А ведь во время Второй Конкисты… Но кто теперь вспоминает, сколько цивилизаций погибло во время Второй Конкисты!
– Правда, одна из находок взорвалась, едва я извлекла ее из песка – прервала Андро размышления профессора – У меня тоже пострадали руки. Не так сильно, как у тебя, но и мне пришлось побывать в медицинском блоке.
– А! Так медицинский робот действовал по стандартной программе. А я-то думал, почему он так быстро меня заштопал. И что это была за находка? – Честно говоря, даже не знаю. От артефакта ничего не осталось. Ящичек из какого-то желтоватого материала. Может быть – золото. Я обнаружила его в одном из шурфов в слое IX. Это время создания колодца.
– М-да… это кое-что проясняет, – глубокомысленно заметил Атлантида.
Хотя на самом деле сообщения Андро ничего не проясняли.
– Итак, прошу…
Он сделал приглашающий жест в сторону матового защитного купола.
– Ты посылаешь меня вперед, как древний человек отправлял женщину в пещеру, чтобы в случае чего именно ее сожрал пещерный медведь.
– Дорогая моя, это римляне пропускали вперед своих дам. После того как взяли их силой. Вот такая компенсация за понесенный моральный ущерб. Итак…
Андро улыбнулась достаточно игриво и первой вошла под купол. Платон последовал за ней. От гробницы мало что осталось. То есть в прямом смысле очень мало – пол и кусок одной стены, сложенный из идеально обработанных базальтовых плит.
Пол покрывали плитки немертейского камня, который иногда именуют “голубым мрамором”. В некоторых местах мрамор был сильно изуродован, а кое-где почти не пострадал, Атлантида внимательно осмотрел погребальную камеру.
– И все? – спросил он. – А что находилось внутри?
– Здесь – ничего.
– А как же спеленатые и привязанные к столбам погребальной камеры мумии королей Немертеи?
– Привязанные к столбам мумии? – переспросила Андро. – Да, столбы были. Видишь эти черные круги на полу? Здесь в самом деле стояли колонны… Но вот мумий не обнаружилось.
– Ну не в этой гробнице, так в других…
– И в других не было.
– Гробницы без мумий? Ну, так скелеты. Отдельные кости…
Андро отрицательно покачала головой:
– Я же говорила: останков немертейцев не нашли. Только тех, троих, на вилле. И скелеты в сундуке.
– Так почему эти сооружения назвали гробницами?
– Условно. Они ниже уровня земли, предназначены явно не для жилья. И еще из-за росписей. Ни костей, ни саркофагов, ничего подобного нет. А вот изображения гуманоидов были. Но очень странные. Объемные изображения из бинтов, пропитанных ароматическим составом, по форме повторяли тела. Ноги… туловище… руки… лицо… Именно лицо, а не вся голова. Задняя часть черепной коробки как бы отсутствовала. И внутри ничего – пустота. И вот эти пелены были привязаны к столбам. Веревки, сплетенные из волокон местной пальмы и пропитанные ароматной смолой, охватывали бинты там, где когда-то находились запястья и щиколотки.
– А ты не думала, что тела когда-то находились внутри этих пелен, но с годами разложились?
– Исключено. Я сделала анализ. Никаких следов органических соединений, которые могли бы остаться от тел немертейцев. Только ткань пелен, очень хорошо сохранившаяся, пропитанная специальным составом. Правда, в двух или трех местах я нашла микроскопические следы органики. Но что это – кровь, пот или экскременты – определить спустя столько времени не удалось. Эти тряпичные куклы находились во всех главных гробницах. Более или менее сохранившиеся в зависимости от состояния самой гробницы. Вот здесь, к примеру, удалось отыскать лишь два обрывка.
– На стенах были росписи?
– В тех гробницах, которые лучше сохранились, росписи есть. Думаю, они существовали и в этой погребальной камере.
– Тогда пойдем и посмотрим на росписи. Разумеется, я не буду тебя целовать.
– Что?..
– Разве ты забыла? В тот раз взрыв произошел сразу после того, как мы поцеловались. Сегодня я буду сдержан.
Она рассмеялась – явно через силу.
– Ладно, ладно. Мы заскочим туда и сразу выскочим. – Он тоже рассмеялся.
В отличие от Андро – вполне естественно.
Она повела его в гробницу напротив. Тут погребальная камера почти не пострадала. Пол также был голубой, стены до половины сложены из полированного базальта. Потолок подпирали четыре колонны из немертейского камня с капителями из другого местного мрамора – бледно-розового, с красными прожилками. Все четыре стены были покрыты великолепными фресками. Да, именно фресками. С первого взгляда Атлантида определил, что использовалась техника живописи по сырой штукатурке. Только она дает такие удивительные краски, не меркнущие в течение веков.
Они будто стояли на террасе и смотрели на открывающийся перед ними пейзаж – бледно-голубое необыкновенно прозрачное небо, сквозь которое художник ясным днем увидел бледный свет ближних звезд (чего на Немертее на самом деле не бывало) и серебристую листву местных ив, усеянных розоватыми цветами. Темно-зеленые и бледно-зеленые хвойные леса, золотистые поля с гладкой, будто шерстка кустарниковых куниц, травой и синеватые холмы вдалеке. И посреди этого раздолья легкая, сложенная из полупрозрачного камня беседка с красной черепичной крышей. Дорога, выложенная красными и голубыми плитками, вела к беседке. Атлантида почему-то остановил свой взгляд на дороге, и она словно приблизилась, и появилось впечатление, что на нее можно ступить и отправиться в путь. Ветерок пробежал по траве, заколебал ветви ив, сорвал несколько цветов…
Атлантида моргнул. И наваждение пропало. Фреска вновь приобрела статичность.
Платон повернулся на пятках и принялся рассматривать стену напротив. Здесь тоже был пейзаж. Опять дорога, ясный день, холмы вдалеке. И по дороге движется процессия. На резных носилках шестнадцать носильщиков в красно-белых одеждах, чем-то похожие на самодовольных туристов со Старой Земли, несут королевскую чету. Король и королева в длинных златотканых Одеяниях, в белых огромных тюрбанах, похожих на головки растущих вдоль дорoги цветов. Вуали закрывают лица. Рядом с носилками толпятся сановники с огромными веерами на длинных гибких ручках. Над головами повелителей колышутся разноцветные опахала, то желто-зеленые, то белые с синим, то пестрые, где смешаны все возможные и невозможные оттенки разом. Но эта пестрота не вызывает отторжение, а лишь легкое обязательное чувство радости. За вельможами следует целая процессия детей, одетых в белые платьица, с венками на каштановых и черных волосах. Одна девочка отстала и принялась собирать цветы у обочины. “Поторопись!” – хотелось крикнуть ей.
– Девятый слой… – почти утвердительно произнес Платон, осматривая фрески.
И глядя на них, дочему-то пожалел, что сейчас он в рабочем комбинезоне, а не в белом костюме с алым цветком кактуса в петлице. А его спутница не в вечернем платье из черного струящегося натурального (или почти натурального) шелка…
Она взяла его под руку, и он понял, что Андромаха подумала о чем-то подобном. И он был уверен, что ее глаза вновь повлажнели. Милая Андро… Впервые за все время пребывания на Немертее Атлантида подумал о ней с нежностью, и, несомненно, в этом были виноваты фрески.
– А где то, что было в гробницах? – спросил профессор археологии задушевным голосом, будто на свидание приглашал.
– Я же сказала: на складе…
И тут пол у них под ногами качнулся. Дрогнули стены. Андро ахнула и вцепилась в плечо Атлантиды.
– Наверх! – закричал он, понимая, что они слишком задержались в гробнице, что надо немедленно, сейчас же…
Он не помнил, как они выскочили наружу. Кажется, Андро споткнулась, и он буквально волок ее по лестнице наверх. Вырвавшись из гробницы, Платон огляделся. Знакомый желто-серый пейзаж. Красноватая стена вдалеке. Где-то за стеной, над лесом, поднимался столб густого черного дыма.
– Кресс! Ноэль! – воскликнули они одновременно и кинулись к вездеходу.
Когда машина понеслась к воротам, Атлантида пожалел, что не велел F-55001 разобрать именно эту дорогу. Вездеход они оставили у стены.
– Быстрее к глайдеру! – крикнула Андро.
Они побежали к ангару. Но мчаться на раскопки Крессиды и Ноэля им не пришлось: на лужайку перед домом, отстреливая тормозные патроны в аварийном режиме, спускался бело-синий глайдер. Платон побежал к спустившемуся с неба летающему “блюдцу”. Пластиковый люк был уже поднят, и на дорожку выкатились автоматические носилки. К ним широкими красно-белыми ремнями был пристегнут Ноэль. Носилки покатились к щели услужливо раскрытых ворот бокового входа. Лицо Ноэля казалось неестественно белым, с какой-то ненастоящей, похожей на латекс карнавальной маски, кожей. Кресс бежала за носилками. Атлантида заметил, что комбинезон у нее на плече порван, и сзади болтается бело-красный лоскут. Не сразу сообразил, что это лоскут кожи.
– Что произошло?! – он схватил ее за руку.
Она обернулась. Выражение лица – сумасшедшее, с остановившимся взглядом. На лбу, на щеке – пятна грязи и крови.
– Ноэль… – только и выдохнула Кресс. Губы дрожали. – Он ранен…
Она попыталась высвободить руку.
– Так что случилось?!
– Взрыв… Пусти меня…
– Ты ведь археолог, а не хирург. Если рана серьезная, тебе не справиться.
– Пусти! – повторила она.
И скрипнула зубами. Такой отчетливый неприятный скрип. И он отпустил ее руку. Кресс побежала в дом. Но Атлантида не пошел следом. Он был уверен, что взрыв произошел не случайно. Ну а что дальше? Разве что предположить – Кресс пыталась укокошить Ноэля! Нет, это, пожалуй, слишком смелая версия. Он оглянулся. Андро разглядывала захлопнувшуюся дверь. В глазах ее, разумеется, стояли слезы. Платон направился к глайдеру. Пока Андромаха размышляет о грустном, он успеет взлететь.
Как бы не так! Только он забрался в кабину, как Андро оказалась рядом.
– Куда ты? – никакой сентиментальности в голосе, исключительно деловой тон.
– Хочу осмотреть место раскопок нашей милой парочки.
– Я с тобой – Она без приглашения уселась в кресло.
Может, выкинуть ее? Будто ненароком, толкнуть под локоток, а самому взлететь?
– А твоя помощь не нужна Крессиде? – Он избрал более мягкий путь сопротивления.
– Зачем? Я ничего не понимаю в медицине. Как всякий археолог, знаю, как нажать кнопку медицинского манипулятора или подать команду: “Обработать рану и наложить швы!” И все. Так что Кресс наверняка управится без нас.
Выкидывать Андро из глайдера Платон не стал. У него было правило: с представителями МГАО без крайней надобности не ссориться. Пока он еще мог терпеть Андромаху. Пока… Ему не терпелось проверить свою догадку. А когда у Атлантиды возникала догадка, он мог покинуть кого угодно и терпеть рядом тоже кого угодно. Исследовательский зуд противоречит всему на свете.
– Лучше мне лететь одному. – Он сделал последнюю попытку отбиться.
– Нет, я с тобой, – воскликнула Андро и, поглядев ему в глаза, прошептала беспомощно: – Боюсь, вдруг он там… я не могу… Кресс выйдет и скажет… нет, не могу. Без тебя… Я боюсь… смерти…
М-да… А кто ее не боится?
Платон скомандовал бортовому компу: “Подъем!” – и машину плавно потянуло наверх. Под прозрачным днищем мелькнули макушки немертей-ских лиственниц и оранжевая черепица крыши.
– Где копали Кресс и Ноэль? В каком направлении лететь? – спросил Атлантида.
– Раскоп семь. У бортового компа есть стандартная программа… – Раскоп семь, – повторил Платон. Бортовой комп запрограммирован так, что воспринимает в течение полета голос только одного человека – того, кто скомандовал “подъем”. Если вы хотите передать управление, то надо нажать специальную кнопку. Но он не собирался этого делать. Плавно загудели маршевые двигатели, и макушки деревьев слились в один зеленый ковер. Атлантида откинулся на спинку кресла. – Они сами организовали этот взрыв?
– Как ты можешь говорить такое! – возмутилась Андро.
Да, на ее логику в данном случае рассчитывать не приходится.
– Тебе нравится Ноэль? – Платон попытался зайти с другой стороны.
– Он милый человек, хотя немного слабохарактерный.
– Всем заправляет Кресс, не так ли?
– Крессида… Да, конечно… – В ее голосе мелькнула едва скрытая неприязнь. Как видно, Ноэль говорил правду в тот вечер, когда археолог прилетел на Немертею: женщины не особенно друг друга любили. – А может, супруги тоже поцеловались где-то не в том месте. Или даже занялись любовью? – продолжал рассуждать вслух Платон, прекрасно понимая, что необыкновенно злит Андро.
Она окинула его испепеляющим взглядом – даже слезы, стоявшие до этого в ее глазах, мгновенно высохли.
"Ого, кошечка умеет злиться!” – усмехнулся про себя Атлантида. Ревнует?.. Выходит, у них здесь любовный треугольник? А как же иначе? Красивый мужчина, две молодые женщины…
Зеленый ковер под днищем тем временем вновь распался на вполне различимый узор из редко стоящих деревьев. Глайдер пошел на посадку. Сразу открылась серо-коричневая площадка и посреди воронка, из которой все еще шел дым. Вернее, сизый, с желтыми завитками, слабый дымок. Глайдер опустился рядом с воронкой, и Платон спрыгнул, чуть ли не в яму. Первое, что он увидел, – осколок голубого немертейского мрамора, обугленный и черный. Атлантида принялся обходить воронку по кругу. И тут же споткнулся о гранитное ядро. Точно такое же, какое они видели в колодце “мастабы”.
«Ara!» – мысленно воскликнул профессор. Значит, здесь тоже был колодец, и археологи-любители пыталась его раскопать. И некто поступил с ними точно так же, как накануне – с Атлантидой. Надо было все-таки сказать, что Платон и Андро были в “мастабе”, а не гуляли по лесу. Может быть, Крессида с Ноэлем не стали бы так рисковать? В яму археолог спускаться не стал. Своя шкура ему дорога, чего нельзя сказать о Ноэле. Неужели этот тип не знал, на что шел? Или ради милой женушки готов на все? Дым уже почти рассеялся, и Атлантиде показалось, что на дне он может различить сохранившуюся часть колодца – голубые осколки виднелись не в центре воронки, а немного левее. Андро выбралась из глайдера и с потерянным видом бродила среди обломков.
– Как ты думаешь, они обнаружили вторую “мастабу”? – спросил Платон.
– Я не думаю, я знаю. Здесь ничего не было. Совершенно ничего. Какая-то площадка, мощенная красными и синими плитками.
Она отшвырнула носком ботинка кусок обгорелой плитки.
– Но там внизу был колодец. – Атлантида поднял еще один кусок голубого мрамора. – И также, по всей видимости, закиданный камнями. У местных ребят была такая забава: вырыть колодец, а потом завалить его камнями.
– Часть какого-то очень древнего обряда, – предположила Андро. – Так часто бывает. Когда религия слишком древняя, гуманоиды забывают ее смысл и помнят только сами ритуалы, выполняя их совершенно автоматически. Тем более ведь речь идет о цивилизации, не имеющей письменности.
– Ты думаешь, на Немертее не было письменности? – Профессор позволил себе усмехнуться. – Гуманоиды, создававшие росписи, которые мы видели в царских гробницах, не изобрели письменность?
Вопрос явно вызвал у нее раздражение – как будто Платон намеренно коснулся больного места.
– Полетели обратно, – попросила Андро. – В конце концов, стыдно, что мы вообще находимся здесь, а должны быть рядом… Да, должны быть рядом… Может быть, мы вернемся прежде, чем Кресс заметит наше отсутствие? – спросила она с какой-то совершенно детской надеждой.
3
Но Кресс заметила. Когда археологи вернулись, она с мрачным видом сидела в столовой, держа в руках пустой стакан. Волосы ее были спутаны, а золотые нити потускнели.
– Ну как, осмотрели воронку? – спросила зло.
– Я хотел выяснить причину, – заявил Атлантида твердо, давая понять, что не собирается ни за что извиняться. – Нельзя же постоянно ходить по минному полю.
– Как Ноэль? – дрожащим голосом спросила Андро.
– Более или менее. Ему придется пролежать в реанимационной камере несколько дней. А там посмотрим… – Ее слова вызывали недоумеие – стандартный медицинский блок не рассчитан на помощь при тяжелых ранениях. Или Ноэль не так тяжело ранен, или…
– Надо вызвать хирурга с Ройка, – сказал Платон.
– Хирург с Ройка! – передразнила Кресс. – И во сколько он нам обойдется?
Мне придется продать все, даже лицензию.
– По-моему, вы говорили, что у вас есть кредиты… – На то, чтобы хирург доехал от своего дома до космопорта на Ройке, может быть, и хватит. – Она говорила зло, но при этом старалась не смотреть на Атлантиду.
– А страховка?
Кресс отрицательно покачала головой. Какая глупость – археологи тащатся на заброшенную планету, не имея медицинской страховки. Впрочем, если они собирались скрываться от МГАО, то в этом случае страховка им в самом деле не была нужна.
– Тогда я заплачу, – предложил Атлантида и сам удивился собственной щедрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Правда, одна из находок взорвалась, едва я извлекла ее из песка – прервала Андро размышления профессора – У меня тоже пострадали руки. Не так сильно, как у тебя, но и мне пришлось побывать в медицинском блоке.
– А! Так медицинский робот действовал по стандартной программе. А я-то думал, почему он так быстро меня заштопал. И что это была за находка? – Честно говоря, даже не знаю. От артефакта ничего не осталось. Ящичек из какого-то желтоватого материала. Может быть – золото. Я обнаружила его в одном из шурфов в слое IX. Это время создания колодца.
– М-да… это кое-что проясняет, – глубокомысленно заметил Атлантида.
Хотя на самом деле сообщения Андро ничего не проясняли.
– Итак, прошу…
Он сделал приглашающий жест в сторону матового защитного купола.
– Ты посылаешь меня вперед, как древний человек отправлял женщину в пещеру, чтобы в случае чего именно ее сожрал пещерный медведь.
– Дорогая моя, это римляне пропускали вперед своих дам. После того как взяли их силой. Вот такая компенсация за понесенный моральный ущерб. Итак…
Андро улыбнулась достаточно игриво и первой вошла под купол. Платон последовал за ней. От гробницы мало что осталось. То есть в прямом смысле очень мало – пол и кусок одной стены, сложенный из идеально обработанных базальтовых плит.
Пол покрывали плитки немертейского камня, который иногда именуют “голубым мрамором”. В некоторых местах мрамор был сильно изуродован, а кое-где почти не пострадал, Атлантида внимательно осмотрел погребальную камеру.
– И все? – спросил он. – А что находилось внутри?
– Здесь – ничего.
– А как же спеленатые и привязанные к столбам погребальной камеры мумии королей Немертеи?
– Привязанные к столбам мумии? – переспросила Андро. – Да, столбы были. Видишь эти черные круги на полу? Здесь в самом деле стояли колонны… Но вот мумий не обнаружилось.
– Ну не в этой гробнице, так в других…
– И в других не было.
– Гробницы без мумий? Ну, так скелеты. Отдельные кости…
Андро отрицательно покачала головой:
– Я же говорила: останков немертейцев не нашли. Только тех, троих, на вилле. И скелеты в сундуке.
– Так почему эти сооружения назвали гробницами?
– Условно. Они ниже уровня земли, предназначены явно не для жилья. И еще из-за росписей. Ни костей, ни саркофагов, ничего подобного нет. А вот изображения гуманоидов были. Но очень странные. Объемные изображения из бинтов, пропитанных ароматическим составом, по форме повторяли тела. Ноги… туловище… руки… лицо… Именно лицо, а не вся голова. Задняя часть черепной коробки как бы отсутствовала. И внутри ничего – пустота. И вот эти пелены были привязаны к столбам. Веревки, сплетенные из волокон местной пальмы и пропитанные ароматной смолой, охватывали бинты там, где когда-то находились запястья и щиколотки.
– А ты не думала, что тела когда-то находились внутри этих пелен, но с годами разложились?
– Исключено. Я сделала анализ. Никаких следов органических соединений, которые могли бы остаться от тел немертейцев. Только ткань пелен, очень хорошо сохранившаяся, пропитанная специальным составом. Правда, в двух или трех местах я нашла микроскопические следы органики. Но что это – кровь, пот или экскременты – определить спустя столько времени не удалось. Эти тряпичные куклы находились во всех главных гробницах. Более или менее сохранившиеся в зависимости от состояния самой гробницы. Вот здесь, к примеру, удалось отыскать лишь два обрывка.
– На стенах были росписи?
– В тех гробницах, которые лучше сохранились, росписи есть. Думаю, они существовали и в этой погребальной камере.
– Тогда пойдем и посмотрим на росписи. Разумеется, я не буду тебя целовать.
– Что?..
– Разве ты забыла? В тот раз взрыв произошел сразу после того, как мы поцеловались. Сегодня я буду сдержан.
Она рассмеялась – явно через силу.
– Ладно, ладно. Мы заскочим туда и сразу выскочим. – Он тоже рассмеялся.
В отличие от Андро – вполне естественно.
Она повела его в гробницу напротив. Тут погребальная камера почти не пострадала. Пол также был голубой, стены до половины сложены из полированного базальта. Потолок подпирали четыре колонны из немертейского камня с капителями из другого местного мрамора – бледно-розового, с красными прожилками. Все четыре стены были покрыты великолепными фресками. Да, именно фресками. С первого взгляда Атлантида определил, что использовалась техника живописи по сырой штукатурке. Только она дает такие удивительные краски, не меркнущие в течение веков.
Они будто стояли на террасе и смотрели на открывающийся перед ними пейзаж – бледно-голубое необыкновенно прозрачное небо, сквозь которое художник ясным днем увидел бледный свет ближних звезд (чего на Немертее на самом деле не бывало) и серебристую листву местных ив, усеянных розоватыми цветами. Темно-зеленые и бледно-зеленые хвойные леса, золотистые поля с гладкой, будто шерстка кустарниковых куниц, травой и синеватые холмы вдалеке. И посреди этого раздолья легкая, сложенная из полупрозрачного камня беседка с красной черепичной крышей. Дорога, выложенная красными и голубыми плитками, вела к беседке. Атлантида почему-то остановил свой взгляд на дороге, и она словно приблизилась, и появилось впечатление, что на нее можно ступить и отправиться в путь. Ветерок пробежал по траве, заколебал ветви ив, сорвал несколько цветов…
Атлантида моргнул. И наваждение пропало. Фреска вновь приобрела статичность.
Платон повернулся на пятках и принялся рассматривать стену напротив. Здесь тоже был пейзаж. Опять дорога, ясный день, холмы вдалеке. И по дороге движется процессия. На резных носилках шестнадцать носильщиков в красно-белых одеждах, чем-то похожие на самодовольных туристов со Старой Земли, несут королевскую чету. Король и королева в длинных златотканых Одеяниях, в белых огромных тюрбанах, похожих на головки растущих вдоль дорoги цветов. Вуали закрывают лица. Рядом с носилками толпятся сановники с огромными веерами на длинных гибких ручках. Над головами повелителей колышутся разноцветные опахала, то желто-зеленые, то белые с синим, то пестрые, где смешаны все возможные и невозможные оттенки разом. Но эта пестрота не вызывает отторжение, а лишь легкое обязательное чувство радости. За вельможами следует целая процессия детей, одетых в белые платьица, с венками на каштановых и черных волосах. Одна девочка отстала и принялась собирать цветы у обочины. “Поторопись!” – хотелось крикнуть ей.
– Девятый слой… – почти утвердительно произнес Платон, осматривая фрески.
И глядя на них, дочему-то пожалел, что сейчас он в рабочем комбинезоне, а не в белом костюме с алым цветком кактуса в петлице. А его спутница не в вечернем платье из черного струящегося натурального (или почти натурального) шелка…
Она взяла его под руку, и он понял, что Андромаха подумала о чем-то подобном. И он был уверен, что ее глаза вновь повлажнели. Милая Андро… Впервые за все время пребывания на Немертее Атлантида подумал о ней с нежностью, и, несомненно, в этом были виноваты фрески.
– А где то, что было в гробницах? – спросил профессор археологии задушевным голосом, будто на свидание приглашал.
– Я же сказала: на складе…
И тут пол у них под ногами качнулся. Дрогнули стены. Андро ахнула и вцепилась в плечо Атлантиды.
– Наверх! – закричал он, понимая, что они слишком задержались в гробнице, что надо немедленно, сейчас же…
Он не помнил, как они выскочили наружу. Кажется, Андро споткнулась, и он буквально волок ее по лестнице наверх. Вырвавшись из гробницы, Платон огляделся. Знакомый желто-серый пейзаж. Красноватая стена вдалеке. Где-то за стеной, над лесом, поднимался столб густого черного дыма.
– Кресс! Ноэль! – воскликнули они одновременно и кинулись к вездеходу.
Когда машина понеслась к воротам, Атлантида пожалел, что не велел F-55001 разобрать именно эту дорогу. Вездеход они оставили у стены.
– Быстрее к глайдеру! – крикнула Андро.
Они побежали к ангару. Но мчаться на раскопки Крессиды и Ноэля им не пришлось: на лужайку перед домом, отстреливая тормозные патроны в аварийном режиме, спускался бело-синий глайдер. Платон побежал к спустившемуся с неба летающему “блюдцу”. Пластиковый люк был уже поднят, и на дорожку выкатились автоматические носилки. К ним широкими красно-белыми ремнями был пристегнут Ноэль. Носилки покатились к щели услужливо раскрытых ворот бокового входа. Лицо Ноэля казалось неестественно белым, с какой-то ненастоящей, похожей на латекс карнавальной маски, кожей. Кресс бежала за носилками. Атлантида заметил, что комбинезон у нее на плече порван, и сзади болтается бело-красный лоскут. Не сразу сообразил, что это лоскут кожи.
– Что произошло?! – он схватил ее за руку.
Она обернулась. Выражение лица – сумасшедшее, с остановившимся взглядом. На лбу, на щеке – пятна грязи и крови.
– Ноэль… – только и выдохнула Кресс. Губы дрожали. – Он ранен…
Она попыталась высвободить руку.
– Так что случилось?!
– Взрыв… Пусти меня…
– Ты ведь археолог, а не хирург. Если рана серьезная, тебе не справиться.
– Пусти! – повторила она.
И скрипнула зубами. Такой отчетливый неприятный скрип. И он отпустил ее руку. Кресс побежала в дом. Но Атлантида не пошел следом. Он был уверен, что взрыв произошел не случайно. Ну а что дальше? Разве что предположить – Кресс пыталась укокошить Ноэля! Нет, это, пожалуй, слишком смелая версия. Он оглянулся. Андро разглядывала захлопнувшуюся дверь. В глазах ее, разумеется, стояли слезы. Платон направился к глайдеру. Пока Андромаха размышляет о грустном, он успеет взлететь.
Как бы не так! Только он забрался в кабину, как Андро оказалась рядом.
– Куда ты? – никакой сентиментальности в голосе, исключительно деловой тон.
– Хочу осмотреть место раскопок нашей милой парочки.
– Я с тобой – Она без приглашения уселась в кресло.
Может, выкинуть ее? Будто ненароком, толкнуть под локоток, а самому взлететь?
– А твоя помощь не нужна Крессиде? – Он избрал более мягкий путь сопротивления.
– Зачем? Я ничего не понимаю в медицине. Как всякий археолог, знаю, как нажать кнопку медицинского манипулятора или подать команду: “Обработать рану и наложить швы!” И все. Так что Кресс наверняка управится без нас.
Выкидывать Андро из глайдера Платон не стал. У него было правило: с представителями МГАО без крайней надобности не ссориться. Пока он еще мог терпеть Андромаху. Пока… Ему не терпелось проверить свою догадку. А когда у Атлантиды возникала догадка, он мог покинуть кого угодно и терпеть рядом тоже кого угодно. Исследовательский зуд противоречит всему на свете.
– Лучше мне лететь одному. – Он сделал последнюю попытку отбиться.
– Нет, я с тобой, – воскликнула Андро и, поглядев ему в глаза, прошептала беспомощно: – Боюсь, вдруг он там… я не могу… Кресс выйдет и скажет… нет, не могу. Без тебя… Я боюсь… смерти…
М-да… А кто ее не боится?
Платон скомандовал бортовому компу: “Подъем!” – и машину плавно потянуло наверх. Под прозрачным днищем мелькнули макушки немертей-ских лиственниц и оранжевая черепица крыши.
– Где копали Кресс и Ноэль? В каком направлении лететь? – спросил Атлантида.
– Раскоп семь. У бортового компа есть стандартная программа… – Раскоп семь, – повторил Платон. Бортовой комп запрограммирован так, что воспринимает в течение полета голос только одного человека – того, кто скомандовал “подъем”. Если вы хотите передать управление, то надо нажать специальную кнопку. Но он не собирался этого делать. Плавно загудели маршевые двигатели, и макушки деревьев слились в один зеленый ковер. Атлантида откинулся на спинку кресла. – Они сами организовали этот взрыв?
– Как ты можешь говорить такое! – возмутилась Андро.
Да, на ее логику в данном случае рассчитывать не приходится.
– Тебе нравится Ноэль? – Платон попытался зайти с другой стороны.
– Он милый человек, хотя немного слабохарактерный.
– Всем заправляет Кресс, не так ли?
– Крессида… Да, конечно… – В ее голосе мелькнула едва скрытая неприязнь. Как видно, Ноэль говорил правду в тот вечер, когда археолог прилетел на Немертею: женщины не особенно друг друга любили. – А может, супруги тоже поцеловались где-то не в том месте. Или даже занялись любовью? – продолжал рассуждать вслух Платон, прекрасно понимая, что необыкновенно злит Андро.
Она окинула его испепеляющим взглядом – даже слезы, стоявшие до этого в ее глазах, мгновенно высохли.
"Ого, кошечка умеет злиться!” – усмехнулся про себя Атлантида. Ревнует?.. Выходит, у них здесь любовный треугольник? А как же иначе? Красивый мужчина, две молодые женщины…
Зеленый ковер под днищем тем временем вновь распался на вполне различимый узор из редко стоящих деревьев. Глайдер пошел на посадку. Сразу открылась серо-коричневая площадка и посреди воронка, из которой все еще шел дым. Вернее, сизый, с желтыми завитками, слабый дымок. Глайдер опустился рядом с воронкой, и Платон спрыгнул, чуть ли не в яму. Первое, что он увидел, – осколок голубого немертейского мрамора, обугленный и черный. Атлантида принялся обходить воронку по кругу. И тут же споткнулся о гранитное ядро. Точно такое же, какое они видели в колодце “мастабы”.
«Ara!» – мысленно воскликнул профессор. Значит, здесь тоже был колодец, и археологи-любители пыталась его раскопать. И некто поступил с ними точно так же, как накануне – с Атлантидой. Надо было все-таки сказать, что Платон и Андро были в “мастабе”, а не гуляли по лесу. Может быть, Крессида с Ноэлем не стали бы так рисковать? В яму археолог спускаться не стал. Своя шкура ему дорога, чего нельзя сказать о Ноэле. Неужели этот тип не знал, на что шел? Или ради милой женушки готов на все? Дым уже почти рассеялся, и Атлантиде показалось, что на дне он может различить сохранившуюся часть колодца – голубые осколки виднелись не в центре воронки, а немного левее. Андро выбралась из глайдера и с потерянным видом бродила среди обломков.
– Как ты думаешь, они обнаружили вторую “мастабу”? – спросил Платон.
– Я не думаю, я знаю. Здесь ничего не было. Совершенно ничего. Какая-то площадка, мощенная красными и синими плитками.
Она отшвырнула носком ботинка кусок обгорелой плитки.
– Но там внизу был колодец. – Атлантида поднял еще один кусок голубого мрамора. – И также, по всей видимости, закиданный камнями. У местных ребят была такая забава: вырыть колодец, а потом завалить его камнями.
– Часть какого-то очень древнего обряда, – предположила Андро. – Так часто бывает. Когда религия слишком древняя, гуманоиды забывают ее смысл и помнят только сами ритуалы, выполняя их совершенно автоматически. Тем более ведь речь идет о цивилизации, не имеющей письменности.
– Ты думаешь, на Немертее не было письменности? – Профессор позволил себе усмехнуться. – Гуманоиды, создававшие росписи, которые мы видели в царских гробницах, не изобрели письменность?
Вопрос явно вызвал у нее раздражение – как будто Платон намеренно коснулся больного места.
– Полетели обратно, – попросила Андро. – В конце концов, стыдно, что мы вообще находимся здесь, а должны быть рядом… Да, должны быть рядом… Может быть, мы вернемся прежде, чем Кресс заметит наше отсутствие? – спросила она с какой-то совершенно детской надеждой.
3
Но Кресс заметила. Когда археологи вернулись, она с мрачным видом сидела в столовой, держа в руках пустой стакан. Волосы ее были спутаны, а золотые нити потускнели.
– Ну как, осмотрели воронку? – спросила зло.
– Я хотел выяснить причину, – заявил Атлантида твердо, давая понять, что не собирается ни за что извиняться. – Нельзя же постоянно ходить по минному полю.
– Как Ноэль? – дрожащим голосом спросила Андро.
– Более или менее. Ему придется пролежать в реанимационной камере несколько дней. А там посмотрим… – Ее слова вызывали недоумеие – стандартный медицинский блок не рассчитан на помощь при тяжелых ранениях. Или Ноэль не так тяжело ранен, или…
– Надо вызвать хирурга с Ройка, – сказал Платон.
– Хирург с Ройка! – передразнила Кресс. – И во сколько он нам обойдется?
Мне придется продать все, даже лицензию.
– По-моему, вы говорили, что у вас есть кредиты… – На то, чтобы хирург доехал от своего дома до космопорта на Ройке, может быть, и хватит. – Она говорила зло, но при этом старалась не смотреть на Атлантиду.
– А страховка?
Кресс отрицательно покачала головой. Какая глупость – археологи тащатся на заброшенную планету, не имея медицинской страховки. Впрочем, если они собирались скрываться от МГАО, то в этом случае страховка им в самом деле не была нужна.
– Тогда я заплачу, – предложил Атлантида и сам удивился собственной щедрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37