– Кортер? Может быть, это был мистер Кауберт? – сказала я. – Можешь показать его папе, он порадуется.
– И тете Бэтт тоже, – Кристи выбежала из кабинета, крепко сжимая впервые в жизни заработанный доллар.
Как отличалось наше с Джимми детство от детства Кристи. Хотя нам приходилось переезжать с места на место, мы были в большей степени детьми. Лица наших школьных друзей и подруг легко стерлись из памяти, они часто менялись, но были нашими ровесниками. Кристи же окружали взрослые люди, к которым она настолько привыкла, что они стали ее семьей, и в этой семье девочка была очень популярна. От Михаэля дочь унаследовала артистизм, привлекающий к ней все больше новых поклонников. Она любит своих почитателей, они любят ее, но больше всего ей нравится развлекать, играть на пианино, петь все, что угодно, лишь бы это вызывало признательность публики.
Отель действительно становился счастливым местом для всех нас. Мои опасения по поводу проблем с Филипом улетучивались с каждым днем, так как он сильно увлекся работой и опекой над малышами. К Бэтти Энн он стал относиться как-то по-особенному, хотя изредка все же посматривал на меня с тоской.
Однажды утром, когда я прогуливалась с миссис Колдвэлл в парке, он спросил:
– Ты знаешь, почему я так радуюсь, что родилась двойня?
– Нет. – Я ожидала какой-нибудь шутки.
– Потому что один как бы принадлежит тебе, а другой – Бэтти Энн. – Я хотела ответить, но он прервал меня. – Знаю, что вы пытаетесь завести еще одного ребенка, но безуспешно. Со мной эти попытки увенчаются успехом.
Я почувствовала, как у меня бешено забилось сердце.
– Как ты думаешь, который будет наш? Мне кажется, Ричард. Он напоминает мне тебя, не знаю почему, но напоминает.
– Филип, ты сошел с ума! Ты разбиваешь мне сердце этими рассуждениями.
– Не могу сопротивляться собственным мечтам.
– Тебе следует попытаться, – сказала я.
Я ушла в очень плохом настроении, больше всего раздражало то, что всем стало известно о моих бесплодных попытках забеременеть. Конечно, нет ничего страшного, если тебе посочувствуют некоторые близкие люди, но не стоит забывать, что в этом маленьком прибрежном городке сплетни сочиняются с особой искусностью, а распространяются буквально с порывами ветра. Именно эта проблема волнует умы большинства горожан в данный момент, как сообщила мне мать.
– Миссис Терн недавно спросила, почему у вас с Джеймсом нет общего ребенка, – рассказывала мне она. – Я хотела было ответить, что это не ее дело, но, подумав, объяснила, что вы слишком молоды, заняты работой и не хотите обременять себе еще одним малышом.
– Говори им все, что хочешь, мама, – огорченно бросила я.
Я уже не беспокоилась и почти смирилась с фактом. Джимми, как мне казалось, тоже успокоился. Он перестал меня так часто спрашивать о самочувствии, надежды в его взгляде стало немного меньше, но относился он ко мне по-прежнему с любовью.
Джимми вместе с папой Лонгчэмпом делал новые попытки разыскать Ферн. Папа упорно отказывался навестить нас в отеле со своей женой, тогда мы решили сами приехать к нему в гости.
Утром я решила отправиться на пляж, чтобы немного отдохнуть. Вода переливалась от ярких солнечных лучей. Океан, как ласковый домашний кот, ластился у моих ног. Было немного грустно, вспомнилась мама Лонгчэмп.
– Вот где ты прячешься, – сказал Джимми, – я искал тебя.
– У меня сегодня такое ленивое настроение, что решила раньше вернуться домой.
– Тебе нужно больше отдыхать, отель, надеюсь, не развалится, пока ты будешь загорать на пляже. Я получил письмо от папы Лонгчэмпа с фотографиями; смотри, как Гейвин вырос за это время.
– Да, он становится все более красивым, – заметила я, глядя на темноволосого, темноглазого паренька. – У него глаза папы, но очень светлая улыбка.
– Хочется познакомиться с младшим братом; удивительно, что мы до сих пор не знаем друг друга.
– Тебе обязательно следует поехать, но, может, лучше, если ты съездишь один?
– Почему?
– Может быть, папа не очень хорошо себя чувствует в моем присутствии, и поэтому он не приехал сюда. Ты скажешь ему, что я была очень занята и не смогла приехать.
– Ты уверена, что так будет лучше? Возможно, все наоборот?
– Что все наоборот?
– Может быть, ты сама не очень хорошо будешь чувствовать себя в его присутствии?
– Зачем ты так говоришь, Джимми? Я же хотела, чтобы он приехал в отель.
– Может, потому что знала, что он не приедет. Ты не сильно расстраивалась, когда он в очередной раз отказывался приезжать.
Он посмотрел на меня так пристально, что я смутилась, словно попытался заглянуть мне в душу.
– Ты же говорила, что хочешь навестить его, – сказал Джимми, – а теперь отказываешься встретиться с ним.
– Джимми, я не отказываюсь, я просто, просто...
– Что?
– Я действительно боюсь. Не знаю почему, но боюсь.
– Чего боишься? Прошлого?
– Он растил нас как брата и сестру, а теперь мы женаты; мне тяжело смотреть ему в глаза.
– Но он же знает обо всем происшедшем.
– Ни мама, ни папа никогда не давали даже повода думать, что я не их ребенок, да и сами они таких мыслей не допускали. Истина ведь у каждого своя, хранящаяся, как жемчужина в раковине. Папа не может забыть, как мы делили с тобой пищу, комнату и даже одежду; когда он смотрит на меня, то вспоминает прошлое, и ему больно. Мы, не желая того, раним его. Джимми, поезжай сам. А я обещаю, что поеду в следующий раз.
Он внимательно смотрел на меня.
– Ладно. Я хочу поговорить о Ферн. Непонятно, почему мистер Апдайк до сих пор не передал о ней никаких известий, у него же нет недостатка в профессиональных детективах.
– Джимми, лучшие детективы отказываются заниматься этой проблемой.
– Как?
– Здесь все защищено законом, и мы просто не вправе нарушать его. Мистер Апдайк посоветовал прекратить поиски.
– Насколько я знаю, богатые люди нарушают его везде, где это им удобно, а после нанимают дорогих адвокатов вроде мистера Апдайка, чтобы уладить дело. Может быть, нам нужен другой адвокат? Почему ты мне не сказала сразу, что детективы больше не работают на нас?
– Не хотела сильно расстраивать тебя, Джимми.
– Ты была не права. Папа так надеялся на детективов. – Джимми сжал ладонями виски.
– Джимми, если мы ее действительно найдем, это будет по меньшей мере странно для нее. Ферн уже почти десять, девочка живет в другой семье, не испытывает недостатка в деньгах; скорее всего, ей еще никто не сказал, что ее удочерили. В этом случае мы можем принести больше вреда, чем пользы.
– Я удивляюсь тебе, Дон. Если бы она по-прежнему была твоей сестрой, ты бы говорила иначе.
Он повернулся и пошел к отелю, оставив меня на пляже. Какими горькими были для меня его слова.
Он впервые смотрел на меня с такой злостью. Почему я не сказала ему сразу о поисках? Почему я отнеслась к нему так холодно? Это бабушка Катлер вложила слова в мои уста. Я побежала, чтобы догнать его; он стоял в коридоре отеля. Бросившись ему на шею, я зашептала:
– Джимми, я не хотела от тебя ничего скрывать. Конечно же, ты прав, нам нужно найти Ферн, каждый человек должен знать, кем является на самом деле. Я знаю, как сильно ты этого хочешь.
– Ты этого хочешь тоже?
– Да, Джимми, очень хочу.
– Ладно, я поеду навестить папу.
– Ты же хотел, чтобы мы поехали вместе?
– Но ты можешь остаться, в любом случае я буду там не один.
– Я буду очень скучать по тебе.
Он поцеловал меня, но это был очень прохладный поцелуй, самый прохладный с тех пор, как мы были вместе. Джимми отправился упаковывать вещи.
Я чувствовала себя как маленькая птичка, которую выпустили из клетки в зимнюю стужу и оставили между снежными холмами.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СТАРЫХ КОШМАРОВ
Джимми уехал рано утром, когда небо затянуло серыми облаками и лил дождь. Океан был суров и мрачен, дул сильный ветер, пригибающий деревья к земле. Стало холодно. Кристи уже была в школе. Джимми попрощался с ней, он попрощался уже почти со всеми, кроме меня, но мы все откладывали это на последний момент. С минуты на минуту должен был появиться Джулиус, который отвезет его в аэропорт. За завтраком мы говорили об обязанностях, которые ложились временно на меня в связи с отъездом Джимми.
– Я не люблю бросать дела неоконченными, как мне приходится делать это сейчас.
– Не волнуйся, Джимми, все будет в порядке. Все утро мы избегали слишком прямых взглядов, опускали глаза. Ночью я не спала, рано утром хотела разбудить Джимми, чтобы извиниться еще раз, но не стала, а перед самым рассветом заснула сама и даже не услышала, как он встал и оделся. Проснулась я, только когда услышала, как миссис Бостон собирает Кристи в школу. Мне все еще хотелось поехать с ним к папе Лонгчэмпу.
Мы стояли и молча наблюдали, как лимузин заезжает во двор.
– Счастливо, – сказал Джимми, поднимая свой чемодан, – я позвоню тебе как-нибудь вечером. – И наклонился, чтобы поцеловать меня. Я попыталась удержать его этим поцелуем насколько это было возможно, но Джимми отстранил меня, как только лимузин остановился перед нами.
– Джимми! – крикнула я.
Он обернулся и смотрел на меня, пока Джулиус укладывал чемоданы в багажник.
– Что?
В его глазах стояли слезы.
– Будь осторожен.
– Я постараюсь. Я позвоню тебе.
Он уехал, я долго смотрела, как автомобиль тает за пеленой дождя. Мое сердце внезапно опустело.
Вернувшись в свою комнату, я бросилась на кровать и рыдала до тех пор, пока миссис Бостон не постучалась и не предложила свою помощь.
– Что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет, миссис Бостон, все хорошо, – я вытерла глаза, – не волнуйтесь.
– Если что-нибудь потребуется, дайте мне знать.
Она очень сочувствовала мне, но ничем, конечно, помочь не могла в этой ситуации, а мне нужно было всего лишь стереть из памяти прошлое, то самое прошлое, которое такой болью отражается на моей сегодняшней жизни. Мне нужно было избавиться от тяжелых воспоминаний, терзавших меня. Мне нужна была прежняя смелость, чтобы избавиться от преследований призраков.
Джимми такой сильный, ему хватает смелости держать этих призраков на расстоянии. Уезжая, он посмотрел на меня такими глазами, что не возникло даже тени сомнений в его сильной любви ко мне. Конечно, Джимми хочет большего, чем я сейчас могу дать ему, но для этого требуется всего лишь время, еще немножечко времени, чтобы я смогла найти в себе силы. Теперь мне нужно было погрузиться в работу, чтобы не ощущать этого камня на своей душе.
Через некоторое время я поняла, насколько это сложно. Снова и снова, заканчивая какую-нибудь работу, я видела глаза Джимми, и опять нужно было заниматься делами, чтобы немножечко сократить ожидание.
Теперь я поняла чувства Рэндольфа. Он просто блуждал в лабиринтах собственного сознания, чтобы не столкнуться лицом к лицу с ужасной реальностью.
К счастью, искать работу мне не приходилось, ее было достаточно много, так как Филип уехал в Вирджинию по делам и его нужно было заменять.
Однажды ко мне в кабинет постучал мистер Стэнли, он заведовал прислугой в гостинице.
– Что-то случилось?
– Да! Просто ужасное событие! Горничная Норри Уайт только что сообщила мне, что обнаружила одного из постояльцев мертвым в своем номере. Вероятно, он покончил жизнь самоубийством. Это мистер Паркер.
Я очень хорошо знала этого пожилого господина, приезжавшего в отель на протяжении двадцати лет; в прошлом году он подарил Кристи ко дню рождения стодолларовую купюру.
– Вы уверены, что это он?
– Я сам поднимался в номер, чтобы удостовериться.
– Опечатайте номер, я поговорю с мистером Дорфманом.
– Мне очень жаль, – сказал мистер Стэнли, словно извиняясь. – Я просил Норри не распространяться об этом, – добавил он.
Мы вышли из кабинета, и мистер Стэнли отправился к себе.
– Как нехорошо, – вздохнул мистер Дорфман, – ну да все равно же ничего не исправить.
– Что нужно предпринять?
– Сначала необходимо, естественно, позвонить в «скорую помощь». Будет лучше, если постояльцы подумают, что у него проблемы со здоровьем. Мертвеца вынесут из отеля с кислородной маской на лице.
– Мы не можем так поступить!
– Раньше так поступала миссис Катлер, чтобы не портить репутацию отеля.
– Но это же очень бесчестный поступок!
– Я думаю, если бы миссис Катлер была жива, она бы ответила вам, что мистер Паркер не стал бы возражать. В вашем отеле действительно огромное количество привидений, и многие из них состарились очень давно. Не стоит их тревожить. Вы хотите знать, что произойдет, если этот факт станет достоянием гласности? Об этом несложно догадаться: клиенты начнут очень скептически относиться к пище, выбирать из нее отравленные куски, также будут опасаться вентиляционных люков, боясь, не подложил ли кто туда змею или не напустил, отравляющего газа;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Джимми привел Кристи, чтобы познакомить ее с кузеном и кузиной; она удивленно хлопала глазами, пытаясь определить кто из них кто.
– Мы назвали мальчика Ричард. Ричард Стэнли Катлер, а девочку Мелани Роуз, – гордо объявил Филип; потом он посмотрел на Кристи и спросил: – Ты можешь произнести «Ричард» и «Мелани»?
– Да, – ответила она.
– Ну тогда говори: Ричард.
– Ричард, – очень чисто и правильно произнесла она.
– Мелани Роуз, – продолжал Филип.
– Мел... Тут Кристи засмущалась и посмотрела на меня.
– Превосходно, – воскликнул Филип, – это будет ее прозвище, дома мы всегда будем ее так называть.
Можно было предугадать реакцию матери на то, что Бэтти родила двойню. Она была очень огорчена, у нее появились еще два внука, еще два человека, которые будут называть ее бабушкой; это событие стало поводом для новой депрессии. Она поздравила Филипа, даже обняла по-матерински Бэтти Энн, но взглянуть на их детей напрочь отказалась. Бронсон же, напротив, был в восторге от этих малышей. Чтобы не оставаться с тяжелыми мыслями и немного развеяться, мать решила отправиться с Бронсоном в круиз, и они уехали через день.
Появление золотоволосых близнецов в отеле стало очень значительным событием. Филип нанял сиделку, чтобы она первое время помогла Бэтти оправиться от родов, и нянечку для близнецов. Когда малыши достаточно окрепли, их стали выносить на прогулку; постояльцы бросали все свои дела и бежали посмотреть на них как на чудо природы. Пока они не осознавали силы своей притягательности, просто махали ручками, лежа в коляске. Самым большим поклонником близнецов стала Кристи, какой восторг вызывала у нее возможность повозить коляску. Утром, встав с постели, она уже просилась навестить Ричарда и Мел. В пять лет она была достаточно взрослой, для того чтобы самой бегать в отель. Миссис Колдвэлл, сиделка, очень опасалась, что Кристи одной позволяют прогуливать малышей, но Бэтти доверяла ей, видя, с какой ответственностью девочка относится к этому.
– Я, конечно, волнуюсь, но должна признать, что малыши любят Кристи; когда она берет их на руки, они успокаиваются. Близнецы такие необычные: вместе радуются, вместе плачут. Я видела много различных близнецов, но такие мне встретились впервые, – говорила пожилая няня.
Наступило время отправить Кристи в начальную школу. Она очень переживала. С одной стороны, ей хотелось учиться, но с другой – пришлось расставаться с близнецами. Сисси и миссис Бостон научили ее читать, она оказалась довольно эрудированной для своего возраста и очень любознательной, поэтому приставала ко всем, кто мог ответить на ее вопросы. Многими своим познаниями Кристи была обязана Рэндольфу; он проводил с ней уйму времени, когда она еще не умела говорить. Можно только представить, какими он обладал педагогическими способностями и терпением. Конечно, у него была талантливая и настойчивая ученица, особенно явно проявлялся у нее музыкальный дар. Пианист Джекобс, служащий в отеле, по собственной инициативе стал учить ее игре на фортепиано; он уделял ее обучению все свое свободное время и был весьма доволен, не говоря уж о том, как была счастлива Кристи. Для пятилетней девочки она оказалась человеком очень занятым. До половины третьего находилась в школе, в половине четвертого занималась на фортепиано, после этого спешила повидать близнецов и помочь миссис Колдвэлл. Так как она являлась всеобщей любимицей, ее можно было встретить где угодно, например в холле гостиницы со служащими, принимающими заказы на номера. Стоя на стуле за стойкой, Кристи весьма учтиво беседовала с гостями отеля, ее даже научили заполнять книгу и отвечать на телефонные звонки. Иногда клиенты были в восторге, слыша ее тоненький голосок. Отель стал ее игровой площадкой; она знала по имени всех носильщиков, официантов, посыльных, не говоря уже о других служащих.
Кристи была знакома со многими постояльцами; иногда они преподносили ей сюрпризы; никогда не забуду день, когда она впервые в своей жизни получила чаевые.
– Посмотри, мама, – кричала она, протягивая мне деньги.
– Что это?
– Доллар.
– Где ты его взяла?
– Мне дал его мистер Кортер за то, что я принесла напиток в игральный зал.
– Кортер? Может быть, это был мистер Кауберт? – сказала я. – Можешь показать его папе, он порадуется.
– И тете Бэтт тоже, – Кристи выбежала из кабинета, крепко сжимая впервые в жизни заработанный доллар.
Как отличалось наше с Джимми детство от детства Кристи. Хотя нам приходилось переезжать с места на место, мы были в большей степени детьми. Лица наших школьных друзей и подруг легко стерлись из памяти, они часто менялись, но были нашими ровесниками. Кристи же окружали взрослые люди, к которым она настолько привыкла, что они стали ее семьей, и в этой семье девочка была очень популярна. От Михаэля дочь унаследовала артистизм, привлекающий к ней все больше новых поклонников. Она любит своих почитателей, они любят ее, но больше всего ей нравится развлекать, играть на пианино, петь все, что угодно, лишь бы это вызывало признательность публики.
Отель действительно становился счастливым местом для всех нас. Мои опасения по поводу проблем с Филипом улетучивались с каждым днем, так как он сильно увлекся работой и опекой над малышами. К Бэтти Энн он стал относиться как-то по-особенному, хотя изредка все же посматривал на меня с тоской.
Однажды утром, когда я прогуливалась с миссис Колдвэлл в парке, он спросил:
– Ты знаешь, почему я так радуюсь, что родилась двойня?
– Нет. – Я ожидала какой-нибудь шутки.
– Потому что один как бы принадлежит тебе, а другой – Бэтти Энн. – Я хотела ответить, но он прервал меня. – Знаю, что вы пытаетесь завести еще одного ребенка, но безуспешно. Со мной эти попытки увенчаются успехом.
Я почувствовала, как у меня бешено забилось сердце.
– Как ты думаешь, который будет наш? Мне кажется, Ричард. Он напоминает мне тебя, не знаю почему, но напоминает.
– Филип, ты сошел с ума! Ты разбиваешь мне сердце этими рассуждениями.
– Не могу сопротивляться собственным мечтам.
– Тебе следует попытаться, – сказала я.
Я ушла в очень плохом настроении, больше всего раздражало то, что всем стало известно о моих бесплодных попытках забеременеть. Конечно, нет ничего страшного, если тебе посочувствуют некоторые близкие люди, но не стоит забывать, что в этом маленьком прибрежном городке сплетни сочиняются с особой искусностью, а распространяются буквально с порывами ветра. Именно эта проблема волнует умы большинства горожан в данный момент, как сообщила мне мать.
– Миссис Терн недавно спросила, почему у вас с Джеймсом нет общего ребенка, – рассказывала мне она. – Я хотела было ответить, что это не ее дело, но, подумав, объяснила, что вы слишком молоды, заняты работой и не хотите обременять себе еще одним малышом.
– Говори им все, что хочешь, мама, – огорченно бросила я.
Я уже не беспокоилась и почти смирилась с фактом. Джимми, как мне казалось, тоже успокоился. Он перестал меня так часто спрашивать о самочувствии, надежды в его взгляде стало немного меньше, но относился он ко мне по-прежнему с любовью.
Джимми вместе с папой Лонгчэмпом делал новые попытки разыскать Ферн. Папа упорно отказывался навестить нас в отеле со своей женой, тогда мы решили сами приехать к нему в гости.
Утром я решила отправиться на пляж, чтобы немного отдохнуть. Вода переливалась от ярких солнечных лучей. Океан, как ласковый домашний кот, ластился у моих ног. Было немного грустно, вспомнилась мама Лонгчэмп.
– Вот где ты прячешься, – сказал Джимми, – я искал тебя.
– У меня сегодня такое ленивое настроение, что решила раньше вернуться домой.
– Тебе нужно больше отдыхать, отель, надеюсь, не развалится, пока ты будешь загорать на пляже. Я получил письмо от папы Лонгчэмпа с фотографиями; смотри, как Гейвин вырос за это время.
– Да, он становится все более красивым, – заметила я, глядя на темноволосого, темноглазого паренька. – У него глаза папы, но очень светлая улыбка.
– Хочется познакомиться с младшим братом; удивительно, что мы до сих пор не знаем друг друга.
– Тебе обязательно следует поехать, но, может, лучше, если ты съездишь один?
– Почему?
– Может быть, папа не очень хорошо себя чувствует в моем присутствии, и поэтому он не приехал сюда. Ты скажешь ему, что я была очень занята и не смогла приехать.
– Ты уверена, что так будет лучше? Возможно, все наоборот?
– Что все наоборот?
– Может быть, ты сама не очень хорошо будешь чувствовать себя в его присутствии?
– Зачем ты так говоришь, Джимми? Я же хотела, чтобы он приехал в отель.
– Может, потому что знала, что он не приедет. Ты не сильно расстраивалась, когда он в очередной раз отказывался приезжать.
Он посмотрел на меня так пристально, что я смутилась, словно попытался заглянуть мне в душу.
– Ты же говорила, что хочешь навестить его, – сказал Джимми, – а теперь отказываешься встретиться с ним.
– Джимми, я не отказываюсь, я просто, просто...
– Что?
– Я действительно боюсь. Не знаю почему, но боюсь.
– Чего боишься? Прошлого?
– Он растил нас как брата и сестру, а теперь мы женаты; мне тяжело смотреть ему в глаза.
– Но он же знает обо всем происшедшем.
– Ни мама, ни папа никогда не давали даже повода думать, что я не их ребенок, да и сами они таких мыслей не допускали. Истина ведь у каждого своя, хранящаяся, как жемчужина в раковине. Папа не может забыть, как мы делили с тобой пищу, комнату и даже одежду; когда он смотрит на меня, то вспоминает прошлое, и ему больно. Мы, не желая того, раним его. Джимми, поезжай сам. А я обещаю, что поеду в следующий раз.
Он внимательно смотрел на меня.
– Ладно. Я хочу поговорить о Ферн. Непонятно, почему мистер Апдайк до сих пор не передал о ней никаких известий, у него же нет недостатка в профессиональных детективах.
– Джимми, лучшие детективы отказываются заниматься этой проблемой.
– Как?
– Здесь все защищено законом, и мы просто не вправе нарушать его. Мистер Апдайк посоветовал прекратить поиски.
– Насколько я знаю, богатые люди нарушают его везде, где это им удобно, а после нанимают дорогих адвокатов вроде мистера Апдайка, чтобы уладить дело. Может быть, нам нужен другой адвокат? Почему ты мне не сказала сразу, что детективы больше не работают на нас?
– Не хотела сильно расстраивать тебя, Джимми.
– Ты была не права. Папа так надеялся на детективов. – Джимми сжал ладонями виски.
– Джимми, если мы ее действительно найдем, это будет по меньшей мере странно для нее. Ферн уже почти десять, девочка живет в другой семье, не испытывает недостатка в деньгах; скорее всего, ей еще никто не сказал, что ее удочерили. В этом случае мы можем принести больше вреда, чем пользы.
– Я удивляюсь тебе, Дон. Если бы она по-прежнему была твоей сестрой, ты бы говорила иначе.
Он повернулся и пошел к отелю, оставив меня на пляже. Какими горькими были для меня его слова.
Он впервые смотрел на меня с такой злостью. Почему я не сказала ему сразу о поисках? Почему я отнеслась к нему так холодно? Это бабушка Катлер вложила слова в мои уста. Я побежала, чтобы догнать его; он стоял в коридоре отеля. Бросившись ему на шею, я зашептала:
– Джимми, я не хотела от тебя ничего скрывать. Конечно же, ты прав, нам нужно найти Ферн, каждый человек должен знать, кем является на самом деле. Я знаю, как сильно ты этого хочешь.
– Ты этого хочешь тоже?
– Да, Джимми, очень хочу.
– Ладно, я поеду навестить папу.
– Ты же хотел, чтобы мы поехали вместе?
– Но ты можешь остаться, в любом случае я буду там не один.
– Я буду очень скучать по тебе.
Он поцеловал меня, но это был очень прохладный поцелуй, самый прохладный с тех пор, как мы были вместе. Джимми отправился упаковывать вещи.
Я чувствовала себя как маленькая птичка, которую выпустили из клетки в зимнюю стужу и оставили между снежными холмами.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СТАРЫХ КОШМАРОВ
Джимми уехал рано утром, когда небо затянуло серыми облаками и лил дождь. Океан был суров и мрачен, дул сильный ветер, пригибающий деревья к земле. Стало холодно. Кристи уже была в школе. Джимми попрощался с ней, он попрощался уже почти со всеми, кроме меня, но мы все откладывали это на последний момент. С минуты на минуту должен был появиться Джулиус, который отвезет его в аэропорт. За завтраком мы говорили об обязанностях, которые ложились временно на меня в связи с отъездом Джимми.
– Я не люблю бросать дела неоконченными, как мне приходится делать это сейчас.
– Не волнуйся, Джимми, все будет в порядке. Все утро мы избегали слишком прямых взглядов, опускали глаза. Ночью я не спала, рано утром хотела разбудить Джимми, чтобы извиниться еще раз, но не стала, а перед самым рассветом заснула сама и даже не услышала, как он встал и оделся. Проснулась я, только когда услышала, как миссис Бостон собирает Кристи в школу. Мне все еще хотелось поехать с ним к папе Лонгчэмпу.
Мы стояли и молча наблюдали, как лимузин заезжает во двор.
– Счастливо, – сказал Джимми, поднимая свой чемодан, – я позвоню тебе как-нибудь вечером. – И наклонился, чтобы поцеловать меня. Я попыталась удержать его этим поцелуем насколько это было возможно, но Джимми отстранил меня, как только лимузин остановился перед нами.
– Джимми! – крикнула я.
Он обернулся и смотрел на меня, пока Джулиус укладывал чемоданы в багажник.
– Что?
В его глазах стояли слезы.
– Будь осторожен.
– Я постараюсь. Я позвоню тебе.
Он уехал, я долго смотрела, как автомобиль тает за пеленой дождя. Мое сердце внезапно опустело.
Вернувшись в свою комнату, я бросилась на кровать и рыдала до тех пор, пока миссис Бостон не постучалась и не предложила свою помощь.
– Что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет, миссис Бостон, все хорошо, – я вытерла глаза, – не волнуйтесь.
– Если что-нибудь потребуется, дайте мне знать.
Она очень сочувствовала мне, но ничем, конечно, помочь не могла в этой ситуации, а мне нужно было всего лишь стереть из памяти прошлое, то самое прошлое, которое такой болью отражается на моей сегодняшней жизни. Мне нужно было избавиться от тяжелых воспоминаний, терзавших меня. Мне нужна была прежняя смелость, чтобы избавиться от преследований призраков.
Джимми такой сильный, ему хватает смелости держать этих призраков на расстоянии. Уезжая, он посмотрел на меня такими глазами, что не возникло даже тени сомнений в его сильной любви ко мне. Конечно, Джимми хочет большего, чем я сейчас могу дать ему, но для этого требуется всего лишь время, еще немножечко времени, чтобы я смогла найти в себе силы. Теперь мне нужно было погрузиться в работу, чтобы не ощущать этого камня на своей душе.
Через некоторое время я поняла, насколько это сложно. Снова и снова, заканчивая какую-нибудь работу, я видела глаза Джимми, и опять нужно было заниматься делами, чтобы немножечко сократить ожидание.
Теперь я поняла чувства Рэндольфа. Он просто блуждал в лабиринтах собственного сознания, чтобы не столкнуться лицом к лицу с ужасной реальностью.
К счастью, искать работу мне не приходилось, ее было достаточно много, так как Филип уехал в Вирджинию по делам и его нужно было заменять.
Однажды ко мне в кабинет постучал мистер Стэнли, он заведовал прислугой в гостинице.
– Что-то случилось?
– Да! Просто ужасное событие! Горничная Норри Уайт только что сообщила мне, что обнаружила одного из постояльцев мертвым в своем номере. Вероятно, он покончил жизнь самоубийством. Это мистер Паркер.
Я очень хорошо знала этого пожилого господина, приезжавшего в отель на протяжении двадцати лет; в прошлом году он подарил Кристи ко дню рождения стодолларовую купюру.
– Вы уверены, что это он?
– Я сам поднимался в номер, чтобы удостовериться.
– Опечатайте номер, я поговорю с мистером Дорфманом.
– Мне очень жаль, – сказал мистер Стэнли, словно извиняясь. – Я просил Норри не распространяться об этом, – добавил он.
Мы вышли из кабинета, и мистер Стэнли отправился к себе.
– Как нехорошо, – вздохнул мистер Дорфман, – ну да все равно же ничего не исправить.
– Что нужно предпринять?
– Сначала необходимо, естественно, позвонить в «скорую помощь». Будет лучше, если постояльцы подумают, что у него проблемы со здоровьем. Мертвеца вынесут из отеля с кислородной маской на лице.
– Мы не можем так поступить!
– Раньше так поступала миссис Катлер, чтобы не портить репутацию отеля.
– Но это же очень бесчестный поступок!
– Я думаю, если бы миссис Катлер была жива, она бы ответила вам, что мистер Паркер не стал бы возражать. В вашем отеле действительно огромное количество привидений, и многие из них состарились очень давно. Не стоит их тревожить. Вы хотите знать, что произойдет, если этот факт станет достоянием гласности? Об этом несложно догадаться: клиенты начнут очень скептически относиться к пище, выбирать из нее отравленные куски, также будут опасаться вентиляционных люков, боясь, не подложил ли кто туда змею или не напустил, отравляющего газа;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34