А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но он-то был уже далеко не молод, и он не мог позволить себе увлечься юношескими мечтами.
Он едва произнес пару слов за все те недели, что Изабелла провела в его доме. Он прекрасно знал, что она не помнит их первой встречи, которая совершенно ничего для нее не значила, а потому даже не стал упоминать об этом. По праву он мог взять ее к себе в постель, но, как ни странно, не желал этого, панически боясь, что и с этой его женщиной случится что-нибудь необратимое. Он честно скорбел по своей бледненькой первой жене. Он искренне оплакивал нелепую смерть второй жены и своего так и не родившегося ребенка. Но он был уверен, что не перенесет потерю женщины своей мечты.
— Милорд… — прорвался сквозь его витающие где-то мысли неуверенный голос Гилберта.
Он посмотрел на юношу. Тот вполне созрел для того, чтобы вызывать интерес женщин, хотя и был слишком молод для откровенного флирта. Гилберт был неплохим бойцом, хотя больше полагался на ум, нежели на мускулы, что было весьма опасно, так как грозило возможностью обмана и всевозможными осложнениями.
— Я знаю, парень, — сказал он устало. — Мы должны спуститься и приветствовать наших гостей, а также посланца короля. Сэр Ричард хороший человек и старый друг, хотя я сомневаюсь, что мне понравится его послание.
— Но ведь король послал вам меня, милорд, — сказал Гилберт с тревогой. — Разве вы не довольны мной?
Хью успокаивающим жестом сжал плечо юноши.
— Ты хороший парень. И что бы ни привез с собой сэр Ричард, надеюсь, что это нас всех порадует не меньше.
Конечно, он ошибался.
Леди Изабелла уже ждала процессию во дворе, и, несмотря на ее внешнее спокойствие, лорд Фортэм чувствовал, какие муки терзают ее душу. Как же ему хотелось подойти к ней, обнять ее за тонкую гибкую талию, привлечь к себе в безмолвной поддержке. Но он не сделал ни одного движения, просто кивнул ей в молчаливом приветствии.
Казалось, она едва замечает его присутствие, что его вполне устраивало. Он просто стоял рядом с ней в ожидании встречи с вновь прибывшими.
Сэр Ричард между тем слез с лошади и подошел к хозяину замка.
— Рад видеть тебя снова, сэр Ричард. Сколько лет сколько зим! — воскликнул лорд Фортэм.
Они давно и хорошо знали друг друга; насмешливый огонек сверкнул в глазах сэра Ричарда, когда он пожимал руку графа.
— Не думаю, что тебе придется долго радоваться, мой друг, когда ты увидишь, что я тебе привез, — прошептал он тихо. Затем поклонился Изабелле. — Миледи, — почтительно произнес он, целуя ей руку на французский манер.
Но Изабелла едва ли была способна оценить галантность гостя.
— Вы привезли мою дочь? — спросила она взволнованно. — С ней все в порядке?
— Она там, — ответил сэр Ричард, но Изабелла уже и сама двинулась к паланкину.
Ее изящное тело было напряжено, как струна. Сжав руки непроизвольным жестом, Изабелла молча наблюдала, как из паланкина выбирается молодая женщина.
Джулиана оказалась выше матери, ее длинные волосы были заплетены в две тугие косы, простая одежда свободно облегала угловатое тело. Она была далеко не так красива, как Изабелла, отметил Хью рассеянно, однако все же довольно хорошенькая.
Джулиана молча смотрела на мать, не делая попытки подойти и поздороваться, а Изабелла была настолько потрясена встречей, что застыла как изваяние и просто смотрела на своего единственного ребенка, которого она родила и потеряла.
Хью был просто мужчиной, который к тому же не отличался терпением. Поэтому он подошел к неподвижной Изабелле, взял ее за безжизненную ледяную руку и улыбнулся Джулиане.
— Добро пожаловать в замок Фортэм, дочка. Видимо, ему удалось поразить ее. Она отвела взгляд от бледного лица матери и пристально посмотрела на графа.
— Дочка? — повторила она изумленно.
— Ну да, ведь твоя мать скоро будет моей женой, значит, ты станешь моей дочерью, — пророкотал в ответ Хью, чувствуя себя нелепо огромным и шумным рядом с изящным нежным созданием, которое он по глупости выбрал себе в жены.
Но зато Изабелла бросила в его сторону взгляд, полный благодарности.
— Здравствуй, Джулиана, — тихо сказала она. — Я скучала по тебе.
Мгновенное, едва уловимое выражение боли мелькнуло на лице Джулианы и тут же исчезло. А затем она присела перед матерью — вся образец вежливости и дочернего долга. Но при этом не произнесла ни слова.
«Прекрасно», — подумал Хью, пытаясь скрыть невольную гримасу. Итак, ему придется иметь дело с двумя излишне эмоциональными женщинами в своем доме. Что ж, бывало и похуже.
— Горе тебе, неблагодарное дитя! — прозвучал нараспев чей-то новый голос.
Настроение Хью и вовсе упало, когда он увидел приближающегося к ним священника. Настоятель аббатства Святой Евгелины прибыл наблюдать за его бракосочетанием и позаботиться о духовном благополучии его многочисленных домочадцев, — еще одно досадное распоряжение короля. Один только взгляд, брошенный на бледное лицо, пылающие фанатичным огнем глаза и тонкие губы, сложенные в недовольную гримасу, вызвал у Хью мысль об Инквизиции.
— Тысяча извинений за то, что не сразу заметил вас и не поприветствовал должным образом, отец Паулус, — поспешно произнес Хью. — Добро пожаловать в замок Фортэм.
— Ваше семейство крайне нуждается в духовном руководстве, — все так же нараспев произнес аббат замогильным тоном. — Я могу лишь молиться, надеясь, что еще не слишком поздно!
«Да, дела все хуже и хуже», — мрачно подумал Хью.
Изабелла и ее дочь все еще настороженно смотрели друг на друга, священник угрожал покончить со спокойным, мирным течением жизни в замке, а сэр Ричард наблюдал за всем этим со злорадным любопытством. Только Гилберт сохранял подходящее к случаю торжественное выражение лица.
Хью глубоко вздохнул.
— Прошу всех в мой замок. Пора готовиться к пиру, — делано бодрым тоном произнес он. — Будем праздновать свадьбу, а также воссоединение семьи.
Невозможно было не заметить презрительной гримасы, которая промелькнула на лице Джулианы. Выражение лица священника стало еще более угрожающим, если такое вообще было возможно, а Изабелла стала выглядеть еще более несчастной, такой Хью вообще никогда ее не видел. Между тем сэр Ричард как-то бочком подвинулся к нему и с еще более злорадным выражением лица тихо пробормотал:
— Еще один сюрприз, Хью. Свадебный подарок короля.
Хью с подозрением уставился на него.
— Что-то мне подсказывает, что этот подарок меня не слишком обрадует, — так же тихо сказал он.
— Но зато развлечет твою жену и вновь обретенную дочь, — со зловещей усмешкой возразил сэр Ричард.
Хью оглянулся на замерших друг против друга женщин.
— Что-то не похоже, что их хоть что-то может развлечь, — пробормотал он себе под нос.
И в следующее мгновение он услышал его — назойливое звяканье бубенчиков, легкий тренькающий звук, наполнивший послеполуденный воздух. Затем он увидел высунувшуюся из-за занавесок паланкина ногу, яркие разноцветные чулки, не подходящие под пару туфли… и почувствовал приступ панического ужаса.
— Только не говори мне… — взмолился он.
— Ты и сам все понял, — радостным тоном заявил сэр Ричард. — Ты становишься счастливым обладателем любимого королевского шута аж до самого Рождества, когда его величество лично заедет сюда за ним, а заодно — чтобы благословить твой брак.
— Боже милостивый! — в безнадежном отчаянии прошептал Хью.
Сверлящие, словно буравчики, глаза священника впились в него, как будто он действительно мог прочитать его мысли. Сэр Хью сразу почувствовал себя неуютно.
— Бог милостив, — произнес он уже гораздо громче. — Мы рады приветствовать гостей в нашем скромном жилище.
— Аминь, — благочестивым тоном произнес Гилберт.
— Аминь, — откликнулся сэр Ричард, но по голосу можно было сказать, что все это очень его забавляло.
— Аминь, — вторил им шут, с неподражаемой легкой грацией сходя на землю.
У Хью в то же мгновение кровь застыла в жилах. Этот человек был слишком высок и хорошо сложен для шута, с взлохмаченными золотистыми волосами и подвижным умным лицом. Одежда его казалась совершенно невероятной: какие-то яркие, не подходящие друг к другу вещи были к тому же еще и порваны. А серебряные бубенчики на его рукаве могли свести кого угодно с ума.
Шут мгновенно вычислил сэра Хью.
— Ваша светлость! — воскликнул он патетическим тоном. — Господин и повелитель западных земель, хозяин великолепного…
— Граф Фортэм, — мрачно поправил его Хью.
— Я ваш смиренный слуга, — сказал шут и прямо перед изумленными взглядами собравшейся челяди вдруг свернулся в клубок и сделал несколько кувырков через голову, остановившись прямо у ног сэра Хью.
Леди Джулиана издала слабый возглас протеста, который Николас прекрасно услышал и понял. Священник также выглядел несколько обеспокоенным, однако шут просто взглянул в глаза сэра Хью как равный и чуть заметно усмехнулся.
— Мастер Николас Стрэнджфеллоу к вашим услугам, милорд. Прибыл сюда, чтобы развлекать и очаровывать, освещать ваши хмурые дни и притенять слишком солнечные.
— Терпеть не могу клоунов и шутов, — пробормотал Хью.
Усмешка Николаса стала чуть шире.
— Это вызов! Я никогда не уклоняюсь от вызова.
Ваша улыбка и благосклонность дамы,
Вот все, что мне надо, вот все, что я жду.
Вы громко засмеетесь, а она растает Вот лучшая награда бедному шуту.
Ни громкое неодобрительное шипение аббата, ни веселое фырканье сэра Ричарда не прошло незамеченным. Мрачно покосившись на них, сэр Хью пробурчал:
— И стихоплетов я тоже не люблю. Особенно тех, кто придумывает непристойные стишки.
— Я бы тоже с большим удовольствием имел дело с вашими женщинами, — заявил Николас.
— У нас почти нет женщин. В основном мужчины, воины.
— Вот как! Но, проигрывая в количестве, вы выигрываете в качестве! Честно говоря, я бы не смог выбрать между матерью и дочкой.
— А тебе и не надо никого выбирать, шут! — встрял в разговор сэр Ричард и добавил, обращаясь к Хью: — Вы можете запереть его где-нибудь, если хотите, Хью. Конечно, его послал король, но вам вовсе нет никакой необходимости терпеть его присутствие.
— Не думаю, что Генрих будет рад узнать, что я запер его любимую игрушку, — проворчал Хью, пристально глядя на шута.
Тот был похож и в то же время не похож на людей своей профессии. Он был высок и гибок, с широкими плечами и подвижным выразительным лицом, которое многие женщины, возможно, сочли бы красивым. Фортэм мог бы спросить на этот счет мнение своей жены, если бы осмелился заговорить с ней. В странных золотистых глазах шута светился ум, хотя они и были довольно хитрыми и чуточку сумасшедшими. Одно было совершенно ясно — шут короля Генриха не был обычным придворным шутом, и Хью не знал, радоваться этому обстоятельству или тревожиться.
— Мы собираемся праздновать свадьбу, — сказал он громко. — Необходимо заняться хозяйственными делами. Устраивайте своих гостей, миледи, а вечером нас ждет супружеская постель.
Он вовсе не хотел быть грубым. Он и сам не знал, как это сорвалось с его языка. Изабелла покраснела, отвернулась, и он заметил, как дрожит ее рука, которую она положила на плечо своей дочери. Так, значит, мысль о том, что придется разделить с ним супружескую постель, пугает ее? Он и в самом деле огромный, неуклюжий дурак, черт его возьми совсем.
— Я выслушаю вашу исповедь, сын мой, — возвестил священник. — И всех ваших домочадцев также. Не будет никакой свадьбы до тех пор, пока вы не покаетесь в грехах больших и малых и не очиститесь от скверны!
— Позвольте мне, единственному безгрешному среди вас, бросить первый камень, — произнес Николас своим мелодичным голосом. — Хотя, с другой стороны, я постараюсь избежать исповеди, ведь у меня нет грехов — я всего лишь бедный безвинный дурак.
Аббат громко фыркнул. Сэр Ричард покачал недоверчиво головой. А леди Джулиана Монкриф, давно потерянная дочь его жены, посмотрела на шута долгим пристальным взглядом и весело, от души рассмеялась.
5
Комната, отведенная ему, оказалась неожиданно роскошной для шута. Николас осмотрелся, когда за ним закрылась дверь и загремел засов. Она находилась довольно далеко от хозяйских покоев, ближе к основанию одной из пяти башен замка. Насколько он мог судить, под ним располагались только складские помещения, а над ним — вообще ничего. По всему было видно, что леди Изабелла содержала свой новый дом в идеальном порядке — во всяком случае, не приходилось беспокоиться о необходимых удобствах.
На самом деле его никогда не волновал вопрос о том, как добыть себе роскошную комнату и постель, — у него имелись свои собственные способы для этого. Как правило, он делал свое присутствие для других настолько раздражающим, что люди старались всеми силами избавиться от него, предоставляя ему все, чего он хочет, лишь бы оставил их в покое. Но на этот раз ему вовсе не пришлось напрягаться.
Что было весьма удачно, учитывая боль, которая мучила его. И теперь он направился прямо к постели и упал лицом вниз на промявшийся под ним тюфяк. Ему хотелось закричать или хотя бы громко застонать. Тройное сальто на глазах у изумленной публики довершило работу, начатую твердой рукой аббата. Николас понимал, что раны вновь начнут кровоточить, и, если он не сможет сейчас снять рубаху, она обязательно присохнет к ранам и ее придется отдирать с мясом, потом все будет долго и мучительно заживать. Но ему было сейчас все равно. Рано или поздно Бого найдет способ проникнуть в покои своего господина, чтобы обеспечить его целебной мазью, чистой одеждой и едой. А сейчас надо просто ждать.
Николас умел не замечать боли — этому искусству он научился еще в юности. Он рассматривал это всего лишь как еще один из своих многочисленных талантов. Сейчас он просто закрыл глаза, с удовольствием вдыхая свежий запах чистых льняных простынь.
К завтрашнему дню он должен быть в форме, и он не доставит удовольствия отцу Паулусу, обнаружив перед ним свою боль. Его бесцеремонно выкинули из жизни замка, а значит, его присутствие не потребуется вплоть до самой свадьбы, которая должна состояться завтра. У него более чем достаточно времени, чтобы набраться сил и залечить раны. Он никому не позволит увидеть свою слабость. Только не в этой щекотливой ситуации.
Николас устало закрыл глаза. Поездка в этом чертовом паланкине казалась бесконечной, и даже присутствие леди Джулианы не развлекало его. Все, на что он был способен, — это не замечать боли. У него не осталось даже сил, чтобы немного подразнить очаровательно стыдливую вдовушку.
Начинало темнеть, он был голоден, но спина слишком сильно болела, чтобы двигаться. Где, черт возьми, носит этого Бого, когда он так нужен!
Николас потерял счет времени. Возможно, прошло несколько часов, а может быть, и меньше. Наконец он услышал, что кто-то подошел к двери. Он знал, что его заперли. Возможно, он даже мог бы поблагодарить сэра Ричарда и добрейшего отца Паулуса за высокую честь, которой они его удостоили. Для человека с воображением возможностей для мести открывалось бесконечное множество, а Николас никогда не жаловался на недостаток воображения. Он, не двигаясь, слушал, как кто-то возится возле двери, лелея в своем мозгу всевозможные способы пыток своих врагов.
— Мастер Николас? — Это был Бого, голос его звучал растерянно. — Они заперли вас там!
— Я знаю, — с покорным вздохом ответил Николас. — Найди леди Изабеллу и постарайся, чтобы она дала тебе ключ.
— Вам больно?
Ответ Николаса был весьма кратким и выразительным. Бессердечный смех Бого отнюдь не улучшил ему настроение.
— Я вернусь сразу, как только смогу, — сказал слуга и поспешно удалился.
Николасу ничего другого не оставалось, кроме как ждать, проклиная аббата и его тяжелую руку. Он полностью доверял Бого. Его слуга мог ловко и быстро обделывать самые разные дела. Он понимал, что никто не должен догадаться, что Николас ранен, хотя соблюдение осторожности усложняло задачу. Ничего. Николас готов все выдержать. У него богатый опыт и ангельское терпение.
Комната почти полностью погрузилась во тьму, когда он наконец услышал звяканье ключа в замочной скважине. Он не собирался даже повернуть голову в сторону входящего — боль в спине к этому моменту уже была почти невыносимой. Незачем притворяться перед Бого, который знал все или, по крайней мере, большую часть его секретов.
— Пора бы уже давно тебе прийти, — проворчал Николас в подушку, когда в комнате появилось озерцо света от свечи. — Не мог, что ли, побыстрее придумать какую-нибудь удобоваримую ложь? Я уже чуть не блюю от боли. Надеюсь, ты раздобыл мне хотя бы эля?
— Я никогда не лгу.
В других обстоятельствах нежный женский голос не должен был бы вызвать подобного шока, но Николас был слишком измучен, чтобы понять, что походка вошедшего гораздо легче, чем у Бого, или различить легкий приятный запах корицы в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32