свободу ему почему-то отдали бесплатно. И это для него была большая удача, поскольку оставалось, чем расплатиться за девушку. За ее свободу. Казалось бы, зачем ему это надо – плюнь на все, забудь о Кэт и мотай себе в Северную Пальмиру стричь давно уже ждущие тебя там купоны. Тот же Шмит наверняка не поверил бы, что подобный вариант Ян даже не рассматривал. Возможно, потому, что Шмит никогда не сталкивался с таким понятием, как честь, и уж тем более с таким, как любовь.Яну недосуг сейчас было разбираться в себе и докапываться, что именно им движет, но правда была в том, что свобода Кэт была дорога ему не меньше, чем собственная.Он вывел терминал в обычный режим работы и набрал на экране сообщение, которое машина должна будет сначала проверить на положенную стандартность и отсутствие матерной лексики, а затем дать во всеуслышание.Прошло не более минуты, когда из громкоговорителей раздался довольно приятный, пускай и чуть механический, женский голос:– Ян Никольский просит Валентина подойти в первый зал к справочному терминалу. Повторяю… – Еще через три минуты объявление было опять повторено.Ян ждал. И его ожидание оказалось не напрасным. Не успел вызов отзвучать второй раз, как неподалеку появился Валентин. Он сбежал с эскалатора: безукоризненно элегантный, в длинном развевающемся плаще, он ничуть не выделялся на фоне здешней далеко не бедной публики, напротив, выглядел тут как нельзя более уместным.Первым совершенно спонтанным желанием Яна при виде виновника всех своих бед было свернуть ему шею, но к этому чувству, как ни странно, примешивалась некоторая доля уважительного восхищения – снайперы, без сомнения, обладали подлинной мощью: они задумывали и проворачивали просто фантастические по сложности комбинации, кроме того, они точно знали, что им нужно, и умели добиваться желаемого. Лишь на миг Яну показалось, что в Валентине отсутствует тот его прежний стальной стержень, но это ощущение тут же прошло – великое все-таки дело умение «сбивать прицел» некоторым не в меру проницательным личностям.– Я хотел бы поговорить с вами, – не здороваясь, сказал ему Ян.– Я догадался, – ответил Валентин, также опуская приветствие. – Представьте себе, у меня тоже есть тема для разговора. Поэтому предлагаю для начала пройти и присесть.Ян не стал возражать, тем более что неподалеку имелся ряд весьма удобных на вид мягких кресел.– Я согласен вступить в вашу организацию, – с места в карьер начал Ян.– Но только при одном условии, не так ли? – Валентин улыбнулся. – Простите, что перебил, но это характерное начало. Ведь я угадал? Не надо, не отвечайте. Каким бы ни было ваше условие, боюсь, что я не смогу его выполнить. – Он посмотрел на Яна, словцо наслаждаясь его молчаливым недоумением, затем продолжил: – Дело в том, что я теперь никто, и от меня, увы, больше ничего в вашем деле не зависит.– Почему же тогда вы здесь? – Ян не верил, что появление Валентина в космопорту могло быть простым совпадением.– Да, я до сих пор за вами наблюдаю, как это ни смешно. Дело в том, что у нас с вами теперь одна проблема, и она непосредственно связана с той, что нависла сейчас над всем человечеством.– Я вас не понимаю, – сказал Ян, насупив брови. Излишне говорить, насколько ему не понравилось такое начало.– А я вам сейчас объясню. Информация продолжает оставаться строго засекреченной во избежание всеобщей паники, но… Почему бы и нет? Я все равно в любую секунду могу получить пулю в лоб. Я ее жду. И ежеминутно удивляюсь, что моя голова все еще не украшена дыркой. Если это произойдет на полуслове, то не пугайтесь – просто встаньте и быстро уходите. Итак, я начну издалека, но думаю, что вас это не удивит, – речь пойдет о планете Хасс…И Валентин стал рассказывать. Ян слушал его, размышляя – действительно ли это со стороны снайпера откровенность? Или какая-то новая игра? К сожалению, когда дело касалось Валентина, Ян не в силах был определить даже такой элементарной вещи, как – лжет ли ему человек или говорит правду. В данном случае Ян предпочел бы первое, потому что, если все это было правдой, то ему не только стоило оставить надежду выручить Кэт, но имелся смысл очень и очень подумать, стоит ли вообще дальше жить или лучше сразу пойти и утопиться. По словам Валентина, выходило, что человечество – низшая раса, космический мусор, вынужденная прозябать на задворках галактики, отгороженная специальным барьером-ликвидатором от высокоразвитого космического общества. Чем дальше он говорил, тем отчетливей вырисовывалась картина безнадежного положения человеческой расы и тем яснее становилось, что единственным выходом для таких недоразвитых, да к тому же еще ядовитых тварей, является только самоубийство. Причем массовое. Но оказалось, что даже этого не потребуется – сверхцивилизация хассов уже о нас в этом плане позаботилась.– …Теперь этот смертельный барьер, эта так называемая граница сдвинулась с места и идет на нас со световой скоростью, – говорил Валентин. – По всем расчетам через двадцать девять с небольшим лет она должна достигнуть Земли. Уже теперь для нас не существует Хасса и некоторых других приграничных миров, и их количество будет год от года расти, по мере того как будет сужаться наша территория.– Как это – не существует? Вы что, хотите сказать, что планеты и звезды обращаются в пар?– Нет, звезды как раз целы, и мы продолжаем наблюдать их на небе, только летать к ним уже не можем. Но ведь по-настоящему нам нужны не звезды, а планеты, которые вокруг них вращаются. – Они тоже не испарились, но, очевидно, погибли. Вы понимаете, что я имею в виду.– Нет, не понимаю. Это чудовищно, но в первую очередь – бессмысленно для самих хассов: ведь, по вашим словам, получается, что эти планеты переходят к ним, так зачем им портить собственное имущество?– А вы знаете, кто они? Или что они? И какие планеты их больше всего устраивают? Может быть, как раз такие, в какую они превратили Лексимо? За ней велось дальнее наблюдение с нашего корабля: миг – и средняя планетка со скудной атмосферой превратилась в головешку, в черный, голый, едва тлеющий уголек!– Вы что, видели это собственными глазами?– Мне показали… В записи… – произнес Валентин, впервые за время разговора теряя контроль. Но тут же вновь «загородился», однако Яну хватило и этого. Теперь он точно знал, что Валентин говорит правду.– Вы уверены, что с Хассом произошло то же самое?– Нет, не уверен, – ответил Валентин, кидая Яна из жара в холод и обратно. – Только поэтому я с вами сейчас и разговариваю. – Тут он закрыл глаза рукой, как будто боялся вновь нечаянно «раскрыться», и продолжил: – Если бы вы знали, как непривычно произносить эти слова – «я не уверен». Впрочем, вы способны меня понять. Я сейчас не даю прицела, я только предполагаю, но все же надеюсь, что мой расклад находится много выше среднего уровня вероятности. По логике, Хасс должен был погибнуть первым. Но это пограничная планета, изначально принадлежавшая хассам, – очевидно, она устраивала их именно в таком виде. Людей там очень мало – из-за столь ничтожного количества паразитов не стоит жечь целый дом, вы не находите?– Так, по-вашему, Хасс все-таки уцелел? – допытывался Ян.– По-моему, да. Но повторяю: Я НЕ УВЕРЕН. – Валентин словно получал от этой фразы особое мазохистское удовольствие. Отчасти так оно и было: как сказал Стратег – неуверенность в прицеле бодрит, поскольку дарит элемент неожиданности. Пожалуй, Валентин не оценил тогда эту шутку по достоинству, а сейчас смеяться было бы уже поздно, да и некстати. Нет, Стратег не потерял целкости, как Валентин вначале в сердцах подумал, поскольку магистр самой высшей, четвертой ступени, бывший кандидат группы "А" впервые не мог найти выхода из ситуации. Нет, он был по-прежнему на высоте. Дело было в чем-то другом, и Валентин, кажется, догадывался, в чем именно. Поэтому он и пришел на космодром, чтобы поговорить с новым кандидатом группы "А", не имеющим такого статуса и такого опыта, но у которого, похоже, было за душой кое-что, чего не хватало мастеру.– Я все понял, – сказал Ян. – Что вы предлагаете делать? Ведь вы не напрасно мне все это рассказали?– Я предлагаю думать, – ответил Валентин. – Решать задачу со следующими условиями: на нас с бешеной скоростью движется непроходимая стена, и нам желательно оказаться по ту ее сторону. Сразу даю неприемлемые варианты: найти дверь – это было бы самое лучшее, но в нашей стене ее, к сожалению, нет; проделать дырку – уже тридцать лет чем только ее не долбили, но не вышло; подкоп сам собой отпадает, и интуиция мне подсказывает, что хассы не позволят нам обойти ее или перепрыгнуть. Мы не летаем за пределы галактики, но возможно, что стена попросту охватывает нашу территорию со всех сторон.Ян закрыл глаза, пытаясь осмыслить ситуацию. Когда Валентин закончил, он высказал то, что навскидку пришло ему в голову:– Эта стена слишком огромна. Не знаю, как насчет дверей, но при такой чудовищной площади не может не оставаться лазеек – их должны быть тысячи и даже миллионы.– Вероятно, так оно и есть. Но беда в том, что мы не можем исследовать стену – это поле неизвестной природы, и никакие наши приборы на него попросту не реагируют. Эффект достигается лишь при соприкосновении с ним материальных объектов – и весьма плачевный эффект.– Исключение делается только для звезд… – пробормотал Ян. – Как вы думаете почему?– Понятия не имею: об этом исключении стало известно лишь несколько дней назад, когда граница тронулась. Причины могут таиться в свойствах звезд либо в избирательности самого поля – любые гипотезы неправомерны, пока мы не знаем ничего о его природе. Кстати, как вам такая – это поле на самом деле является их космической средой обитания, распространяющейся сейчас и на наш участок.– Черт возьми, Валентин! Здесь нужны специалисты – физики, астрономы… Ну как можно искать лазейку в том, о чем не имеешь ни малейшего представления?– Специалисты пока оказались бессильны. Рамки их восприятия сужены, мозги находятся в плену известных физических законов и главным образом терминов – им не под силу выдать простую нетривиальную идею.– Допустим, мы нашли способ прошмыгнуть сквозь эту стену. Но это же нельзя считать решением проблемы!– Необходимо что-то делать, – ответил Валентин, по-прежнему закрывавший рукою верхнюю часть лица. Боялся еще раз проколоться. – Преодолеть барьер – уже немалое достижение, это могло бы стать первым шагом к общему спасению.Валентин действительно не врал, он просто не открывал всей правды, состоявшей в том, что именно он, не желая того, явился косвенным виновником грядущего апокалипсиса. Когда все человечество узнает – а рано или поздно оно узнает, что его ждет во вполне обозримом будущем, страшно даже представить, как будет наказан виновный, которого без преувеличения можно назвать самым большим злодеем в истории. Может, потому Стратег и не торопился отдавать команду на его ликвидацию: пуля в лоб для него была бы слишком легкой карой – свинцовая безешка, и ты уже на небесах, то есть не на небесах, конечно, а в аду на самой большой сковородке. Но им-то всем, обреченным по его вине на неминуемую гибель, от этого никакого удовлетворения.– Хорошо, я обещаю подумать, – сказал Ян, поднимаясь. На самом деле ему казалось бессмысленным занятием ломать голову над подобной задачей – глупо считать, что он сможет найти решение столь глобальной проблемы, справиться с которой оказалось не под силу настоящим специалистам. Тем не менее он в самом деле намерен был поразмыслить – просто ему не оставалось ничего другого. – Давайте свяжемся с вами завтра… Нет, лучше сегодня вечером. Звоните, я буду дома.Валентин усмехнулся:– Да вы, я вижу, основательно унеслись в космические дали. И упустили из виду, что у Азиата к вам по-прежнему довольно солидный счет: если вас выпустили из каталажки, то отнюдь не благодаря его желанию, а скорее вопреки.Ян мысленно застонал – он совсем забыл, что вернулся на воле к тем же проблемам, и самое прискорбное, что Валентин теперь был не в состоянии их решить. В связи с этим было не совсем ясно, остается ли в силе его предложение.– Так снайперы все еще хотят видеть меня в своих рядах? – спросил он, немало озабоченный общим поворотом дел.– О, не волнуйтесь, они своего не упустят. Просто кадровые вопросы временно отодвинуты на второй план.Это «они» больше всего не понравилось Яну: значит, Валентина не просто отстранили – что-то он замутил очень серьезное, раз родная организация теперь для него «они». Логически все складывалось в весьма очевидную цепочку – задачей Валентина было убрать Кэт, и он с помощью каких-то интриг сумел сослать ее на Хасс, после чего граница, остававшаяся десятки лет в неподвижности, почему-то тронулась с места. Факты, как говорят опера, с которыми ему пришлось недавно очень близко познакомиться, – вещь упрямая, однако Ян не готов был поверить в то, что такого рода «пылинка» могла перевесить чашу гигантских космических весов, куда были свалены все грехи человечества, вынести людям смертный приговор.Если все это на самом деле было так, то пуля между глаз действительно являлась бы самым гуманным наказанием для сидящего сейчас перед Яном человека.– А не пойти ли нам пока пообедать, – сказал этот предполагаемый демиург, покидая свое кресло. – Здесь очень неплохой ресторан, к тому же за едой порой приходят дельные мысли.– А жить-то вы мне где теперь прикажете? – проворчал Ян. – Тоже в космопорту?– Почему бы и нет? Здесь в порту и гостиница имеется – я, между прочим, тоже планировал пожить в ней некоторое время.Эту ситуацию также следовало обдумать, а поскольку деваться пока все равно было некуда – видимо, не только Яну, но и Валентину, – то они направились в ресторан. Кстати, Ян был не против немного порадовать желудок после тюремного рациона.Ресторан был довольно приятным: светлое просторное помещение, ослепительно белые скатерти, расторопные официанты, но зато такие цены, которым могли позавидовать лучшие центральные заведения Москвы. Тем не менее большинство столиков оказались заняты, и все посетители были из разряда тех, каких не встретишь гуляющими своими ногами по городским улицам. Так чему ж удивляться – какова публика, таковы соответственно и цены.– Вы знаете, что за вами следят? – спросил Валентин, пока они сидели в ожидании своего довольно скромного заказа: два вторых – мясное и рыбное, два овощных салата и графинчик водки.– Знаю, – почти машинально ответил Ян. Он настолько привык ощущать себя под постоянным присмотром – еще до ареста и находясь в камере, что перестал думать об этом и придавать какое-то значение ощущению слежки. А ведь Валентин, очевидно, не имел в виду снайперов – они подразумевались и так, раз, по его же словам, могли пристрелить его в любую секунду.Теперь, озаботившись проблемой, Ян без труда определил своих соглядатаев – двое из них расположились за столиком у выхода и пили минералку, еще один находился в противоположном конце обеденного зала – он сидел, как на насесте, на высоком табурете у стойки бара.– «Акулы»? – предположил Ян.– Может быть, – туманно ответил Валентин, закуривая.– Ах да, вы же теперь не в курсе дел.– Вы и без меня могли догадаться, что вами сейчас интересуются не только «акулы».– А кто еще?– Ну, например, ваши добрые знакомые из следственного отдела, кроме того, одна солидная частная фирма – да мало ли вы дел наворотили в последнее время!– Не я, а вы, – отпарировал Ян.– Ну нет, Белова с Ноймайером ломанули именно вы, как мы ни старались вам в этом помешать.Ян хотел усмехнуться, да почему-то не вышло – не так-то просто, оказывается, разговаривать со вчерашним злейшим врагом.– Это все-таки вы стукнули им о взломе. А я уж думал, что сам там в чем-то прокололся. Если не секрет, как имя того крекера, что так виртуозно меня провел?«Раз Валентин пустился во все тяжкие, так, может, он и имена начнет выкладывать?» – подумал Ян, но ошибся.– Имени его я вам не скажу. А что касается сообщения в фирму – да, признаюсь, оно было послано нами, причем дважды. Первое вы, видимо, как-то нейтрализовали. Может, откроете секрет, как вам это удалось?Тут Ян все-таки усмехнулся – вот ведь как порой бывает, так что и нарочно не придумаешь.– Ваше сообщение? Такой серый ящик с надписью «срочное»? Нет, не видел.– Я так и понял, – вздохнул Валентин. – Но мы немного отвлеклись. Давайте-ка перекусим, а заодно подумаем над нашей ключевой проблемой. Я заказал водку. – «Чтобы продезинфицировать свои глубокие душевные раны», – мысленно дополнил Ян. – Но если вы против…– Скорее, наоборот, «за», особенно учитывая, откуда я только что вышел.К этому времени заказ уже стоял перед ними. Валентин разлил, и они выпили не чокаясь, потом принялись за еду.– А как же гиперпереход? – спросил Ян через некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31