Красная двойка – за мной!
Трое пилотов противника так увлеклись охотой на маленький катер, что даже не заметили республиканские штурмовики, которые их мгновенно уничтожили.
***
– Господин адмирал, к нам быстро приближается какой-то сверхдредноут мятежников!
– Ну и что?! – прорычал вице-адмирал Фредерик Шеспар, подав максимальное давление в свои противоударные зажимы, чтобы не болтаться в кресле, когда корабль ВКФ Земной Федерации «Сюффрен» пойдет зигзагом, уклоняясь от огня противника.
– Господин адмирал, он полным ходом летит прямо на нас!
– Что?! – Шеспар бросил один взгляд на флагманский боевой дисплей и побледнел от ужаса. То, что к нему приближалось, вряд ли можно было назвать космическим кораблем. Это был полуразрушенный остов, на лету терявший кислород, куски обшивки и спасательные капсулы. Однако его двигатели, судя по всему, были в полном порядке. Шеспару понадобилась всего лишь секунда, чтобы понять намерение мятежников, но на таких скоростях секунды бывают очень и очень долгими.
– Внимание! Новая цель! Разнести этот корабль в щепки!…
Он так и не успел договорить. Флагман Цинг Чанга ринулся прямо на «Сюффрен». По меркам ВКФ, ни супермониторы, ни сверхдредноуты не считаются особо быстроходными, но эти два корабля шли практически лоб в лоб. Шестьсот шестьдесят шесть тысяч тонн металла столкнулись со скоростью около пятидесяти тысяч километров в секунду.
Это был не взрыв и не извержение вулкана. В человеческом языке нет слов, чтобы описать происшедшее.
Некоторые катаклизмы настолько ужасны, что человеческому уму их не постичь. В огне, который корабли вели друг против друга во время сражения в системе Запата, погибло намного больше людей, чем при столкновении «Арарата» и «Сюффрена», но их гибель была не столь чудовищно наглядной, их уничтожение – не таким нечеловечески целенаправленным. Кошмарное облако огня, испаряющейся стали и сожженного мяса повисло перед глазами команд уцелевших кораблей, как дым вокруг жерла преисподней. Сердца всех, кто его увидел, преисполнились ужасом.
Как два сцепившихся зверя на секунду расходятся, чтобы перевести дух, так и два флота отпрянули друг от друга. Нет, сражение не прекратилось! Ведь корабли по-прежнему вели огонь, но беспрецедентный в своей слепой ярости ближний бой остановился.
***
Пришедшая в сознание Ли Хан смотрела из иллюминатора катера на противоборствующие корабли, которым тоже, казалось, требовалась передышка.
Затишье оказалось на руку республиканцам. В тот момент, когда Ли Хан поднялась на борт «Сабуро Ято» и побежала к бортовому электромобилю, десятки истребителей пополняли боезапас на борту уцелевших авианосцев Кондора и Магды. В мозгу у Ли Хан боролись противоречивые чувства. Скорбь по погибшему Цинг Чангу смешивалась с преисполненной благоговейным ужасом гордостью за человека, избравшего для себя такую смерть. Впрочем, Ли Хан было некогда предаваться размышлениям о происшедшем. Сейчас у нее хлопот невпроворот! Ей еще надо выиграть сражение! Она будет скорбеть и гордиться позже! Потом у нее будет достаточно времени, чтобы оплакать Цинг Чанга!
Она поднялась на флагманский мостик «Ято», и адмирал Стивен Бутецкий встал со своего места. Она поблагодарила его коротким кивком и буквально упала в адмиральское кресло. Тем временем потрясенный Томанага негромко сообщил начальнику штаба адмирала Бутецкого, что теперь сам будет выполнять его обязанности.
– Доложите о потерях! – резко приказала Ли Хан. На самом деле ей совершенно не хотелось о них слышать. Ее заранее приводил в ужас страшный список собственных потерь и даже потерь противника, но она должна была выполнять свои обязанности. – Благодарю тебя, Господи, за эту передышку! Может, я все-таки сумею…
– Адмирал Ли Хан! – На нее удивленно смотрел незнакомый связист, и Ли Хан с трудом проглотила комок, подступивший к горлу при мысли о товарищах, погибших на борту «Арарата».
– Слушаю вас! – Ее голос был совершенно спокойным.
– Мы только что получили сигнал от какого-то вице-адмирала Сони Десай! Она хочет вступить в переговоры!
Ли Хан сначала непонимающе посмотрела на связиста, потом с трудом удержалась от злорадной усмешки и кивнула. При этом ее мозг лихорадочно работал: «Что это за вице-адмирал Десай?! Где это слыхано, чтобы какой ни возьмись офицер предлагал начать переговоры своему противнику, пока пространство еще кишит ракетами и силовыми лучами?! К чему бы это?!»
Ли Хан не знала смуглую женщину с резкими чертами лица, появившуюся на экране коммуникационного монитора. Ее скафандр был залит кровью. Впрочем, сама она, судя по всему, была цела и невредима, так как сидела в адмиральском кресле прямо и держала себя очень уверенно.
– Где адмирал Тревейн? – бесцеремонно спросила Ли Хан.
– Он в корабельном лазарете. Я приняла командование на себя. – Десай, как всегда, сохраняла спокойствие и, мгновение помолчав, продолжала:
– Адмирал Ли Хан, полагаю, что сложилась следующая ситуация: мы можем драться до конца и победа наверняка будет за нами. Возможно, вы со мной не согласны. Однако независимо от того, кто из нас прав, победитель в этом сражении останется только с парой боеспособных кораблей и не сможет воспользоваться плодами победы, доставшейся такой ценой. В качестве альтернативы этой бессмысленной бойне предлагаю немедленно заключить соглашение о бессрочном прекращении огня, чтобы каждый из нас смог поставить свое правительство в известность о происходящем. – Неподвижное лицо Сони стало немного грустным. – Возможно, нам придется попросить вас переправить нашего посланника во Внутренние Миры. Дело в том, что с нами находится высокопоставленный чиновник Земной Федерации, который сможет передать премьер-министру свои впечатления от этого сражения.
Ли Хан сидела с каменным лицом и лихорадочно думала: «Смогу ли я выиграть сражение, если оно возобновится? Пожалуй, да! Наши истребители пополнили боезапас, а дистанция между нами слишком мала, чтобы тяжелые стратегические ракеты супермониторов сыграли решающую роль… Да, я могу победить!»
Ли Хан покинули последние сомнения, и она подозревала, что Десай тоже об этом знает. И тем не менее Соня была права. Тяжелые корабли Ли Хан понесли ужасающие потери. Ожесточенные атаки авангарда Тревейна повлекли за собой намного больший ущерб кораблям Магды, чем кто-либо мог предвидеть, а эскадра Кондора сильно поредела. Кроме того, Ли Хан не знала, сколько еще смогут продержаться огромные супермониторы противника. Три были уже уничтожены, а другие тяжело повреждены. Один из них несколько минут назад вообще прекратил огонь. Может, от него остался только изрешеченный корпус?! Ли Хан знала, что сумеет их захватить, отомстив таким образом за капитуляцию республиканского флота во второй битве при Зефрейне. В то же время ей было ничего не известно о том, как идут дела там, где наступают силы Земной Федерации. Кроме того, она с ужасом понимала, что даже в случае победы у нее действительно не останется сил, чтобы двинуться на Зефрейн…
И все же!…
Черт возьми! Где же Тревейн?! Он что, действительно погиб?! Вряд ли они признались бы в этом! А впрочем, какая разница?!
Ли Хан решила тянуть время и ответила:
– Заключение такого рода соглашения скорее всего выходит за рамки моих полномочий. Вы просите меня взять на себя очень большую ответственность.
– Я беру на себя точно такую же ответственность.
– Это не так. Не забывайте, что вы оккупировали четыре звездные системы, принадлежащие Республике Свободных Землян, и мне приказано их освободить…
– А мне приказано очистить коридор между Внутренними Мирами и Пограничной Фе… и оставшимися верными законному правительству Пограничными Мирами. – Теперь Соня казалась немного менее напряженной. – Давайте посмотрим правде в глаза. Сейчас здесь все зависит только от нас. Мы не можем выполнить имеющиеся у нас приказы, не начав бойню, выходящую за рамки здравого смысла и элементарных представлений о человечности. Что же нам делать? Попытаться открыть нашим правительствам глаза на истинное положение вещей? Или, несмотря ни на что, выполнить их приказы?
Соня Десай буквально пронзила взглядом Ли Хан.
– В конечном итоге, – добавила она, – мне кажется, что сейчас все зависит от того, как мы понимаем наш долг, о котором пришлось серьезно задуматься в последние несколько лет, не так ли?
Женщины пристально смотрели друг на друга.
«Я могу выиграть это сражение! – говорила себе Ли Хан. – Я могу выиграть крупнейшую битву в истории войн в космосе! Или мне так только кажется, потому что очень хочется победить? И если это так, то отчего? Из чувства долга или от ненависти? Может, мне стыдно, что меня когда-то взял в плен адмирал, которого, возможно, уже нет в живых? Или я жажду славы? Ну и чем же прославится человек, ответственный за такую кровавую баню?! Неужели я действительно в состоянии их всех истребить?»
Ли Хан еще глубже погрузилась в размышления: «Смогу ли я их поголовно уничтожить? А ведь именно такой ценой мне придется заплатить за победу! Если сражение возобновится, эта Десай не сдастся точно так же, как не сдамся и я сама! Даже после всего происшедшего смогу ли я сделать с ними то, что сделала с Артуром Рюйярдом? Поступлю ли я так, после того как Тревейн пощадил меня?»
Не успев осознать, что она уже заговорила, Ли Хан тихо произнесла:
– Ну ладно, адмирал Десай! Я согласна!
***
Вице-адмирал Ли Хан стояла в незнакомой каюте, безвольно опустив руки. Она не плакала, но ее лицо было напряженным и осунувшимся. Потом она опустилась на стул. У нее задрожали губы, и она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустной. За время гражданской войны это была уже четвертая каюта, которой предстояло стать ее домом. Из всех пожитков у нее опять остался только поношенный боевой скафандр. Вещи, которыми она с таким трудом снова и снова обзаводилась, имели обыкновение разлетаться в прах вместе с гибнущими кораблями.
Воспоминания волной нахлынули на нее. «Арарат» погиб! Погибли все находившиеся на его борту! Две тысячи пятьсот друзей! Цинг Чанг!
Она уткнулась лицом в ладони, сжав пальцами виски и стараясь не разрыдаться. Нет, она не будет плакать! Не будет! Цинг Чанг, в конце концов, сам выбрал свою смерть!
«Но ведь его больше нет! – грустно подумала она. – Он погиб, сражаясь под моим командованием. Погибли тысячи других людей на кораблях, которыми командовала я!» А ведь она даже не одержала победу! Она отказалась от нее! Опустила поднятую для решающего удара руку во имя «человечности»! А как же ее долг перед погибшими с верой в то, что умирают ради победы?!
Ли Хан выпрямилась и посмотрела в зеркало. Она не плакала и с трудом узнала постаревшее лицо, на котором блестели черные глаза.
«Не плачь! – приказала она себе. – Не надо оплакивать Цинг Чанга, других погибших и упущенную победу! Пусть все останется в прошлом! Думай о будущем!»
Ли Хан протянула руку к коммуникационной панели и стала набирать код Магды. Потом остановилась. Ее рука безвольно упала, и Ли Хан, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.
Не сейчас! Ей непременно надо поговорить с Магдой, посоветоваться, обсудить предстоящие действия! Но не сейчас! Только не сейчас!
***
Офицеров, собравшихся в штабной рубке «Того», охватила странная апатия, объяснявшаяся не только тем, что спало напряжение после невероятно кровопролитной битвы.
Соня Десай всмотрелась в лица людей, прошедших сквозь страшные испытания и приложивших нечеловеческие усилия ради победы, которая была у них украдена. Конечно, они не потерпели поражения в буквальном смысле этого слова! Но и не победили! А заплатив такую страшную цену, они имели полное право требовать только победы!
Шон Ремке уныло разглядывал палубу. На его лице отражалось внутреннее смятение. Он узнал о происшедшем с Тревейном, и никакие уверения в том, что он сделал намного больше, чем того требовал долг, не могли вывести его из сумеречного состояния, где его посещала только одна мысль: «Я не смог спасти моего любимого адмирала!»
Йошинака сидел рядом с Кириленко. Они перебрались сюда с «Нельсона» (вместе с Сандерсом, в настоящий момент готовящимся к дороге во Внутренние Миры) и немного опоздали на совещание, побывав в лазарете, где их уверили, что за жизнь Сандоваля можно не опасаться. Находившийся здесь же Муджаби присутствовал в новом качестве командующего первой боевой группой или, точнее, тем, что от нее осталось. Здесь же были и другие командиры и в том числе Халид Хан, который заговорил первым:
– Иными словами, господин адмирал, мы просто будем находиться в Запате, пока не поступит новый приказ?
– Совершенно верно, – кивнула Десай. – Здесь же будут находиться и мятежники. Это предварительное условие перемирия. Все крупные единицы ВКФ должны оставаться на своих местах. Разумеется, это не распространяется на транспортные корабли и на легкие боевые корабли, например на эсминец мятежников, который отвезет господина Сандерса во Внутренние Миры.
Все пристально смотрели на Соню, как будто она умышленно скрыла что-то очень важное. Внезапно Кириленко не выдержал:
– А как же… как же адмирал Тревейн? У Сони никогда еще не было столь непроницаемого выражения лица.
– Согласно условиям перемирия «Нельсон», разумеется, останется здесь. Однако доктор Юань сообщил мне, что в его нынешнем состоянии адмирал Тревейн может сколь угодно долго находиться на борту этого супермонитора. Так что здесь нет никакой проблемы. Еще вопросы?
В глазах присутствующих появилось какое-то новое выражение, словно они столкнулись с тем, чего не могли и, помимо всего прочего, не желали понять.
Кириленко напрягся и открыл было рот, но Йошинака очень сильно сжал под столом его локоть. Кириленко закрыл рот и обмяк.
Десай поднялась на ноги:
– Если у вас больше нет вопросов, прошу разойтись по местам.
Она подошла к двери и оглянулась. Никто не сдвинулся.
Соня посмотрела прямо в глаза Шону Ремке, старшему по званию из присутствовавших офицеров. Какое-то мгновение он тоже смотрел на нее, и выражение его глаз невозможно было понять. Потом он неуклюже встал и прорычал громовым голосом: «Встать! Смирно!»
Присутствовавшие медленно поднялись на ноги и нехотя вытянулись. Десай распрощалась с ними едва заметным кивком головы и гордо вышла из рубки.
С таким же каменным лицом и с прямой спиной она проделала весь путь в бортовом электромобиле до своей каюты. Часовой у двери встал по стойке «смирно», она коротко кивнула ему, нажала на кнопку и вошла в открывшуюся дверь.
Дверь бесшумно закрылась у нее за спиной. Несколько мгновений Соня стояла совершенно неподвижно. У нее было странное выражение лица. Постепенно глаза женщины наполнились болью и удивлением. Лицо исказила маска безутешного горя, а из горла вырвался хриплый, низкий вой раненого животного, не понимающего, отчего ему так больно. Она бросилась на койку, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась, содрогаясь в конвульсиях.
Через мгновение дверь, как всегда, бесшумно раскрылась, и в каюту вошли Ремке и Йошинака. Они поражение замерли на месте, увидев лежащую на койке рыдающую женщину, в которой вообще не чаяли увидеть ничего человеческого. Ремке повернулся к Йошинаке и открыл было рот, но коммодор поднес палец к губам и медленно покачал головой.
Они вышли так же бесшумно, как и вошли, оставив Соню Десай оплакивать человека, которого она молча и безответно любила многие годы.
26. Конференция
Благодарение Господу, я выполнил свой долг!
Вице-адмирал Горацио Нельсон.
Орлоп Дек. Корабль его величества Виктория в Трафальгарской битве
Оскap Дитер осмотрел напряженные лица своих министров, вспомнил день, когда пришли первые известия о мятеже, и содрогнулся. Сейчас положение было, пожалуй, еще хуже. На этот раз речь не шла об измене, но Четвертый флот за два часа кровопролитного ближнего боя потерял больше кораблей, чем мятежники захватили у адмирала Форсайта, и шок от этого известия был еще более сильным. Даже Аманда Сайдон тихо сидела с посеревшим от ужаса лицом.
Дитер вздохнул и постучал по стеклянной столешнице костяшками пальцев.
– Дамы и господа! Прошу занести в протокол, – с этими словами он взглянул на командующего вооруженными силами Земной Федерации Вичинского, – что я полностью одобряю действия адмирала Десай.
Сидевшие вокруг стола перевели дух.
– Даже если бы она продолжила сражение и выиграла его, эта победа была бы куплена слишком дорогой ценой. Корабли адмирала Тревейна, – упомянув это имя, Дитер запнулся, – наша самая мощная и одновременно самая современная ударная группировка. Если бы адмирал Десай победила, потеряв при этом корабли, мы не смогли бы извлечь из такой победы ни малейшей пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Трое пилотов противника так увлеклись охотой на маленький катер, что даже не заметили республиканские штурмовики, которые их мгновенно уничтожили.
***
– Господин адмирал, к нам быстро приближается какой-то сверхдредноут мятежников!
– Ну и что?! – прорычал вице-адмирал Фредерик Шеспар, подав максимальное давление в свои противоударные зажимы, чтобы не болтаться в кресле, когда корабль ВКФ Земной Федерации «Сюффрен» пойдет зигзагом, уклоняясь от огня противника.
– Господин адмирал, он полным ходом летит прямо на нас!
– Что?! – Шеспар бросил один взгляд на флагманский боевой дисплей и побледнел от ужаса. То, что к нему приближалось, вряд ли можно было назвать космическим кораблем. Это был полуразрушенный остов, на лету терявший кислород, куски обшивки и спасательные капсулы. Однако его двигатели, судя по всему, были в полном порядке. Шеспару понадобилась всего лишь секунда, чтобы понять намерение мятежников, но на таких скоростях секунды бывают очень и очень долгими.
– Внимание! Новая цель! Разнести этот корабль в щепки!…
Он так и не успел договорить. Флагман Цинг Чанга ринулся прямо на «Сюффрен». По меркам ВКФ, ни супермониторы, ни сверхдредноуты не считаются особо быстроходными, но эти два корабля шли практически лоб в лоб. Шестьсот шестьдесят шесть тысяч тонн металла столкнулись со скоростью около пятидесяти тысяч километров в секунду.
Это был не взрыв и не извержение вулкана. В человеческом языке нет слов, чтобы описать происшедшее.
Некоторые катаклизмы настолько ужасны, что человеческому уму их не постичь. В огне, который корабли вели друг против друга во время сражения в системе Запата, погибло намного больше людей, чем при столкновении «Арарата» и «Сюффрена», но их гибель была не столь чудовищно наглядной, их уничтожение – не таким нечеловечески целенаправленным. Кошмарное облако огня, испаряющейся стали и сожженного мяса повисло перед глазами команд уцелевших кораблей, как дым вокруг жерла преисподней. Сердца всех, кто его увидел, преисполнились ужасом.
Как два сцепившихся зверя на секунду расходятся, чтобы перевести дух, так и два флота отпрянули друг от друга. Нет, сражение не прекратилось! Ведь корабли по-прежнему вели огонь, но беспрецедентный в своей слепой ярости ближний бой остановился.
***
Пришедшая в сознание Ли Хан смотрела из иллюминатора катера на противоборствующие корабли, которым тоже, казалось, требовалась передышка.
Затишье оказалось на руку республиканцам. В тот момент, когда Ли Хан поднялась на борт «Сабуро Ято» и побежала к бортовому электромобилю, десятки истребителей пополняли боезапас на борту уцелевших авианосцев Кондора и Магды. В мозгу у Ли Хан боролись противоречивые чувства. Скорбь по погибшему Цинг Чангу смешивалась с преисполненной благоговейным ужасом гордостью за человека, избравшего для себя такую смерть. Впрочем, Ли Хан было некогда предаваться размышлениям о происшедшем. Сейчас у нее хлопот невпроворот! Ей еще надо выиграть сражение! Она будет скорбеть и гордиться позже! Потом у нее будет достаточно времени, чтобы оплакать Цинг Чанга!
Она поднялась на флагманский мостик «Ято», и адмирал Стивен Бутецкий встал со своего места. Она поблагодарила его коротким кивком и буквально упала в адмиральское кресло. Тем временем потрясенный Томанага негромко сообщил начальнику штаба адмирала Бутецкого, что теперь сам будет выполнять его обязанности.
– Доложите о потерях! – резко приказала Ли Хан. На самом деле ей совершенно не хотелось о них слышать. Ее заранее приводил в ужас страшный список собственных потерь и даже потерь противника, но она должна была выполнять свои обязанности. – Благодарю тебя, Господи, за эту передышку! Может, я все-таки сумею…
– Адмирал Ли Хан! – На нее удивленно смотрел незнакомый связист, и Ли Хан с трудом проглотила комок, подступивший к горлу при мысли о товарищах, погибших на борту «Арарата».
– Слушаю вас! – Ее голос был совершенно спокойным.
– Мы только что получили сигнал от какого-то вице-адмирала Сони Десай! Она хочет вступить в переговоры!
Ли Хан сначала непонимающе посмотрела на связиста, потом с трудом удержалась от злорадной усмешки и кивнула. При этом ее мозг лихорадочно работал: «Что это за вице-адмирал Десай?! Где это слыхано, чтобы какой ни возьмись офицер предлагал начать переговоры своему противнику, пока пространство еще кишит ракетами и силовыми лучами?! К чему бы это?!»
Ли Хан не знала смуглую женщину с резкими чертами лица, появившуюся на экране коммуникационного монитора. Ее скафандр был залит кровью. Впрочем, сама она, судя по всему, была цела и невредима, так как сидела в адмиральском кресле прямо и держала себя очень уверенно.
– Где адмирал Тревейн? – бесцеремонно спросила Ли Хан.
– Он в корабельном лазарете. Я приняла командование на себя. – Десай, как всегда, сохраняла спокойствие и, мгновение помолчав, продолжала:
– Адмирал Ли Хан, полагаю, что сложилась следующая ситуация: мы можем драться до конца и победа наверняка будет за нами. Возможно, вы со мной не согласны. Однако независимо от того, кто из нас прав, победитель в этом сражении останется только с парой боеспособных кораблей и не сможет воспользоваться плодами победы, доставшейся такой ценой. В качестве альтернативы этой бессмысленной бойне предлагаю немедленно заключить соглашение о бессрочном прекращении огня, чтобы каждый из нас смог поставить свое правительство в известность о происходящем. – Неподвижное лицо Сони стало немного грустным. – Возможно, нам придется попросить вас переправить нашего посланника во Внутренние Миры. Дело в том, что с нами находится высокопоставленный чиновник Земной Федерации, который сможет передать премьер-министру свои впечатления от этого сражения.
Ли Хан сидела с каменным лицом и лихорадочно думала: «Смогу ли я выиграть сражение, если оно возобновится? Пожалуй, да! Наши истребители пополнили боезапас, а дистанция между нами слишком мала, чтобы тяжелые стратегические ракеты супермониторов сыграли решающую роль… Да, я могу победить!»
Ли Хан покинули последние сомнения, и она подозревала, что Десай тоже об этом знает. И тем не менее Соня была права. Тяжелые корабли Ли Хан понесли ужасающие потери. Ожесточенные атаки авангарда Тревейна повлекли за собой намного больший ущерб кораблям Магды, чем кто-либо мог предвидеть, а эскадра Кондора сильно поредела. Кроме того, Ли Хан не знала, сколько еще смогут продержаться огромные супермониторы противника. Три были уже уничтожены, а другие тяжело повреждены. Один из них несколько минут назад вообще прекратил огонь. Может, от него остался только изрешеченный корпус?! Ли Хан знала, что сумеет их захватить, отомстив таким образом за капитуляцию республиканского флота во второй битве при Зефрейне. В то же время ей было ничего не известно о том, как идут дела там, где наступают силы Земной Федерации. Кроме того, она с ужасом понимала, что даже в случае победы у нее действительно не останется сил, чтобы двинуться на Зефрейн…
И все же!…
Черт возьми! Где же Тревейн?! Он что, действительно погиб?! Вряд ли они признались бы в этом! А впрочем, какая разница?!
Ли Хан решила тянуть время и ответила:
– Заключение такого рода соглашения скорее всего выходит за рамки моих полномочий. Вы просите меня взять на себя очень большую ответственность.
– Я беру на себя точно такую же ответственность.
– Это не так. Не забывайте, что вы оккупировали четыре звездные системы, принадлежащие Республике Свободных Землян, и мне приказано их освободить…
– А мне приказано очистить коридор между Внутренними Мирами и Пограничной Фе… и оставшимися верными законному правительству Пограничными Мирами. – Теперь Соня казалась немного менее напряженной. – Давайте посмотрим правде в глаза. Сейчас здесь все зависит только от нас. Мы не можем выполнить имеющиеся у нас приказы, не начав бойню, выходящую за рамки здравого смысла и элементарных представлений о человечности. Что же нам делать? Попытаться открыть нашим правительствам глаза на истинное положение вещей? Или, несмотря ни на что, выполнить их приказы?
Соня Десай буквально пронзила взглядом Ли Хан.
– В конечном итоге, – добавила она, – мне кажется, что сейчас все зависит от того, как мы понимаем наш долг, о котором пришлось серьезно задуматься в последние несколько лет, не так ли?
Женщины пристально смотрели друг на друга.
«Я могу выиграть это сражение! – говорила себе Ли Хан. – Я могу выиграть крупнейшую битву в истории войн в космосе! Или мне так только кажется, потому что очень хочется победить? И если это так, то отчего? Из чувства долга или от ненависти? Может, мне стыдно, что меня когда-то взял в плен адмирал, которого, возможно, уже нет в живых? Или я жажду славы? Ну и чем же прославится человек, ответственный за такую кровавую баню?! Неужели я действительно в состоянии их всех истребить?»
Ли Хан еще глубже погрузилась в размышления: «Смогу ли я их поголовно уничтожить? А ведь именно такой ценой мне придется заплатить за победу! Если сражение возобновится, эта Десай не сдастся точно так же, как не сдамся и я сама! Даже после всего происшедшего смогу ли я сделать с ними то, что сделала с Артуром Рюйярдом? Поступлю ли я так, после того как Тревейн пощадил меня?»
Не успев осознать, что она уже заговорила, Ли Хан тихо произнесла:
– Ну ладно, адмирал Десай! Я согласна!
***
Вице-адмирал Ли Хан стояла в незнакомой каюте, безвольно опустив руки. Она не плакала, но ее лицо было напряженным и осунувшимся. Потом она опустилась на стул. У нее задрожали губы, и она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустной. За время гражданской войны это была уже четвертая каюта, которой предстояло стать ее домом. Из всех пожитков у нее опять остался только поношенный боевой скафандр. Вещи, которыми она с таким трудом снова и снова обзаводилась, имели обыкновение разлетаться в прах вместе с гибнущими кораблями.
Воспоминания волной нахлынули на нее. «Арарат» погиб! Погибли все находившиеся на его борту! Две тысячи пятьсот друзей! Цинг Чанг!
Она уткнулась лицом в ладони, сжав пальцами виски и стараясь не разрыдаться. Нет, она не будет плакать! Не будет! Цинг Чанг, в конце концов, сам выбрал свою смерть!
«Но ведь его больше нет! – грустно подумала она. – Он погиб, сражаясь под моим командованием. Погибли тысячи других людей на кораблях, которыми командовала я!» А ведь она даже не одержала победу! Она отказалась от нее! Опустила поднятую для решающего удара руку во имя «человечности»! А как же ее долг перед погибшими с верой в то, что умирают ради победы?!
Ли Хан выпрямилась и посмотрела в зеркало. Она не плакала и с трудом узнала постаревшее лицо, на котором блестели черные глаза.
«Не плачь! – приказала она себе. – Не надо оплакивать Цинг Чанга, других погибших и упущенную победу! Пусть все останется в прошлом! Думай о будущем!»
Ли Хан протянула руку к коммуникационной панели и стала набирать код Магды. Потом остановилась. Ее рука безвольно упала, и Ли Хан, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.
Не сейчас! Ей непременно надо поговорить с Магдой, посоветоваться, обсудить предстоящие действия! Но не сейчас! Только не сейчас!
***
Офицеров, собравшихся в штабной рубке «Того», охватила странная апатия, объяснявшаяся не только тем, что спало напряжение после невероятно кровопролитной битвы.
Соня Десай всмотрелась в лица людей, прошедших сквозь страшные испытания и приложивших нечеловеческие усилия ради победы, которая была у них украдена. Конечно, они не потерпели поражения в буквальном смысле этого слова! Но и не победили! А заплатив такую страшную цену, они имели полное право требовать только победы!
Шон Ремке уныло разглядывал палубу. На его лице отражалось внутреннее смятение. Он узнал о происшедшем с Тревейном, и никакие уверения в том, что он сделал намного больше, чем того требовал долг, не могли вывести его из сумеречного состояния, где его посещала только одна мысль: «Я не смог спасти моего любимого адмирала!»
Йошинака сидел рядом с Кириленко. Они перебрались сюда с «Нельсона» (вместе с Сандерсом, в настоящий момент готовящимся к дороге во Внутренние Миры) и немного опоздали на совещание, побывав в лазарете, где их уверили, что за жизнь Сандоваля можно не опасаться. Находившийся здесь же Муджаби присутствовал в новом качестве командующего первой боевой группой или, точнее, тем, что от нее осталось. Здесь же были и другие командиры и в том числе Халид Хан, который заговорил первым:
– Иными словами, господин адмирал, мы просто будем находиться в Запате, пока не поступит новый приказ?
– Совершенно верно, – кивнула Десай. – Здесь же будут находиться и мятежники. Это предварительное условие перемирия. Все крупные единицы ВКФ должны оставаться на своих местах. Разумеется, это не распространяется на транспортные корабли и на легкие боевые корабли, например на эсминец мятежников, который отвезет господина Сандерса во Внутренние Миры.
Все пристально смотрели на Соню, как будто она умышленно скрыла что-то очень важное. Внезапно Кириленко не выдержал:
– А как же… как же адмирал Тревейн? У Сони никогда еще не было столь непроницаемого выражения лица.
– Согласно условиям перемирия «Нельсон», разумеется, останется здесь. Однако доктор Юань сообщил мне, что в его нынешнем состоянии адмирал Тревейн может сколь угодно долго находиться на борту этого супермонитора. Так что здесь нет никакой проблемы. Еще вопросы?
В глазах присутствующих появилось какое-то новое выражение, словно они столкнулись с тем, чего не могли и, помимо всего прочего, не желали понять.
Кириленко напрягся и открыл было рот, но Йошинака очень сильно сжал под столом его локоть. Кириленко закрыл рот и обмяк.
Десай поднялась на ноги:
– Если у вас больше нет вопросов, прошу разойтись по местам.
Она подошла к двери и оглянулась. Никто не сдвинулся.
Соня посмотрела прямо в глаза Шону Ремке, старшему по званию из присутствовавших офицеров. Какое-то мгновение он тоже смотрел на нее, и выражение его глаз невозможно было понять. Потом он неуклюже встал и прорычал громовым голосом: «Встать! Смирно!»
Присутствовавшие медленно поднялись на ноги и нехотя вытянулись. Десай распрощалась с ними едва заметным кивком головы и гордо вышла из рубки.
С таким же каменным лицом и с прямой спиной она проделала весь путь в бортовом электромобиле до своей каюты. Часовой у двери встал по стойке «смирно», она коротко кивнула ему, нажала на кнопку и вошла в открывшуюся дверь.
Дверь бесшумно закрылась у нее за спиной. Несколько мгновений Соня стояла совершенно неподвижно. У нее было странное выражение лица. Постепенно глаза женщины наполнились болью и удивлением. Лицо исказила маска безутешного горя, а из горла вырвался хриплый, низкий вой раненого животного, не понимающего, отчего ему так больно. Она бросилась на койку, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась, содрогаясь в конвульсиях.
Через мгновение дверь, как всегда, бесшумно раскрылась, и в каюту вошли Ремке и Йошинака. Они поражение замерли на месте, увидев лежащую на койке рыдающую женщину, в которой вообще не чаяли увидеть ничего человеческого. Ремке повернулся к Йошинаке и открыл было рот, но коммодор поднес палец к губам и медленно покачал головой.
Они вышли так же бесшумно, как и вошли, оставив Соню Десай оплакивать человека, которого она молча и безответно любила многие годы.
26. Конференция
Благодарение Господу, я выполнил свой долг!
Вице-адмирал Горацио Нельсон.
Орлоп Дек. Корабль его величества Виктория в Трафальгарской битве
Оскap Дитер осмотрел напряженные лица своих министров, вспомнил день, когда пришли первые известия о мятеже, и содрогнулся. Сейчас положение было, пожалуй, еще хуже. На этот раз речь не шла об измене, но Четвертый флот за два часа кровопролитного ближнего боя потерял больше кораблей, чем мятежники захватили у адмирала Форсайта, и шок от этого известия был еще более сильным. Даже Аманда Сайдон тихо сидела с посеревшим от ужаса лицом.
Дитер вздохнул и постучал по стеклянной столешнице костяшками пальцев.
– Дамы и господа! Прошу занести в протокол, – с этими словами он взглянул на командующего вооруженными силами Земной Федерации Вичинского, – что я полностью одобряю действия адмирала Десай.
Сидевшие вокруг стола перевели дух.
– Даже если бы она продолжила сражение и выиграла его, эта победа была бы куплена слишком дорогой ценой. Корабли адмирала Тревейна, – упомянув это имя, Дитер запнулся, – наша самая мощная и одновременно самая современная ударная группировка. Если бы адмирал Десай победила, потеряв при этом корабли, мы не смогли бы извлечь из такой победы ни малейшей пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56