«По крайней мере теперь я знаю, где вы находитесь, Ясон Камерон», — с удовлетворением подумала Роза, развернулась и спустилась на первый этаж.
К тому времени, когда она закончила осмотр, ей начало казаться, что пора возвращаться к себе: иначе вместо горячего обеда ее будет ждать холодный ужин. Увиденное произвело на Розу огромное впечатление. Здесь оказалось гораздо больше помещений, чем можно было предположить, судя по третьему этажу: от основного здания отходило еще три одноэтажных крыла. По оценке Розы, залы занимали не меньше двенадцати тысяч квадратных футов — ей случалось видеть и музеи, гораздо более скромные по площади. В этом доме было все, чего только мог пожелать богатый и располагающий временем человек, — огромный бальный зал, музыкальная комната, курительная, бильярдная. Одного взгляда на библиотеку оказалась достаточно, чтобы Роза глубоко вздохнула от зависти — и от предвкушения. И она снова порадовалась тому, что предпочла обедать у себя в комнате: просторная столовая была украшена головами оленей и кабанов — охотничьими трофеями, — и под взглядами этих стеклянных глаз Роза едва ли смогла бы проглотить хоть один кусок.
Оранжерея оказалась полна экзотических растений; здесь было бы приятно прогуливаться в плохую погоду.
Роза обнаружила, что в каждой комнате, за исключением бального зала и оранжереи, горит по крайней мере одна лампа. Должно быть, чтобы присматривать за ними, нужен специальный слуга. Жалко, конечно, что поместье Камерона слишком далеко от города и сюда нельзя подвести газ или электричество; Роза от всей души пожалела того несчастного, в чьи обязанности входит чистить, наполнять керосином, зажигать и гасить все эти лампы.
Вот что значит жить во дворце! Розе приходилось слышать, что железнодорожные бароны западных штатов строят себе резиденции, не уступающие дворцам Медичи, и теперь она убедилась, что в слухах не было преувеличений. Ведь на один керосин для ламп, должно быть, уходит столько, что на эти деньги могла бы жить целая семья среднего достатка!
Роза поспешно вернулась к себе: огромные безлюдные залы, казалось, населены лишь привидениями, и девушке хотелось оказаться в уюте собственных комнат. По-видимому, Камерон не требовал от слуг, чтобы они бодрствовали тогда же, когда и он: все они, должно быть, уже ушли к себе. Наверное, слуги живут в отдельном здании. Может быть, там же живет и Поль Дюмон.
Добравшись до своих комнат, Роза с облегчением перевела дух — и потому, что по пути не встретила Дюмона, и потому, что после величественных и пустых залов было очень приятно вернуться сюда.
Она сразу заметила два появившихся за время ее отсутствия предмета: часы на камине между двух серебряных подсвечников и накрытый крышкой поднос на столе. Чувствуя противное всем хорошим манерам бурчание в животе, Роза поспешно села за стол, надеясь, что она отсутствовала не слишком долго и еда еще не остыла.
То ли она разминулась со слугами всего на минуту, то ли Камерон благодаря занятиям алхимией открыл какой-то волшебный способ сколь угодно долго сохранять еду горячей… К тому же, похоже, он счел, что, обладая мужским умом, Роза и кулинарные предпочтения тоже имеет мужские. Ее ждал не обед изящной леди из тоста и салата с омарами, а щедрая порция бифштекса с кровью, молодая картошка, тушеные овощи, пирог с ягодами и хорошее красное вино. Около камина на столике стояли чайник, сахарница и молочник — чтобы Роза могла позаботиться о своем горле во время долгого чтения.
Закончив обед, Роза подумала о том, что привычка к дальним прогулкам сослужит ей хорошую службу: если она будет продолжать питаться подобным образом, без физической нагрузки она скоро сделается похожей на хорошо набитую софу.
Теперь было бы очень приятно усесться в кресло и почитать хорошую книгу… Но Розу призывал долг, да и читать ей все равно придется, хоть и не то, что она выбрала бы сама. Роза накрыла крышкой остатки обеда и села к письменному столу.
Однако на стопке книг Роза обнаружила еще один предмет — такой маленький, что она не сразу его заметила. Это оказалась коробочка из красного сафьяна. Открыв ее, Роза увидела дамские часы на цепочке. Это было чудо ювелирного искусства: крышку часов украшали изысканные вьющиеся розы из белого и червонного золота на желтом золоте фона. Цепочка также состояла из звеньев белого, червонного и желтого золота. Ничего похожего на «очень выгодное предложение — позолоченные часы» от Сирса и Роубака; Роза держала в руках настоящую драгоценность.
В первый момент у нее возникло желание сказать Камерону, что она не может принять такой дорогой подарок…
«Ах, да что тут такого? — Часы не были сентиментальным подношением; к ним не было приложено записки. — Насколько можно судить, такой подарок Камерон сделал бы своей домоправительнице на день рождения».
Стоит ли артачиться из-за такого пустяка, как часы, когда она уже приняла от своего нанимателя целый новый гардероб? Роза взяла первую книгу из стопки — те, что она уже прочла, исчезли — и сказала в переговорную трубку:
— Мистер Камерон!
— Мисс Хокинс? — тут же раздался ответ. — Надеюсь, осмотр дома доставил вам удовольствие.
— Очень большое. Ваш дом просто поразителен! — искренне ответила Роза. — Не могу себе представить, чтобы у кого-нибудь в этих краях было что-то подобное!
Раздался смешок.
— О, в Сан-Франциско есть и более просторные резиденции, но я льщу себя надеждой, что моя отличается лучшим вкусом. Вы не поверите, какое огромное жилище возвел мой партнер Крокер. Надеюсь, вы извините мне мой выбор часов — я понимаю, что они несколько излишне броские, но они оказались под рукой, и к тому же я не смог устоять перед искушением обыграть ваше имя. Если вы предпочитаете что-нибудь попроще, я распоряжусь, чтобы Поль еще порылся в сейфе… Однако признайте: к вашему новому гардеробу они подходят.
— Мне ничего не остается, кроме как согласиться с вами. — Ох, до чего же Розе нравилась эта словесная дуэль! Может быть, Камерон и беспринципен, может быть, мораль ему вовсе не знакома, но он остроумен и находчив, а к тому же оказывает ей честь, обращаясь с ней как с равной по интеллекту. — Теперь вы узнаете еще об одной моей слабости: я тщеславна и как ребенок жадна до красивых вещей — настолько жадна, что с удовольствием принимаю ваш броский подарок. Спасибо.
«Ну вот, я все сказала, и теперь вы не сможете смотреть на меня свысока».
— Пожалуйста, — снова раздался смешок. — До чего же приятно иметь дело с кем-то, кто знает: прямой и откровенный ответ может быть столь же действенным оружием, как и притворство. Туше . А теперь не начать ли нам?
— Я готова, — тоже рассмеялась Роза и приготовилась читать, поставив рядом с собой чашку сладкого чая с молоком, чтобы при необходимости смочить горло.
И ее изящные часики, и часы на камине показывали начало второго, а сама Роза начала зевать, когда была наконец прочитана последняя книга.
— Мисс Хокинс, вы даете мне все основания радоваться тому, что приняли мое предложение, — донесся голос из переговорной трубки, — А теперь я дам вам возможность насладиться заслуженным отдыхом. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мистер Камерон, — ответила Роза, допивая чай. — Я с любопытством жду, что вы откопаете для чтения на завтра.
Если его и позабавила эта реплика, Роза об этом уже не узнала: она встала и начала задувать лампы. Только в камине остались догорать угли.
Покрывало на постели снова было гостеприимно откинуто, а шелковая ночная рубашка ждала на подушке. Роза колебалась между желанием принять ванну и стремлением как можно скорее оказаться в постели. Возобладала сонливость.
«Принять ванну я могу и утром», — сказала себе Роза, разделась, аккуратно сложила одежду и протянула руку за ночной рубашкой. Прикосновение прохладного шелка только подтвердило правильность ее решения.
Может быть, Роза и совершила ошибку, согласившись работать на Камерона, но она так не думала. Пусть Ясон Камерон слегка сумасшедший, но ведь таковы и тысячи других людей, посещающих спиритические сеансы и рвущихся на выступления мадам Блаватской. Что плохого в том, что он ищет способ облегчить свое ужасное положение? И что плохого в том, что она ему в этом помогает? Она явно развлекает своего хозяина, и одно это полезно для его здоровья. Лучше ему посмеиваться над ее дерзостью, чем погружаться в апатию и отчаяние.
С этой утешительной мыслью Роза уснула. Полог постели надежно укрывал ее от дневного света, часики уютно тикали рядом с очками на прикроватном столике.
Глава 4
Повелитель Огня Камерон следил в зеркале за читавшей девушкой — своим новейшим приобретением; она, конечно, даже не догадывалась о том, что он ее видит. Здесь, в собственных владениях. Камерон не нуждался в помощи саламандры, чтобы следить за кем угодно: его глазами были зеркала, заколдованные им еще в горниле, до того, как стекло остыло. Зеркала были всюду, однако Камерон предпочел не включать те, что висели у Розы в ванной: он не был склонен подсматривать за раздевающейся девушкой, по крайней мере — за такой невинной.
А Роза — несмотря на весь свой интеллект и образованность — была невинна. Камерон находил такое сочетание и очаровательным, и трогательным. Она напоминала ему одну из карт Таро — «шута», «мудрого дурака», персонажа, исполненного знаний, но при этом совершенно не от мира сего. Как легко было бы заставить ее пасть так, чтобы Роза даже не заметила бы разверзшейся у ее ног пропасти!
Саламандра тоже следила за Розой, танцуя над зеркальной гладью обсидиана, рожденного в жерле вулкана.
— Она гораздо привлекательнее теперь, когда подобающим образом одета, — с удивлением пропищала она. — Даже несмотря на очки.
— Нет ничего непривлекательного в женщине, носящей очки, — резко ответил Камерон. — Если женщина их не стесняется, если она не лицемерка и ханжа, а просто пользуется ими как необходимостью — тогда очки свидетельство силы характера.
Что заставило его броситься на защиту Розы?
«Может быть, дело в том, что она произвела на меня сильное впечатление. Я ожидал увидеть мышку, а вместо этого встретил львицу. Львица, конечно, гораздо предпочтительнее: интересно будет ее приручить и научить являться на зов».
Да, Роза противостояла ему с присутствием духа и остроумием. «Я знаю во всех подробностях, чем занимался со своей сестрой Калигула, и могу процитировать вам соответствующие места по-латыни или, если желаете, в моем собственном переводе». Многие ли женщины посмеют сказать такое, не краснея и не заикаясь? Многие ли приняли бы его подарок и со смехом сообщили о своей любви к красивым вещицам, предоставив ему делать собственные выводы? О, подарок был и в самом деле ценным, но далеко не таким дорогим, как драгоценности и меха, которыми он в свое время забрасывал своих любовниц. Он не мог подарить Розе грошовую безделушку, и какая другая женщина восприняла бы это так, как она?
Среди его знакомых такой не нашлось бы. Розалинда Хокинс оказалась уникальной. Поэтому даже когда главы, которые она читала, и не содержали ничего для него интересного, Камерон предпочитал не прерывать ее, наслаждаясь звучанием ее голоса, мелодией слов.
К несчастью, память подвела его, и выбор книг в этот день оказался неудачен. На огромных листах специального фолианта, который он создал для себя, снабдив каждую страницу ярлычком, чтобы его бесформенные лапы могли их перелистывать, остались выжжены всего одна или две фразы. Завтра нужно будет исправить упущение.
Впрочем, выбор книг определялся не только его собственными потребностями. Читая ему, Роза обретет магические знания, и Камерон таким образом сможет направлять ее образование. К тому времени, когда она окажется готова читать те книги, что представляют для него истинный интерес, она больше не будет удивляться их содержанию. Отвращение она, возможно, и испытает, но не изумление; а Роза уже сумела показать своему нанимателю, что способна не поморщившись заниматься тем, к чему испытывает отвращение.
— Нам она нравится, — неожиданно сказала саламандра. — В ней есть Огонь, хотя в основном она Воздух. Огонь и Воздух танцуют вместе, это — хороший танец.
«Вот как?» Саламандра не так уж часто сообщала о чем-то по собственной инициативе — не в природе этих созданий делиться информацией или высказывать собственное мнение.
Что ж, теперь Камерон знал то, чего не знал раньше: магическую природу Розалинды. Это было полезно: так легче предвидеть ее поступки, ее реакции, ее склонности.
И теперь становилось понятно, почему девушка так легко приноровилась ко всему вокруг, почему ей так понравился дом. Ее природа объясняла то явное предпочтение, которое она отдавала цветам отведенных ей комнат по сравнению с другими. Будь она в основном Вода, ей понравились бы Китайская или Изумрудная комната, если Земля — Индийская. Истинный Огонь немедленно влюбился бы в Русскую или Рубиновую комнату и попросил разрешения туда перебраться.
Интересно! Очень интересно! Какая жалость, что он не повстречал Розу раньше!
Впрочем, может быть, так и лучше. Теперь он мог находить удовольствие в ее обществе, не беспокоясь ни о чем другом. Зов плоти занимал в его жизни определенное место, но только не в том, что касалось великого делания.
— Полю она не нравится, — снова вступила в разговор саламандра, удивив Камерона еще более.
— Мнение Поля никого не интересует, — холодно сказал Повелитель Огня. — Значения оно не имеет. Поль полагает, что станет Мастером, потому что он того заслуживает, а не потому, что готов учиться, работать, приносить жертвы. Поль — глупец.
— Поль опасен, — предостерегла саламандра, вихрем крутясь на обсидиановом диске.
— Я знаю. Опасный глупец, которому не следует доверять. Вот я и не доверяю ему ни в каких важных делах, — Когда-то Камерон возлагал большие надежды на Поля Дюмона, однако тот оказался ленив; поэтому Камерон дал ему все материальные блага, к которым Поль стремился, но не больше власти, чем любому другому слуге. — Розалинде он тоже опасен?
Саламандра внезапно рассмеялась — словно серебряные колокольчики зазвенели.
— Она для него слишком умна, и к тому же он ей не нравится. Он не сможет ни обмануть, ни соблазнить ее. Он напоминает ей кого-то, кто ей неприятен, но она пока не может вспомнить кого, а потому сама не знает, в чем причина ее неприязни.
— Это хорошо. — Камерон почувствовал облегчение, которое объяснил себе тем, что Роза слишком ценное приобретение и ее жаль потерять.
— Почему ты подарил ей часы? — спросила саламандра с детским любопытством. — Они — очень дорогой подарок по ее меркам.
Его рассмешила прямолинейность саламандры.
— Это — своего рода ошейник с именем владельца, — сказал он своему созданию. — Благодаря часам я могу следить за ней, куда бы она ни отправилась; я могу слышать то, что слышит она, видеть то, что видит она. Когда она окажется в городе, то, если ее повстречают мои соперники или друзья, они будут знать, что она — моя, и не станут вмешиваться в ее дела.
— Даже Саймон?
— Саймон — особенно, — ответил Камерон, и в его голосе зазвенела сталь. Саймон Белтайр был единственным, кроме Камерона, Повелителем Огня на побережье, и они друг друга терпеть не могли. К счастью, несмотря на увечье, Камерон не утратил своей магической силы, иначе Саймон Белтайр немедленно бросил бы ему вызов.
Впрочем, окажись ситуация обратной, Камерон тоже не колеблясь бросил бы вызов Саймону. В одном городе не могло быть двух Повелителей Огня. Камерон предпочел бы, чтобы и в целом штате он был единственным. Рано или поздно один из них должен будет уйти — живым или мертвым.
Розалинда уже почти дочитала последний из отмеченных абзацев в последней книге; приближалось время отправить ее спать. Камерон наслаждался, следя, как она читает: в мягком свете лампы она выглядела очень привлекательно. Как удачно, что эта девушка оказалась украшением его Дома, а не только полезной помощницей! К тому же у нее прекрасный вкус — кажется, даже не хуже, чем у него самого. Он опасался, что придется использовать всякие уловки, чтобы обеспечить должный выбор ею туалетов; однако Роза проявляла отменный вкус, хоть и надевала совсем не то, что выбрал бы он.
Не заказать ли ей платье от Уорта? Камерон еще не разу не встречал в Сан-Франциско женщины, достойной туалета, созданного прославленной фирмой. «Может быть, когда я поправлюсь… Когда смогу появиться в городе, смогу занять свою ложу в Опере… Интересно, какая из нее получится компаньонка?»
Он тут же отругал себя за праздные мысли. Эта женщина — не потенциальная компаньонка. Не красавица полусвета, она — не из тех, кто только для развлечения.
«Еще когда я был подмастерьем, я ведь отказался от романтических глупостей — надежды найти женщину, которая разделила бы со мной и великое делание, и жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43