Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
21
Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города. Они должны были стать нашей первой целью.
— Полковник, — озабоченно обратился ко мне Хельм. — Я считал, что двухзаконники собирались напасть на нас. Майор Лет говорил…
В этот момент ближайшее окно разлетелось вдребезги, и на пол барака около нас со стуком упал обернутый в бумагу кирпич. Хельм развернул его и показал обертку майору.
Лет поглядел на густо исписанный листок и отбросил его в сторону.
— Дураки! Это обычное объявление о «Вознаграждении за сбежавших рабов», только снизу приписано несколько леденящих кровь угроз. Называют мое имя: я вроде теперь враг народа, предатель, вор, лжец и так далее!
Я слышал, как он скрипнул зубами.
— Полковник, нам лучше приготовиться, — сказал он напряженным голосом,
— этот сброд будет атаковать казарму.
— Будут они ждать темноты? — спросил я.
Он покачал головой, отвергая эту мысль.
— Эти типы не любят ночных действий. Я предлагаю, полковник, — почтительно продолжал он, — перестроить мой отряд в оборонительную позицию и ждать атаки. Глупо будет бродить туда-сюда и бессмысленно подставляться под удар.
Я согласился с ним, и он немедленно стал выстраивать толпу йлоккских солдат по трем различным отрядам, группируя их в отделения и определяя подчиненность. Он заставил их нагромоздить койки поперек барака, создав оборонительный барьер. Я указал им на то, что для людей он был слишком низок, и они стали его наращивать повыше. Мне было непонятно, какой атаки ожидал он от противника, не обладающего метательным оружием.
— У них есть некоторый запас захваченного оружия, — объяснил майор. — Ведь все эти ребята — ветераны рейдов… хм…
— По захвату рабов, — докончил я фразу.
В это время началась артподготовка, но она представляла собой только массированный огонь из мелкокалиберного оружия, а не пятидесятимиллиметровых орудий. Мы все бросились на пол, когда боковые стекла взорвались и посыпались внутрь, обдавая нас тучей щепок и осколков стекла.
Это продолжалось несколько секунд. Затем Энди поднял голову, я было заорал на него, но он крикнул мне:
— Они движутся на нас, сэр! Я сейчас одного достану, — и выстрелил. К стрельбе тотчас присоединились мы со Смовией и еще несколько наших туземных помощников, у которых были пистолеты. Но вскоре я должен был их отозвать, напомнив, что стрелять надо только по доступным мишеням, чтобы сберечь патроны, которых у нас было мало. Эта мысль была йлоккам непривычна, так как они знали лишь свое энергетическое оружие, не требующее подзарядки.
Я увидел, как в нескольких футах от меня над разрушенной стеной высунулась крысиная морда. Какой-то храбрый двухзаконник пытался пробраться с правого торца. Энди и я выстрелили одновременно, и голова исчезла, разлетевшись кусками мозга и крови. На ее месте появилась другая и тоже была немедленно разорвана выстрелом. К тому времени мы стреляли из всего своего оружия. По-видимому, двухзаконники сочли, что их первые залпы убили всех внутри, и двинулись весьма беспечно вперед, чтобы навести окончательный порядок.
Вместо этого мы двинулись на них. Наши пистолеты уничтожали их по одному, а местные ребята, выбегая из-за наших спин, обрабатывали их дубинками. Они хватали оружие, которое терял противник, и присоединялись к обстрелу врага. В течение пяти минут двухзаконники были расстреляны: они либо валялись мертвыми, либо бежали, а капитан и два сержанта сдались в плен. Все трое говорили одновременно, заявляя о своей преданности Нефритовому Дворцу и о том, что их принудили служить двухзаконникам.
— Я не сомневаюсь в их искренности сейчас, — сказал мне Лет, — когда они поняли, что двухзаконники проиграли.
Теперь у нас оказалось так много солдат, что ситуация становилась неуправляемой. Я велел Лету разделить их на четыре отделения, взвода, расчета или что там он сочтет подходящим. Потом я велел Гасу и Бену принять команду над двумя из них, а Энди и я возглавили два других. Мари я попросил присмотреть за Минни. Обе они были недовольны тем, что их не включили ни в один из отрядов, ссылаясь на то, что до сих пор они принимали участие в боях.
Я объяснил им, что мы собираемся наступать, и теперь все пойдет не так гладко и просто. А пока вражеское нападение нас совершенно истощило.
Моим планом было направить два отряда прямой фронтальной атакой на склад, откуда нас в основном обстреливали, в то время как два другие отряда отойдут назад, обойдут склад широким полукольцом слева и справа, потом соединятся и ударят по нему одновременно с двух сторон. Энди заметил, что это не бог весть какой план, но признался, что лучшего предложить не может.
Смовия занялся быстрым осмотром наших солдат, которые послушно построились и подчинялись его постукиванию и похлопыванию. Он обнаружил двоих на ранних стадиях Погибели и после прививки отправил их на карантин в один из концов длинного барака.
Когда уже нельзя было оттягивать дальше, я построил свой отряд, и мы вышли цепочкой по одному, потому что иначе не позволяла узкая дверь. Потом мы построились в колонну, остановились и повернули налево.
Со стороны склада по нам дали несколько беспорядочных неприцельных выстрелов. Мы их проигнорировали и отправились в путь, наверстывая время, придерживая свой ответный огонь до тех пор, пока не увидели четкие мишени в открытых дверях склада и около него. Нам отвечали стрельбой, но не слишком сильной. Двухзаконники, казалось, утратили последний энтузиазм.
Добравшись до склада, мы не замедлили движения, а вбежали в него сквозь широко открытые двери и врезались в толпившуюся в центре большого зала массу йлокков. Они все поспешили сдаться. Нашим ребятам пришлось кое-кому разбить там голову, а кое-кого они слегка покусали, но оружия никто из них не применил.
Прибытие двух фланговых отрядов разрядило обстановку окончательно. Бой закончился до их прихода. У Лета состоялся серьезный разговор с обладателем розовых полосок капитаном Блфом, отвечавшим за этот гарнизон, после чего он доложил, что все это подразделение готово, даже стремится, атаковать «истинных» двухзаконников, группу из тридцати фанатичных мятежников, которые первыми ворвались в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
21
Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города. Они должны были стать нашей первой целью.
— Полковник, — озабоченно обратился ко мне Хельм. — Я считал, что двухзаконники собирались напасть на нас. Майор Лет говорил…
В этот момент ближайшее окно разлетелось вдребезги, и на пол барака около нас со стуком упал обернутый в бумагу кирпич. Хельм развернул его и показал обертку майору.
Лет поглядел на густо исписанный листок и отбросил его в сторону.
— Дураки! Это обычное объявление о «Вознаграждении за сбежавших рабов», только снизу приписано несколько леденящих кровь угроз. Называют мое имя: я вроде теперь враг народа, предатель, вор, лжец и так далее!
Я слышал, как он скрипнул зубами.
— Полковник, нам лучше приготовиться, — сказал он напряженным голосом,
— этот сброд будет атаковать казарму.
— Будут они ждать темноты? — спросил я.
Он покачал головой, отвергая эту мысль.
— Эти типы не любят ночных действий. Я предлагаю, полковник, — почтительно продолжал он, — перестроить мой отряд в оборонительную позицию и ждать атаки. Глупо будет бродить туда-сюда и бессмысленно подставляться под удар.
Я согласился с ним, и он немедленно стал выстраивать толпу йлоккских солдат по трем различным отрядам, группируя их в отделения и определяя подчиненность. Он заставил их нагромоздить койки поперек барака, создав оборонительный барьер. Я указал им на то, что для людей он был слишком низок, и они стали его наращивать повыше. Мне было непонятно, какой атаки ожидал он от противника, не обладающего метательным оружием.
— У них есть некоторый запас захваченного оружия, — объяснил майор. — Ведь все эти ребята — ветераны рейдов… хм…
— По захвату рабов, — докончил я фразу.
В это время началась артподготовка, но она представляла собой только массированный огонь из мелкокалиберного оружия, а не пятидесятимиллиметровых орудий. Мы все бросились на пол, когда боковые стекла взорвались и посыпались внутрь, обдавая нас тучей щепок и осколков стекла.
Это продолжалось несколько секунд. Затем Энди поднял голову, я было заорал на него, но он крикнул мне:
— Они движутся на нас, сэр! Я сейчас одного достану, — и выстрелил. К стрельбе тотчас присоединились мы со Смовией и еще несколько наших туземных помощников, у которых были пистолеты. Но вскоре я должен был их отозвать, напомнив, что стрелять надо только по доступным мишеням, чтобы сберечь патроны, которых у нас было мало. Эта мысль была йлоккам непривычна, так как они знали лишь свое энергетическое оружие, не требующее подзарядки.
Я увидел, как в нескольких футах от меня над разрушенной стеной высунулась крысиная морда. Какой-то храбрый двухзаконник пытался пробраться с правого торца. Энди и я выстрелили одновременно, и голова исчезла, разлетевшись кусками мозга и крови. На ее месте появилась другая и тоже была немедленно разорвана выстрелом. К тому времени мы стреляли из всего своего оружия. По-видимому, двухзаконники сочли, что их первые залпы убили всех внутри, и двинулись весьма беспечно вперед, чтобы навести окончательный порядок.
Вместо этого мы двинулись на них. Наши пистолеты уничтожали их по одному, а местные ребята, выбегая из-за наших спин, обрабатывали их дубинками. Они хватали оружие, которое терял противник, и присоединялись к обстрелу врага. В течение пяти минут двухзаконники были расстреляны: они либо валялись мертвыми, либо бежали, а капитан и два сержанта сдались в плен. Все трое говорили одновременно, заявляя о своей преданности Нефритовому Дворцу и о том, что их принудили служить двухзаконникам.
— Я не сомневаюсь в их искренности сейчас, — сказал мне Лет, — когда они поняли, что двухзаконники проиграли.
Теперь у нас оказалось так много солдат, что ситуация становилась неуправляемой. Я велел Лету разделить их на четыре отделения, взвода, расчета или что там он сочтет подходящим. Потом я велел Гасу и Бену принять команду над двумя из них, а Энди и я возглавили два других. Мари я попросил присмотреть за Минни. Обе они были недовольны тем, что их не включили ни в один из отрядов, ссылаясь на то, что до сих пор они принимали участие в боях.
Я объяснил им, что мы собираемся наступать, и теперь все пойдет не так гладко и просто. А пока вражеское нападение нас совершенно истощило.
Моим планом было направить два отряда прямой фронтальной атакой на склад, откуда нас в основном обстреливали, в то время как два другие отряда отойдут назад, обойдут склад широким полукольцом слева и справа, потом соединятся и ударят по нему одновременно с двух сторон. Энди заметил, что это не бог весть какой план, но признался, что лучшего предложить не может.
Смовия занялся быстрым осмотром наших солдат, которые послушно построились и подчинялись его постукиванию и похлопыванию. Он обнаружил двоих на ранних стадиях Погибели и после прививки отправил их на карантин в один из концов длинного барака.
Когда уже нельзя было оттягивать дальше, я построил свой отряд, и мы вышли цепочкой по одному, потому что иначе не позволяла узкая дверь. Потом мы построились в колонну, остановились и повернули налево.
Со стороны склада по нам дали несколько беспорядочных неприцельных выстрелов. Мы их проигнорировали и отправились в путь, наверстывая время, придерживая свой ответный огонь до тех пор, пока не увидели четкие мишени в открытых дверях склада и около него. Нам отвечали стрельбой, но не слишком сильной. Двухзаконники, казалось, утратили последний энтузиазм.
Добравшись до склада, мы не замедлили движения, а вбежали в него сквозь широко открытые двери и врезались в толпившуюся в центре большого зала массу йлокков. Они все поспешили сдаться. Нашим ребятам пришлось кое-кому разбить там голову, а кое-кого они слегка покусали, но оружия никто из них не применил.
Прибытие двух фланговых отрядов разрядило обстановку окончательно. Бой закончился до их прихода. У Лета состоялся серьезный разговор с обладателем розовых полосок капитаном Блфом, отвечавшим за этот гарнизон, после чего он доложил, что все это подразделение готово, даже стремится, атаковать «истинных» двухзаконников, группу из тридцати фанатичных мятежников, которые первыми ворвались в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22