Дохлый номер.
— Сегодня мы представим вас Каре. Это одна из лучших ясновидящих, работающих в «Хрустальных контактах». Сейчас она подготовится и будет с вами. Пожалуйста, оставайтесь на линии, Виктория.
И я осталась, хотя и думала, что еще не поздно бросить трубку. Только ведь они знают номер моей кредитной карточки, и вообще они там умеют читать мысли — мало ли какие грядут неприятности, если я повешу трубку. И тут Кара (и почему я должна доверять свою жизнь кому-то по имени Кара?) появилась.
— Привет, Виктория. Я не гадалка на картах Таро, но ясновидящая. Мы не станем заглядывать в карты, я просто хочу, чтобы ты расслабилась и сосредоточилась, дыши глубоко, так, хорошо, а теперь мы почитаем твою судьбу. Пожалуйста, сконцентрируйся.
И я сконцентрировалась — насколько это возможно, если по лицу размазан грим пополам со слезами.
— Мне кажется, ты несколько расстроена. Ты ведь расстроена?
— Да…
(Охрипшим голосом.)
— Знаешь, Виктория, если заглянуть на пять лет вперед, то все выглядит несколько иначе. И, знаешь, для него это еще не окончательный вариант, так говорит мой дух-проводник.
— Для Дэна?
— Гм, интересно — мой дух-проводник говорит, что его зовут Дон. Ну что же, Дэн так Дэн. Он ведь здоровый парень, и ему нужно как-то отвлечься от работы, верно?
— Он играет в футбол.
— Там он и потерял зуб, да? Что?
— Нет.
И тут я вспомнила. Дэн сломал коренной зуб как-то в университете, когда неудачно уводил мяч. Еще много лет тому назад ему поставили коронку.
— Ладно, но я прошу тебя сосредоточиться на другом. У него впереди еще очень и очень много романов. То, что у него сейчас, — не окончательный выбор.
— Значит, они вместе!
— Та, с которой он сейчас, — не окончательный его выбор, — повторила она так, будто читала объявление на вокзале.
— А про нее вы видите что-нибудь? — вырвалось у меня.
— Это не просто подружка. Это страсть — но она быстро угаснет.
— А еще что-нибудь?
— На руке у нее роза... Виктория, я хочу, чтобы ты помнила: у судьбы немало припасено для нас, и жизнь — это то, что порой случается, когда мы строим совсем другие планы.
Вот дерьмо. Он не вернется.
— Увлечение компьютером, так? Это может оказаться важно.
— У меня есть компьютер!
— Не упускай этот шанс, Виктория. Ты хотела бы продолжать этот разговор, дорогая?
Я всегда могу взять деньги, что отложены на аренду квартиры и хранятся в чайнике.
— Ага.
— Может, тебе стоит записывать — многие так делают. Просто чтобы не забыть. У тебя такая красивая ручка с нарциссом на кончике, почему бы тебе ею не воспользоваться?
О господи! Ручка, которую я купила в прошлом году на День нарциссов. Я от души надеялась, что Кара не видит косметики, размазанной по всей моей физиономии.
— У меня есть ручка с нарциссом.
— Да, дорогая, я знаю, что есть. Тебя удивляет, что я вижу такие вещи, верно? Ну что же, теперь, когда мы все записываем, я могу сказать тебе, что в следующие полгода компьютер станет твоим другом. Я достаточно медленно говорю?
— Да…
— Но он не для работы. Я вижу, как при помощи компьютера ты встречаешь новых людей — и очень хороших людей.
Я выводила: компьютер — не работа — хорошие люди.
— Кое-кто мне как раз пишет по электронной почте.
— Да?
— Присылает письма через компьютер.
— О, это очень интересно.
— Разве?
— Да-а. Потому что проводник подсказывает мне: своего избранника ты встретишь именно благодаря электронным письмам.
— Моего избранника?
— Да, у всех нас есть избранник, и мы встречаем его, когда готовы к этой встрече.
— А Дэн не был моим избранником? — спросила я упавшим голосом.
— Он был одним из тех, кого я называю случайным попутчиком, — возвестила Кара, как будто снова делала объявление на вокзале. — Но я говорю о твоем истинном избраннике, Виктория. И ему еще только предстоит появиться.
Она умолкла и откашлялась — немного не спиритуалистично.
— Ты бы хотела продолжать разговор, милая?
— А сколько там накапало? — спросила я.
— Сейчас переключу.
Механический голос уведомил меня, что «стоимость этого звонка составила сорок долларов и тридцать центов». Тайничок в чайнике придется опустошать всерьез. Но теперь я, кажется, узнала все, что хотела. А если и нет — все равно так спокойно мне не было уже давно. Я даже управилась и с тональным кремом, и с подводкой для глаз, и в почти пустом поезде отправилась на работу.
— Я тут всем сказала, что ты кашляешь кровью, — сочувственно произнесла Кайли, когда я ввалилась в контору почти перед самым ланчем.
— Спасибо.
— Извини за вчерашний вечер. Я не думала, что ты так расстроишься.
— А я уж решила, что у тебя степень по психологии.
Прямо видно было, как это тикает, тикает у нее в мозгу — где-то над сережками — и наконец доходит.
— Извини... Мне очень жаль, Вики.
Степени по психологии у Кайли и в самом деле нет. В ее дипломе по информатике говорится что-то о людских ресурсах. Поэтому ее, наверное, и наняли писать про «Сухие завтраки».
— Кажется, ты нравишься Лайму, — сказала она, видимо, в порядке компенсации.
— С чего ты взяла?
«Своего избранника ты встретишь благодаря электронным письмам».
— Он был такой обиженный, когда я сказала ему, что ты ушла.
Так Лайм обиделся? Вот это интересно. Даже больше, чем интересно. И еще он послал мне письмо. И значит, когда эти глаза, эти темные-темные глаза были устремлены в пространство, он думал обо мне. Думал обо мне! А я встречу своего избранника благодаря компьютеру. А мысли Лайма заняты мной.
Забавно, как порой бывает достаточно одного толчка. Примерно так получилось и с Энтони Андерсоном. Он вечно болтался где-то поблизости, оказывался в компании приятелей чьих-то приятелей, и вот однажды вечером, слегка выпив, сказал мне, что я напоминаю ему Скарлетт О'Хара. После этого я впервые в жизни посмотрела «Унесенных ветром», посмотрела очень внимательно, то и дело заново прокручивая те сцены, где Вивьен Ли выглядит особенно сексуально, и надеялась, что именно этот эпизод или вот этот напомнил Энтони обо мне.
Когда я снова встретила его, то заметила вещи, на которые прежде не обращала внимания. Он умел рассмешить всех вокруг, его любили приятели-дайвингисты, и он забавно откидывал обеими руками волосы назад, когда хотел на чем-то сосредоточиться. И всего несколько вечеринок спустя мы с ним оказались на ковре прямо возле его кислородных баллонов.
С Леоном Мерсером получилось несколько иначе. Целую вечность он в упор меня не замечал — может, потому, что я в то время одевалась как было принято в пригороде, а он носил армейское обмундирование и крутые футболки. А потом как-то вечером я смеялась над его остротами и придвинулась поближе, чтобы он прикурил от моей сигареты, — и это оказалось толчком для него.
Но мне совсем не хотелось бы, чтобы примерно так же вышло и с Лаймом. Не хочу влюбиться только потому, что это удобно, а Кара считает его избранником. У меня вечно все получается не так. А я хочу, чтобы все удалось. Рисковать больше не собираюсь.
Потом я заметила, как он пробирается по залу, и поняла, что у меня едет крыша. Я все еще любила Дэна и всегда буду любить, пусть даже Кара права и все действительно кончено. Я так любила Дэна, что, появись сейчас сам дьявол и скажи, что одного из нас надо бросить в жерло вулкана, я вызвалась бы первой. Словом, я любила Дэна так, что помешать этому не могла даже вся моя ненависть к нему. Но Лайм... Что-то здесь было. Пока что-то совсем неуловимое, но я буду беречь это. Если хотите, это что-то вроде прогулок с Фисташкой. И это, конечно, лучше, чем боль. И лучше, чем Армия сорокалетних разведенцев.
А Лайм в своем замшевом пиджаке выглядел так сногсшибательно, что каждая женщина кивала ему, как маргаритка из-за своей перегородки, когда он проходил мимо. Он приближался к нам. Он улыбался. И прошел мимо, помахивая своей папкой и даже не взглянув мне в глаза.
— Привет, Виктория и Кайли. Пока, Виктория и Кайли.
Что?
Кайли подпрыгнула и высунула голову из-за своего экрана. Рот у нее был открыт, а на лице написано: «Вы это видели?!»
А он действительно ушел — вот так.
— Это потому, что ты его прокатила! — прошипела Кайли.
— Это было не свидание.
— Надо было остаться. Он же был великолепен! Весь «ВОС» был великолепен! Они так мило играли эти песенки...
— Не скажи ты мне о Дэне...
— Я должна была это сказать, — возмутилась она. — Ведь никто другой не сказал бы.
— Да уж, за пять минут до концерта.
— Ну и ладно, я умолкаю. И когда я снова задумалась о Дэне и Татуированной Адвокатихе, кое-что всплыло у меня в памяти. Одно словечко, которое Дэн говорил, просто чтобы меня подразнить, — вот что мне вспомнилось. Перчик. Появляется в телевизоре какая-нибудь шлюха, и он говорит: «А она ведь перчик, да, Виктория?» Я тут же делаю вид, будто сейчас кину в него подушку, хватаюсь за пульт или еще что-нибудь такое. Это была старая, только нам двоим понятная забава. А вот теперь мне плохо стало при одном воспоминании об этом слове. Дэн однажды назвал так во время ланча адвокатиху, назвал при мне и вообще при всех! Некоторые смеялись. Я — нет.
Надо было делать что-нибудь, чтобы не позвонить Каре снова, и все остальное время я разрывалась между здравым смыслом (она же сказала, что найдешь ты своего избранника, — так что еще тебе нужно?) и психозом Безумной Недели в стиле Хилари.
В конце концов я стащила мобильник и позвонила Хилари с автостоянки.
Она сидела в детской библиотеке.
— Я очень занята! — прокричала она, пытаясь переорать целую толпу детворы.
— Извини.
— Да нет, говори, что стряслось. Просто тут кого-то вырвало на игрушку, а она не виниловая, а бархатная. Ладно, что случилось?
— Я позвонила экстрасенсу, — сообщила я.
— Ой нет, Виктория, ты же и так все знаешь!
— Мне ничего не оставалось.
— А кто это был? — спросила Хилари.
— Кара.
— Не слышала о такой.
— Она сказала, что все правда. Дэн с другой женщиной. То есть совсем с ней. Не просто с ней. Ну, ты понимаешь.
— Да, понимаю. Нет, Джейсон и Дэвид, я разговариваю! Извини. Нет, это просто ужасно. Он что, не тех грибов наелся и тронулся? Может, тебе стоит ему позвонить?
— Нет! — вырвалось у меня. — И я знаю, кто она, эта другая!
— О-о... Кто?
— Татуированная Адвокатиха. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Она была на том барбекю, куда мы все отправились. У нее на руке вытатуирована роза. И она все время наклонялась в своих шортиках.
— Ой нет.
— Кара сказала, что Дэн ее бросит и следующие пять лет будет встречаться еще с уймой народу.
— А потом вы снова сойдетесь?
— Нет, — мрачно сказала я.
— А она уверена? Ой, да что я говорю, эти экстрасенсы всегда уверены.
— Но я кого-то встречу. Избранника. Найду его в Интернете.
— Джейсон, будь добр, вынеси корзину. Не надо мне показывать, что такое неприличное нарисовали в этой книжке, Дэвид, просто отнеси ее мистеру Мерфи — пусть он сотрет. Нет, мне это неинтересно, я такое уже видела, и это совершенно обыкновенная часть тела. Извини, Вик... — она вернулась в нормальное состояние. — А что она имела в виду — в Интернете? О-о, только не мистер Боксерские Трусы!
— Вполне может быть.
— Это же просто фантастика!
— Только он со мной не разговаривает.
— Эго! У всех музыкантов пунктики с эго.
— Он не музыкант, он только считает себя музыкантом. Недавно прошел мимо. По-моему, он меня ненавидит.
— А ты напиши ему письмо, — предложила Хилари.
— Не могу.
— Послушай, Виктория! — взорвалась Хилари. — Если не будешь звонить Дэну, не будешь писать Лайму, как же, по-твоему, у тебя хоть что-нибудь наладится? Слушай, мне пора, мы тут делаем танк. Просто окажи мне любезность, ладно? Позвони Дэну и убедись, действительно ли права эта Кара. И не звони больше экстрасенсам. Я на них разорилась.
Бредя к своему закутку, я спрашивала себя: может, Хилари и права. Не могу же я всю жизнь терзаться из-за сплетен двадцатидвухлетней соплячки с мохнатым зверьем на перегородке и из-за сомнительных сведений от ясновидящей Кары. Словом, довольно. Я взрослая. Мне тридцать, и с проблемами я справлюсь сама. И мне нужно знать, как обстоят дела.
И я позвонила Дэну на работу. Большая ошибка. Колоссальная ошибка.
— У меня люди.
— Просто скажи мне только одно, я должна знать правду.
— Да.
— Да? Ты с кем-то встречаешься?
— Да.
Вот и узнала.
— Адвокатша?
— Да, — бросил Дэн. — Я тебе потом позвоню.
— С татуировкой?
— Слушай, можно потом?
Значит, там кто-то по делу, и он меня будет проклинать до конца года.
Тело-перчик, секс-перчик, может, и нос тоже перчик, и ужимки. И оттого что я кое-что знаю (спасибо тебе, Кара), а адвокатиха — нет, мне нисколько не легче. Это та ярость, от которой буквально трясет. Адвокатов можно скрещивать или они спариваются только между собой? Они еще хуже, чем золотистые ретриверы.
Глава седьмая
У меня была пара выходных на то, чтобы прийти в себя после истории с экстрасенсом и татуированной юристкой; после этого нас созвали на особое мероприятие. Наконец-то прибыли наши пакетики с «Сухими завтраками», и участников наступления по всем фронтам пригласили в местный парк — раздавать этот корм.
Ненавижу развлечения на свежем воздухе. Однажды устроили перетягивание каната — чтобы мы могли собраться все вместе, понимаете? В результате все запутались в веревках. А на прошлое Рождество отправились лазать по горам, и Кайли чуть не угробила меня, отпустив не тот конец троса.
Лайма не было, да я и не рассчитывала его там увидеть. Он не ответил ни на одно мое послание после того кошмарного вечера в «Кроу», и вообще, если верить девчонке-бухгалтерше, он сейчас работал над каким-то каталогом в Перте. Да он, наверное, просто плюнул на нас — и в первую очередь на меня.
И вот мы прикатили в парк, захватив, как заведено, ящик пива и дешевое шампанское, и целые сумки чипсов со вкусом сыра — понятное дело, продукт все той же компании «Сухие завтраки».
Бобби, наша американская руководительница проекта, отозвала меня в сторонку для разговора с глазу на глаз.
— Эй, Вики!
Она кинула мне пакетик — выглядел он именно так, как я и ожидала: пластмассовая блевотина из магазина приколов. Пакетик я не поймала. И пока возилась в кустах, разыскивая сухой корм, Бобби меня и отловила.
— Мы все очень довольны твоей работой, Вики.
— Спасибо.
— Присядем на минутку, — предложила она.
Невыносимо. Деловая встреча под видом забав с хлопьями. Такого дерьма хватает в рекламном бизнесе. Это, видите ли, называется «налаживать контакты в непринужденной обстановке».
— Ты знаешь, что они собираются предложить нам поработать и с другой продукцией? — спросила Бобби.
Я кивнула. Работа у нас такая — кивать головой.
— Правда, на этот раз кое-что поинтересней — «Худей с улыбкой».
О-о, только не «Худей с улыбкой»! Ну что за дерьмо эта Бобби хочет свалить на меня?
— Им очень понравилось, что ты проделала с хлопьями, и теперь вот — «Худей с улыбкой». Ну как? И Деннис охотно поработает с живыми людьми.
— Деннис?
— Ты его знаешь. Вон там.
Я посмотрела, куда она указывала: под деревом на одеяле восседало нечто среднее между Паваротти и очкастым уродом из «Соседей».
— А под живыми людьми подразумеваются, конечно же, толстяки?
Бобби залилась смехом. Смехом, типичным для женщины, которая визжит от восторга при виде рекламы туалетной бумаги со щенятами. Собственно, она такой и была.
— У нас есть несколько замечательных «живых» людей, — сказала она. — Раньше они были тяжеловаты, а теперь ощутимо сбросили вес. И это благодаря «Худей с улыбкой».
— Что-то вроде «До и после»?
Бобби кивнула.
— Да, именно. И хорошо бы нам сделать небольшую историю про каждого человека. Пойдем, я тебе все покажу.
И мы отправились «на разговор», как выразилась Бобби, ко всемогущему Деннису — маркетинговому директору «Сухих завтраков», чипсов «Куд-кудах» и — куда от этого денешься — корма «Худей с улыбкой». Если Деннис так обозвал свои продукты, хотелось бы мне знать, как он окрестил собственных детей. Но не стоит спорить с фирмой, которая выдает за год десять триллионов единиц товара.
Деннис оказался обладателем объемистого брюшка, голубого костюма, безвкусного галстука, мобильника, сверкающей машины и изрядной доли апломба. Ему было явно не по себе на этой подстилке — то ли дело ресторан. И еще неуютнее он себя чувствовал, изображая непринужденную болтовню с четырьмя женщинами. Я глазам своим не верила: все они, как одна, лакомились из банок «Худей с улыбкой»!
— Вики, вот милые люди, о которых я тебе рассказывала, — возвестила Бобби. — Это Марджи, Робин, Надя и Дебби.
— Можешь называть меня Дебора или Дебби, я не против, — сказала Дебора-Дебби.
— Денниса ты, конечно же, знаешь, — добавила Бобби.
Обе мы прекрасно понимали, что мне не отличить его от бензозаправщика, но я знала, что нас наверняка уже знакомили, и потом, ему понравились мои слоганы для хлопьев. Так что я улыбнулась и протянула Деннису правую руку, и он, отложив мобильник, пожал ее — без тени улыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Сегодня мы представим вас Каре. Это одна из лучших ясновидящих, работающих в «Хрустальных контактах». Сейчас она подготовится и будет с вами. Пожалуйста, оставайтесь на линии, Виктория.
И я осталась, хотя и думала, что еще не поздно бросить трубку. Только ведь они знают номер моей кредитной карточки, и вообще они там умеют читать мысли — мало ли какие грядут неприятности, если я повешу трубку. И тут Кара (и почему я должна доверять свою жизнь кому-то по имени Кара?) появилась.
— Привет, Виктория. Я не гадалка на картах Таро, но ясновидящая. Мы не станем заглядывать в карты, я просто хочу, чтобы ты расслабилась и сосредоточилась, дыши глубоко, так, хорошо, а теперь мы почитаем твою судьбу. Пожалуйста, сконцентрируйся.
И я сконцентрировалась — насколько это возможно, если по лицу размазан грим пополам со слезами.
— Мне кажется, ты несколько расстроена. Ты ведь расстроена?
— Да…
(Охрипшим голосом.)
— Знаешь, Виктория, если заглянуть на пять лет вперед, то все выглядит несколько иначе. И, знаешь, для него это еще не окончательный вариант, так говорит мой дух-проводник.
— Для Дэна?
— Гм, интересно — мой дух-проводник говорит, что его зовут Дон. Ну что же, Дэн так Дэн. Он ведь здоровый парень, и ему нужно как-то отвлечься от работы, верно?
— Он играет в футбол.
— Там он и потерял зуб, да? Что?
— Нет.
И тут я вспомнила. Дэн сломал коренной зуб как-то в университете, когда неудачно уводил мяч. Еще много лет тому назад ему поставили коронку.
— Ладно, но я прошу тебя сосредоточиться на другом. У него впереди еще очень и очень много романов. То, что у него сейчас, — не окончательный выбор.
— Значит, они вместе!
— Та, с которой он сейчас, — не окончательный его выбор, — повторила она так, будто читала объявление на вокзале.
— А про нее вы видите что-нибудь? — вырвалось у меня.
— Это не просто подружка. Это страсть — но она быстро угаснет.
— А еще что-нибудь?
— На руке у нее роза... Виктория, я хочу, чтобы ты помнила: у судьбы немало припасено для нас, и жизнь — это то, что порой случается, когда мы строим совсем другие планы.
Вот дерьмо. Он не вернется.
— Увлечение компьютером, так? Это может оказаться важно.
— У меня есть компьютер!
— Не упускай этот шанс, Виктория. Ты хотела бы продолжать этот разговор, дорогая?
Я всегда могу взять деньги, что отложены на аренду квартиры и хранятся в чайнике.
— Ага.
— Может, тебе стоит записывать — многие так делают. Просто чтобы не забыть. У тебя такая красивая ручка с нарциссом на кончике, почему бы тебе ею не воспользоваться?
О господи! Ручка, которую я купила в прошлом году на День нарциссов. Я от души надеялась, что Кара не видит косметики, размазанной по всей моей физиономии.
— У меня есть ручка с нарциссом.
— Да, дорогая, я знаю, что есть. Тебя удивляет, что я вижу такие вещи, верно? Ну что же, теперь, когда мы все записываем, я могу сказать тебе, что в следующие полгода компьютер станет твоим другом. Я достаточно медленно говорю?
— Да…
— Но он не для работы. Я вижу, как при помощи компьютера ты встречаешь новых людей — и очень хороших людей.
Я выводила: компьютер — не работа — хорошие люди.
— Кое-кто мне как раз пишет по электронной почте.
— Да?
— Присылает письма через компьютер.
— О, это очень интересно.
— Разве?
— Да-а. Потому что проводник подсказывает мне: своего избранника ты встретишь именно благодаря электронным письмам.
— Моего избранника?
— Да, у всех нас есть избранник, и мы встречаем его, когда готовы к этой встрече.
— А Дэн не был моим избранником? — спросила я упавшим голосом.
— Он был одним из тех, кого я называю случайным попутчиком, — возвестила Кара, как будто снова делала объявление на вокзале. — Но я говорю о твоем истинном избраннике, Виктория. И ему еще только предстоит появиться.
Она умолкла и откашлялась — немного не спиритуалистично.
— Ты бы хотела продолжать разговор, милая?
— А сколько там накапало? — спросила я.
— Сейчас переключу.
Механический голос уведомил меня, что «стоимость этого звонка составила сорок долларов и тридцать центов». Тайничок в чайнике придется опустошать всерьез. Но теперь я, кажется, узнала все, что хотела. А если и нет — все равно так спокойно мне не было уже давно. Я даже управилась и с тональным кремом, и с подводкой для глаз, и в почти пустом поезде отправилась на работу.
— Я тут всем сказала, что ты кашляешь кровью, — сочувственно произнесла Кайли, когда я ввалилась в контору почти перед самым ланчем.
— Спасибо.
— Извини за вчерашний вечер. Я не думала, что ты так расстроишься.
— А я уж решила, что у тебя степень по психологии.
Прямо видно было, как это тикает, тикает у нее в мозгу — где-то над сережками — и наконец доходит.
— Извини... Мне очень жаль, Вики.
Степени по психологии у Кайли и в самом деле нет. В ее дипломе по информатике говорится что-то о людских ресурсах. Поэтому ее, наверное, и наняли писать про «Сухие завтраки».
— Кажется, ты нравишься Лайму, — сказала она, видимо, в порядке компенсации.
— С чего ты взяла?
«Своего избранника ты встретишь благодаря электронным письмам».
— Он был такой обиженный, когда я сказала ему, что ты ушла.
Так Лайм обиделся? Вот это интересно. Даже больше, чем интересно. И еще он послал мне письмо. И значит, когда эти глаза, эти темные-темные глаза были устремлены в пространство, он думал обо мне. Думал обо мне! А я встречу своего избранника благодаря компьютеру. А мысли Лайма заняты мной.
Забавно, как порой бывает достаточно одного толчка. Примерно так получилось и с Энтони Андерсоном. Он вечно болтался где-то поблизости, оказывался в компании приятелей чьих-то приятелей, и вот однажды вечером, слегка выпив, сказал мне, что я напоминаю ему Скарлетт О'Хара. После этого я впервые в жизни посмотрела «Унесенных ветром», посмотрела очень внимательно, то и дело заново прокручивая те сцены, где Вивьен Ли выглядит особенно сексуально, и надеялась, что именно этот эпизод или вот этот напомнил Энтони обо мне.
Когда я снова встретила его, то заметила вещи, на которые прежде не обращала внимания. Он умел рассмешить всех вокруг, его любили приятели-дайвингисты, и он забавно откидывал обеими руками волосы назад, когда хотел на чем-то сосредоточиться. И всего несколько вечеринок спустя мы с ним оказались на ковре прямо возле его кислородных баллонов.
С Леоном Мерсером получилось несколько иначе. Целую вечность он в упор меня не замечал — может, потому, что я в то время одевалась как было принято в пригороде, а он носил армейское обмундирование и крутые футболки. А потом как-то вечером я смеялась над его остротами и придвинулась поближе, чтобы он прикурил от моей сигареты, — и это оказалось толчком для него.
Но мне совсем не хотелось бы, чтобы примерно так же вышло и с Лаймом. Не хочу влюбиться только потому, что это удобно, а Кара считает его избранником. У меня вечно все получается не так. А я хочу, чтобы все удалось. Рисковать больше не собираюсь.
Потом я заметила, как он пробирается по залу, и поняла, что у меня едет крыша. Я все еще любила Дэна и всегда буду любить, пусть даже Кара права и все действительно кончено. Я так любила Дэна, что, появись сейчас сам дьявол и скажи, что одного из нас надо бросить в жерло вулкана, я вызвалась бы первой. Словом, я любила Дэна так, что помешать этому не могла даже вся моя ненависть к нему. Но Лайм... Что-то здесь было. Пока что-то совсем неуловимое, но я буду беречь это. Если хотите, это что-то вроде прогулок с Фисташкой. И это, конечно, лучше, чем боль. И лучше, чем Армия сорокалетних разведенцев.
А Лайм в своем замшевом пиджаке выглядел так сногсшибательно, что каждая женщина кивала ему, как маргаритка из-за своей перегородки, когда он проходил мимо. Он приближался к нам. Он улыбался. И прошел мимо, помахивая своей папкой и даже не взглянув мне в глаза.
— Привет, Виктория и Кайли. Пока, Виктория и Кайли.
Что?
Кайли подпрыгнула и высунула голову из-за своего экрана. Рот у нее был открыт, а на лице написано: «Вы это видели?!»
А он действительно ушел — вот так.
— Это потому, что ты его прокатила! — прошипела Кайли.
— Это было не свидание.
— Надо было остаться. Он же был великолепен! Весь «ВОС» был великолепен! Они так мило играли эти песенки...
— Не скажи ты мне о Дэне...
— Я должна была это сказать, — возмутилась она. — Ведь никто другой не сказал бы.
— Да уж, за пять минут до концерта.
— Ну и ладно, я умолкаю. И когда я снова задумалась о Дэне и Татуированной Адвокатихе, кое-что всплыло у меня в памяти. Одно словечко, которое Дэн говорил, просто чтобы меня подразнить, — вот что мне вспомнилось. Перчик. Появляется в телевизоре какая-нибудь шлюха, и он говорит: «А она ведь перчик, да, Виктория?» Я тут же делаю вид, будто сейчас кину в него подушку, хватаюсь за пульт или еще что-нибудь такое. Это была старая, только нам двоим понятная забава. А вот теперь мне плохо стало при одном воспоминании об этом слове. Дэн однажды назвал так во время ланча адвокатиху, назвал при мне и вообще при всех! Некоторые смеялись. Я — нет.
Надо было делать что-нибудь, чтобы не позвонить Каре снова, и все остальное время я разрывалась между здравым смыслом (она же сказала, что найдешь ты своего избранника, — так что еще тебе нужно?) и психозом Безумной Недели в стиле Хилари.
В конце концов я стащила мобильник и позвонила Хилари с автостоянки.
Она сидела в детской библиотеке.
— Я очень занята! — прокричала она, пытаясь переорать целую толпу детворы.
— Извини.
— Да нет, говори, что стряслось. Просто тут кого-то вырвало на игрушку, а она не виниловая, а бархатная. Ладно, что случилось?
— Я позвонила экстрасенсу, — сообщила я.
— Ой нет, Виктория, ты же и так все знаешь!
— Мне ничего не оставалось.
— А кто это был? — спросила Хилари.
— Кара.
— Не слышала о такой.
— Она сказала, что все правда. Дэн с другой женщиной. То есть совсем с ней. Не просто с ней. Ну, ты понимаешь.
— Да, понимаю. Нет, Джейсон и Дэвид, я разговариваю! Извини. Нет, это просто ужасно. Он что, не тех грибов наелся и тронулся? Может, тебе стоит ему позвонить?
— Нет! — вырвалось у меня. — И я знаю, кто она, эта другая!
— О-о... Кто?
— Татуированная Адвокатиха. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Она была на том барбекю, куда мы все отправились. У нее на руке вытатуирована роза. И она все время наклонялась в своих шортиках.
— Ой нет.
— Кара сказала, что Дэн ее бросит и следующие пять лет будет встречаться еще с уймой народу.
— А потом вы снова сойдетесь?
— Нет, — мрачно сказала я.
— А она уверена? Ой, да что я говорю, эти экстрасенсы всегда уверены.
— Но я кого-то встречу. Избранника. Найду его в Интернете.
— Джейсон, будь добр, вынеси корзину. Не надо мне показывать, что такое неприличное нарисовали в этой книжке, Дэвид, просто отнеси ее мистеру Мерфи — пусть он сотрет. Нет, мне это неинтересно, я такое уже видела, и это совершенно обыкновенная часть тела. Извини, Вик... — она вернулась в нормальное состояние. — А что она имела в виду — в Интернете? О-о, только не мистер Боксерские Трусы!
— Вполне может быть.
— Это же просто фантастика!
— Только он со мной не разговаривает.
— Эго! У всех музыкантов пунктики с эго.
— Он не музыкант, он только считает себя музыкантом. Недавно прошел мимо. По-моему, он меня ненавидит.
— А ты напиши ему письмо, — предложила Хилари.
— Не могу.
— Послушай, Виктория! — взорвалась Хилари. — Если не будешь звонить Дэну, не будешь писать Лайму, как же, по-твоему, у тебя хоть что-нибудь наладится? Слушай, мне пора, мы тут делаем танк. Просто окажи мне любезность, ладно? Позвони Дэну и убедись, действительно ли права эта Кара. И не звони больше экстрасенсам. Я на них разорилась.
Бредя к своему закутку, я спрашивала себя: может, Хилари и права. Не могу же я всю жизнь терзаться из-за сплетен двадцатидвухлетней соплячки с мохнатым зверьем на перегородке и из-за сомнительных сведений от ясновидящей Кары. Словом, довольно. Я взрослая. Мне тридцать, и с проблемами я справлюсь сама. И мне нужно знать, как обстоят дела.
И я позвонила Дэну на работу. Большая ошибка. Колоссальная ошибка.
— У меня люди.
— Просто скажи мне только одно, я должна знать правду.
— Да.
— Да? Ты с кем-то встречаешься?
— Да.
Вот и узнала.
— Адвокатша?
— Да, — бросил Дэн. — Я тебе потом позвоню.
— С татуировкой?
— Слушай, можно потом?
Значит, там кто-то по делу, и он меня будет проклинать до конца года.
Тело-перчик, секс-перчик, может, и нос тоже перчик, и ужимки. И оттого что я кое-что знаю (спасибо тебе, Кара), а адвокатиха — нет, мне нисколько не легче. Это та ярость, от которой буквально трясет. Адвокатов можно скрещивать или они спариваются только между собой? Они еще хуже, чем золотистые ретриверы.
Глава седьмая
У меня была пара выходных на то, чтобы прийти в себя после истории с экстрасенсом и татуированной юристкой; после этого нас созвали на особое мероприятие. Наконец-то прибыли наши пакетики с «Сухими завтраками», и участников наступления по всем фронтам пригласили в местный парк — раздавать этот корм.
Ненавижу развлечения на свежем воздухе. Однажды устроили перетягивание каната — чтобы мы могли собраться все вместе, понимаете? В результате все запутались в веревках. А на прошлое Рождество отправились лазать по горам, и Кайли чуть не угробила меня, отпустив не тот конец троса.
Лайма не было, да я и не рассчитывала его там увидеть. Он не ответил ни на одно мое послание после того кошмарного вечера в «Кроу», и вообще, если верить девчонке-бухгалтерше, он сейчас работал над каким-то каталогом в Перте. Да он, наверное, просто плюнул на нас — и в первую очередь на меня.
И вот мы прикатили в парк, захватив, как заведено, ящик пива и дешевое шампанское, и целые сумки чипсов со вкусом сыра — понятное дело, продукт все той же компании «Сухие завтраки».
Бобби, наша американская руководительница проекта, отозвала меня в сторонку для разговора с глазу на глаз.
— Эй, Вики!
Она кинула мне пакетик — выглядел он именно так, как я и ожидала: пластмассовая блевотина из магазина приколов. Пакетик я не поймала. И пока возилась в кустах, разыскивая сухой корм, Бобби меня и отловила.
— Мы все очень довольны твоей работой, Вики.
— Спасибо.
— Присядем на минутку, — предложила она.
Невыносимо. Деловая встреча под видом забав с хлопьями. Такого дерьма хватает в рекламном бизнесе. Это, видите ли, называется «налаживать контакты в непринужденной обстановке».
— Ты знаешь, что они собираются предложить нам поработать и с другой продукцией? — спросила Бобби.
Я кивнула. Работа у нас такая — кивать головой.
— Правда, на этот раз кое-что поинтересней — «Худей с улыбкой».
О-о, только не «Худей с улыбкой»! Ну что за дерьмо эта Бобби хочет свалить на меня?
— Им очень понравилось, что ты проделала с хлопьями, и теперь вот — «Худей с улыбкой». Ну как? И Деннис охотно поработает с живыми людьми.
— Деннис?
— Ты его знаешь. Вон там.
Я посмотрела, куда она указывала: под деревом на одеяле восседало нечто среднее между Паваротти и очкастым уродом из «Соседей».
— А под живыми людьми подразумеваются, конечно же, толстяки?
Бобби залилась смехом. Смехом, типичным для женщины, которая визжит от восторга при виде рекламы туалетной бумаги со щенятами. Собственно, она такой и была.
— У нас есть несколько замечательных «живых» людей, — сказала она. — Раньше они были тяжеловаты, а теперь ощутимо сбросили вес. И это благодаря «Худей с улыбкой».
— Что-то вроде «До и после»?
Бобби кивнула.
— Да, именно. И хорошо бы нам сделать небольшую историю про каждого человека. Пойдем, я тебе все покажу.
И мы отправились «на разговор», как выразилась Бобби, ко всемогущему Деннису — маркетинговому директору «Сухих завтраков», чипсов «Куд-кудах» и — куда от этого денешься — корма «Худей с улыбкой». Если Деннис так обозвал свои продукты, хотелось бы мне знать, как он окрестил собственных детей. Но не стоит спорить с фирмой, которая выдает за год десять триллионов единиц товара.
Деннис оказался обладателем объемистого брюшка, голубого костюма, безвкусного галстука, мобильника, сверкающей машины и изрядной доли апломба. Ему было явно не по себе на этой подстилке — то ли дело ресторан. И еще неуютнее он себя чувствовал, изображая непринужденную болтовню с четырьмя женщинами. Я глазам своим не верила: все они, как одна, лакомились из банок «Худей с улыбкой»!
— Вики, вот милые люди, о которых я тебе рассказывала, — возвестила Бобби. — Это Марджи, Робин, Надя и Дебби.
— Можешь называть меня Дебора или Дебби, я не против, — сказала Дебора-Дебби.
— Денниса ты, конечно же, знаешь, — добавила Бобби.
Обе мы прекрасно понимали, что мне не отличить его от бензозаправщика, но я знала, что нас наверняка уже знакомили, и потом, ему понравились мои слоганы для хлопьев. Так что я улыбнулась и протянула Деннису правую руку, и он, отложив мобильник, пожал ее — без тени улыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31