Мими зябко поежилась, остановившись у доски объявлений. Она не нашла там ничего, что касалось бы ее лично, и зашагала дальше по узкому коридору с белыми кафельными стенами.
После репетиции Джесси торопливо расставила на сцене складной карточный столик и приставила к нему два стула. Хотя ей едва исполнился двадцать один год, Джесси была спокойной, уравновешенной женщиной. Ее лицо с упрямым подбородком пряталось за огромными очками в черепаховой оправе, а темные волосы она закалывала на затылке в небрежный пучок. Джесси вела счет деньгам, подсчитывала выручку и определяла жалованье каждого члена труппы. Джолли Джо выдавал пухлые конверты днем каждую пятницу.
Мими спустилась со сцены со своим конвертом и теперь поджидала Бетси. Она вдруг вспомнила, как удивилась, узнав, что за кулисами театра так же много места, как и в зрительном зале. И на переднем плане этого огромного простраства находилась сцена, словно коробка с обувью в пустом гардеробе.
Подошла Бетси:
– Пойдем в гримерную, Мими. Я хочу тебе кое-что показать.
Оказавшись в пустой гримерной, взволнованная Бетси указала Мими на длинный элегантный сверток, лежащий у зеркала. Она все переступала с ноги на ногу, нетерпеливо дожидаясь, пока Мими аккуратно развернет блестящую сиреневую бумагу – ее можно будет употребить снова, – откроет темно-зеленую коробку и достанет оттуда ярко-красный шелковый зонтик. Ручка была от руки расписана розовыми бутонами.
– Я знала, что у тебя нет зонтика, – радостно воскликнула Бетси, а потом смущенно добавила: – И потом, вчера ты повела себя как настоящий друг.
После криков Бетси о пожаре остальные актрисы отказывались с ней разговаривать. Впрочем, конца не было язвительным замечаниям, брошенным якобы в пустоту, о «глупых коровах, совершенно потерявших голову и чуть не доведших остальных до сердечного приступа».
Мими обняла подругу.
– Они вели себя так только потому, что до смерти испугались.
– Нет, я это заслужила, – Бетси произносила заранее отрепетированные слова с огромным трудом. – Ведь это я их напугала. Но как же мне сказать им, что сожалею об этом, если со мной никто не разговаривает?
– Ты можешь купить одну из этих больших коробок шоколадных конфет с шелковым бантом на крышке. Я угощу всех сегодня вечером и скажу: «Бетси просит у вас прощения». Никто не устоит, и все уладится. Давай-ка посмотрим, хватит ли у нас с тобой денег, чтобы… – Мими вдруг уставилась на Бетси и резко спросила: – А откуда у тебя деньги на настоящий зонтик от Финнигана? – Миссис Бриджес никогда не давала Бетси денег и сама распоряжалась наличными.
Бетси потупилась:
– Мне удалось отложить несколько соверенов, мама об этом не знает. Я их прячу в старом чулке, который засовываю в зимний ботинок.
Мими бережно положила новенький зонтик и еще раз обняла Бетси.
– Зачем этот виноватый вид, Бетси? Ведь ты же сама заработала эти деньги, правда? – Как правило, Мими никогда не осуждала миссис Бриджес, но на этот раз не удержалась: – Ты не должна позволять маме все время руководить тобой. А кстати, где твоя мама?
– Она все еще плохо себя чувствует. Клянется, что больше никогда не станет запивать портвейном жареную рыбу и маринованные огурцы. – Бетси выглядела возбужденной, выкладывая эту информацию. – Послушай, Мими, зонтик – это еще не все. Садись-ка к зеркалу, моя девочка!
Бетси открыла маленькую плетеную корзинку, которую принесла с собой, и вынула оттуда черную лакированную коробку с гримом, два чистых полотенца и шкатулку для драгоценностей.
– Знаешь, что я собираюсь сделать, Мими? Я собираюсь превратить тебя в настоящую принцессу! – увидев недоверчивую гримаску на треугольном личике, Бетси укорила подругу: – Тебе следует побольше думать о своей внешности. Из тебя получится красотка, если ты чуть-чуть постараешься!
Мими обреченно села в кресло. Она терпеть не могла грим, но Бетси все убеждала ее, что при его помощи можно стать кем угодно!
В течение следующего получаса Мими изо всех сил пыталась быть терпеливой, но она все-таки вертелась, ерзала, вздыхала, ну просто выходила из себя. Бетси осторожно наносила грим на ее лицо. Но когда Мими наконец взглянула в зеркало на творение рук Бетси, то оказалось, что она и в самом деле выглядит совершенно иначе.
Бетси подобрала наверх ее ярко-рыжие волосы, оставив только мелко завитую челку, как у королевы Александры, открыла шкатулку с драгоценностями и встала за спиной у Мими. Откинув голову и прикрыв глаза, словно художник, она рассматривала отражение Мими. Насмотревшись, Бетси приколола к крутым кудрям Мими свои любимые звезды, усыпанные бриллиантовой пылью, и с видом победительницы отступила в сторону.
Мими захлопала в ладоши.
– Я совершенно точно выгляжу потрясающе! – Она была очарована результатом искусной работы Бетси, но, если честно, вовсе не собиралась вставать каждое утро на полчаса раньше, чтобы выглядеть очаровательной для Бейза. А все же как мило со стороны Бетси потратить столько усилий!
– Ты видишь, какими огромными кажутся теперь твои глаза? Совсем как индийские изумруды, – восторгалась Бетси. А потом добавила игриво: – Дорогуша, ты просто очаровательная маленькая куколка!
– Ну совсем как та Золушка, что собралась на бал. – Мими сияла от удовольствия. Она вскочила на ноги, обхватила Бетси за талию и закружила по гримерной. Через минуту подруги отплясывали зажигательную польку, пока совсем не задохнулись.
Бетси выглянула в окно.
– Дождь кончился! Пойдем на рыбный рынок, мое сокровище! – Бетси была совершенно счастлива. Она так любила оставаться наедине с Мими. Ей нравилось, что Мими удавалось развеселить ее, заставить забыть о том, что следует вести себя, как подобает леди. С Мими она могла ни о чем не думать ! Бетси так хотелось обладать легким характером Мими, ведь ее рыжеволосая подружка буквально излучала жизнелюбие. Бетси оставалось только восхищаться ее смелостью. Как бы ей самой хотелось иметь мужество говорить и думать так, как она этого хочет. Бетси не знала, что за свободу приходится расплачиваться одиночеством, и независимость Мими казалась ей просто восхитительной.
– Что ж, на рынок так на рынок, – пропела Мими, – только лавочник меня не узнает.
Держась за руки, девочки сбежали по лестнице и вышли на улицу. Мими все время вертела своим алым зонтиком. Дойдя до Хай-стрит, девочки свернули налево, к рыбному рынку. Тротуары блестели после дождя, вода текла грязными ручейками по булыжной мостовой.
Девочки продолжали шутить и поддразнивать друг друга, расшалившись, словно котята. Именно поэтому Мими и не заметила кеб, быстро едущий слишком близко к бровке тротуара.
Но Бетси вовремя увидела опасность. Она дернула Мими за руку, оттаскивая ее подальше, чтобы новое зеленое пальто подруги не забрызгало жидкой грязью.
Мими, потеряв равновесие, постаралась удержаться на ногах, и это ей почти удалось. Но тут ее все-таки окатило водой из-под колеса кеба, и Мими свалилась в сточную канаву. Но этим дело не кончилось. Налетевший порыв ветра едва не сорвал у нее с головы широкополую шляпу. Мими инстинктивно схватилась за нее грязными руками и перепачкала свое тщательно загримированное лицо.
И тут Бетси начала хихикать.
Мими возмутилась:
– Совершенно не над чем тут смеяться, Бетси! Помоги мне встать!
Но Бетси просто не могла пошевелиться от хохота. Дрожащим пальцем она указывала на Мими и, задыхаясь, бормотала:
– О господи… Ох… Я сейчас описаюсь, честное слово! Прости, милая, я ничего не могу с собой поделать!
– Что, черт побери, тебя так развеселило? – выкрикнула Мими. Она отерла лицо тыльной стороной ладони, еще больше размазав по нему грязь.
Бетси согнулась пополам.
– Ой… Ой… Дорогая моя, теперь ты уже не выглядишь как маленькая куколка…. Теперь ты больше похожа на… маленькое чумазое чучело!
Мими нехотя улыбнулась и вдруг тоже расхохоталась. Только молоденькие девушки могут смеяться в такой ситуации, настолько их переполняет радость жизни.
У Бетси по щекам текли слезы. Наконец она протянула руку, чтобы помочь подруге подняться, но дернула ее слишком сильно. Мими вылетела из грязи, словно пробка из бутылки с шампанским, и буквально впечаталась в Бетси, перемазав грязью и ее. Обхватив друг друга за талию, они отошли от кромки тротуара и прислонились к витрине магазинчика. Они хохотали до тех пор, пока у них не закололо в боку. Стоило одной успокоиться, как она ловила взгляд другой и снова принималась хохотать. Аккуратно одетый мужчина выглянул на улицу и попросил их уйти, потому что они отпугивают возможных покупателей. Девочки захохотали снова, а когда Мими увидела, что они стояли возле магазина похоронных принадлежностей, она чуть не умерла со смеху, едва не оказавшись тем самым возможным клиентом магазинчика.
Наконец, обнявшись, они пошли по тротуару, как пара перемазанных пьянчужек, и все никак не могли унять веселый, беззаботный смех.
Понедельник, 3 июня 1901 года.
Театр Королевы, Ворчестер
Внизу в оркестровой яме пианист поплотнее закутался в свой шарф, гадая, когда же все-таки начнется лето. Так ничего и не придумав, он снова стал наигрывать на расстроенном пианино песенку «Дэйзи, Дэйзи». На сцене Бейз все еще репетировал свой номер с велосипедом, никак не удавалось уложиться в нужное время.
Мими заскучала.
– Бейз, можно, я спою? Ты не возражаешь? – И она начала подпевать пианисту. А потом запела, подражая акценту высшего света. Этот несложный фокус умела делать вся труппа.
Дэйзи, Дэйзи, ответь мне «да»,
Я схожу с ума от любви к тебе…
Джолли Джо с удивлением взглянул на Мими и прислушался. У Мими оказался сильный голос, чуть хрипловатое контральто с великолепным звучанием. И хотя средний регистр был слабоват, высокие ноты весьма впечатляли, а от низких вообще вставали дыбом волосы на затылке.
Когда Мими замолчала, Джолли Джо окликнул Бейза:
– Ты не должен учить ее танцевать. Ты должен учить ее петь !
Всю остальную репетицию Бейз просидел в зрительном зале вместе с Джолли Джо. Снова и снова они заставляли Мими петь «Эти черные глаза» и «Человек, сорвавший банк в Монте-Карло», потому что только к этим песням у пианиста были ноты.
– Опирай голос на диафрагму, – подбадривал ее Джолли Джо. Он повернулся к Бейзу: – Ты слышишь, какой теплый, мягкий звук? У этой девчонки голос, как у негритянки. Им просто надо уметь пользоваться. – Он подмигнул Бейзу.
– Может, ей лучше брать настоящие уроки? – предложил Бейз.
– Вот еще, это только испортит хороший голос. Большинство великих певиц никогда не учились петь! – Джолли Джо снова посмотрел на сцену: – Надо только, чтобы ее слышали на галерке. Так что завтра, Бейз, ты сядешь в последнем ряду, а она пусть поет до тех пор, пока ты не будешь отчетливо слышать каждый звук. Ей нужна только практика, и все будет в порядке.
Бейз заволновался. Во-первых, он терял ассистентку, во-вторых, его заставляли разучивать номер для другого артиста. Он угрюмо поинтересовался:
– И что же она будет теперь делать, повелитель?
– Все то же, что и раньше. А когда все будет готово, пусть поет «Боже, храни короля» одна. – Каждый вечер в конце представления вся труппа выстраивалась на сцене и исполняла «Боже, храни короля». Это был обязательный финал для всех спектаклей в Британии.
Узнав новость, Мими забыла об усталости. Она ощутила возбуждение и ужас.
* * *
Вечером того же дня, когда шоу закончилось, Мими быстро стерла с лица грим, надела пальто поверх сценического костюма и побежала к парадному входу, чтобы посмотреть на расходящихся зрителей. Она часто так делала. Ее завораживало превращение темного, пугающего монстра, перед которым они выступали каждый вечер, в обычных, милых людей, покидающих театр.
Толпа обычно рассасывалась с удивительной скоростью. Через десять минут гирлянда лампочек над главным входом гасла. Двери с шумом захлопывались. Шоу было закончено.
Понедельник, 24 июня 1901 года.
Дворцовый театр, Мальборо
В течение двух недель Мими распевалась каждое утро, а Бейз сидел в самом последнем ряду галерки и издавал трубные звуки, если не мог разобрать каждое слово. Наконец Джолли Джо повесил на доске объявлений записочку, предупреждающую труппу, что этим вечером Мими будет одна петь «Боже, храни короля». Известие было воспринято с удивлением, возмущением и любопытством. В эмоциональном плане театр всегда был миром невероятного эгоизма и отчаянных страстей. Истерики, ядовитые замечания, ревность и зависть – дело обычное. И вот теперь все выплеснулось на поверхность в связи с дебютом Мими.
Мими из осторожности весь день не появлялась в театре и вошла в гримерную всего за несколько минут до начала спектакля – только-только успеть переодеться. Для номера Бейза она надевала белое платье чуть ниже колена с розовым поясом и широкополую шляпу с розовыми страусиными перьями. А для ее сольного выступления Джолли Джо распорядился сшить длинный плащ из бархата. Мими должна была быстро сменить шляпу на простой венок из искусственных белых цветов.
– Я буду выглядеть как десятилетняя девочка, – протестовала Мими.
– Тебя никто не спрашивает, малышка. И я сам буду на галерке, пока ты будешь петь. Так что постарайся, чтобы тебя было отлично слышно.
После спектакля все актеры выстроились на сцене, засияв притворно-широкими улыбками. Маленький оркестрик – фортепьяно, скрипка, труба и барабан – заиграл вступление. Захлопали сиденья кресел, когда все зрители послушно поднялись, демонстрируя свою верность короне. Мими шагнула вперед, подумав про себя: «Какого черта?!» – и вышла прямо на авансцену.
Как только она пропела первые ноты, она перестала дрожать. Ее голос звучал громко, ясно и живо. К концу третьей строки зрители обратились в слух, потому что они не видели, откуда идет этот восхитительный теплый голос.
Когда Мими запела последнюю строчку, она широко развела руки в стороны, и все увидели, что ее длинный плащ с изнанки красный, белый и синий, как цвета национального флага.
Мими пропела последнюю фразу: «Боже, храни короля!» – и в театре повисла тишина.
«О господи!» – пронеслось у нее в голове.
И тут гром аплодисментов обрушился на маленькую фигурку в белом. Зрители топали, свистели, кричали от восторга. Труппа стояла за спиной у Мими с намертво приклеенными улыбками.
– Маленькая пронырливая сучка, – прошептала себе под нос стоявшая в кулисах миссис Бриджес.
Сияющая Мими развела руки еще шире, словно принимая все обрушившиеся на нее аплодисменты. Они предназначались только ей одной ! Ее детское личико светилось от восторга, потому что впервые в жизни ее по-настоящему любили. Ликование охватило всю ее хрупкую фигурку. Мими чувствовала, как ее обнимают теплые крылья невидимых ангелов, поэтому больше никто не сможет причинить ей вреда.
Когда она впорхнула за кулисы, Джолли Джо прошептал:
– Теперь ты будешь получать три фунта в неделю. Твои туфли и трико тоже будут оплачены.
За месяц Мими сможет заработать столько, сколько посудомойка не заработает и за год!
Мими открыла дверь гримерной, и на нее обрушился поток внешне искренних поздравлений. Бетси обняла ее за плечи и крепко прижала к себе. Дэйзи, осторожно снимая бархатный плащ с плеч Мими, прошептала ей на ухо:
– Не спускай глаз с миссис Бриджес. Она с удовольствием подставит тебе ножку, даже не сомневайся!
* * *
У Виолетты Бриджес был удивительно ядовитый язык. Как маньяк, она разрушала чужую радость своей отвратительной, лицемерной мстительностью. Эта дама могла улыбаться, пытаясь очаровать, но с ее языка сочился яд. «Какие чудесные волосы. Жаль, что такие тонкие…», «Хорошенький ротик, вот только зубы плохие». Она теряла одну подругу за другой, пока не обнаружила, что оказалась в полном одиночестве.
В вечер триумфа Мими, выходя с дочерью из театра, миссис Бриджес прошипела ей на ухо:
– Ты хоть понимаешь, что у тебя никогда не появится возможность блеснуть, пока эта юная примадонна стоит на твоем пути?!
– Не сходи с ума, мама, места хватит для всех. И я рада за Мими. Ты несправедлива! Любой из нас ухватился бы за такое предложение.
– Если ты не проявишь осторожности, то эта сучонка воспользуется твоим шансом, как только ей представится такой случай! Не вздумай доверять ей!
Это предостережение достигло цели. Как и все актрисы, Бетси ждала своего часа. Она никому не позволит перейти ей дорогу. Многие годы она тяжело работала, оттачивая свое умение танцевать каждую свободную минуту, чтобы однажды выйти на сцену театра «Гэйети». Все знали, что девушки из «Гэйети» очень удачно вступали в брак. Их мужьями становились и пэры, и миллионеры, а иногда и пэры, владевшие миллионами.
Бетси помнила о том, на какие жертвы пришлось пойти ее матери ради нее. И теперь только от нее зависело, чтобы эти жертвы не оказались напрасными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
После репетиции Джесси торопливо расставила на сцене складной карточный столик и приставила к нему два стула. Хотя ей едва исполнился двадцать один год, Джесси была спокойной, уравновешенной женщиной. Ее лицо с упрямым подбородком пряталось за огромными очками в черепаховой оправе, а темные волосы она закалывала на затылке в небрежный пучок. Джесси вела счет деньгам, подсчитывала выручку и определяла жалованье каждого члена труппы. Джолли Джо выдавал пухлые конверты днем каждую пятницу.
Мими спустилась со сцены со своим конвертом и теперь поджидала Бетси. Она вдруг вспомнила, как удивилась, узнав, что за кулисами театра так же много места, как и в зрительном зале. И на переднем плане этого огромного простраства находилась сцена, словно коробка с обувью в пустом гардеробе.
Подошла Бетси:
– Пойдем в гримерную, Мими. Я хочу тебе кое-что показать.
Оказавшись в пустой гримерной, взволнованная Бетси указала Мими на длинный элегантный сверток, лежащий у зеркала. Она все переступала с ноги на ногу, нетерпеливо дожидаясь, пока Мими аккуратно развернет блестящую сиреневую бумагу – ее можно будет употребить снова, – откроет темно-зеленую коробку и достанет оттуда ярко-красный шелковый зонтик. Ручка была от руки расписана розовыми бутонами.
– Я знала, что у тебя нет зонтика, – радостно воскликнула Бетси, а потом смущенно добавила: – И потом, вчера ты повела себя как настоящий друг.
После криков Бетси о пожаре остальные актрисы отказывались с ней разговаривать. Впрочем, конца не было язвительным замечаниям, брошенным якобы в пустоту, о «глупых коровах, совершенно потерявших голову и чуть не доведших остальных до сердечного приступа».
Мими обняла подругу.
– Они вели себя так только потому, что до смерти испугались.
– Нет, я это заслужила, – Бетси произносила заранее отрепетированные слова с огромным трудом. – Ведь это я их напугала. Но как же мне сказать им, что сожалею об этом, если со мной никто не разговаривает?
– Ты можешь купить одну из этих больших коробок шоколадных конфет с шелковым бантом на крышке. Я угощу всех сегодня вечером и скажу: «Бетси просит у вас прощения». Никто не устоит, и все уладится. Давай-ка посмотрим, хватит ли у нас с тобой денег, чтобы… – Мими вдруг уставилась на Бетси и резко спросила: – А откуда у тебя деньги на настоящий зонтик от Финнигана? – Миссис Бриджес никогда не давала Бетси денег и сама распоряжалась наличными.
Бетси потупилась:
– Мне удалось отложить несколько соверенов, мама об этом не знает. Я их прячу в старом чулке, который засовываю в зимний ботинок.
Мими бережно положила новенький зонтик и еще раз обняла Бетси.
– Зачем этот виноватый вид, Бетси? Ведь ты же сама заработала эти деньги, правда? – Как правило, Мими никогда не осуждала миссис Бриджес, но на этот раз не удержалась: – Ты не должна позволять маме все время руководить тобой. А кстати, где твоя мама?
– Она все еще плохо себя чувствует. Клянется, что больше никогда не станет запивать портвейном жареную рыбу и маринованные огурцы. – Бетси выглядела возбужденной, выкладывая эту информацию. – Послушай, Мими, зонтик – это еще не все. Садись-ка к зеркалу, моя девочка!
Бетси открыла маленькую плетеную корзинку, которую принесла с собой, и вынула оттуда черную лакированную коробку с гримом, два чистых полотенца и шкатулку для драгоценностей.
– Знаешь, что я собираюсь сделать, Мими? Я собираюсь превратить тебя в настоящую принцессу! – увидев недоверчивую гримаску на треугольном личике, Бетси укорила подругу: – Тебе следует побольше думать о своей внешности. Из тебя получится красотка, если ты чуть-чуть постараешься!
Мими обреченно села в кресло. Она терпеть не могла грим, но Бетси все убеждала ее, что при его помощи можно стать кем угодно!
В течение следующего получаса Мими изо всех сил пыталась быть терпеливой, но она все-таки вертелась, ерзала, вздыхала, ну просто выходила из себя. Бетси осторожно наносила грим на ее лицо. Но когда Мими наконец взглянула в зеркало на творение рук Бетси, то оказалось, что она и в самом деле выглядит совершенно иначе.
Бетси подобрала наверх ее ярко-рыжие волосы, оставив только мелко завитую челку, как у королевы Александры, открыла шкатулку с драгоценностями и встала за спиной у Мими. Откинув голову и прикрыв глаза, словно художник, она рассматривала отражение Мими. Насмотревшись, Бетси приколола к крутым кудрям Мими свои любимые звезды, усыпанные бриллиантовой пылью, и с видом победительницы отступила в сторону.
Мими захлопала в ладоши.
– Я совершенно точно выгляжу потрясающе! – Она была очарована результатом искусной работы Бетси, но, если честно, вовсе не собиралась вставать каждое утро на полчаса раньше, чтобы выглядеть очаровательной для Бейза. А все же как мило со стороны Бетси потратить столько усилий!
– Ты видишь, какими огромными кажутся теперь твои глаза? Совсем как индийские изумруды, – восторгалась Бетси. А потом добавила игриво: – Дорогуша, ты просто очаровательная маленькая куколка!
– Ну совсем как та Золушка, что собралась на бал. – Мими сияла от удовольствия. Она вскочила на ноги, обхватила Бетси за талию и закружила по гримерной. Через минуту подруги отплясывали зажигательную польку, пока совсем не задохнулись.
Бетси выглянула в окно.
– Дождь кончился! Пойдем на рыбный рынок, мое сокровище! – Бетси была совершенно счастлива. Она так любила оставаться наедине с Мими. Ей нравилось, что Мими удавалось развеселить ее, заставить забыть о том, что следует вести себя, как подобает леди. С Мими она могла ни о чем не думать ! Бетси так хотелось обладать легким характером Мими, ведь ее рыжеволосая подружка буквально излучала жизнелюбие. Бетси оставалось только восхищаться ее смелостью. Как бы ей самой хотелось иметь мужество говорить и думать так, как она этого хочет. Бетси не знала, что за свободу приходится расплачиваться одиночеством, и независимость Мими казалась ей просто восхитительной.
– Что ж, на рынок так на рынок, – пропела Мими, – только лавочник меня не узнает.
Держась за руки, девочки сбежали по лестнице и вышли на улицу. Мими все время вертела своим алым зонтиком. Дойдя до Хай-стрит, девочки свернули налево, к рыбному рынку. Тротуары блестели после дождя, вода текла грязными ручейками по булыжной мостовой.
Девочки продолжали шутить и поддразнивать друг друга, расшалившись, словно котята. Именно поэтому Мими и не заметила кеб, быстро едущий слишком близко к бровке тротуара.
Но Бетси вовремя увидела опасность. Она дернула Мими за руку, оттаскивая ее подальше, чтобы новое зеленое пальто подруги не забрызгало жидкой грязью.
Мими, потеряв равновесие, постаралась удержаться на ногах, и это ей почти удалось. Но тут ее все-таки окатило водой из-под колеса кеба, и Мими свалилась в сточную канаву. Но этим дело не кончилось. Налетевший порыв ветра едва не сорвал у нее с головы широкополую шляпу. Мими инстинктивно схватилась за нее грязными руками и перепачкала свое тщательно загримированное лицо.
И тут Бетси начала хихикать.
Мими возмутилась:
– Совершенно не над чем тут смеяться, Бетси! Помоги мне встать!
Но Бетси просто не могла пошевелиться от хохота. Дрожащим пальцем она указывала на Мими и, задыхаясь, бормотала:
– О господи… Ох… Я сейчас описаюсь, честное слово! Прости, милая, я ничего не могу с собой поделать!
– Что, черт побери, тебя так развеселило? – выкрикнула Мими. Она отерла лицо тыльной стороной ладони, еще больше размазав по нему грязь.
Бетси согнулась пополам.
– Ой… Ой… Дорогая моя, теперь ты уже не выглядишь как маленькая куколка…. Теперь ты больше похожа на… маленькое чумазое чучело!
Мими нехотя улыбнулась и вдруг тоже расхохоталась. Только молоденькие девушки могут смеяться в такой ситуации, настолько их переполняет радость жизни.
У Бетси по щекам текли слезы. Наконец она протянула руку, чтобы помочь подруге подняться, но дернула ее слишком сильно. Мими вылетела из грязи, словно пробка из бутылки с шампанским, и буквально впечаталась в Бетси, перемазав грязью и ее. Обхватив друг друга за талию, они отошли от кромки тротуара и прислонились к витрине магазинчика. Они хохотали до тех пор, пока у них не закололо в боку. Стоило одной успокоиться, как она ловила взгляд другой и снова принималась хохотать. Аккуратно одетый мужчина выглянул на улицу и попросил их уйти, потому что они отпугивают возможных покупателей. Девочки захохотали снова, а когда Мими увидела, что они стояли возле магазина похоронных принадлежностей, она чуть не умерла со смеху, едва не оказавшись тем самым возможным клиентом магазинчика.
Наконец, обнявшись, они пошли по тротуару, как пара перемазанных пьянчужек, и все никак не могли унять веселый, беззаботный смех.
Понедельник, 3 июня 1901 года.
Театр Королевы, Ворчестер
Внизу в оркестровой яме пианист поплотнее закутался в свой шарф, гадая, когда же все-таки начнется лето. Так ничего и не придумав, он снова стал наигрывать на расстроенном пианино песенку «Дэйзи, Дэйзи». На сцене Бейз все еще репетировал свой номер с велосипедом, никак не удавалось уложиться в нужное время.
Мими заскучала.
– Бейз, можно, я спою? Ты не возражаешь? – И она начала подпевать пианисту. А потом запела, подражая акценту высшего света. Этот несложный фокус умела делать вся труппа.
Дэйзи, Дэйзи, ответь мне «да»,
Я схожу с ума от любви к тебе…
Джолли Джо с удивлением взглянул на Мими и прислушался. У Мими оказался сильный голос, чуть хрипловатое контральто с великолепным звучанием. И хотя средний регистр был слабоват, высокие ноты весьма впечатляли, а от низких вообще вставали дыбом волосы на затылке.
Когда Мими замолчала, Джолли Джо окликнул Бейза:
– Ты не должен учить ее танцевать. Ты должен учить ее петь !
Всю остальную репетицию Бейз просидел в зрительном зале вместе с Джолли Джо. Снова и снова они заставляли Мими петь «Эти черные глаза» и «Человек, сорвавший банк в Монте-Карло», потому что только к этим песням у пианиста были ноты.
– Опирай голос на диафрагму, – подбадривал ее Джолли Джо. Он повернулся к Бейзу: – Ты слышишь, какой теплый, мягкий звук? У этой девчонки голос, как у негритянки. Им просто надо уметь пользоваться. – Он подмигнул Бейзу.
– Может, ей лучше брать настоящие уроки? – предложил Бейз.
– Вот еще, это только испортит хороший голос. Большинство великих певиц никогда не учились петь! – Джолли Джо снова посмотрел на сцену: – Надо только, чтобы ее слышали на галерке. Так что завтра, Бейз, ты сядешь в последнем ряду, а она пусть поет до тех пор, пока ты не будешь отчетливо слышать каждый звук. Ей нужна только практика, и все будет в порядке.
Бейз заволновался. Во-первых, он терял ассистентку, во-вторых, его заставляли разучивать номер для другого артиста. Он угрюмо поинтересовался:
– И что же она будет теперь делать, повелитель?
– Все то же, что и раньше. А когда все будет готово, пусть поет «Боже, храни короля» одна. – Каждый вечер в конце представления вся труппа выстраивалась на сцене и исполняла «Боже, храни короля». Это был обязательный финал для всех спектаклей в Британии.
Узнав новость, Мими забыла об усталости. Она ощутила возбуждение и ужас.
* * *
Вечером того же дня, когда шоу закончилось, Мими быстро стерла с лица грим, надела пальто поверх сценического костюма и побежала к парадному входу, чтобы посмотреть на расходящихся зрителей. Она часто так делала. Ее завораживало превращение темного, пугающего монстра, перед которым они выступали каждый вечер, в обычных, милых людей, покидающих театр.
Толпа обычно рассасывалась с удивительной скоростью. Через десять минут гирлянда лампочек над главным входом гасла. Двери с шумом захлопывались. Шоу было закончено.
Понедельник, 24 июня 1901 года.
Дворцовый театр, Мальборо
В течение двух недель Мими распевалась каждое утро, а Бейз сидел в самом последнем ряду галерки и издавал трубные звуки, если не мог разобрать каждое слово. Наконец Джолли Джо повесил на доске объявлений записочку, предупреждающую труппу, что этим вечером Мими будет одна петь «Боже, храни короля». Известие было воспринято с удивлением, возмущением и любопытством. В эмоциональном плане театр всегда был миром невероятного эгоизма и отчаянных страстей. Истерики, ядовитые замечания, ревность и зависть – дело обычное. И вот теперь все выплеснулось на поверхность в связи с дебютом Мими.
Мими из осторожности весь день не появлялась в театре и вошла в гримерную всего за несколько минут до начала спектакля – только-только успеть переодеться. Для номера Бейза она надевала белое платье чуть ниже колена с розовым поясом и широкополую шляпу с розовыми страусиными перьями. А для ее сольного выступления Джолли Джо распорядился сшить длинный плащ из бархата. Мими должна была быстро сменить шляпу на простой венок из искусственных белых цветов.
– Я буду выглядеть как десятилетняя девочка, – протестовала Мими.
– Тебя никто не спрашивает, малышка. И я сам буду на галерке, пока ты будешь петь. Так что постарайся, чтобы тебя было отлично слышно.
После спектакля все актеры выстроились на сцене, засияв притворно-широкими улыбками. Маленький оркестрик – фортепьяно, скрипка, труба и барабан – заиграл вступление. Захлопали сиденья кресел, когда все зрители послушно поднялись, демонстрируя свою верность короне. Мими шагнула вперед, подумав про себя: «Какого черта?!» – и вышла прямо на авансцену.
Как только она пропела первые ноты, она перестала дрожать. Ее голос звучал громко, ясно и живо. К концу третьей строки зрители обратились в слух, потому что они не видели, откуда идет этот восхитительный теплый голос.
Когда Мими запела последнюю строчку, она широко развела руки в стороны, и все увидели, что ее длинный плащ с изнанки красный, белый и синий, как цвета национального флага.
Мими пропела последнюю фразу: «Боже, храни короля!» – и в театре повисла тишина.
«О господи!» – пронеслось у нее в голове.
И тут гром аплодисментов обрушился на маленькую фигурку в белом. Зрители топали, свистели, кричали от восторга. Труппа стояла за спиной у Мими с намертво приклеенными улыбками.
– Маленькая пронырливая сучка, – прошептала себе под нос стоявшая в кулисах миссис Бриджес.
Сияющая Мими развела руки еще шире, словно принимая все обрушившиеся на нее аплодисменты. Они предназначались только ей одной ! Ее детское личико светилось от восторга, потому что впервые в жизни ее по-настоящему любили. Ликование охватило всю ее хрупкую фигурку. Мими чувствовала, как ее обнимают теплые крылья невидимых ангелов, поэтому больше никто не сможет причинить ей вреда.
Когда она впорхнула за кулисы, Джолли Джо прошептал:
– Теперь ты будешь получать три фунта в неделю. Твои туфли и трико тоже будут оплачены.
За месяц Мими сможет заработать столько, сколько посудомойка не заработает и за год!
Мими открыла дверь гримерной, и на нее обрушился поток внешне искренних поздравлений. Бетси обняла ее за плечи и крепко прижала к себе. Дэйзи, осторожно снимая бархатный плащ с плеч Мими, прошептала ей на ухо:
– Не спускай глаз с миссис Бриджес. Она с удовольствием подставит тебе ножку, даже не сомневайся!
* * *
У Виолетты Бриджес был удивительно ядовитый язык. Как маньяк, она разрушала чужую радость своей отвратительной, лицемерной мстительностью. Эта дама могла улыбаться, пытаясь очаровать, но с ее языка сочился яд. «Какие чудесные волосы. Жаль, что такие тонкие…», «Хорошенький ротик, вот только зубы плохие». Она теряла одну подругу за другой, пока не обнаружила, что оказалась в полном одиночестве.
В вечер триумфа Мими, выходя с дочерью из театра, миссис Бриджес прошипела ей на ухо:
– Ты хоть понимаешь, что у тебя никогда не появится возможность блеснуть, пока эта юная примадонна стоит на твоем пути?!
– Не сходи с ума, мама, места хватит для всех. И я рада за Мими. Ты несправедлива! Любой из нас ухватился бы за такое предложение.
– Если ты не проявишь осторожности, то эта сучонка воспользуется твоим шансом, как только ей представится такой случай! Не вздумай доверять ей!
Это предостережение достигло цели. Как и все актрисы, Бетси ждала своего часа. Она никому не позволит перейти ей дорогу. Многие годы она тяжело работала, оттачивая свое умение танцевать каждую свободную минуту, чтобы однажды выйти на сцену театра «Гэйети». Все знали, что девушки из «Гэйети» очень удачно вступали в брак. Их мужьями становились и пэры, и миллионеры, а иногда и пэры, владевшие миллионами.
Бетси помнила о том, на какие жертвы пришлось пойти ее матери ради нее. И теперь только от нее зависело, чтобы эти жертвы не оказались напрасными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36