А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Впереди между деревьями стала видна освещенная солнцем лужайка на верху обрыва — место, откуда Роза собиралась повернуть обратно.
« Я только недолго полюбуюсь морем и солнцем и подышу ветром, а потом побыстрее вернусь…»
Слух предупредил ее об опасности за долю секунды до нападения: Роза услышала шорох в кустах и успела наполовину повернуться в ту сторону, прежде чем что-то тяжелое ударило ее сзади, а вокруг талин обвилась чья-то рука.
Однако нападающий не сумел крепко схватить девушку, и, самое главное, руки ее остались свободны. С пронзительным криком Роза оттолкнула человека и вырвалась, оставив жакет в его руках. Резкое движение заставило ее, спотыкаясь, сделать несколько шагов в сторону обрыва.
Это было совсем не то направление, в котором она хотела бы двигаться, — и уж тем более не следовало позволить нападающему оказаться между ней и дорожкой к дому. Роза развернулась лицом к злоумышленнику и инстинктивно выставила руки вперед, готовая вцепиться ему в лицо. Растрепавшиеся волосы упали девушке на глаза, мешая видеть, а один рукав блузки почти оторвался.
К своему несказанному изумлению и ужасу, в поднявшемся с земли насильнике Роза узнала Поля Дюмона. Ее страх возрос еще более, когда по остекленевшим глазам с сократившимися зрачками, бледной коже, пристальному взгляду она поняла, что Дюмон не в себе. В короткой схватке Роза оставила длинную царапину у него на щеке; Дюмон, казалось, ее не заметил и даже не вытер кровь. Ничего не говоря, он снова угрожающе двинулся к Розе, хотя не мог не узнать ее и видел, что и она тоже узнала его.
Сердце у нее оборвалось. По какой-то известной лишь ему самому причине Дюмон явился, чтобы напасть именно на нее.
« Если он под действием наркотика, он ничего не чувствует. Я могла бы располосовать его лицо, а он даже ничего не заметил бы…»
Дюмон снова кинулся на нее, оскалив зубы; из угла его рта тянулась тоненькая струйка слюны. Роза попыталась увернуться, но на этот раз удача была на стороне нападающего: Дюмону удалось ухватить ее за юбку и дернуть. Роза потеряла равновесие всего на мгновение, но этого оказалось достаточно.
Девушка не успела вырваться: движения Дюмона были нечеловечески быстрыми, он стиснул обе ее руки железной хваткой. Роза рухнула на землю, хоть и больно ушиблась при этом, в расчете на то, что ее вес не даст Дюмону свободы движений, и стала пинать его ноги каблуками. Если бы удалось сломать кость, то, под действием наркотика или нет, Дюмон не сможет унести ее: именно это он явно и намеревался сделать.
Роза не думала ни о чем, кроме борьбы; хотя все ее тело трепетало от ужаса, она не хотела и не могла позволить себе поддаться панике. Она должна защищаться сама: Ясон неизвестно где, а его саламандры, должно быть, при нем. Только один человек спасет ее: она сама.
Роза не кричала: силы были нужны ей для борьбы. Да никто ее так далеко от дома и не услышит. Однако в душе она вопила от ужаса: Дюмон дергал ее за руки так, словно хотел вырвать их из плеч.
На пинки, приходившиеся ему по ногам, он не обращал никакого внимания; дюйм за дюймом Дюмон тащил Розу на открытое место. Ветки кустов цеплялись за ее одежду, царапали лицо, оставляя на коже болезненные красные полосы. Девушка извивалась, пытаясь высвободить руки из железной хватки, чуть не вывихивая их. Что ему от нее нужно? Что может ему быть от нее нужно? И почему он тащит ее к краю утеса?
Борьба продолжалась в молчании. Шум волн заглушал тяжелое дыхание Розы, а Дюмон, казалось, был так же невосприимчив к усталости, как стальной автомат, приводимый в действие пружинами. Роза попыталась укусить противника, но тот ответил ей ударом в челюсть, который, не успей она отвернуть голову, погрузил бы ее в беспамятство. После этого девушка старалась не дать Дюмону возможности дотянуться до ее лица.
Роза брыкалась и вырывалась, пыталась зацепиться ногами за кусты, заставляя Дюмона дорого платить за каждый дюйм; и все же открытое пространство и обрыв неумолимо приближались. Блузка превратилась в лохмотья, юбка, сшитая из более плотного материала, только мешала в попытках заставить Дюмона потерять равновесие. Он что, собирается сбросить ее с утеса? Но почему?
Чего бы Дюмон от нее ни хотел, было ясно, что она нужна ему живой, и это заставляло Розу испытывать еще больший ужас. Паника дала ей новые силы, и девушка боролась с похитителем, как дикий зверек. Однако что-то превратило Дюмона в необыкновенного силача, и он мало-помалу передвигался вместе с Розой вперед.
Между ними и открытым пространством оставалось всего два или три ярда поросшей кустами земли. Как только Дюмон вытащит ее на лужайку, Розе будет уже не за что ухватиться, и по скользкой траве он просто поволочет ее к краю утеса. Сердце Розы колотилось так отчаянно, что вот-вот могло разорваться.
Испуганная сверх всякой меры, она завизжала и удвоила усилия.
— Повелитель Огня!
Перед носом Заката возникла саламандра; жеребец от неожиданности взвился на дыбы и начал брыкаться. Камерон попытался успокоить его голосом, сжимая коленями бока, потом дернул за поводья, заставляя коня опустить голову: в таком положении продолжать брыкаться ему было бы трудно.
— На помощь! Повелитель Огня! — снова взвизгнула саламандра. — Роза в опасности! На помощь, Повелитель Огня!
— Что! — В тот же момент Камерон так рванул поводья, что Закат, дрожа, замер на месте. Камерон резко повернулся в седле. — Где? Что случилось?
— Ее схватил Дюмон! — крикнула саламандра. — За мной!
Как молния, она ринулась в направлении дорожки, ведущей на вершину утеса. Не колеблясь ни секунды, Камерон развернул коня, ударил его каблуками и отпустил поводья. Заката не потребовалось подгонять: он помчался галопом за сверкающим впереди духом Огня. Мысли Камерона хаотически метались.
« Дюмон… Но почему? Саламандры не могут ее защитить… Я сам наложил на него охранительное заклятие. Утес… Что ему нужно? Он хочет, чтобы Роза оказалась в его власти, он всегда к этому стремился…»
Камерон подгонял жеребца криками и ударами ветки, которой пользовался вместо хлыста, и мысли его путались все больше. Багровая ярость вздымалась в нем, как это уже случилось однажды при мысли о том, что Дюмон хватает своими грязными руками Розу, его Розу.
« Я убью его… убью… убью…»
Во рту его был привкус желчи, густой запах мускуса наполнил ноздри, взгляд затуманился.
Закат грохотал копытами по дорожке, ведущей на вершину утеса; за несколько минут он покрыл расстояние, на которое у пешехода ушло бы не менее получаса. Дикая скачка лишила его сил, бег замедлился. Впрочем, для Камерона это уже не имело значения: впереди он увидел Дюмона, который тащил Розу к краю утеса. Одежда девушки была порвана, лицо исцарапано, однако она продолжала вырываться и громко визжала.
Камерон мог бы и совладать с собой, если бы в ее голосе не звучал такой ужас.
Это переполнило чашу. Камерон слетел с коня, остановившегося от неожиданности, и прыгнул на Дюмона, как волк на кролика. В его рассудке, в его душе не было ничего, кроме желания уничтожить противника.
На мгновение он увидел лицо Дюмона, когда оба они упали: Дюмон, по-видимому, даже не осознал появления Камерона. Вцепившись друг в друга, мужчины покатились по земле.
Дюмон оказался необыкновенно силен, гораздо сильнее, чем мог бы быть в своем обычном состоянии. Ему удалось несколько секунд сдерживать напор волка: достаточно долго, чтобы даже в его затуманенный рассудок проникло понимание того, что ему грозит смертельная опасность. Дюмон сумел вырваться из хватки Камерона, но споткнулся о бесчувственное тело Розы — девушка лежала там, где он ее бросил.
Может быть, даже теперь ему удалось бы спастись, если бы он перестал сопротивляться и лежал неподвижно. Вместо этого Дюмон вытащил нож и попытался снова схватить Розу: возможно, у него возникло смутное намерение заслониться ею, как щитом.
Ничего, кроме этого движения, ему уже не удалось совершить.
С вырвавшимся из пасти глухим рычанием Камерон снова кинулся на него и выбил нож из руки…
С этого момента для него все утонуло в багровом тумане.
Через несколько мгновений Камерон пришел в себя, ощущая во рту что-то странное — соленое, теплое, с металлическим привкусом… Его лапы прижимали плечи Дюмона к земле; тело молодого человека сотрясалось в последних предсмертных судорогах. Голова Дюмона была откинута назад, в глазах застыл ужас. Вместо горла зияла кровавая рана.
Понимание того, что жидкость у него во рту — это кровь, оказалось для Камерона шоком.
Свежая кровь. Кровь Дюмона.
Он перегрыз Дюмону горло собственными клыками.
С невнятным криком Камерон вскочил на ноги и, шатаясь, отступил от тела на шаг.
Звук, в котором смешался плач, вопль ужаса и вздох облегчения, заставил Камерона обернуться. Его глаза встретились с испуганными глазами Розы.
Зверь в нем победил — и девушка оказалась свидетельницей этого.
Нет!
Со стоном отчаяния Камерон отвернулся и кинулся бежать, не разбирая дороги. Ему было безразлично, где он окажется, — лишь бы подальше от этих полных страха, обвиняющих глаз.
Роза не помнила, как очутилась на полдороги к дому. Волосы упали ей на лицо, одной рукой она прижимала к себе обрывки блузки, в другой держала повод Заката. Она знала одно: только что она смотрела в глаза существа, которое, казалось, было ей знакомо — существа, на руках и клыках которого алела человеческая кровь, которое смотрело на нее, словно не узнавая. Она только что боролась за собственную жизнь, а потом видела, как человек, которого она любит, перегрыз горло напавшему на нее негодяю.
Перегрыз совсем не в переносном смысле.
« У меня шок, — промелькнула у Розы смутная мысль. — Нужно добраться до дома…»
Но он тоже с воем побежал в ту сторону! Что, если он притаился и ждет ее, что, если первая жертва только пробудила его кровожадность…
« Ты же думаешь о Ясоне!»
Но ведь не Ясон смотрел на нее бессмысленным взглядом зверя. То был вервольф, луп-гару, и это существо было Розе совершенно незнакомо.
Закат шел рядом с девушкой в полном изнеможении, опустив голову, тяжело дыша, покрытый потом. Роза смутно помнила стук копыт, донесшийся до нее перед тем, как какое-то тело пролетело над ней и отшвырнуло ее в кусты. Может быть, это прискакал Ясон? Может быть, саламандры подняли тревогу? Но почему они сами не атаковали Дюмона?
Роза подумала о крови на руках Ясона, о крови, капающей с его морды, и ее охватила дрожь. Она никогда не видела, как умирают люди, даже ее отец. Как мог Ясон сделать такое с кем-нибудь, даже со своим злейшим врагом?
И как сможет она оставаться в его доме? Что, если он снова сорвется?
Она однажды спросила его, насколько много в нем волка, и Ясон был тогда удивлен и смущен вопросом. Теперь она знала почему.
« Насколько близко к поверхности в нем волк? И что, если в следующий раз рассержу его я?»
Когда Роза вышла из леса и направилась к дому, навстречу выпорхнули две саламандры, чтобы забрать Заката. Роза выпустила поводья и, спотыкаясь, вошла в дом; обеими руками она прижимала к груди остатки блузки в тщетной попытке соблюсти приличия. Плечи и руки болели, каблук правой туфли сломался во время борьбы, и Роза прихрамывала.
Как она оказалась в своей комнате, Роза не помнила. С испуганным вздохом она повернулась и дрожащими руками заперла дверь.
Только после этого она кинулась в ванную комнату и упала на колени перед унитазом. Ее рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось.
Девушка вытерла рот рукой; только теперь она почувствовала, как болят ссадины.
Дрожа от слабости, она медленно поднялась на ноги и обнаружила, что для нее приготовлена ванна, хотя такого приказания она и не отдавала. Роза с вялым любопытством посмотрела на свои руки: все они были покрыты глубокими царапинами, а волосы, растрепавшиеся и спутанные, оказались полны листьев и веточек.
Роза осмотрела себя. И на юбке, и на остатках блузки была кровь — гораздо больше, чем могло бы попасть на одежду из ее собственных ран.
Внезапный ужас заставил Розу сорвать с себя рваные лохмотья; она так спешила, что забыла расстегнуть пуговицы и сломала ноготь. Как раз когда последний предмет туалета упал на пол, появилась саламандра. Роза не стала ждать, пока та спросит, нет ли каких распоряжений.
— Убери это! — крикнула она, отодвигая от себя ногой окровавленную одежду. — И сожги! Все сожги!
Саламандра повисла над грудой тряпья, которая тут же поднялась в воздух. Все еще дрожа, Роза повернулась спиной к саламандре и ее ноше и погрузилась в ванну, словно в источник жизни; она отчаянно, почти в истерике принялась оттирать с себя следы крови.
Следующим, что осознала Роза, было появление новой одежды. Должно быть, она распорядилась, чтобы саламандры все принесли; так ли это было, она не помнила. Волосы ее оказались расчесаны — то ли ею самой, то ли саламандрами, то ли ее собственным сильфом.
Розе не хотелось покидать ванную — такую чистую, теплую, безопасную — и выходить в комнату. Против воли она наконец прошла в спальню, а оттуда — в гостиную.
Там ее ожидал приготовленный для поездки багаж — сундук и саквояж. Роза еще ничего не упаковала перед своей прогулкой и уж тем более не могла сделать этого после…
На сундуке лежала записка. Роза тупо посмотрела на нее, взяла и начала читать.
« Я распорядился приготовить поезд. Отправляйтесь в город сегодня же. Оставайтесь там, пока не побываете на спектакле с участием Карузо, если он Вас все еще привлекает. Я заказал для Вас номер в Палас-отеле, так что Вы сможете не встречаться ни с кем, кто Вас знает и кто мог бы потребовать объяснений. На станции Вас будут ожидать носильщик и экипаж. Отдохните как следует. Если после всего случившегося Вы пожелаете уехать, я пойму. Дайте знать моему агенту, куда Вы желаете отправиться, и на станции Вас будет ожидать билет в первый класс. Я распоряжусь, чтобы остальные Ваши вещи были отправлены вслед за Вами, Мой агент также позаботится о том, чтобы в банке на Ваше имя был открыт счет и на него переведено жалованье, а также солидное выходное пособие «.
Подпись отсутствовала, да Роза в ней и не нуждалась: каллиграфические буквы были выжжены на бумаге, как это могла сделать только саламандра.
Все еще в состоянии оцепенения, Роза натянула перчатки, накинула плащ, приколола к еще влажным волосам шляпку и опустила вуаль, чтобы скрыть царапины на лице. Не оглянувшись назад, она вышла из комнаты.
Портье в отеле Роза сообщила, что пережила несчастный случай, все еще находится в шоке и просит ее не беспокоить. Тот взглянул на ее покрытое царапинами и синяками лицо за вуалью, пробормотал вежливые слова сочувствия и распорядился, чтобы багаж Розы носильщики доставили в номер люкс с собственной ванной. Ему явно не хотелось, чтобы в вестибюле отеля с молодой женщиной приключилась истерика: портье даже не попросил Розу расписаться в книге для постояльцев, самолично проводил в номер и распорядился, чтобы из ресторана немедленно доставили большую бутылку бренди.
Роза, хоть и испытывала искушение и была бы рада погрузиться в забвение, к напитку не прикоснулась. Вместо этого она послала горничную за чайником с горячей водой и стала рыться в саквояже в поисках травяных чаев господина Пао. Он снабдил ее, как он это назвал, » аптечкой «: целым набором пакетов с целебными травами, на каждом из которых имелась надпись, сделанная его почерком.
Роза вынула два пакета и заколебалась, какой выбрать: на одном значилось» снотворное «, на другом —» успокоительное «.
Однако она уже успокоилась; хоть это и было неестественное спокойствие, рожденное шоком, но все же своего рода спокойствие. Сейчас она нуждалась в возможности уснуть, а потому выбрала снотворное.
Роза заперла дверь и дважды проверила, надежен ли замок, потом медленно разделать, стараясь не потревожить ушибы и ссадины, которые болели все сильнее с каждой минутой. Надев самую просторную и теплую из ночных рубашек, Роза выпила горький отвар, не добавляя в него сахар, выключила свет и забралась в постель.
Солнце еще только садилось, а окно комнаты Розы выходило на запад. Закат горел за задернутыми занавесками так ярко, словно весь город был охвачен пламенем,
В памяти Розы все еще сохранялись странные провалы: она, например, совсем не помнила дорогу в Сан-Франциско. Должно быть, ей все же удалось убедить железнодорожных служащих, что с ней все в порядке, иначе, как она заподозрила, они проводили бы ее в госпиталь, а не к ожидающей коляске. Действительно, шок производил странное действие…
Окно за занавесками было открыто, и шум города свободно проникал в номер. В Сан-Франциско Роза была знакома всего с двумя людьми, и один из них только что в ее присутствии перегрыз горло другому.
« Будь я нормальной, здравомыслящей женщиной, я вызвала бы полицию «, — рассеянно подумала Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43