Можно было бы подумать, что, поскольку он спас ей жизнь… ну, в некотором роде спас, ведь он больше не пытался убить ее… и поскольку он помогает ей выследить «Высоких толстых неудачников Артура», она будет испытывать хоть какую-то благодарность. Или хотя бы держаться поприветливее. Но куда там! Только и делает, что несет какую-то чушь и недовольно ворчит. Как будто она может сделать все лучше, чем взрослый оборотень! Ладно, наверное, может. Но это к делу не относится. Ведь не относится?
– Просто это совершенно безумная затея, – объяснила она, как умственно отсталому.
Он снова схватился за дверную ручку и при этом попробовал незаметно понюхать Сарины волосы. Розы и хлопок – ух! И как прелестно она выглядит в кабриолете с этими рыжими локонами, разлетающимися во все стороны! Нос у нее за это время загорел, и ему даже нравится этот розовый оттенок.
Она повернулась, с подозрением глянула на него, и он задержал дыхание. А потом сказал, чтобы ее отвлечь:
– Покажите мне другое место, где все машины стояли бы в ряд, а ключи торчали бы в зажигании. – Он раскинул руки, словно желая охватить всю стоянку «Энтерпрайз. Машины напрокат». – А? Покажите. Больше я ни о чем не прошу.
– Это вы покажите мне другое место, в котором разводили бы меньше писанины при оформлении машины. Нам не кажется, что они подсчитывают головы – или что там еще – грили, к примеру, – прежде чем последний парень уходит домой? Они обнаружат вас в два счета.
– Значит, мы найдем другой пункт проката, – ответил он, – и угоним оттуда.
– Вам помочь, ребята?
Оба резко повернулись, Дерик тихонько выругался. Ясное дело, парень подошел с подветренной стороны, да еще и Сара его отвлекла – заблокировала, так сказать, его радар, но это не оправдание. Ни хрена!
– Мы просто смотрим, – объяснила Сара, откашлявшись и пытаясь улыбнуться.
На вид парень, который обратился к ним, был куда более взволнован, чем они, и куда более сердит, чем Дерик. Серый костюм измят, галстук ветром перекинуло через плечо. Каштановые волосы взъерошены, а водянистые голубые глаза попеременно то бегают, то застывают. Дерик хотел схватить Сару за плечо и поставить позади себя, но тут уловил дуновение горящего шелка – запах отчаяния.
– Ох, – пробормотал он.
– Вам нужна машина, ребята? Я скажу вам, какую взять. Можно вот тот грузовик. – И он указал на блестящий, совершенно новый красный грузовик-пикап, укомплектованный суперкабиной и примерно четырнадцатью антеннами.
Они посмотрели на грузовик, сияющий, словно мираж или Святой Грааль – Дерик ждал, что вот-вот послышится хор ангелов, – потом перевели взгляд на продавца.
– Я видал в гробу эту работу, – пробормотал парень. – Продвигать за мой счет Джима Дэниелсона? Он приходит каждый день на час позже и уходит на час раньше. И не пудрите мне мозги насчет его перерывов на ленч. Они больше похожи на коротенькие отпуска. Этот парень трахает дочку менеджера – вот так он и продвинулся. А?
– Мы… мы не хотим, чтобы у вас были неприятности, – сказала Сара.
– И мы не хотим, чтобы вы подходили ближе, – предупредил Дерик.
– Нет, послушайте, ведь это вас устраивает, а? – Огорченный служащий «Энтерпрайз» усмехнулся, и это выглядело просто жутко. – Вы ведь знаете, ребята, как управляться с обычным рычагом скоростей, а?
– Обычный рычаг – не самая большая проблема в этом сценарии, – сказал Дерик.
– Ш-ш-ш! – Локоть Сары врезался ему в бок. – Дайте ему договорить.
– Это вообще не проблема. Я просто занесу все в компьютер. Никто ничего не узнает. Пойдем, берите ее. Вы поможете мне ввести босса в расход. – Он бросил взгляд на горизонт, и вид у него был такой, словно что-то не давало ему покоя. – Я… с меня хватит! Я терпел это, терпел, но сегодня я почему-то… не могу терпеть. Ни дня больше! Так что езжайте.
– Мне надоел ваш самодовольный вид, – сказал Дерик, когда Калифорния уже осталась позади.
– Ничего не могу поделать, – отозвалась Сара.
– Какие шансы, что такое могло случиться?
– Один на миллион.
– Так я и думал. А грузовик ничего себе.
– Замечательный грузовичок.
– У вас опять самодовольный вид.
– Простите.
15
– Ну вот… У нас есть спальные мешки, холодильник, вода, рюкзаки, ручные фонарики, туалетная бумага, комплект для оказания первой помощи, сухие снеки, два острых ножа, столовые приборы, тарелки, чашки, гриль, сковородка и чайник. Давайте посмотрим, что я забыла?
– То, что я оборотень, – пробормотал Дерик себе под нос.
– Ах, да. Это. Я не забыла об этом, я просто этого не учла.
– Мило!
– Перестаньте, а то я запутаюсь.
Сара прищурилась, глядя на свой список и делая вид, будто не замечает задыхающегося от возмущения Дерика. Как будто Уол-Март сам по себе недостаточно отвлекает – здешний отдел походных принадлежностей по площади превосходит Йосемитский национальный парк.
– Ладно, можно добраться до продуктового этажа и купить хот-доги, бекон, хлеб и…
– Сара, нам не нужно все это барахло. – Он глядел на спальный мешок и буквально фыркнул от отвращения. – У нас мало денег, так что я скажу вам, на что не нужно тратить баксы.
– Ах вот как? Замечательно! – И она закатила глаза.
– Я прекрасно вижу в темноте – фонарики нам ни к чему. Бактерицидный лейкопластырь в аптечке тоже на фиг не нужен. И я лучше буду есть собственное дерьмо, чем прикоснусь к этим обезвоженным говяжьим стейкам.
– Фи, какой вы грубый, – фыркнула она. – А обо мне вы забыли? Я не вижу в темноте и не умею охотиться ради пропитания. И мне хотелось бы, чтобы ночью мне было тепло.
– Почему бы вам не поручить это мне? – с вожделением спросил он.
– Почему бы вам не трахнуть самого себя?
Дерик скис.
– Ах, Сара, но ведь я обязан опекать вас. Вам не понадобится вся эта ерунда.
– Ну… – Она еще кое-что вычеркнула из списка. – Знаете, я ценю, что вы свернули свой план «Убить Сару», правда ценю. Но если мне придется проехать через всю страну с незнакомцем, который одержим манией убийства, вы не ослышались, я сказала «одержим манией» убийства, не раздувайтесь, как кобра, и не злитесь, – значит, я должна сама о себе позаботиться. Что я и делала всю жизнь. Если вы не возражаете. – «И даже если ты возражаешь, жеребчик», – мысленно добавила она.
– Речуга была что надо, – отметил он с восхищением.
– Да замолчите же вы. И возьмите эту прыскалку от комаров.
– Ой! Вы ведь не собираетесь этим прыскаться, а?
– Нет, я собираюсь подслащивать этим кофе. Берите, и все тут, – потребовала она, уже выбившись из сил.
Какой долгий день. Какой жутко долгий день!
– Вам нужны кристаллическая соль и свежий молотый перец? И ванильные палочки? – воскликнул Дерик. – А я решил, что мы с этим покончили!
– Покончили, но от некоторых вещей я не собираюсь отказываться. Кажется, до сих пор я вела себя очень хорошо, да? Вы перевернули всю мою жизнь, но я молчала. Рассматривайте это как возможность внести в нашу жизнь что-то домашнее, пока мы будем в дороге.
– Я рассматриваю это как совершенно напрасную трату денег и места.
– Да, человек с ограниченным воображением, – согласилась она, – и неумением стряпать вполне может иметь такое мнение.
Он понюхал банку с ванильными стручками и бросил ее в тележку.
– К вашему сведению, солнышко, я прекрасно готовлю, но в походе все это вовсе не нужно. Не говоря уже о том, что пряности из Мексики, а не с Мадагаскара, так что вас к тому же еще и обули.
– Скажите это после того, как попробуете мое какао, приготовленное на костре.
– Конечно, скажу. И сколько у нас осталось денег?
– Хватит, чтобы купить яйца, – бросила она, направляясь в молочный отдел. – Будьте хорошим мальчиком и сбегайте за сыром, ладно?
– Я делаю вид, что вы этого не говорили, – заявил он, скрещивая руки на груди.
– Вы просто обезумели, потому что мы пропустили полки с сухим кормом.
– Сара, ради бога… если вы не перестанете отпускать ваши дурацкие шутки и сию же минуту не прекратите… – Он пошел за ней, буквально ломая руки, и она скрыла улыбку.
Приятно одержать верх – пусть даже ненадолго.
Ехать через всю страну и ночевать под открытым небом с оборотнем… да, вот это приключение.
Часть вторая
ФЕЯ И ОБОРОТЕНЬ
16
– Значит, вы хотите остановиться?
– Не возражаю.
– Я не спрашиваю, возражаете ли вы. Я спросила…
– Поскольку я сижу рядом с вами, – сказал он, стараясь не огрызаться, – я типа должен поддерживать разговор. Слушайте, я ведь могу всю ночь. Вести, – добавил он, когда она покраснела, – я могу вести машину всю ночь. Если хотите, устройтесь сзади, ложитесь спать.
– Но мы купили все, что нужно для лагеря.
– Мы? Это вы все купили.
– Ну да. А сейчас, – она бросила взгляд на часы, – половина девятого. Мы можем остановиться и немного поспать.
– И сделать себе бутерброды?
– Что? – воскликнула она. – Мы же только что истратили двадцать баксов в «Макдоналдсе»!
– О, бигмаки, – насмешливо проговорил он. – Они больше похожи на закуску, чем на нормальную еду.
– Неужели? – ледяным тоном переспросила она. – Если мне не изменяет память, кто-то требовал остановиться, чтобы получить какую-то ерунду в «Хеппи мил».
– Это для детеныша моего друга. – Он пытался не подвывать. – Во всяком случае, я не виноват. Эта штука не насыщает. Через полчаса…
– Прошло двадцать минут.
– …снова хочется есть.
Сара хлопнула себя по лбу – смотреть на это было больно: на коже осталась красная отметина. Он едва удержался, чтобы не поцеловать эту отметину.
– Ладно, ладно. Итак, мы останавливаемся, едим и ложимся спать. Ненадолго. Все же мы уже не в Калифорнии. Я хочу сказать, что мы за короткий срок проехали довольно много.
– О'кей, – сказал он, потому что, в сущности, не знал, что еще сказать.
Сара начинала нервничать, а он из-за этого нервничал сам, и это бесило окончательно. Как будто ей до сих пор и в голову не приходило, что они будут спать совсем рядом в задней части грузовика. Странно – глупость ей не свойственна. А ведь это первое, что пришло ему в голову, когда они решали, какие именно покупать спальные мешки.
– Значит, останавливаемся.
– Вон там место для лагеря, – показала она.
– Да, я вижу.
Через двадцать минут они получили разрешение на ночную стоянку и выбрали маленькую площадку, что было не так уж плохо, учитывая, сколько пришлось заплатить – по десять баксов за один квадратный фут.
Он снова решил поцеловать ее, разбить лед. Ну и просто – ему хотелось поцеловать ее еще раз. Но на самом деле это было чем-то вроде необходимости. Ведь если она сделается еще нервозней, а значит, и стервозней, он снова попытается убить ее, а очередная аневризма мозга ему ни к чему.
Итак, они поцелуются, и может быть, за этим последует еще кое-что, а может быть, и не последует, но она вроде бы ждет чего-то, а он более чем охотно готов угодить ей.
Только вот беда.
Вот беда – едва выпрыгнув из грузовика, она принялась рыться в сумке, а потом облила себя с ног до головы ядовитыми химикалиями. Дерик закашлялся и прикрыл рот рукой, а другой замахал в воздухе – но безрезультатно. Это облако душило его!
– Хватит, хватит!
– Видите, сколько комаров? – крикнула она. – Нас сожрут заживо.
– Говорите за себя.
– Вы серьезно? – Она подошла к нему, и он попятился в ужасе – она была ходячей биологической опасностью, – но она схватила его за руку, не давая уйти.
Он закашлялся так сильно, что не услышал ее вопроса.
– Что?
– И правда! На вас нет ни одного укуса.
– Кровососы не любят оборотней.
– Везунчики, – пробормотала она.
– Послушайте, Сара… – Она все еще держала его за руку, что ему вроде бы нравилось. Он нагнулся. – Вы знаете, мы проведем много… э-э-э… понимаете, времени вместе… и… и… мать твою.
– Что? – Сара заглянула ему в глаза, и ах, какая же она была хорошенькая, просто преступление, вот что это такое, и…
Мать твою!
Его легкие взорвались. Или по крайней мере ему так показалось.
– Придется вам отказаться от антикомарина, – с трудом выговорил он после десятиминутного спазма.
– Ах, что вы в этом понимаете, – сказала она и улыбнулась в первый раз за полчаса. – Это репеллент от оборотней.
Он невольно рассмеялся.
– «Антиоборотин: от по-настоящему назойливых оборотней».
Через час ему уже было не до смеха. Они поели, загасили костер, пожелали друг другу доброй ночи и залезли в спальники. Точнее, она залезла. Дерик не понимал, как можно втиснуться в тяжелый мешок, когда температура почти тридцать градусов – люди и впрямь странно устроены, а может, это относится только к женским особям всех биологических видов – но все равно. И вот теперь он лежит рядом с ней в задней части грузовика и медленно сходит с ума.
Он и раньше назначал свидания человеческим девушкам, так что дело было не в том, что прежде перед ним не возникало такой проблемы. Проблемы общего языка. Проблема-то возникала, но прежде, с другими женщинами, это его не особо беспокоило. А теперь беспокоило.
Будь Сара оборотнем, она учуяла бы его желание, а он учуял бы ее, и они сделали бы это, или она сказала бы прямо – не интересуюсь, приятель, иди гуляй, и они этого не сделали бы. Пауза. Конец. Но Сара ничего не могла учуять нюхом, если можно так выразиться, и, что еще хуже, притворялась, будто не видит, что он так озабочен, что готов совокупиться со своим скатанным спальным мешком. Вот это и было то важное – очень важное, – о чем они молчали. Как это говорится? В комнате был слон. Большой, зеленый, озабоченный слон.
Он попробовал рассудить: а что сделал бы Майкл на его месте? В самом начале Дженни довела его до того, что у него крыша поехала… и все еще доводила иногда. И множество проблем возникло на ранней стадии потому, что у нее были сложности с вхождением в Стаю. Майкл как альфа ждал, что она будет следовать общим правилам Стаи. А Дженни, как человек с ружьем, полагала, что ему следует уйти из Стаи. Так что у Майкла был большой опыт насчет передачи информации. Майкла заставили учиться, бедолагу. А что делать ему, Дерику? Он поговорит с Сарой, вот что.
– Сара, – прошептал он.
Молчание.
– Послушайте, Сара… Вы мне правда нравитесь, и от вас классно пахнет, и я думаю, что вы на самом деле обладаете потрясающей силой, даже ужасающей, и странным образом это делает вас привлекательней всех прочих особ женского пола, которых я знал, и я определенно считаю, что мы должны трахнуться – о черт, заняться любовью, ну да все равно, – а потом можно будет обняться и хорошенько поспать… Сара!
Ответом был легкий храп.
– Черт.
Кажется, спасение мира – дело более трудное, чем он думал.
17
– Насчет оборотней, – резко сказала Сара.
Она откинула спутанные волосы со лба и на мгновение перестала сражаться со спальным мешком. Это просто сверхъестественно. Покупаешь вещь, скатанную в маленький симпатичный рулончик, а после того, как ты ею попользовался, оказывается, что ты не можешь свернуть ее снова в такой же маленький симпатичный рулончик даже под дулом пистолета. Сверхъестественно!
– Знаете, через пару дней будет полнолуние.
– Через семьдесят восемь часов. Да, знаю.
– И… что тогда?
– Сара, не исключено, через семьдесят восемь часов мы все уже будем на том свете.
– Сколько раз вам повторять? – бросила она. – Я не собираюсь разрушать мир. И что это вы какой-то не такой сегодня утром, большой белокурый ворчун?
Он промямлил нечто невнятное.
– Мне просто интересно, как это будет, вот и все, – сказала она. – Что, если вы утратите самоконтроль и укусите меня?
– И что тогда? – проворчал он.
– Очень мило! Мне всего лишь приходится думать о полнолунии и покусанных людях и – и об утрате рассудка, и о сыроядении, и, может быть, о том, как бы не подхватить Бешенство Оборотня?
Он закрыл лицо руками и присел на корточки у тлеющих остатков костра.
– Слишком рано…
– Серьезно, Дерик.
– Я серьезно. Еще слишком рано для всей это чуши собачьей. – Он отвел руки от лица. – И потом, это вам не грипп, Сара. Им нельзя заразиться. Я могу дать вам кровь для переливания, и ваш организм отторгнет ее. Мы – разные виды.
– Вот как? А я не знала. Значит, все киношки врут?
– Врут, от начала и до конца. – Он потер лицо руками и зевнул. – Не тратьте попусту время и не смотрите их, разве что ради развлечения. И еще мы не похищаем младенцев при лунном свете, и я не стал бы есть человека даже на спор. Мерзость.
– Мерзость? – Его передернуло, а она обиделась. – А что плохого в том, чтобы съесть человека? Вот была бы удача! Хотя это и не значит, что мне хотелось бы, чтобы вы кого-то съели.
– Вы ужасно невкусные, вот в чем дело. Вы все. Всеядная диета… брр! – И он действительно рыгнул.
– Ну ведь никто не просит вас кого-нибудь есть.
– Я бы сделал исключение, – проворчал он.
– Очень смешно. Даже и не думайте закусить мной. Но если мы с вами два разных вида, как вы заводите детей от людей? И насчет переливания крови – неужели никогда не получается?
– На оба вопроса ответ – да. Это получается не всегда – детеныши от людей, – но бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Просто это совершенно безумная затея, – объяснила она, как умственно отсталому.
Он снова схватился за дверную ручку и при этом попробовал незаметно понюхать Сарины волосы. Розы и хлопок – ух! И как прелестно она выглядит в кабриолете с этими рыжими локонами, разлетающимися во все стороны! Нос у нее за это время загорел, и ему даже нравится этот розовый оттенок.
Она повернулась, с подозрением глянула на него, и он задержал дыхание. А потом сказал, чтобы ее отвлечь:
– Покажите мне другое место, где все машины стояли бы в ряд, а ключи торчали бы в зажигании. – Он раскинул руки, словно желая охватить всю стоянку «Энтерпрайз. Машины напрокат». – А? Покажите. Больше я ни о чем не прошу.
– Это вы покажите мне другое место, в котором разводили бы меньше писанины при оформлении машины. Нам не кажется, что они подсчитывают головы – или что там еще – грили, к примеру, – прежде чем последний парень уходит домой? Они обнаружат вас в два счета.
– Значит, мы найдем другой пункт проката, – ответил он, – и угоним оттуда.
– Вам помочь, ребята?
Оба резко повернулись, Дерик тихонько выругался. Ясное дело, парень подошел с подветренной стороны, да еще и Сара его отвлекла – заблокировала, так сказать, его радар, но это не оправдание. Ни хрена!
– Мы просто смотрим, – объяснила Сара, откашлявшись и пытаясь улыбнуться.
На вид парень, который обратился к ним, был куда более взволнован, чем они, и куда более сердит, чем Дерик. Серый костюм измят, галстук ветром перекинуло через плечо. Каштановые волосы взъерошены, а водянистые голубые глаза попеременно то бегают, то застывают. Дерик хотел схватить Сару за плечо и поставить позади себя, но тут уловил дуновение горящего шелка – запах отчаяния.
– Ох, – пробормотал он.
– Вам нужна машина, ребята? Я скажу вам, какую взять. Можно вот тот грузовик. – И он указал на блестящий, совершенно новый красный грузовик-пикап, укомплектованный суперкабиной и примерно четырнадцатью антеннами.
Они посмотрели на грузовик, сияющий, словно мираж или Святой Грааль – Дерик ждал, что вот-вот послышится хор ангелов, – потом перевели взгляд на продавца.
– Я видал в гробу эту работу, – пробормотал парень. – Продвигать за мой счет Джима Дэниелсона? Он приходит каждый день на час позже и уходит на час раньше. И не пудрите мне мозги насчет его перерывов на ленч. Они больше похожи на коротенькие отпуска. Этот парень трахает дочку менеджера – вот так он и продвинулся. А?
– Мы… мы не хотим, чтобы у вас были неприятности, – сказала Сара.
– И мы не хотим, чтобы вы подходили ближе, – предупредил Дерик.
– Нет, послушайте, ведь это вас устраивает, а? – Огорченный служащий «Энтерпрайз» усмехнулся, и это выглядело просто жутко. – Вы ведь знаете, ребята, как управляться с обычным рычагом скоростей, а?
– Обычный рычаг – не самая большая проблема в этом сценарии, – сказал Дерик.
– Ш-ш-ш! – Локоть Сары врезался ему в бок. – Дайте ему договорить.
– Это вообще не проблема. Я просто занесу все в компьютер. Никто ничего не узнает. Пойдем, берите ее. Вы поможете мне ввести босса в расход. – Он бросил взгляд на горизонт, и вид у него был такой, словно что-то не давало ему покоя. – Я… с меня хватит! Я терпел это, терпел, но сегодня я почему-то… не могу терпеть. Ни дня больше! Так что езжайте.
– Мне надоел ваш самодовольный вид, – сказал Дерик, когда Калифорния уже осталась позади.
– Ничего не могу поделать, – отозвалась Сара.
– Какие шансы, что такое могло случиться?
– Один на миллион.
– Так я и думал. А грузовик ничего себе.
– Замечательный грузовичок.
– У вас опять самодовольный вид.
– Простите.
15
– Ну вот… У нас есть спальные мешки, холодильник, вода, рюкзаки, ручные фонарики, туалетная бумага, комплект для оказания первой помощи, сухие снеки, два острых ножа, столовые приборы, тарелки, чашки, гриль, сковородка и чайник. Давайте посмотрим, что я забыла?
– То, что я оборотень, – пробормотал Дерик себе под нос.
– Ах, да. Это. Я не забыла об этом, я просто этого не учла.
– Мило!
– Перестаньте, а то я запутаюсь.
Сара прищурилась, глядя на свой список и делая вид, будто не замечает задыхающегося от возмущения Дерика. Как будто Уол-Март сам по себе недостаточно отвлекает – здешний отдел походных принадлежностей по площади превосходит Йосемитский национальный парк.
– Ладно, можно добраться до продуктового этажа и купить хот-доги, бекон, хлеб и…
– Сара, нам не нужно все это барахло. – Он глядел на спальный мешок и буквально фыркнул от отвращения. – У нас мало денег, так что я скажу вам, на что не нужно тратить баксы.
– Ах вот как? Замечательно! – И она закатила глаза.
– Я прекрасно вижу в темноте – фонарики нам ни к чему. Бактерицидный лейкопластырь в аптечке тоже на фиг не нужен. И я лучше буду есть собственное дерьмо, чем прикоснусь к этим обезвоженным говяжьим стейкам.
– Фи, какой вы грубый, – фыркнула она. – А обо мне вы забыли? Я не вижу в темноте и не умею охотиться ради пропитания. И мне хотелось бы, чтобы ночью мне было тепло.
– Почему бы вам не поручить это мне? – с вожделением спросил он.
– Почему бы вам не трахнуть самого себя?
Дерик скис.
– Ах, Сара, но ведь я обязан опекать вас. Вам не понадобится вся эта ерунда.
– Ну… – Она еще кое-что вычеркнула из списка. – Знаете, я ценю, что вы свернули свой план «Убить Сару», правда ценю. Но если мне придется проехать через всю страну с незнакомцем, который одержим манией убийства, вы не ослышались, я сказала «одержим манией» убийства, не раздувайтесь, как кобра, и не злитесь, – значит, я должна сама о себе позаботиться. Что я и делала всю жизнь. Если вы не возражаете. – «И даже если ты возражаешь, жеребчик», – мысленно добавила она.
– Речуга была что надо, – отметил он с восхищением.
– Да замолчите же вы. И возьмите эту прыскалку от комаров.
– Ой! Вы ведь не собираетесь этим прыскаться, а?
– Нет, я собираюсь подслащивать этим кофе. Берите, и все тут, – потребовала она, уже выбившись из сил.
Какой долгий день. Какой жутко долгий день!
– Вам нужны кристаллическая соль и свежий молотый перец? И ванильные палочки? – воскликнул Дерик. – А я решил, что мы с этим покончили!
– Покончили, но от некоторых вещей я не собираюсь отказываться. Кажется, до сих пор я вела себя очень хорошо, да? Вы перевернули всю мою жизнь, но я молчала. Рассматривайте это как возможность внести в нашу жизнь что-то домашнее, пока мы будем в дороге.
– Я рассматриваю это как совершенно напрасную трату денег и места.
– Да, человек с ограниченным воображением, – согласилась она, – и неумением стряпать вполне может иметь такое мнение.
Он понюхал банку с ванильными стручками и бросил ее в тележку.
– К вашему сведению, солнышко, я прекрасно готовлю, но в походе все это вовсе не нужно. Не говоря уже о том, что пряности из Мексики, а не с Мадагаскара, так что вас к тому же еще и обули.
– Скажите это после того, как попробуете мое какао, приготовленное на костре.
– Конечно, скажу. И сколько у нас осталось денег?
– Хватит, чтобы купить яйца, – бросила она, направляясь в молочный отдел. – Будьте хорошим мальчиком и сбегайте за сыром, ладно?
– Я делаю вид, что вы этого не говорили, – заявил он, скрещивая руки на груди.
– Вы просто обезумели, потому что мы пропустили полки с сухим кормом.
– Сара, ради бога… если вы не перестанете отпускать ваши дурацкие шутки и сию же минуту не прекратите… – Он пошел за ней, буквально ломая руки, и она скрыла улыбку.
Приятно одержать верх – пусть даже ненадолго.
Ехать через всю страну и ночевать под открытым небом с оборотнем… да, вот это приключение.
Часть вторая
ФЕЯ И ОБОРОТЕНЬ
16
– Значит, вы хотите остановиться?
– Не возражаю.
– Я не спрашиваю, возражаете ли вы. Я спросила…
– Поскольку я сижу рядом с вами, – сказал он, стараясь не огрызаться, – я типа должен поддерживать разговор. Слушайте, я ведь могу всю ночь. Вести, – добавил он, когда она покраснела, – я могу вести машину всю ночь. Если хотите, устройтесь сзади, ложитесь спать.
– Но мы купили все, что нужно для лагеря.
– Мы? Это вы все купили.
– Ну да. А сейчас, – она бросила взгляд на часы, – половина девятого. Мы можем остановиться и немного поспать.
– И сделать себе бутерброды?
– Что? – воскликнула она. – Мы же только что истратили двадцать баксов в «Макдоналдсе»!
– О, бигмаки, – насмешливо проговорил он. – Они больше похожи на закуску, чем на нормальную еду.
– Неужели? – ледяным тоном переспросила она. – Если мне не изменяет память, кто-то требовал остановиться, чтобы получить какую-то ерунду в «Хеппи мил».
– Это для детеныша моего друга. – Он пытался не подвывать. – Во всяком случае, я не виноват. Эта штука не насыщает. Через полчаса…
– Прошло двадцать минут.
– …снова хочется есть.
Сара хлопнула себя по лбу – смотреть на это было больно: на коже осталась красная отметина. Он едва удержался, чтобы не поцеловать эту отметину.
– Ладно, ладно. Итак, мы останавливаемся, едим и ложимся спать. Ненадолго. Все же мы уже не в Калифорнии. Я хочу сказать, что мы за короткий срок проехали довольно много.
– О'кей, – сказал он, потому что, в сущности, не знал, что еще сказать.
Сара начинала нервничать, а он из-за этого нервничал сам, и это бесило окончательно. Как будто ей до сих пор и в голову не приходило, что они будут спать совсем рядом в задней части грузовика. Странно – глупость ей не свойственна. А ведь это первое, что пришло ему в голову, когда они решали, какие именно покупать спальные мешки.
– Значит, останавливаемся.
– Вон там место для лагеря, – показала она.
– Да, я вижу.
Через двадцать минут они получили разрешение на ночную стоянку и выбрали маленькую площадку, что было не так уж плохо, учитывая, сколько пришлось заплатить – по десять баксов за один квадратный фут.
Он снова решил поцеловать ее, разбить лед. Ну и просто – ему хотелось поцеловать ее еще раз. Но на самом деле это было чем-то вроде необходимости. Ведь если она сделается еще нервозней, а значит, и стервозней, он снова попытается убить ее, а очередная аневризма мозга ему ни к чему.
Итак, они поцелуются, и может быть, за этим последует еще кое-что, а может быть, и не последует, но она вроде бы ждет чего-то, а он более чем охотно готов угодить ей.
Только вот беда.
Вот беда – едва выпрыгнув из грузовика, она принялась рыться в сумке, а потом облила себя с ног до головы ядовитыми химикалиями. Дерик закашлялся и прикрыл рот рукой, а другой замахал в воздухе – но безрезультатно. Это облако душило его!
– Хватит, хватит!
– Видите, сколько комаров? – крикнула она. – Нас сожрут заживо.
– Говорите за себя.
– Вы серьезно? – Она подошла к нему, и он попятился в ужасе – она была ходячей биологической опасностью, – но она схватила его за руку, не давая уйти.
Он закашлялся так сильно, что не услышал ее вопроса.
– Что?
– И правда! На вас нет ни одного укуса.
– Кровососы не любят оборотней.
– Везунчики, – пробормотала она.
– Послушайте, Сара… – Она все еще держала его за руку, что ему вроде бы нравилось. Он нагнулся. – Вы знаете, мы проведем много… э-э-э… понимаете, времени вместе… и… и… мать твою.
– Что? – Сара заглянула ему в глаза, и ах, какая же она была хорошенькая, просто преступление, вот что это такое, и…
Мать твою!
Его легкие взорвались. Или по крайней мере ему так показалось.
– Придется вам отказаться от антикомарина, – с трудом выговорил он после десятиминутного спазма.
– Ах, что вы в этом понимаете, – сказала она и улыбнулась в первый раз за полчаса. – Это репеллент от оборотней.
Он невольно рассмеялся.
– «Антиоборотин: от по-настоящему назойливых оборотней».
Через час ему уже было не до смеха. Они поели, загасили костер, пожелали друг другу доброй ночи и залезли в спальники. Точнее, она залезла. Дерик не понимал, как можно втиснуться в тяжелый мешок, когда температура почти тридцать градусов – люди и впрямь странно устроены, а может, это относится только к женским особям всех биологических видов – но все равно. И вот теперь он лежит рядом с ней в задней части грузовика и медленно сходит с ума.
Он и раньше назначал свидания человеческим девушкам, так что дело было не в том, что прежде перед ним не возникало такой проблемы. Проблемы общего языка. Проблема-то возникала, но прежде, с другими женщинами, это его не особо беспокоило. А теперь беспокоило.
Будь Сара оборотнем, она учуяла бы его желание, а он учуял бы ее, и они сделали бы это, или она сказала бы прямо – не интересуюсь, приятель, иди гуляй, и они этого не сделали бы. Пауза. Конец. Но Сара ничего не могла учуять нюхом, если можно так выразиться, и, что еще хуже, притворялась, будто не видит, что он так озабочен, что готов совокупиться со своим скатанным спальным мешком. Вот это и было то важное – очень важное, – о чем они молчали. Как это говорится? В комнате был слон. Большой, зеленый, озабоченный слон.
Он попробовал рассудить: а что сделал бы Майкл на его месте? В самом начале Дженни довела его до того, что у него крыша поехала… и все еще доводила иногда. И множество проблем возникло на ранней стадии потому, что у нее были сложности с вхождением в Стаю. Майкл как альфа ждал, что она будет следовать общим правилам Стаи. А Дженни, как человек с ружьем, полагала, что ему следует уйти из Стаи. Так что у Майкла был большой опыт насчет передачи информации. Майкла заставили учиться, бедолагу. А что делать ему, Дерику? Он поговорит с Сарой, вот что.
– Сара, – прошептал он.
Молчание.
– Послушайте, Сара… Вы мне правда нравитесь, и от вас классно пахнет, и я думаю, что вы на самом деле обладаете потрясающей силой, даже ужасающей, и странным образом это делает вас привлекательней всех прочих особ женского пола, которых я знал, и я определенно считаю, что мы должны трахнуться – о черт, заняться любовью, ну да все равно, – а потом можно будет обняться и хорошенько поспать… Сара!
Ответом был легкий храп.
– Черт.
Кажется, спасение мира – дело более трудное, чем он думал.
17
– Насчет оборотней, – резко сказала Сара.
Она откинула спутанные волосы со лба и на мгновение перестала сражаться со спальным мешком. Это просто сверхъестественно. Покупаешь вещь, скатанную в маленький симпатичный рулончик, а после того, как ты ею попользовался, оказывается, что ты не можешь свернуть ее снова в такой же маленький симпатичный рулончик даже под дулом пистолета. Сверхъестественно!
– Знаете, через пару дней будет полнолуние.
– Через семьдесят восемь часов. Да, знаю.
– И… что тогда?
– Сара, не исключено, через семьдесят восемь часов мы все уже будем на том свете.
– Сколько раз вам повторять? – бросила она. – Я не собираюсь разрушать мир. И что это вы какой-то не такой сегодня утром, большой белокурый ворчун?
Он промямлил нечто невнятное.
– Мне просто интересно, как это будет, вот и все, – сказала она. – Что, если вы утратите самоконтроль и укусите меня?
– И что тогда? – проворчал он.
– Очень мило! Мне всего лишь приходится думать о полнолунии и покусанных людях и – и об утрате рассудка, и о сыроядении, и, может быть, о том, как бы не подхватить Бешенство Оборотня?
Он закрыл лицо руками и присел на корточки у тлеющих остатков костра.
– Слишком рано…
– Серьезно, Дерик.
– Я серьезно. Еще слишком рано для всей это чуши собачьей. – Он отвел руки от лица. – И потом, это вам не грипп, Сара. Им нельзя заразиться. Я могу дать вам кровь для переливания, и ваш организм отторгнет ее. Мы – разные виды.
– Вот как? А я не знала. Значит, все киношки врут?
– Врут, от начала и до конца. – Он потер лицо руками и зевнул. – Не тратьте попусту время и не смотрите их, разве что ради развлечения. И еще мы не похищаем младенцев при лунном свете, и я не стал бы есть человека даже на спор. Мерзость.
– Мерзость? – Его передернуло, а она обиделась. – А что плохого в том, чтобы съесть человека? Вот была бы удача! Хотя это и не значит, что мне хотелось бы, чтобы вы кого-то съели.
– Вы ужасно невкусные, вот в чем дело. Вы все. Всеядная диета… брр! – И он действительно рыгнул.
– Ну ведь никто не просит вас кого-нибудь есть.
– Я бы сделал исключение, – проворчал он.
– Очень смешно. Даже и не думайте закусить мной. Но если мы с вами два разных вида, как вы заводите детей от людей? И насчет переливания крови – неужели никогда не получается?
– На оба вопроса ответ – да. Это получается не всегда – детеныши от людей, – но бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16