Воскресенье, 23 февраля 1930 года
Физз уютно устроилась в потертом красном кожаном кресле в кабинете Тоби. Доведенная до отчаяния, она снова пришла к свекру за советом. Мать тревожить не хотелось, а критиковать Макса в присутствии Мими не имело никакого смысла.
Медленно, запинаясь, Фиэз спросила Тоби, может ли он понять, почему Макс, вне всякого сомнения любящий ее, недоволен ее успехом, хотя она рада любому его достижению.
Тоби, наливавший херес, постарался, чтобы его голос звучал спокойно и убедительно:
– Мужчины до сих пор боятся, что их сочтут слабыми, не имеющими власти, зависящими от женщины, как в детстве, когда им приходилось подчиняться матери.
– Правильно, давайте во всем обвиним женщин!
Тоби рассмеялся:
– А кто растит мальчиков, внушая им, что женщины – существа слабые, зависимые, послушные и покорные?
Но Физз даже не улыбнулась в ответ.
– Но это не дает права Максу унижать меня на людях.
Тоби налил ей еще хереса.
– Ты зарабатываешь больше его.
– Мне надоело такое объяснение всем неприглядным поступкам моего мужа! Ему что, больше понравится, если я стану зарабатывать меньше, чем он?
– Да, вероятно. Деньги – символ власти. Чем больше у человека денег, тем больше у него власти и больше уважения. Так как всем известно, что ты зарабатываешь больше Макса, он подсознательно боится, что люди уважают тебя больше, чем его.
Физз помолчала. Это казалось смехотворным, но, судя по всему, Тоби был прав.
Старший Фэйн добавил:
– Возможно, ваши отношения улучшились бы, если бы ваши имена стояли рядом на афише.
– Разумеется! Но это невозможно…
– Отчего же? – Тоби снова подлил невестке хереса.
Физз замялась, потом выпалила:
– Но с какой стати?!
Тоби вздохнул. Эта тема была ему знакома. Он надеялся, что Физз не превратится из настоящей звезды в актрису. Такие донимают режиссера спорами (это называется «творческим подходом»), критикуют его (это подается под маркой «дружеской помощи») и упрямо стоят на своем, уверяя, что отстаивают свою точку зрения. Тоби умел останавливать подобных «звезд».
Сейчас он нежно улыбнулся Физз:
– Ты хочешь быть одинокой звездой или звездой, живущей в счастливом браке?
* * *
Тоби посетил Комиссаржевского и попросил его стать режиссером спектакля, но Комис отказался, пожав плечами:
– У меня и без того много работы. Почему бы вам самому не заняться режиссурой, Тоби? Пусть это будет семейное дело, очень хороший рекламный ход. Все Фэйны в одном маленьком театре! Что вы собираетесь ставить?
– Мы еще не решили.
Комис заговорщически улыбнулся:
– Если вы решитесь на «Много шума из ничего», тогда я помогу Максу.
– Отлично, – просиял Тоби. Они с Комисом оба понимали, что Физз и Макс – это живое воплощение Беатриче и Бенедикта. Может случиться, что таким образом их жизненная драма обретет хороший конец.
* * *
В день премьеры с Максом произошло небольшое чудо. Когда он вышел на сцену, то и в самом деле ощутил себя Бенедиктом. Макс снова пережил то чувство, которое привлекло его к Физз. Они вдруг снова оказались равными – страстные любовники с сильной волей, сражающиеся за власть и наслаждающиеся этой борьбой. Помимо их воли, Бенедикт и Беатриче – или это были Макс и Физз – снова испытали большую, ничем не омраченную любовь.
Макс больше не считал Физз младшей сестрой, которая осмелилась опередить брата. Он настоял на том, чтобы Физз одна вышла на последний поклон. Макс хотел, чтобы все аплодировали его возлюбленной. И отношения, возникшие на сцене, не исчезали еще долго после того, как опустился занавес. Молодые Фэйны вновь обрели то, что когда-то соединило их.
Пятница, 4 апреля 1930 года
Критики отреагировали по-разному. Физз получила заслуженные похвалы. Был отмечен и великолепный дебют Макса в семейном театре, хотя один критик все-таки написал, что от Фэйна ожидали большего и что семейный талант пока не слишком бросается в глаза в самом младшем поколении.
Макс немедленно потерял только что вновь обретенную уверенность в себе.
Вечером, когда они ехали по Стрэнду в открытой машине Макса, Физз убеждала его:
– Забудь об этих ублюдках, дорогой. Я не читаю ни слишком хвалебных отзывов, ни плохих. Таким образом, я избегаю как излишней самоуверенности, так и депрессии.
– Тебе все просто.
– А почему бы нам не играть чуть легче? – вдруг предложила Физз. – Мы могли бы побольше веселиться.
Позже, уже на сцене, Физз подошла совсем близко к Максу и, незаметно для зала, легко потерлась о чресла своего Бенедикта. К ужасу Макса он ощутил мощную эрекцию, ужасно заметную в канареечно-желтых узких панталонах. Он тут же отвернулся от зала.
Максу пришлось заканчивать сцену спиной к публике. Остальные актеры сочли это замечательной шуткой. Когда Макс мрачнее тучи вылетел со сцены, его приветствовали смешки:
– С этими панталонами всегда так… Такое со всеми случается, малыш…
Критики встретили спектакль без энтузиазма, но зрителям пьеса нравилась. На сцене между Максом и Физз буквально пролетали искры. Они были замечательной театральной парой для того времени. Бенедикт и Беатриче воплотили столкновение воли современной женщины и ее мужчины. Отношения вне сцены между молодыми Фэйнами добавляли сексуального напряжения их игре. Все, кто видел их на сцене, понимали, что это противоборство характеров отражает бурную личную жизнь Макса и Физз.
Понедельник, 14 апреля 1930 года.
Голливуд
Вздорные героини с платиновыми волосами, язвительными шутками и твердой уверенностью в собственной ценности продолжали появляться на экранах. Экранная блондинка больше не была невинной жертвой, она могла справиться с любым воздыхателем и все-таки в конце фильма оказывалась у него в объятиях.
Эпоха джаза сменилась Великой депрессией. Стали популярными гангстерские фильмы. К тому же настоящая организованная преступность заявила о себе и в Голливуде. Приспешники Аль Капоне просачивались на студии, планируя выкачивать деньги в обмен на отсутствие проблем с профсоюзами.
Многих популярных актрис привлекали люди, способные «обо всем позаботиться», шла ли речь о шубе из песца или назойливой конкурентке. Красавицы Голливуда стали выходить замуж за бандитов.
Число хорошо одетых поклонников Бетси уменьшилось, как только стало известно дополнительное распоряжение Черного Джека. Если его вдова вторично выходит замуж, то она теряет весь доход от семейного трастового фонда и ей причитается пятьдесят тысяч долларов в год. Этого достаточно для комфортной жизни, а охотников за состоянием эта сумма не привлечет. Но Бетси вызывала и искреннее восхищение. В сорок два года она была все еще красива, хотя женщины полагали, что миссис О'Брайен чересчур прибавила в весе.
Но Бетси терпеть не могла появляться в обществе в одиночестве. Ей казалось, что мужчины считают ее легкой добычей, а женщины – неудачницей, неспособной найти мужчину. Поэтому когда Бетси выходила из дома, с ней всегда был кто-то из детей. Она предпочитала компанию Стеллы, потому что шестилетний Ник был невероятно любопытным, а от девятилетней Тессы всегда сплошные неприятности. После смерти отца девочка стала настолько неуправляемой, что гувернантка отказалась от работы. А мать и бабушка просто отчаялись найти на нее управу. Неугомонная, вредная, упрямая, стремящаяся всегда быть в центре внимания, Тесса наконец была отправлена в школу.
По характеру Тесса оказалась истинной дочерью своего отца. Сверхэнергичная, она унаследовала ирландское очарование Черного Джека (он звал ее живым витамином), его выносливость и хватку ротвейлера. Девочке не досталась удивительная красота матери, но она была хорошенькой.
А вот десятилетняя Стелла была спокойной, нежной, послушной девочкой, которую можно было оставить посидеть или отправить с поручением, если это требовалось. Ник был похож на нее характером и медленной неуверенной манерой разговора. Они оба унаследовали от отца темные волосы, голубые глаза, бледную кожу и широкую кость. Стелла выглядела неуклюжей и неловкой, а глядя на Ника, становилось ясно, что он вырастет крупным, сильным мужчиной.
По вечерам Бетси всегда могла рассчитывать на компанию Тюдора, сменившего свою хорошо оплачиваемую, но нервную работу на другую, оплачиваемую еще лучше.
Спустя два года после приезда Тюдора в Голливуд появились первые звуковые фильмы. Все студийные магнаты надеялись, что звук не привьется – ведь девяносто пять процентов их аудитории не говорили по-английски, – но вскоре поняли, что альтернативы звуковому кино нет.
Звезды, говорившие с сильным провинциальным или иностранным акцентом, оказались вдруг без работы.
В цене оказались репетиторы, ставившие голос. Гарри Купер, оказавшийся вместе с Тюдором на яхте во время рыбалки, запомнил приятный, глубокий голос англичанина и его отличную дикцию. Тюдор любезно согласился давать ему уроки. Молодой Купер поинтересовался, устроит ли его оплата в сто долларов за час. Тюдор немедленно согласился. Перед ним открывалась новая блестящая карьера. Теперь он учил знаменитых актеров произносить сложные скороговорки, улучшающие дикцию. Вскоре он продал свой прежний бизнес двум бывшим дворецким, которые отлично вели дело и никогда не грабили своих клиентов больше необходимого.
* * *
Бетси проводила теперь больше времени в театре, где актеры были благодарны ей за внимание, подкрепленное щедрыми чеками. Лесть окружающих убедила Бетси в том, что ей вполне по силам самой заняться режиссурой.
Миссис Бриджес согласилась, что Бетси нужно на что-то отвлечься. Собирается ли дочка поставить только одну пьесу или снять театр на время?
Бетси никак не могла решиться до тех пор, пока не прочла в колонке «Лос-Анджелес таймс» об успехе постановки Фэйнов «Много шума из ничего».
Вспомнив, что Мими обозвала ее золотоискательницей сразу после смерти Джека, Бетси задумчиво отложила в сторону газету и сняла трубку своего телефона.
Понедельник, 14 апреля 1930 года
Луиджи Карати, компетентного юриста, порекомендовали еще Черному Джеку. Юрист сложением напоминал игрока в американский футбол, всегда одевался с иголочки, но никогда не застегивал пиджак, чтобы «кольт», который он носил в наплечной кобуре, всегда был под рукой. Он принял эти меры предосторожности после того, как его садовника-японца распяли на иудином дереве в собственном саду Карати.
Секретарша доложила о приходе клиентки, и Карати немедленно встал и посмотрелся в зеркало.
Мистер Карати молча выслушал пожелания миссис О'Брайен. Странно было, что она непременно хотела приобрести именно театр «Король Вильям» в Лондоне. Но как только его посетительница упомянула, что он принадлежит Фэйнам, адвокат сразу же все понял. Он выработал у себя привычку просматривать светскую хронику. В конце каждого дня секретарша представляла ему краткую сводку по всем газетам, умещавшуюся на одном листке. Это часто помогало ответить на вопрос: «Зачем?»
– Так вы хотите, миссис О'Брайен, приобрести этот театр?
– Разумеется, на законных основаниях, – подтвердила она.
– Я дам задание моим людям в Европе, и они начнут над этим работать.
Понедельник, 21 апреля 1930 года
Спустя неделю Бетси снова была в офисе мистера Карати. Она постепенно меняла свои вдовьи одежды, совершенно не красившие ее, на более светлые наряды.
– Доброе утро, миссис О'Брайен. – Луиджи Карати был приветлив и вполне доволен. – У нас есть для вас новости. Тобиас Фэйн владеет театром «Король Вильям» на одноименной площади, но на здание существует закладная, которая принадлежит молодому человеку по имени Билл Силвер. Мы начнем с того, что попытаемся получить эту закладную, верно? Это даст нам определенное преимущество.
– Правильно, – кивнула черная роза на шляпе Бетси.
– Вы уверены, миссис О'Брайен, что хотите сами владеть этой закладной? Я бы предложил владение через третье или даже четвертое лицо, что гарантировало бы ваше инкогнито.
Бетси покачала головой. Она хотела, чтобы Мими знала.
* * *
Представитель мистера Карати заполучил закладную, но тут же столкнулся с трудностями. Мистер Тобиас Фэйн отказался продать театр, даже когда ему предложили на пятьдесят процентов больше его реальной цены. Мистер Фэйн явно не желал ничего понимать, несмотря на небольшой пожар, постоянные различные поломки и неожиданные сложности с цензорским отделом.
Но мистер Фэйн остался нечувствительным к этим мелким неприятностям. Несмотря на огромное количество чашек чая с лимоном, выпитых представителями мистера Карати в переполненном людьми офисе мистера Фэйна, этот господин никак не мог понять, что ведет себя неразумно, отвергая более чем щедрые предложения.
– Так что же вы намерены делать? – Бетси часто слышала, как Черный Джек произносил эти слова спокойно, но с угрозой.
– Этого господина надо убедить иными методами. Вы согласны, миссис О'Брайен?
– Я не буду в этом замешана?
– В чем, помилуйте? – Мистер Карати развел руками и посмотрел на потолок так, словно с него вдруг начал капать дождь.
* * *
Зазвонил телефон. Мистер Карати снял трубку:
– Вы не могли бы обвинить его в гомосексуализме?.. Тогда ему придется отрицать это, вот зачем. Потом мы сможем опубликовать его слова во всех газетах, не считаясь с расходами. Это его достанет… Ах, он и есть… Подождите минутку, дайте мне подумать. – Хорошая идея быстро пришла в голову мистеру Карати. – Вы слушаете? Есть только одна вещь, которую публика точно не примет… Вы знаете, как Джо обделал дельце с сетью кинозалов «Пентэйдж»?.. Почему бы нам не использовать такой же вариант, только вместо девушки у нас будет молодой человек… Отлично, дайте мне знать немедленно, как только у вас будут результаты.
Понедельник, 8 сентября 1930 года.
Театр «Минерва», Лондон
В «Минерве» шло ревю Мими под названием «Что новенького?».
Наверху в своем маленьком кабинете за столом, заваленном бумагами и счетами, сидел Тоби. Он снял пиджак и проверял выручку от продажи билетов.
Неожиданно дверь в кабинет резко распахнулась и с треском захлопнулась за юнцом, которого Тоби узнал. Он как-то его прослушивал. Это был Бертрам, «мальчик-акробат».
Благодаря тому прослушиванию Бертрам отлично знал, где расположен офис Тоби. Он миновал внушительного швейцара, просто-напросто купив входной билет. Бертрам торопливо взбегал по лестнице к кабинету Тоби, на ходу расстегивая одежду. Рубашку он просто порвал. Оказавшись в кабинете Фэйна прежде, чем изумленный Тоби успел встать, уж не говоря о том, чтобы понять, что происходит, Бертрам начал быстро раздеваться.
– Чем это, черт побери, вы занимаетесь? – изумился Тоби, когда Бертрам снял поношенное нижнее белье, обнаженный, подошел к нему и начал расстегивать ему на груди рубашку.
Встревоженный, Тоби попытался отпихнуть юнца. Пьян он или сошел с ума?
– Эй, я же вам говорю… – начал было Тоби, но Бертрам как следует ударил его по уху. И Фэйн вместе с креслом упал на пол, парень оказался сверху, его обнаженные ягодицы ритмично двигались вверх-вниз.
Кровь из уха заливала левый глаз Тоби, но он все-таки попытался оттолкнуть парня.
– На помощь! – прохрипел он одновременно с «мальчиком-акробатом».
Мисс Дженкинс, старшая секретарша, занервничала, когда на ее стук никто не ответил, и рывком открыла дверь. Она задохнулась от изумления, сделала еще несколько шагов вперед, и тут же, шокированная, подалась назад. Пенсне упало с ее носа. Она в ужасе воскликнула:
– Мистер Фэйн!
Как только открылась дверь и Бертрам понял, что свидетель есть, он тут же отцепился от Тоби, нырнул под рукой у мисс Дженкинс, раздавив при этом ее пенсне, и побежал вниз по лестнице с криком:
– Не позволяйте этой скотине больше до меня дотрагиваться!
Ошеломленный, Тоби с трудом поднялся на ноги.
– Слава богу, что вы здесь, мисс Дженкинс.
Секретарша в ужасе смотрела на залитое кровью побагровевшее лицо Тоби, спутанные волосы, оторванный воротничок смятой рубашки. На полу – разбросанные бумаги, сломанное кресло. Чья-то одежда и поношенное белье.
– Господи, что скажет бедная миссис Фэйн? – дрожащим голосом произнесла мисс Дженкинс.
И только тут Тоби увидел всю сцену глазами своей секретарши.
* * *
А тем временем Бертрам бежал вниз, рассталкивая всех на своем пути, и вопил:
– Кто-нибудь, спасите меня! Помогите! Не позволяйте этому монстру добраться до меня!
На сцене Мими, одетая в бриджи, высокие сапоги и свитер-поло, как раз изображала принца Уэльского. Дверь слева от сцены распахнулась, в зале зашевелились. Все увидели обнаженную фигуру, освещенную лившимся из коридора светом.
Человек на мгновение замер, потом закричал: «Помогите! Он пытался изнасиловать меня!» – и побежал к оркестровой яме.
Величественный дирижер во фраке и белом галстуке повернул голову влево и тут же выронил палочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36